Сердце, дарящее надежду

Кирилл глубоко вздохнул и откинулся на кровати на спину, сильно хмурясь от собственных мыслей. По подоконнику монотонно и раздражающе стучали капли уже надоевшего дождя, и шатену вдруг, как мальчику, захотелось закрыть уши, чтобы остаться в абсолютной тишине с осознанием одного единственного факта. Он что-то сделал не так. Направляясь сегодня утром в школу, он твердо намеревался устроить своей рыжеволосой ученице допрос и одновременно профилактическую беседу о том, что бегством возникшие проблемы решить невозможно, а вот заслужить неуважение учителя — вполне реально. Но все планы полетели в тартарары, когда после звонка парта Кристины продолжила пустовать, а сама девушка не появилась в кабинете ни через десять минут, ни через двадцать, ни хотя бы к концу урока. А парень, как полный дурак, надеялся, что каждый опоздавший со стандартным «Извините, можно войти?» окажется, пусть и вновь озлобленной, Фроловой. Теперь он был уверен, что девушка скрывала под куполом раздражения слишком ранимую душу. Впрочем, винить ее Кирилл не мог. На перемене шатен успел изучить расписание Кристины и под каким-то выдуманным предлогом сходил в кабинет литературы, которая стояла следующей, однако, и там девушки не обнаружилось, и парень поплелся обратно, испытывая лишь медленно рождающееся раздражение. Она сводила его с ума. Парень ощущал себя полнейшим психом, но остаток дня думал лишь о том, чтобы любым способом поговорить с девчонкой и объяснить ей, глупой, что он не собирается упрекать ее за слезы и хрупкие руки, которые овивали его торс несколько мгновений, в течение которых Фролова пыталась совладать с собой. А еще он был зол. Ужасно зол на то, что Кристина, и так принимавшая физику за великую тайну, в которую были посвящены лишь немногие, позволяла себе пропускать занятия. Кирилл распахнул глаза, смотря теперь в потолок собственной спальни, а вскоре невольно усмехнулся. Что ж, было весьма забавно, как разозленная за двойку Кристина прожигала его взглядом, наивно полагая, что он этого не замечал. Фролова, весьма трудно не заметить, когда шестнадцатилетняя десятиклассница хочет тебя убить. Шатен с очередным вздохом поднялся на ноги, расслабил галстук, грозящийся его задушить, и совершил несколько шагов от одной стены комнаты к противоположной, после чего оперся кончиками пальцев о подоконник, смотря на улицу за окном. Почему Кристина была так недовольна его помощью, парень до сих пор понять и осознать не мог, но факт принял и пообещал сам себе, что больше встревать в жизнь девушки не будет. Но как он мог не вмешиваться, зная, что, возможно, именно в этот момент, девушка вновь слышала унизительные насмешки или ощущала безжалостные удары? Сев на тот же подоконник между вазонами с цветами, которые он периодически забывал поливать, Кирилл достал из кармана брюк телефон и нашел в вызовах номер детдома, в котором жила Кристина, чтобы вскоре несколько раз кашлянуть и позвонить. — Добрый день, — парень поздоровался с уже знакомой женщиной, сжимая пальцами свободной руки край подоконника. — Вас беспокоят из школы, где обучается Кристина Фролова. Ответом Кириллу послужила тишина, и он даже всерьез заволновался, что позвонил не туда и сейчас придется оправдываться, но еще через пару секунд женский голос протянул слегка безразличное «Ну», и шатен продолжил. — Ее посещаемость вызывает беспокойство. Повисла еще одна пауза, в течение которой шатен мысленно считал до десяти, однако, известный способ успокоиться ему ни капли не помогал, и парень не стал ждать ответа, зная, что если услышит еще одно «Ну», то непременно взорвется и выскажет всё, что только думал об этом детдоме, где не могли даже разобраться с конфликтами между детьми. — Уже второй раз за неделю вы не в состоянии уследить за тем, посещают ли ваши воспитанники учебное заведение. Тем более успеваемость Фроловой далеко не самая лучшая в классе. У нее есть уважительная причина? Кирилл и сам услышал, как быстро его голос перестал быть доброжелательным, как в нем появились холодные, почти ледяные нотки, но ничего с этим поделать не мог, поскольку с каждой секундой разговора злился все больше и больше. — А я откуда знаю? Сейчас спрошу и перезвоню Вам. Шатен отключился первым и откинул телефон на место рядом с собой, после чего поднялся, достал из пачки одну из сигарет и щелкнул зажигалкой, закуривая, поскольку теперь было некому просить его курить хотя бы на балконе или в подъезде. На звонок парень ответил ровно через секунду после того, как стены комнаты услышали рингтон зазвонившего телефона, и вновь сел на кровать, приготовившись к тому, что ему скажут, что Кристина заболела, или дадут поговорить с самой девушкой, что было бы наилучшим вариантом. — Фроловой нет. Кирилл чуть не закашлялся от удивления, но лишь поспешно выдохнул никотиновый дым и замер, зажав сигарету между длинными средним и указательным пальцами, а затем нахмурился. — В смысле? — Сбежала, наверное, — парень пытался услышать в этом женском голосе хоть каплю участия или волнения, но смог найти лишь полнейшее равнодушие, с которым сталкивался всё то время, что старался разобраться в запутанной и, несомненно, сложной жизни своей новой ученицы. Сбросив вызов, Кирилл пару секунд еще сидел на том же месте и пытался собраться с мыслями, вновь нервно ероша собственные темные волосы. Кристина не могла сбежать. Это он знал абсолютно точно и не подвергал ни малейшим сомнениям, пока переодевал надоевшие рубашку и брюки, обувался и накидывал на плечи пальто, чтобы через несколько минут уже заводить двигатель своей машины, на ходу пытаясь докурить. Не сбежала. Некуда. Шатен ехал по мокрой дороге на максимальной допустимой скорости, прекрасно почему-то запомнив местонахождение детдома, и уже знал, кого должен спросить о внезапном исчезновении девушки, на которое всем было плевать. Сбежала, наверное. Действительно, ничего ведь необычного. Просто еще один исчезнувший ребенок. Парень выскочил под дождь, казалось, еще раньше, чем колеса авто перестали крутиться. Десятки шагов до здания, пару по ступенькам, и еще сотни до нужного кабинета. Стараться не обращать внимания на маленьких детей, за что-то брошенных непутевыми родителями. Этого понять Кирилл не мог, придерживаясь мнения о том, что гораздо гуманнее уж избавиться от ребенка, чем обречь его на существование в детдоме, последствия которого непременно изменят человека. Сделают несчастным и глубоко разочарованным, как Кристину, или жестоким и безжалостным, как ее врагов. Об этом Кирилл рассуждал, сидя в большом кресле в кабинете директора и смотря холодным взглядом на группу девушек, своих учениц и одновременно тех, кто так ненавидел Кристину. Подростки в свою очередь смотрели строго в пол, разом потеряв всю ту уверенность, которая была присуща им рядом с рыжеволосой беззащитной девушкой, и молчали. — Еще посидим, — шатен тяжело вздохнул, садясь ровно и поправляя на запястье часы, а затем скрестил руки на груди, тем не менее оставшись совершенно спокойным, — или все же прольете свет на неожиданное исчезновение Фроловой? — Да мы-то откуда знаем, где она? — с напускной смелостью спросила одна из девушек, пока на губах парня появлялась ироничная усмешка. — Что, записи со школьных камер наблюдения посмотрим? Реакция, как и ожидал парень, не заставила себя долго ждать, и сразу три пары испуганных глаз уставились на него, а Кирилл лишь несколько раз кивнул, подтверждая свои предыдущие слова. — Итак?.. — Мы просто испугались, — жалостливо протянула одна из девушек, но шатен не поверил ни сказанным словам, ни несчастной интонации, а Кристинина соседка по комнате тем временем начала рассказывать, вновь смотря в пол и лишь иногда трусливо поднимая взгляд на слушающего шатена.

***

Подростки столпились вокруг лежащей на полу неподвижной Кристины и иногда несильно толкали друг друга, пытаясь решить, что делать дальше, ведь потеря сознания девушки и ее же разбитая голова в план не входили. — Может, в скорую? — Ага, а дальше готовься к разбирательствам, — огрызнулась девушка, которая и возглавляла всю жестокую компанию, главной целью которой было усложнить жизнь Кристине. — Нельзя. И оставлять ее здесь тоже нельзя. Вытащим через черный выход, когда все уйдут. Дальше по обстоятельствам. Такой вариант был принят всеми тремя девушками, поскольку другого все равно не было, и, когда в коридорах стихли шаги учеников и учителей, подростки вместе тянули хрупкое тело Кристины на первый этаж, все равно оглядываясь из-за страха быть замеченными. Однако, сегодня девушкам непозволительно сильно везло, учитывая, какое гадкое дело они задумали, и даже с отвлечением внимания сотрудников столовой, чтобы те не заметили, как подростки выносят Фролову на улицу, не возникло проблем. — И что дальше? — девушки положили рыжеволосую десятиклассницу прямо на асфальт, устав держать. — До самого детдома на себе будем тянуть? — Есть идея, — коротко отозвалась брюнетка, прежде чем выйти к дороге, где периодически проезжали немногочисленные автомобили, обладатели которых спешили по своим делам. Вскоре рядом с девушкой, которая постаралась придать своему лицу максимально несчастное и потерянное выражение, остановилась машина такси, и брюнетка заглянула внутрь, с удовольствием подметив одновременно, что водителем был мужчина, возраст которого, кажется, перевалил за пятьдесят, а значит, все должно было оказаться еще легче, чем можно было предполагать. — Извините, пожалуйста, — тут же затараторила она, пока другие подростки несли Кристину, все еще в бессознательном состоянии, ближе. — Нашей подруге стало плохо. Мы из детдома, не могли бы Вы довести нас? Мы совершенно без денег, сами понимаете, но, пожалуйста, мы не знаем, как добраться. Мужчина чуть приподнялся и бросил взгляд на Кристину. Со своего положения ему не было видно, что у девушки разбита голова, что никак не могло стать следствием простого плохого самочувствия, но болезненная бледность все же доказывала, что девушка действительно не притворялась, и именно поэтому водитель, помедлив несколько секунд, все же кивнул. — Может, лучше в больницу? — хмуро спросил он, когда уже ехал по нужному адресу, встроивший в общий поток движения машин, и лишь иногда поглядывал в зеркало заднего вида. — Нельзя, — всё та же брюнетка покачала головой, образцово шмыгнув носом. — Воспитатели подумают, что это мы ей что-то сделали, не поверят, что мы не знаем, почему Кристина вдруг потеряла сознание. А в детдоме отнесем ее в медпункт, там быстрее разберутся. Мужчина вновь едва заметно кивнул, решив, что девушкам наверняка лучше знать, а вскоре остановился рядом с детдомом и стал всячески отказываться от оплаты, свято веря, что действительно делает доброе дело, и даже не догадываясь о такой подлой лжи. — Что вы, — водитель покачал головой, едва заметно неловко улыбаясь, — ничего не нужно, я понимаю. Лучше несите ее быстрее, чтобы ничего плохого не случилось. Девушки тут же стали благодарить в три голоса, перебивая друг друга, а когда машина скрылась из поля зрения, расхохотались от чувства собственного успеха, победы и удавшегося обмана. — Вот лох, — ухмыльнулась брюнетка, покачав головой. — Затащим ее в кладовку. Найдут — это не мы, не найдут — плевать. К нужному месту подростки тащили Кристину окольными путями, чтобы не попасться никому на глаза, но вскоре такой хороший план стал разваливаться, когда в тот же коридор, где находились девушки, завернул высокий русоволосый парень, губы которого буквально за секунду сложились в усмешку. — Вы чего с ней сделали? — Не зубоскаль, Егор, а помоги лучше, — огрызнулась одна из девушек, которая уже действительно устала. — Но если что — вы меня не видели, — предупредил парень и, предпочитая больше не задавать лишних вопросов, подхватил Фролову на руки, после чего передвижение компании стало происходить значительно быстрее. Егор опустил девушку лишь в крошечной пыльной кладовке на какой-то не менее грязный диван, который отслужил свое уже лет десять назад, после чего распрощался с девушками, а еще через минуту в коридоре никого уже не было, и ничто не выдавало, что за дверью кладовой лежала шестнадцатилетняя девушка с разбитой головой — жертва одной из безжалостных детдомовских компаний.

***

Кирилл медленно поднялся со своего места и направился к двери, но остановился, как только ее открыл, и оглянулся на подростков. — Живо показывайте, — чуть ли не прошипел сквозь зубы шатен, и девушки сочли разумным шмыгнуть в коридор и все же завести парня к нужному месту. Взгляд Кирилла сначала сосредоточился на летающих в воздухе многочисленных пылинках, затем на паутине под потолком, и лишь потом заметил главное — успевшие испачкаться, но все равно яркие рыжие волосы, свернувшуюся калачиком на диване девушку и алое пятно от крови на старой ткани под ее головой. Парень оказался ближе буквально через секунду и потряс девушку за плечо, уже даже не пытаясь рассчитать силу, которую приложил, лишь думая о том, что Кристина непременно должна открыть глаза. Должна и откроет, черт возьми! Кирилл облегченно выдохнул лишь тогда, когда девушка недовольно сморщила носик и нахмурилась, очевидно, от боли, а затем подхватил ее на руки, крепко прижав к собственной груди и одновременно поразившись тому, насколько мало Кристина весила. Рыжеволосая девушка на руках у шатена осмотрела его лицо чуть дезориентированным взглядом, но почти сразу же тихо охнула от боли, вновь закрыла глаза от слишком яркого света и лишь через несколько секунд слабым голосом все же смогла задать вопрос. — Кирилл Александрович? — Андреевич я, Фролова, Андреевич, — парень лишь сильнее прижал Кристину к себе, а улыбка облегчения совсем немного тронула его губы, пока Кирилл следовал за подростками к медпункту, где и встретил воспитательницу, которая сразу же начала наигранно причитать. Оставив девушку с медсестрой, парень вновь вышел в коридор и тяжело вздохнул, зарывая руку в волосы, но тут же вновь раздраженно ее отдергивая. Рассказанная подростками, которым Кирилл посоветовал убраться куда подальше, история вызвала у него неописуемый ужас, с которым шатен не мог справиться до сих пор. А что, если бы не он? В каком состоянии нашли бы девушку? И нашли бы вообще, пока она еще была жива? Из медпункта вскоре вышла и воспитательница, рассыпающаяся в благодарностях, но парень остановил ее одним движением руки, не желая больше слушать фальшивый бред, которым было буквально пропитано это место, где все на всё глубоко плевали. — Я ее забираю, — тихо, но уверенно, спокойно, но не давая даже шанс на то, чтобы спорить. Сейчас Кириллу было все равно. Все равно на то, что скажет Кристина, когда узнает, и на то, как сильно она его возненавидит за такое грубое вмешательство, опять-таки, без ее ведома и согласия. Он лишь знал, что больше не может позволить девушке оставаться здесь ни минуты. Пробыв в детдоме лишь полчаса, парень уже всей душой желал уехать как можно дальше, питая глубокое отвращение не к детям, а к людям, которые должны были их учить и защищать, но на деле лишь создавали видимость идеальной системы, которая уже прогнила насквозь от того, что каждый думал лишь о себе. — Вы не имеете права, — оправившись от первого шока, все же возразила женщина, смотря на Кирилла, который лишь вопросительно вскинул одну бровь. — Вы не можете ее забрать просто так, без удочерения. А этого, как я поняла, Вы делать не собираетесь. — Вы абсолютно правы, — шатен кивнул, соглашаясь, и пошел дальше по коридору, не оставив воспитательнице выбора, кроме как следовать за ним, — пока что нет. А дальше посмотрим. Но сегодня Кристину я заберу к себе, и Вы об этом никому не скажите. Парень остановился посреди коридора и, обернувшись, взглянул на возмущенную женщину вновь, пока та молчала, не в силах подобрать слова от такой наглости. — С чего бы это? — А Вы хотите, чтобы я обратился куда следует и рассказал о том, что сегодня произошло? Дело Ваше, конечно, но я бы согласился на первый вариант. Вздохнув, шатен сел на один из диванчиков и выразительно кивнул на место рядом с собой, предлагая и воспитательнице так же присесть, что та и сделала через пару секунд, а парень смог продолжать. — Послушайте, я работаю в школе, куда бы меня не допустили, если бы я мог представлять хоть какую-нибудь опасность ученикам. Я не сбежавший псих и не больной извращенец, а всего лишь адекватный парень, и хочу только, чтобы хотя бы неделю Кристина могла жить, не оглядываясь по сторонам от страха. Всего одну неделю. Тем более моя сестра получила медицинское образование, она сможет помочь, если понадобится. Кирилл прекрасно знал свой предмет. Кирилл прекрасно учился в университете. А еще Кирилл прекрасно врал. В своей семье он был единственным и долгожданным ребенком и, как не просил родителей в детстве о братике или сестричке, все равно рос один. Но сейчас никому не нужно было этого знать, а шатен лишь надеялся, что это тот самый случай, когда ложь идет во благо. — Не положено, — женщина поджала губы и покачала головой, однако, по ее тону парень уже понял, что в этом споре он одержал победу. — Но если сестра… И так будет лучше… — Спасибо, — Кирилл поднялся и перебил воспитательницу, не дав ей договорить. — Но только одна неделя! — Разумеется, — парень кивнул с самым серьезным выражением лица. — Где ее комната? Через несколько минут Кирилл уже собирал вещи Кристины под внимательными взглядами ее молчащих соседок по комнате, которые шатен, впрочем, игнорировал, не прикладывая особых усилий, занятый лишь тем, чтобы как можно быстрее отсюда убраться. — Ты как? — когда все было готово, парень вновь зашел в медпункт и сел на кушетку рядом с девушкой, которая упорно молчала, смотря лишь прямо перед собой и всячески игнорируя парня, который не смог подавить тяжелый вздох. Парень не лез больше к Кристине с вопросами, но осторожно ее рассматривал, а вскоре обратил внимание на то, как девушка прикусывает нижнюю губу зубами, и сразу же стало ясно, насколько трудно ей удается сдерживать слезы в себе. Кирилл почти начал свою заготовленную во время сбора вещей девушки речь о том, что ей лучше пожить вне стен детдома эту неделю, но был прерван Кристиной, еще не твердо стоявшей на ногах, которая поднялась, сделала несколько маленьких шагов к выходу и непременно упала бы, разбив себе еще и нос, если бы шатен не успел подхватить ее в последний момент и вновь поднять на руки. Не дав девушке времени на размышления, парень молча направился к выходу, одновременно размышляя о том, что, кажется, навечно обречен ловить Фролову, чтобы та не угробилась, поскольку они были знакомы меньше недели, а Кристина уже дважды чуть не встретилась лицом с полом. Одной рукой удержав девушку, а второй открыв дверь машины, Кирилл вскоре посадил Кристину на переднее сидение своего автомобиля, а сам сел на водительское место и повернулся лицом к девушке, поняв, что ей все равно нужно всё объяснить. — Ты поживешь у меня эту неделю, да? — шатен сформулировал фразу, как вопрос, создав иллюзию того, что он еще ничего не решил и ждал одобрения девушки. Будто у нее был выбор. Парень не отводил взгляда, ожидая хотя бы слабого кивка, но Кристина лишь вновь потянулась к нему, а через секунду девушка, которая больше не могла сдерживать слезы и тихие всхлипывания в себе, оказалась в его объятьях. Вновь. А Кирилл лишь вновь позволял ей это. Не отстранялся, не упрекал, не смеялся, лишь гладил по спине и давал возможность выплакаться, снова не обращая внимания на то, что он был учителем, а она его ученицей. Да кому важны эти формальности? Соленые слезы на щеках девушки высохли лишь к тому моменту, когда шатен уже гнал машину по знакомому шумному городу, сжимая руль одной рукой и внимательно следя за дорогой. В его голове роилось столько навязчивых, беспорядочных, бессвязных мыслей, что шатен чувствовал, будто кто-то старательно пытался вскрыть его черепную коробку, а потому мечтал лишь о том, чтобы побыстрее оказаться в своей квартире и уснуть, больше ни о чем не думая. — Кирилл Андреевич? — тихий заплаканный голос заставил парня на мгновение отвлечься от дороги и перевести взгляд на его обладательницу. — Да? — Спасибо, — девушка смотрела на Кирилла покрасневшими от долгих слез глазами, но затем все же едва заметно ему улыбнулась, отчего и шатен не сдержал ответной улыбки, а прошедший день перестал казаться ему таким уж тяжелым и ужасным. Он ведь смог решить совсем недавно возникшую, но вдруг ставшую самой важной проблему. Кристина была в безопасности.