Восход несчастливой луны

son lux – flickers

Посреди умиротворенного океана все было иначе. Разговоры – честнее, сны – спокойнее, злость – понятнее. Нам, четырем беженцам, нельзя было остаться наедине, когда напряжение достигало пика. Мы не могли скрыться, убежать и все, кроме мыслей, было обнажено. Грести перестали, когда от голода стало тошнить. Хоть лодка была для рыбалки, самодельная удочка, лежавшая на дне, без наживы была почти бесполезна. Сделанным наспех сочком удавалось выловить только водоросли, но четыре рта они прокормить не могли. Снасть оказалась настолько унылой, что первая добыча сама, сжалившись, запрыгнула ночью в лодку, осев в моих ногах, раскрывая рот. Отделив часть мяса для наживы, мы съели другую. Сырое, оно было отвратительным, но все через силу проглатывали его, кривясь – выжить было важнее. С наживой рыбачить стало удобнее, и мы даже начали делать запасы, питаясь, впрочем, все так же убого. Морскую воду не пили – понимали, что с ней помрем быстрее. Дождя не было. Приходилось собирать живительные капли со дна лодки, но их едва хватало смочить язык. Кай с Зэмбой молились своим богам, а я с Диком высматривала тучи в ожидании шторма. Бесполезное занятие. С нормальными разговорами не ладилось – Зэмба мучилась от нестерпимой боли, Кай переосмысливал братоубийство, Дик проклинал Морской Дозор, а я все так же не понимала происходящего. В этом путешествии не было романтики, которую фантазируешь лежа в кровати. Мы мучились, держась на одной надежде. Это было тяжело – даже оптимистка Зэмба все слабее придерживала рану. Ее воодушевленный взгляд сменился апатичным, когда дивный новый мир оскалился и укусил. Проглотив надежду на лучшую жизнь, он сплюнул опустошенную оболочку мечтательницы, оставив ее умирать. - Знаешь, - заговорила со мной Зэмба звездной ночью. Днем она выглядела паршиво – с потускневшим цветом кожи, синяками под глазами и повязкой на ране, пропитанной кровью, - я понимаю, почему ты злилась тогда, на Боа. Узнай ты о нашем плане раньше, то наверняка все было бы по-другому. Я промолчала, вытягивая из кармана брюк спящего Дика пачку сигарет и закуривая, нарушая правило. Одна выкуренная сигарета в день, поделенная на всех – оно было об этом. Но в тот момент было так наплевать. Выдохнув дым, я протянула сигарету Зэмбе и та, трясущимися руками – это было заметно даже в темноте - затянулась. - Может сейчас уже поздно, - продолжила она, - но я хочу, чтобы ты все знала. Мы с Диком познакомились примерно два года назад, когда его группа патрулировала территорию. Он тогда отстал и столкнулся со мной, следящей за ними из любопытства. Мы подружились не сразу – я едва знала пару слов на общем языке, а Дик считал меня жуткой из-за преследований, - хохотнула Зэмба и зашипела от боли, схватившись за повязку. – Он был первым чужеземцем с которым я контактировала! Мне казалось, что между нами установилась связь и поэтому пыталась подружиться. Но не это главное, - Зэмба одернула себя, возвращаясь к теме. – Когда мы сблизились, Дик рассказал, что происходит на базе: эксперименты, - прошептала Зэмба так тихо, будто сейчас это имело значение. – И в основном – над детьми. Помнишь тех странных существ? Это люди, только... - Только мутировавшие, - кивнула я понимающе. Все начало вставать на свои места. - Да. Но по словам Дика самое страшное, что эти эксперименты одобряло и спон…спан…, - запнулась Зэмба, вспоминая слово. - Спонсировало? - Точно! Спонсировало правительство. - Ничего удивительного. Если эксперименты будут успешны, то появятся солдаты полулюди-полузвери без дефекта дьявольских фруктов. Идеальные убийцы. - Эти ублюдки, - прохрипел Дик, - сидят в своих кабинетах, строят планы по совершенствованию военной мощи и даже не представляют, на какие страдания обрекают тысячи детей. И ради чего? Чтобы бороться против сраных пиратов. Как будто это стоит того. - Ужасно, - покачала головой Зэмба. - И мы, дозорные, - скрежетал Дик. – Олицетворение справедливости, мать ее, каждый день патрулировали базу, чтобы никто не помешал детям трансформировать в обезумевших животных. - Почему ты пошел туда? – спросил Кай, облокачиваясь о мою спину. Мы сидели прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Помогало не особо, но до утра дотянуть получалось – а там солнце нас согревало. - Я не знал, куда меня направляют. Точнее знал, но думал, что это будет простая база, как сотни других. - Дик бы не согласился, зная об экспериментах, - уверенно, но тихо, пролепетала Зэмба. - Не согласился, - подтвердил парень. – Я поступал в Дозор из-за того, что хотел защищать людей. Ради своей мечты стать адмиралом пахал каждый день как в последний раз и, - усмехнулся он, - именно из-за хороших рекомендаций меня взяли на эту базу. После ночного разговора я заснула только к утру. Проснулась от голосов, ворвавшихся в очередной кошмар. Кай непривычно громко разговаривал – его слова били прямо в ухо. Приоткрыв глаз, я сощурилась от яркого света, утирая рукой слезу. Зэмба, сидя напротив, упиралась своими коленями в мои, свесив голову. Рука лежала на ране неподвижно, а плечи больше не вздымались от дыхания. - Мы не будем сейчас это делать! – басил Дик. Я облокотилась о борт лодки, подпирая рукой лоб. Это не было неожиданностью. Одного взгляда на Зэмбу хватало, чтобы понять – она скоро умрет. Вопрос времени и всего. Но осознание не подготавливало, оно не давало смирения. Я не грустила, нет, но чувствовала себя растерянно. Дик докуривал сигарету, прижимая к груди тело Зэмбы. Его яростный взгляд был устремлен за мое плечо – на Кая. Он спорил с ним так пылко, что слюни долетали до меня. - Мы не можем дер`жать ее тело вечно, – доказывал уставший Кай. - Я не говорю о вечности, - прошипел Дик, раздевая подругу – уцелевшие клочки одежды оставались нам для утепления и рыбалки. Пепел от сигареты падал на кожу, оставляя серые следы. - Что происходит? – я села удобнее, обнимая себя за предплечья и изнуренно зевая. От недосыпа и голода сознание нехотя воспринимало реальность. - Зэмба… - Вижу, - прервала я Кая, потирая гусиную кожу, - она умерла. Вопрос в другом: почему тело еще здесь? - Это может подождать, - Дик почти дал пощечину своим взглядом, сбрасывая клочья одежды на дно лодки. - Для чего? - Я хочу с ней попрощаться. - Мы сидим так с р`ассвета. Ты пр`ощаешься слишком долго, - покачал головой Кай. - Хватит меня торопить! – отмахнулся парень. – Я сам решу, когда придет время. - Хватит быть дегенератом. Ты – бывший военный. Для вас терять товарищей - обыденное занятие. И если в чрезвычайных ситуациях ты позволяешь себе распускать нюни, вместо того, чтобы решать задачу, то как тебе вообще с таким отношением из рядовых удалось вылезти? Или у вас там специальный отряд истеричек? - Я не истеричка. - Сними занавески с глаз – ты именно она. Кай тоже неплохо знал Зэмбу, но держит себя в руках. Потому что понимает – мы застряли посреди океана, и плыть нам черт знает сколько недель, если не месяцев. Вместо панихиды мы можем сейчас, как обычно, взять весла и начать грести. Попытаться выжить, а не обнимать труп до тех пор, пока он не начнет разлагаться. - Хватит, - покосился на меня Дик, выбрасывая окурок в воду, - я все услышал. - Тогда давай избавляться от тела. Вдвоем мы, не колеблясь, перекинули тело за борт. Дик закурил очередную сигарету – в смятой пачке осталось всего две – отвернувшись к нам с Каем спиной. Он был вправе держать на меня обиду. Даже ту, что заставила бы скинуть меня в океан, вслед за Зэмбой. Однако я не жалела о сказанном. Боль утраты – естественное чувство, но оно как вирус. Неприемлемое. Формирующее дефект. Для детей из трущоб и вовсе искорененное. Ни любви, ни тоски, ни жалости - точнее не скажешь. Следующие недели мы жили по графику: спали попеременно, рыбачили тоже. Когда смены совпадали – гребли в неизвестность. Дела шли так же паршиво, но более систематизировано. Заставший шторм сбил с толку. Мы не знали – радоваться или паниковать. Так и не разобравшись, мы затащили все в лодку, сели на середину, обложившись запасами рыбы с водорослями и, вцепившись друг в друга, начали переживать самую бурную ночь за все плавание. Лодку кидало по сторонам и ввысь – она чудом не перевернулась. В эти секунды наша троица пыталась слиться с ней: мы кренились в противоположные стороны, когда хилое суденышко начинало заваливаться, возвращая его обратно. Никогда раньше работа не была такой слаженной. Треть запасов была утеряна, но нам, наконец, удалось утолить жажду, ловя ртом капли дождя в перерывах между взбаламученными волнами. Пока мы противились природе, выдерживали ее нападки, меня посетило извращенное чувство облегчения: я была не одна. В этом ощущении не было слепой надежды, что Кай и Дик спасут, если меня снесет волной в океан. Но мы все боялись. И нет ничего более успокаивающего, чем осознание – ты не один в этой беде и эмоциях. Шторм стих к утру. Промокшие до костей, мы сидели скрючившись, шмыгая носами – заболеть было бы очень кстати. По сторонам барахтались заскочившие в лодку рыбы, отчаянно пытаясь выбраться. Прикончив одну, я стряхнула ее с лезвия кинжала, ежась от прохладного ветра. Отмерев, Дик похлопал карманы штанов, корчась недовольно – сигареты давно закончились. Его мокрые дреды хаотично распались, сбрасывая капли на одежду. Кай, потирая дергающийся глаз, складывал улов в одну кучу, убивая еще живых рыб по очереди. Мы неспешно проверили лодку на бреши, собрали с ее дна в ботинок Дика остатки дождевой воды и загребли сачком немного водорослей. Они и планктон уже не вызывали рвоты. Еда потеряла вкус, безразлично сглатываясь. Когда солнце припекло макушку, мы накрылись смоченными клочьями одежды. Я рассматривала руки, пряча взгляд от воды – ее сияние въелось до мушек в глазах. - Как твоя нога? – спросил Кай, разминая руки после гребли. Дик сидел напротив, складывая весла. - В порядке, - я опустила взгляд на розоватый рубец. – Хотя после того забега по Боа думала, что отрежу ее к дьяволу. - А бедр`о? - Медленно, но заживает. - Тебя так просто не взять, да? – Дик взглянул исподлобья, сплевывая застрявшую в зубах рыбью кость. – Зэмба рассказывала, как ты выжила в кораблекрушении. Спаслась от мутанта-червя и даже убила каннибала, когда он пытался съесть твою ногу. - Замечательная хронология событий, спасибо, что напомнил. - Что это: невероятная удача или ты не договариваешь о своих способностях? - Зови меня счастливчиком, - скривила я насмешливо губы, выцарапывая на банке очередную черту. Пошла четвертая неделя плавания. Жизнь в одной лодке становилась невыносимой. Кай, сидя полубоком, отстраненно рассматривал горизонт, щура покрасневшие глаза. С носа он сковыривал сгоревшую кожу, отслаивая ее тонкой пленкой. - Удачу боги дар`ят только любимцам, - задумчиво сказал он. – Это огр`омная сила. - Кажется, боги промахнулись и отдали силу не той, - усмехнулся Дик. Черт дернул его заговорить со мной. С этим парнем отношения провалились с первой секунды знакомства. - Считаешь меня недостойной? - Верно. - Почему? – подавшись вперед, я облокотилась о колени. - Потому что на твоем лице написано: убийца. Я хохотнула в кулак, выпрямляясь. - На твоем лице написано: дезертир и изменник. Будем дальше обзываться или… - Там! – Кай резко прервал нас, тыча пальцем вправо. Повернув голову, я чуть подпрыгнула – гигантский корабль проплывал вдали, держа курс от нас. Дик, медленно поднявшись, закричал, размахивая руками. Кай, стянув с головы тряпку, крутил ее, надрывно вопя. Я свистела, тряся клочком одежды. Втроем мы шумели так, что услышал бы сам Посейдон сквозь толщу океана. И корабль начал разворачиваться.