***
Кассандра сидела на старом треногом табурете у костра и грела озябшие руки, чьи пальцы уже успели онеметь. Ночь была шибко холодной, ибо осень уже уступала место белоснежной царице-зиме, кравшейся с нагорий Скайрима не по календарю рано. Эльфийка ныне находилась в скромном бандитском лагере «Пресноводье», к северу от роковой таверны и к югу от кольцевой дороги. Достаточно далеко и достаточно безопасно. Бывшие хозяева лагеря — четверо бандитов — валялись где-то в кустах возле лагеря, с перерезанными глотками. Их, естественно, не польстила идея поделиться едой и теплом с бродягой из лесу, так что девушке пришлось отвоевать себе все их добро силой. Благо, пьяные в дупель были все до единого, но, увы, не по поводу богатого грабежа… Подавливая ворчания желудка, Кэсс покрутила нанизанную над костром тушку зайца, затем набрала немного водицы в небольшую глиняную миску из протекающего неподалеку ручья, в честь коего лагерь и получил свое лиричное название, и поставила ее на огонь, дабы закипела. У эльфки в сумке имелся льняной мешочек с сушеной лавандой и чертополохом, собранным еще жарким летом в душистых лугах Скинграда, который в то время года обычно тонет в радуге цветов и океане ароматов — не зря именно там стоит одна из самых крупных пасек в Сиродиле. Кэсс ныне не собиралась ничего химичить, но просто хотела приготовить себе чашечку чая, чтобы немного согреться и расслабиться после столь долгих брожений по холодному, мокрому лесу. Ночь грозилась быть морозной, а из одежды у девки было всего ничего: льняная рубаха, потертый кожаный жилет, старые меховые штаны со стоптанными сапогами не по ноге, серая шерстяная накидка, порядком потрепавшаяся за годы путешествий, и малиновый шарф, так заботливо связанный руками одной слепой бабушки из приюта. Все это согревало ее ранней осенью, но едва ли убережет ее, когда со Скайрима на Сиродил обрушаться зимние ветра. Девушка почувствовала себя немного удрученно, подумав об одинокой смерти от холода и голода в безлюдных дебрях и на задворках городов… Б-р-р, аж дрожь пробивает! Она потуже завернулась в свою накидку и до ушей замотала шарф, чувствуя, как по телу прошла эта блаженная дрожь от тепла. Вдруг она вспомнила о Темном Братстве — совсем о них позабыла, пока шлялась по лесу в поисках укрытия и пищи — и мысль о том, что у нее будет крыша над головой и сытое брюхо заставила ее глупо улыбнуться, отчего-то смутившись. Приятная, черт возьми, мысль! Ну, если ей не наврали… Вода закипела, забурлив в мисочке и выплескиваясь на огонь с шипением, эльфка осторожно сняла ее с огня, затем подкинула в костер пару веток, дабы мясцо на ужин хорошенько подрумянилось. Девушка еще туже закуталась в шарф и вытащила из сумки небольшую книгу в потрепанном кожаном переплете (надо же как-то с бессонницей бороться). «Бессмертная Кровь» — одна из двух ее любимых книг. Вторая — «Пиршество Воров» — тоже была у нее в сумке, тоже про вампиров и также стянутая с книжной полки очередного лэндлорда-нанимателя. Отчего-то эти существа всегда вызывали у девушки смешанное чувство страха и уважения. Она не представляла, каково это: жить веками, видеть, как стареют и умирают люди, города, королевства… Жить не видя солнца и не меняться, оставаться все тем же молодым и красивым древним трупом с древними взглядами на мир и лишившимся способности впечатляться. Наверное, после того как повидал все что можно и уже ничто не может удивить, перестаешь обращать внимание на такую мелочь, как изменчивость вселенной? Как бы то ни было, Кэсс иногда наивно мечтала, как было бы интересно поговорить с однажды таким существом, задать ему уйму вопросов, на которые и старые монахи не всегда найдут ответ… если б только кто-то из этих кровососов захотел с ней вести беседы и при этом не глядеть на нее, как на закуску. Эх, может когда-нибудь… Заяц, наконец, зажарился, что не могло не обрадовать грустно урчащий желудок девицы. Даже вот так, без соли и похлебки, грубое и сухое, пахнущее сосновым дымом мясо эльфийка уплетала за обе щеки как оголодавшая дворняга. И если честно, такая пища была самой лучшей по ее усмотрению, гораздо лучше того, что подают в придорожных забегаловках. По крайней мере, она точно знала, что это мясо еще недавно бегало и не болело каменной подагрой… Наевшись досыта, Кэсс принялась потягивать горячий чай с пряным вкусом приключений ушедшего лета и беззаботной жизни и читала книгу, чьи строки чуть ли не наизусть уже знала. Одна, окруженная стеной непроглядной смолянистой черноты, наполненной стрекотанием сверчков и шорохом высокой, влажной травы, и только огонь бодро поплясывал на головешках, словно радуясь компании девушки в эту одинокую, безлунную ночь. Еще одна любимая вещь Кэсс это огонь. Пламя, костер, кострище, пожар, огонек, бродячий огонь… Неважно какой, в любом своем виде он был для нее прекрасен. Он был ее другом, дарил ей тепло холодными ночами, давал горячую пищу и отпугивал прочь хищных тварей, он развеивал страшную тьму в самых глубоких руинах и всегда призрачным огоньком, поблескивающим сквозь деревья, указывал ей путь к людям, когда была нужда. А в иных случаях, огонь приходил ей на помочь и становился орудием в ее руках, не менее смертельным, чем клинок или лук. Да, ее стихия огонь. И она знала немало заклинаний, при помощи которых можно поджечь, поджарить, обуглить, спалить, испепелить и так далее. Но она также знала, что с огнем лучше обращаться бережно, ведь не зря о нем говорят: хороший слуга, но плохой хозяин. Гадкий белесый шрам, расползшийся змеем на нижней стороне правой руки — тому доказательство. К счастью иль нет, но нужды девушке часто колдовать не было, хватало того, что можно было добыть высеченной искрой. Да и ее магический запас далек от среднего… В такие минуты, как эти, эльфийка чувствовала себя на седьмом небе и не было места в мире, где бы она больше хотела быть, чем здесь и сейчас. Уютно тут, до мелкой дрожи хорошо и приятно, когда вокруг темно, доносится шорох листвы свысока, трещит огонь, поигрывая облаком оранжевых искр, что словно светляки в небо улетают. Она по уши укутавшись в свои накидку и шарф, с книгой и чаем в руках, вдали от невзгод и насущных проблем, пусть и ненадолго, но миг этот кажется вечностью. Жаль только, что такие моменты на ее долю выпадают непростительно редко. Где-то в сторонке затрещали ветки. Кэсс быстро оглянулась, уж испугавшись, что к ней заявился какой-нибудь бандит или волк, но из кустов, едва освещаема пламенем, на нее смотрела мордашка тощей лисицы. Она осторожно высунулась, голодно поглядывая то на объедки зайца, лежавшие неподалеку, то на эльфку, все колеблясь и не решаясь подойти. Девица замерла, стараясь не делать резких движений и давая зверьку понять, что нападения не будет. Животное более смело подалось вперед, схватило пару костей, только зубы сверкнули, и мигом ускакало назад в лес. Кэсс слегка ухмыльнулась краем губ, думая, как хорошо, что еще один лесной обитатель уснет сегодня с сытым брюхом. Жизнь в чаще этому и учит: делиться и мирно сосуществовать с теми, с кем делишь свой дом, будь то хищник или добыча. Быть может сегодня накормленная лиса завтра выведет тебя к поляне с фазанами или олень, от коего ты отогнал волков, проводит к чистому ручью, а может медведь, коего ты не дал подстрелить браконьеру, однажды придет тебе на выручку в час нужды… Звери, они ведь не люди. Они не лгут, не предают, не лицемерят, не строят козни и не плетут интриг. Лесное царство, это то государство, где правят не жадные короли, а свобода и право жить и делать то, что хочешь, как хочешь. Именно поэтому за свои десяток лет бродяжничества Кэсс так и не осела в городе или деревеньке. Здесь она была уверена, что всегда добудет пищу и лекарства, найдет укрытие и ночлег, а с людьми никогда не знаешь, когда новоиспеченному хозяину приспичит выгнать в дождь, обвинить в воровстве, бросить на потеху своим сыновьям или просто не заплатить за тяжкий труд, оставив умирать от голода на пороге зимы. Кассандра нахмурилась, вдумчиво глядя на языки пламени, лижущие раскаленные головни. Интересно, каким будет это самое Братство? Сильно ли отличаются тамошние люди от простых горожан? Настолько ли они преданы друг другу, как твердят? Это еще предстояло узнать, но в одном эльфка была абсолютно уверена: Люсьен не лукавил, называя свою организацию «семьей». Вскоре, убаюканная ночными звуками и собственными монотонными мыслями, она стала постепенно проваливаться в дрему. Глаза застлала пелена, а разум понемногу окутала греза, вырисовывая в сознании цветные картинки ушедших летних дней, и так хотелось расслабиться, уснуть, нырнуть в эти красочные воспоминания, вновь пробежаться по влажной траве, взобраться на высокое дерево, окинуть взглядом бескрайний простор… Но сон отгоняло ожидание. Ожидание прихода прохладной тени и… а Предки знают, что там будет дальше. Но ей почему-то ничуточку не страшно. Уже не страшно.***
Стылая, хладная тишь. Настолько все глухо вокруг, что собственное дыхание кажется громким, как морской прибой. Где-то в сторонке зашуршала трава — взлетела побеспокоенная куропатка. Лес охнул, когда по его темной чаще прошелся сгусток ветра. — Вы очень тихо ходите, — вполголоса молвила девушка в темноту, отчего та содрогнулась как от громового раската. — Бесшумно, словно рысь. Трава почти не колыхнулась. Из клубка серой накидки и шарфика показалось сонное лицо эльфийки с опухшими щеками и мутными глазами, моргающими поочередно. Волосы были немного взъерошены, в них запуталась пара травинок, а правая скула была ярко-красной от лежания на твердой земле. — В самом деле, — ответил голос из ниоткуда спустя уж слишком затянувшуюся минуту тишины, во время которой девушке подумалось, что ей все это примерещилось и она начала говорить с воображаемым собеседником. Но если бы не острый эльфийский слух, Кэсс даже и не догадалась бы, что кто-то идет. Как тихо он ступает… Совсем как кошка. Или тень. В оранжевом свете тухнущего огня блеснули ее глаза, появилась легкая, сонная ухмылка в полгуб. Она рада была, наконец, встретить более-менее дружелюбное лицо, ибо одиночество иногда изматывает душу. Кэсс села напротив почти потухшего костра и расправила над ним ладонь. По руке пробежали алые искорки, нежно щекоча и сливаясь в клубок огня, словно капля воды скользнул по тонким пальцам, упал на угли, ярко вспыхнул и затрепетал ровным пламенем, освещая все вокруг оранжево-желтым светом и потрескивая сосновыми углями. Пред Кассандрой стоял знакомый высокий силуэт. Девушка бодро дернула ушами. Почему сразу «знакомый»? Потому, что манера держаться слегка сгорбившись, чуть наклонив голову, опустив плечи и сцепив руки в замок, была далеко не у каждого человека, тем более человека в рясе, тем более в черной. Этот мистер Лашанс или как там его довольно запоминающийся персонаж. «Хорошо отточенный за годы практики спектакль», — напомнила себе девушка и поджала губы, заставив ухмылку исчезнуть. Надо взять себя в руки и ей богу следить за языком. Не хватало взболтнуть чего не того. — Садитесь, сэр, — она махнула рукой на табурет по другую сторону костра. — Потолкуем. — В самом деле, — тихо ответил Лашанс, тонко улыбнувшись (дружелюбно, но отнюдь не сердечно). — Потолковать нам есть о чем. Он присел на табурет, распластав по траве подола своей мантии и плаща, как черный веер, и скинул капюшон легким жестом руки. Длинные, ниже плеча, собранные в хвост иссиня-черные волосы, исчерченный легкими морщинами и едва заметными нитями шрамов лоб и какой-то таинственный взгляд в полуприкрытых темных, почти черных глазах. Черты лица теперь казались более резкими, даже острыми, но взгляд все так же сквозил проницательностью и умом, очень опасным умом. Это были глаза человека, искусно играющего в игры разума и всегда выходящего из таких партий безоговорочным победителем. Это были глаза убийцы. «И все-таки он хорош собой, зараза…», — думала себе девушка, вскользь разглядывая лицо мужчины и оценивая, словно капризная девочка новую куклу и от чего-то лишившись львиной доли осторожности. Она нахмурилась и тут же одернула себя, мысленно дав пинка своей задремавшей бдительности. Уж при нем-то лучше не расслабляться. Надо бы узнать, кто он такой да чем дышит. Все то, что скрыто под маской беспристрастного агента гильдии наемных убийц. Кэсс снова себя мысленно ущипнула. Аккуратней надо, такие люди, знамо дело, за сование носа в их личные дела, могут этот самый нос отрезать. — Итак, дело сделано, — не церемонясь, сразу перешел к делу Уведомитель, триумфально вздернув подбородок. — Не спрашивай, откуда мне это известно, ибо скоро ты поймешь, что Темное Братство знает очень многое, ибо теперь ты — часть нашей Семьи. Эльфийка вопросительно изогнула бровь. — Э-эм… Так просто? Минус один убогий старикашка, и я уже в вашем почетном Братстве? — с саркастичным смешком вопросила девушка, глядя на собеседника исподлобья. Убийства одного жалкого старика, ей казалось, Братству будет мало. Как минимум целая сложная цепочка заданий-контрактов, дескать, для проверки крепости будущего работника. — Именно так, — кивнул Люсьен. — Ибо убийство Руфио стало подписанием соглашения. Манера убийства — твоя подпись. Кровь Руфио — чернила. Пожизненный контракт между тобой и Ситисом. Я лишь сыграл скромную роль посредника. Кэсс подавила острое желание закатить глаза. Снова эти речи о мистическом божестве Братства… — Да-да, это многое объясняет, мистер. Но… что же теперь? Меня пошлют куда-то? В какое-нибудь логово отчитаться перед каким-нибудь начальником? Или же я еще кого-то должна порешить? Люсьен ухмыльнулся. Всего одна встреча и она в упор позабыла все свои холеные манеры. Как будто нутром чувствует, кому можно доверять после одного короткого разговора. Либо так, либо она просто неимоверно глупа. Ну, или просто дикарка. — Как Уведомитель Черной Руки я руковожу определенной группой членов Семьи. Ты присоединишься к группе и будешь выполнять все данные тебе контракты, — продолжал Лашанс деловитым тоном. — Теперь тебе следует не мешкая отправиться в город Чейдинхол, в заброшенный дом около восточной стены. Спустившись в подвал, подойди к черной двери. Тебе будет задан вопрос. Ответишь «Кроваво-красный, брат мой». Тебя впустят в Убежище. Пройдя внутрь, поговори с Очивой, она мое доверенное лицо. Лашанс притих, внимательно наблюдая за выражением лица девчонки, которое в этот самый момент было каким-то серым и окаменевшим от серьезности. Он молчал в ожидании. Она молчала не в состоянии придумать, что ответить. Тишина затянулась. Это стало нагонять некую неловкость и слегка раздражать. В конце концов, мужчина скрыл лик в тени капюшона и встал со скрипучего табурета, педантично разгладив складки краев плаща и поправив кожаные перчатки на своих хоть и широких, но элегантных руках. — Сейчас мы должны проститься, ты и я, ибо нас ждет много работы. Жертвы живут, пока мы разговариваем. Но я буду наблюдать… за твоим продвижением, — он наклонил голову. Как поняла Кассандра, то был прощальный жест. Хм. Как все официально, однако. Девушка в сердцах скривилась. — Добро пожаловать в Семью, — достиг ее ушей будоражащий полушепот, будто шорох ночного ветра. На тонких губах мужчины расплылась жутковатая ухмылка, за которой столько всего было спрятано…, но что именно, девчонка не разобрала. Лашанс развернулся и скользнул в темноту, собираясь вновь растаять в воздухе прозрачным «хамелеоном», но ловкая эльфийская ручка схватила его за край робы, заставляя Уведомителя резко развернуться с упереть в лицо обнаглевшей девки непонимающий взгляд. Это заставило ее ухмыльнуться краем губ. — Погодите-ка, — серьезно сказала она, глядя в удивленное лицо ассасина. — Сказала же, нам надо потолковать. Такой дерзости ему еще не приходилось встречать. Но смелость этой девчушки ему понравилась. Такая не будет чураться даже самых рискованных дел Братства. Только вот если она будет так себя вести и с другими вышестоящими членами, то очень скоро наживет себе кучу проблем и врагов. Он еле заметно улыбнулся, выдавливая из себя плохо замаскированный мученический вздох. — Я внимательно слушаю, — растягивая слова, тихо сказал он, широко, но фальшиво улыбнувшись. Лашанс сел на тот самый табурет и приготовился отвечать на все вопросы новоиспеченной Убийцы. А вопросов было много и разных. О том, кому поклоняются ассасины Темного Братства, какая у них иерархия, что у них за правила и наказания… Уведомитель потратил большую часть оставшейся ночи на просвещение новой подчиненной — ее заинтересованность этой организацией была безгранична, однако отвечал мужчина коротко, уклончиво и вскользь, явно не желая раскрывать ей слишком многого раньше положенного времени. К рассвету все вопросы исчерпались и Кэсс, поняв, что большего из него не вытянуть, начала интересоваться тем, что же ее ждет в самом Братстве. Она даже украдкой попыталась поинтересоваться о самом Люсьене, но тот лишь указал на свое важное положение Первого (ну надо же!) Уведомителя Черной Руки, на то, какой он высокопоставленный и что подобные вопросы ей задавать не следует. С первыми лучами гость поспешил удалиться и еще раз настойчиво напомнил, что Кассандра должна немедля явиться в Убежище, ибо чем скорее она приступит к работе, тем лучше и для Братства, и для нее самой. Напоследок подчеркнул, как рада «Семья» приветствовать ее в своем составе. И исчез. Затем послышался стук копыт и, убедившись, что он точно уехал, Кэсс выдавила из себя протяжный громкий вздох, не то облегчения, не то усталости. Выспаться ей так и не удалось… «А он скользкий тип, однако. Важный, видите ли, высокопоставленный!», — заметила про себя Кэсс, когда черная точка, являвшая собой галопом скачущую прочь лошадь со знакомым силуэтом верхом, исчезла из поля ее зрения. «Ну, ничего. Нам еще с тобой работать вместе». Эльфийка вскочила на ноги, одеревеневшие от долгого сидения на хладной землице, закинула заметно похудевшую за последние дни сумку на плечо и, тихо под нос напевая одну из пастушьих песенок о лете, солнышке и овечках, зашагала в сторону кольцевой дороги. Впервые за несколько дней у нее приподнялось настроение и появилась мотивация. Даже солнце, едва показавшееся из-за горизонта в объятьях золотисто-пурпурного неба, показалось теплым и приветливым. Сегодня будет хороший день и ничто его не испортит, она это чувствовала!***
С громким стуком каштан стукнулся о ствол старого дуба и, отскочив, улетел куда-то в траву. Белка, в которую так и не попал орех, испуганно забегала по стволу, запрыгала по веткам и скрылась в густой листве, обиженно махнув рыжим хвостом. Лохматый мальчишка, что стоял чуть поодаль, у дорожного забора, прикрыв ладонью глаза от солнца, надул веснушчатые щеки и собрался было бежать за еще одним каштаном, чтобы уж точно попасть в рыжую воровку желудей, но голоса за спиной заставил его обернуться и с интересом склонить голову набок. — Говорю тебе, девонька, нету у нас щас свободных телег. Нету! На базаре все, иль возят сено с полей, — каркал старый, жилистый, но мускулистый старичок с пятнистой лысиной, торчащим нижним зубом и в порванных латаных штанах. — Коль хотите, заночуйте у молочницы о-он на той хате, за огородами. Авось примет, старая карга. — Уж такое дело, дедуль, не могу я, — жалобно отозвалась едва поспевающая за резво шагающим скотоводом белокурая эльфка. — В город мне надобно, просто страсть как сильно! — Аха-а, в город всем, дорогуша, надобно, тем паче сейчас. Кому картоху продать, кому нажраться вдрызг. — Ну, дедушка, помилуйте, семья моя ждет! Я вам заплачу, честное слово. — Ишь, заплатит она, — старик прыснул и почесал свой конопатый нос-картошку. — Пропьют тут твои септимы в тот же день, так что с них толку-то? — Так я отработаю, — бодро предложила Кэсс, чем вызвала у мужичка еще один веселый смешок, но не сдалась. — Вы не подумайте, я не городская белоручка. Могу скотину пасти, хату прибрать, могу стирать, готовить, даже дичь ловить! Чем больше она говорила, тем больше хохотал старик. Когда у девчонки закончились все аргументы, он оглянулся на нее и бодро заблестел глазками, увидев ее расстроенную мину. — Ну что ж ты, дочка, за зверюг нас держишь? Надо так надо, авось кто у тебя прихворал в этом городе. — Так вы мне поможете? — с надеждой поглядела на мужичка Кассандра. — А то, не человек я, что ль? Вон, иди до туда, — он стал указывать девушке на дорогу, в воздухе морщинистой рукой вырисовывая нужный маршрут, — до дуба старого. Там хату мельника найди у речки. Он как раз с базара должен был приехать, коль всю муку продал. Скажи, тебя я послал, так подвезет за даром, а нет — сдерет, скотина экая, как за императорскую карету, чтоб его. Эй, пацан! — он подозвал мальчика, стоявшего у забора и слушавшего диалог путницы со стариком вполуха. — Сопроводи давай девоньку, а то потеряется гляди. — Спасибо, дедушка! — сразу посветлевшая в лице эльфка стала кланяться дедушке, будто он был каким-то добрым божеством. — Выручили! Дай Мара добра вашему дому. Обрадованная доброй вестью, девушка чуть ли не в припрыжку помчалась туда, куда указал мужичок, совсем не подождав едва поспевающего за ней мальчонку, рада тому, что ей не придется устраивать марш по холмистым лесам Чейдинхола, известными своими голодными медведями и остервеневшими бандитами, не говоря уже о вампирах, почему-то взлюбивших именно этот район всей чертовой провинции. Она шла несколько дней, голодая и почти не отдыхая, гонимая крепчающими с каждым днем холодами, пока не достигла этой отдаленной, не отмеченной на карте деревушки, ютившейся в полях за Старым мостом. Она, конечно, могла бы тут остаться, за работу еды получить, еще пару монет быть может, и отправиться в Чейдинхол, так сказать, затарившись всем самым необходимым, но ей уж больно хотелось поскорее в город попасть. К тому же, там ведь ее ждет теплая постель и горячая еда, причем за нее не придется гнуть спину в хлеву или на поле! Бесплатная еда и кровать, как вам? Чем больше эльфийка думала об этом, тем сильнее ей не верилось. Но ведь врать этот самый Уведомитель не стал бы?***
Телега катилась по петляющей дорожке, что бежала по холмам, полям и лесам, мимо одиноких усадьб, к Чейдинхолу. Ночь опускалась скорее, чем ожидала эльфийка, а ехать-то далековато. Дадут боги, достигнут чейдинхольских пастбищ к завтрашнему полудню или вечеру… Извозчик попался Кассандре не самый говорливый, хоть и гнал лошадь почти галопом. Мельник был слегка поддавши, все время что-то бурчал себе под нос, время от времени во весь голос возглашая, какая это дурная затея ехать на ночь глядя в город, мол, волков тут много развелось, да и не только их. Кэсс же просто не обращала внимания и, зажегши над плечом капельку света, просто листала потрепанную газету, что она нашла в трактире той деревушки. Номер не самый свежий, в нем говорилось об убийствах, грабежах, великолепии имперского Легиона и семейных делах императора — все как всегда. Нервно вздохнув, она подняла глаза, оглядывая открывшийся пейзаж. В этом краю она еще не хаживала, тут все, как показалось эльфке, от деревьев и камней, до птиц и зверей, не было таким, как в ее родном и любимом Западном вельде. Из-за темных верхушек старинных елей показалась верхушка полуразрушенной башни, над которой кружил туман и стая воронов. Кэсс показалось, она видела, как моргнул средь темных ветвей блеклый огонек… — А что там? — бросила девушка, с любопытством разглядывая далекий темный силуэт того, что, возможно, некогда было имперским фортом. Интересно, много ль здесь не зачищенных руин и пещер?.. — Фаррагут, — безынтересно крякнул мельник, сплюнув в сторону. — Дохлое место, проклятущее. Даже графушка наш этой развалины как бес ладана боится. — Прямо таки боится? — прыснула девица, в сердцах посмеявшись над такой идеей. — А че ему не бояться-то? По ночам да сумеркам там всякие черные призраки летают да цепями гремят, а всяк, кто туды ходок — не возвращается. Когда граф духу набрался и послал своих мужиков к этой каменюке, чтоб разобрались, так те как под землю провалились! Говаривают, это потому, что некромантишка там какой-то завелся, да проклятие на эту развалину наложил. Ты это, лучше не гляди в ее сторону, — слегка пониженным и даже взволнованным тоном добавил возница, кинув через плечо настороженный взгляд, — проклянешься еще чего доброго. Кэсс нахмурилась. Проклятые руины? Может, там будут какие-нибудь сокровища? Ей не впервой лезть под землю, где кишмя-кишат умертвия и прочие подобные твари. Огонь, знамо дело, этих бестий хорошо берет… Внезапно послышавшийся шум отдаленных голосов, донесшийся из сумерек, заставил девушки прервать свои мысли. — Хэ-эй! Окружай их, давай! — послышался густой мужской рык, явно принадлежащий орку или норду. — А ну, стоять! Это грабеж! — вскрикнул еще кто-то. — Да чтоб я сдох! — выругался старик, натягивая поводья. Кэсс боязливо огляделась, когда телега стала сбавлять ход. В свете фонарей, покачивающихся на боках повозки, было видно не меньше дюжины бандитов в довольно потрепанной броне, а стало быть, давно не грабивших. Все они волчьей стаей обступили повозку, глядя на двух совершенно никаким богатством не располагающих путников, как на лакомый кусочек. Незавидная ситуация. — Э, ты, пузатый. Вытряхивай все, что имеешь, а не то порешу, как собаку! — зарычал крупный мужик в ржавых латах, явно норд и явно лидер этой банды, и замахал кулаками. Кассандре это, мягко говоря, не понравилось. Бандюги приближались, обнажив оружие и скалились, точно оголодавшие псы. Мельник же молчал, крепко сжимая в руках уздцы и явно о чем-то нехорошем раздумывая, а эльфка уже было протянула руку к рукояти своего клинка под плащем. Повисла тишина на одну безумно длинную минуту, а время будто сбавило шаг. — Эй, — шепотом позвала Кэсс, но старик и не дернулся. — Что делать будем? — Ну?! Слыхал але оглох вконец? Добро свое гони и лошадь тоже! — не унимался вожак, грозно размахивая своей надломанной алебардой. — Не то кишки свои же сожрать заставлю! — А ну, пшли нахрен, ироды! — закричал вдруг мельник и так стеганул лошадь, что та мигом встала на дыбы, заржав, точно ей в круп волк вцепился, и понеслась галопом сломя голову, по кочкам и канавам, оставив позади ошалевших грабителей, не сразу бросившихся вдогонку. Телегу бросало из стороны в сторону, она скрипела и трещала, аж Кэсс удивлялась, хватаясь руками за что только можно, дабы не упасть, как эта халупа еще не разлетелась на доски. А мельник все стегал и стегал кобылу, а та все неслась и неслась, точно скаковой конь-чемпион. Длился этот хаос, казалось, целую вечность, метаемая по всей поверхности повозки эльфийка успела помянуть всех святых и проклятых, лишь бы не помереть и не слететь с транспорта посередь дикого, ночного леса. Спустя боги знают сколько времени, мельник загнал лошадь, и та просто отказалась двигаться быстрее, чем по пол шажка за раз. Девушка, едва приведя в порядок дыхание и поправив бардак на своей голове (волосы то дыбом встать успели дюжину раз за поездку), обратилась к вознице, с силой унимая дрожь в голосе: — Что же вы так, дядя, скачки любите? — А у нас иначе нельзя, дамочка, — прокаркал тот в ответ и вытащил из кармана бурдючок с выпивкой, которую сразу пригубил. — Иль по кольцевой дороге тащишься с неделю, иль по лесу галопом, кабы не съел и не ограбил кто. — Выглядели те бандюги не впечатляюще, — девушка, обнаружив, что от тряски вся одежда на ней перекрутилась, принялась поправлять ее на место. — Да и нападать не торопились… — Хе. Хреново ты местных уродцев знаешь, деваха. Приехали. Кэсс с удивлением подняла глаза и обнаружила, что впереди между деревьями маячат темные башни Чейдинхола, укрытые предрассветной мглой. И правда быстро, хоть и с тряской. — Спасибо за поездочку, дедуль, — полушутя полусерьезно протянула девушка, спрыгнув с телеги и протянув мельнику символичную плату. — Вы коня то не угробьте, а то на своих двоих от разбойников убегать будете. На что мужичок громко прыснул и, натянув поводья, развернулся ехать назад, на этот раз по главной дороге, не спеша и с песней. — Фух, — Кэсс стряхнула пыль с плаща и оглядела ворота, на чьей темной поверхности уже поигрывали золотые лучи восходящего солнца. — Кто ж знал, что так сложно добраться до них. Мог бы и подвезти, что ли, нового рекрута, Уведомитель эдакий. Миновав конюшню, где дремали, понурив головы, вороные скакуны, эльфийка проскользнула в город и сразу направилась в ближайшую таверну, ибо есть и спать хотелось просто зверски. Едва она закрыла за собой дверь таверны, как за спиной послышалось слабенькое, но отчетливое эхо грома. Вот только еще грозы не хватало для полного счастья!..