«Глубокой ночью, когда даже Бог представляется космической шуткой, когда до тебя, кажется, ровным счетом никому нет дела, все мы, пожалуй, нуждаемся в какой-то поддержке, в ком-то, кого можно коснуться» Джоанн Харрис. «Мальчик с голубыми глазами»
Спустя месяц в жизни Первородного семейства и Дарины ничего не изменилось. Девушка по-прежнему продолжала принимать кровь Клауса, дабы избежать интоксикации ядом оборотня, но тем не менее чувствовала себя не самым лучшим образом. Несмотря на то, что вопрос отцовства был давно закрыт, этот ребёнок продолжал приносить разлад в семью. Братья ссорились, грозились убить друг друга. Гибрид заявлял свои права на воспитание малыша, а Элайджа пытался их опровергнуть. Кол, обычно, оставался в стороне, не желая влезать в разборки старших Майклсонов, но иногда не выдерживал даже он. Все попытки помирить братьев, производимые Ребеккой, Давиной и даже Катериной, не приносили никакого результата.***
После очередной стычки, свидетелем которой «посчастливилось» стать Дарине, она не выдержала. Прекрасно зная о том, что Давине удалось отвязать жизнь мужской части Древних от жизни этого ребёнка, девушка решилась на страшный поступок. Это был конец. Конец всему. Больше не будет ни разборок, ни угроз, ни драк. Да, конечно же, ей никогда не удастся спасти себя, но омрачать существование других она больше не станет. Может, тогда её участь будет не столь сурова. Достав из-под подушки кинжал с гравировкой «М», что значило «Майклсон», который брюнетка не так давно взяла из комнаты Элайджи (конечно же, без его ведома), девушка побежала на большой балкон на третьем этаже. Крепко сжав орудие в руках, вампирша занесла его высоко над головой. Через секунду всё закончится. Больше не будет ни боли, ни страданий… Никогда. — Что ты творишь?! — воскликнула Ребекка, выдёргивая кинжал из рук Дарины и отталкивая Баратынскую в сторону. — Я не хочу этого ребёнка! Он мне не нужен! — истерила девушка, снова почувствовав что-то. — Ты совсем дура что ли?! Ребёнок — это же счастье, — убеждала блондинка. — Нет! Этот ребёнок — зло! Это против природы, против всех законов! Так не должно быть. Он разрушает вашу семью. Клаус не сможет быть хорошим отцом… — Ты ошибаешься! Он заботится о дочери… — отбросив фамильное оружие подальше в сторону, Бекка замерла на месте, дабы не спровоцировать беременную вампиршу совершить какой-нибудь необдуманный поступок. — Да? Неужели! Он навещает дочь аж раз в год. Целый раз! А на её мать ему вообще плевать! — девушка кричала сквозь нескончаемый поток солёный слёз, от которых всё её лицо покраснело, а глаза опухли. — Перестань! Ты знаешь, как родился его первый ребёнок, как он появился, был зачат?! — в ответ закричала Бекка, тряся брюнетку за плечи, дабы привести её в чувство. — Нет. Разве есть какая-то разница? — истерика Дарины резко прекратилась, а вопросы Первородной заставили её задуматься. — Конечно, есть, глупенькая. В тот день Клаус был в не самом лучшем расположении духа, он в очередной раз поругался с девушкой-блондинкой… — Кэролайн, — вспомнив про те рисунки с подписью, что пару месяцев назад она видела на столе гибрида, проговорила Баратынская. — Оу, ты знаешь. Ну так вот… А девушка, Хейли, просто напилась, — продолжала Ребекка. — У них был секс всего один раз, но этого хватило. Он относился к ней, как к инкубатору… — Можно подумать, ко мне он относится по-другому. Клаус с самого начала, с нашей первой встречи, относится ко мне, как к чему-то неодушевлённому, как к своей вещи. И ребёнок этого не изменит! — Ты ошибаешься. Поверь той, которая знает его уже тысячу лет. Он заботится о тебе, он тебя любит. И потом, Элайджа, Кол и я… Мы всегда будем рядом. И мы обязательно поможем, — блондинка всячески пыталась поддержать вампиршу, показать ей любовь и заботу, которую самой Древней так редко приходилось чувствовать по отношению к себе. — Когда я была ещё жива, обучалась в Институте благородных девиц. Мы учились по девять месяцев в год с шести лет. Нас учили шить, молиться, служить при дворе… Но нас не учили быть матерями. Сразу после Института я стала сестрой милосердия и отправилась на войну, а потом меня взяли в плен и убили. Поэтому я просто не знаю, что мне делать. Я просто в панике, — сквозь слёзы произносила Баратынская. Сейчас она выглядела так беззащитно, как маленький промокший котёнок, брошенный своими хозяевами на улице. В этой заплаканной девушке с трудом можно было узнать истинного война, готового пожертвовать собой ради спасения других. — Я всегда очень хотела иметь детей, хотела выйти замуж… Но Клаус убивал каждого, в кого я влюблялась. Он думал, что таким образом защищает меня. В это трудно поверить, но он меня любит и тебя он тоже любит. — Я оставлю ребёнка, — наконец, согласилась вампирша. — Ты будешь мне помогать? — Конечно. Теперь мы одна семья, — произнесла Ребекка, обнимая брюнетку. Слова блондинки немного успокоили Дарину. Однако она всё также продолжала ощущать себя одинокой и ненужной. Мысли об убийстве себя и ребёнка так не покинули голову Баратынской. И пусть Бекка продолжает думать, что убедила её… Пусть лучше она не знает, насколько сильно ошибается. Да, так действительно будет лучше.***
Девушка сидела на травянистом обрыве, которых по всей Норвегии было огромное множество. Но это место являлось особенным. Именно сюда её пару месяцев назад привёз Клаус. Тёмные волосы развевало ветром, глаза были направлены на морские волны, рождавшиеся где-то далеко, в открытом море, и погибавшие, разбиваясь о скалистые берега. Вампирша боролась с неимоверным желанием бросить всё, сделать один шаг и спуститься в воду, разбиться о скалы или просто утонуть. И плевать, что говорит Ребекка! Плевать на всех! Она очень устала от этой жизни. Но ведь вампиры бессмертны. Вот чёрт! Опять забыла. За спиной брюнетки послышался шорох. Всё-таки кто-то нашёл её здесь. Клаус или Элайджа? Неужели они, наконец-то, сделали перерыв в своих бессмысленных спорах по поводу воспитания ребёнка и других не менее глупых тем? «Это мой ребёнок! Мой! Это обычный малыш. Он не может вершить судьбы всего живого на планете. Не может править миром. Он должен играть с друзьями на улице, плакать, упав с велосипеда, купаться в пруду… Он должен быть обычным ребёнком. Совершенно обычным, не похожим на своего отца», — кричало подсознание Дарины. Баратынская очень жалела о том, что Майклсоны узнали, кто отец. Ведь она не хотела говорить. Но ещё больше ей не хотелось делать этот чёртов выбор. И почему она вообще должна кого-то выбирать? Что это за глупости? Почему нельзя быть всем вместе? Да, сейчас Клаус, Кол и даже Элайджа не могут прожить ни дня без ссор, споров и драк… Но сейчас они хотя бы общаются, хоть как-то. А если она выберет? Что случится тогда? Катерина рассказывала, как редко Майклсоны собираются вместе, как редко заключают перемирие… Если она выберет, и без того хрупкий мир в семье моментально рухнет, начнётся настоящая война. Ребёнок не должен расти в ненависти, не должен видеть кровавые убийства и жестокость, исходящие, помимо всего прочего, от своих же родственников. Дарина не позволит ему расти так, как росла сама или как рос его отец. Нет, Баратынская просто не может этого допустить. Тем временем шорохи слышались всё ближе. И когда невежда, посмевший нарушить спокойствие девушки, сел рядом с ней, брюнетка произнесла: — Кол. Я хотела побыть одна. — Прости. Знаешь, когда мы с братьями обсуждали, — после недолгого молчания начал вампир. — Вернее, спорили об отцовстве. Я сказал, что рад, что это не мой ребёнок. На самом деле, я соврал. Знаю, это невозможно, но я был бы самым счастливым на планете, если бы этот ребёнок и ты были бы моими. — Зачем ты мне это говоришь? — повернувшись лицом к парню и пытаясь рассмотреть в его тёмных глазах что-то известное и понятное только ей, поинтересовалась вампирша. — Просто хочу, чтобы ты знала… Знала, что ты не одна. Я понимаю, это всего лишь секс. И что меня ты никогда бы не выбрала. Я не такой сильный, как Клаус, не такой благородный, как Элайджа… Я всего лишь шут, который ничего не чувствует… Я всё это понимаю. — Перестань, — прервала поток мыслей Первородного брюнетка. — Ты ничуть не хуже их. И ты не шут. Ты мне нравишься, правда. Очень нравишься. И при других обстоятельствах у нас с тобой могло бы получиться. Но дело не в этом. У тебя есть девушка, которая тебя любит. И я не понимаю, почему ты об этом забываешь. А чтобы затащить тебя в постель, мне пришлось применить внушение, практически заставить тебя. Я поступила очень подло. Я обманула тебя, Клауса, Элайджу — всех. — Мы позволили тебе обмануть себя. Я позволил. Думаешь, я не знал, что ты спала с Клаусом и Элайджей? — Кол усмехнулся. — Просто я никогда не встречал того, кто бы меня понимал. Даже Давина, которую я очень люблю, совершенно меня не знает. А ты… Если бы жизнь можно было поставить на повтор, то я снова бы позволил тебе обмануть себя, лишь бы испытать те эмоции, что испытывал тогда. — Ты сожалеешь. Не можешь найти выход из сложившейся ситуации. Твои эмоции просто зашкаливают, — Дарина снова чувствовала всё то, что чувствовал её собеседник. Честно говоря, она не знала, как следует реагировать в данной ситуации, да и причину такого неожиданного признания Баратынская не уловила. — Клаус рассказывал, что ты чудо-вампирша, которая умеет читать по эмоциям. — Что тебя гнетёт? Может, расскажешь? — предложила свою помощь девушка. — От тебя и вправду ничего не утаить. Всё это время я думал о том… О том, как счастлив Клаус. У него есть дети, есть любимая женщина, — Дарина открыла рот, дабы возразить. — Даже не говори ничего, ты выберешь именно его. Я знаю. Думаю, сейчас это не так важно. Понимаешь, просто мне жаль Давину. Она прекрасная девушка и достойна лучшего. Она должна жить обычной жизнью, выйти замуж, родить детей. А со мной у неё этого никогда не будет. Более того, рядом со мной она постоянно в опасности. Я не контролирую себя. А если я не сдержусь? Что если я причиню ей вред или даже убью? Такое уже было однажды, правда, тогда ведьмы помогли мне её вернуть. — Ты настолько отчаялся, что сам начал в это верить. Но… Я могу тебе помочь. — Как? Наденешь мне намордник? Или найдёшь Давине другого парня? — усмехнулся Майклсон. — Клаус разве не сказал тебе, что я ещё и ведьма? И в отличии от остальных ведьм мира, я черпаю энергию из природы, а не от мёртвых предков. — Так делала наша мать, — перебил парень. — Я смогу тебе помочь. У Давины будет ребёнок. Твой ребёнок. А жажда — это пустяки. С этим мы быстро справимся. И ещё… Ты можешь думать о себе всё, что хочешь, но одно я знаю точно… Моему ребёнку очень нужен такой дядя, как ты. И когда-нибудь, я обещаю, ты станешь замечательным отцом. — Таких заклинаний не существует, поверь. Я сам занимался магией, — Первородный ценил желание помочь, исходящее от брюнетки, но он прекрасно осознавал, что это невозможно. — Я знаю. Но разве вся правда ни в том, что заклинания сочиняют ведьмы? Так что мне мешает придумать такое заклинание, которое позволит Первородным иметь детей? — улыбнувшись, Дарина приобняла вампира за плечи. И они ещё долго сидели в тишине.