Бессердечность

Сила в слабости. Звучит как оксюморон. Но я понял, что в этом выражении заключен огромный смысл. Иногда полезно притвориться слабым, особенно когда ты хочешь чего-то добиться. Слабость либо презирают, либо жалеют. Люди думают, что если ты проявил слабость — значит сдался и не ждут никаких неожиданных сюрпризов с твоей стороны. Зря… Вот и Фа попался на крючок. Я все думал, как же добиться этой его покорности, доверия. А оказалось все проще некуда. Фа ведь всегда питал слабость к таким людям. Недаром он бросался на помощь представительницам прекрасного пола, ему нравилось чувствовать себя человеком, стоящим у руля. Эдаким рыцарем в сияющих доспехах. Раз перехитрить его у меня не получилось, я пошел другим путем. Как это легко, оказывается, обвести его вокруг пальца. Милый парнишка-хастлер легко согласился подыграть мне. — Чё парня хотите проучить? — понимающе улыбнулся, услышав мои условия. — Да нет, одного хорошего человека. — На эту мою реплику он бросил многозначительное «ну-ну». Эсэмэс с невинным вопросом, когда Фа вернется домой, была отправлена накануне. И, получив ответ, я принялся воплощать свой план. — Как далеко мне можно зайти? — интересуется Мэл, когда мы вошли в квартиру Фа. — Прелюдия, не более. В сексе я не заинтересован. — Ага, знаю я вас, а потом окажется, что я подписался на групповушку, — Да уж, особыми манерами парень не отличался. — Не бойся, ничего такого не будет. Он скептически смотрит на меня и, натыкаясь на мой суровый взгляд, решает все же промолчать. Фа не заставил себя долго ждать. Мы сидели в комнате, когда раздался звук открывающейся входной двери. Мэл мгновенно подобрался, отшвырнул телефон в сторону и подвинулся ко мне. Последовал поцелуй, долгий, тягучий, не вызывающий абсолютно никаких эмоций. Почему-то целуясь с Фа, я могу ощущать все, что угодно, кроме равнодушия. Вообще этот странный коктейль эмоций я испытывал только с Фа. И это… пугало. Мэл не спеша расстегивает пуговицы на моей рубашке. Я стараюсь не смотреть ему в глаза, поэтому беспрерывно целую его губы. Чужие руки скользят по моему телу, а поцелуи спускаются все ниже. Кажется, что проходит вечность, прежде чем дверь открывается, и я сталкиваюсь взглядом с человеком, для которого, в общем-то, этот спектакль и затевался. Надо было видеть его выражение лица! Я все бы отдал, чтобы сфотографировать его в тот момент и сохранить этот снимок для истории. Фа реально растерялся. Потому что быть предателем и быть преданным — это разные вещи. Мэл тут же уходит, он понятливый мальчик, тем более я ему щедро заплатил за эту маленькую услугу. И вовсе несложно было сыграть, я просто выпустил мальчика Йо наружу. Он, как новорожденный младенец, скользкий от плаценты и дрожащий от холода, просто-напросто разрыдался. Потому что забыл, как выглядит окружающий мир, а еще — потому что сильно скучал по нему. И сердце вспомнило, как нужно биться в сумасшедшем ритме. Кажется, я заигрался до такой степени, что сам поверил в свою игру. Ха, будто мне действительно уютно в его объятьях. Будто я действительно хочу остановить время на этом моменте. Будто признаю, что вся ненависть и планы мести — лишь борьба с собой и своими настоящими чувствами. Если бы это был фильм, можно было прямо сейчас пустить на весь экран надпись «THE END». Всем спасибо, все свободны. Но это не фильм. Поэтому я быстро отбрасываю в сторону свои глупые мысли и просто изображаю маленького, потерянного мальчика Йо. Ну же, папочка Фа, утешь малыша! И он утешает, как может. Сначала готовит ужин, затем буквально кормит с ложечки, после отправляет в душ, даже не пытаясь навязаться следом. Такой примерный мальчик Фана будит во мне отнюдь не детские желания. Надо бы воспользоваться моментом и расквитаться с ним в одном интересном деле. А то эти пару дней страдал только я, не порядок. — Фа, можешь принести мне мои вещи? — зову я его, стоя уже под душем. Ни на минуту не сомневаясь, что папочка Фа примчится сюда через минуту, или правильнее сказать — мамочка? Как по заказу, вскоре в ванной нарисовался Фа. Я отворяю дверь душевой кабинки и киваю ему, мол, запрыгивай, детка, покатаемся. Этот увалень отводит глаза — ну прямо девица из благородной семьи — и прокашливается: — Вот твои вещи, я взял первые, что под руку попались… — А раньше ты посмелее был. Ты сам сообразишь или мне тебя силком в кабинку затащить? — Чего-то как-то неправильно у нас все. Слишком резкая перемена. Я, конечно, знал, что мой спектакль принесет свои плоды, но тут просто эффект разорвавшейся бомбы. Может, надо бы подумать о карьере актера? — Ты там сильно не нарывайся, — пригрозил мне как-то обиженно Фа, освобождаясь от одежды. Я только хмыкаю. Кажется, сегодня я сверху во всех смыслах… Фа смотрит на меня снизу-вверх своими невозможными глазами, и я действительно улетаю. Не сдерживаю стонов, всхлипываю, стойко ощущая его губы на своей плоти. О да, это круче всех на свете эротических фантазий и снов! Кусаю губы и впиваюсь в сжатые в кулаки ладони ногтями. Хочу прикоснуться к нему. Чтобы он почувствовал мое наслаждение. Хочу разделить его с ним. Но это рискованно. Боюсь, что в итоге захочу его всего целиком — навсегда быть вместе. Делить не только наслаждение, но и что-то важное, драгоценное — хорошие моменты и горечь плохих, в сумме составляющих жизнь. Нашу жизнь. — Хватит, давай трахаться уже! — От этих мыслей начинаю раздражаться и, чтоб скрыть свое состояние, веду себя грубо. Он поднимается с колен, а я тут же хватаю его за волосы и притягиваю к себе, впиваюсь в губы поцелуем. Он покоряется, хотя легко может повернуть меня к стене и оттрахать. Нет, сегодня Фа решил поиграть в игру «Злобный дядя-извращенец и кроткий, неискушенный мальчик». Ну, я думаю, все поняли, кому отведена роль дяди-извращенца? Окей, я только за. Поэтому, на правах старшего и более опытного, бесцеремонно поворачиваю его спиной к себе и основательно так начинаю готовить к лучшему траху в его жизни. Незабываемому — это уж точно. — Йо, не торопись… — пытается вяло сопротивляться, вжившийся в роль мальчика-ромашки, Фа. — Ну-у, успокойся, не зажимайся ты так, малыш, тебе понравится, — говорю хриплым шепотом, потому что терпение мое на исходе. И словно вняв моей просьбе, он расслабляется, а я, особо не церемонясь, вхожу в него и начинаю яро двигаться. Да уж, я ему сейчас не завидую. Видно, что ему не очень комфортно, он слегка шипит, извиваясь. Но я не даю ему возможности привыкнуть, а продолжаю измываться над его телом. Никакой нежности, заботы. Банальный трах. Он пытается ласкать рукой свой член, но я грубо убираю его руку. — Без рук, ты должен кончить так. — Слушай, Йо!.. — сразу же хорохорится этот альфа-самец, но я вгрызаюсь зубами ему в шею, оставляя там смачный синяк. Он сразу же замолкает, понимая, что сопротивление бесполезно. Вы окружены, бля! И тогда все идет как по маслу. В отличие от первого раза, когда я наказывал его за причиненную мне боль, сейчас все было иначе. Я получаю двойную дозу удовольствия. Моральное — глядя, как Фа покоряется мне. Физическое — варварски обращаясь с его телом и беря свое. — Тебе нравится? Да? — допытываюсь я, слыша, как его дыхание становится прерывистым. — Йо! Да-а-а… — стонет он мое имя, а я самодовольно улыбаюсь. А говорят только женщину можно приручить таким вот способом. Ан нет, стоило мне включить самца и трахнуть Фа — он просто из тигра в котеночка превратился, того гляди замурлычет. Фа больше не предпринимает попыток прикоснуться к себе и буквально плавится в моих руках. Не сбавляя темпа, кусаю его за плечо. Хочется ставить метки, как нерадивый турист, оставляя после себя послание: «Здесь был я». Вначале накрывает его, а после и у меня из горла вырывается победный стон — финальный аккорд нашей сумасшедшей близости. Нет, крышеносносного секса. — Я и забыл, как это, когда с тобой… — невнятно бормочет Фа, и на его лице расцветает самая искренняя и милая улыбка. Будто все, что было до — не имеет значения и есть только вот этот счастливый миг длиною в вечность.