Заветные мечты

      Билл бы сложил нога на ногу, встал бы с кресла, оценивающе осмотрев незнакомца, и, быть может, в наглую смотрел бы в глаза смертного. Чтобы заставить его дрожать, пятиться, заикаться. Сайфер ранее скитался по мирам и знал, каков его взгляд со стороны, от лиц его жертв, и каждый раз довольствовался произведенным эффектом. Осознание того, что его боялись, вызывало в нём эйфорию.       Однако сейчас были некие ограничения, из-за которых он не мог позволить себе столь сладкое удовольствие. Ноги не ощущались в его власти, они были словно лишними частями его тела. Бесполезные кости и кожа, данные ему к человеческому облику.       Безумно хотелось ходить, и безумно жаль, что это работало лишь тогда, когда он материализовался в чужих снах. Но даже так он не чувствовал ничего — разве что невидимые нити, повязанные по ногам, что позволяют ему каждый раз делать шаг в ненастоящем, выдуманном измерении сновидений.       Он не мог позволить себе сделать что-то, но зато мог ухмыльнуться и показать тем самым свою доминантность над смертным. Тот, вероятно, пока ещё не знал, с кем пытается связаться. И если этот диалог продолжится, то тогда так называемый Гарри может сильно пожалеть.       Глаза были красными, настолько яркими, что в мыслях сразу проходила параллель с неоновым светом. Он был временным, и ярость Билла, разумеется, была таковой же. Но Мэйбл пока этого не знала, ошарашенно смотря на Сайфера, которого не видела таким уже очень давно, так ещё и не в той форме. Теперь от новоявленного Билла веяло опасностью, и она неосознанно, не отводя взгляда от демона, сжимала руку Гарри так, что ногти впивались в его ладонь, отчего последний стал морщиться от боли.  — Конечно. — Ответил Билл, и это звучало, как смертный приговор.       «Казнить его? Конечно». «Разорвать на части? Конечно». «Убить? Конечно».       Билл с прищуром продолжал смотреть на них, его красные волосы слегка взлохмачивал легкий ветер, вид сам по себе был жутковат, если учитывать ещё и то, как сверкали два глаза в ночи. Также, уголок его губ дрожал. Натянутая ухмылка всё время наровилась опуститься, оставив после себя оскал и обнаженные белые зубы.       Мэйбл нервно сглотнула, но так или иначе набрала в легкие побольше воздуха. Она набиралась смелости, ведь догадывалась, что Билл прознал. Бумага в его руке минуту назад горела так яростно и быстро, что ей становилось страшно.  — Гарри, это Билл, — Пайнс улыбнулась и указала рукой в сторону Сайфера, а затем, потянув за руку Джонса, остановилась от Билла где-то в метре по расстоянию. — Билл, это Гарри Джонс.       Она уже пыталась представить их друг другу, однако решила попробовать по-новой. Судя по тому, какой была сейчас обстановка — Сайфер явно не спешил водить дружбу с этим незнакомцем. Мэйбл и сама его мало знала, буквально пару часов, но почему-то доверяла ему.       Гарри отпустил руку Пайнс и протянул свою Биллу, на что последний хмыкнул и медленно поднял устрашающий взгляд на черноволосого. Губы его скривились от отвращения к смертному, и тогда он тоже протянул руку этому Гарри.       Зеленые глаза округлились, когда он пожал руку Демона Разума.       Время вокруг остановилось, он услышал тиканье часов где-то в глубине своей головы, всё окружающее их пространство стало медленно превращаться в пустоту, расплываясь неясной картинкой где-то вдали. Рука Сайфера вдруг показалась ему тяжелой и невообразимо холодной. Он сжимал руку человека так, как сжимал бы его горло, будь тот в силах стоять на ногах.       Гарри почувствовал, как из легких выбился кислород. Новое пространство дрогнуло, и появилось красное поле с красной травой, в прожилках которой просачивалась кровь, и протекала под кроссовками смертного. Билл безумно рассмеялся, когда увидел выражение его лица на всё происходящее, а затем зло оскалился, наконец обнажив зубы, и чуть склонил голову набок.       Повсюду было много крови, валяющихся кусков плоти. Рук, ног, глаз, оторванных пальцев, выпущенных кишков, просто разлагающихся тел. Небо было черно-красным, прогремел раскатистый гром, из-за чего Гарри воровато осмотрелся в надежде, что кровяного или кислотного дождя сейчас не будет.  — Слушай внимательно, убогое человеческое создание, — серьёзно начал Билл, посмотрев ему в глаза. — Девчонка дуреет и лезет не в своё дело. Ты стал одной из частей её плана, который она надеется воплотить в реальность. Сейчас я отпущу руку, ты повернешься к ней и скажешь, что уходишь, если не хочешь, чтобы части твоего тела оказались рядом с теми, что ты увидел только что.       Гарри ошарашенно взглянул в эти наполненные ярой злобой красные глаза и кивнул.  — Понял…       Билл, как и обещал, отпустил парня, из-за чего тот вновь ощутил удушье от потери кислорода. Пространство вновь содрогнулось, заставив его пошатнуться и тряхнуть головой, а затем всё вернулось на свои места.       Нэйл и Мэйбл не поняли даже, что произошло. Для них ничего не изменилось, для них прошла всего секунда их рукопожатия в момент, когда те говорили около минуты в неизвестно каком мире.       Гарри вообще был в ошеломлении, когда узнал что может столь загадочный тип с необычной внешностью. Гравити Фолз, конечно, был странным городком, и без аномалий тут никак, но чтобы кто-то был живой аномалией… он и представления об этом не имел.       Гарри рвано выдохнул, быстро мысленно переварив всё то, что только что произошло. В его голове звонко стояла команда, которую он должен выполнить, поэтому в следующее мгновение он повернулся к Пайнс с нечитаемым выражением на лице, чуть приоткрыв рот, и моргнул.  — Мне нужно идти, Мэйбл, — произнес он, а Билл продолжал, прищурившись, смотреть ему в спину, ожидая его скорого ухода. — Мы поговорим позже, обещаю. Я вспомнил, что у меня есть одно срочное дело дома. Извини.       Он похлопал её по плечу и скрылся из виду. Мэйбл даже не успела остановить его, невнятно бормоча короткое «н-но как же…»       Но теперь предстояло худшее. Разговор с Биллом один-на-один.  — Нэйл, — серьёзно обратился Сайфер, не глядя на него. Его взгляд был полностью сосредоточен на девушке, — оставь нас.       Каштановолосый кивнул и вскоре скрылся в доме.       У него ещё была кое-какая работа в лаборатории, поэтому влезать в разборки, или же наблюдать за ними, не было особого желания. Хотя он частенько заставал странные ситуации с Биллом, и ему в самом деле были интересны аспекты его жизни. Однако… сейчас был не тот момент. Он впервые видел иной образ работодателя, потому и не хотел попасть под горячую руку.       В прямом смысле слова. Нэйл видел, как сгорала бумага в его руке.  — Подойди, — сначала спокойным тоном приказал он ей, но та, немного растерявшись, не делала того, чего он просил. — Подойди сюда, Звезда! Не испытывай моё терпение! — Теперь уже громче и яро произнес Билл. — Сейчас же.       Она вдохнула через нос побольше воздуха в легкие и пошла таки к нему. От волнения дрожали колени, Билл пугал её не меньше, чем напугало внезапное поведение Гарри.       И едва Пайнс подошла, Билл схватил её за правую руку и потянул на себя, заставляя ту наклониться и посмотреть прямо ему в глаза. Они по-прежнему были словно залиты кровью.  — Не смей вмешиваться! — Он потряс её за руку, которой сдавливал ту в области локтя, и Мэйбл морщилась от боли. — Не смей лезть в это дело, Звезда, не смей приводить сюда кого-либо. Мне это не нужно.       Она отводила взгляд, но с каждым потрясыванием он заставлял её возвращать взгляд к нему.  — Сорви все эти листовки к черту, иначе я спалю город вместе с ними, — угрожал он. — Ты поняла меня?       Она задрожала, и при следующей встрече взглядов её глаза были стеклянными, полными слез.       И тогда Сайфер замер, почувствовав, как настроение быстро начинает меняться от одного к другому, а пока он тяжело дышал, так как практически кричал на неё, с каждым вдохом и выдохом его одежда принимала свой первоначальный вид.       Его глаза вновь стали желтыми и мягко засветились.       Он ослабил хватку, напоследок слабо выдохнув, и после потянул Мэйбл на себя, заключая в объятия. Она этого не ожидала, оттого рвано выдохнула и умолкла, но буквально на секунду до того, как расплакаться. Слезы сами текли по щекам, и тому была причина, заложенная с раннего детства.       Ей всегда были неприятны крики. Не все, разумеется. Лишь те, что были обращены конкретно к ней. Она не любила, когда кричали прямо в лицо, заставляя весь внутренний мир сжиматься и содрогаться от обиды. Она не знала, почему было так. Сердце воспринимает крики слишком близко к себе, оттого и выработался некий слезный рефлекс.  — Успокойся, — уже спокойным тоном произнес Билл. — Я просто не люблю проявление жалости ко мне. Я не такой слабый, каким могу тебе казаться на первый взгляд. Мне не нужно помогать. — Обернув руки вокруг сжавшейся Мэйбл ещё крепче, он продолжил: — Просто попытайся забыть о том, что узнала.       Пайнс уткнулась в его плечо, осознав только сейчас, что сидит на его коленях, и медленно обернула руки вокруг его шеи, в сердцах боясь, что он может оттолкнуть.       Но он не оттолкнул.  — Что мне сделать, чтобы заставить тебя почувствовать себя лучше? — Прошептала она, а плечи её продолжали дрожать. Под пальцами, которыми он обнимал её, сквозь длинные каштановые волосы, он ощущал эту дрожь.       А прозвучавшие слова…       Отчего-то ударили прямо по его черному сердцу. У него даже от удивления глаза округлились, и благо, что она этого не видела, ведь… он был поражен, что кто-то впервые в жизни сказал ему эти слова. Никогда прежде ему не доводилось слышать нечто подобное, и теперь, казалось, внутри всё растаяло от спонтанно настигшего его чувства теплоты и благоговения.  — Приходи ко мне чаще.       Тихо произнес он, но среди царившей тишины услышать его было не проблематично. Билл был поражен самому себе, что сказал это. Вероятно, это было тем, что требовали его разум и душа. Её присутствия. Её присутствия рядом с ним.