five reasons

Вот уже как месяц Тарьяй живет у Майи. Квартира у той уютная, в теплых бежевых тонах, с запахом утреннего кофе и долгими часами в кровати по утрам. Девушка после первой ночи и не настаивала на серьезных отношениях, но парень сам вызвался перевезти свои вещи к ней. Брюнетке оставалось только радушно принять того со всеми недостатками: периодическими резкими сменами настроения, долгими прогулками в одиночестве по вечерам, привычкой перебирать ее волосы, в конце концов. Майя все принимает. Она терпеливо сносит все срывы, не оставляя на Тарьяй обиды в душе. Готовит ужин во время его отсутствия и переплетает пальцы, как только он возвращается домой после съемок. Спокойно переживает его рассказы о постельных сценах в новом фильме. Девушка не признается в любви и не требует этого от Сандвика Му. Иногда парню кажется, что она знает все. А потом Майя улыбается и нежно прикасается губами к его костяшкам. И он все забывает. Дни у Тарьяй никогда не повторяются: нет рутинной работы, нет нудных будней. Все в новинку и на съемках, и в личной жизни. Новый фильм требует огромного количества и времени, и сил. Иногда график сцен настолько загружен, что парень домой к Майе возвращается около полуночи. Столько работы не дает расслабиться, но актер и не просит. Ему хорошо, когда в голове – только дела и размышления о том, как лучше выразить эмоцию. Исчезает время для самоистязания. Майя работает над каким-то детективным сериалом, поэтому приходит домой немногим раньше парня, но успевает, несмотря на явную усталость, прибрать однокомнатную квартиру после поспешных сборов утром, кинуть на сковородку кусочки купленного недавно лосося, сварить картошку, даже книжку почитать. В отличие от парня, который по приходу закидывает в себя миддаг, не задумываясь о вкусе, обнимает брюнетку и проваливается в сон. Тарьяй устраивает такой паразитический стиль жизни, а Майя и не жалуется. - Что на завтрак будешь? Лефсе с овощами? – спрашивает брюнетка после получаса в постели. Тарьяй уже почти спит, но успевает выдавить из себя: - Ты каждый вечер спрашиваешь, но просыпаешься позже меня. Фыркает и утыкается носом куда-то в шею. Уютно. Чертовски хорошо. Утром они, конечно, безбожно просыпают. Отложив в который раз за это утро будильник и завалившись обратно спать, Сандвик Му резко распахивает глаза и снова хватается за мобильный. 8:47. Вот черт! Майя собирается быстро, почти не красится, чмокает Тарьяй в губы и выскакивает за дверь, оставляя того наедине с чашкой крепкого кофе. Жидкость неприятно обжигает небо, но спасительно проясняет мысли. Парень набрасывает ветровку, натягивает кепку до самого носа и закрывает квартиру. Через пару часов Майя снова темноволосым ветром принесет сюда уже ставший привычным запах страниц новой книги и свежий кнейпбрёд. Автобус непривычно набит в такое время, и Сандвик Му жмется спиной к двери, проклиная общественный транспорт и отсутствие водительского удостоверения. Поэтому поток свежего осеннего воздуха в лицо воспринимается Тарьяй, как восьмое чудо света. Осло спешит по делам: двигатели проезжающих машин, люди, разговаривающие между собой по дороге на работу, ветер в листьях кустарников – все это составляет неповторимую мелодию норвежского утра. И Сандвик Му вслушивался в эти мотивы, различая каждую ноту. Здание рекламного агентства, куда его пригласили на короткое собеседование, находится в районе современных застроек и вычурных стеклянных громадин. Заходя внутрь Тарьяй на секунду раздражается, ведь это его пригласили, не предусмотрев отсутствие пропускной карточки. Но тут же находится приветливо улыбающийся сотрудник и пропускает Тарьяй по своей айди-карте через турникет. Внутри интерьер почти так же замысловат, как и снаружи: высокие потолки, живые растения геометрических форм, стеклянный лифт, вид из которого на проснувшийся Осло потрясает. Сотрудник компании доводит актера до нужного этажа, учтиво кивая головой и показывая, в какой кабинет стоит идти. Собеседование проходит быстро: Тарьяй не против засветиться в каком-нибудь рекламном ролике, а заказчик так и вовсе с ума сходит от возможности поработать с любимцем современной молодежи. В конце, они пожимают друг другу руки, парень даже давит улыбку, хоть сам работодатель ему не нравится. Спускаясь вниз на знакомом лифте, еще раз поражается скрытой доселе красоте города с высоты птичьего полета. Вздыхает. Сегодня он вернется домой пораньше: собеседование прошло, а на съемках решили дать им сегодня отдохнуть. Может, Майя тоже освободится пораньше. Тогда можно будет развлечь себя кино, или провести весь день в кровати, или, в крайнем случае, посмотреть, как Майя работает. Перебирает свою аппаратуру, проверяет линзы, очищает крошечные микрофоны, достает сценарий из сумки, сдувая крошки печенья, и просматривает заметки. - Здравствуй, Тарьяй. Нет, вряд ли получится. - Давно не виделись, Хенрик. Смотрит так радостно, так искренне, сверкая улыбкой и заглядывая в глаза, будто и правда рад встрече. Повторяй, Тарьяй. Улыбка, выпрямись. Молодец. Ты стал еще красивее. - Был в агенстве? Я вот заглянул тоже по делам. Может, сходим на чашку кофе вместе? Отлично! Я быстро, подожди тут. И непонятно зачем, но Тарьяй ждет. Стоит, прислонившись к стеклянной стене, уставившись в пятки, иногда достает мобильный, чтобы проверить, есть ли еще зарядка. Семь процентов. Нехорошо. Ждет. Слушает шум улицы. Так раздражает, думает, а ведь с утра еще не гудели. Теперь все не так гудит, не так шелестит, не так говорит. Теперь все не так. Четыре процента. Тарьяй бы и рад прекратить играть в какую-то глупую головоломку, но не может. Нет работы, чтобы о ней думать, поэтому парень пытается занять мысли чем угодно. Получается не очень. Вот и Хенрик. Улыбается, спускаясь на стеклянном лифте. Машет рукой добродушно. Сандвик Му даже и свою приподнимает в приветственном жесте. - Ну что, ты готов? Часто дышит, как будто бежал сюда со всех ног. Забавный. Не больше. Тарьяй кивает, и они отправляются в ближайшую кофейню. Идут плечо к плечу, пока младший не прячет руки в карманы. Никаких лишних контактов. Говорят о всякой ерунде. О вещах, настолько бессмысленных, что ни один не запомнит и слова из этого диалога. И Тарьяй почти неинтересно. Зачем ты появился? Еще бы чуть-чуть – и ничего бы уже не чувствовалось. Парень думает о длинных волосах Холма. Думает о стильной одежде. Думает о том, как грациозно двигается Хенрик, несмотря на рост. Как точны движения, как плавны покачивания головой, как красиво лицо. Аполлон спустился на Землю. Думает о счастливых фотографиях в Инстаграме Хенрика и Леи. Думает, что почти не щекочет сердце. Разве что самую малость. Почти не чувствует жжения под ребрами - и на том спасибо. Почти не любит. Но тебе все-равно нельзя было появляться передо мной. Желательно никогда. Но вот он, Хенрик Холм. Болтает о своих модельных показах, о новых проектах, о путешествии в Ирландию. Точно такой же, как и в последнюю встречу. Неумолимо безжалостный к Тарьяй, безбожно рвущий пустоту чувств. И вот парень чувствует, как то, чему он радовался все это время, успех в попытке начать новую жизнь с Майей, звонко трещит по швам и рвется, отдаваясь гулкой пульсацией в ушах. Майя! Забегаловка набита людьми, поэтому Хенрик берет два стаканчика с горячей жидкостью и взглядом приказывает идти за собой. - Хенке, можешь одолжить телефон? Мой совсем сел, - просит Тарьяй, указывая на погасший экран смартфона, когда парни садятся на лавку в осеннем безлюдном парке. - Да, конечно! – ставит стаканчики рядом на доски и ловко выуживает аппарат из глубоких карманов толстовки. Младший встает и отходит на безопасное расстояние. По памяти набирает Майю. - Алло? - Привет, это я. Мой телефон сел, поэтому звоню с мобильного… знакомого. Я уже освободился, может, ты тоже? – скажи «да», скажи «да». - Ой, ты о чем! Столько работы! Без понятия, почему, но режиссер сегодня очень на меня рассчитывает. Боюсь, буду тут до шести, раньше не получится, прости. На том конце слышатся сдавленные ругательства, и Тарьяй представляет, как девушка раздраженно заправляет темный локон за ухо, листая кадры в камере. - Ну хорошо. Удачи тебе там, держись. - Ты тоже! Гудки. Нет никаких оправданий для того, чтобы сейчас сбежать. - Ну ты скоро там? Кофе остынет! – кричит Хенрик с беспокойством в голосе. Тарьяй послушно бредет обратно, запустив руки в карманы ветровки, и опускается рядом с парнем на скрипнувшую лавочку. Принимает у того из рук теплый напиток. На вкус слишком горько. - Ты что, не брал сахара? – Сандвик Му даже морщится от горечи кофе. Холм озадаченно хмурит брови и непонимающе моргает. - Я думал, ты без сахара пьешь. - Думал? Как ты мог это знать? Мы с тобой только пару раз пиво вместе пили, - звучит как претензия. Черт. - Извини! Хочешь, я еще раз сбегаю? – даже приподнимается. – Значит, с сахаром? - Сиди уже, - фыркает Тарьяй. – Как-нибудь уже без кофеина обойдусь. И зевает. Предательски широко открывает рот, поспешно прикрывая лицо ладонями. - Обойдется, как же, - смеется. – За новым стаканом я не побегу, слишком лень. Но ты выпить хотя бы этот должен. Не хватало еще, чтобы я тебя домой на руках нес, принцесса. Все. Конец. Конец и напряженной атмосфере, конец мыслям о неудавшемся поцелуе на вечеринке в прошлый раз, конец и деланному безразличию. Конец отчужденности друг к другу. Они говорят о новых проектах: Тарьяй рассказывает о своем новом фильме, в подробностях описывая неловкие моменты в постельных сценах и наслаждаясь глухим смехом старшего. Хенрик взахлеб распинается о последних трендах и самых экстравагантных костюмах, которые ему приходилось примерять на себя. Младший смеется в ответ, представляя себе неловкую фотосъемку. Лавка давно осталается позади, парни просто бесцельно бредут по парку, пока Сандвик Му не понимает, что они вышли практически к дому Майи. - …и вот, я уезжаю в США. - Что? Прослушав первую часть предложения, Тарьяй резко вскидывает голову. Нет. - Что? – глупо повторяет, уставившись в серо-голубые глаза. - Я уезжаю в США на съемки. И это все? Хенрик уезжает из Норвегии? А как же… Почему он смеется? - Ну, друг, ты бы свое лицо видел! Просто жесть! - Что за херня? – младший озадаченно проводит рукой по коротким волосам, разглядывая согнувшегося пополам Холма. - Шутка это! Боже, я уж думал, сейчас облажаюсь, но актер – он и в Норвегии актер! Старший все еще громко смеется, когда ему в плечо прилетает довольно ощутимый кулак. Не прекратив улыбаться, парень поднимает голову на Сандвика Му. - Придурок, - изрекает тот и ударяет еще раз, уже слабее. Парни стоят, улыбаясь друг другу. Смотрят в глаза, порождая что-то запретное для обоих. Что-то что, заставляет Тарьяй сжать кулаки и выдыхать, пока в легких не останется кислорода. Пора снова учиться жить заново. А может, стоит попробовать запасной вариант. - Мне пора. Было приятно пообщаться. Судорожный выдох. Давай, парень, ты справишься. - Ну, до встречи, - Хенрик убирает с лица лучистую усмешку. Прощай. И больше не появляйся подразнить. Холм все еще смотрит в спину, когда младший поднимается по бетонным ступенькам. Даже закрывая за собой тяжелую дверь подъезда, Тарьяй все еще ощущает спиной тяжелый взгляд голубых глаз. Взбежав вверх по лестнице и ввалившись в остывшую квартиру, дрожащими руками вынимает из карманов джинс свой мобильник, подключает к зарядному устройству. Как только экран загорается, привычной картинкой извещая о готовности к работе, парень ищет нужный номер в контактах. Не зря сохранял. Нажав на вызов, ждет ответа. После двух длинных гудков слышится знакомый голос. - Алло. - Эрик? Записывай адрес.

***

Майя, как и обещала, возвращается в семь, и Тарьяй кидается ей на грудь. Жалуется, что было так скучно, что он даже посуду вымыл, поменял белье в спальне и чайник поставил. - Бедный, как же ты с чайником справился в одиночку? – притворно сочувственно произносит брюнетка и чмокает Тарьяй в губы. Парень тянет девушку в спальню, не выпуская из рук. Та послушно опускается на мягкий матрас, расстегивая блузку, целуя в шею. Подчиняется. Покоряется, угадывает каждое желание Сандвика Му. Ведет рукой по груди, соблазняя. Позволяет подхватить под бедра и вжаться пахом в хрупкое тело. Эта покорность необходима Тарьяй. Ему снова нужно почувствовать себя мужчиной, способным на любовь к женщине. Ему нужно перестать думать о произошедшем пару часов назад, ему нужно выкинуть из головы ненужные мысли. Они проводят полчаса в кровати, занимаясь любовью. А после девушка кладет голову на руку парня, прижимаясь голым телом. Тарьяй смотрит в потолок и почти не дышит. Майя проводит носом по скуле парня, застывает, и скоро Сандвик Му слышит мерное сопение. Заснула. В полной темноте резко зажигается экран мобильного. Тарьяй берет в руки вибрирующий телефон и вглядывается в незнакомый номер. Наверное, Эрик. Черт поймет этих диллеров. Выбравшись аккуратно из-под одеяла и укрыв спящую девушку, парень быстро одевает первую попавшуюся под руку толстовку, натягивает джинсы и выскакивает за дверь, прихватив ветровку. Писк открывающегося подъезда. Но двор пуст. Нет знакомого черного BMW, нет идеально уложенных черных волос. Нет белозубой наглой усмешки. Но есть пиздецки глубокие голубые глаза. Хенрик сидит на лавочке под подъездом и в упор смотрит на парня. Смотрит задумчиво, сверкая яркой в свете фонаря радужкой. - Какого… - Телефон. - Что? Тарьяй потерялся. Не понимает, что происходит, не понимает, что здесь делает Хенрик Холм. Не понимает, почему блондин подзывает Сандвика Му к себе и почему тот подчиняется. Будто в бреду, ползет черепашьими шагами на дым от сигареты старшего, опускаясь рядом на скамью. - Телефон. Ты забрал, видимо. Холм делает затяжку. Откидывается на спинку лавки, вальяжно раскидывая руки. Выпускает дым из легких в ночное небо, поворачивая голову в сторону ни черта не соображающего Тарьяй. - Тарьяй, прием! Сегодня ты взял мой телефон позвонить и, видимо, случайно сунул к себе в карман. Младший все еще в замешательстве сует руки в карманы ветровки и с удивлением нащупывает холодный корпус мобильного. Выуживает из куртки и протягивает хмыкающему Холму. - Так-то лучше. Снимает блокировку и пробегает глазами по списку пропущенных звонков. Кашляет пару раз, разгоняя мурашки по телу Сандвика Му. Набирает чей-то номер и подносит к уху. На том конце слышится взволнованный девичий голос, и Тарьяй все понимает. - Да, Леа. Извини, телефон на беззвучном был, а я и не проверял, - подмигивает Тарьяй. – Да, весь день. Слушай, я был занят! Скоро вернусь, - девушка, кажется, успокаивается после слов Холма. – И я тебя. До скорого. И я тебя, Хенке. - Ох уж эти женщины, а? – пихает локтем в бок, игриво вскидывая брови. Эмоции, вернувшиеся в глаза старшего, топят и Тарьяй. Внутри бушуют волны беспокойства и умиротворенности одновременно. Такой контраст повышает температуру, и парень чувствует, как у него горят щеки. Благо, фонарь светит лишком тускло, чтобы такую мелочь можно было заметить. Свет от лампочки освещает только профиль земного Аполлона, очерчивая высокий лоб, проходя по аккуратному носу и целуя бледные губы. Приходится отвлечься на мигающий свет фар подъехавшего авто, и у Тарьяй сердце ухает. Эрик. А тут он и Хенрик, мать его, Холм. Стыд волной проходит по спине. Нельзя, чтобы старший увидел его слабость. Нельзя! Но Эрик уже вышел из машины, и направляется прямиком к лавке, на которой сидят парни. - Доброй ночи, молодые люди, - деланный реверанс и насмешка в глазах. Хенрик непонимающе смотрит то на Тарьяй, то на брюнета. Смешно хмурит брови. Растерянность на лице старшего доставляет какое-то садистское удовольствие Сандвику Му, но эта эмоция не заглушает неловковкости. - Отойдем, Эрик? – предлагает Тарьяй, уводя брюнета под локоть. - Так вот значит, что мешало тогда в машине? – присвистывает Эрик, оказавшись на безопасном расстоянии от подъезда. - Замолчи и давай уже. Эрик неспешно вынимает из кармана небольшой пакетик с травой и уже готовым косяком. - Я постарался, даже самокрутку положил. Ну что, я заслужил поцелуй? - Хватит, – Эрик очень не вовремя. –Спасибо, вот деньги. Брюнет кладет руку на локоть Тарьяй, и тот замирает с купюрой в пальцах. - По знакомству – первый раз бесплатно. Улыбается и тянется к щеке. Прикасается невесомо губами к виску и отходит. - Надеюсь на скорую встречу, Тарьяй. Парень смотрит вслед удаляющейся машине. Стоит на месте, пока та совсем не пропадает за углом, а над уход не раздается полушепот. - Вот, чем ты сейчас увлекаешься? Даже не дрогнув, Садвик Му разворачивается и упирается взглядом в старшего. - Зажигалка будет? Они по очереди раскуривают косяк, и Тарьяй даже не кашляет. Дым понемногу начинает въедаться в мозг, и тело легчает. Никогда никакой алкоголь не давал парню настолько забыться. Поздоровайтесь, молодой человек, Ваша новая зависимость! - Скучаешь? – Хенрик делает глубокую затяжку и передает самокрутку младшему. - По кому? Смеётся. - По «чему». По Скам'у, он, в конце концов, сделал из нас конфетку, – передергивает плечами, будто сгоняя мороз с толстовки. Тарьяй смотрит, как плавится в пальцах трава, падая на асфальт серым пухом. Поднимает глаза на облачное небо. Единственные, с кем он сейчас общается с глазу на глаз – Давид и Румен. Даже с Марлоном они просто обмениваются смсками. Группа в Фейсбуке понемногу пустеет, все реже и реже ребята делятся чем-нибудь друг с другом. Бывает. Разрыв неизбежен, как бы долго они вместе не проводили когда-то времени в окружении друг друга. - А ты? – ответный вопрос кажется единственным правильным ответом. Забрав у Тарьяй из рук окурок двумя пальцами, Хенрик последний раз вдыхает дурман и выбрасывает тлеющую бумажку в урну. Теперь они сидят в тишине, уперевшись локтями в колени. - Скучаю, наверное, - режет слух голос старшего. - Не хватает чего-то все время. Тебя не хватает, вздыхает младший. - Вот и я так же. Скучаю по некоторым ребятам, – по тебе сохну. Тучи над Осло всё-таки начинают сгущаться и на плитку под ногами падают первые капли осеннего моросящего дождя. Тарьяй вспоминает про Майю. - Нам обоим уже пора. Холм молча кивает и поднимается вслед за младшим. - Ты звони, если что. - Хорошо, - нет, никогда. Сандвик Му не выдерживает. Он делает шаг к парню и уже готовиться получить поддых, как и тогда на вечеринке, но нет. Старший принимает его в объятия и сжимает в руках, заставляя Тарьяй вдохнуть обжигающий легкие запах. Боже, только не это. Исак внутри Тарьяй будто просыпается и зарывается знакомым движением в воротник своего парня. Убей меня. Младший рвано отстраняется, теряя тепло, но спасаясь от агонии. - Прощай, Хенрик. Молчит. Режущий слух писк открытого подъезда. Тарьяй успевает последний раз вдохнуть свежего уличного воздуха, и запрыгивает в подъезд, улавливая запоздалый стук металла о металл. Теперь ты в безопасности. Парень задумывается, почему дверь не закрылась сразу же, но не успевает оформить мысль. Что-то или кто-то пихает его вбок так сильно, что тело отзывается ноющей болью в спине. А когда понимает, кто перед ним, горло пересыхает и ноги подкашиваются. Хенрик вжимается в него всем телом, бешено водит глазами по лицу, дрожащими руками сдавливая в районе шеи. Тарьяй кажется, что он сейчас задохнется, но Холм неожиданно ослабляет хватку и выдыхает запах сигарет прямо в лицо. И младшего ведёт. Мутит от тесного контакта, от непозволительной близости, от тепла желанного тела, от Хенрика мутит. Старший наклоняется медленно, раздражая и пугая. Тарьяй не смеет шевельнуться, прижатый и обездвиженный. Ещё ниже, давай же! Хенрик издевается будто. Не отводит затуманенного адреналином взгляда, смотрит прямо внутрь. Упирается руками по обе стороны от головы младшего и застывает. Ждёт нужного момента для нападения. Убить. Лица разделяет каких-то пять сантиметров, и дежавю ломает Тарьяй. Это все чертовски не похоже на реальность. Что-то щёлкает внутри, когда Хенрик срывается. Впивается в тонкие губы, властно мнет, хватая руками лицо. Тарьяй зачарованно смотрит на покачивающиеся длинные пряди, на подрагивающие светлые ресницы, упирается носом в впалую щеку. Агонии не избежать. Руки Холма бешено блуждают по спине младшего, проводят по короткостриженой голове, оттягивают кожу на лице. Хватают за подбородок. Парень отстраняется и пьяно смотрит на Сандвика Му. Рассматривает каждую мелочь в давно заученном лице. Они уже не Эвен и Исак. Теперь они Хенрик и Тарьяй. И смотрят друг на друга уже по-другому. Тарьяй не выдерживает и притягивает старшего за воротник худи. Теперь парни целуются медленней, не торопясь. Хенрик ведёт губами к ямке за ухом, оставляя следы лёгких поцелуев на щеке Тарьяй. Кожа горит под пальцами старшего, плавится под поцелуями. Сандвик Му жмурится, сдерживая предательские слезы. Ведь это тупик. Парни хватаются друг за друга отчаянно и безуспешно пытаются слиться в одно целое, изгибаясь и подставляя тело под поцелуи. Хенрик властно сжимает талию Тарьяй в своих объятиях, выдыхая куда-то в ключицу. Младший ненавидит быть слабым. Даже с Хенке. Берет лицо старшего в ладони и тонет в снова ярко-голубых глазах. Да, боль неизбежна. - Неплохая трава была. Несостоявшийся поцелуй застывает на тонких губах кривой усмешкой. Ну конечно. Хенрик все ещё сжимает его бока, когда Сандвик Му отстраняет парня от себя. Хватит с них. Теперь пора заново собирать себя по кусочкам. Это все только качественный косяк. Не больше. - Вали отсюда. Холм смотрит как-то понимающе. Тарьяй читает во взгляде знакомые по себе эмоции, но ему плевать. Плевать и на минутное бешенство, и на лёгкость от марихуаны, и на Хенрика плевать. Главное - это отдышаться и убрать предательский ком из горла. Старший уходит по-английски, гулко застывая в тишине подъезда закрытой дверью. Плевать. Дверь в квартиру оказывается чересчур скрипучей. Неважно. Майя не заслуживает такого. Похер. Вещи валяются по всей комнате. К черту. Тарьяй хватает дорожную сумку и суматошно закидывает туда одежду, напоминающую мужскую. На секунду задерживается у двери в ванную, откуда доносятся звук текущей воды и мелодичное женское пение. Парень почти передумывает. Хватит обманывать Майю, хватит обманывать себя. Пожалуйста, хватит. Водитель такси неразговорчив и тих, а Осло снова кажется угрюмым под маской непрекращающегося фарса. Хватит с него всего этого. Квартира выглядит в точности так, как он ее оставлял месяц назад. Те же шторы, те же пыльные полы. Те же мысли, то же прошлое. Произошедшее обваливается на Тарьяй непредвиденной катастрофой, бьёт цунами по мерному распорядку жизни. Теперь предстоит реабилитация. Если она вообще возможна. Парень сползает спиной на пол и достает из кармана пакетик с травой. Что же, погибать – так со вкусом.