Любовь длиною с детства

      Пара протекала мучительно долго, и у меня как назло до сих пор крутило живот. Уж не знаю, чем я мог так отравиться. Когда очередной приступ рвоты подступил к горлу, я, не спрашивая разрешения, выбежал из кабинета и рванул в сторону туалетов, прикрывая рот ладошкой. Я еле как успел добежать, ибо очередной ком, что подступил, так и норовил выйти наружу сию же секунду.       Минут пятнадцать я пробыл в туалете, опустошая свой желудок от еды, которой я почти не ел со вчерашнего дня. Почувствовав, что рвота потихоньку стала отступать, я на негнущихся ногах встал с пола и подошёл к умывальникам. Быстро ополоснув лицо и ещё раз глянув на своё отражение в зеркале, я вернулся в аудиторию. Постучав в дверь и услышав за ней короткое «войдите», я прошёл внутрь. Но стоило только войти, как учитель сразу начал отчитывать меня и говорить про неуважение к своему предмету. Честно говоря, я его даже не слушал, ну не до него мне сейчас было. Видя, что я и не особо-то его слушаю и наконец-то замечая моё состояние, он всё-таки решил сжалиться надо мной и отправил домой. Быстро собрав свои пожитки и попрощавшись с преподавателем, я отправился домой.       Зайдя домой, я быстро разулся и пошёл в свою комнату, чтобы немного полежать. По пути я не заметил ни одной живой души. Странно, а где папа? Может, вышел в магазин. Хотя вряд ли, он ещё не до конца здоров. Зайдя в комнату и аккуратно прикрыв дверь за собой, я кинул рюкзак в угол комнаты, а после лёг на кровать, устало прикрывая глаза.       За последний час, что, как я считал, был один дома, ещё около семи раз сбегал в ванную на «свидание» ко всем известному белому другу. Мне было сейчас настолько плохо, что я не сразу заметил папу, который, тихо зайдя в ванну, сейчас смотрел на меня. Как только я отлипнул от унитаза, папа мне протянул стакан с водой и спросил: — Сынок, с тобой всё хорошо? — Я… Я не знаю, пап. Меня целый день тошнит, а от одного взгляда на еду, так вообще сразу плохо становиться. Может, отравился чем-то. Не знаю, — беря из рук папы стакан, залпом выпивая его содержимое, ответил я.       Папа смотрел на меня с минуту, а потом вдруг спросил то, о чём я надеялся, что он не догадается. — Сынок, прости за вопрос, но ты ни с кем не спал? — спросил папа, смотря прямо мне в глаза. — Ну… Как бы… — Рассказывай, — строго сказал папа. — Хорошо, но, пап, можешь мне кое-что пообещать? — Что же? — Не говори пока отцу ничего, пожалуйста. — Посмотрим, всё зависит от того, что мне сейчас расскажешь. Так что говори, а потом посмотрим.       Вдохнув и выдохнув полной грудью, и снова взвешивая все «за» и «против», под пристальным взглядом папы я всё-таки начал: — Помнишь тот день, когда я пошёл в клуб с Минхеном? — Да, конечно, ты в тот день вернулся сам не свой, — ответил папа, при этом утвердительно кивая головой. — Ну так вот, в тот вечер, не знаю почему, но действие моих блокаторов, что выпил перед выходом, закончилось очень быстро, и во время того, как я танцевал, у меня… Начало сильно зудеть в заднице, и смазка стала сильно выделяться. Вследствие чего, ко мне начал приставать альфа, а после, схватив меня за руку, затащил в туалет и там изнасиловал, после кончая в меня и давая набухнуть узлу, — мои глаза стояли уже на мокром месте от воспоминаний о той злосчастной ночи. — А знаешь, кто был тем альфой? — Кто, милый? — уже более нежно спросил папа, присаживаясь рядом со мной и обнимая меня. — Это был Джихун. Но, видимо, он был настолько пьян, что даже не то, что меня не запомнил, но и что вообще кого-то изнасиловал, — обнимая папу как можно крепче, я снова начал плакать взахлёб.       Папа крепко прижал меня к себе и гладил по голове. — Минки, дорогой, всё будет хорошо. Давай сделаем так, ты сейчас успокоишься, приведёшь себя в порядок, а потом мы соберёмся и сходим к врачу, чтобы знать всё наверняка, вдруг это просто совпадение. — Хорошо, я тогда сейчас.       Собравшись за рекордные сроки, я вышел в коридор, где меня уже ждал папа. Как только я был полностью готов, он взял меня за руку и мы вышли на улицу. Там мы сели в такси и поехали в омежью консультацию.       Пробыли мы там полтора часа, вначале ждали пока до нас очередь дойдет, а после зашли на приём. И спустя полчаса я вышел из кабинета врача в коридор и сел рядом с папой на диван, ожидая результатов. Спустя ещё полчаса ожиданий, к нам наконец-таки вышел врач, держа в руках какую-то бумажку, и, подойдя ближе к нам, он, ярко улыбаясь, начал: — Ну что же, Мин Минки, я вам могу сказать. Ваши догадки верны, Вы беременны, поздравляю! Идите обрадуйте своего альфу, думаю, он будет очень рад этой новости.       И тут я впал в ступор, не зная, как реагировать на эту новость. Я был безусловно очень рад, просто… Ведь, на самом-то деле, отцу моего ребёнка плевать на меня, и я просто не знаю, что мне теперь делать. Говорить ему или не надо? А если и скажу, то где гарантия того, что он меня не пошлёт? Хотя… Зная его, он даже и слушать меня не станет, что уж там говорить про то, что он поверит мне и не скажет, мол: «Сам нагулял, сам теперь и мучайся».       За своими мыслями я даже и не заметил, как мы добрались до дома и как я уже находился у себя в комнате, лёжа на кровати и свернувшись в клубочек, нервно покусывая свою губу. Но тут меня отвлёк стук в дверь. — Милый, и что ты будешь делать в сложившейся ситуации? Что будет, когда обо всём узнает твой отец? — проходя в комнату и садясь на вторую половину моей кровати, поинтересовался папа. — Пап, я понимаю, что у меня ещё учёба, что забеременеть до свадьбы это неправильно и то, что вы с отцом будете меня осуждать, я это всё прекрасно понимаю, но… Но этот ребёнок, он же не виноват, что его отец такой дурак, и как бы вы там мне не говорили от него избавиться или начнёте угрожать, но я его оставлю, — сел на кровати, сложил ноги по-турецки и даже не заметил, как по моим щекам потеки слёзы.       Но когда папа потянулся и обнял меня, крепко прижимая к себе, я заметно вздрогнул. Я ожидал всего: криков, угроз, ненависти, но никак не тёплых объятий и успокаивающих слов на ухо. — Милый, как ты мог такое подумать, глупенький мой, мы ведь с отцом очень любим и тебя, и брата твоего. Ведь мы всегда за тебя и Кунхё глотку перегрызём любому, кто посмеет обидеть вас, — вытирая большим пальцем слёзы с моих щёк, нежно говорил папа.       От упоминания о моём младшем братике я невольно улыбнулся и прижался сильнее к папе. — Давненько я ничего не слышал о мелком ни от вас, ни от него самого. Не хочет он со мной общаться, — слегка надув щёки, я продолжил: — Ну так как он там? Не собирается в гости приехать? А то со своим Китаем вообще о нас забыл. — Хах, ну да, ты в свои шестнадцать таким не был, — и тут папа рассмеялся, видимо, что-то вспомнив из моего детства, а после потрепал меня по голове. — Ну, па, так ты расскажешь мне? — Да-да, в общем, говорит, что сложно там, устаёт сильно. Но даже так ему очень нравится, а ещё сказал, что клуб предложил продлить контракт на год. А насчёт того, чтобы приехать… Обещал на каникулах, к слову, они должны скоро у него начаться. — Да ладно? Но это же хорошо. Тем более, соскучились мы все по нему. — Ты прав. И, кстати, об учёбе, Минки, что ты собираешься делать? — Думаю, пока живот не виден, я буду ходить на учёбу, на работу устроюсь. А когда живот уже будет виден, я перейду на заочное. И, скорее всего, уеду в Тэгу или в Пусан, там рожу. — Ну, в принципе, благоразумно, но, милый, зачем уезжать? — Пап, я сам не хочу, правда. Просто… Сам посуди, мы как-никак соседи с семейством Чон, а я после всего не горю желанием с ним пересекаться. — Но, Минки… — Папуль, я не хочу показывать ему своего ребёнка и навязывать ему ответственность за него. Если мы ему не нужны, то и он нам не нужен. Мы сильные и справимся без него. — Ну, хорошо, допустим, ты уедешь, у кого ты жить собираешься? — Ну… Если в Пусан, то там сниму квартирку, надеюсь, накоплю за это время, да и сбережения у меня тоже есть небольшие. А если в Тэгу, то у родителей Минхена. Думаю, они не будут очень против.       В ответ на мои слова папа меня лишь крепче обнял. Немного отстранившись, я чуть тихо начал: — Папуль, правда, все будет хорошо. Мы, — опустив ладошку на ещё не заметный животик, я чуть громче добавил, — справимся, обязательно справимся. — Ох, Минки… Ладно, раз решил так делать — делай. Ты уже не маленький, так что решать за тебя что-либо мы не вправе, — после этого он отстранился от меня. — Так, ладно, пойду я ужин готовить, а то отец должен скоро прийти. И да, ещё кое-что, ты завтра пойдёшь на учёбу? — Не знаю. Если сильно тошнить не будет, то обязательно пойду. Тебе помочь с ужином? — Нет, спасибо, я сам справлюсь, а ты отдохни немного.       После чего он вышел из моей комнаты, оставляя меня один на один со своими мыслями. И где-то через пару часов просмотра всяких фильмов я уснул, проспав так до самого утра.