***
Смотрит в окно напротив, наблюдая за девушкой, лежащей на большой кровати. Она кидает зерна попкорна в стену, весело смеясь, подставляя руки к лицу, когда они отскакивают в ее сторону. У каждого свои развлечения. Верно, Дилан? Подносит сигарету к губам, затягиваясь ядовитым дымом. Не помнит, когда начал этим увлекаться. Может, лет в четырнадцать первый раз попробовал. Не понравилось. Тогда он не оценил это. Но смерть...Черт. Потом это стало таким для него расслаблением, что он привык. Маленькая отдушина в огромном мире его проблем. Никотин — единственное, что оставляет его на плаву беспечной жизнерадостности. Сдерживает его от порывов грубости. Дилан не такой. Он не грубит. Он изменился. Стал другим. Не таким, как в детстве. Изменился ведь? "Аляска, ты такая глупая. Глупых никто не любит". Встряхивает головой, отгоняя пришедшие воспоминания. Он не может дать завладеть им прошлому. Это было давно. Он был ребенком. Он вырос. Поменял свои взгляды и отношение. Чувствует, что с ее приездом в Стенфилде что-то поменяется. Ей не место здесь. Он ведь изменился, так?***
Утро начинается не с кофе, а с громкого крика Стейси о том, что мы проспали. Эта женщина слишком голосистая. Надеюсь, никогда не услышу такие крики в немного другой области. Боже, отвратительно. Это все влияние Тайлера. Кстати о нем. Этот неимоверно тяжелый человек решил, что может не идти к себе в комнату и остаться у меня. Боже, в кого он вырос таким наглым? Братишка задохнется от гордости, если узнает о том, что я посчитала его руку мускулистой, которую, между прочим, надо убрать с моей шеи, иначе от нехватки воздуха умру я. Толкаю его в плечо, когда освобождаюсь от "веревки" из рук. Ни грамма внимания. Придурок. Я же знаю, что ты не спишь. Тебя же так и тянет улыбнуться от своей якобы пакости, ну. Притворяться — самое отстойное, что получается у Тайлера Пози. — Стейси, почему ты в одном полотенце? Здесь же Тайлер. Парень мгновенно подскакивает на кровати, озираясь по сторонам, но когда понимает, что кроме нас никого в комнате нет, оттопыривает нижнюю губу. Наш мальчик обиделся. У кого-нибудь есть мармеладки? — Между прочим, было нечестно играть на моих мужских инстинктах, — обиженно бурчит Тай. Ему лишь бы на полуголых девушек смотреть. Мой брат — идиот. — Мужских? Ты себя переоцениваешь, Тай, — на моем лице давно улыбка, которая пропадает, когда мой взгляд натыкается на Дилана. Полуголого, мать его, Дилана. — А вот сейчас не понял, — возмущенно тянет Пози, но я затыкаю ему рот рукой. Не хочу, чтобы его бубнеж мешал моему созерцанию тела соседа. Тай замечает, куда я смотрю и тихо смеется мне в руку. Наклоняется к нижней полке, видимо, ищет футболку. Спина напрягается, отчего на ней перекатываются мышцы. Выпрямляется, держа в руках нужную вещь. Бордовая. Мой любимый цвет. Начинает надевать и очень вовремя поворачивается к окну. Давлюсь слюной, ведь у меня открывается отличный обзор на его торс. Закусываю губу. Однако, горячо. Ткань футболки опускается вниз, а мои взгляд, напротив, поднимается вверх. Открываю рот от возмущения, а Тайлер заливисто смеется. Как же стыдно. "Понравилось?" — чертов Дилан. Он ведь специально.***
Стейси не может понять, как ей поступать. Аляска. Все ведь не так, как раньше. Она не такая, как в детстве. Это все Тайлер и ее родители. Так сказал психолог. Психолог, которого посещала Аляска. Но не Тайлер. Тайлер никогда не сможет посещать психологов. Все слишком сложно. Стейси слишком сложно. Как, черт возьми, с этим справиться?***
— Что вы знаете о вечности? — с такого вопроса начался мой первый урок философии в новой школе. — Нет, что вы знаете о бессмертии? Мистер Льюис окидывает класс многозначительным взглядом, надеясь услышать от кого-нибудь из нас стоящий ответ. Но стоит лишь тишина. Никто не знает, что говорить. Учитель устало потирает переносицу и продолжает свою речь. — Бессмертие, как вы знаете, — это вечное существование. То есть, человек застревает на определенной цифре своего возраста и больше не стареет ни на год. Что-то вроде криогенной заморозки. Слышали о таком? Только человек не живет, а существует во льду, после чего размораживается в определенное время и доживает остаток жизни. Но ведь это не вечно. Можно ли говорить о бессмертии, как о реальной вещи? Весь класс отрицательно качает головой, заинтересованно поглядывая на учителя, ожидая продолжения. Даже Дилан, кажется, не дышит. Ему, видимо, эта тема очень понравилась. — Да, мы не можем говорить, что бессмертие действительно существует. Но не смотря на это, многие люди идут на различные поступки, желая вечной жизни. Сказки, фильмы, легенды — все они описывают бессмертие, как нечто божественное. То, перед чем люди преклонялись. Все эти люди верят легендам, верят в вечность. И это толкает их на безумства. Кто-нибудь слышал о Елизавете Баттори? — В народе ее прозвали кровавой графиней, — продолжает, получая от учеников все те же отрицательные ответы. — Если вы услышите о ее поступке, то поймете, что прозвище очень даже говорящее. Елизавета была очень молода и красива. В век не сыскать такой женщины. Не удивительно, что она не хотела терять своей внешности, поэтому пошла на риск. Ни в коем разе она не сожалела о своих действиях. Графиня, как потом сама женщина призналась, убила около шестисот пятьдесяти девушек, забрав у них кровь. — Шестисот пятидесяти? Зачем? — непроизвольно из моих уст вылетают вопросы. Эта графиня была чокнутой, как мне кажется. Почти тысяча человек. И ради чего? — Мисс Доусон, всему свое время, —кратко улыбается, осаждая меня. — Графиня Баттори заполняла свою ванну кровью и купалась в ней. Сейчас, в наше время, ее признали бы психически невменяемой. Женщина лишь хотела быть вечно молодой. Бессмертие — лишь выдумка, простая легенда, придуманная кем-то ради определенных целей. Вечность лишь в вашей голове, дети. Помните это. — А она, ну, это, помолодела? — Никто не знает, мисс Мэнс, — мистер Льюис загадочно улыбается, чем очень настораживает. — Этот вопрос с тех пор оставался закрытым. — Черт, я один чувствую себя стремно после этой истории? — не так уж и тихо шепчет Дилан, идущий позади с Энди. Она говорит ему что-то в ответ, но я не разбираю. У нее навыков больше в это деле, сосед. — Между прочим, это все неподтвержденная информация, — говорю, оборачиваясь на шепчущуюся парочку. Они удивленно вскидывают брови. Какое отточенное действие. Словно тренировались. Мысленно бью себя за то, что заговорила с ними. Черт бы побрал мою выдержку. — А-Аляска, мы думали, что.. — Энди немного мнется, не зная, как продолжить. Деликатная. Мне нравится. Дилан закатывает глаза и весело хмыкает. Я не понимаю, для него все шутки что ли? Он бывает серьезным? — Энди хочет сказать, что ты поступила как глупая девчонка, сбежав от нас. "Аляска, ты просто маленькая глупая девчонка". Трясу головой, отгоняя неприятные воспоминания. Почему слова Дилана задевают так же, как и его? Он хмурится, понимая, что сказал не то, что надо. Слабо улыбается, подходя ближе и беря меня за руку. — То есть, мне жаль, что я чем-то тебя тогда обидел, — сжимает мои пальцы в своей широкой и теплой ладони. Извиняется. Кто-то передо мной извиняется. В первый раз. Мне кажется, что я сейчас заплачу. Слишком трогательно. Боже. Дилан замер, ожидая самый худший исход. Тепло улыбаюсь, ответно сжимая его руку в знак примирения. Может, Стэнфилд и не такой плохой город? Тайлер обрадуется, когда узнает, что у меня все хорошо. Кстати о нем. — Я обязательно должна познакомить вас с Тайлером, моим братом, — Энди и Дилан перекидываются взглядами, будто мысленно о чем-то переговариваясь. Они что, мысли друг друга читать умеют? Аляска, ты слишком много смотришь фильмов про супергероев. Ребята согласно кивают и продолжают бессмысленный разговор, в котором участвую и я. Не только наблюдатель. Разговариваю. Нормально. С людьми. "Доусон, у тебя никогда не будет друзей". — Да, кстати, Аляска, тебе понравился мой сюрприз? — возмущенно толкаю парня в бок, Энди недоуменно поглядывает на нас, а Дилан заливисто смеется. Понравился. Даже очень. У меня есть друзья. Друзья ведь?