Черный Ветер

Кассандра не прекращала изумляться Черным Городом. Она понятия не имела, в какую такую чернющую пещеру влетела их карета и спустя сколько времени она вдруг въехала в распахнувшиеся витиеватые врата, черные как смоль, но, тем не менее, они были здесь. В прекрасном подземном царстве, где правили дети Ситиса, вдалеке от простого люда и в то же время — прямо у них под ногами. Столица Темного Братства была весьма любопытно выстроена. Главная дорога, широченная и вымощенная гладким черным мрамором, вела от ворот и по сердцу всего города, плавно заворачивая по часовой стрелке почти идеальным кругом и спускаясь, образуя этакую спираль. Чем ниже был уровень, тем скромнее и неказистее становились дома, из многоэтажных особняков превращаясь в невысокие лавчонки и хижины. На самой вершине возвышался Собор Ситиса, Ратуша, дворец Инквизитора и места обитания прочих важных шишек, особняки дворян, дома убийц. Там, ниже, где дорога, делая петлю, уходила под верхнюю часть города, жил простой люд, члены Семьи, которые отошли от особо бурных дел Братства и коротали свои тихие жизни, обеспечивая всю гильдию самым необходимым, делая ее существование почти полностью независимым от внешнего мира. Все, от кузнеца и сапожника, до мясника и пекаря, обретались именно там, на нижнем ярусе, неинтересно именуемом Ремесленным кварталом. У Города имелся даже свой порт, ибо слова Винсента оказались правдой — тут и в самом деле было настоящее подземное море! Пещера, в которой расположилась столица Братства, была необъятно огромной и являла собой перекресток сразу нескольких подземных рек, что сливались в одно огромное, морю подобное озеро. Черные волны мерно плескались о каменную пристань, чуть поодаль кучками ютились скромные рыбацкие лодочки, покачиваемые неутихающим подземным ветром, прилетавшим из многочисленных щелей и тоннелей, ведших на поверхность. Море уходило далеко вдаль, где грубый пещерный потолок, усеянный яркой россыпью светящихся самородных кристаллов, снижался, почти касаясь кромки воды, но, судя по уходящим туда небольшим суденышкам с низкими мачтами, там был настоящий водный путь под землей, правда, куда он вел, эльфка могла только гадать. Едва Кэсс увидела дивное море под каменным «небом», исчерченным искусственными звездами, то сразу уловила краем уха тихий писк, а глазами — темную тень, поднявшую волны почти у самого причала. Идиакант, о котором рассказывал Вальтиери, обитал и в водах Черного Города, привлеченный в этот подземный резервуар обилием рыбы и яркими огнями города. А где-то там еще ниже, по словам старого вампира, в самой глубине бесконечного хитросплетения ходов и коридоров, укрылся от любопытных глаз дендрарий, этакий миниатрюный лес подгорода, в самом сердце которого хранился легендарный Резонирующий кристалл. Огромный, алый, сияющий и гудящий, неспешно вращающийся в воздухе, порождающий энергию, что удерживала свод пещеры-исполина, заставляла расти флору, плодиться фауну и зарождаться в «небе» Черного Города ярким кристаллам. Сердце Черного Города, это чудо магической и инженерной мысли двемерского разума, сохранившееся со времен расцвета империи гномов, был причиной, почему сий город стоит уже столько веков, надежно сокрытый в тенях, и путь к нему заказан всякому, кого не ждут. Спрошенный, что на самом деле такое этот кристалл, Винсент лишь пожал плечами. Нынче же самая распространенная теория, выдвинутая историками Братства, утверждает, что кристалл это самый большой камень душ во всем Тамриэле, а то и Нирне, заряженный энергией тысяч душ. Иные уверены, что камень этот являет собой некий дэйдрический артефакт, а третьи твердят, что у камня вполне естественное происхождение, а гномы всего-лишь «усовершенствовали» то, что уже было создано матерью-природой. Беседа ничем продуктивным в тот вечер не кончилась и Кэсс решила, что ей хватит просто полюбоваться кристаллом собственными глазами, когда позволит личное время. Хотя прибыли они, конечно, почти только что и едва успели обустроиться. Едва карета Чейдинхольского Семейства остановилась на главной площади, что располагалась прямо пред дверями здания Ратуши, к новоприбывшим сразу подскочили уведомленные о приезде важных гостей чиновники и стали растаскивать всех по их новым домам, едва успевая снимать с крыши кареты туго набитые сумки и рюкзаки. Толь Люсьен с Винсентом и Сареном отправились без сопровождения в совсем другую сторону — там, на слегка возвышающейся скале с видом на гавань, стоял укутанный красноватым светом фонарей особняк вампирьего барона. Дом Вальтиери был шикарным, двухэтажным, старым, но крепким зданием с дополнительным крылом для гостей и летним домиком в саду, что раскинулся напротив дверей особняка. Множество растений, кустарников и деревьев сада, хоть и не имели доступа к солнцу, пышно цвели что было мочи и наполняли воздух терпким ароматом лета, что щекотал ноздри даже на таком растоянии. Всю эту красоту и роскошь опоясывал высоченный, остроконечный железный забор, чьи узорчатые ворота стерегла пара каменных горгулий с разинутыми пастями. Кассандре же выдалась радость делить свой двухэтажный домик с Мари (кто бы мог подумать!). Тесно прильнувшие с обеих сторон такие же домики были обжиты остальными братьями и сестрами. Архитектура Черного Города, кстати, походила на гибрид архитектуры Чейдинхола и Коррола, только более темной, с тонами красного. Уютненько, в общем. И в самую пору детям тьмы. Тот домишко, что достался двум сестрам-не-разлей-вода, не мог похвастаться простором, но тут было все. Кухонька с небольшой столовой, украшенная резным каменным очагом, кладовая и скромный арсенал в шаге от парадной двери, две уютные спальни и сравнительно просторная ванная с углом для стирки расположились на втором. Судя по всему, в доме давненько никто не жил, но горничные, поставленные присматривать за порядком домиков-гостиниц, совестно выполняли свою работу и когда новоприбывшие вселились, им не пришлось разжигать камин и свечи, стелить постели или сметать пыль — все уже было готово, только располагайся и отдыхай. Хотя отдохнуть толком-то и не вышло… Спустя несколько дней и ночей безостановочного путешествия в Город, треть которого была проехана по никому неведомым лесным дорогам и кочкам по направлению к очень-очень тайному въезду в пещеры подгорода, Семейке сразу пришло приглашение на карнавал-маскарад в честь новогодних праздников. Отказать дурной тон, конечно, и подуставшие, но в бодром расположении духа девицы взялись искать в своем новом временном жилье подходящие наряды. Кассандра не сумела сдержать изумленный вздох, едва она открыла дверцы посеребряного платяного шкафа на львиных ножках в своей спальне. Платья! Наряды! Шелковые шали! Перьевые боа! Шкурки лисичек и хорьков! Не описать словами то обилие ослепляющей роскоши, что находилось в шкафу девушки. Она долго и аккуратно трогала эти чудеса портяжного дела дрожащими пальцами, в неверии и с навернувшимися слезами нашептывая «Это все мне?» Кэсс в жизни никогда не видела ничегошеньки и близко столь роскошного, как-то, что она видела перед собой в этом на первый взгляд небольшом шкафу. Прилетевшая из соседней комнаты на удивленные охи эльфийки Мари лишь звонко засмеялась и, сжалившись над ослепленной роскошью подругой, устроила той сессию примерок. Вскоре на пороге нарисовались Очива и Телиндрил, после чего гордая босмерка одела-обула Кассандру так шикарно, как только ей позволял ее эльфийский вкус. Завершив композицию под названием «мисс убийственное очарование» серебряной маской с каменьями и алыми перьями, мигом выпроводила девочку к Винсенту с символичным приглашением на бал. Кэсс ушла к особняку барона-вампира, так и не поняв, что за пакость задумали ее подруги. — Он обязательно обомлеет, когда увидит ее такой! — прихлопнула руками Мари, что и задумала весь этот страшный заговор. — Тэл, ты молодец! Я у тебя в долгу. Босмерка лишь отмахнулась рукой и повесила в шкаф одну из шелковых шалей. После марафона по примерке нарядов, по периметру всей комнаты валялась целая гора одежды и аксессуаров. — Не стоит, Мари. Я сделала все, что было в моих силах, но это не принесет никаких плодов, если наша маленькая сестра не сумеет воспользоваться своим основным украшением. — Очарованием, — оскалилась во все зубы Очива и, растянувшись в кресле-качалке, отпила чая из огромной кружки. — Шутки шутишь! — подскочила Мари. — Все вы, девоньки, выдели, как они друг на друга поглядывают. Все эти шу-шу-шу очень мило, но, пардоньте, надо льды двигать. А то так ничего и не заладиться! — Ох, не уверена я. Давно в Братстве слухи ходят, что у Первого Уведомителя в груди вместо сердца камня или льда кусок. Холодный! Неприступный, — немного грустно ответила эльфийка и, повертев попавшуюся в руки шляпу с перьями павлина, надела ее и повертелась у зеркала. Помолчав минутку, слегка опасливым тоном добавила: — К тому же, вы знаете, что люди судачат о… сами-знаете-ком. — Ерунда, — подняла палец Очива, оторвавшись от питья вкуснейшего чая по аргониаскому рецепту. — Мужчины все одинаковы, в той или иной мере. А сами-знаете-кто в Сиродиле не появлялся с прошлой весны. Слышала, Люсьен с ней окончательно рассорился… — Вот! — Мари одобряюще похлопала ящерку по плечу. — А как там в народе говорят, «разбитое сердце любовью лечится», да? К тому же, Лашанс всегда тяготел к изысканным вещам, а благодаря Тэл, — девушка театрально указала рукой на босмерку, на что та лишь хмыкнула, — наша Кэсси так и сияет всем этим. — Может, стоило ей сказать? — повела плечом Телиндрил и упихнула ту самую шляпу на самую верхнюю полку шкафа. — Как ни как, мы послали ее… обвораживать Лашанса, а она не в курсе… Неправильно как-то. — А вот тут, Телин, милая, ты ошибаешься, — ласково и лукаво протянула Антуанетта и, подвинув боком эльфийку, легонько опустила на белые кудри очередную шляпу с яркими перьями заморской птицы, из того большинства, что валялось по всей комнате. — Она все сделает правильно, вот увидишь! А скажи мы ей, то сразу замялась бы, поникла и все — хорони все надежды. — Эй, вы не забудьте, нам самим еще на карнавал идти! — поспешила напомнить Очива и, поставив недопитый чай на близлежащий стол, вскочила на ноги. — Давайте собираться! Нехорошо заставлять джентльменов ждать. Тэл и Мари понимающе закивали и поспешили приступить к прихорашиванию. До полуночи оставалось менее часа.

***

«Алчный Барон» был набит битком разряженными в красочные наряды господами настолько, что часть народу выпивало прямо у дверей, бросив любые надежды протиснуться внутрь. Кабак буквально кишел как гостями, так и музыкантами, артистами, официантами и даже забывшими про праздник пьяными завсегдатаями. Все пили, смеялись, галдели и веселились, напрочь позабыв о всех мирских треволнениях. Сама Площадь перед Ратушей тоже была полна народом. В свете разноцветных фонарей, что, перевязанные ленточками, покачивались на веревках, перекинутых через улицы, как-то и не замечалось, что действо проходит под землей. Создавалась очень достоверная иллюзия, что это город, навечно укутанный безлунной ночью, а не какая-то пещера. Кэсс, скрыв лицо своей маской и помахивая перьевым веером, топталась на обочине широкой главной улицы, именуемой Бульваром Теней, в компании остальных членов Семьи Чейдинхола. Только Гогрон и Тейнава решили удалиться в кабак за бутылочкой-другой вина. На предупреждение Тэл о том, что из-за обилия народа им туда не пробиться даже с тараном, парни лишь махнули рукой. — Где же они? — устало вздохнула Кэсс и поправила чуть сползшую маску. — Сейчас всего без пяти полночь. Имей терпение, Кэсс. Винсент до чертиков пунктуален, а Люсьен никуда без своего друга не денется, — отозвалась лесная эльфийка, внезапно появившаяся за спиной. Как и большинство других дам здесь, Телиндрил нарядилась в изящное платье и скрыла верхнюю часть лица богато украшенной маской, выполненной на манер совиного клюва. Нижнюю же прикрывала веером, нагоняя интригу и таинственность на свою персону и даже пробуждая в Гогроне некую смесь гордости вперемешку с приступом юношеской влюбленности к своей пассии в ее лице. Вдруг из толпы вынырнула открытая карета, упряженная двумя вороными жеребцами, и с грохотом кованых колес о черный мрамор направилась в сторону Ратуши. В карете, весьма предсказуемо, восседали трое ожидаемых господ. Винсент принарядился в более богатый и ярко расшитый вариант того костюма, что он носил во время праздника в Чейдинхоле, а также взял более шикарную трость и надел на глаза черную, крашеную золотом маску, что идеально подчеркивала его прекрасные, алые глаза. А вот увидеть Сарена и Люсьена в подобных нарядах было необычно: Люсьен таки сменил привычную робу на богато расшитый и украшенный рубинами багровый фрак, черную рубашку с высоким горлом, строгие брюки и элегантные лакированные туфли. Волосы он, как обычно, связал в хвост украшенной лентой, а лицо спрятал под золотой маской с каменьями и небольшими вороными перышками над глазами. Сарен повторил стиль своего хозяина, только чуть более скромно и выбрал маску из лунного камня, дабы подчеркнуть свои острые альтмерские черты. — Ситис правый, сколько народу! — Винсент закинул трость на плечо и ловко спрыгнул с верхней ступеньки едва затормозившей кареты. — И даже во всей это толкотне вы выделяетесь, мои дамы. Вальтиери, как литый джентльмен, легонько прикоснулся ледяными губами к тыльной стороне ладони каждой девушке своего Убежища. Люсьен и Сарен поступили также. Стоит ли упоминать, насколько благодарна Кэсс была своей маске и вееру, что скрывали ее алые донельзя щеки. Она лишь надеялась, что в ее наряде не очень заметно, как быстро и сильно приподнимается грудь в этом узком, душащем корсете. Где-то в сердцах эльфка даже пожалела, что не выдула хоть бокал вина покрепче, прежде чем явиться сюда. Нервы шалили как осточертевшие… — Рада вас видеть здесь, Уведомитель, — хрипло, почти шепотом проговорила Кэсс, когда Люсьен оторвался от ее руки. Тот поднял на нее усеянные отблесками тысяч огней карие глаза, что так выгодно подчеркивались золотой маской, и, кажется, немного смущенно глянул. Да, только кажется. Люсьен не смущается. Он холоден, трезв и рационален всегда. Везде. Даже в такой ситуации. И льда кусок в груди… — Благодарю за приглашение, — как бы между прочим бросил Лашанс. — А! Вот и остальные наши парни! — вскинул руку Винсент, когда увидел выходящих из «Алчного Барона» Гогрона и Тейнаву. Судя по виду последних, за бутылку вина им пришлось побороться. И, конечно же, не прошло и минуты, как Тэл, причитая и ворча, взялась кропотливо поправлять наряд своего избранника. Очива же к брату отнеслась более милостиво и лишь толкнула локтем в бок, забирая из его рук сосуд с заветным питьем. — Господа! — вдруг послышался громогласный голос со стороны Ратуши. Толпа вмиг немного притихла, все обратили взоры на человека, что вскинул руки над головой, ожидая внимания. Затем он взмахнул ими и, что есть мочи, крикнул: — Да начнется бал! Оркестр, расположившийся на ступенях здания Ратуши, взыграл вальс, и народ мигом закружился в танце. Сотни пар из очаровательных дам и галантных господ принялись кружить, легонько скользя по мрамору и отдаваясь музыке, что под сводами огромной пещеры усилялась в стократ, громоподобным эхом скатываясь по стенам и разливаясь по улицам, долетая до самых отдаленных ходов и закутков. Гогрон мигом подхватил свою пассию за талию и увел в самое сердце кружащейся толпы, весело напевая в тон музыке. Близнецы и каджит почти мгновенно нашли себе по паре, и лишь Мари оказалась в затруднительном положении: сразу несколько джентльменов приглашали ее на танец и та все никак не могла решить но, в конце концов, далась в руки не кому-нибудь, а самому Душителю Лашанса! Вальтиери же закружился в медленном танце с необычайно красивой черновласой вампирессой, которую он, судя по всему, хорошо знал и возможно ожидал. Оставшаяся одна Кассандра раздосадовано вздохнула, но вдруг почувствовала прикосновение руки в перчатке к обнаженному плечу. Обернувшись, она встретила бесстрастный взгляд Лашанса, протягивающего руку в пригласительном жесте. — Позвольте… пригласить вас на танец, — пониженный голос не хранил в себе намека на шутку, лишь серьезное намерение и такую свойственную этому человеку сдержанность. О Ситис, колени ее предательски ослабли и едва держали! — К-конечно, — тихо промямлила в ответ эльфийка и несмело подала руку. Ловко подхватив девушку, Первый Уведомитель увел Кассандру в самое сердце толпы, движущейся под льющийся поток дивной музыки. — Я ведь… не танцую, — вдруг тихо призналась она, когда чуть не наступила на ногу ведущему ее мужчине. — Это не сложно. Просто следуй за мной, — Лашанс изогнул губы в непринужденной ухмылке, и девушка почувствовала, как крепче на ее талию легка его рука; дыхание тут же перехватило, как будто ее облили ледяной водой. И правда, это было совсем не сложно. Люсьен оказался прекрасным танцором, и еще ни разу не танцевавшая что-либо окромя деревенских плясок эльфийка, на свое удивление, легко и без особых усилий следовала за Люсьеном, почти паря над землей и развевая подобно стягу подола своего сверкающего на свету платья. Рыдающие скрипки и виолончели, под флейты и трубы, порождали завораживающую мелодию вальса, что заставляла танцующий народ проникнуться в движения всем телом, всей душой. В воздухе запахло романтикой. Гогрон вел свою прекрасную эльфийку, не спуская с нее своих по-детски влюбленных глаз, улыбаясь во все клыки и явно пребывая на седьмом небе от счастья. А Сарен, казалось, был немного смущен прекрасной дамой, Мари, что он держал в своих руках, и ее кокетливым, невинным взглядом голубых глаз. Время от времени бретонка подавалась вперед и шептала что-то Душителю на ухо и кончики его острых ушей становились до безобразия красными. Винсент, уведший свою таинственную бледнокожую даму сердца в сторону от основного марева танцоров, то смеялся, то хмурился, но ни на толику секунды не ослаблял свою хватку, будто боялся, что дама вот-вот выскользнет из его рук и испариться без следа. Люсьен и Кассандра продолжали кружиться в самом сердце движущейся толпы ни на миг не отрывая друг от друга отражающих тысячи огоньков глаз. Кассандра отчаянно в сердцах молила всех богов, Предков и дэйдра, чтобы Люсьен не притянул ее хоть немного ближе, иначе почувствует ее безумно сбившееся дыхание и наверняка решит, что она какая-то… больная! Вот. И слава Ситису, что эта маска прятала ее щеки, ибо сейчас они полыхали подобно сердцу самой Красной Горы! Хотя кого она обманывает? Кто-кто, а Люсьен уж давно должен был заметить ее бедственное состояние, тем паче, он неотрывно анализировал ее глаза, таинственно и молчаливо думая о чем-то своем. Яркий изумруд с лазуритом, обрамленные золотом вычурной маски, бессовестно выдавали весь тот ураган эмоций, что бесновался в ее душе. …А что же чувствует Люсьен? Его темные, слегка прикрытые глаза были непроницаемы, и даже цепкий ум эльфа не мог угадать, что же там «под стеклом» темных глаз старого убийцы. Любуется ли он ею, как женщиной? Или просто видит перед собой разодетую девочку, словно принцессу? Относиться ли он к ней как отец, приведший это неразумное дитя в Семью, или, быть может, она сумела… произвести впечатление?.. — Что вы видите? — порхающий шепот был проглочен эхом рыдающих скрипок, но Люсьен не столько слышал, сколько чувствовал заданный ею вопрос. Мир кружился вокруг них, а они — вслед за ним. Кэсс вдруг почувствовала, что неловкость стала понемногу отступать, уступая месту чему-то незнакомому, но необычайно теплому и темному… Чему-то первобытному, напоминавшему ей охотничий азарт, который она испытывала крадучись по лесной подстилке вслед за отставшим от стада зубром… — Все, — своим до жути привлекательно-хриплым голосом отозвался Лашанс, не переставая кружить свою даму вечера в вальсе. — Убийц. Шпионов. Интриганов. Жалких лицемеров, скрывающих под дешевыми масками свои прогнившие похотью и ленью личины. Зажравшихся торговцев смертью, позабывших о собственной смертности и уязвимости. Тут хватает всех. — Все так плохо? — Кэсс не замечала, как такие «пустые» слова слетали с ее губ, подобно пташкам из открытой клетки. Ей хотелось вести с ним праздную беседу, хотелось, чтобы танец не кончался, хотелось ощущать, как одна его рука крепко сжимает ее ладонь, а другая — талию. Хотелось продолжать попытки пробиться сквозь «стекло» в его глазах, туда, в душу. Обнажить ее и увидеть, что такое он на самом деле, даже если придется сорвать с него сотню разных лиц. Она не знала, откуда у нее вдруг появилась такая смелость, вдруг убившая в ней последнее смущение пойманной врасплох девочки. И почему-то ее эльфийское чутье не позаботилось предупредить ее, что она решила завязать опасную игру с опасным противником. Тонко и ненавязчиво, она сделает то, чего не стоит. — Нет, — ровно, на одном выдохе сорвалось с губ мужчины. — Роскошью здесь покрыты не только гнилые сердца. Он выдержал долгую паузу, наблюдая за партнершей. Вдруг, еле заметно, он ухмыльнулся краем губ всего на миг. — Выглядишь прекрасно сегодня, Кассандра. Девушка ощутила прокалывающуюся из глубин души неловкость, но она была слабой и не сумела поглотить девушку с головой, заставить ее щеки полыхать, сердце колотиться о ребра, а грудь вздыматься от безумного дыхания. Не в этот раз. Она замолкла и тихо умерла так и не пробудив в ней смущение. Она ответила ему мимолетной, невидимой ухмылкой. — Что ж… Боюсь, теперь я обязана вернуть вам комплимент. — Не стоит, — искра толи усталости, то ли раздражения проскользнула в неловко брошенных словах, но эльфийку это нисколько не смутило. — Отчего же? Вы боитесь признать, что я… — она вдруг запнулась, осознав какие чудовищные слова сейчас слетят с ее губ, но было слишком поздно пытаться их подавить, — нахожу вас обворожительно привлекательным сегодня? Ситис великий, что она говорит?! О-о, святая Матерь, спаси и сохрани! Что это на нее нашло? Когда она успела выпить вина? Это конец! Вот сейчас он резко остановит ее, поблагодарит на танец и исчезнет в толпе! Ну, вот зачем, зачем она это ляпнула? — Как… честно, — губы Люсьена растянулись в позабавленной ухмылке, выдавая его развеселенное настроение. Он был в самом деле… тронут ее словами? Он принял их? Кэсс не верила. Ее неловкость куда-то делась, не спасла от позора, вовремя убив слова в глотке. Однако той рукой, что лежала на талии девушки, мужчина аккуратно притянул ее ближе. Еле заметно, совсем немного, но достаточно близко чтобы теперь ощущать дыхания друг друга. — Ты же не обиделся? — виновато протянула эльфийка, почувствовав, как кожа на шее покрывается мурашками. Разум по-прежнему отказывался понимать, что это все не невероятный сон, а быль, прекрасная и волнующая. Все было настолько… невероятным, что было сложно решить, верить или нет. — Ни в коем случае, — ровно ответил Лашанс, и, как показалось девушке, расстояние между ними уменьшилось еще на миллиметр.

***

Мари хихикала, кружась в объятьях ловко скользящего по полу альтмера, но вдруг, подняв глаза, увидела в стороне интересную картину. Когда они поравнялись с танцующими Гогроном и Телиндрил, Антуанетта кивнула в сторону Лашанса и Кэсс. — Смотри-ка, все по плану! Тэл удивленно блеснула глазами и улыбнулась широко и от души. — Так это же прекрасно! Гляди, сейчас случится нечто невероятное и на утро нам придется тушить дом, когда он загорится от жара ее алеющих щек! — Телин, не будь так сурова, — Гогр привлек эльфийку к себе и нежно поцеловал в лоб, не задев кожу своими массивными клыками. — Ты забываешь о нас. — Да помню я о нас, увалень! Ты стеснялся подарить мне цветы целых два месяца. — Лучше пожелайте удачи девочке, сами знаете, с кем она сейчас имеет дело, — вдруг подал голос Сарен, ведущий едва достающую до его подбородка девицу в головокружительном вальсе. — Помолитесь Ситису, чтоб он ее не съел! Все четверо звонко от души засмеялись и с большей силой закружились, подолами платьев девиц взмахнув, подобно флагам.

***

Разум кричал «Остановись! Одумайся! А лучше — беги!» Кричал истошно, вопил на всю душу, но прекрасная мелодия вальса заглушала его голос своим звонким, теряющимся среди черных сводов эхом. Мир вокруг кружился в танце, а эти двое — вслед за ним. В этом движении стольких тел никто и не заметил, что двое сблизились. Слишком близко, опасно. Настолько, что Лашанс буквально прижимал девушку к своей груди. Кэсс уже перестала смущаться его руки на своей талии, перестала заботиться о том, чтобы сохранять почтительную дистанцию. Сейчас время масок, истинные личины сокрыты и нет никаких Уведомителей и их подчиненных, обязанных знать свое место. Так, по крайней мере, сейчас диктовал помутившийся рассудок Кассандры. Что же до Люсьена… Долгие гляделки начали приносить плоды. Эльфийка могла поклясться, что за равнодушным взглядом, там, глубже, она увидела что-то… опасное. Оно властное, горячее, манящее. Запретное. Эту игру нужно прекращать. С кем угодно, но не с Люсьеном в нее играть. Но она не могла остановиться. Отстранится. Он подпустил ее слишком близко, к самой границе и сейчас, казалось, позволял ей, мягко намекая, переступить ее. Тонко и ненавязчиво, сделать то, чего не стоит. — У вас такие теплые руки, — вдруг «пустые» слова снова посыпались с ее губ. Да что же она не угомониться никак? — Действительно? — голос Лашанса звучал отрешенно, но взгляд будто стал чуть теплее за последние пару минут. — Да. Я это заметила еще раньше, но те так… отчетливо, как сейчас. — Тебе казалось, что я холоден? — Н-нет. Какая-то непонятная легкость почувствовалась в животе. Дыхание немного сбилось, но сильно разойтись ей не давал тугой корсет и тот факт, что она прижата к груди Уведомителя. Близко, ближе, чем когда-либо они были или будут. Кассандра чувствовала себя в блаженной фантазии, порожденной опьяненным разумом. Ее почему-то совсем не мучил вопрос, почему Лашанс отвечает взаимностью на ее игру. Или… это он ее завел? А Кэсс впуталась в нее ненароком? И теперь поддается его рвениям, а не своим? Неважно. Ситис видит, ее это на данный момент волнует в последнюю очередь. — Кто же я, по-твоему? — Вы — мой господин, — шепотом ответила Кэсс, на миг подумав, что ее взгляд сейчас выдает слишком многое и Люсьен это видит, но тот факт, что его это не отталкивало, только поддавал жару. — А я всего-лишь ваша подчиненная. Третий Догмат, помните? — Действительно. — Он растянул губы в лукавой ухмылке и блеснул глазами. Или это были блики огоньков?.. — И ты никогда меня не ослушаешься, не проявишь… своеволия? Над Кэсс будто пропорхал Шеогорат в тот момент, прихватил ее рассудок, хитро хихикая, и унес его с собой далеко-далеко. Потому что она и не заметила, как его рука на ее тали прижалась крепче, как его дыхание стало жарче, как вдруг в животе все перевернулось и она ощутила на своих губах что-то теплое, слегка шершавое, чуть солоноватое. То, что немедленно унесло ее душу в самые глубокие круги Обливиона. И весь мир как будто… превратился в абсурдную ерунду. И исчез. На краткий миг, что длился вечность. Когда она отстранилась от него, то ожидала увидеть что угодно, но не то довольное, ухмыляющееся лицо Лашанса, чем-то напомнив ей проглотившего хозяйскую канарейку кота. Вдруг, откуда ни возьмись, из глубин ее душевной темницы, вырвалась доселе заточенная неловкость. Щеки под маской загорелись, в животе взорвалось облако бабочек, даже голова вскружилась. Разум вдруг осознал, что только что случилось. Еле заметно, она кончиком языка прошлась по губам, ощущая на них чужой, но уже знакомый вкус. Это все-таки был не сон. Ситис благой. Не сон! Безумное желание убежать прочь, спрятаться и больше никогда-никогда не показываться ему на глаза нахлынуло с такой силой, что она сама не почувствовала, как, уведя взгляд в сторону впервые за весь вечер, попыталась дернуться. Но крепкие мужские руки не просто не отпускали, они не позволяли ей хоть немного отстраниться. Кэсс от всей души надеялась, что вальс, который длился, казалось, уже целую вечность, сейчас окончиться, хотя совсем недавно она, лишившись стыда и совести, мечтала об обратном. Увы, оркестр решил затянуть толпе еще один танец. На этот раз быстрый, подвижный. Пары летали по Площади, развеивая подола платьев, безумно кружась и паря над землей. Длился это «финальный полет» недолго и вскоре, завершающе, джентльмены подхватили своих дам, склонили их над землей и вновь поставили на ноги, завершив дивный вечер поцелуем руки. Поклонившись друг другу, пары стали расходиться, собираясь в группы друзей и разбредаясь кто-куда. Музыка стала чуть тише и проще, оглашая начало ночи празднеств, преисполненной питьем, едой, смехом и весельем. — Пир, господа! — крикнул глашатай. Время близости подошло к концу. Народ принялся праздно бродить, убивать время, говорить, распивать вино и закусывать. Едва Лашанс опустил руки, Кэсс отскочила от него и, заливаясь краской, шаткой походкой отправилась прочь, не посмев поднять глаз напоследок, чтобы не умереть от стыда на месте. — Ха, я говорила, она все сделает правильно! — хлопнула в ладоши Мари, едва удерживая свою восторженную прыгучесть. — А вы мне не верили. — Во дела, — покачала головой Телиндрил, опирающаяся о широкий орочий бок и помахивающая веером в попытке немного остыть после бурного танца. — И что же теперь будет? — Что-что, — подала голос Очива, вдруг появившаяся, словно из ниоткуда. — Самое интересное сейчас начинается. И дай Ситис, чтобы не трагикомедия. — Ох, даже не знаю. Что-то переживаю я. Вон побежала как, спотыкаясь. Наверняка забилась в угол и ревет, — обеспокоенным тоном ответила босмерка, чем вызвала у Мари полный сарказма смешок. — Проветрит голову, вернется, — заверила бретонка, затем повернулась к Сарену и ловко тому подмигнула: — Предлагаю пока о нас, любимых, позаботиться. Эльф, заметив внимание девушки на себе, весь из себя засмущался, закашлялся в кулак и, деловито прочистив горло, предложил: — Ну, тогда приступим праздновать, а? Составишь мне компанию… Мари? — Уж думала не спросишь! — девица игриво пихнула альтмера в бок локтем, затем схватила его под руку. — А как же Люсьен? — вдруг спросил Гогрон, наконец оторвав залюбовавшийся взор от своей эльфийки. — Куда эт он опять намылился? Мы ж бухать собрались! — Оставь его на пока. Вдруг что еще… произойдет, — отозвалась Очива и задумчиво сложила руки на груди. — Как никак, кое-что чертовски интересное случилось буквально только что. — Ох, что будет, если какой-нибудь проныра письмо в Хай Рок отправит! — вдруг спохватилась Тэл, откровенно забеспокоившись. — Веселуха будет, вот что, — отмахнулась Антуанетта так, будто ее совсем не затронуло неподдельное волнение в голосе босмерки. — Он взрослый мужик, разберется. Так мы идем в кабак или нет? — Давно пора! Жаль только нам Винсент не составит компанию, его увела эта ведьма, — почесал затылок Гогрон. — Ерунда, уж с ней-то он совладает, — сморщила нос Тэл, услышав упоминание об особой для Винсента особе. — Давайте лучше найдем М’Раджа и Тейнаву и отправимся уже праздновать наконец. До церемониальной речи у нас еще предостаточно времени. — Именно! — подняла палец Мари. — Я пойду найду этих негодников. А ты, — она ткнула пальцем в грудь Сарена, — не пропадай и никому не давайся! С этими словами девушка исчезла в толпе, оставив за собой смущенного Сарена и хихикающую толпу друзей.

***

Кассандра хотела вот прямо сейчас взять и провалиться сквозь землю. Но куда там! Она и так в бесчисленных сотнях метров под землей, ниже некуда. Девушка, едва выскользнув из рук Уведомителя, улетела на крыльях стыда за кабак, где на краю яруса раскинулся небольшой сад со столами для любителей поесть на «открытом воздухе». Людей тут не было, ибо все праздновали, и девушка, встав на край парапета, опоясывавшего сад, устремила взгляд вдаль, на необъятный простор подземного моря и огни гавани, отражающиеся в черных водах. Кэсс всхлипнула, но держала себя в руках и не позволяла себе распускать нюни подобно маленькой девочке. Она хотела получить ответ на вопрос и она его получила. Все-таки она «произвела на него впечатление» и как папочка к дитю он к ней не относиться. Холодный, циничный, сдержанный Люсьен предстал перед ней в совсем ином обличии, а она воспользовалась, потом струсила и убежала. Что это означает? Правильно! Конец деловых отношений, уважения и прочего. Теперь он будет ее избегать и отдавать приказы только через Сарена или письмами! И зачем она поддалась мимолетному чувству? Зачем он поддался? Кэсс чувствовала себя потерянной. Она сама не заметила, как кончики пальцев притронулись к губам. И как-то сама собой на них расплылась улыбка. Все-таки, это было так… волшебно. — Вот ты где, душа моя! — Кэсс обернулась на знакомый голос и улыбнулась от души, порадованная видом дорогого друга. — Винс! Широко шагая, закинув трость на плечо и сжимая в руке снятую маску, Вальтиери бодро приветствовал эльфийку улыбкой во все клыки и блеском алых глаз. — А мы тебя обыскались! Ребята праздновать принялись, а ты убегаешь, — его лицо вдруг слегка помрачнело, когда он подошел к ней почти вплотную. — Кассандра… все в порядке? — А? — она как можно более невинно хлопнула ресницами. — О чем ты? Я просто вышла… подышать воздухом. Все эти танцы… так вскружили голову. И этот чертов корсет, дышать в нем невозможно. Ее нелепая попытка отрешенно ухмыльнуться заставила вампира вздохнуть и по-отцовски потрепать девушку по щеке. — Я знаю что случилось. — П-правда? — девушка заметно погрустнела и поторопилась отвернуться, но крепкая, ледяная рука вампира на ее плече не дала ей этого сделать. — Я хочу, чтобы ты кое-что знала. Как-никак, я знаю малыша Лашанса лучше кого-либо. Весьма предсказуемо, Кэсс устремила в вампирьи глаза полный надежды и интереса взгляд. Заверения в том, что все будет хорош — вот чего ей сейчас очень не хватало. — Не бойся его, девочка, и того, что случилось. Возможно, сейчас тебе кажется, что это конец света, но это, конечно, не так. — Что же мне делать, Винс? — эльфийка смахнула навернувшуюся в одном глазу слезу тыльной стороной запястья. — Это конец наших деловых отношений! Вальтиери лишь хмыкнул и умиленно ухмыльнулся. — Вы теперь стали ближе, а не дальше, в конце концов. Продолжай производить на него впечатление, стараться, а не избегать. И тогда все будет замечательно. Я, по правде говоря, давно на что-то подобное надеюсь… — вдруг голос бретонца стал чуть грустнее, с губ спала ухмылка. — Что именно? — непонимающе блеснула глазами эльфийка. Винсент погладил девушку по плечу и поманил за собой в сторону кабака, а по дороге говорил: — Когда наконец кто-то поможет Люьену… отвлечься. Видишь ли, Лашанс с давних пор ведет «политику непривязанности». С тех пор как… поссорился с одним старым другом. Никого близко не подпускает, все работой себя загоняет, ходит измученный, скоро меня начнет напоминать. И так из года в год. Я хочу, как его учитель, родитель почти, чтобы он хотя бы чуть-чуть отдохнул. Хотя, конечно, у него лицо скорей треснет, чем он это покажет, — весело хохотнул Винсент, сказав последнюю фразу. Девушка вдруг встала как вкопанная, не дойдя до дверей пару шагов. Винсент с удивлением посмотрел на нее, но девушка отвечала ему лишь хмурым взглядом. — Ты говоришь, — она сдвинула брови, — что хочешь, чтобы я… продолжила? Это. С Люсьеном? — Да, — беззаботным тоном как будто между прочим кинул вампир. — Именно так. Мне дурно уже от его кислой физиономии. А ты ему вроде как… нравишься. Быть может ты и есть та отдушина, которую он искал столько лет, одинокий и злобный, всеми позабытый Люсьен Лашанс, — весело сказал Винсент и развел руками. Эльфийка вдруг растянула губы в улыбке, подскочила к вампиру и пихнула его в грудь. — Ах так! Тогда ладно, ты сам меня уговорил! Потом не вини! — Ладно-ладно, девочка, так и быть, не стану. Ну что, пошли праздновать? А то время пролетит, пир кончиться и придется тебе слушать напыщенные речи голодной! Кэсс ничего не ответила, лишь ухмыляясь проследовала за вампиром в кабак, где уютный столик в углу у очага заняла вся дружная Семья Чейдинхола. Отметив, что Люсьена нет, Кэсс с облегчением вздохнула, хотя и подумала, что он мог… отрицательно отреагировать на… все, что произошло. Однако оказавшись за столом шумной и уже подпитой компании, девушка враз забылась и растеряла все свои печали.

***

-…А посему, наша обязанность — незримо стоять на страже хрупкого мира. Так поднимем же кубки за то, чтобы следующий год был стократ лучше этого и послал нам лучших рекрутов, лучшие контракты и лучшие времена! За нас! — окончил свою пафосную речь напыщенно выряженный наместник Инквизитора, что вещал с балкона Ратуши, выставив кубок перед замершей внизу толпой. Когда он умолк и отпил из кубка, толпа внизу последовала его примеру, после чего послышался радостный галдеж и аплодисменты. — Маэстро! Музыку! — прикрикнул глашатай, и оркестр принялся за работу. Маги Темного Братства устроили в «поднебесье» Черного Города фейерверк не хуже того, что случился в Чейдинхоле. Немало народу вновь принялось танцевать, прочие же продолжили пировать прямо на улице, другие стали расходиться по домам, иные уже лежали пьяные на обочинах… В общем и целом, пышное празднование тихо и мирно сходило на нет. Подуставшая Семья Чейдинхола же решила пойти отпраздновать оставшуюся ночь в имении Вальтиери. — Кассандра, — девушка вздрогнула, когда ощутила теплую руку на своем плече. Она так надеялась не встретиться с ним сегодня… — Нам нужно поговорить. Найди меня после пира. — Хорошо… Уведомитель, — сглотнув, дрожащим голосом вымолвила Кэсс, не оборачиваясь. Едва теплая рука отпустила ее плечо, она, как свирепой осой ужаленная, вскочила и побежала вперед, где шагала часть Семьи. Найдя в толпе Винсента, вцепилась в ледянющую руку вампира, наплевав на то, как это выглядит, и по-детски вися на нем потопала со всеми в сторону его особняка. Видит Ситис, эта ночь выйдет ей боком!