Кирилл выглядел так, будто родители застукали его целующим первую в своей жизни девушку. Тяжело дышал, волосы в полнейшем беспорядке, а глаза лихорадочно бегали по кабинету в поисках пути отступления, и мне вдруг захотелось рассмеяться. Однако это желание прошло довольно быстро — стоило мне обратить внимание на замершую в дверях ошарашенную девушку, которая уж точно была мной очень любима на протяжении всего срока пребывания в детдоме.
Я успела только спрыгнуть со стола на пол и ниже оттянуть юбку, как одна из моих соседок по комнате уже скрылась из виду, а физик расслабленно выдохнул, осматривая кабинет, пока его взгляд не остановился на мне, после чего его обладатель не сдержал слегка виноватой улыбки на губах.
— Хочешь обсудить, что только что было?
— Нет, заткнись, — мои щеки вновь покраснели, и я опустила взгляд, не желая смотреть в карие глаза парня, который, я была уверена, улыбался.
Кирилл же вновь надел пиджак, застегнул его и сейчас опирался бедрами о парту, держа руки в карманах брюк и внимательно за мной наблюдая.
Наблюдая, черт бы его побрал!
Я замерла в той же позе, которую приняла, когда наклонилась за рюкзаком, который в спешке бросила на пол, и мысленно попыталась примерно определить длину собственной юбки и насколько она могла подняться от моего нехитрого движения. И расчеты были далеко не утешительными. И далеко не самыми плохими для маячившего у меня за спиной парня.
Резко выпрямившись, я вновь поправила на себе одежду, мысленно поклявшись больше никогда-никогда не надевать эту юбку, и укоризненно посмотрела на Кирилла, который не сразу успел отвести взгляд, а затем с тяжелым вздохом поднял руки вверх.
— Ладно, поймала. Каюсь.
Но на его губах так быстро появилась очередная улыбка, что я даже не успела подумать о том, что в его раскаянье можно верить, не то что действительно сделать это. Смерив его еще одним убийственным взглядом, скрывая под этим смущение, я накинула на плечо рюкзак и пошла к выходу, преувеличенно громко топая.
— И куда ты собралась, воришка?
— Хочу успеть на автобус.
— А к директору сходить не хочешь?
Разве что не рыча от негодования, я вновь развернулась к Кириллу, который даже не сдвинулся с места, и сейчас, видимо, злорадно улыбался, неодобрительно качая головой.
Вспомнил все-таки про чертову контрольную.
— Ты этого не сделаешь.
— Почему же? — парень подошел ближе ко мне и остановился совсем близко, а затем продолжил свое движение, вынуждая меня сокращать расстояние между мной и стеной, пока я не коснулась ее спиной.
Отойдите, Кирилл Андреевич, у меня плохо получается думать, когда Ваши губы настолько близко к моим, а я все еще слишком хорошо помню, что они вытворяли пару минут назад.
— За всякий неправильный поступок, Фролова, человек должен быть наказан, чтобы смог осознать, что делать так в будущем не стоит.
Я чувствовала приятный запах его парфюма, видела крышесносящую улыбку и чувствовала, как у меня медленно подгибаются колени.
Нечестно!
— Тогда накажите себя за то, что пристаете к несчастной десятикласснице, — мне стоило огромных усилий не улыбаться, и парень знал это, когда одним резким движением прижал за талию к себе и, услышав мой судорожный вдох, вновь поцеловал.
Из кабинета мы вышли только еще через несколько минут, договорившись выглядеть так, будто я всего лишь заходила что-то уточнить, но в итоге вдвоем слегка глуповато улыбались, совсем как школьники.
Ладно, мне шестнадцать, а у Вас какое оправдание, Кирилл Андреевич?
Однако Кириллу Андреевичу все окончательно, казалось, стало до лампочки, и он уже не думал о других учителях и учениках, когда ждал меня у гардероба, когда придерживал школьную дверь и когда, перегнувшись, пристегивал меня в своей машине, поскольку справиться с ремнем безопасности, когда от счастья почти кружится голова, оказалось довольно трудной задачей.
Всю дорогу до дома парня я пыталась образумить саму себя и как-то угомонить незнакомую натуру, которая была готова наброситься на несчастного физика с объятиями и поцелуями. Всё происходящее в принципе слишком сильно меня пугало. Разве есть что-то нормальное в том, что я чувствовала себя такой ненормально радостной только от того, что Кирилл иногда отрывался от дороги, поворачивал голову в мою сторону и улыбался, затем вновь сосредотачиваясь на ведении машины?
Ничего нормального в этом не было.
Но мне совсем не хотелось, чтобы это чувство меня покинуло.
Парень остановился только возле уже знакомого здания, и на меня накатила новая волна счастья от того, что еще один день я смогу провести вне стен детдома, который стала ненавидеть еще больше после недели, проведенной вместе с Кириллом.
Меня больше совершенно ничего не волновало, поскольку стало казаться, будто все проблемы могли решиться чрезвычайно легко, и я совсем не понимала, почему так изводила себя из-за них.
С Егором можно было поговорить, если он действительно хотел извиниться, но дальше оборвать с ним всякое общение, хотя я сомневалась, что он надеялся на что-то большее, чем один разговор. Озабоченный, но вроде не настолько же дурак.
Оценки по физике я могла подтянуть весьма честным путем, отчего вновь не сдержала улыбки. Кирилл радовался моему желанию в чем-то разобраться больше моего, отрывался от своих дел и сразу же тащил кучу учебников, каких-то своих записей и принимался объяснять.
А учитель из него был действительно замечательный.
Мои соседки по комнате, разумеется, придумают целый миллион различных издевательств, поскольку теперь точно всё знали обо мне и новом физике, мы снова поругаемся друг с другом по поводу того, что я так и не достала нужные им задания, но избить меня вновь они не решатся. После встречи с Кириллом их пыл почему-то поубавился, и все унижения вновь стали только словесными, чему я была определенно рада, поскольку избавиться от них полностью даже не надеялась.
В конце концов, мучиться в детдоме мне оставалось всего лишь два года, что казалось совсем маленьким сроком по сравнению с уже прошедшими шестнадцатью годами. Я справлюсь.
Я просто обязана справиться.
Мы целовались весь путь до квартиры Кирилла — как только вышли из машины, у подъезда, в лифте, в прихожей, не в силах друг от друга оторваться. Смеялись, а затем лишь вновь хватались друг за друга, отчего у нас уже у обоих окончательно сбилось дыхание, когда мы все же смогли отстраниться.
— Что думаешь насчет того, чтобы пообедать? — парень вскоре уже развалился на стуле на кухне, стянув с себя вновь пиджак, развязав галстук и расстегнув несколько пуговиц на своей белой рубашке, отчего пару секунд мои глаза отказывались смотреть хоть куда-нибудь, кроме красиво выступающих ключиц.
— Хорошая идея, — я мысленно чертыхнулась, поскольку пауза слишком затянулась, а на губах Кирилла вновь играла его фирменная усмешка.
Я уже начала перебирать в уме все знакомые мне блюда, которые готовились более-менее быстро, но парень прервал мои размышления, поднялся и сам занял место у плиты, закатав рукава рубашки до локтя.
Было что-то удивительное в том, как плавно он перемещался по кухне, умудряясь ничего не задевать, как сразу же находил в кухонных шкафчиках то, что ему было нужно, как на его руках проступали вены, и как ловко он в принципе справлялся с целью что-то приготовить.
Но, когда мы уже опустошали наши тарелки, на мой вопрос о том, как ему удавалось так легко все делать, парень не сдержался и только рассмеялся, настолько неожиданно, что сам же чуть и не подавился.
— Кристина, ты не поверишь, но мне не всегда готовят симпатичные десятиклассницы. А есть мне хочется каждый день.
Я вновь уткнулась взглядом в тарелку и невольно смутилась то ли от того, что вопрос стал казаться совсем глупым, то ли от самого ответа.
Симпатичные десятиклассницы.
А я прекрасно знала, что никого из его учениц, кроме меня, здесь не было.
Тему нужно было срочно менять, что было абсолютно легко — меня и так мучили сотни разных вопросов, которые парню так хотелось задать. Последний раз пробежавшись взглядом по светлым стенам кухни и окончательно придумав формулировку вопроса, я вновь посмотрела на физика и вдруг напрочь всё забыла, кроме самого главного.
— Так вы трахались?
На этот раз Кирилл действительно подавился. Закашлявшись, поднялся и почти залпом осушил стакан воды, набрал второй и только после этого сел обратно, терроризируя меня взглядом карих глаз.
— Чего?
— С Ритой, — я перешла в наступление, вдруг забыв, что обвинять парня ни в чем не собиралась, поскольку твердо решила, что это только его дело. — Когда я позвонила.
Кирилл вдруг вновь не сдержал короткого смешка, вальяжно откинувшись на спинку стула и внимательно продолжив меня изучать так, будто я говорила самые глупые вещи, которые только можно было выдумать.
— Кристина, ты хочешь завязать отношения с двадцатидвухлетним учителем физики. И тебя правда больше всего волнует, трахался ли он со своей бывшей девушкой?
— Значит, трахались, да?
Парень хлопнул себя по лбу с характерным звуком, а затем потер переносицу, сосредоточенно смотря куда-то в сторону, а его плечи слегка содрогались от смеха, который Кирилл пытался сдержать.
— Вот об этом я и говорил. Ты совершенно невыносима.
Я вновь надулась и отставила от себя тарелку, решив, что раз он надо мной только и делал, что смеялся, то мне было пора ехать в детдом, о чем я и попросила парня сразу же, как он отсмеялся. Но Кирилл лишь придвинул тарелку обратно, поднявшись, поцеловал в лоб, бросил короткое «ешь», и пришлось повиноваться.
— Фролова, — я подняла взгляд и наткнулась на неожиданно потемневшее лицо парня, который сам к еде больше не притронулся, — той ночью… Это ведь не шутка была, верно?
Я нахмурилась. Вспоминать об этом хотелось еще меньше, чем о чем-либо в своей жизни, но Кирилл требовал ответа, и я знала, что простое подтверждение того, что я не шучу, его не устроит, а потому глубоко вздохнула и выпила его же воду.
— Не шутка.
— Он пришел к вам в комнату?
— Нет, схватил меня в коридоре и бросил в кладовой. Потом пришла его мать, и я убежала, а потом зачем-то стала названивать тебе.
— Почему он выбрал тебя?
Мой взгляд вновь остановился на лице шатена, и мне вдруг захотелось, чтобы он оказался рядом, чтобы нас не разделял дурацкий стол. И я поднялась, осторожно устроилась у него на коленях и спрятала лицо на груди, чувствуя, что еще немного, и я вновь расплачусь. Сильные руки остановились на моей талии и прижали к их обладателю, и мне стало казаться, что в таких крепких и надежных объятьях, где я слышала спокойное сердцебиение парня, вся паника стала отступать.
— Мне казалось, что мы дружили. А потом он почему-то решил, что может со мной это сделать.
Я почти интуитивно чувствовала, что Кирилл злился, а потому и решила, что поступила правильно. Не рассказывать же было ему, что я целовалась с Егором в попытке заменить им одного бросившего меня физика, или то, что уже весь детдом думал, будто я обычная подстилка.
Мы молчали несколько минут, наверное, потому что и Кириллу, и мне нужно было собраться с мыслями. Я вновь пыталась забыть всё, что связывало меня с Егором, а шатен, видимо, переваривал.
— Кристина, послушай меня, пожалуйста, очень внимательно, — его тихий голос первым нарушил тишину, и я подняла взгляд, посмотрев на парня снизу вверх. — Кристин, а что, если бы тебя удочерили?
— Нет, — я грустно усмехнулась и покачала головой. — Забирают либо совсем маленьких детей, либо очаровательных малышей лет пяти. А шестнадцатилетняя девчонка со своими проблемами и устоявшимися мнениями уже никому не нужна, Кирилл.
Парень вздохнул, осторожно поставил меня на ноги, прошелся к бару, и следующую минуту я наблюдала за тем, как он наливал в стакан виски, и как потом залпом выпил весь алкоголь.
Кажется, студентом он успел погулять на всех тусовках, на которых только мог.
— Нет, ты не поняла, — Кирилл покачал головой, налил вновь, но на этот раз пить не стал, лишь крепко зажал стакан в руке, вновь испытывая меня взглядом. — Что, если я удочерю тебя и заберу оттуда к себе?
Настала моя очередь кашлять, и парень даже любезно налил мне еще воды. Мы смотрели друг на друга — парень абсолютно спокойно и выжидающе, а я ошарашено, поскольку пребывала в полнейшем шоке.
Здесь и правда нужно выпить.
***
Одну вещь Кирилл понял почти сразу — алкоголь от девушки лучше было держать подальше и под замком, ключ от которого стоило закапывать.
Однако он уже и сам не обращал на это внимания, поскольку по венам вместе с кровью уже давно разносился любимый виски, к которому парень прикладывался каждый вечер на протяжении недели, а голова была совершенно пуста, ведь все мысли и проблемы испарились в неизвестном направлении.
А лихо отплясывающая Кристина с бутылкой вина в руках осталась.
Улыбнувшись, парень поднялся с дивана и чуть не выронил из рук стакан, даже уже не зная, какой он по счету. Благополучно добравшись до ноутбука, Кирилл выключил музыку и облегченно выдохнул, но счастье его было не особо долгим.
— Включи, — девчонка подошла ближе и попыталась достать до компьютера, для чего пришлось бы наклоняться, и в процессе сие действия чуть не упала, но парень вовремя ее подхватил.
— Кому-то снова пора на балкон, чтобы прийти в себя, — Кирилл усмехнулся, поставив девушку прямо перед собой и сейчас гладя ладонью по плечу.
Кристина замерла, а парень продолжил изучать ее взглядом и руками. Осторожно коснулся большим пальцем ее нижней губы, затем зарыл руки в рыжие растрепавшиеся от танцев волосы и, наклонившись, вновь поцеловал девушку в его объятьях, затем своими касаниями скользнув ниже.
Девчонка тихо ойкнула в его губы, когда ладони Кирилла остановились на ее ягодицах и чуть сжали, но затем лишь крепче прижалась к нему, откидывая голову и позволяя целовать нежную кожу на ее шее, до которой парню так хотелось добраться уже тогда, когда Кристина жила в его квартире из-за сотрясения.
Кир, стоп.
Блять, хватит!
Но шатен слушал не собственный внутренний голос, который доносился до него сквозь слегка помутневшее сознание, а рваные и частые вдохи девушки, которая дрожащими руками пыталась расстегнуть оставшиеся пуговицы на его рубашке, что ей никак не удавалось.
А Кириллу совсем не хотелось на это отвлекаться.
Хотя он должен был затормозить это сумасшествие.
Но ему надоело быть мозгом в их отношениях.
Потому что парень вовсе не был рассудительным. И правильным не был. Он тоже совершал в своей жизни странные поступки, тоже не всегда думал головой, и больше не имел ни малейшего желания образумить маленькую Кристину, которая так крепко прижимала его к себе, когда они оказались в спальне.
К черту ее юбку.
И рубашки.
Да все к черту.
Кириллу нравилось то, как пальцы девушки сжимали его волосы, пока он вновь целовал ее шею, впрочем, боясь оставить там хоть малейшие отметины. Нравилось, как она приподнималась корпусом ему навстречу и откидывала голову, стоило ему лишь дотронуться ее груди.
Так чувственно.
Парень отстранился и посмотрел на возбужденную девушку под ним, которую хоть немного прикрывали от него лишь трусы. Кристина еще была немного угловатой в силу возраста, но Кирилла это вовсе не волновало, в отличие от ставших такими тесными брюк. Но он всё наблюдал. Внимательно следил за тем, как красивые волосы девушки разметались по подушке, какими прекрасными были ее глаза, прикрытые слегка дрожащими ресницами, как она, видимо, раскрепостившись от алкоголя, пыталась тереться о его руку, все равно смущенная.
Черт возьми, как же он ее хотел.
Кириллу, казалось, хватило нескольких секунд, чтобы оставить Кристину без намека на одежду, отчего та смутилась еще больше и попыталась свести ноги, чего парень ей сделать не дал, совершив несколько мягких движений по ее центру удовольствия, что заставило девушку расслабиться, вновь откинуться на подушки и сладко застонать.
Этот звук отозвался сладкой болью у парня в паху, и шатен был готов поклясться, что это был лучший звук в его жизни, который вновь и вновь срывался с чуть приоткрытых губ Кристины.
— Кирилл, — она почти всхлипнула от удовольствия и сама вновь толкнулась навстречу руке парня, который понял, что потерял даже малейший шанс на то, что образумиться и отступить назад.
Надоедливые брюки полетели на пол к остальной одежде вместе с боксерами. В тишине, нарушаемой только совместным тяжелым дыханием и Кирилла, и Кристины, почти был слышен звук, который свидетельствовал о том, что парень надорвал упаковку презерватива, а затем раскатал резинку.
Кирилл вновь коснулся губ девушки своими и почувствовал на них привкус вина, которое Кристина пила не так давно. Девчонка тут же обняла его руками за шею, зарылась пальцами в волосы и испуганно дышала в губы Кирилла, внимательно вглядываясь в его глаза своими, будто хотела там что-то найти. И, видимо, нашла, раз едва уловимо кивнула.
— Ты потерпи, — говорить громко казалось парню преступлением, а потому он лишь тихо шептал, целуя то губы Кристины, то ее скулы, то шею. — Будет больно, так надо. Потом пройдет, я обещаю.
Вновь кивок, без слов, Кирилл опустил руку, положив ладонь на самое основание, и почувствовал, как девушка уткнулась ему лбом в плечо.
Толчок.
Парню окончательно снесло крышу только из этого, но он, к счастью, помнил, что Кристина еще совсем девочка, которой было больно. Которая судорожно вцепилась в его волосы и жмурилась, сильно кусая свою нижнюю губу. Кирилл осторожно гладил ее по волосам и вновь целовал, куда доставал, лишь бы хоть как-то успокоить, отвлечь.
И девушка поддалась. Едва ощутимо расслабилась, выдохнула и вновь потянулась за поцелуем, что парень тут же поспешил ей дать, вновь терзая уже чуть опухшие от их поцелуев губы.
Еще толчок.
Третий.
Узко. Жарко. Еще быстрее.
***
Кирилл осторожно поправил на Кристине одеяло, которое сползло и оголило ее плечо, после чего вновь затянулся сигаретой. Девушка мирно спала в его кровати, подложив одну руку под щеку, совсем как ребенок, а парень сидел рядом в одних тренировочных штанах и курил уже вторую сигарету до самого фильтра.
Он, наконец, немного протрезвел и пришел еще в больший ужас от того, что произошло в этой спальне сегодня вечером. Почему он не сдержался, Кирилл объяснить не мог и списывал всё на алкоголь, хотя в голове еще пульсировала мысль о том, что он тронул гребанную
шестнадцатилетнюю девчонку, с которой у них разница была в шесть лет.
Да кому он врал.
Кирилл не так уж сильно о чем-то сожалел.
Слишком уж хорошо ему было сейчас, когда Кристина спала рядом и чуть улыбалась во сне.
***
Настроение Кирилла вновь благополучно сначала упало до нуля, а затем и вовсе ушло в минус, когда он застрял среди, казалось, сотни машин и злых водителей, которые раз за разом сигналили, будто это хоть как-то могло помочь образовавшейся пробке сдвинуться с места. Поэтому, когда зазвонил его мобильный, парень сразу же пообещал себе, что ответит, только если звонившим окажется Кристина, а остальных непременно пошлет куда подальше.
Мечтам Кирилла сбыться было не суждено, и он тяжело вздохнул, смотря на название контакта, поскольку поговорить с этим человеком нужно было в любом случае, хотя парню меньше всего хотелось хоть с кем-то болтать.
Вообще-то, нет, хотелось.
С одной рыжеволосой девушкой, с которой, видимо, ни в какое кафе они не пойдут, если эти гребанные машины не сдвинутся вперед прямо сейчас.
— Кир, я уж подумал, что тебя все-таки доконала эта мелкотня, — Кирилл лишь монотонно кивнул, в сложившейся ситуации вовсе не одобряя оптимизм друга.
Серый, одна из этой мелкотни ежедневно оказывается подо мной в моей кровати.
Парень уже и сам посигналил, но, как и ожидалось, ничего не изменилось, и он вновь раздраженно откинулся на сидении, слушая какую-то бредовую веселую историю, смысл которой даже не задевал его сознание.
— Короче, помнишь, ты над девчонкой хотел оформить опеку и просил поторопить это процесс? —
нет, блять, забыл.
— Какие-то проблемы? — Кирилл откашлялся, чтобы прийти в себя и перестать так сильно злиться, но его пальцы все еще выбивали какой-то быстрый темп по рулю.
— Нет, все путем, — услышав эту фразу, парень почувствовал, что раздражение захлестнуло его с головой.
Какого черта тогда нужно было звонить?
— Я просто подумал, что тебе будет интересно узнать, что люди, которые тебя усыновили, и родители Кристины — одни и те же личности.
Ритм, который отбивал Кирилл, прервался в ту же секунду.
