Черный Ветер

Алая дверь скромно приоткрылась, из нее высунулась белокурая голова эльфийки, огляделась пару раз по сторонам, затем дверь спешно затворилась. Мимо по коридору прочеканила пара разодетых в блестящие бархатные одежды праздных торговцев, о чем-то громко споря и много жестикулируя. Дверь снова без скрипа повернулась на ладно смазанных петлях, выглянувшая девица еще разок поглядела направо-налево. Вроде бы чисто… Она осторожно выскользнула в коридор, тихо прикрыв дверь за спиной, и нервно вздохнула, окидывая быстрым взглядом широкий, темный проход из серого, холодного камня, освященный разноцветными волшебными лампами и заполненный некой смесью запахов табачного дыма, перегара, разврата и лени, что растекались душным дымом по алым коврам на пыльном полу. Руки немного вспотели от волнения, все время хотелось их чем-то занять: теребить широкие шелковые рукава этого слишком большого платья или собственные в косу на боку перехваченные волосы. Да что угодно, хоть бы как-то унять это назойливое, знойное, покалывающее в виски чувство тревоги, волнения и нежелания здесь быть. Знание того, что от этой работенки, являющейся приказом самого Уведомителя, ей не отвертеться, только сильнее портило настроение. Девушка здесь не больше часа-двух, а ее уже тошнит и от этого места, и от людей, ползающий в пошлом полумраке Отеля этажом ниже, и от самой себя, разодетой в это алое, похожее на огненный всполох платье, что так бесстыже раскрывало ее плечи и шею, с коих не сходили мурашки от холода и нервов. Что же, она сама виновата, что оказалась в этом месте, в этом положении. Всего этого вполне можно было избежать, откажись она он Люсьенова «предложения» еще тогда, в поместье Вальтиери. А теперь… Теперь не остается ничего иного, кроме как бодро вздернуть подбородок, выгнуть спину и пойти делать свою работу — в конце ее ждут деньги, одобрение Уведомителя и полное право напиться и уснуть в ванной, в процессе отмывания запахов борделя со своей кожи. Или смерть… Нет, лучше все же сосредоточиться на счастливом исходе этого задания, так хоть мотивация есть стараться. Глубоко и немного отчаянно вздохнувшая Кассандра подошла поближе к узорной, решетчатой стене напротив дверей своего номера, откуда открывался вид на нижний «развлекательный» этаж — она глазами искала эти приметные, большие золотые часы с огромным маятником. Было всего одиннадцать часов ночи, а элитный клуб, по совместительству также бордель, гостиница, казино и дорогущий ресторан, уже кишел праздными завсегдатаями и ленивыми толстосумами, что пропивают тут свое золотишко в ожидании, когда закончится сезон, и они смогут разъехаться по домам, чтобы терпеть своих растолстевших жен, обнаглевших детей и вечно недовольных клиентов. Место вообще было крайне… колоритным. Не похожим ни на одно из тех, что за свои странствия успела повидать эльфийка. Да и вообще, если на то пошло, весь город был будто срисован со страниц очередного романа о Барензии. Мрачный, холодный, наполненный подозрительными личностями, тенями, сточной вонью и снежным туманом, будто скрывавшим все самые страшные городские тайны своей молочной белизной. Его острый, темный, ассиметричный силуэт на фоне белых гор и серого неба, подернутого ощетинившимися, скользящими по верхушкам горного хребта тучами, внушал некое чувство величия и отстраненности от всего окружающего мира, будто город этот возник из самого Обливиона. Однако чуть ранее тем же вечером, выбравшись на короткую прогулку по городу и скрыв свой лик от посторонних глаз капюшоном, Кассандра подивилась тому, сколь мал был Колдстоун, не смотря на первоначальное впечатление помпезности и величия. Наверное, все дело было в том, что город располагался на нескольких горных террасах, а не на ровном месте, и чем-то напоминал осиный улей, прильнувший к широкому стволу дерева. На самом верху городишки маячила черная, крайне высокая остроконечная башня, отбрасывавшая гротескную тень на сжавшийся городок под собой, со скрытой облаками зубастой вершиной и посверкивающими блеклыми огоньками-точечками окон, где, судя по всему, проживал местный граф или кто тут у них властвует… Посередине — жилой район, где и текла основная жизнь города да располагались разнообразные лавки и магазины, гильдии, часовня богини любви, а на самом низу — глубокая золотая шахта, обеспечивающая весь город стабильным доходом, и пристроенный к ней задрыпанный, грязный и провонявший козами и кислым пивом райончик бедняков и шахтеров, там же была и та убогая, загнивающая корчма, где расположилась компания убийц, которая ни в какое сравнение с шикарным Отелем не шла. Ну, а этот самый Отель, куда девушку заслали выискивать приметного данмера в белом, был самой яркой достопримечательностью «элитного» района, что расположилась прямо напротив Великой часовни Дибеллы и игриво зазывала внутрь волшебными огнями, что складывались в вычурные надписи над входом. Атмосферы добавляла пара орков-вышибал на входе, что сурово следили за каждым прибывающим посетителем, а также смех, музыка и острый запах вина и табака, лившиеся из приоткрытых витражных окон с изображениями девиц и цветов на толстом стекле. Эльфке заблаговременно сняли небольшой номерок на втором этаже, где было довольно людно, не смотря на то, что зал с полуголыми девицами и напитками за счет заведения был этажом ниже. Комнатушка была небольшой, но очень шикарной. От всей этой роскоши начинало даже немного тошнить… Тут и туалетный столик с зеркалом в позолоченной раме, и кровать с бордовым балдахином, и платяной шкаф на львиных ножках, и даже комод, за чьими стеклянными дверцами покоились темно-зеленые бутыли с наверняка старинным и очень дорогим импортным вином. Узкие, но высокие окна были занавешены толстыми и тяжелыми гардинами алого и золотого цветов, а на полу, раскинув лапы и разинув пасть, лежала шкура здоровенного пещерного медведя. Покачивающийся под довольно высоким потолком канделябр, на чьих «ветвях» реяла вуаль из прозрачного шелка, только добавлял некой пошлости этой больно вычурной комнате. Сложно даже представить, сколько людей за прошедшие года в этой комнате напилось, накурилось, переспало с кем-то и, возможно, умерло от переизбытка чего-либо… Прихорошившись и повертевшись у обрамленного эбонитом с позолотой зеркала, Кассандра сделала вывод что выглядит… сносно. Конечно, за местную она не сойдет, а вот за одинокую мимо проезжающую леди — вполне. По правде, девушка совсем не ждала момента, когда ей придется приступить к работе. Уж больно нелюдимой она была и совсем не в стиле эльфки, привыкшей работу выполнять инкогнито. Платье, кстати, было вполне себе ничего: из алого шелка и атласа, с высокой талией и низкими плечами, но его проблема была в больно широкой юбке, от чего вечно приходилось ее приподнимать, чтобы не запутаться и не упасть. Как это не профессионально со стороны Люсьена заранее не осведомиться о ее размере! Интересно, а что стало с предыдущей владелицей сего наряда?.. Эльфке почему-то не хотелось думать об этом, хотя пахло оно целой невысказанной историей, ибо лавандовое мыло не смогло отстирать едва уловимый аромат каких-то духов… и еще чего-то, странно знакомого. Как бы то ни было, времени еще куча, а шастать по борделю, томно, с напускной скукой вздыхая и изображая из себя одинокую девицу, ищущую себе компанию на ночь, она совсем не хотела. Вспомнив, что где-то в стенах сего заведения обретается зарекомендованный в качестве нового знакомого некий Эмиль Дюкаст, Кэсс решила поискать этого джентльмена, дабы не откладывать в долгий ящик подобное дело. Да и кто знает, может им уже завтра придется второпях убираться из этого города… Проскользнув дальше по коридору, эльфийка вытащила из красной перчатки скомканный клочок пожелтевшей бумаги, исписанный большими, кривыми буквами спешащей рукой. Та-ак, посмотрим… Третий этаж, дальняя дверь вниз по коридору с большим кольцом в виде львиной пасти… Оглядевшись, девушка приметила широкую, устланную мягким алым ковром лестницу, ведшую на верхний этаж, и отправилась туда, расталкивая перегородивших путь не совсем трезвых постояльцев. — Вам это так просто с рук не сойдет! Дверь распахнулась, из примеченной Кассандрой комнаты вывалился вспотевший, тучный имперец в расшитых одеждах, махающий кулаком над головой, а платком в другой руке вытирающий свой морщинистый лоб. — Я донесу на вас в Торговую палату! Я разорю вас, так и знайте! — мужичок пропыхтел мимо, совсем не обратив внимания на девушку, отчего чуть не сбил бедную с ног. — Вы еще обо мне услышите! — Эй! — пискнула возмущенная донельзя Кэсс, едва не вкатанная в стену этим шаром на двух ножках, но тот, похоже, вообще не видел и не слышал ее, настолько был поглощен своими яростными мыслями и возмущенными злопыханиями. — Удачи, сэр, она вам понадобится! — вдруг послышался густой женский голос с ноткой насмешки в нем. Распахнутые двери кабинета Дюкаста закрыла невысокая темная женщина в деловом костюме, весело улыбаясь вполгуб. Кэсс, отряхнувшись после столь неприятного столкновения с тем человеком, подошла к двери и скромно постучала, после чего сразу же вошла, услышав кроткий «да-да!». — Знаете, в чем проблема современной торговли? — внезапно заговорил мужичок, сидящий за нагруженным разнообразными безделицами столом на том конце помещения. Кабинет не был большим, но очень загруженным: на стенах висела куча картин, а часть их стояла прислоненной к углам с накинутыми наверх тряпками, под потолками свои пасти разинули разнообразные чучела зверей, кое-где стояли тяжелые сундуки, сейфы, бочки, комоды, шкафы и витрины… Оружие, доспехи, одежда, полки с винами, сундуки со шкурами, тут было все. А посередине, на высоком стуле как король на троне, сидел, как поняла Кэсс, тот самый Дюкаст. Позади него, на стене, красовалась огромная карта Тамриэля. Антикварная… Вона письмена на акавирском и вычурная пасть дракона, нарисованная в самом уголке. Красивая. — В конкуренции? — ответила вопросом на вопрос девушка, почти не удивившись такой странной замене элементарного приветствия, когда закончила мимолетное разглядывание интерьера. Невысокий, подтянутый, слегка худощавый бретонец в годах с собранными в пучок волосами цвета осенней травы оторвался от своих бумаг, бросил в сторону перо и поднял глаза на посетительницу. Алые. Девушка нахмурилась. — Нет, мазель! — деловито сказал он, взмахнув элегантной рукой, украшенной сверкающими каменьями кольцами. — Конкуренция, это живица торговли! Состязаться с оппонентом, равным тебе по силе ума, это превосходно, множество возможностей и интересных авантюр. А когда он еще и умнее тебя, то бизнес начинает напоминать шахматную партию с гроссмейстером своего дела: никогда не знаешь, чем обернется тебе следующий его шаг. Но вы посмотрите вокруг, — мужчина встал из-за стола, со скрипом отодвинув свой высокий узорный стул и стряхнув с расцветастого фрака песочного цвета невидимую пыль. — Одни идиоты! Мнят себя черт знает чем, при этом торгуют лярдом и промасленными кожами в самых отдаленных провинциях, а весь их семейный бизнес держится на долговых расписках и честном слове! Тьфу! Он обошел кругом свой стол и протянул девушке руку, а другую по-джентльменски спрятал за спину. Кэсс взяла ее и сделала кроткий реверанс. Господинчик так и разил жизнелюбием и галантностью. Видать, аристократ. Ну, все верно. Винсент уж с кем попало дружбу не водил бы, да? — Месье Эмиль Дюкаст, полагаю? — уточнила она вежливости для, хотя и так было ясно, что это он, просто чертовски очевидно. — Вы угадали, мазель, — он улыбнулся краем губ и отпустил ее ручку, выпрямившись, из-за чего обогнал девицу в росте всего на пол головы. — Мне вас рекомендовали, — начала девушка и несмело улыбнулась в ответ. — Господин Вальтиери, если быть более точной. — О-о, так он еще дышит? — округлил глаза в приятном удивлении Дюкаст и сцепил руки на груди. — И как дела у старого прохвоста? Все еще сидит на своей «рабочей» диете да упорядочивает всю вашу бухгалтерию, а? — Вы знаете его? — снова — вопрос из вежливости и еще совсем немного из интереса. — Ха! — мужчина весело взмахнул руками и крикнул куда-то в другой конец кабинета, где, заваленная всяким барахлом, спряталась узенькая дверца в другую комнату: — Аманда, знаю ли я Винсента Вальтиери?! В ответ донесся уже слышанный чуть ранее женский голос: — Он ваш деловой партнер, месье. — А также давний друг и товарищ по злоключениям нашей молодости, — Эмиль легко похлопал девушку по плечу. — Ну? И чего ради он послал вас ко мне? Уж не импортного ли вина своей ненаглядной прикупить? А, может, у него кончился тот запас чернил, коих он у меня с три бочки в тот раз приобрел? Или по старой памяти, согреть мне душу живым приветом? Кэсс помотала головой. — Он посоветовал встретиться с вами. Говорит, знакомство с месье Дюкастом будет полезно человеку моей… профессии. Бретонец понимающе кивнул, потирая подбородок указательным и большим пальцами. — Возможно. Официально я — антиквар, который орет на некомпетентных клиентов и коллекционирует разную бестолковую ерунду. Ну и иногда увлекается скачками. Однако, неофициально я, кхм… — он наклонился чуть ближе и понизил голос, — информационный брокер, который может продать вам абсолютно все и по весьма хорошей цене. Эмиль резко выпрямился и, развернувшись на пятках, почеканил обратно к столу. Раскинув руки, он гордо вещал: — Раздобыть список имен всех любовниц Императора? Достать поддельные документы государственному преступнику? Сорганизовать встречу со скумовыми королями Эльсвейра? Умеем, можем, практикуем! — он растянулся в своем кресле и подпер рукой подбородок. — «Безграничные возможности и качество» — вот наш девиз. Аманда! Где мой кофе? Кассандра вздрогнула, когда он вдруг повысил голос, затем обернулась на звук спешных шагов. В кабинете нарисовалась та самая темная женщина, с виду — редгард, но на этот раз с большой кружкой в руках, изрыгающей клубы пара. Воздух мигом наполнился терпким ароматом высококачественного кофе. У Кэсс от него аж сжался желудок. — Итак. Вы у нас… — Кассандра уже было разинула рот представиться, но Эмиль вскинул указательный палец, сдвинув брови, и спешно проговорил: — Нет-нет-нет, не говорите! Катерина? Камилла? Каролайна? Да нет, она же померла давно… О! Вспомнил! Кассандра, с фамилией чертовски похожей на имя нынешнего Душителя вашего Везунчика! Девушка сперва удивилась, но потом в голову пришла идея, что, скорее всего, Винсент потрудился написать весточку не только ей, но и своему дружку в лице этого Дюкаста, дабы их знакомство прошло плавно. — Везунчика, сэр? — просто так спросила она, все опять же из вежливости, совсем не поняв, о ком шла речь. — Ну да, — кивнул бретонец. — «Везучий сукин сын» — так говорили мамочки вашего Братства, когда он приносил с задания целую гору премиальных побрякушек и пару-другую забавных историй, иногда иллюстрированных свежими шрамами на мужающих плечиках. Черт, Винсент в те времена так светился от гордости, что можно было решить, будто он от вампиризма излечился. Гордым отцом себя возомнил! А теперь Везунчик ваш, слыхал я, стареть начал… Бес в ребро еще не ударил, а? — снова хитро и весело подмигнул мужчина. Девушка непонимающе хлопала глазами, послушно терпя эту волну слов, что окатила ее с головы до пят подобно ведру водицы. Лишь когда он умолк, она посмела осведомиться опять: — Мистер Лашанс? — Ну да, — Дюкаст совершенно игнорировал легкое смятение на лице девушки, видимо, решив про себя, что пусть лучше спросит своих друзей, ибо история, кажется, весьма интересная. — В любом случае, позвольте пожелать вам удачи. Жизнь теневого сословия, будем честны, нелегка и порой коротка. — Благодарю, месье, — слегка преклонила голову девушка. — Я буду стараться. — Отлично! Итак, мазель. Приступим к делу? — весело сверкнул глазами мужчина, потирая руки в предвкушении деловой сделки с новым клиентом. Кэсс даже не успела поинтересоваться, что за дело, как Дюкаст принялся тараторить на одном дыхании: — Так как вы, мазель, у нас клиент с определенными связями, то, так и быть, услужу вам в первый раз бесплатно и продам парочку своих советов за «спасибо». Итак, первое — контактное лицо, — он вытащил из бумаг небольшой листок и протянул его Кассандре. На листке оказался портрет молодого и вполне красивого бретонца с очень выразительными глазами и приметным шрамом, что полосочкой лег по диагонали аккурат промеж строго сдвинутых, тонких бровей — выражение лица казалось донельзя хитрым и умным. — Звать этого товарища Темный Сэм. Самсон у нас продает золотые в вашей профессии предметы за стеной Имперского города, чуть подальше от «Гнедых лошадей», каждый божий день, от заката до рассвета, в любую погоду, даже по государственным праздникам и выходным. Пасет все слухи в городе лучше базарных баб. Подружитесь с ним, и ваша жизнь в районе столицы станет несказанно легче. Второе: я теперь буду оказывать вам свои «неофициальные» услуги, с большой скидкой и без всяких там паролей и бумажек от начальства, поздравляю. Ну и, наконец, третье: искомый вами джентльмен, прослывший в округе «Белым Купцом», покидает Колдстоун на рассвете с каджитским караваном, идущим в Скайрим, так что советую поторапливаться. — Закончил Дюкаст и прильнул к кружке с уже подстывшим кофе, почти все разом выпивая. Кассандра пару минут молчала, вдумчиво разглядывая беленький воротник с алой брошью под горлом Дюкаста и медленно переваривая только что полученную информацию. Она явно не таким себе представляла старого знакомого Винсента Вальтиери. Что же, дареному коню… — Скажите, пожалуйста, — наконец, подала голос девушка, нервно потирая сложенные на коленях руки. — Вы упомянули «Белого Купца»… — Долонара Литта? — безынтересно отозвался Эмиль, не поднимая глаз с пергаментов, расстеленных на его столе. — Да-да, я сразу понял, что именно его ищет ваш дорогой Уведомитель, так как только этой крысе удалось заключить своего образа перемирие с Рэймоном Зверем, а значит, ему удалось побывать внутри Бастиона. — Он поднял взгляд на Кассандру и ухмыльнулся краем губ. — Вы ведь его хотите вернуть, не так ли? — Месье! Прошу, — замотала головой эльфка, уже просто не выдерживая этой лавины слов, которой ее осыпал говорливый торговец тайнами, — будьте добры все по порядку! От этой информации зависит успех нашей миссии… — Простите, мадмуазель, вы правы, — слегка поклонился Эмиль и отодвинул в сторону свои бумаги. — Я привык, что ко мне приходят профессионалы своего дела, коим хватает краткой сводки. Ну что же, и вы там будете однажды. Наверное… Мужчина встал из-за стола и, сложив руки за спиной, стал медленно прохаживаться туда-сюда. Кэсс приготовилась терпеливо слушать. — «Белый Купец», как он сам себя зовет, это небезызвестный представитель богатого данмерского семейства Литтов, торговцев из Вэйреста, как бы странно это не звучало. Принадлежность данмерской расе, а также некоторое влияние его семьи, наряду с большими деньгами, купили ему расположение главаря Мораг-Тонг здесь, в Колдстоуне. И поверьте мне, мадам, прозвище «Зверь» этим самым главарем полностью заслужено. Пытки, массовые казни, расизм и невероятная ненависть ко всякому, симпатизирующему Темному Братству — это еще цветочки. Вытащить эту занозу из вашего Бастиона будет сложнее, чем отобрать у каджита лунный сахар! Завершив рассказ, аристократ театрально взмахнул рукой, прекратил бродить из угла в угол и выжидающе поглядел на девушку, скромно сидевшую напротив его стола. Судя по ее лицу, она усиленно думала. — Кажется, теперь я понимаю, — наконец, сказала та, подняв серьезный взгляд на Дюкаста. — Этот Литт может помочь подобраться к нынешнему хозяину крепости. Вот только… — Вопрос: как? — закончил мысль эльфийки бретонец и уселся в свое кресло, удобно откидываясь на его спинку. — Очень просто, мазель. Надо лишь убедить «Купца», что вы такая же торговка, как и он, коей необходимо разрешение на проезд через Бастион. Литт тот еще дурак, он быстро начинает доверять тем, с кем пил, спал или вел партнерство. На ваше счастье, Рэймон доверяет ему… более-менее. По крайней мере, доверяет настолько, чтобы согласиться на переговоры с его новым… «другом». Девушка глубоко вздохнула, позволяя осознанию всего масштаба ситуации медленно доходить до ее измотанного путешествием разума. Кажется, ее ждет тяжелая ночка с этим самым «Белым Купцом». Одна лишь надежда, что Люсьен и Сарен будут прикрывать ей спину. Ведь будут?.. — Благодарю вас, месье Дюкаст, — девушка встала и поклонилась, выдерживая на лице благодарную и дружелюбную, пусть и слегка натянутую улыбку. Как-никак, этот едва знакомый человек только что избавил ее от целой кучи хлопот. — Я рада, что Винсент мне вас порекомендовал. Я обязательно использую эту информацию. — Прошу, не стоит. — Махнул рукой мужчина, но прежде чем Кэсс собралась покинуть его покои, добавил: — Загляните к местному алхимику и приобретите у нее порошок из сонного папоротника и лунного тростника. Он сильно облегчит вам жизнь, если использовать его в нужный момент. Кэсс с приятным удивлением поглядела на довольное, ухмыляющееся лицо человека. Бросив на прощание очередную благодарность за помощь, эльфка выскользнула за дверь, оставив господина Эмиля Дюкаста заниматься своими бесконечными бумажками. Выдавив из зажатой в корсет груди усталый вздох, девушка нервным движением разгладила невидимые складки на своем платье, убрала выскользнувшую из косы прядь на ухо и побрела к лестнице. Времени еще было, но нервы уже начали шалить. Дабы немного подавить их, девица решила ненадолго выйти на свежий воздух и обойти пару кругов по этому району, дабы проветрить голову и привести мысли в порядок перед «моментом истины», а заодно разыскать местного алхимика.

***

Морозный бриз трепал черные волосы Уведомителя и подола его широкого темного плаща, но сам мужчина стоял неподвижно, будто отвесная скала, и глядел вперед, в густую темноту пустой, широкой улицы, за пределами маленького пятнышка света, излучаемого одиноким фонарем над головой. Он ждал. Терпеливо, вот уже более часа, в этом заброшенном и позабытом закоулке в трущобах Колдстоуна, куда даже нищие и преступники не суются. Ночь была мертвецки тихой и непередаваемо холодной. Люсьену казалось, что сегодня сам воздух был какой-то напряженный, застывший и мрачный. Враждебный. Мужчина терпеливо ждал давно назначенной встречи, но где-то в сердцах готовился к засаде, готовился пролить на холодные камни чужую и свою кровь. Но он просто не мог иначе, ибо уже слишком многое было сделано, чтобы повернуть назад. Он продолжал ждать, время от времени проверяя на ремне свой верный клинок. Густую тишь нарушил скрежет кожи. Уведомитель стал растирать окоченевшие руки, которые уже начали побаливать от этого гадкого колючего мороза. Выдохнув облачко горячего пара, он вновь устремил взгляд во тьму перед собой. Ожидание затягивалось и нервы стали поигрывать. Нет ничего хуже, чем стоять посередь города, контролируемого Мораг-Тонг, ночью, да еще и одному. Наконец, мертвую тишину ночи вдруг разрезал стук каблуков. Неспешные, растягиваемые шаги, сопровождаемые шорохом ткани, стали приближаться. Люсьен прищурился и, сам того не заметив, сжал кулаки. Из тьмы показалась призрачная белая фигура, с каждым шагом в свет обретавшая все больше человеческих черт. Вскоре перед мужчиной стояла дама в пышном, белом зимнем платье и шляпе, укрывающаяся от мелкого снегопада под кружевным зонтом. На ее округлом, зрелом, обрамленном золотыми кудрями, почти кукольном лице, сияла спокойная улыбка. Уведомитель и гостья какое-то время молча глядели друг на друга, пока дама вдруг не подала голос. — Ты совсем не изменился, Люсьен, — пропела она своим звонким, зрелым голосом, коим похвастается не каждая театральная певица. — Немного постарел, огрубел, но в целом — ничуть не изменился. — Жози… — полушепотом позвал Люсьен, расслабляя напряженные мускулы. Некое облегчение закралось в грудную клетку, дышать стало чуточку легче. Хорошо знать, что на этот раз она не галлюцинация, а живая и настоящая, стоящая пред ним. А еще лучше то, что письмо, все-таки, не оказалось ловушкой Мораг-Тонг. Хотя… Зная репутацию этой женщины, считать опасность миновавшей — верх глупости. Люсьен мысленно себя отряхнул и сосредоточился. Они оба здесь по делу. Женщина сильнее растянула вишневые губы в теплой ухмылке и протянула руку в тонкой белой перчаточке, чтобы поправить воротник Люсьена и смести снег с его плеча. — Знаешь, зима в этом году мне чем-то напомнила один старый случай, когда мы… — Где ты была? Она подняла свои яркие, сверкающие на подрагивающем свету сапфировые глаза. Улыбка вмиг спала с губ. Ее лицо будто окаменело, делая женщину старее лет на десять. В этом была ее основная черта: превращаться из ласковой кошки в коварную гадюку в одно мгновенье. Именно поэтому о ней не перестает шептаться аристократия Тамриэля. — Мне казалось, мы давно решили этот вопрос, Люсьен, — пониженным тоном ответила дама. — Прошу, не начинай снова. — Хорошо, — бесстрастно ответил мужчина и выдержал небольшую паузу, неотрывно анализируя лицо женщины, чье коварство, лицемерие и хитрость не знали границ, о чем он знал по собственному горькому опыту. — И как живется придворной чародейке, в фаворитках у зажравшегося короля? Ее глаза, совершенно холодные и пустые, долго глядели в его собственные. То, с каким безразличием задал свой вопрос Люсьен, совершенно не всколыхнуло эмоций этой женщины. — Весьма неплохо, — наконец, ответила она. — Камарон щедрый король, если быть ему другом. И, между прочим, только благодаря мне и он и Дом Воронов до сих пор поддерживают Темное Братство. Простое дружеское напоминание. — Но ничто не мешает тебе продать это доверие Мораг-Тонг одним щелчком пальцев, — указал на факт мужчина, хмуро сдвинув брови. Дама в белом тихо, с каким-то неуместным весельем в тоне усмехнулась, задела кончиками пальцев щеку мужчины и отошла на два шага, возвращаясь на почетное расстояние. Теперь, скрывшись наполовину в тени, она выглядела как призрачная банши, прилетевшая с того света, чтобы мучить его душу… Уведомитель нахмурился и попытался мысленно прогнать наваждение, напомнив себе, с кем имеет дело. — Ты позвал меня в эту дыру, чтобы обсудить старые дрязги? — подала голос чародейка и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Боги, Люсьен… Каким же параноиком ты стал! Будь у меня желание продать и тебя и твое любимое Братство этим головорезам, я бы уже давно так и поступила. — От тебя можно ожидать чего угодно, — грубо прервал ее мужчина, слегка повысив тон и добавив в него обвиняющую нотку. — Как там говорят? «Мадам Монник по сто раз за вечер меняет лица»? — Какие комплименты! — возвела очи к небу женщина, изображая изумление, но Люсьен не дал ей говорить. — Я знаю о твоих связях с Рэймоном Зверем и о твоем причастии к осаде Железного Бастиона. Кажется, ты совсем забыла, как я учил тебя заметать следы… — Люсьен, Люсьен… — сквозь напускную улыбку вздохнула бретонка и наклонила голову на бок, сверкая неким весельем в глазах. — А может я специально их для тебя оставила? — Ты жива до сих пор только потому, что нужна мне, — рыкнул Уведомитель, в чьем сердце вдруг заскреблась давняя обида, когда из воспоминаний стал всплывать силуэт пылающей крепости и эхо криков горящих собратьев. — Я дам тебе один шанс повлиять на Рэймона. С губ Жозель Монник, влиятельной придворной чародейки одного из королевств Хай Рока, бесстрастной, амбициозной и беспринципной женщины, которую Люсьен когда-то знал совсем другой, медленно сползла улыбка, меняясь на холодное, как окружающая зима, безучастное выражение. — Ты милостиво даруешь мне возможность искупить грехи? Ха. Не тебе мне угрожать, Лашанс. Не ты один умеешь науськивать бойцовых псов. И не у тебя одного есть влиятельные друзья с длинными руками, — тихо проговорила женщина, сверля глаза Люсьена своим непроничаемым взглядом. — И мои дела с Рэймоном Зверем — мои и ничьи больше. — Мне нет дела до того, как ты с ним разберешься. Переспи с ним, убей, пытай, уговори уехать, подмени допплером — Ситис видит, мне все равно. Но если сделаешь это, то даю тебе слово, я отправлю рекомендации твоих Воронов в Черный Город, — ровно, на одном дыхании сказал мужчина, не шевелясь и неотрывно глядя на чародейку. — Весь Сиродил в обмен на крепость… — женщина мечтательно закатила глаза, растянув губы в довольной ухмылке. — Ты всегда щедр, когда в отчаянии. — Я предлагаю тебе сделку, Жози. Соглашайся или уходи, — с ледяным спокойствием подытожил Люсьен, чувствуя, как внутри начинает что-то закипать. Ему казалось, что он совершает глупость, вновь доверяясь этой женщине, предавшей и его, и многих других бессчетное количество раз. Но какой у него был выбор в данной ситуации, зашедшей слишком далеко? Женщина быстро глянула через плечо, коротко кивнув, и из темноты за ее спиной вышло не меньше пяти бойцов и темных доспехах и длинных капюшонах, напоминающих клювы. Вороны, не Мораг-Тонг. Слава Ситису… — Все будет сделано, Люсьен, но так, как я сама пожелаю. — Она подошла к мужчине на расстояние одного локтя и, чуть понизив голос, добавила. — К тому же… Я ведь знаю, что до сих пор жива лишь потому, что нужна тебе. С теми словами, бретонка подалась вперед, властным поцелуем впиваясь в холодные, сухие губы Первого Уведомителя, на что тот ответил крепко обвив рукой ее талию. Терпкий запах ландышей и жасмина, что всегда шлейфом следовал за чародейкой, пробуждал какие-то далекие, туманные воспоминания о теплых летних ночах, заливном смехе и ветре в спутанных волосах… а еще о тьме, боли и жгучей ненависти, последовавшей вскоре после того, как беззаботные дни сгорели огнем предательства. И теперь, ощущая вкус ее вишневой помады, мужчина чувствовал, что снова позволяет себя обдурить, словно наивный мальчишка и подставляет спину под удар. От этого сжималось сердце в груди, наполненное ненавистью к себе, к своей слабости и к этой мерзкой шлюхе в его руках. — А вот ты изменилась, — хрипло проговорил Люсьен, когда женщина отстранилась и стала отступать в темноту. — Жаль, что не в лучшую сторону. — Каждому свое, Люсьен — так ты мне говорил когда-то, — тихо отозвалась дама и развернулась прочь, сметая снег взмахом своего белоснежного платья. Молча, Жозель Монник и ее телохранители скрылись в темноте. Через какое-то время послышался хлесток кнута, ржание коней, стук копыт и колес о мостовую. Она уехала. Снова. Всегда уезжает… — Огни Обливиона… — выдохнул Сарен, выходя в свет фонаря из тени, где скрывался и охранял своего господина все это время, и вставая рядом с Люсьеном, который все продолжал неподвижно глядеть на темную улицу перед собой. — Я, конечно, все понимаю, но доверять ей? Опять? Люсьен развернулся и, даже не глянув на своего Душителя, побрел прочь. — Да еще и в обмен на дозволение Воронам вести дела в Сиродиле! Думаешь, Анголим оценит такую шутку? А что Кассандра? Или ты ее уже списал со счетов? — не отставал альтмер, быстрым шагом стараясь не отставать от своего хозяина, вдруг ставшего каким-то больно молчаливым. — Кассандра, Кассандра… Что ты к ней привязался, как собачонка? — огрызнулся Люсьен, до того резко, что Леталлас аж затормозил. — Она всего лишь пешка, инструмент. Не более. Сарен нахмурился и нагнал Уведомителя, ровняясь с ним плечами. — Дерьмо собачье! Разве ты не собирался заменить ею Глистел? — возмутился эльф такой резкой перемене настроения своего господина. — Если выживет, будем считать, что она прошла испытание. А нет… — Люсьен резко остановился, толкнул Сарена в бок и они оба вмиг оказались в темном углу между домами. Мимо прошла пара сонных стражников с факелами, скрываясь за углом неспешным шагом. Немного погодя, ассасины вышли в свет и продолжили путь домой, в таверну. — Тысяча дремор, Люсьен, эта баба плохо на тебя влияет, — проворчал Сарен, семеня следом за быстро идущим Уведомителем. Лашанс пропустил его слова мимо ушей, явно решив, что не стоит заводить бессмысленный спор о старом и наболевшем, по крайней мере, не сейчас. Скрипнув дырявой дверью, мужчины скрылись в тепле таверны. У них оставалось еще много часов до рассвета, а с ними — целая куча работы, а посему тратить их на разговоры не казалось умным.

***

Кэсс не могла поверить, тому, что увидела. Хотя не столько не могла поверить, сколько не могла осознать и переварить. Она понуро шла вдоль парапета, опоясывающего границу богатого района, безынтересно глядела на обветшалые домики внизу, в заброшенном квартале, как вдруг увидела Господина, одиноко стоящего посередь черной улицы. Там был Сарен, осторожно прятавшийся в тени, положив руку на свой верный клинок. Затем была женщина в сопровождении целого вооруженного отряда, она говорила с Люсьеном… Он злился, хоть Кэсс и не слышала слов, она чувствовала это в гулком эхе его голоса. Злоба, обида… А потом она его поцеловала и уехала прочь. Лашанс поспешил скрыться, а Сарен поторопился следом… Эхо голоса альтмера было недовольным, негодующим. А карета с дамой умчалась по дороге в горы, в сторону темных, заметенных снегами башен Бастиона… Что-то было здесь нечисто, ой нечисто. Нахмурившаяся Кэсс, быстро побежала назад в Отель. Смяв на пути праздных пьяниц, она ворвалась в темные коридоры здания, нашла дверь своего номера и влетела, гонимая какой-то неудержимой спешкой и волнением. Пергамент и перо, благо, нашлись быстро. Спешным, кривым почерком она написала всего пару строк. Резко распахнув витражное окно, она присвистнула в темную вышину исчерченного созвездиями неба. Коготь не заставил себя ждать — бесшумно взмахивая крыльями, хищная птица мягко села на подоконник, с любопытством глядя на девушку своими яркими, желтыми глазами. Привязав к его когтистой лапе свернутое письмо, она согнала птицу с окна, нервно приговаривая той, будто та могла понять: «Лети же, глупый комок перьев! Скорее!» Филин улетел в черное небо, ухнув на прощание. Девушка долго стояла у открытого окна, глядя, как силуэт птицы становиться все меньше и меньше… Недобрая тревога закралась в сердце, мигом отяжелив его холодным камнем. Что-то подсказывало ей, что чем скорее Винсент об этом узнает, тем будет лучше. Слишком уж раздраженным казался Люсьен, слишком уж недовольным был его Душитель… Слишком уж самоуверенной была незнакомка в белом. Нет ничего доброго в том, что Уведомитель ведет тайные встречи с людьми, которых, судя по всему, не любит и даже… опасается. Тяжело вздохнув, Кассандра прикрыла окно и поглядела на настенные часы. Скоро час ночи… Самое время спуститься в бар и начать представление. Одна тревога сменилась на другую, ничем эльфке настроения не исправив. Она встала перед зеркалом, поправила волосы, пригладила юбку и внимательно заглянула в свои собственные глаза, поблескивающие в полумраке свечей канделябра некой тоской и даже страхом. — Все будет в порядке, — сказала она своему отражению и попыталась улыбнуться, но вышло как-то совсем уж криво. Развернувшись на каблуках, девица выскользнула в коридор и отправилась вниз, туда, где кипит ночная жизнь Отеля.

***

Громкая музыка, полумрак, разноцветные волшебные фонари, колыхающиеся под потолком… Доносились пьяно-возмущенные возгласы из угла с игральными столами, где свое состояние в карты проигрывали местные богатые завсегдатаи. На освещенных волшебными светочами пьедесталах в стороне от бара кружились полуголые дамы самых разных рас, извиваясь словно змеи и поблескивая на свету своими дорогими украшениями. А у самого бара, где рекой лилось вино да закуски, время убивало достаточное количество подпитых постояльцев: кто-то кому-то с пьяна признавался в любви, бил морду или плакал по своей нелегкой жизни, только и успевая едва ворочающимся языком заказывать добавку. Бармен, крепкий норд с самым безразличным выражением на немолодом лице, какое можно себе представить, протирал очередной бокал и совершенно не видел творящегося вокруг, мыслями пребывая где-то в другом, более приятном ему мире. Найдя более-менее свободный и чистый уголок подальше от основной толкотни, Кассандра скромно присела и, выдавив нервный вздох, попросила у бармена рюмочку чего-нибудь согревающего. Не прошло и минуты, как перед ней оказался бокал с пузырящейся сиреневой жидкостью да долькой лимона нанизанной на стеклянный край. На вкус эта вещь была чертовски сладкой, обжигающей горло и очень шипучей, аж в носу начинало щекотать. Выпив не больше половины, девушка обвела взглядом набитый народом зал, но ярких белых одежд не приметила. Должно быть, еще не пришел… Она сделала еще глоток и попыталась собраться с мыслями. Она очень старательно складывала в голове абы-какой план по «добыче информации», вот только Люсьен не уточнил, какая именно ему информация была нужна. Расписания патрулей на стенах крепости? Это можно разузнать элементарной слежкой. Местоположение каких-нибудь боковых ходов? Так о них он и так должен знать… А может ему нужен точный распорядок дня этого самого Как-там-его-Зверя? Кэсс еще разок глубоко вздохнула. Что же, она не узнает пока… ну, не узнает. Может этот Литт все по-хорошему выдаст, может она ему пятки подпалит, тут уж будущее покажет. Если он вообще соизволит прийти… — Чудная ночь, не так ли? Кассандра аж подпрыгнула, негромко ойкнув, когда услышала чей-то мелодичный баритон прямо над ухом. Резко обернувшись, она обнаружила прямо перед носом белый, сверкающий фрак, вышитый цветочными орнаментами, жемчугами и прозрачными бусами… Подняв глаза, встретилась взглядом с необычайно привлекательным, пусть и не молодым рыжим данмером. Его угловатое лицо с красивыми миндалевидными глазами непривычного яркого голубого цвета и тонкими, в миролюбивой ухмылке изогнутыми губами хранило в себе отпечаток легкой усталости и даже некой меланхолии. Кожа его была темна даже для представителя его расы и оттого весьма интересно контрастировала с его любовью к одежде цвета слоновой кости да огненно-рыжими локонами, что были аккуратно зачесаны назад и едва ли доставали до широких и сравнительно мускулистых плеч. Должно быть, ему не впервой самолично защищать свой товар от бандитов, чем бы он там не торговал… — О, простите, мне показалось вы… — он как-то неловко покашлял в кулак, будто постеснялся своей же чуть ранее озвученной фразы, затем кротко кивнул на барный стул, что пустовал рядом с девушкой, никем пока не занятый. — Позволите? Кэсс не сумела выдавить из себя внятного ответа, поэтому просто утвердительно кивнула и проследила цепким взглядом за тем как он сел по правую руку. У нее было ровно мгновенье, чтобы оценить его профиль, и должно сказать… У нее не было слов. Люсьен этого не упоминал. Эмиль тоже. И она ну никак не ожидала… всего этого. В ее голове создался образ типичного растолстевшего, постаревшего и обнаглевшего торгаша с маленькой протухшей душенкой, но перед ней был совершенно не такой человек. А это точно он? Она не ошиблась? Кто еще увлекается модой на белые одежды? — Мазель? — М-м? Простите, я… кажется, я задумалась, — поторопилась как можно более непринужденно улыбнуться Кэсс, осознав, что все то время, пока она была занята разглядыванием подсевшего к ней незнакомца, он что-то говорил. Низкий, немного смущенный смешок вырвался из широкой груди темнокожего мужчины. Предки, этот звук… — Я сказал, меня зовут Долонар Литт. Еще я спросил, впервые ли вы здесь? Не помню, чтобы видел вас здесь раньше… Я бываю в Колдстоуне два раза в год и… Простите, кажется я опять заболтался, — даже на его темной пепельной коже и в таком полумраке можно было разглядеть едва заметный румянец, проступавший на высоких скулах, что, как отметила про себя эльфийка, было чертовски мило. Верно ища спасения из этой немного неловкой ситуации, Литт подозвал бармена, заказывая у оного две порции напитка. Что-то хайрокское, судя по странному названию, с вином и фруктовым соком, наверное. Кэсс не слушала, ибо была увлечена созерцанием того самого Белого Купца. Где-то в самом дальнем уголку ее ума начали звенеть колокольчики, а на губах будто сама по себе расплылась глупая ухмылка, почему-то захотелось хихикнуть. Девушка не позволила себе такой неуклюжести и поторопилась допить оставшиеся полглотка того, что она заказала чуть ранее. Чуть не поперхнулась, правда, но глупенькую ухмылочку все же подавила. Когда перед ней оказался бокал заказанного Долонаром Литтом питья, девушка даже обрадовалась. Судя по уже имевшемуся опыту, она из тех, кому под градусом море по колено и горы по плечо. Решив, что молчанием своего не добьется, бросила Литту как можно более непринужденную улыбку и соврала на ходу: — Я и мои партнеры держим путь в Скайрим. Впервые ведем дела там. — Что же, немудрено, — он отпил из своего бокала и оперся обоими локтями о барную стойку, не отрывая взгляда от хорошенькой незнакомки. — Слыхал я, на западе Изгои разбушевались, дорога ни к черту. — Осторожность лишней не бывает, — как можно более располагающим и непринужденным тоном молвила девушка, чувствуя, как щеки начинают нагреваться. Возможно, ей становилось тепло от алкоголя, лившегося по ее жилам, а может всему виной был необычайный данмер, сидевший напротив. Кэсс мелькнуло, что окажись они в другом месте да в другое время, она бы решила, что Дибелла ей таки улыбнулась. Но затем девушка сама себя мысленно одернула, напоминая, зачем она сидит в полночь в баре, разодетая в это несносное платье да с мешочком снотворного в перчатке. Щепотка, всего-лишь одна щепотка и через полчаса он будет лежать без задних ног. А там дело за малым… Наверное… — Что же, за удачный путь и выгодные сделки, — приподнял свой бокал в поддержку тоста данмер и залпом выдул все до последней капли. Девушка уже было разочаровалась, но торговец вдруг решил, что ему мало. — Две, пожалуйста, — скомандовал он бармену и пока тот трудился, вернулся к беседе с явно запавшей в его глаз незнакомкой. — Так чем, вы говорите, торгуете, мисс? — О, нет, что вы… я… Я всего-лишь портниха, — без напускного смущения на ходу соврала девушка. — Вы верно слышали о Сюзанне Сарин? Наряды для среднего сословия. Выходные туалеты. Иногда балдахины. — А-а, да-да, слышал о такой, как же. Вы родственники? Ее бизнес я бы не назвал процветающим, но на качестве эта дама никогда не жадничала, — закивал данмер. — Я уважаю таких. Миру нужно больше сознательных ремесленников и торговцев. Девушка по лицу его видела, что особо никаких ассоциаций это имя у него в голове не вызывало. Либо краем уха слышал, либо вообще впервые в жизни. Что же, ей же лучше… Бармен подал господину Литту его два заказанных бокала, один из которых данмер протянул девушке. Кэсс усиленно думала, как бы так незаметно подсыпать ему снотворного порошка, но вдруг проблема решилась сама собой, когда с другого конца зала послышался знакомый голос. — Ли-и-итт! Старый ты сукин сын! То с лестницы спускался, широко раскинув руки в приветственном жесте, сам месье Эмиль Дюкаст. Белый Купец, едва того завидев, радостно вскочил, чтобы по-братски обнять и по спине похлопать тому, кого, судя по всему, считал близким другом. — Дюкаст, чтоб меня! Ты что, позабыл обо мне совсем? Я тут уже неделю торчу, а ты все от своих бумажек оторваться не можешь! — громко хохотнул Литт, сжимая плечи своего товарища. — Ну, что сказать, бизнес есть бизнес, — ответил Эмиль с очень убедительным выражением радости от встречи на своем немолодом лице. Кэсс воспользовалась таким своевременным отвлечением и быстренько высыпала щепотку порошка в бокал, где тот быстро растаял в окружении тысяч маленьких пузырьков. Теперь главное не перепутать… — Эх, а я-то думал мы с тобой еще порезаться в карты успеем, да на скачки сходить… А ладно, дела есть дела. В следующий сезон ты мне должен! — Конечно, Литт, бутылка за мой счет, — отозвался Эмиль и пожал руку данмеру, прощаясь с ним. Когда Долонар развернулся идти обратно к бару, Кассандра на миг встретилась с глянувшим на нее через плечо Дюкастом. Тот хитро подмигнул и Кэсс, не выдержав, чуть-чуть ухмыльнулась краем губ. Какой-же вы хитрец, месье Дюкаст! — Простите мне этот мимолетный балаган, — заговорил Долонар, садясь рядом с эльфийкой, и сразу хватился за отравленный бокал. Сделав пару обильных глотков, продолжил. — Сами понимаете, мы, странствующие торговцы, друзей порой очень долго не видим… Семью, кстати, тоже. Кассандру даже передернуло с того, как на ноту упал его тон. Он был подвыпивши и явно осмелел. В глаза его закрался тот самый огонек, который эльфка узнает в чьих был глазах он не горел. Где-то в сердцах уже было зашевелилось отвращение, но тут же поникло. Было в этом мужчине что-то, что пробуждало в девушке новые, незнакомые, но отнюдь не плохие ощущения. Она уже испытывала нечто похожее, когда обнаруживала себя непозволительно близко от Люсьена Лашанса, но все эти странные чувства быстро угасали, задавленные строгим взглядом Уведомителя и холодностью в тоне. Сейчас, заглядывая в эти странные, но теплые глаза непередаваемой голубизны, Кэсс думала, какого бы это было, если точно также на нее смотрел сам Уведомитель… Но потом она вспомнила даму в белом, что сжимала Люсьена в объятьях, свойственных лишь любовникам, и от чего-то эта мысль кольнула промеж ребер. Она тоже хотела так. Хотела знать, что значит быть любимой. Хотела, чтобы кто-то так же крепко сжал ее в объятьях. Алкоголь делал свое да не только с Литтом. В голове Кэсс стали возникать мысли ей совсем не свойственные, а интерес к этому Долонару лишь подогревался его шелковистым голосом и редкой даже для этих краев внешностью. Логика начала отходить на второй план. — Вы совсем один? — поинтересовалась она как-бы между прочим, также понизив голос и даже придвинувшись на толику. Почему-то делать свой тон слегка пошловатым получалось необычайно легко. — Супруге не место в пути, — повел плечом данмер, уминая остатки питья и фиксируя взгляд на лице девушки. — А мои телохранители отдыхают где-то там наверху. Так что да, можно сказать, я один. — Так вы женаты? Хм… — девушка изобразила раздосадованный вздох и демонстративно увела глаза куда-то в сторону. И откуда только весь этот актерский талант? Ах да, в спиртном же все дело… Долонар, как она и ожидала, не устоял перед видом ее открытой шеи и недосказанным намеком. Придвинулся ближе, настолько близко, что кожей ощущалось его дыхание, слабо, но все-же ощущалось. Почему-то это было… крайне приятно. — Вас беспокоят слухи, мазель? В этом городе никому нет никакого дела. К тому же, деньги могут заткнуть кого угодно. Кэсс все продолжала смотреть в сторону, но отчего-то вдруг почувствовала, как начинает ухмыляться. Ее немного смешил весь этот спектакль. Впервые в жизни она кого-то пытается откровенно соблазнять, не очень профессионально стоит отменить, а у нее получается даже лучше, чем она ожидала. Кажется, Госпожа Фортуна сегодня ей благоволит. — А вы, мазель? Одна ли? — его голос был… не пошлым, как ни странно. Кассандра медленно повернулась, встречаясь с ним взглядом. Он смотрел на нее исподлобья, а в глазах сквозила… надежда. Он смотрел на нее так, будто надеялся в ней найти друга и любовницу, а не развлечение одной ночи. Ту, которой он втайне от жены посылал бы дорогие подарки в обмен на крупицы внимания и надушенные письма. Любитель экзотики, как его описал Уведомитель, оказался еще и отчаянным романтиком. Девушке вдруг стало интересно, что же движет этим Долонаром Литтом… Быть может, его брак несчастен, быть может, он пьет и блудит во время странствий ища забвения? Спасения? Это не был взгляд пошлого аристократишки, который девушка помнила еще со времен своих в роли горничной да пастушки, нет. Это взгляд опечаленный, меланхоличный, уставший от дешевых мирских удовольствий. Он выглядел так, будто самая толика его существа уже успела в нее влюбиться. Быть может, так и было. Он пришел в Отель, как делал много раз до этого, чтобы напиться, провести пару деловых встреч и снять шлюху или двух, но вместо этого нашел леди, каких возле бара обычно не встречают. Кассандре почему-то стало его жаль. Жаль за все то, что ему предстоит пережить после того, как раскроется страшная тайна, после того, как он поймет, что перед ним убийца Темного Братства, а он всего лишь ее инструмент по добыче информации. В другом месте, в другое время все могло бы сложиться иначе… — Дома меня не ждет супруг, если это то, о чем вы спрашиваете, — наконец ответила Кассандра после минутки молчаливых гляделок. Кажется, ему это нравилось. Гляделки, молчание, нескорые ответы, атмосфера легкой таинственности. Он пристально глядел на нее, но все равно не видел скрывшейся в этой девчонке угрозы. Глупый Долонар Литт. Это ведь и станет его погибелью. — А ваши партнеры… — подернул бровью Литт, все не отрывая глаз от ее лица. — Всего-лишь партнеры, — закончила его мысль девушка, выдерживая его взгляд. Он выпустил из груди плохо спрятанный вздох облегчения, донесшийся до приоткрытой кожи ее шеи, которую сразу усеяли мурашки. Предки милосердные, что он с ней делает? — Мазель… Я понимаю, что спешка отнюдь не романтична, но, боюсь, уже завтра меня зовет дорога. Вы… не хотели бы составить мне компанию завтра за завтраком? — голос данмера едва заметно дрогнул, пронизанный волнением. Кассандра едва сдержалась, чтобы не округлить глаза. Приглашение на утреннее свидание? Вот так скромно да целомудренно? Она… совсем не таким его себе представляла и совсем не к этому готовилась. Все совсем так, как она и думала. Он устал от всего и искал тихую гавань, где могла бы укрыться и отдохнуть его изможденная душа. Оказывается, деньги счастья не приносят. Кто бы знал. Однако яд в крови Долонара уже начинал действовать, что было видно по тому, каким расфокусированным становился его взгляд. Скоро он вырубится, надо действовать быстро. И ей богу, если ее сейчас отошьют, она врежет сначала Сарену, а потому Люсьену. — Вас не беспокоит то, что мы можем больше не свидеться? — она придвинулась еще на толику ближе, понизила голос еще на нотку и понадеялась в сердцах, что этот мужчина свою жену давно не видел. И еще совсем немного — что она ему нравится также же сильно, как и он ей. Хм. Вот прямо нравится? Пожалуй… — Вы… так прямолинейны, мазель. Будет не правильно вами вот так воспользоваться, — он выдавил нервный смешок, прочистил горло и попытался скрыть свою нервозность за улыбкой, и да будет она проклята, если это не милейшая вещь, которую она видела в исполнении мужчины. — Кто сказал, что только вы пользуетесь? — продолжала ненавязчиво давить Кассандра, задним умом пытаясь придумать, как и куда его утащить, если продолжит строить из себя монаха. Долонар на минутку умолк, лицо его сделалось серьезным. Глаза его были туманны от начавшего действовать наркотика, но он все равно внимательно глядел на нее. Судя по всему, он взвешивал. Размышлял. Спорил сам с собой. Решал, какая его часть победит. — Вот, значит, как, — полушепотом проговорил он, и Кэсс почувствовала, как по спине пробежали мурашки от этого тона. Очевидно, побеждала та его часть, которую он на данный момент чистосердечно ненавидел. По лицу его было видно — он уверен, что пожалеет об этом, но не в силах был отказать. Кассандра улыбнулась. Дело остается за малым. Она как во сне протянула руку и сжала свои тонкие пальцы на его теплом запястье, затем чуть наклонившись быстро шепнула «Пойдемте» и соскользнула с барного стула, уводя Литта за собой. Он едва слышно удивленно выдохнул, но не стал противиться. Перед глазами мелькнула застланная алым ковром лестница, цветные фонари…

***

Этого не должно было случиться. До этого не должно было дойти. Все должно было окончиться прямо там, на том моменте, когда они дошли до его номера. Но… Наверное, звезды сменили положение, либо нечто божественно явило свою длань, ибо все пошло категорически не по плану. Кассандра и не заметила, как они оказались в слабо освещенном и пахнущем какими-то специями, табачным дымом и вином номере Долонара Литта. Как будто во сне они развернулись на пятках, отблескивая в слабом свете вышивкой на своих нарядах, данмер уперся спиной в двери, тихо охнув, одна его рука легла на ее спину, пальцы второй затерялись в волосах. Его тонкие, сухие губы оказались теплыми и мягкими, а влажный язык, вдруг подавшийся промеж ее губ, совсем не отпугнул, даже наоборот, подбадривал, вызывая новые, но весьма приятные ощущения, от которых сбивалось дыхание, и кружилась голова. Ей нравилось это, думала она. И ей хотелось еще. От него приятно пахло все теми же специями и еще каким-то травяным мылом, он был широкоплечий и теплый, необычайно нежный, вовсе не рвущийся вперед к своему заветному призу, будто ему вполне хватало этой ленивой борьбы языками и бродящих по телу рук. В его прикосновениях сквозила тоска, он был будто жаждущий бедуин, а она — его оазис. Он вдруг подался вперед, не глядя направляя девушку в сторону большой кровати, что притаилась в слабом огне свечей за полуоткрытым балдахином. Руки сами, будто играя заданную им роль, скользнули вверх по расшитому белому фраку, вцепляясь в воротник, находя и расстегивая одну за другой попавшиеся на пути заклепки. Когда холодные пальцы задели открывшееся горло, кроткий вздох вырвался из его груди, он слегка, но ощутимо прихватили зубами ее губу, и теперь была ее очередь удивленно вздохнуть. В книжках о таком не писали, это точно. Затем под ее спиной вдруг оказался мягкий, прохладный шелк простыней, приятно контрастировавший с теплым телом над ней. Его руки уперлись в постель по обе стороны от ее головы, а губы, увлажненные ее собственной слюной, мягкими прикосновениями очертили контур челюсти и стали опускаться вниз по тонкой, но крепкой шее, вырывая из ее зажатой в корсет груди вздох за вздохом, один или два из которых почти сорвались на тихие стоны. Черт, это было приятно. И черт, ей хотелось еще. — Ты восхитительна, — сквозь сбитое дыхание хрипло прошептал Литт, своим таким теплым и чертовски приятным ртом опускаясь все ниже, обводя влажный след возле ключицы, затем ниже… — Кто бы говорил, — выдохнула Кассандра, когда ее руки будто сами по себе затерялись в его жгуче-огненной шевелюре. Это явно не входило в условия ее контракта. И она явно не планировала заходить так далеко. Но два с лишним бокала спиртного делали свое, ровно как и неторопливые, но очень умелые движения и прикосновения этого данмера, у которого, судя по всему, не один век опыта за спиной. Она чувствовала себя странно, но вовсе не неприятно. Никто и никогда еще не делал с ней такого, и это странное, поглощающее и очень приятное чувство, разливающееся изнутри, так и просило побыть подольше. Надо бы оттолкнуть, может даже по голове шибануть и подождать пока порошок сделает свое дело, но… Не сейчас. Еще чуть-чуть. Всего пару минут. Пусть это длиться еще немного. Она закрыла глаза, отдаваясь чувству с головой, окунаясь в него как в ванну с теплой водой. Быть может, она больше никогда в жизни такого не испытает. Он неустанно опускался все ниже и ниже, оставляя за собой мокрые пятна на порозовевшей, гладкой коже. Корсет бы его остановил, но в данном наряде шнуровка была не только сзади, но и спереди, замаскированная среди блестящих кружев. Он это знал и он ее быстро нашел, что очень скоро поняла Кассандра, когда дышать вдруг стало легче, а ребра будто вернулись на свое привычное место. Немного, всего несколько дюймов было освобождено, но этого хватило, чтобы можно было свободно вдохнуть полной грудью. Дыхание Литта заметно сбилось, когда его рот достиг ложбинки между небольшими, сжатыми твердым материалом грудями. Одна из его рук ненавязчиво скользнула вверх по ноге, собирая шуршащую кроваво-алую ткань. Холодные и шершавые ладони, совсем не такие, как у Люсьена… Люсьен. Его мрачное, разочарованное лицо всплыло перед ее глазами и ту будто молнией божественного гнева разразило. Быстрым движением она оттолкнула от себя Литта, на что тот непонимающе заморгал, лицо его пронзило некое смятение, даже стыд… Он разинул рот что-то сказать, но губы его вдруг перестали слушаться и в следующий миг мужчина свалился, совсем лишенный чувств. Кассандра отскочила от него как от прокаженного, потрясенная своим поведением куда больше, чем его. Слетев с кровати и нервно бурча под нос оскорбления себе, Лашансу, этому Литту да и бармену этажом ниже, девушка дрожащими от волнения и злобы руками привела в божеский вид свой никудышный наряд. — Поверить не могу! — возмущенно заявила она, стоя перед зеркалом и завязывая последний узелок на корсете. На шее и груди все еще виднелись розовые пятна, оставленные его поцелуями, и впервые в жизни Кэсс в мыслях обозвала эту девку в зеркале «шлюхой». Люсьен не оценит такого подхода к работе, да и она сама себе не простит… В других обстоятельствах, быть может, она бы и поддалась этому внезапно проснувшемуся зову своего тела, но не сейчас, не на работе! Она наспех скрутила волосы в пучок и обернулась на бесчувственное тело, лежащее на кровати. «Все же о хорош, зараза», — с некой обидой подумала Кэсс, глядя на его такой необычайно правильный и красивый даже профиль. Что же, она сделала первую часть своей работы: он лежит без чувств в своем номере. Что дальше? Быть может, раздеться самой и содрать с него некоторое количество одежды, а когда очнется сыграть в счастливую новую любовницу? Тогда он сам все покажет да расскажет… Нет, это как-то слишком… малодушно. Ее совесть не выдержит, да и актриса из нее в трезвом виде смехотворная. Пока Кэсс бродила из угла в угол, усиленно размышляя над тем, что же делать дальше с этим самым Белым Купцом, в дверь раздался аккуратный стук. Девушка уже было запаниковала, что сейчас ее застукают с поличным, однако знакомый голос с той стороны двери мигом ее успокоил. — Мадемуазель Сарин? — полушепотом позвал голос Эмиля Дюкаста. Эльфка несмело на волосок приоткрыла дверь и, высунув полноса, убедилась, что на пороге стоял один лишь знакомый Винсента, а коридор пустовал. Славно. — Как прогресс, дорогуша? — с лукавой ухмылкой поинтересовался он, всем видом напрашиваясь войти в номер. — Затрудняюсь ответить, месье, — сквозь вздох проговорила девушка и впустила мужчину внутрь. Ей бы не помешал профессиональный совет… Как-никак, впервые в жизни человека допросить собралась! — О-о-о, полдела сделано? — с каким-то странный одобрением в тоне сказал Дюкаст, подойдя к кровати и склонившись над лишенным чувств данмером. Он беспардонно дал по лицу бедного мужчины пару пощечин, затем, убедившись, что тот пробуждаться и не собирался, вновь обратился к девице: — Неплохо-неплохо. Не буду спрашивать, чем вам пришлось заниматься ради того, чтобы затащить его в уединенное место, да еще и своевременно, — хмыкнул месье Эмиль, всем своим видом показывая, что он прекрасно знал, что именно она делала с Литтом. Девушка, конечно, сразу покрылась стыдливым румянцем, в сердцах от отвращения к самой себе скривившись, а также сделала у себя в голове пометку никому и никогда об этом контракте не рассказывать. В крайнем случае — придумать что-нибудь пооригинальнее банального совращения… Это даже в мыслях звучит невероятно глупо и безвкусно! — Его бы в темное место, да связать, — предложила Кассандра, сразу перейдя к делу, дабы больше не говорить о своих, с позволения сказать, методах. К счастью для нее, Эмиль настаивать не стал, сразу согласился, активно закивав: — Да-да, вы правы. Допрос без подземелья и не допрос вовсе. Как у вас с магией, мадам? — Средне… Более-менее, — отозвалась девушка, с интересом глядя на задумчивое лицо информационного брокера. Что же он задумал? — А почему вы спрашиваете? — Изменение и Иллюзия вам как даются? — проигнорировал ее вопрос Эмиль, настаивая на своем. — Изменением не владею, но хамелеон могу наколдовать, — ответила девушка, в мыслях ожидая подвоха. — Хм. Ну, раз так, то будете держать двери и отвлекать людей, коль что, — сказал он и бесцеремонно подвинул девушку в сторону. — Извольте не мешать, мазель! Он вскинул руки и парой быстрых, почти лишенных магических искр жестов произнес пару заклинаний. После первого тело Долонара Литта поднялось в воздух, такое легкое, будто плыло в стоячей воде, а после второго буквально… испарилось. Девушка непонимающе поморгала, то и дело переводя взгляд с Эмиля на Литта и обратно. Нет, ей точно не показалось. Данмера как-будто и не было! — Перышко, чтобы можно было легко перенести тело. И невидимость, чтобы людей не шокировал вид плывущего по воздуху лишенного чувств тела, — улыбаясь краем губ, ответил на ее немой вопрос Дюкаст. — А вы… из виду его не потеряете? — бросила эльфка, усиленно рассматривая то место, где еще минуту назад был Литт. Ни малейшего отражения или преломления, это был не какой-то там хамелеон, а самая настоящая невидимость! Тут без продвинутого обнаружения жизни даже самый глазастый эльф ничегошеньки не увидит. — Милочка, если вы еще не заметили, я, как и мой дорогой коллега Винсент Вальтиери, из рода вампирского. Я «вижу» источаемое живыми существами тепло. Он невидим для всех, кроме меня, мазель, — с улыбкой пояснил Эмиль, затем беззаботно сложил руки за спиной и тихо насвистывая, беззаботной походкой вышел из номера. Кассандре лишь оставалось поверить на слово этому господинчику и понадеяться, что тело действительно плывет за ними по воздуху, скрытое от чужих глаз… куда-то. Эльфка быстро выскочила следом за Эмилем и, закрыв за собой дверь номера да поравнявшись с ним плечами, спросила: — Куда мы идем, месье? — В гости к старому другу, — просто ответил вампир не глядя на девушку. — А Литт точно… с нами? — в полголоса уточнила она. — Абсолютно, — подтвердил Эмиль. — Вот прямо сейчас его пятки аккурат над вашей головой. Девушка неосознанно подняла голову к потолку, но, как и ожидалось, увидела там лишь серый хладный камень, а не никакие не пятки. Значит, этот Дюкаст могучий маг? Это вампирское или бретонское? Интересно, а какой маг из Винсента?.. — Двери, мисс, — шепнул ей на ухо Дюкаст, склонившись чуть ближе. Девушка молча кивнула и прошла вперед, к главному ходу, где пара вышибал, едва завидев даму, сразу отворила двери, пропуская вперед и ее, и семенящего следом господинчика… с плывущим за ним невидимым данмерским телом. Холодный ночной бриз, обдавший лицо Кассандры, вынудил ту поежиться, но, не смотря на мороз, свежий горный воздух был именно тем, в чем она отчаянно нуждалась после стольких часов в том душном, темном, каменном мешке. — Позвольте, — услышала Кэсс, но не успела она обернуться на голос, как ее плечи накрыл тяжелый фрак песочного цвета. Холодный… Снятый с живого человека, он был бы теплый. — С-спасибо, — кивнула она, едва унимая стук зубов на холоде. Некоторое время они мерно шагали в темноте и тишине. Кэсс решила довериться «давнему партнеру» Винсента, да и радовалась тайком про себя, что ей хоть кто-то в этой нелегкой миссии помогает. Допрашивать Долонара посередь людного Отеля было бы глупо, мягко говоря. Только вот не понятно, что это за «старый друг»? Уставшая и сонная Кэсс, ведомая под руку Эмилем Дюкастом, и не заметила, как они свернули с улицы, прошли по мосту и миновали шахтерский городок. К тому времени, как она подняла глаза, они уже входили в заброшенный, бедняцкий район. Эта кучка обшарпанный, заброшенных и полу-обвалившихся домишек на самой нижней из горных террас Колдстоуна была обжита лишь самыми отчаявшимися. Стража сюда не совалась, поэтому это было идеальное место для скрывающегося преступника или тайных встреч… Кэсс нахмурилась, поймав глазами клочок улицы под кривым фонарем. Едва ль пару часов назад на этом самом месте Люсьен вел встречу с некой таинственной дамой в белом, что прибыла с целым отрядом охранников. Ей покоя не давал расстроенный тон Уведомителя, наглость женщины и грозный вид ее телохранителей, вооруженных до зубов, но все те вопросы, что мучили ее, наверняка останутся без ответа. Люсьена напрямую она не спросит — он вряд ли будет обрадован тем, что какая-то там Убийца вместо того, чтобы следить за жертвой, следит за ним, пусть и «случайно». Одна надежда, что Винсент получил письмо. Быть может, он сумеет пролить свет на эту интригу. — Пришли, мазель, — тихо сказал мужчина по левую руку от девушки, вырывая ту из угрюмых размышлений. Она оглядела стоявший перед ними дом снизу-вверх и с трудом нашла в себе сил поверить, что в этом жалком подобии дома кто-то живет. Да тут и животину держать никто не стал бы! Потрескавшийся, посеревший, с обваливающейся крышей и побитыми окнами, за чьими грязными огрызками стекол клубилась лишь холодная чернота… Тем не менее, Эмиль, настойчиво постучавший в старую, покосившуюся дверь, доказал ей, что это не так. Минуту-две была тишина, но затем дверь вдруг резко отворилась, гадко шаркнув старой древесиной по прогнившему порогу, и перед ними появилась горбатая, носатая старуха, сморщенная, будто сушеная слива и укутанная в какие-то цветные тряпки. — А?! — каркнула баба едким, скрипучим голосом, что дал по ушам подобно ржавой железяке. Кэсс передернуло от ее голоса, что-то внутри будто екнуло, задетое ее окликом. Кассандра знала эту старуху, она была в этом уверена, но как и откуда — память ей не подсказывала. — Матильдушка, дорогая. Твой сын дома? — располагающе пропел Дюкаст как ни в чем не бывало. Кажется, и он тоже знавал эту каргу. Старуха в свою очередь подняла свое вытянутое лицо с необычайно большим носом и выступающим подбородком, будто та сошла со страниц книжки детских сказок, и, сощуривши свои затянутые молочной дымкой глаза, глубоко засевшие в черных глазницах, поглядела на Дюкаста. Кассандру, кажется, она не видела. — Эмиля, ты? Чаво надо? Занят Луи щас, некогда ему, — проскрежетала старая хозяйка дома. Кэсс лишь хотелось заложить себе уши. Ее голос, такой дьявольски знакомый, с каждым произнесенным словом по мозгам как кнутом давал. — Допросить кой-кого надо, а старик ведь у нас любитель-профессионал, — спокойно сказал Дюкаст и щелкнул пальцами. С тела Литта спала мерцающая пыль, являя взору его повисшим в воздухе и все также лишенным чувств. Карга глянула через плечо вампира, сощурившись посмотрела, поворочала головой, затем развернулась, чтобы скрыться впотьмах своего дома. — Давай его сюды, — донесся ее лай из глубин. Эмиль как ни в чем не бывало вошел в ее дом, за ним следом проплыл Долонар, а затем в дом вошла сама Кэсс, сообразив закрыть за собой на удивление тяжелую дверь. И как та старушонка ее только поднимает?.. Внутри дом выглядел так же худо-бедно, как и снаружи. Он был темный, грязный, пыльный, в самом сердце комнаты стоял древний деревянный стол, заваленный старой, грязной посудой, бутылями, склянками да всякой гадостью, вроде дохлых крыс и покрытой плесенью едой. Немногочисленные комоды, «украсившие» эту своеобразную кухоньку, пустовали с разинутыми дверцами да шуфлядами, являя миру свою внутреннюю пустоту, которая обычно бывает заполнена склянками с вареньями и рассолами. Это был дом очень бедных людей, впрочем, худая горбатая старуха дому этому была под стать. Такая же… пыльная и заброшенная. — Сюды-сюды, — велела бабуля, костлявой рукой указывая в сторону двери в погреб, что была настежь открыта возле дальней стены. — Клади его на сено, там в уголку. Ща Луи подойдет, поглядем, чо можно с ним сделать. Эмиль одобрительно кивнул и направил парящего сонного данмера вниз. Пока он снимал с жертвы остатки своих чар, старуха крепко взялась за трость, будто из ниоткуда появившуюся в ее жилистых руках, и хорошенько постучала в деревянный косяк возле узенькой лестницы на второй этаж. — Ну-ка, поди сюды! Работенка завелась! — каркнула старуха и пару раз вдарила по дереву. Почти сразу на ее зов откликнулся некто на верхнем этаже и по ступеням спустился невысокий мужчина в черной, поношенной робе. В свете появилось его немолодое, покрытое сеткой морщин и шрамов лицо, обрамленное седеющими каштановыми прядями, давно не видавшими мыла и воды. Его сухие губы на челюсти, поросшей густой бородой, вдруг изогнулись в улыбке приятного удивления, а тусклые медовые глаза загорелись, едва зацепившись за лицо девушки, стоявшей напротив. — Синичка… Это правда ты? — радостно воскликнул мужчина, направляясь к Кассандре летящим, пусть и хромающим шагом. Кассандру будто обухом по голове оглушили. «Синица»… Так ее называл только один человек… Хромой мужчина с сеткой шрамов на лице, что жил в городе холодных камней вместе с ведьмой-провидицей… Тот, что нашел ее у разбитой повозки среди холодных скал много-много лет тому назад. Тот, благодаря которому, она была жива до сих пор.