***
Дейнис с младенчества снились сны о краях, что скрывает за собой далёкое Закатное море. Она спрашивала отца, видел ли он неизведанные земли, но Эйнар лишь сурово молчал. Не было ничего, что привлекало бы её больше: ни Рассветные горы, ни Ультос… И Дейнис снились сны о землях за морем, в которые из Валирии так неожиданно улетела и не вернулась могучая драконья туча. Вновь и вновь… Пока таинственные сны не сменились видениями страшного Рока: Валирия тонула в огне, а содрогающаяся земля всё извергала и извергала кипящие багровые волны. Не было конца этому кошмару. Не было конца видениям Дейнис Сновидицы. Девочка поняла — та драконья стая спасалась, что требовалось предпринять и всем им. Мечты о землях за Закатным морем надолго покинули её разум и вернулись лишь много лет спустя, когда родной Валирии больше не существовало. Домом её семьи отныне был лишь скалистый остров — насмешка над прежним величием Драконов. Мужем ей был славный братец Геймон, а отрадой — их дети, Эйгон и Элейна. Закатное море для Дейнис отныне не сливалось с Летним. Оно было спрятано за необъятной суровой землей Вестероса, которая вовсе не привлекала молодую женщину. И однажды, впервые со времён Валирии, Дейнис оседлала старую дракониху Махастес. А та, будто бы следуя давним мечтам валирийки, расправила крылья и направилась далеко на запад. Валирии больше не существовало. Во всём Известном мире наступала эпоха Таргариенов — последних Драконов.***
Светловолосый мальчишка семи лет надменно приподнял бровь, всем своим видом показывая, будто бы запертый в огромную железную клетку гебридский чёрный дракон совершенно мало его взволновал. Ящер ударил хвостом по клетке, заставив драконологов направить на него копья с магическими наконечниками, и мальчик совершенно неосознанно схватил отца за руку. — Что ты скажешь, Драко? Ребёнок нервно сглотнул, но всё же отпустил руку отца. — Zaldrīzes buzdari iksos daor, * — негромко, но твёрдо произнес он. — Skoroso bezy brōza?* — Тише-тише, мальчик, — Люциус предупреждающе сверкнул глазами. — Все эти жалкие полукровки дают им такие же жалкие имена. Но этой дал имя лично я. Дейнис! В честь нашей великой прародительницы. Это дракониха, сын мой. И ты должен отдавать себе отчёт, когда разговариваешь в её присутствии на валирийском. — Nyke Draco Malfoy hen Targārio Lentrot, hen Valyrio Uēpo ānogār iksan,* — маленький Драко Малфой своей речью и интонацией старался показать отцу, что он достойный потомок своих предков. Но всё же ему пришлось закончить фразу на английском, когда отец не смягчил своего взгляда: — Она уже наверняка почувствовала, что мы с ней одной крови, отец.***
Казалось, мрак и ужас всего мира были сосредоточены в сырых и холодных коридорах Азкабана. Драко быстро передвигался от клетки к клетке, следуя за шаркающей походкой тюремщика — человека, к его огромному облегчению. Иметь дело с дементорами хотелось в последнюю очередь. — Отец! Камера Люциуса находилась в отдалении. Рядом с ним не содержали никого несколько тюремных отсеков подряд. Ком застрял в горле при виде похудевшей, жалкой фигуры Люциуса. Прошло несколько месяцев с его ареста мракоборцами в коридорах Министерства, но мужчина уже вовсе не походил на себя. Не так выглядят драконы — вовсе не так… Лишь светлые длинные волосы и стальной взгляд выдавали в нём носителя крови древней династии. — Разве этого мы хотели, отец?! — начал парень, вцепившись пальцами в железные прутья решётки, стоило тюремщику покинуть их, выделив на беседу с заключённым положенные шесть минут. Палочки при Драко не было, и он никаким образом не мог организовать заключённому побег. Устав магической тюрьмы по понятным причинам запрещал любые виды магии в толстых крепостных стенах, некогда бывших домом для Экриздиса Безумного. — Разве такого исхода хотел ты, когда твердил, что мы обязаны служить Тёмному Лорду?! Разве Драконы пресмыкались перед кем-либо до нас?! — Ты ничего не знаешь о Драконах, — раздался хриплый голос старшего Малфоя. Он медленно поднялся с каменного пола и двинулся к решетке. — Впрочем, как и я, — помутнённый взгляд встретился с горящим взглядом сына. — Qringōntan…* Если бы в Министерстве я сделал всё правильно, то мы были бы ближе к нашей цели. Ближе к очищению магического мира от маглов… ближе к очищению магии от грязи… ближе к возвращению домой… в наш мир. — Ты безумен, отец! И всегда таковым был. Именно поэтому ты здесь. — Драко резко оторвал пальцы от решетки, когда мужчина попытался ухватить его за руку. — Как ты смеешь?.. — в голосе узника послышались нотки прежнего Люциуса. — Он дал мне задание, — перебил Драко. Он огляделся по сторонам, высматривая тень надсмотрщика. Понизив голос и склонившись к отцу, он шепнул: — Убить Дамблдора. В глазах заключённого не промелькнуло ничего, похожего на страх или ужас от сказанных сыном слов. Холодным, равнодушным голосом он произнёс: — И ты выполнишь это поручение, Драко. Без Дамблдора воцарению Тёмного Лорда не будет никаких преград. — И что будет тогда? — почти зло произнес парень. — Неужели ты, отец, всё ещё не понимаешь, что в случае победы Лорда мы выиграем из этого меньше всех? Особенно если ему станет известна наша «маленькая» семейная тайна! Дело не в грязнокровках, отец. Не магия, осквернённая их кровью, мешает нашему роду вернуться в тот мир. Она в этом мире неизменна — кажется, я уже давно осознал это. — Юный Малфой в очередной раз вспомнил, какой сильной волшебницей всегда являлась грязнокровка Грейнджер. Драко уверенно закончил свою мысль: — Обмельчали драконы. Лишь в них дело. Только им был прежде известен обратный путь. Люциус молча слушал своего сына. Конечно, ему было известно всё то, что только что было тем озвучено. Но как ещё Люциусу следовало оправдывать то внутреннее безумие, с годами всё более растущее в нём? Ему казался справедливым Тёмный Лорд. Казалась сладкой та власть, которая лишь увеличивала влияние, рождённое с его фамилией. Да, он — Малфой. Но его внезапно возмужавший сын был в большей степени Таргариеном, чем кто-либо до него. Рождённый с кровью Драконов, хранитель языка древней Валирии, наследник праматери Дейнис Прекрасной. В этот момент Люциус гордился им больше, чем когда-либо прежде. И в этот миг он завидовал ему — Драко вырастет настоящим Драконом. Кровь предков, подобно вулкану, просыпалась в нём, но застывала, как древний ледник, в Люциусе. — Я знаю, как попасть туда, отец, — более спокойно произнес Малфой-младший. — Мне назначена встреча в «Кабаньей голове» на магловский Хэллоуин с колдуньей из мира Дейнис.***
Гарри Поттер в очередной раз доказал Драко Малфою, что природа по ошибке произвела шрамоголового на свет. Чёртов идиот так некстати поплёлся за ним в «Кабанью голову», и колдунья из Эссоса со злости отправила в Иной мир парня раньше, чем он намеревался там оказаться. Да ещё и Поттера с компанией убогих, похоже, тоже занесло туда. Но этого знать наверняка парень не мог: палочка, к счастью, по-прежнему слушала его, но всё же трансгрессировать не получалось в силу возраста. Драко с остервенением закатал рукав левой руки: змей на Чёрной Метке, выползающий из черепа, будто замер. Магия, связывающая его с Тёмным Лордом и, как ни парадоксально, с тем миром, застыла. Внутреннее состояние и эмоции, что охватили Драко, сбивали с ног, и он, повинуясь им, опустился на землю, вдыхая терпкий аромат родной земли. В том, что его занесло на успевший стать за несколько веков легендарным в его семье Эссос, парень не сомневался. Кровь будто забурлила в сосудах, стоило ему подставить лицо навстречу ветру. Он дома. Дракон вернулся в свой мир… Но в том, чужом, всё ещё оставались отец, которому каждый день грозила опасность, не меньшая поцелуя дементора, и… мать. За неё Драко боялся больше. Нарцисса была во власти Тёмного Лорда, и неизвестно, как тот себя поведёт, обнаружь он пропажу своего молодого слуги. Но Драконы — не рабы. Он повторял это себе с детства. И Драко Малфой найдёт путь спасти своих родных. Или он не потомок Таргариенов. Да, и, пожалуй, придется ещё отыскать способ выдворить из своего мира длинноносого кретина Поттера и его жалкую нищенскую шайку. Драко резко поднялся на ноги. Что-то привлекло его внимание на земле, чуть поодаль. Средь пожухлой травы совершенно неестественно пряталось витиеватое серебряное колечко с двумя белыми жемчужинами.***
Боль в спине и ногах от долгого пешего пути ненадолго притупилась, и ей казалось, что ещё немного — и тело перестанет слушаться. Кровный всадник по-прежнему грубо подгонял вперёд, будто бы забыв тот факт, который она озвучила нескольким ранее. Для дотракийцев она — вдова Великого Кхала, и никто не имел права так с ней обращаться. Дейенерис Таргариен подняла голову кверху, во второй раз в своей жизни лицезря огромные статуи коней, украшавших вход в священный и единственный город кочевников Ваэс Дотрак, пока всадник не толкнул её ногой, прохрипев на дотракийском: — Эй, великая кхалиси, шевели задом. Ей пришлось повиноваться. Недолго ещё эти наглые ухмылки будут украшать лица жеребцов — все они примут Дейенерис за истинную правительницу. А пока её вели в Храм Дош Кхалин, куда вдове Дрого следовало отправиться сразу после его смерти, согласно законам дотракийцев. — С возвращением домой, кхалиси, — с высоты могучего чёрного жеребца поприветствовал её кхал Моро у самых дверей храма. Агго подхватил её под локоть и повёл к входу в дотракийский храм вдов. Дени хотелось сбросить с себя руки этого наглого дотракийца, что она и сделала, как только представилась возможность. Мужчина остановился, когда за их спинами послышался голос кровного всадника — второго её похитителя у логова Дрогона. — Великий Кхал! Здесь ещё один сереброволосый! Дейенерис обернулась. Кхоно грубо толкал вперёд юношу, чьи руки были связаны за спиной. По её коже непроизвольно пробежались мурашки… Ни дорожная пыль Дотракийского моря, ни кровоподтёки на коже, образованные от касания к ней плети Кхоно, не скрывали необыкновенную внешность этого человека. Он был… как она! Светлые волосы… Глаза светло-небесного оттенка, на взгляд которых она почти сразу наткнулась: незнакомец точно так же внимательно изучал её. — Чего уставилась, матерь драконов? — Агго сильно толкнул Дени, едва не заставив ту оказаться на земле. — Знаешь его? Это из-за него ты не прибыла в Дош Кхалин после смерти мужа?! Кхалар вежвен разберётся с вами обоими! Кровный всадник вновь повёл опешившую девушку к храму, прерывая все её очередные попытки обернуться.***
В древних рукописях Дейнис Таргариен упоминался малознакомый ей кочевой народ к северу от Валирии, отделённый от неё Пёстрыми горами. Что ж, теперь Драко хотя бы было более или менее известно собственное местонахождение. Дотракийское море. Драко не понимал ни слова, произнесённого обнаружившим его кочевником. И когда парень попытался заговорить с ним на валирийском, всадник лишь ударил его своей плетью. Не на такое приветствие рассчитывал юный Малфой. Но вместо того, чтобы воспользоваться палочкой, Драко лишь сильнее припрятал её за поясом, надеясь на то, что кочевник не полезет его обыскивать. Парню показалось необходимым отправиться с племенем, и он решил последовать странному внутреннему позыву. Как оказалось, не напрасно. Кочевники заперли Драко в каком-то овальном помещении без углов, крытом соломенной крышей. Недолго поёрзав на холодном полу, ему удалось пальцами зацепиться за кончик волшебной палочки. А уже через пару мгновений веревки спали, повинуясь режущему заклятью. В почти кромешной темноте помещения в его воображении вновь вырисовывались черты светловолосой пленницы дотракийцев. Драко снял Дезиллюминационные чары с жемчужного кольца, припрятанного в кармане брюк. Пора вернуть его владелице. — Алохомора!***
Дени лишь вздрогнула, а лхазарянка завизжала, стоило светловолосому парню преградить им путь. Его губы что-то прошептали, когда он направил на Орнелу странную ветвь, и девушка стала, как рыба, безмолвно хватать ртом воздух. Затем он прошептал ещё что-то, и лхазарянка будто бы в обмороке упала на землю. Дейенерис поражённо уставилась на эту картину, но не сдвинулась с места. Парень был едва моложе её самой, но он был на целую голову выше, а в плечах чуть менее широк, чем Даарио. Его короткие волосы были взъерошены, а взгляд серых глаз был взволнован. Что-то ей подсказывало, что этот человек не причинит ей вреда. — Ebas adere,* — произнес он на валирийском с неслыханным Дени прежде акцентом. — Ydra ji Valyre?* — Valyrio muño ēngos ñuhys issa,* — гордо ответила она. — Skoroso jemēle brōza?* — Nyke Daenerys Jelmāzmo hen Targārio Lentrot, hen Valyrio Uēpo ānogār iksan.* Дени многозначно взглянула на его «оружие». Она никогда не слышала о подобных силах. Магия прочно ассоциировалась у неё с драконами. А этот парень, заставивший Орнелу лишиться сознания, был похож на неё саму. На Дракона… — Кто ты такой? — спросила Дени на общем языке. Его акцент слишком выдавал чужака в землях Эссоса, и она безошибочно сделала вывод, что он прибыл издалека. Парень был явно удивлён. Неожиданно он протянул Дени руку. Серебряное жемчужное колечко, которое она обронила в степях, вновь покоилось в её ладони. — Меня зовут Драко Малфой. Во мне течёт та же кровь, что и в тебе.***
Дош Кхалин привели Дейнерис Бурерожденную на кхалар вежвен. Высокомерные лица кхалов оценивающе воззрились на неё. Кто-то смотрел на девушку с неприязнью, но всё больше Дени видела в лицах длиннокосых мужчин похоть и желание обладать ею, как красивой кобылицей. — Бледнокожий парень сбежал — всадники не смогли найти его. Нам осталось определить её участь, — начал кхал Моро. Сердце Дени вновь участилось при упоминании её возможного родственника. Она считала себя последним Таргариеном, но неожиданно образовалась вероятность, что это было далеко не так… Девушка вернулась мыслями к совету кхалов, когда самый молодой из присутствующих надменно произнёс: — Кому есть до неё дело? Она слишком мелкая! — А мне нравится, — прохрипел довольно крупный вождь вдвое старше. — Она белее молока. — А я бы хотел знать её вкус, — кхал в верхнем ряду хищно облизнул губы, на что Дени едва сдержала рвотный позыв. — Хорошо, можешь отсосать у меня, — грубо ответил тому крупный кхал, чем вызвал смех у всех жеребцов. Но кхал Моро веселью не поддался. Сухим голосом он перебил общий смех: — Её место в Дош Кхалин. — Мудрые господа Юнкая хотят её. Предлагают десять тысяч коней в обмен! Что стоит больше: бледнокожая девка или десять тысяч коней? — Имел я мудрых господ в их надушенные зады! Я сам заберу их коней! — воскликнул Моро. Дени даже на мгновение прониклась симпатией к кхалу, пленившему её, но миг быстро испарился, когда она напомнила себе, что её судьбу определяла горстка недостойных мужей, не стоящих и волоска из косы Великого Кхала Дрого. Если бы только он был жив… Голова каждого, посмевшего её оскорбить, уже покоилась бы на её белоснежной Серебрянке! Но Дейенерис не выдала ни единой эмоции на «бледнокожем» лице. — Хотите узнать моё мнение? — негромко произнесла королева, и на кхалар вежвен воцарилась тишина. Кхалы подняли на неё лица и обратили свои взгляды. Наконец Моро заговорил: — Тебя лучше продать в рабство, или Рхалко попробует, какова ты на вкус? — Нет, — спокойно возразила Дейнерис. — Я не хочу ни того, ни другого. — Нам плевать, чего ты хочешь. Это храм Дош Кхалин, ты не имеешь здесь права голоса, пока не стала Дош Кхалин. А станешь или нет — решать нам. — Я уже бывала здесь раньше, — Дейенерис обернулась, будто охватывая взглядом храм. — Здесь Дош Кхалин назвали моего сына жеребцом, который покроет весь мир. — И что произошло? Ты доверилась колдунье, как дура! Твой ребёнок умер из-за тебя! И кхал Дрого тоже. — Здесь Дрого обещал мне повести свой кхаласар на край света, переплыть солёную воду на деревянных конях. Обещал убить всех людей, носящих на себе железо, и разрушить каменные дома. Он поклялся мне перед Матерью Гор! — А ты, глупая, поверила ему! — И какие важные вопросы сейчас обсуждают Великие Кхалы? Какие деревушки ограбить? Сколько девушек поиметь и сколько коней забрать? — презрительно выплюнула Дейенерис. Она медленно огибала скамьи, места на которых были заняты вождями, а те поворачивали головы, пристально наблюдая за ней. — Это вы слишком мелкие! Никто из вас не достоин вести дотракийцев… — Дени знала, какую смертельную обиду наносит собравшимся на совете кхалам. Но ей было всё равно. Всё это не будет столь важным через некоторое время. Королева продолжила: — А вот я — достойна. И я поведу их. Заявление Дейенерис вызвало смех. Но другого она и не ожидала. Ей пришлось терпеливо лицезреть эти наглые ухмылки — ведь это было последним словом «великих кхалов». — Хорошо, — Моро вновь прервал общий смех. — Ты не станешь Дош Кхалин. Вместо этого мы поимеем тебя по кругу. А затем тебя поимеют наши кровные всадники. И если от тебя ещё что-то останется, мы отдадим тебя жеребцам. Улыбка воцарилась на лице Дейенерис, что вызвало лишь раздражение у кхала Моро. — Безумная шлюха! Ты правда думаешь, что мы будем служить тебе?! — Вам следовало лучше следить за сереброволосыми пленниками. К вашему сведению, я доверилась колдуну. Вновь. Ответить вам почему? — Дени выдержала паузу. — Я из дома Таргариенов, крови драконов. Я — мать драконов! Из них рождается магия этого мира. Они — мои семья! Кровь моей крови… — вновь пауза, необходимая для понимания её слов кхалами. А затем она закончила: — Но ты прав. Вы не будете мне служить… Вы умрёте. Две жаровни коснулись соломенного пола, и огонь быстро разошёлся от него по стенам. Раздались крики ужаса и боли невеликих кхалов. Нескольких моментально убило рухнувшими на них горящими балками, а те, что были ближе к выходу, устремились к нему, со всей силой толкаясь в дверь. Сереброволосый маг — новообъявленный Дракон — не подвёл её. Дверь храма словно срослась со стеной.***
Дотракийцы с ужасом наблюдали за горящим зданием храма. Драко Малфой вторил им в этом. Вожди кочевников, собравшиеся на кхалар вежвен, заживо горели под соломенной крышей. А вместе с ними — Дейенерис Таргариен. Она сказала ему, что огонь не коснётся её. И Драко надеялся увидеть девушку внизу, у подножия храма, во время пожара. Но, похоже, иного выхода, кроме того, что был заблокирован Колопортусом Драко, не было, и Дейенерис не смогла выбраться. Отчаяние захватило его, а к горлу подступил горький ком. Не успел он оказаться дома, как собственноручно убил члена своей семьи… Храм Дош Кхалин полыхал. Падали стены, рухнули двери, что были заперты заклятьем. Из пламени образовалась тень, по мере приближения принимающая очертания обнажённой девушки. Драко Малфой никогда прежде не испытывал подобного трепета. Казалось, праведный огонь храма коснулся его внутренностей. Дыхание спёрло, а сердце сумасшедше заколотилось о грудную клетку. Дейенерис из дома Таргариенов, Неопалимая, Мать драконов, заставила многотысячную орду дотракийцев склонить перед ней колени. И в этот момент Драко вдруг осознал. Дракон может служить и не быть при этом рабом. Может, если его королева — Дейенерис Бурерождённая.***
Великая пирамида Миэрина, являвшаяся резиденцией Дейенерис Таргариен, была самым колоссальным сооружением, что Драко видел в своей жизни. Ни египетские пирамиды маглов, ни треугольная башня Азкабана, возвышающаяся на четыреста футов над морем, не шли ни в какое сравнение с ней. Драко Малфою было известно слишком малое из жизни этого мира, но он уже чувствовал себя его частью. Он здесь — отныне и навсегда рядом со своей королевой, которая в данный момент вместе со своими советниками направлялась в Тронный зал на переговоры с господами. Ему, как Великому Мейстеру королевы, разрешалось присутствовать на собрании. — Моя королева, — раздался бархатный голос. Женщина, показавшаяся из-за угла, была очень красива и обладала какой-то поистине притягательной внешностью. — Позвольте выразить своё почтение и сообщить, что жрецы Владыки Света по всем уголкам мира распространяют славу о вас. — Благодарю вас. Лорд Варис и лорд Тирион поведали о вашей преданности, — Дейенерис вежливо ей улыбнулась. — Не смею вас задерживать, — женщина склонила голову, и королева продолжила свой путь, вынуждая последовать её примеру советников. — Дракон, — негромко обратилась жрица к светловолосому магу, так чтобы слышал только он. Драко остановился. Женщина подошла к парню и коснулась его руки. Взгляд её словно прожигал насквозь. — Вы не должны бояться. То, что должно было произойти, произошло. Вы нужны Владыке здесь, так же как и все остальные… У каждого своя роль. Драко замер. Это она о Поттере и Уизли говорит? Какая у них может быть связь с его миром?! И как эта женщина всё узнала? Она владела легилименцией? Жрица какого-то неведомого Драко культа улыбнулась, прежде чем развернуться. — И не переживай за свою семью, мальчик. Они живы и вполне здоровы, — на ходу бросила она, оставив парня потрясённо смотреть ей вслед.***
— Послушай меня, карлик. Я сотню раз говорил тебе, что встретить старого друга должен лично я, а не ты, — Драко спускался следом за Тирионом по каменистому спуску Драконьего Камня. — Ты произведёшь не тот эффект, что надо. Смекаешь? — Я передам твои слова Дейенерис, и она скормит тебя Утонувшему Богу, раз уж у драконов на тебя аллергия, — проворчал десница королевы. И послали же Семеро этого мальчишку ему в кару! — Не забывай, это я — её правая рука. Меня королева послала встретить знаменосца Джона Сноу. На это парень только хмыкнул и продолжил свою пустую болтовню: — И как только у шрамоголового получается быть занозой в заднице всю мою сознательную жизнь? Я надеялся, что он попадет к твоей сестрице, и та отправит его служить Семерым в септу Бейлора.** — Кажется, ты многому успел научиться у этого Гарри Поттера. У тебя прекрасно получается быть занозой в моей заднице, маленький дракон. — Определённо лучше, чем у тебя — быть лицом драконьей королевы, маленький муж, — кинул Драко, но Тирион, похоже, уже не услышал его, скрывшись в каменистом ущелье. Драко появился аккурат вовремя. Десница королевы только что поприветствовал Гарри Поттера и старого рыцаря, вытащившего небольшую лодку на берег вулканического острова. Драко неожиданно для себя отметил, что его школьный враг здорово изменился с их последней встречи. Может быть, дело заключалось в глубоком порезе на щеке, как-то жутко разнившемся со шрамом, оставленным Волан-де-Мортом. А может, и в отсутствии очков с круглыми стёклышками, прежде всегда красующимися на носу «героя магического мира». Ну что ж, пора и ему выходить на сцену. — Милорды... Дейенерис из дома Таргариенов, именуемая первой, Неопалимая, Королева Миэрина, Королева Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Кхалиси Дотракийского Моря, Разбивающая Оковы и Матерь Драконов приглашает вас следовать в замок её предков… — Драко готов был поклясться, что это был один из самых лучших моментов его жизни. За такое выражение на лице очкарика без очков можно было попробовать стереть ему память и повторить свой выход снова. — Сюрприз, Поттер.