«Печальное нам смешно, смешное — грустно, а вообще, по правде, мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя» М.Ю. Лермонтов. «Герой нашего времени»
С той нашей прогулки пролетело ещё две недели. И… честно говоря, ничего не изменилось. Абсолютно ничего. Клаус всё также продолжал в открытую меня игнорировать, изредка одаривая презрительными угрожающими взглядами своих братьев в те мгновения, когда они смотрели на меня (даже если это была случайность). Я впервые в жизни почувствовала себя куклой, игрушкой в руках могущественного существа. Гибрид считал меня своей собственностью, а это сильно препятствовало осуществления моего плана. За эти две недели я совершенно не сдвинулась с места. До дня рождения Первородного оставались считанные дни. Дворец снова ожил: здесь появились люди, нанятые, а может, и загипнотизированные (к этому варианту я слоняюсь гораздо больше), готовившие имение к скорому торжеству. Мне же это было не слишком интересно, более того, постоянный шум начал сильно меня утомлять. Именно поэтому каждый день с самого утра и до вечера я проводила на том самом месте, куда не так давно привёз меня Майклсон. Глухой однотонный шум волн успокаивал, а красота зимней природы создавала в моей душе гармонию. Откровенно говоря, я просто сбегала сюда от всех проблем, от порядком надоевших мне Майклсонов, от самой себя. На этом месте мне удавалось подумать, наблюдая за могуществом великой стихии. Да я вообще стала как-то слишком много думать в последнее время. Каждый раз прокручивая ключевые события своей жизни, мне с горечью приходилось признать, что это самая тёмная страница в моей биографии. Однажды со мной уже случалось что-то подобное. Вот только я не особо помню, что именно и когда именно это происходило. Как будто в памяти образовалась чёрная дыра, утянувшая все мои воспоминания об определённом периоде моего существования. Сейчас же мне приходилось мириться с неизбежным, а оттого более ужасным. Семья Майклсонов погибнет, а вместе с ними и все остальные вампиры на Земле. Мне придётся взять на себя огромный груз, непосильную ношу, которую я вряд ли смогу выдержать. Миллионы жизней разрушатся в один момент… Нет, я, конечно же, могла бы свалить всё на Ангелину или прикрыться тем, что пытаюсь помочь сестре… Но всё это — пустые слова, которые абсолютно не оправдывают таких потерь. В этот момент я чётко осознала, что делаю это всё ради себя. Потому что я — ужасная эгоистка. А разве не все люди эгоисты? По-моему, ответ очевиден. Когда наши близкие находятся в опасности, мы переживаем не за них, а за то, что будет с нами без них. А это и есть проявление скрытого в каждом из нас природного эгоизма. Опять оправдание… Мне было паршиво, противно от самой себя. И дело здесь не только в том, что из-за меня вампиры перестанут существовать как вид. Мне было до тошноты противно от того, что Майклсоны — сильнейшие существа мира — так просто слепо доверились мне. Жестоко и подло обманывать их, пожалуй, было самым ужасным. А впрочем, это я уже говорила.***
Вот и сегодня, очередной день своей бесполезной жизни, я проводила на этом самом обрыве, где с каждым часом мысли и время всё больше растворяли меня изнутри. POV Автор — Я знал, что найду тебя здесь, — послышался негромкий мужской голос, разлетевшийся по сторонам из-за порыва ветра и превратившийся в одно сплошное эхо. — Элайджа, — не оборачиваясь, произнесла Дарина. — Я надеялась, что меня никто не найдёт. Наверное, каждый испытывал в своей жизни чувство, когда хочется побыть одному и одновременно излить кому-нибудь душу. Как раз сейчас вампирша пребывала в таком состоянии. С одной стороны, она была рада, что Майклсон нашёл её здесь. Ведь это так важно — постоянно ощущать чьё-то присутствие рядом и понимать, что ты не один в этом мире. Но, с другой стороны, девушка была вынуждена его обманывать… Вынуждена врать, глядя прямо в глаза. Одно неверное слово, и она поставит под угрозу не только своё никчёмное существование, но и жизни Катерины и Арины. — Это место Никлауса. Он тоже любит приезжать сюда. Здесь красивые пейзажи… — видимо, мужчина не знал, как начать разговор, да и о чём вообще можно разговаривать с тем, кого знаешь столь незначительное время? «Серьёзно? Поговорим о красотах природы?» — усмехнулось подсознание брюнетки, а на лице на секунду показалась непроизвольная улыбка. — С тобой что-то случилось? — наконец, спросил Первородный. «Нет! Всё должно было быть не так. «С тобой что-то случилось?» Что за идиот задаёт такие вопросы», — крутилось в его голове, пока он, ожидая ответа, осмелился подойти чуть ближе к Дарине. — Да нет. У меня всё хорошо, — Баратынская врала, но даже не пыталась этого скрывать. Как часто нас спрашивают о нашем состоянии… Спрашивают не для того, чтобы услышать правду, а только ради приличия, потому что так заведено в обществе. От этого становится ещё противней (Уж лучше промолчите, раз вам нечего сказать! По крайней мере, так вы кажетесь куда приятнее, нежели лицемеря и приторно-слащаво улыбаясь). Каждый в глубине души мечтает, что его лживому ответу не поверят. Но этого, как правило, не происходит. И мы продолжаем надеяться и ждать, когда в нашей жизни появится человек, который будет понимать нас без слов, только по взгляду, по выражению лица. Однако в большинстве случаев этот человек всего лишь утопия, глупая мечта, которая никогда не сбудется. — Ты совсем не умеешь врать, — произнёс вампир и подошёл к краю обрыва. Дарине в этом плане повезло куда больше. То ли посыл её был уж слишком откровенен, что только слепой не заметит, что ей плохо, то ли мужчина действительно смог почувствовать печаль вампирши по одной лишь улыбке и опущенным светлым глазам… Этого никто не знает, в том числе и сама брюнетка. Да и какая разница теперь? Ведь он заметил! Глубоко в душе Баратынская ликовала, но на поверхность выходили совсем другие эмоции: сожаление, отчаяние, чувство вины… Жизнь слишком жестока. И чем больше в ней появляется тех, кому можно открыть душу, тем сильнее болит сердце… Оно разрывается на мельчайшие кусочки каждый раз, когда нам приходится врать этому человеку. Часто мы делаем это ради его же безопасности или просто искренне верим, что обманываем его для этого… Для того, чтобы защитить, спрятать от проблем. И вот, ты стоишь на краю обрыва, балансируя между жизнью и смертью, говоришь какую-то чепуху, в надежде, что тот человек поверит. И он верит… Ведь он привык доверять тебе. Он не может даже подумать о том, что ты его обманешь. А ведь всё начинается с маленькой лжи, которая со временем превращается в огромный груз, тянущий нас на дно. Доверие делает людей уязвимыми. Слишком уязвимыми. Но иногда нам так хочется верить… Хочется верить в ту ерунду, которую говорят другие. Вот оно — истинное достоинство человека — он хочет верить в хорошее несмотря ни на что. — Как бы было хорошо, если бы так было на самом деле, — тихо отвечает брюнетка, дабы звук, поглощённый стоном моря и развеянный ветром, не долетел до чутких ушей Древнего. — Сейчас ты точно врёшь, — проговорил мужчина, словно только что осознав это до конца. — Просто я одна. Всё время одна… — девушка никогда не жаловалась. Ни сестре, ни подруге — никому. Всякий раз, когда ей становилось плохо, она тешила себя мыслями о том, что кому-то в мире ещё хуже. Ей крупно повезло! Ведь у неё есть семья. Она имеет великую честь жить. А это настоящее счастье. Но когда семьи не стало, а жизнь потеряла свой первоначальный смысл, девушке ничего не оставалось, как жаловаться самой себе или окружающим предметам. Сегодня она словила джекпот. Если ей и дальше будет так вести, то её обычный монолог имеет все шансы стать полноценным диалогом. — У тебя есть подруга, Клаусу ты явно нравишься, если он тебе показал это место, — Элайджа безуспешно пытался утешить брюнетку, с трудом подбирая аргументы. Он слишком осторожен, слишком боится быть навязчивым, дабы не спугнуть её. Ведь иногда лучше не лезть в душу. — Мужчины видят во мне легкодоступную девку. В том числе и Клаус. А подруга… — Я так не считаю, — прервал её мужчина. — Ты очень красивая девушка. — Скажи честно, я тебе нравлюсь? — спросила Дарина, прожигая вампира взглядом, полным боли и обиды на саму себя. Несколько секунд он молчит. И девушка уже теряет всякую надежду на ответ. Слишком бестактный вопрос, слишком личный. Сейчас она забыла о том задании, что ей дала Ангелина, о сестре, которой угрожает страшная опасность. Ей было важно узнать, может ли она нравится кому-то не только телом, но и душой. И всё-таки Дарина ужасная эгоистка. — Нравишься, — тихо произнёс вампир с интонацией, мол отстаньте от меня. Баратынская покачала головой, раздосадовано усмехнулась своим мыслям и снова уставилась в даль. Она услышала тот ответ, который хотела услышать. Но он не принёс ей ни капли ожидаемой радости. — Зачем ты приехал сюда? Неужели для того, чтобы найти меня? — ещё один некорректный вопрос… Плевать. — Тебя все ищут. Клаус, Катерина, Ребекка… — попытался ответить Майклсон. «Отлично выкрутился! Прям все так ищут и никто не догадался приехать сюда», — мелькнуло в голове вампира. Дарина же ни о чём сейчас не думала. — Не говори им, что я здесь, ладно? — словно маленькая девочка, которая разбила любимую мамину вазу и теперь пряталась от её гнева, произнесла девушка. — И не собираюсь. Можно я побуду здесь с тобой? — неуверенно спросил Первородный, боясь услышать отрицательный ответ. — Конечно, оставайся, — ответила вампирша. Вот он, этот человек, с которым можно молчать. Дарина нашла его. Безусловно, Катерина, Арина и даже Клаус понимали её. С ними она могла разговаривать на разные темы. С Катериной можно было обсудить парней и крутые шмотки… Арина всегда могла выслушать и дать совет… Клаус любил рассуждать об искусстве и чувствах… Здесь можно было ничего не говорить, а только слушать, восхищаясь прекрасной речью, будто подготовленной заранее, бархатным голосом и чарующей улыбкой, которая могла бы заставить всё женское население планеты сложить свои сердца к его ногам… А с Элайджей можно было просто молчать. Он не давал советов, не говорил о том, что можно, а чего нельзя. Он просто молчал. И сам того не ведая, очень сильно помогал брюнетке. Помогал гораздо больше, чем те глупые советчики, лезущие в чужие жизни, но при этом ничего не смыслящие в своей…