Слишком взрослое Небо

Тсунаёши сидел в общей гостиной особняка семьи Вонгола и с лёгкой улыбкой наблюдал за хранителями первого поколения. Вот Лампо лениво отмахивается от всех, кто к нему пристаёт. А вот Джи с непроницаемым лицом, но крайне грозным взглядом отчитывает Спейда и Алауди, которые «немного» увлеклись и чуть не разнесли пол резиденции. А те только молча слушают, изредка хитро переглядываясь. Опять что — то задумали шалопаи, ностальгически подумал Тсунаёши. Какие же они ещё дети, несмотря на то что уже порядком выше самого Тсуны. Но ведь так и должно быть в семье, верно? Иногда он с трудом сдерживал такие порывы, как подойти на каком — нибудь заседании и незаметно поправить галстук, волосы, какую-то не значительную деталь… Впрочем, он это делал перед тем, как отправиться туда. На что все шутливо фыркали, но даже не думали сопротивляться. Иногда даже наоборот, сами подходили и уточняли подойдет ли такой галстук, например. И вот сейчас, сидя на диване и смотря на счастливых хранителей, он чувствовал, как истошно надрывается интуиция, как она практически вопит, о том что недолго этому счастью осталось длиться. Что практически всё будет так, как и было в истории Вонголы. И Савада не сможет этому помешать, не сможет уберечь их от этой боли, как бы сильно не желал этого. Он не сможет вмешаться вовремя. К этому моменту Савада Тсунаёши исчезнет из этого мира и жизни Основателей Вонголы. Из жизни второй половины своей семьи. Сейчас Тсуна остро чувствовал, что время утекает, словно вода через решето. О, конечно же Савада мог бы без особых усилий воспротивится, просто остаться в этом времени, отказаться, но… Он знал, что так нельзя. Что если он сделает это, то это будет уже совсем не он. Если он останется, то не только предаст самого себя и семью из своего времени, но и сделает только хуже. Не он вершитель судеб, не ему переламывать уже выросшее дерево. Он может лишь немного корректировать его рост и внешний вид. К тому же, он всегда знал, что вернётся рано или поздно назад. К Реборну, маме, хранителям своего поколения и своим проблемам. Так действительно нужно, так правильно, так говорит интуиция. Поэтому Тсуна сейчас внимательно наблюдает за частью своей семьи старательно запоминает и откладывает в воспоминаниях каждое мгновение проведённое со всеми ними. Ведь совсем скоро он исчезнет и не ясно, когда они смогут встретиться вновь. А то что они встретятся, Тсунаёши знал чётко и ясно. А там, куда он вернётся, эти счастливые тёплые воспоминания и весь накопленный опыт, ой как пригодятся! Теперь он будет знать и помнить, что всё может быть хорошо, как должна ощущаться связь с хранителями и можно будет понять, как помочь десятому поколению. И что бы помнить, что есть те, кто его любит, как часть своей семьи, как неотъемлемую часть своей жизни. Что есть тот, кто занял одно из особых мест в его душе. Тсунаёши печально улыбается, по большому счёту его вообще тут быть не должно. Но он тут. Имеет на это право. И пожалуй теперь Тсуна сможет выдержать предстоящее. А ещё он сможет помочь Реборну и улучшить состояние своей мамы. Тсунаёши вырос за это время, стал сильнее, набрался опыта и знаний. Он должен. Он хочет этого. Кивнув самому себе, расслабленно выдохнул и немного прикрыл глаза, откинувшись на спинку дивана. Самое важное он для себя решил. Остальное — мелочи. Или не совсем. Решить то он решил. Но Савада совершенно не представлял, как будет прощаться с… Джотто. Как он будет смотреть в эти до невозможности глубокие, внимательные глаза, что искрятся обжигающим врагов и обволакивающих близких, пламенем. Которые смотрят с нежностью и заботой и в которых скорее всего отразятся боль и разочарование. В такие моменты в Тсуне просыпается скромный, неопытный подросток. Все эти годы, что он провёл здесь, он провёл в кругу семьи и даже не задумывался о всяких там гулянках — свиданках. Всё это время он вёл себя так, как привык. И подобного рода вещи Саваду не интересовали. Все его мысли, вся душа и сердце Тсунаёши были наполнены нашедшейся частичкой его семьи. Поэтому Примо — Дечимо Вонгола практически не повзрослел в этом плане, в отличии от остальных. И так уж вышло, что один из таких вот дорогих людей засел глубже. Как объяснить такие простые и при этом ужасно сложные чувства, Тсунаёши не знал. Под грузом далеко не самых лёгких мыслей, Тсуна сам не заметил, как тихонько соскользнул в мутное марево снов. Зато это прекрасно заметили другие. Хранители стали медленно сворачивать свою шумную деятельность, так как знали что резко наставшая тишина заставит моментально подскочить их Небо и приготовиться к бою. Затем, ребята медленно, осторожными прикосновениями и не навящими подталкиваниями, уложили Тсуну в более удобную позу. Джи накрыл шатена пледом, а Асари тихонько подоткнул небольшую подушку под голову. Все хранители первого поколения видели и знали, что Тсунаёши очень сильно беспокоится о них и о том, что должно произойти. На самом деле каждому хотелось вцепиться всеми конечностями в этого взрослого, сильного, но такого невероятно нежного и важного человека. Ведь именно он заботился о них, когда кто-то болел. Именно он помогал, направлял. Нежно подталкивал, подсказывал и по мере необходимости давал советы. Беспокоился и обрабатывал их ранения, напрочь забывая о своих. Столько всего случалось, а он всегда держался стойко, непоколебимо, гордо, даже если не было сил стоять, не то что сражаться, Тсунаёши не допускал даже мысли о том что бы упасть на колени. И учил их тому же. Но при всей своей силе, он оставался таким же ярким, тёплым, уютным, нежным, родным, надёжным, порой трогательно неуклюжим… Да всего просто невозможно описать! По мнению всего первого поколения Вонголы, этот человек просто невероятен. И от того всем было ещё более печально, что они никак не могут помочь ему. Ребятам было ясно, что для Тсуны Джотто был особенным. Не в том смысле, что он ставил его выше других или что-то в этом роде, нет. Просто любил по другому. Не как их — родных людей, родственников, семью, а как любят возлюбленных. И было видно, что Джотто отвечает тем же. Но оба этого не видят. Даже знаменитая гипер — интуиция молчит и не колыхается по этому поводу, видимо считая, что её владельцы должны сами разобраться между собой и в своих чувствах. И сами хранители не могли вмешаться, понимая что не только не помогут, а сделают только хуже. Когда в комнату вошёл Примо Вонгола, хранители постепенно стали молча выходить из помещения, давая Джотто возможность побыть с Тсунаёши наедине. На что блондин лишь благодарно улыбался и кивал. Когда гостиная опустела, Блондин осторожно присел на подлокотник в изголовье дивана и стал нежно перебирать мягкие, но тяжёлые пряди волос. Взгляд золотых глаз внимательно скользил по спокойному, почти безмятежному лицу Тсунаёши, запоминая каждую чёрточку. Рука ласкающее перешла на лицо, большой палец плавно очертил скулы и обводя контур лица. Джотто наклонился ниже, почти что вплотную, как Тсунаёши сонно вздохнул и легонько потёрся об источник тепла щекой. Джотто тут же отпрянул, сбрасывая наваждение. Сделав несколько вдохов — выдохов и успокоив наконец разбушевавшееся сердце, Примо осторожно поднял на руки Тсуну и неслышно ступая пошёл к выходу из комнаты. Солнце неумолимо клонилось к закату. Последние свечи потухли…