***
Алые языки пламени сливались друг с другом, образуя видение самого естественного танца двух обнажённых тел. Кинвара замерла перед жаровней. Иная жрица, подобно ей, устремив взгляд в огонь, негромко произнесла: — Она — Великая Кхалиси. Её сын от кхала Дрого, согласно пророчеству дотракийцев, должен был стать Жеребцом, который покроет весь мир. Но он явился мертворождённым. Их вера в бога-жеребца обманчива и оскорбительна для Владыки. И она не была избрана Им, в отличие от Принца… — Подойди ближе, Мелисандра, — Верховная жрица движением кисти подозвала к себе Заклинательницу теней. — Что ты видишь сейчас? — Этого не может быть… — Её ребёнок всё же покроет мир. Но он не будет Жеребцом, — Кинвара оторвала взгляд от жаровни и взглянула на Мелисандру. — Это будет Изумрудный Дракон. И он избран Владыкой так же, как его мать и отец. Мелисандра так и замерла перед огнём, несшим послание Владыки. Сереброволосый Дракон с ярко-зелёными глазами смотрел на неё с объятий Железного трона. — Но ты всё же была права в одном. Воин Света, Азор Ахай, не она. Обе женщины проглядели в меняющемся видении новый образ: черноокий Принц со Светозарным в руках, сражающий Иного. — Пламя и лёд воссоединились в нём. Кровь огня и холод смерти… Его сердце бьётся, но лишь по милости Владыки. — Кинвара отступила от жаровни и поражённой Мелисандры. — Это ты молила о вдохновении в него жизни. — Свет Истины, я долго заблуждалась и считала Станниса посланным Сыном Огня. Но после возвращения к жизни Воина я осознала, кем он является. Я желала служить Принцу, но он велел мне покинуть его. — Ты должна продолжать нести истину в этот мир, Мелисандра. Владыка будет доволен тобой, — Верховная жрица совсем по-матерински погладила Мелисандру по щеке. — Но отныне твоё служение Принцу должно быть менее открытым. Ты должна помогать другим избранным Владыки, а когда придёт время — отправить их обратно. — Они всё же должны вернуться? — Полагаю, не все. Близится зима, а вместе с ней Долгая Ночь и Великая Жертва, ибо в ней был выкован Красный Меч, — Кинвара вновь обратила свой взгляд к полыхающему в жаровне пламени. — Владыка Света, согрей нас и защити… — …ибо ночь темна и полна ужасов.***
Первое впечатление о Драконьем Камне оказалось обманчивым. Обрывистые скалистые строения замка, местами представляющие грубые очертания массивных драконов, больше не напоминали Гарри Хогвартс. От Хогвартса веяло теплом и уютом, а Драконий Камень вдруг резко стал отталкивать его своим холодом. Замок будто намерено был построен в подобных мотивах в противопоставление дышащему жерлу Драконьей Горы. Ступень за ступенью маг-знаменосец преодолевал путь к её подножью, у которого и была построена крепость. Сир Давос тяжело поднимался следом, а полумуж Ланнистер, наоборот, шествовал впереди на удивление шустро. Малфой не проронил ни слова после приветствия, как и сам Гарри. Оно и понятно: разве прежде кто-то из них двоих завязывал нормальный разговор — ведь, кажется, именно его сейчас требовала невероятно странная ситуация. Весь контроль над обстановкой взял в свои руки десница, без замедления пригласив их следовать за ним. А белобрысый служитель драконьей королевы шёл сейчас практически бок о бок с Гарри. — Малфой… — Поттер. — Какого чёрта? — Какого чёрта что? — Малфой, не сбавляя шага, чуть повернул голову в сторону Гарри, в знакомой манере приподняв бровь. — Какого чёрта ты делаешь здесь, у Дейенерис Таргариен?! — Гарри процедил это сквозь зубы, едва сдерживая свой гнев. Он прекрасно помнил, к чему привела его последняя вспышка гнева по отношению к белобрысому ублюдку. — Спросить бы тебя, какого чёрта ты делаешь у бастарда Неда Старка, но мне неинтересно, Поттер. Что я делаю у королевы — тебе, возможно, станет известно через некоторое время. Но, Поттер, я бы на твоём месте так не задерживался в этом мире. Того и гляди останешься без своей шрамоносной головы. Кому тогда придётся спасать мир Дамблдора от Тёмного Лорда? И, кстати, где твои верные нищеплюи? — Малфой! — Гарри, наконец, прервал подъём и схватил Драко за руку, а другой вытащил из-за пояса меч. Тирион обернулся и замер, а сир Давос схватился за рукоять своего оружия. — Тебе прекрасно известно, что вернуться назад без тебя нам невозможно! И как же твоя служба Волан-де-Морту? Разве это, — Гарри резко разрезал кожаный рукав Малфоя, обнажив левое предплечье, — не обязывает тебя некоторым вещам? Годом ранее Гарри Поттер, возможно, приставил бы к Драко Малфою палочку, обезвредил и предпринял необходимые меры, чтобы отправить молодого Пожирателя на свидание с дементорами. Но, увы, магической крепости-тюрьмы не существовало в этом мире, да и разоблачение крысёныша было слишком запоздалым. Блондин выдернул левую руку, а правую поднял в примирительном жесте, обращаясь к Давосу и Тириону: — Спокойно, милорды. У нас с Поттером давние счёты. Мы не могли просто обменяться любезностями. — Палочка Драко выскользнула из правого рукава, а после лоскут варёной кожи на левом вновь стал целым. — Если ты успел заметить, Поттер, Метка не активна, что, в общем-то, меня устраивает. Думаю, отсутствие связи с ним, — Малфой постучал пальцами по своему лбу, — радует тебя не меньше моего. То, что вы не можете вернуться в старую добрую Британию без моей персоны, меня мало волнует. А то, что обязывает к «некоторым вещам», держит меня рядом с моей королевой. Кажется, я слишком долго разговаривал с тобой как с человеком, не находишь? Гарри едва сдерживался. Гнев вскипал внутри него и требовал выхода наружу. Так много времени прошло с их первого дня в Ином мире… Что, если к моменту, когда у него, наконец, появится возможность вернуться обратно, от его настоящего ничего не останется?.. Что, если Том Реддл уничтожит Орден Феникса, нападёт на Хогвартс и убьёт всё то, что было так ему дорого?! В какой мир Гарри тогда вернётся? Величайший волшебник Альбус Дамблдор ведь не зря стал заниматься с ним лично в начале шестого курса обучения в Хогвартсе — по всей видимости, он готовил его к встрече с Реддлом. А теперь время так безнадёжно упущено! — Целый чёртов год я провел в Ином мире, когда Волан-де-Морт, возможно, уже развязал войну в нашем… — И всё же вы здесь, лорд Поттер, — Тирион Ланнистер с беспристрастным лицом наблюдал за всем происходящим. — Вместо того чтобы искать способы вернуться, вы прибыли посланником своего короля. Из этого следует, что что-то по-прежнему держит вас здесь больше, чем отсутствие среди вас старого «друга». Что ж, предлагаю более не отнимать времени как вашего, так и нашей королевы. Прошу, — Тирион сделал приглашающий жест и вновь стал карабкаться по высеченным в камне ступеням, уверенный, что за ним последуют. — Я в своём мире, Поттер, — негромко сказал Драко Малфой, прежде чем направиться за десницей.***
— Вы стоите в присутствии Дейенерис Бурерождённой из дома Таргариенов, законной наследницей Железного трона, законной королевой Андалов и Первых людей, Защитницей Семи Королевств, Матерью драконов, кхалиси Великого травяного моря, Неопалимой, Разбивающей Оковы. — Это Гарри Поттер… знаменосец короля Севера. Какой-то внутренний голос нелепо уверял Гарри, что тепло, привлекшее его в неприступной твердыне поначалу, есть огненное сердце крепости. Вовсе не сходство с Хогвартсом. А сердцем ему виделась светловолосая Дейенерис Таргариен. Так неправильно и в то же время естественно было её восседание на громоздком каменном троне. Она ведь совсем молода — он представлял её многим старше и, великий Мерлин, не такой красивой. Всё же Гарри не намеревался влюбляться в драконью королеву и далёко послал все глупые голоса внутри себя. В прошедший год произошло слишком многое, и оно же многому его научило. Гарри слышал рассказы северян о Безумном Короле — отце Бурерождённой, да и её люди не внушали Гарри доверия. Драко Малфой, ставший по левую сторону от королевы, у основания лестницы, ведущей к трону, — слуга самого тёмного мага из его мира, теперь в этом не было никаких сомнений. Предатель собственной семьи, убийца родного отца — Тирион Ланнистер, хотя о нём Джон отзывался вполне неплохо: «Карлик с Утёса Кастерли — единственный порядочный Ланнистер, которого я знаю». Кроме упомянутых двоих, в зале присутствовали смуглокожая советница королевы — та самая, что объявляла её чуть ранее, и охрана в лице двух длиннокосых мужчин, по всей видимости — дотракийцев, Великой Кхалиси которых Дейенерис Таргариен являлась. — Вы проделали долгий путь, милорд. Море было не слишком буйным? — звонкое эхо прокатилось по Тронному залу. — Ветра благоволили нам, — отозвался Гарри. Малфой на это как-то странно хмыкнул, но тут же взглядом был остановлен королевой. — Я слышала о том, что ваш лорд объявил себя правителем Севера, и надеялась, что он лично прибудет преклонить колено. Остаётся надеяться, что Джон Сноу отправил вас не засвидетельствовать своё предательство по отношению к дому Таргариенов — законных правителей Семи Королевств. — Королева, простите, — грубо пробасил сир Давос, но то вышло скорее не по желанию, а от отсутствия должного воспитания и манер у Лукового Рыцаря. — Джон Сноу — король, а никакой не лорд! — Сир Давос, — знаменосец перебил рыцаря, дабы тот не произнёс лишнего. Рыцарь казался недовольным, но всё же не стал продолжать. Гарри вновь обратил взгляд к королеве: — Мой спутник сказал правду. Джон Сноу — король. И не он провозгласил себя таковым — это сделали дома Севера. Лорды склонили перед ним мечи и признали его Белым Волком. Король не намеревался идти против вас, иначе меня бы здесь не было. Гарри замолчал, а Дейенерис после недолгой паузы произнесла: — В королевстве не может быть двух правителей сразу. Джон Сноу — узурпатор. Но если он действительно не собирается идти против меня и оставаться при этом королём, то ваш Белый Волк… Лорд Тирион, напомните, кто он тогда? — Сепаратист, королева. — Сепаратист. И то и другое сродни предательству. Пусть ваш лорд преклонит колено перед законной наследницей Железного трона, тогда я объявлю его Хранителем Севера и подпишусь под любым предложением, окажу любую помощь, при условии, что это не противоречит интересам истинной королевской династии. Гарри молчал. Слова, сказанные Дейенерис, в самом деле, были справедливы. Гермиона недаром проводила столько времени в Библиотечной башне Винтерфелла, и благодаря ей Гарри было известно, что последний король Севера до Робба Старка и Джона Сноу, Торрхен Старк, преклонил колено и дал клятву верности Таргариенам. С тех пор волки были верны драконам до Войны Узурпатора, когда отец Джона стал одним из вождей восстания против правления Безумного Короля. — Справедливость на вашей стороне, королева. Но на стороне моего короля не меньшая. Мне известно, что по приказу вашего отца были казнены дед и дядя Джона Сноу, поэтому Нед Старк имел все основания воспротивиться Безумному Королю. — Моей вины нет в ошибках моего отца. Я готова от имени дома Таргариенов просить прощения у вашего лорда, однако его здесь нет. — Я представляю короля перед вами. И в качестве взаимных извинений, с целью примирения домов, мы могли бы заключить союз, выгодный и Старкам, и Таргариенам. За этим я здесь. — Слово королевы окончательно. Никаких союзов с бастардом Неда Старка, пока тот не выкажет свою верность. Но, не скрою, мне интересно, с какой такой целью Джон Сноу прислал знаменосца дома Старк в родовое имение Таргариенов? Королева молода… и королева красива. Невероятно, как сбивало это с твёрдой решимости убедить её дать то, что им нужно, добровольно. Ведь Гарри мог попробовать воспользоваться непростительным Империусом, несмотря на присутствие в зале Драко Малфоя — он не видел в нём противника. Но не воспользуется. — Вы будете править на кладбище, если не поймёте всей сути и важности этого союза. Гарри видел, как в глазах Дейенерис на мгновение мелькнула растерянность, причиной которой стали его слова. Но она быстро взяла себя в руки. — Это звучит как угроза с вашей стороны, Гарри Поттер. Парень едва не вздрогнул от звука собственного имени из её уст. Имя, будто намеренно, эхом прокатилось по каменной зале, отражаясь от высоких стен. Гарри прежде задумывался о том, уж не лежит ли на имени какое-то древнее проклятье. Его в магическом мире знал каждый ребёнок, и многие люди совершенно абсурдно благоговели перед ним, ставили в один ряд с понятиями «спасение» и «герой». Ему было неловко слышать его из уст чужих и незнакомых ему людей — это часто звучало так, словно лишь два слова делают его тем, кем он являлся. Но для Дейенерис Таргариен Гарри Поттер был лишь незнакомым знаменосцем северного лорда, именовавшегося королём. Она не слышала о Гарри прежде, и его имя звучало в её исполнении совершенно иначе. Условия сложились так, что она отчеканила каждое слово с холодным гневом и настороженностью, но маг не собирался ретироваться. — Это и есть угроза, королева, — твёрдо произнёс он. — Угроза всем живым исходит по ту сторону Стены от Белых Ходоков и мёртвых, которых они оживляют. Когда Король Ночи проведёт свою армию за Стену, на Севере не останется живых — все они станут мертвецами. Миллионная армия будет двигаться по землям Вестероса, не оставляя за собой никого. Наступит зима, а вместе с ней и Долгая Ночь… Некоторое время стояла тишина после его слов, а затем она была прервана смехом Малфоя. Ну надо же, как на удивление просто Гарри забыл о его присутствии в Тронном зале. В этот раз Дейенерис не прервала поганца, схожего с ней по цвету волос, и даже улыбнулась, быстро перекинувшись с ним взглядом. — Ваше Величество, — сквозь утихающий смех произнёс Малфой, — Поттер всегда слыл жутким параноиком, но, кажется, оказавшись в этом мире, его проблема увеличилась вдвое. — Белые Ходоки — сказка, которой в младенчестве пугают детей. У вас есть подтверждение вашим словам? — Дейенерис посерьёзнела. — По-видимому, вам известно, из каких земель прибыли я и Малфой. Удивительно, что вы не верите историям об Иных, когда сами обладаете тремя драконами, а ваш слуга — маг, прекрасно знающий, что лорд, которому он прежде служил, подобно Королю Ночи, имеет армию восставших мертвецов. Улыбка на лице Малфоя погасла, и, манерно приподняв бровь, медленным, тягучим голосом он выдал: — Мы не в том мире, Поттер. Здесь всё иначе. Следует верить лишь тому, что видел. — Предположим, что я допущу подобное, и к Стене действительно марширует армия мёртвых, — негромко произнесла Дейенерис, но её голос был усилен эхом. — Как вы собираетесь с ними бороться? Предлагаете мне отправить войско вам «на помощь», и таким образом перебить моих людей? — Нам нужен обсидиан, которым богаты пещеры Драконьей Горы, королева. Из него можно делать оружие, сражающее Белых Ходоков. Взамен Джон Сноу приложит все возможные усилия для обеспечения безопасности Севера и всех остальных земель Вестероса от их нашествия. Дейенерис переглянулась с Малфоем, будто требуя раскрытия какой-то потаённой цели в словах Гарри. Тот лишь слегка приподнял подбородок, и королева обратилась к молчавшему доселе деснице: — Лорд Тирион, что скажете? Вы говорили, Джон Сноу — человек чести и слова. Есть ли, по-вашему, подвох в словах его посланников? Мы впустим их в сердце острова, а они колдовством подорвут нас? — Я придерживаюсь своего мнения, моя королева. Джон Сноу не стал бы жертвовать чьей-либо жизнью, если это не его собственная, — карлик смотрел Гарри прямо в глаза, говоря всё это. Кажется, волшебник проникался к Тириону уважением — в голове проносились слова Джона о «самом порядочном Ланнистере». — Ну, а во-вторых, если его посланники говорят, что прибыли за обсидианом, — значит, так оно и есть. Им нужно лишь драконье стекло. — А что вы скажете об Иных? Вы тоже в них верите? — Я не верю в ходячих мертвецов. Но я верю, что Джон Сноу верит в них, в самом деле. Меня тут можно понять: бордели и вино в Королевской Гавани не хранили в себе какие-либо предзнаменования конца света. — Вновь раздался приглушённый смешок со стороны Малфоя, но Тирион был вполне серьёзен. — И всё же, реалии столицы сильно разнятся с реалиями Миерина или же Винтерфелла. Многого я по-прежнему не знаю об Известном мире. Что уж говорить о Том, по ту сторону Закатного моря. По одной легенде, Белая пустошь переходит именно в него, а по другой — валирийцы, ваши предки, верили в существование мира за Закатным морем, добраться до которого могли только драконы. И вот перед нами живое подтверждение существования этих земель, Ваше Величество… — Значит, вы полагаете, что всё это может оказаться правдой, а Белые Ходоки и в самом деле могли прибыть из земель за Закатным морем? — Я лишь полагаю, что мы многого не знаем, королева. Каким-то волшебным образом Тирион Ланнистер умел звучать убедительно. Его пристальный взгляд всё ещё был задержан на Гарри, и тому казалось, что этот человек владел легилименцией, видя любого насквозь. — Хорошо, — Дейенерис встала с трона. — Я полностью уверена в своём деснице, и если он доверяет Джону Сноу, то значит, ему верю и я. Я разрешу вам добыть из пещер горы драконьего стекла столько, сколько вам необходимо. Я дам вам провизии на обратный путь и корабли, если места на ваших будет недостаточно. Я буду сражаться с Иными, если они действительно существуют… За всё это я требую лишь верности дому Таргариенов и готовности оказать содействие в избавлении королевства от королевы-узурпатора, чьи руки в крови невинных жертв. Дейенерис спустилась по лестнице, направляясь в сторону Гарри, и остановилась в нескольких шагах от него. Сейчас многим сильнее в ней проглядывалась её молодость. Небесные глаза были устремлены прямо к нему, и Гарри вдруг показалось, что она поменялась в лице. Слегка надменное и высокомерное выражение сошло, сменившись чем-то похожим на понимание и милосердие, делающие Дейенерис ещё более красивой. Её прежний норов будто бы вовсе пропал, и маг удивился тому, насколько разной могла быть королева драконов. Её следующие слова звучали искренне и вовсе не холодно, как вся её речь прежде: — Возможно, слава о моём отце хранит в себе лишь память о его безумствах. Но я не он. Я никогда не позволю себе причинить вред людям, преданным и верным мне, Гарри Поттер. Я помогу вам, если вы и ваш лорд признаете мою власть. Каково будет ваше слово? Гарри смотрел в глаза Дейенерис Таргариен и видел в них истину. Она — истинная королева Семи Королевств… Иного мира. Но Гарри вспоминал Джона: он погиб однажды за Вольный народ, он самоотверженно бился за землю своих предков, он сражался за царство живых с Белыми Ходоками, и он был истинным королём. И если бы Белый Волк и Матерь драконов правили огромнейшим королевством вместе, Иному миру были бы не страшны никакие напасти. Белые Ходоки были бы повержены, а народ Вестероса имел бы защиту в лице Джона Сноу и Дейенерис Таргариен. Вернуться в Винтерфелл с пустыми трюмами было бы равносильно поражению, а Гарри допустить этого не мог. И волшебник не видел иного выхода сейчас, чем сделать шаг в единственно правильном направлении. Оставалось надеяться, что сир Давос никак не помешает ему в задуманном. — Королева, — Гарри чуть выступил вперёд, не прерывая с ней зрительного контакта, — я обещаю, что приложу все усилия, чтобы убедить Север и его короля признать законность вашей власти. Сир Давос позади него издал покашливающий звук, но Гарри и внимания на это не обратил. Дейенерис чуть склонила голову вбок, словно о чём-то задумавшись. Гарри продолжил: — Моим условием будет лишь добыча драконьего стекла из пещер острова и… — Гарри бросил взгляд на Малфоя. — Ваше Величество, я считаю правильным предостеречь вас: человек по левую сторону от вашего трона прежде служил убийце — тёмному магу. — Мне известно всё это, — губы Дейенерис тронула странная улыбка. — Думаю, вы хотели сказать, что я должна отправить его с вами, верно? Гарри был поражен осведомлённостью и неосмотрительностью королевы. И всё же что-то ему подсказывало, что дело здесь глубже, чем просто слепая вера в преданность советника-мага. — Без него нам не вернуться, когда придёт время, домой… — Но он уже дома, Гарри Поттер, — Дейнерис выразительно и серьёзно на него посмотрела. — Драко Малфой из дома Таргариенов, крови драконов и древней Валирии — мой преемник. Он — единственный возможный наследник Железного Трона после меня.***
Ветер коснулся серебряных волос и полов её тёмного одеяния. Дейенерис стояла на самом носу обрыва и наблюдала за северными кораблями в заливе с развевающимися парусами-знамёнами дома Старков. Она обернулась, когда услышала шаги позади себя. — Драко говорил, что в вашем мире вас называют Избранным. Гарри улыбнулся, будто бы посчитав её слова забавными. — Наверняка я был представлен не в лучшем свете ещё задолго до прибытия на этот остров. У нас не лучшие отношения с… э-э… вашим наследником, королева. Он подошёл ближе и вот уже стоял по левую руку от неё, точно так же высматривая корабли, что ожидали его в море. А Дени представилась возможность изучить чужеземца поближе. Колдун из другого мира был примерно одного с ней возраста. Он был ниже Драко, но зримо выше её самой. Весь его внешний вид обманчиво выдавал в нём молодого северного воина: громоздкая одежда, мех поверх плаща, скрепленный на нём значком с изображением чёрного лютоволка, меч за поясом, чему Дейенерис определённо была удивлена. Колдун Драко никогда не носил с собой режущего оружия, лишь только волшебную палочку. — Советники нужны королеве, чтобы озвучивать всякого рода мысли. Но право выбора и вывода всегда остается за мной. Так почему же вас назвали Избранным, лорд Поттер? Парень повернулся к ней, и Дени удивилась тому, как сильно разнится свежая зелень глаз этого человека с его северным обликом, со шрамами на молодом лице, один из которых странно рассекал лоб. — Тёмный маг Волан-де-Морт убил моих родителей, когда я был младенцем, — начал свою историю Гарри. — Он попытался убить и меня, но смертельное заклятье, брошенное им, отскочило, попав в него же, а на моём лбу остался лишь шрам в форме молнии. Волшебники считают меня Избранным — тем, кто навсегда победит Волан-де-Морта и его сторонников, именно потому, что я единственный выживший после того проклятья. Но меня спасла любовь моей матери. — Мне очень жаль, — негромко произнесла королева. Её тихие слова потонули в ветре и шуме моря, что билось о скалы внизу, но парень понял её и коротко кивнул. — Ваша мать погибла, но благодаря ей — живы вы. Моя мать погибла, производя меня на свет. Я так же не знала своих родителей и могу понять вас, милорд. Отметина в форме молнии вдруг заставила странную мысль промелькнуть в голове Дени. Она была рождена в страшный шторм: молнии рассекали ночной небосвод, море выходило за берега и неистово билось о каменистый берег, а крики её матери заглушались грохочущими звуками громовых раскатов — так ей поведал о дне её рождения полуслепой медведь Уиллем Дарри, вывезший её и Визериса из Драконьего Камня прежде, чем его захватил Станнис Баратеон. Рейла Таргариен умерла, дав жизнь Дейенерис Бурерождённой. А темноволосому магу дважды дала жизнь его мать-колдунья. И последний раз явился роковым для неё. В память об этом молния рассекала лоб Гарри Поттера. И было во всём этом нечто схожее. Быть может, Дейенерис — законная королева Семи Королевств, освободительница рабов, Матерь драконов — Избранная для этого мира точно так же, как и молодой маг для того? Может быть, тьма действительно движется с земель за Стеной, а её призвание — спасти человеческий род от холода смерти? — Любовь? Разве в вашем мире в любви заключается какая-то магическая сила? — задумчиво спросила Дейенерис. — А разве в вашем это не так? На этот раз ветер унёс в море его слова. Но Дени прекрасно их услышала.***
Драко боялся драконов, а он — нет. Почти никак не среагировал на пролёт бронзово-зелёного Рейгаля над ними. И Дейенерис невероятно это поразило. Она не знала никого прежде, кто так спокойно проводил бы дракона взглядом. — Разве вы не испугались?! — спросила она у мага. — Э-э… это, конечно, удивительно видеть дракона на воле, особенно вспоминая, что в последний раз подобный чуть не поджарил меня, как ягнёнка, — Гарри криво улыбнулся, проводив гигантского ящера взглядом. — Но вы не испугались! — Этот мир жесток. Поэтому дракона, которым движут лишь врождённые инстинкты, я испугаюсь в последнюю очередь, — честно признался парень. — К тому же та их часть, которая освобождена от них, говорит им слушаться своей матери. — А вы так уверены, что я не прикажу им «поджарить вас, как ягнёнка»? — Ну, в самом деле, какое самомнение противоречиво граничило со сдержанной скромностью в этом человеке! — Более чем.***
Лодки, загруженные драконьим стеклом, под командованием Давоса Сиворта тронулись в направлении «стоянки» кораблей. Но Гарри Поттер отплывать не спешил. Пещера, из которой они добыли обсидиан, хранила в себе ещё кое-что, заслуживающее внимания. Светящийся кончик палочки был направлен на высеченные в пещерной стене странные изображения. Не составило труда определить примерную суть и природу происхождения этих рисунков. Тирион Ланнистер с факелом в руках, встав на каменистый выступ, подобно Гарри, изучал их. — Что ж, — произнёс десница королевы. — Не знаю, кто их создал. Но уверен, вряд ли это были забредшие сюда детишки Таргариенов. — Иные, — отозвался волшебник, не отрывая взгляда от стены. — Я никогда прежде не видел их, но уверен, что здесь изображены они. А это, — Гарри осветил иной участок, — люди, сражающиеся совместно против них. Он повернулся к Ланнистеру, тот спрыгнул с камня и чуть приподнял факел вверх. — Я должен поблагодарить вас, лорд Тирион. Вы убедили королеву помочь нам. — Вы дали ей обещание. — И я сдержу его, — уверенно сообщил Гарри. — Дейенерис — достойная королева. Я проникся уважением к ней с нашей первой встречи. Но Джон Сноу — по-прежнему король для меня… и мой друг. Его самоотверженность и преданное служение во благо государства не требуют подтверждений больших, чем те, что вам известны. — Боюсь озвучить, но я, кажется, начинаю понимать, к чему вы ведёте… — Решимость и в то же время склонность к состраданию Дейенерис Таргариен вкупе с храбростью и самоотверженностью Джона помогут спасти мир от Иных, — вместо него озвучил Гарри. — И скажу прямо: я не считаю Драко Малфоя достойным преемником королевы. Я всё ещё не понимаю, каким чудом он оказался носителем крови драконов и древней Валирии. Но абсолютно точно уверен, что ни к чему хорошему это не приведёт. Я слышал о вашем племяннике, лорд Тирион. И думаю, нового Джоффри Баратеона Вестерос не выдержит. Вы понимаете меня? — Я определённо понимаю, что королевству будет не лишним хороший союз, — честно ответил карлик. Морщины пролегли на его лбу от размышлений, а глаза были прищурены. — Я точно так же не считаю, что Драко Малфой станет хорошим королём после Дейенерис — пусть небеса хранят её, — но думаю, ваше отношение к молодому дракону слишком предвзято в силу личных обстоятельств. Его кандидатура казалась мне единственно возможной до вашего предложения ещё одной — Дейенерис не может иметь детей… Гарри поразили последние слова Тириона. Единственными детьми королевы были драконы… А это означало, что для этого мира династии Таргариенов было лучше прерваться на Дейенерис, чем продолжиться на неизвестно как ставшим драконом Малфое. — Поверьте, моя предвзятость не без обоснований, — Гарри со всей серьёзностью смотрел на полумужа. — Если мы сошлись во мнениях относительно союза, стало быть, следует скрепить договорённость рукопожатием? — парень протянул руку, но Тирион пожать её не успел. Стены пещеры затряслись, а в тоннеле по направлению к выходу из неё послышался женский крик. «Дени», — неосознанно промелькнуло в голове Гарри, а в следующую секунду он ринулся к ней на помощь. Вероятно, обвал произошёл из-за работы по добыче обсидиана. Ноги Дейенерис оказались прижаты массивным куском отломившейся горной породы, и королева имеющимися силами пыталась выбраться из-под него. — Тише, не шевелись, — крикнул ей Гарри, совершенно не обращая внимания на фамильярность, которую он перешёл. Всё не имело значения, кроме её искажённого от боли лица. Дейенерис подняла голову и послушно замерла. — Вингардиум Левиоса! Валун пошатнулся, но не сдвинулся, а из груди девушки вновь вырвался крик. Она сильно зажмурила глаза и прикусила губу. Гарри был готов проклясть себя за то, что стал причиной её боли. Из-за работ его людей произошёл обвал в пещере. Из-за его слов о пещерных изображениях она последовала за ним и Тирионом. Из-за своего волнения он причинил ей ещё большую боль. Гарри бросился к юной королеве. Свет на кончике его волшебной палочки вновь зажёгся, и та была отложена на пол. — Ваше Величество! — он взял её ладонь в свою руку. Кажется, девушка была готова лишиться сознания от боли. — Дейенерис! Дени… — Она открыла глаза. Гарри тяжело дышал от волнения, но всё же смог выдавить из себя: — Постарайся расслабиться и не напрягать тело. Так ты облегчишь боль. — Дейенерис молча слушала и смотрела на него помутнённым взглядом. Позади Гарри раздались частые, быстрые шажки лорда-десницы. — Королева, — воскликнул он и бросился на помощь волшебнику. — Нет, Тирион, нам не сдвинуть камень двоим. Это только причинит ей большую боль! Беги за своими людьми! Ланнистер не стал спорить. Взволнованно кивнув, он быстро скрылся за поворотом — лишь звук удаляющегося быстрого бега эхом отражался от пещерных стен. Тирион забрал факел с собой, и проход, освещённый лишь палочкой Гарри, погрузился в полутьму. — Дени… — прошептала она. — Почему ты так назвал меня? Гарри вернулся взглядом к ней и только сейчас осознал, что всё ещё держит её за руку. — Не знаю, — тихо ответил он. — Ты так не похожа сейчас на ту суровую королеву, которая встретила меня пару дней назад в Тронном зале своего огромного замка, — Гарри попытался успокаивающе ей улыбнуться. Дейенерис не улыбнулась в ответ. Она высвободила свою ладонь из руки Гарри и чуть двинулась. На этот раз её лицо не исказила гримаса боли — королева пыталась всеми силами взять себя в руки. — Я не силён в этом заклятье, — Гарри привстал с земли. — Но я не могу не пытаться что-то сделать. Я попробую поднять этот валун с помощью магии, а ты постарайся чуть отползти в сторону. Королева не доверяла ему. В её лице были сомнения. И Гарри понимал в этом Дейенерис: можно ли верить незнакомому магу-знаменосцу иного короля? — Дени, прошу… Доверься мне… Её глаза распахнулись шире, на лбу проступили две тонкие складки от напряжения. Наконец, Дейенерис глубоко вздохнула и выдохнула, а затем лишь коротко кивнула головой. Доверилась всё же. И некая стена дала трещину. Спустя время Гарри покинул пещеру с драгоценной ношей в руках. Разорванное платье и повреждённые ноги Дени были накрыты его плащом — так он и передал её крупному воину, унёсшему её в крепость. Гарри вытер пот со лба и присел на землю. Никогда прежде магия не отнимала у него стольких сил. Пожалуй, подобное его состояние было сравнимо только с тем, что было после памятной битвы у Винтерфелла. Ноги королевы были сильно повреждены. Ей была необходима магическая помощь. Отправлять на такое большое расстояние Патронуса — невозможно. Да и ждать письма вороньей почтой слишком долго. Из всего этого выходило, что на помощь Гермионы рассчитывать ему не придётся. И Гарри решил воспользоваться теми знаниями, что у него имелись. Возможно, и Малфой знал что-то из курса волшебного целительства. В любом случае, мальчик, который стал взрослее, не сможет оставить сейчас молодую драконью королеву.***
Гарри Поттеру впервые пришлось так усердно терпеть Драко Малфоя. Переносить его общество было почти невыносимо, но это было меньшим, что он был готов сделать для Дейенерис. В благодарность, разумеется, уверял он себя. И именно подобное объяснение своей задержки он отправил в письме с вороном Джону. Пара кораблей, груженных обсидианом, тронулась в путь под командованием Давоса Сиворта. — Что ты всё ещё делаешь здесь, лорд-знаменосец? — спрашивала Дени, когда Гарри шептал заклятье роста костей, запомнившееся ему, кажется, в иной жизни в лазарете мадам Помфри. Открытые раны быстро срослись, но перелом в ноге был довольно серьёзным. Малфоя не было рядом, но Гарри допускалось быть наедине с королевой. Лишь стража у дверей в лице двух дотракийцев с недоверием во взглядах встречала и провожала молодого парня. — И вовсе я не лорд, — наконец поправил он Дейенерис. — В моём мире титулы — скорее дань историческим традициям. — Ты не ответил на мой вопрос, Гарри, — Дени внимательно смотрела на него, а Гарри, к своему удивлению, даже не испытывал неловкости или смущения от её пристального взора. Напротив, ему вдруг захотелось, чтоб светловолосая королева никогда не прерывала этого взгляда и вот так просто с ним разговаривала. — Лечу твои раны, Дени, — Гарри криво улыбнулся. Щеки Дейенерис заалели, брови сошлись на переносице, а грудь едва заметно стала чаще вздыматься. Королева резко набросила одеяло на ноги и приподнялась на подушках. Она отвела взгляд в сторону и строго произнесла: — Ты не должен так ко мне обращаться! Я королева! Гарри лишь продолжил улыбаться. В сердце так противоречиво её напускному гневу разрасталось тепло и странное чувство, похожее на… нежность?***
Дейенерис едва успела встать на ноги, как сразу же поспешила ринуться в бой на своих драконах. Войско её Безупречных оказалось в продовольственной блокаде в стенах замка на утёсе Кастерли, благодаря военной хитрости Джейме Ланнистера. Гарри следовал за Тирионом, спешившим остановить свою королеву в принятом решении лететь к войскам его родного брата. — Ваше Величество… — Довольно. Я достаточно отсиживалась на этом острове. Если продолжу дальше, то лишусь всех своих людей, — гневно произнесла королева. Она сильно хромала, но, тем не менее, двигалась достаточно быстро. — У вас большое войско… — догонял её десница. — Которое осталось без провизии! — Отзовите Серого Червя и Безупречных. У них достаточно кораблей, чтобы вернуться обратно. Мы можем организовать блокаду столицы, тем более что у нас есть хороший план… — Хороший план?! Благодаря ему мы лишились Дорна, Железных Островов и Простора! — Дейенерис, наконец, остановилась и повернулась к Тириону. Всё внутри Гарри кричало о солидарности с младшим Ланнистером, но всё же он не мог не восхититься королевой в эту минуту. Беззащитная девушка, которой она явилась перед ним в пещере, на подушках, в своих покоях несколькими днями ранее, исчезла вместе с ранами, от которых её исцелили двое вынужденных магов-союзников. А вот лорд Тирион, кажется, наоборот, растерял всю свою уверенность и ещё более уменьшился в росте под её свирепым взглядом. — Я недооценил наших врагов, — спешил оправдаться он. — Наших врагов? — Дейенерис казалась беспощадной. — Вернее сказать, вашу семью! Может, вы не хотите навредить им? Тирион молчал. Вдали послышались крики драконов. И один из них приближался к острову. Ящер приземлился на песчаный пляж Драконьего Камня, и Гарри с восхищением устремил на него свой взгляд — он был таким же, как она, почти не уступающий в величии своей Матери. — Довольно умных планов. Дотракийцы уже в пути, и я выдвигаюсь к войскам Джейме Ланнистера — вашего, к слову, брата, лорд Тирион! — Ваше Величество, вы слабы, — привёл последний довод десница. — Что я за королева, если не готова рисковать жизнью в бою?! — отчеканила каждое слово Дейенерис. — Но разумно ли это? — наконец вмешался Гарри. Дейенерис перевела взгляд с Тириона на него. Затем быстро сократила расстояние между ними и оказалась с ним лицом к лицу. — И что же мне, по-твоему, делать? — она сказала это негромко, так чтобы шум моря не дал деснице возможности услышать её. — За тобой пошли тысячи в надежде на то, что ты создашь лучший для них мир. Не думаю, что сжигая всё вокруг дотла, ты хоть на шаг к этому приблизишься, Дейенерис, — так же тихо ответил ей Гарри. — Как иначе я верну Железный трон своей семье? Я веду войну, лорд-знаменосец короля Севера. На правах кого ты останавливаешь меня и даешь советы?! На правах советника узурпатора?! Дейенерис была зла и груба. Её глаза, казалось, метали молнии, щёки раскраснелись, и она тяжело дышала. Гарри молчал. Действительно, на каком основании он влезал в дела чужой политики? Какого чёрта он всё ещё находился на этом острове, когда Джон и его друзья ожидали его в Винтерфелле?! Какого чёрта он делал в Ином мире, когда собственный нуждался в нём?! — Нельзя служить двум королям сразу. Запомните это, сир, и ступайте к своему! — Королева развернулась и, хромая, сократила расстояние до своего дракона. — Служить? Я не служу никому в этом мире, Дейенерис! — крикнул он ей вслед. А она замерла, так и не развернувшись. Тирион поражённо наблюдал за всей этой сценой. — Если тебе не знакомо другого слова, то знай, что иногда подобное называют помощью, дружбой и… — в памяти всплыли её покои… —…заботой! Гарри Поттер был зол на Дейенерис Таргариен. Он последовал за ней и, оказавшись близко, грубо бросил: — К чёрту эту демагогию! Ты даже не сможешь как следует обхватить дракона неокрепшими ногами и свалишься на землю! Кому будет лучше от этого?! Народу, который ты обещала вести за собой? Твоей семье, которой ты даже посмертно не успеешь вернуть трон? — Королю-узурпатору! — в сердцах воскликнула она, вновь обернувшись. А затем, будто осознав, что ответила ему совершенно как взбалмошный ребёнок, вовсе не по-королевски, оборвала себя — расправила плечи и громко, неожиданно ледяным тоном, произнесла: — Лорд Тирион, позаботьтесь о том, чтобы знаменосец предателя покинул остров в моё отсутствие. Если по моему возвращению он всё ещё будет здесь, прикажите его казнить как чужеземца-завоевателя. Две стороны имела сереброволосая Матерь драконов Дейенерис Таргариен: милосердие и жестокость — оставалось верить, что медаль будет чаще падать светлой стороной. Но в данный момент жестокость была лишь на словах. Дейенерис не посмеет осуществить своих угроз — теперь-то он был в этом уверен. Слишком сильно выдавали королеву её глаза и краска драконьей крови, прильнувшая к щекам. — Дени, ты можешь погибнуть… — Гарри смотрел ей прямо в глаза. Слова были сказаны невероятно тихо. Юная королева вздрогнула, и её взгляд смягчился. Тихо, почти шёпотом, сливающимся с голосом Узкого моря, Дейенерис Бурерожденная из дома Таргариенов, законная наследница Железного трона, законная королева Андалов и Первых людей, Защитница Семи Королевств, Матерь драконов, кхалиси Великого травяного моря, Неопалимая, Разбивающая Оковы, произнесла: — Ты не должен так со мной разговаривать… … Огромный чёрный ящер стремительно исчезал за горизонтом вместе со своей сереброволосой наездницей. Двое мужчин с горьким восхищением провожали её взглядами на песчаном пляже драконьего острова.