«О роза, ты больна! Во мраке ночи бурной Разведал червь тайник Любви твоей пурпурной. И он туда проник, Незримый, ненасытный, И жизнь твою сгубил Своей любовью скрытной.»
Уильям Блейк
***
Холодная, свежая ключевая вода мигом взбодрила Люсьена, когда тот смывал грязь и усталость со своего заметно осунувшегося, посеревшего и заросшего щетиной за последние несколько дней путешествия лица. Противная усталость ныла в костях, пульсировала болью в мышцах рук и ног да кололась в виски, ненавязчиво напоминая Люсьену о его возрасте и мало-помалу ускользающих силах. Это была именно та едкая усталость, от которой хотелось избавиться либо дружной пьянкой в местной корчме, либо сном длинною в сутки, желательно в кадке с горячей водой и пухленькой прислугой неподалеку. Ситис, как же он порой ненавидел свою работу… — Симпозиум в Ратуше начнется после полуночи, — донесся деловитый тон Винсента из-за спины. Вампирий барон с удобством распластался в высоком кресле у старого камина из обтесанного камня, вытянув ноги на шкуре пещерного медведя, лениво раскуривая длинную трубку и перечитывая очередную газету в своих забавных круглых очках на цепочке. Ответом вампиру стал какой-то измученный вздох его бывшего ученика. — Ты не обязан идти, ты это знаешь, — спокойно напомнил Вальтиери, стукнув зубами о деревянную трубку и пустив газету, чтобы взглянуть на Люсьена. — Обязан, не обязан, они сдерут с меня семь кож, если я не выслушаю в тысячный раз их жалкое нытье, — недовольно прорычал Лашанс и потянулся за полотенцем. Винсент кротко вздохнул и, выпустив облачко дыма через ноздри, вновь сунул нос в газету. Ее главная страница жирными черными буквами кричала «Ритуалы Матери Ночи! Неужели даже в Средизимскую ночь нет нам спасения от сектантов?!» Люсьен, оторвав лицо от мягкого льняного материала, выпрямил спину и расправил плечи, благоговейно хрустнув парой суставов. Он был обнажен до пояса, так как буквально только что умылся. Растрепанные вороные волосы, с видневшими кое-где поседевшими волосинками, подобно конской гриве изящно спадали на покрытую шрамами мышастую спину Первого Уведомителя, с которой ни на миг не спадал тяжкий груз ответственности и нескончаемых бед Братства… Винсент единственный во всем Братстве по-настоящему знал настоящего Люсьена. Освобожденного от формальностей, правил, этикета, своего статуса и почти сросшейся с лицом маски хладнокровного атташе самого Ситиса. На самом деле старина Лашанс не был таким грозным и ужасающим, каким его принимали почти все остальные члены Семьи. Хотя, помимо Винсента, таких «просвещенных избранных» было всего ничего. Не любил он, когда шибко распространялись о его «непрофессиональной» половине характера. Вредно для авторитета. — Они все равно ничего здравого обсуждать не будут, как всегда. Аркуэн, например, решила не тратить свое драгоценное время долгоживущего альтмера и послала этот симпозиум в Обливион, — утешающе подал голос вампир с той стороны широкой газеты. — Аркуэн, эта зазноба «королевских кровей», всегда многое себе позволяла, — понимающе покачал головой Лашанс и неторопливо прошел в сторону своего боевого товарища, чтобы распластаться в ближайшем кресле и также вытянуть замерзшие ноги к огоньку — все-таки, город подземный и сквозняки тут дело обычное. — Еще бы. Совсем как ты, а? Лашанс устало, но немного позабавлено хмыкнул в ответ и вытянулся в кресле. В комнату вдруг украдкой вбежала черная мохнатая кошка. На мягких лапах она подкралась к Лашансу и потерлась пушистым боком о его ногу, всем своим видом показывая, что успела соскучиться по другу своего двуногого. Уведомитель свесил руку и почесал согнутым пальцем за ушком у кошки, на что та радостно мяукнула и благоговейно заурчала. — Сарен говаривал, у тебя какие-то планы относительно нашей маленькой пташки, — вдруг упомянул Винсент, сворачивая дочитанную газету и переводя заинтересованный взгляд на собеседника. В ответ Лашанс слегка раздраженно вздохнул, явно в сердцах позлившись на неуместную болтливость своего обычно молчаливого Душителя. — Ты же знаешь, я безоговорочно верю тебе, Винсент. Если ты говоришь, что она одарена, подает надежды, многообещающа, то я тебе поверю, — хрипло отозвался Люсьен и взял зверька на руки. Попавшая на колени пушистая чернобурка в блаженстве растянулась черным пятном и отставила свою изогнутую спину, бессовестно требуя человечьих ласок. — Я слышу недосказанное «но», — хмыкнув, выдал вампир и снял с носа очки. Попыхтев трубкой, продолжил: — Ты собираешься ее проверить, не так ли? Что у тебя на уме? — Собираюсь вернуть Братству Железный Бастион, — с еле заметными нотками гордости в голосе заявил мужчина, чем вызвал у Винсента легкий, но ошарашенный кашель. Бедный старик аж подавился дымом. — Дыхание Ситиса, что ты такое говоришь? Отобрать у Мораг-Тонг великую цитадель, которой они владеют уже столько декад? Не пьян ли ты, Люсьен? Уведомитель лишь покачал головой и медленно провел ладонью по изогнутой пушистой спине мурчащего питомца вампира. — Не все сразу, конечно. Но если наши подозрения хоть на одну сотую правдивы, скоро Семье понадобятся все стратегически важные ресурсы, коих она лишилась за последние века. Хотя бы часть их. Винсент устало откинулся на спинку кресла и развел руками. — Ты безумец, Лашанс, — затем лукаво улыбнулся во все свои вампирьи клыки. — Вот такого Люсьена я узнаю. И какую же роль в этом деле ты уготовил нашей пташке? — Собираюсь посмотреть, на что она способна, оказавшись в щекотливом положении. Какая из нее разведчица и шпионка, а не только убийца. Пусть покажет мне, как она умеет добывать информацию, как втирается в доверие к серьезным личностям. Все те милые шалости, которыми приходиться баловаться таким… важным людям, как мы, — не поднимая взгляда сказал мужчина, продолжая поглаживать разнежившуюся на коленях кошечку. — Банальные экзекуции — дело простых Убийц… -…А она нужна тебе для большего, — закончил мысль Люсьена вампир и еще шире растянул хитрую ухмылку на тонких губах. — Кажется, теперь я понимаю твои мыслишки, мой друг. Отлично. Так каков план? — Отправимся в Колдстоун. Уверен, она рада будет вернуться к истокам… Когда все закончиться и если она докажет мне свою полезность, Сарен займется ее обучением. Вдруг лицо Вальтиери стало серьезным, почти каменным. — Опять ты за старое, Люсьен Лашанс? — Если она окажется настолько полезной, грехом будет ею не воспользоваться. А мне нужна левая рука. — Ты всегда любил заводить себе незарегистрированных прислужников, но неужели ты забыл, чем такое своеволие обычно заканчивается и для тебя, и для того несчастного, которого ты ставишь в эту роль? — Хрипло, но строго выдал вампир, сверля алым взглядом Лашанса. — Глупо пренебрегать возможностями в столь тяжелые времена, не твои ли слова это были? — Тем же строгим и немного раздраженным тоном отозвался Люсьен и поднялся с места. Потревоженная кошка обиженно спряталась под кресло, негромко мяукнув. Винсент, вопреки ожиданиям, лишь тоскливо вздохнул и ухмыльнулся краем губ. — Что ж, Люсьен Лашанс, Первый Уведомитель, мой лучший ученик. Ты глупцом никогда не был и кто я, чтобы сомневаться в твоих решениях? Коль решил ты так поступить, значит, худа из этого не выйдет. Возьми девчонку, сунь в самое пекло, не разъяснив, где верх, где низ, и посмотри, что с этого станется. — Если я ошибаюсь, то видно стареть начинаю. И глаза уже не те, — повел плечами Лашанс и улыбнулся еле заметно. — Ты? Ха-ха! Да я скорей сам помру от старости, чем поверю в эту ерунду! Вдруг раздался осторожный стук на первом этаже. — Кого там нелегкая принесла? — Проворчал вампир и уже было собрался подниматься, но ладонь Уведомителя, упершаяся в грудь бретонца, посадила того на место.***
— Винсе-ент! — Кэсс чуть не отскочила, когда жутковатая деревянная дверь вампирьего особняка, украшенная молотом в виде пасти горгульи, с мучительным стоном вдруг отворилась. — Мы тут реши… — Да? Что-то требуется? Кассандра вмиг побледнела, побелела, посерела и покраснела, а челюстью чуть не отдавила себе пальцы на ногах. — Уве… домитель? Эльфийка немедленно уперла взгляд в землю, понадеявшись, что он не заметил горящих алым пламенем ее щек. — Я. Мы… Меня послали з-за господ-дином Вальтиер-ри… — заплетающимся языком выдала она. — Я э-э… не ожидала увидеть з-здесь… Вас. Она украдкой подняла глаза и сквозь белые пряди глянула, чтобы убедиться, на свою беду, что это не сон и ей не привиделось. Люсьен, Тот-Самый-Люсьен-Лашанс, ее господин, Первый Уведомитель и правда стоял в дверях обнаженный до пояса, подпирая плечом дверной проем, со спадающими на грудь распущенными волосами, теперь казавшимися длиннее, и полностью отрешенным, несерьезным и домашним выражением на лице, которое девушка привыкла видеть строгим, сдержанным и деловитым. Эльфийка сразу поторопилась вновь упереть взгляд в носы своих туфелек и грязь под ними. Зря она подглядела! Теперь ее лицо полыхало огнем, даже кончики ушей побагрели! Возле Лашанса в коленях всегда становилось немного слабо, но теперь… Святые Предки, великий Ситис, Дибелла милосердная! До чего же он… хорош собой. — Вальтиери тут, где же ему еще быть. Зачем он тебе? — подал голос Люсьен, совсем не замечающий ущербного положения своей подчиненной. А быть может, он просто мастерски не подавал виду. — Я… Ну, мы идем на… маскарад… Семьей. Послали пригласить и Винсента… И-и вас… потом. Кассандре, сгорающей от неловкости на пороге дома самого влиятельного кровососа столицы, было просто не по силам поднять голову. Если он увидит ее нынешнее выражение лица и такой странный блеск глаз, он решит что она какая-то… больная! Вот. — Тогда почему бы тебе самой не сказать ему об этом? Краем глаза он лишь заметила, что Люсьен отошел в сторону, приглашая девушку внутрь. — Д-да… — промямлила она и быстро, не отрывая глаз от земли, влетела в дом. Когда объект ее страшных стеснений оказался у нее за спиной, эльфийка просто взлетела по лестнице на второй этаж. Не подумав даже, есть ли там Винсент. — О-о! Какие люди! — Вампир встал с кресла, широко расправив руки, когда увидел в дверях своей гостиной знакомое лицо. Кэсс сразу очутилась в леденящих тисках вампира, сравни объятьях самой Смерти, а когда он отпустил ее, слегка преклонилась и защебетала, совсем позабыв о раннем курьезе, едва увидев любимого друга. — Мы всей Семьей идем на карнавал-маскарад, что случиться на Площади. Без тебя и Люсьена мы — никуда! — О! Вот и причина проворонить этот чертов симпозиум, не так ли, Лашанс? — взмахнул рукой вампир и отправился в сторону друга. Лашанс, стоявший в дверях гостиной, уже успел накинуть на плечи рубашку и перехватить волосы черной лентой, приведя себя в более привычный вид и позволяя девушке лицезреть себя без густой алой краски на девичьих щеках. Вампир крепко схватил Люсьена за плечи и встряхнул: — Не этого ли ты ждал, мой многострадальный друг? — Полагаю, надо радоваться, — бесстрастно выдал Люсьен. — Но тебе придется подарить мне одну из своих масок. Не терплю балы. — Решаемо, — кивнул вампир и развернулся к гостье. — А ты, я погляжу, как всегда очаровательна. Тонкий вкус. Телиндрил помогала с платьем, да? Кэсс сразу засмущалась и разгладила невидимые складки на своем черном атласном платье с открытыми плечами, высокой талией и алыми кружевами у подола, что был чуть выше лодыжек и позволял покрасоваться ее блестящими черными туфельками. Данный туалет завершался бутоном алой розы в пучке белоснежных волос, затянутом на макушке. Пара выбившихся прядей лишь придавали шарма и обращали внимание на украшенную тем самым серебряным медальоном с камнем горного хрусталя длинную шею. Во всей этой картине, несомненно, чувствовался эльфийский вкус. Лашанс только сейчас удосужился ее рассмотреть. И спорить с вампиром у него не было в мыслях. Вот, значит, какая отрада для глаз получается, когда в красивое платье влезает замарашка с пыльной улицы? Впрочем, ничего удивительного… — Да, у нее воистину отличный вкус в роскошных вещах. Как и у тебя, Винс, — сказала девушка, окинув взглядом комнату, в которой они находились. Дорогие шелка, картины, позолоченная мебель, и все выдержанно в черно-красных тонах. Винсент жил как король, так казалось эльфийке, знавшей лишь простые радости простого человека, росшего в деревне. — Нажито непосильным трудом за двести с лишним лет, — развел руками вампир, затем кинул взгляд на притихшего Лашанса, а потом обратно на девушку. — Передавай остальным, чтобы отправлялись на Площадь. Мы с Люсьеном подъедем к вам через полчаса. — Хорошо! — Блеснула глазами эльфийка. — Мы будем ждать вас у «Алчного Барона»! Винсент кивнул и вытянул руку в сторону двери. — Мой дворецкий тебя проводит. Дворецкий, коим был мертвенно бледный, длинный и безумно худой человек в богатых одеждах, вдруг появился у лестницы и выжидающе встал, глядя черными глазницами на девушку. Немного содрогнувшись от вида этого человека, Кэсс сделала реверанс, прощаясь с господами и, отстукивая каблучками, поторопилась на выход. Дворецкий только и успел промычать нечто невнятное, видно, приглашая следовать за ним. — А ты бес, Лашанс, — пихнул в бок Люсьена Винсент и отправился к своему огромному платяному шкафу на том конце комнаты. — Право слово, я уж думал, ты совсем позабыл, каково это. — Что? — наигранно непонимающим тоном отозвался Лашанс, хмыкнув, и последовал за другом. — Каково это — оценивать красоту? Особенно женскую? Я не настолько стар, право слово. Винсент распахнул двери шкафа и выудил из его глубин золотую маску на поллица, выполненную на манер клюва филина, украшенную каменьями и парой черных как смоль перьев. Вампир приложил маску к лицу и взглянул в зеркало, что стояло на золотых ножках прямо у шкафа. — Рад это слышать, дружище, — он убрал маску и, кинув ее на близлежащий туалетный столик, выудил из шкафа другую. На этот раз эбонитовую, украшенную рубинами и золотыми узорами-завитками, с торчащими «рожками» над глазами. — Тебе полезно хоть иногда отвлекаться. Если ты себя сгноишь на работе, много пользы от этого не будет никому. Лашанс лишь хмыкнул и растянул губы в ироничной ухмылке. Истина всегда любила глаголать устами этого вампира. — Что ж, раз это говорит мой старый учитель, то… В Обливион симпозиум. Винсент весело хохотнул и протянул Люсьену маску.