Конец отступления
Русе Болтон внимательно смотрел на представшего перед ним человека. Бледное аристократическое лицо, обрамленное длинными чёрными волосами, огромный рост, странные, но даже на вид недёшево стоящие доспехи. Чужеземец, из Неведомый знает каких земель. А этот взгляд. Взгляд убийцы, холодный и внимательный. И этот… человек его гость, вместе с Джоном Сноу, бастардом Лорда Старка и теперь являющийся гвардейцем дома Кёрз. — Так значит, вы сын правителя вашей родины, сир Кёрз? Можно ли называть вас принц Кёрз? — Вряд ли я когда-либо был принцем, лорд Болтон, но вот Королём Ночи меня порой величали… Русе внутренне вздрогнул, Болтону на мгновение показалось, что глаза Кёрза стали чёрными, словно сама ночь. Мгновение, никак не отразившиеся внешне. Вряд ли опальный принц Конрад Кёрз не знал о том, кто является Королём Ночи для северян. Значит, это издёвка, Русе не любил наглецов и гордецов — поэтому Старков он не любил вдвойне, но снова Лорд со знаменем ободранного человека лишь едва заметно улыбнулся и поднял кубок в честь гостя, что сделали вслед за своим лордом и все домочадцы.***
Утром я выступил из Дредфорта вместе с Джоном, который воспользовался деньгами, взятыми нами с тел, перебитых в пути разбойников, и купил свежего мяса для своего… питомца. Лютоволк-альбинос весьма подрос за это время, и я знал причину — Имматериум стал проникать в этот мир в чуть больших количествах. И причиной тому стали события, что разворачивались на соседнем материке, что там происходило, я не знал, что любое ослабление завесы между Материумом и Имматериумом никогда добром не кончается, особо меня беспокоит то, что начало усиливаться за Стеной. Древнее, холодное и мёртвое, оно проснулось ещё до моего сошествия в этот мир, но теперь оно получило более сильную подпитку оттуда, откуда оно вылезло. Так же я ощущал на грани возросшей чувствительности его антипод. Горячий, несдержанный и зловещий, обещающий щедрые дары, но дарующий лишь иллюзию, как было бы вместо огня, дают остывающие угли. Вместе с Варпом просыпаются те, кто должен был вскоре зачахнуть и исчезнуть. От шаманов до жрецов лживых богов почувствовали это… и получили силы. Пока немного, но вскоре их ложная вера даст новые всходы, даруя как доказательства «чудеса». Начнётся кровопролитие и всё это под хохот кровожадных богов. А пока… маховик событий ещё начал свой неспешный первый круг, ржавые цепи событий, скрипя, начали движение, ведь скоро их смажет кровь, что в изобилии прольётся. Скоро. Но не сейчас. Мой же путь лежит дальше, в Эссос, но сначала Королевская Гавань. Да, сначала я должен посмотреть на тех, кто скоро закончит свой путь. Как повернётся судьба? Пойдёт ли всё по проторенному пути или нет?***
Серсея легла в постель, в своём шатре. Рука сама потянулась к немного округлившемуся животу. Сейчас это ещё незаметно, но скоро скрывать это станет бесполезно, для легализации дитя, пришлось возлечь с этим жирным боровом, что по недоразумению зовётся королём. Впрочем, он был настолько пьян, что, наверное, даже не запомнил, с кем трахался, а ведь перед тем как заснуть на ней, он назвал её именем этой северной суки, сестры этого Старка. Ещё одна проблема. Вместо Аррена, теперь будет его воспитанник, следить за волком придётся чуть ли не усерднее, чем за стариком из Орлиного гнезда. Благо, есть кому. Львица Запада нежно погладила свой живот, ведь там рос внук бога. Видения, что приходят к ней во снах каждую ночь, этому доказательство. Чудовищные картины, что предстаёт перед Серсеей, заставляют кричать от ужаса, если бы не фигура молодого воителя, с чёрными волосами, идеальным лицом своего отца и глазами цвета изумруда. Он сможет защитить их, да, он сможет…***
Маалтерий сжал крепче посох своими истлевшими до костей пальцами. Костяной дракон под немёртвым колдуном тревожно зарычал. «Снова бой против зелёных звёздных исчадий Бездны», — с раздражение подумал некромант. Пусть поначалу было невероятно сложно, но сейчас, утратив практически все свои чудеса технической мысли — зеленокожие дикари начали стремительно дичать. Теперь вместо диковинных, грубых, грохочущих механизмов, часть из которых была захвачена слугами целыми, были лишь то, что они смогли собрать из захваченного металла — различное оружие, что соответствует местным, с одним лишь отличием — оно было под стать размерами своим хозяевам. Вместе с этим, несмотря на грубость изделий — было всё так же смертносно. Так же увеличилось количество магов у дикарей, по непонятным причинам сначала их было совсем немного, десять тысяч к одному, теперь же этих сумасшедших было один к тысячи дикарей, не считая мелких тварей или совсем огромных, похожих отдалённо на тех существ, что варвары используют в пищу. Ах да, сквиги. Вообще некромант рукоплескал создателю этих тварей — даже так называемые «мудрецы» из вольных городов наверное способные были понять, что эти твари искусственны. Сейчас величайшие инженеры пытаются повторить, пока, увы, боги не смиловались, и не даровал инженерной гильдии просветления, гильдия же жизни занята живыми особями и, что были взяты и в плен — их цель минимум понять как их легче убить, как максимум заиметь нечто подобное под контролем Новой Валирии. Колдун даже пожалел, что в самом начале отдал приказ своим рабам уничтожать каждый подобный агрегат подчистую, лишь после того, как Валирийцы очухались от первого удара — ярость немёртвых захлестнула зелёное море, испаряя, взрывая, растворяя, терзая, разрыва на части всех. Потом пришло осознание того, что враг в земле, именно тогда, второй удар в спину был самым страшным. После этого каждое поле битвы с зелёной ордой буквально заливалась некротическим огнём костяных драконов. Однако, сейчас у Маалтерия есть более важные дела. У него есть пленник, в ком чувствуется, едва-едва, но чувствуется — кровь Таргариенов. Одного из Высоких, одного из девяти крупнейших родов драконьих всадников. Идеально, точнее лучшее на данный момент. — Нееет, неееет!!! Прошу не убивайте меня, — слуги слишком долго тащили сопротивляющегося мальчишку к нему, отчего некромант раздражённо дал знак, чтобы поторопились. Привычка, достаточно было лишь ментального приказа, впрочем, неважно. Когда замолчавшего от сковавшего его страха беловолосого бросили к ногам колдуна тот присел рядом с юношей. — Визерис, верно? — прошелестел голос Маалтерия. — Да, я… — договорить Таргариен не успел, некромант обхватил его лицо своими руками и глаза короля-попрошайки закатились и он затрясся словно в припадке, но всё быстро кончилось. В какой-то момент тело Маалтерия развалилась на отдельные кости, исчез зелёный колдовской огонь из глаз черепа, а Визерис, точнее уже не он, медленно встал, словно давно лежавший, ослабленный болезнью человек. Оглядев собравшихся вокруг немёртвых, он словно увидел их впервые, а затем на его лице проступило понимание. — Я уже успел позабыть, какого это видеть своими глазами, — хриплый голос раздался в наступившей тишине. — Хмм, даже так? — щёлкнув пальцами, некромант зажёг небольшой синий огонёк. — Не идеально, но… — с этими словами он глубоко затянулся воздухом, на лице проступило выражение истинного наслаждения. — Оно того стоило. А сила магии? Для вечности это не помеха… — Господин, — вперёд вышел сухой живой труп старика в итоге. — Орда дикарей принесла нам мальчишку в жертву… — У этого сосуда есть сестра? — Да, насколько нам известно, в делегации была беловолосая женщина… кхалиси, жена местного дикарского вождя… эта молодая девушка она и отдала нам его, видимо прознав, что мы собираем живых. Она решила, что это щедрый дар и запросила мир, хотя бы на время… — Что же, обещанный мир они получат, но лишь до тех пор, пока мы не разберёмся с угрозой грязных зелёных дикарей… Потом, потом я удостою эту шлюху табунщика чести, стать сосудом одной из моих наложниц… Джон проснулся посреди ночи. Руки мгновенно оказалось на лице, чтобы затем убрать назад отросшие за это время волосы. Джон был мокрый от пота, не помнил, что ему снилось — лишь крики, страшные громоподобные звуки, клочья земли, куски тел и кровь, много крови — вздымающиеся в воздух вместе с ними. Призрак обеспокоенно заскулил, почувствовав страх через духовную связь с хозяином. Повелитель сразу же рассказал, о том, что они со своим животным связаны. И связь эта крепла день ото дня — уже сейчас он мог одной лишь мыслью приказать Призраку разорвать врагу глотку. Это пугало, в тоже время Джон каждый раз напоминал себе — кто эти люди, и что они обычно находили в лагерях таких отбросов. То, что Сноу не одобрял — это мародёрство. Но понимал, что иноземный Король Ночи прав. Мертвым злато, серебро ни к чему. — Всё хорошо друг, мне просто кошмар приснился, — потрепал по холке своего лютоволка Сноу. — А ты становишься всё больше и больше. С тех пор как Повелитель показал то, на что способен Джон, раскрыл его способности, Сноу не называл его никак иначе даже мысленно. Всю жизнь бастард считал себя ошибкой, неуместным явлением — несмотря на то, что его отец любил его и растил практически как собственного сына, Джон всё равно чувствовал себя неуместным в Винтерфелле. Даже хотел уйти на Стену. Пффф. Как же он был глуп. Повелитель Кёрз показал ему несовершенство этого мира. Разбойники, лорды, что мнят себя хозяевами жизни, отличаясь от тех самых головорезов с больших дорог, что имеют права творить бесчинства на своих землях. И самое главное простолюдины им это позволяют. Джон сжал в ярости кулаки, однако он вспомнил как три дня назад сюзерен буквально уничтожил крепостницу какого-то рыцарского дома, перед этим вырезали часть дружины этого самого дома, а потом добил останки уже при осаде, хотя осадой это назвать нельзя, учитывая как оторопели защитники крепостницы, когда лорд Кёрз на бегу, будучи облачённым в полный доспех перепрыгнул стену. Это последнее, что они увидели, потому как только стопа закованная в сталь коснулась внутреннего двора этой груды камней, как примарх начал сеять смерть. Всё началось банально — повелитель и он, Сноу застали отряд этой самой дружины за грабежом и насилием, как после оказалось над собственными людьми, над жителями своей же деревни. Принятые поначалу за хорошо экипированных разбойников, были застаны врасплох и в кратчайшие сроки почти полностью перебиты. Причины столь ужасающего и порочащего честь поступка, двое путников узнали позже, когда трупы и части тел разорванных и зарубленных валялись по всей деревне, а их командир оказался у них в плену. В тот день Джон не единожды расстался с завтраком, а после вместе с не менее испуганными уцелевшими жителями слушали крики из хлева в котором Повелитель «добывал правду». После этого мрачный Кёрз, даже не избавившись от крови, что заливала чуть ли не с ног до головы, швырнул обрубок, что остался от тела в кучу к остальным его подельникам и бросил короткое: — Готовься. Завтра штурм. Сейчас спать. И бастард готовился, но всё равно не был готов — вся ночь была проведена почти без сна, однако на следующий день юноша был свеж и бодр, как впрочем и его лютоволк, который сейчас стал объектом интереса со стороны детей деревни. Призрак уже вымахал до размеров молодого бычка, но сейчас был в смятении — он не знал, что делать когда дети, окончательно осмелев и получив согласие хозяина зверя, бегали за ним с криками: Большая собачка! Джон ухахатывался, наблюдая за бедным Призраком, который получил наказ не вредить детям. Однако никто не смог оседлать животное, что ловко, но аккуаратно не давало забраться себе на спину. Зверь вырос достаточно, поэтому под лютоволка было изготовлено седло, точнее переделано лошадиное. Неожиданные подарок был сделан жителями одной деревни, когда они остановились на ночлег. Даже сам лорд Кёрз был удивлён. — Не гневитесь, млсдари, люди мы бедные, оплатить за добро лишь трудом своим можем, — ответил староста деревни, когда Джон пришёл за ответом. — Этого не стоило, — коротко ответил смущаясь Джон. — Стоило, сир, — серьёзно ответил староста. — Ещё как. Как вы с сиром Смерть душегубам объявились в наших краях, таки поганый выходцы из пекла сразу по норам своим вонючим, а кто-то и вовсе в землю лёг, другие сбегли чай сапоги стоптали. Посему быть, подарили вы нам год покоя. Потом Джон узнал, что сюзерену предлагали деньги. Пять оленей, целых пять оленей. Для крестьян это невероятные деньги — наверняка на это был деревенский общак. Черноногие были готовы обречь себя на практически неминуемый голод и возможную смерть, но отплатить своему благодетелю. Тогда Сноу в первый раз задумался, что самую крепкую поддержку можно получить среди тех кого лорды, леди и рыцари считают ниже себя. Привязать, обучить, вооружить, дать им то, за что можно бороться. Это будет сложно, но эти люди с меньшей вероятностью перебегут на противоположную сторону. И тогда получишь большое, верное, пусть и не настолько сильное как армия благородных домов войско. Причём часть не знатных, большая их часть, уже служит великим и не очень домам Семи королевств. Благородные имеют власть. — Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно, — произнёс Кёрз на вопрос Джона, почему он больше доверится бродяге из трущоб чем рыцарю Семи королевств. — Свой легион я набирал именно из них. Покинутых, брошенных, тех кто оказался на самом дне и горящих ненавистью к тем кто выше них, ведь именно их, обладающих властью нам и приходилось ставить на место, вообразивших, что они могут нарушить своё Слово. Рассуждения сира Конрада о том, что в мире, именно в мире что-то менять, уже не кажутся пустыми рассуждениями, что лишь сотрясают воздух — для Джона, никогда прежде не находившегося дальше Севера подобные планы казались безумием, но почему-то в нём горела уверенность, что именно примарх сможет воплотить слова в реальность, ведь в мире всегда будет несправедливость и всегда будут те, кто должен будет обеспечить сохранение Закона. Бесчестье тех же Ланнистеров во время восстания Роберта заставляет скрипеть зубами от невозможности что-либо сделать. Сейчас львы имеют колоссальную поддержку и любое нападение на них повлечёт за собой войну против Семи королевств. Сноу по разговорам своего господина понял, на что они метят. Власть. Но не ради власти, а ради того, чтобы перекроить этот мир. Джон лишь молил Старых богов, пусть и шёпотом — его повелитель так же презирал всякое преклонение пред идолами и тем, что они собой отожествляют. Сначала Сноу не мог понять, но после… после он понял. Воинская доблесть и умения не в статуе Воина, мудрость не в Старце и других идолах. Она изначально заложена в человеке, в ком-то больше, в ком-то меньше, но источник этих качеств всегда человек. Помощь богов всегда не бесплатна, они всегда требуют нечто взамен и однажды они попросят всё без остатка. В этих словах Джон находил смысл. Ведь скольких жрецов, как их называл Кёрз, не видел бастард, они всегда ели от пуза, имели одежду и кров. Те же кто сами избрали аскетичный образ жизни, то причины обычно было две — личное желание или недостаток паствы. На Севере был в большинстве случаев второй вариант. Северяне большей частью не признавали культ рыцарства, вместе с этим и не привечали культ Семерых. Не веру. Культ. Может Джон и слишком многое брал от своего сюзерена, но не видел в нём ничего плохого. Однако у Старых богов жрецов не было, сир Конрад даже упомянул, что у чардрев какой-то варп… спокойный, даже по сравнению со всем остальным миром. Миром! Джон только сейчас начал задумываться насколько огромен его мир и сколько в нем прекрасного, впрочем мерзости как к примеру работорговля. Его Повелитель рассказывал о своих братьях и их судьбах, особенно Джону было обидно за судьбу Ангрона, что попал в рабство, едва родился, а как родился — пришлось сражаться за жизнь. Про ужасное устройство разрушения, так называемые гвозди мясника. Сноу не мог понять их устройство в принципе и как гвозди могут превращать кого-то в кровожадного зверя. Судьба многих братьев его господина была не завидной. Тех же из примархов кому повезло, было не понять тех, кому выпало на долю страдания. — Не стоит ненавидеть моего Отца, юный Сноу, — слабая улыбка исказила лицо полубога. — Людям не дано жить тысячи лет. Старец не сможет понять юношу, а теперь представь, что старик всё так же молод, но прожил в тысячи раз дольше? Пропасть между ними станет лишь шире. Отец не воспринимал нас за сыновей, это… неприятно осознавать, но менять Отца уже было поздно, он… закостенел. При этом дальновидный лидер, он тот кто заработал свои навыки и знания своим трудом, пережил сотни веков, познавая и совершенствуясь. Нам же частичка мощи досталось даром знания тысячелетий свалились на нас с рождения, мы ничего не прикладывая чтобы их заработать. Император, наш Отец просчитался, он дал силу тем кто его копия, но без его опыта и мировоззрения. Мы выросли без его руки, среди тех кто не мог нас понять, кто-то вырос в ненависти, а кто-то в почёте и славе. Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. И теперь причина, почему я предал Отца, считая, что он первый пошёл на предательство… если Хорус сумел обмануть Русса чтобы тот сжёг Просперо, этим заставив Тысячу сынов и Магнуса сделать единственный оставшийся выбор — переметнуться к тем, о чьём предательстве мой одноглазый брат хотел предупредить Отца. Иронично? У бастарда и так было невероятное количество информации для того, чтобы переварить, а теперь её стало ещё больше. Не будучи жителем развитой цивилизации, Джон не мог быстро обрабатывать и обдумывать огромные массивы информации. Кёрз же хотел его научить обрабатывать и делать верные выводы, но делал он это в экспресс режиме. Оставив своего подопечного обдумывать и сопоставлять старые новые факты. «Да, интересно, как мальчишка отнесётся к тому, что их мирок настолько же жалок как жук под сапогом, и это в сравнении с практически любым из случайно взятым имперским миром? — думал примарх, стаскивая и сваливая в общую кучу трупы защитников. Впрочем работа с новобранцами набранных из диких миров отработана, но торопиться некуда, вряд ли Сноу доживёт до того, как местное человечество выйдет в космос, поэтому это знание вредно… многие знания, многие печали, уж это Повелитель Ночи понимал как никто».