Бессердечность

Моя мама умерла, когда я был совсем крохой. Не знаю, как отец пережил ее кончину, но с той поры он полностью сосредоточился на моем воспитании, не отвлекаясь на бесполезные интрижки, хотя многие охотницы за тугими кошельками были бы не против стать его женой. Иногда мне казалось, что он слишком растворяется во мне и в своей работе. Все-таки человек не может быть одиноким. Но, со свойственным людям эгоизмом, я был даже рад, что отец не привел в дом какую-то неизвестную женщину и не сказал со счастливой улыбкой на губах: «Йо, знакомься, это твоя новая мама!» Потому что мне не хотелось никакой «новой мамы». Да и для этой женщины, как бы она ни любила моего отца, ребенок был бы обузой. Ах да, к чему это я… Я смотрел на Принг, которая сидела напротив и с взглядом нашкодившего котенка изливала душу о великой любви к моему отцу. И самое смешное — я ей верил. — Я не знаю, как так получилось и главное — когда… Но не хотелось водить тебя за нос. Я согласилась выполнить твою просьбу, но не ожидала, что так выйдет. — Она глубоко вздыхает. — В общем, твой отец сделал мне предложение… — откидывает прядь волос, демонстрируя платиновое кольцо на пальце стоимостью в небольшой вертолет. Я не знаю, как мне реагировать на это известие. Спасибо, конечно, что я не застукал их в постели. Но можно было как-то уведомить меня пораньше. Во-первых, Принг вступила в игру. Во-вторых, не такой жены я желал родителю. Столько лет быть вдовцом, чтобы потом жениться на этой легкомысленной девице? Такая себе перспективка… Может, ей нравится мой отец, но, будем откровенны, еще больше — его деньги. На менеджера среднего звена Принг бы не клюнула, будь он хоть трижды красавцем и хорошим человеком. — Знаю, знаю… — вскинула она руку. — Да, я люблю деньги. Потому что долгое время у меня их просто не было. Если человек голодал на протяжении долгого времени, он всю жизнь, памятуя о прошлом, будет есть впрок. Я не исключение. Ты хоть знаешь, через что мне пришлось пройти? — Принг использовала излюбленный женский прием — разыгрывала спектакль. Вот сейчас начнет промокать платочком сухие глаза (макияж ни в коем случае нельзя повредить), тоненьким, слабым голоском посвящать меня в подробности своей тяжелой жизни. Ну уж нет, увольте! — Достаточно! Обойдемся без драмы, — перебиваю ее. — Неделю назад ты готова была прыгнуть ко мне в койку, а теперь претендуешь на роль моей мачехи. Это, как минимум, странно. Если у тебя есть какие-то недобрые намерения в отношении моего отца, предупреждаю сразу… — Я улыбаюсь, а затем кладу свою руку на ее ладонь, крепко сжимаю тонкие пальчики, да так, что у нее на глазах выступают слезы. — Я отправлю тебя на Сой-Ковбой*, думаю, ты будешь пользоваться большим спросом у иностранцев. Ты ведь такая сладенькая… — нараспев говорю я, смотря ей прямо в глаза. Ее пальцы побелели, но хватку я не ослабил. — Отпусти, — просипела девушка, будто я сдавил ей горло, а не руку. — Поняла? — Сразу отпускаю ее, ласково гладя по руке. Она кивает. — Вот и славно, тебе заказать еще что-нибудь? — Нет, я не голодна. — Я смотрю на ее полупустой стакан с фрешем и усмехаюсь. Ну что ж, хоть на еде отец сэкономит. — А теперь расскажи, как далеко вы продвинулись с Фа. — Да ничего не было. Мы встретились, поужинали в ресторане. Кстати, отвратительная забегаловка, мог бы даму пригласить в место поприличнее, — поморщилась, вспоминая Принг. — Разговаривали на общие темы. После он подвез меня до дома и отбыл восвояси. — И все? — поднимаю брови. — Стареешь, мать, — цокаю языком. — И вот прошло три дня, а от него ни слуху, ни духу? Принг кивает, для нее это — соль на открытую рану. Никогда мужчины так открыто ее не игнорировали. — Может, его женщины уже не интересуют? — предполагает она с надеждой. — Фа? Я тебя умоляю, его интересуют все, кто поют дифирамбы его охуенности. Может, ты неуверенно пела или фальшивила? — С моей стороны все было отлично. Это он смотрел на меня, как на зверушку в зоопарке. Мол, интересно, что ты дальше выкинешь. Брр… Такое чувство неприятное, — передернулась она. — Окей, значит, твоя миссия на этом закончена, — уверенно произношу, вынимая из дипломата бархатную коробочку. Принг считала своими лучшими друзьями бриллианты, как банально. Пришлось расстараться. — Боже, как красиво! — ахнула девушка, раскрыв коробочку. Как по мне пошлятина жуткая — браслет из золота с россыпью коньячных бриллиантов. Не самый дорогой вариант, но и не дешевый. — Спасибо за помощь, хотя толку от тебя оказалось мало. — Йо, — она оторвалась от созерцания цацки и смотрит на меня, — что ты собираешься делать? — А вот это совсем не твое дело, — встаю из-за стола. — Йо… — зовет меня Принг, я оборачиваюсь. — Не заходи слишком далеко, ладно? Потом сложно будет вернуть все на круги своя. Я ничего не ответил, лишь кивнул, и вышел из ресторана.