Герой Короля Демонов

      Она нанесла удар со скоростью, о которой большинство могли бы только мечтать. Её нодачи устремился к моей шее, стремясь отделить голову от тела.              В ответ на её атаку я спроецировал свое оружие. Нодачи, полностью идентичный тому что был у нее в руках, угрожавшему обезглавить меня, сформировался в моей руке. Пользуясь знанием, заложенным в клинке, я замахнулся на его двойника, орудуя со всем тем мастерством которое она могла применить против меня.              Глаза Карасубы на мгновение удивлённо расширились — это она увидела зеркальное отражение своего собственного меча, но не позволила себе дрогнуть. Её удар сверху пришелся под углом, безошибочно стремясь к моей шее, а моя атака возвысилась навстречу её.              Я почти увидел как оба наших меча быстро столкнулись, но до того как это произошло…              — [[[Усиление!]]]              … ее меч прошел сквозь мой словно сквозь масло.              Я отпрянул назад от того что меч только пронзил воздух там где мгновение назад находилась моя шея. Кончик меча скользнул так близко что я даже почувствовал его касание на своей коже. Моё уклонение на мгновение вывело меня из равновесия и Карасуба, воспользовавшись тем коротким мгновением что понадобилось мне для восстановления, уже налетела на меня.              Используя инерцию от пропущенного удара чтобы запитать свое движение, она провернулась вокруг своей оси, взмахнув волосами словно плащом, подняла меч над головой и направила мне прямо в лоб.              Даже не попытавшись заблокировать удар — особенно после того, что случилось в прошлый раз — я увернулся. Отступив влево и оттянув назад правую ногу и плечо, я двинулся в сторону и позволил клинку Карасубы и ей самой завершить удар уже по пустому месту.              Отбросив в сторону бесполезный теперь нодачи, лезвие которого рассыпалось в пыль в моих руках, я вновь увернулся, увидев как Карасуба подготовила свой клинок к следующей атаке. Шквал хлещущей стали погнался за мной — Карасуба даже продохнуть не давала. Она осыпала меня бесконечными ударами своего нодачи, пытаясь рассечь пополам, но я все так же успешно уклонялся.              Качаясь в стороны, пригибаясь и уклоняясь я уходил от её атак, используя свое явное преимущество в скорости, чтобы опережать острый клинок. И когда Карасуба вновь махнула мечом, я воспользовался мгновением чтобы изучить лезвие, прошедшее там, где я только что стоял, а затем отпрыгнул назад.              Это было восхитительно. Сам меч ни капельки не изменился, его структура и форма оставались точно такими же. Это все ещё был обычный, хоть и блестяще созданный меч, и в его стали было не большее магии, чем было там минуту назад. И все же каким-то образом, не меняясь в конструкции, лезвие стало острее. Не в два, не в четыре, а в восемь раз острее.              — [Усиление!]              Я был так очарован эффектом, который усиление оказало на клинок, что едва успел заметить то как Карасуба снова попыталась меня обезглавить. Моё тело автоматически отреагировало на это и вовремя швырнуло меня в сторону — несмотря даже на то, что она ускорилась.              Поправочка. В шестнадцать раз острее. Нет, постойте, даже не так. Лезвие не стало острее, его форма не изменилась. Правильнее было бы сказать, что его кромка стала резать в шестнадцать раз лучше. Это почти что напомнило мне укрепление…              — [Усиление!]              Не отрывая глаз от клинка, я рассеянно, едва ли осознавая это, пропустил мимо себя три молниеносных удара, обрушившиеся на меня так быстро что между ними почти что не было промежутков.              Малая часть моего сознания все ещё обращающая внимание на окружающую обстановку, готова была поклясться, что от Карасубы послышалось раздраженное рычание… правда я тут же отбросил эту мысль как несущественную, продолжив любоваться клинком.              Эффект Усиляющего Механизма на лезвии напомнил мне о том как укрепление помогает усилить меч. Такой эффект не просто делал меч более прочным или твердым, он помогал повысить его эффективность в выполнении своей цели. А целью меча было разрубание. Таким образом без изменения формы или заточки кромки, Усиляющий Механизм увеличивал способность меча разрубать всё, чему не посчастливится оказаться на его пути.              — [Усиление!]              Закончив осмотр я снова переключил все внимание на сам бой, сразу же спроецировав в руки Каншо и Бакую. Перед тем как последний удар мог бы рассечь меня от головы до паха, я скрестил перед собой два клинка и заблокировал его.              — Теперь я понял, — сказал я удерживая нодачи всего лишь в паре дюймах силой двух мечей-супругов. — Вот почему твой Священный Механизм влияет на меч также как и на тело. Усиляющий Механизм не увеличивает физические возможности носителя, вместо этого он усиливает саму их природу. А ты осознаешь себя не как «женщину», а как «мечницу». Для тебя меч точно такая же часть тела как руки и ноги. И потому, чтобы Усиляющий Механизм и правда усилил тебя, нужно чтобы меч вместе со своими эффектами стал частью тебя, да? Такова истинная природа твоего Священного Механизма? — я оборвал себя, поняв, что уже поплыл, но отвел взгляд от клинка, чтобы посмотреть на Карасубу…              … Неужели Карасуба на меня дуется?              И с ошеломляющим недоверием я понял что Карасуба и правда на меня дуется. И моргнул. Потом моргнул ещё раз и выпалил:              — Что?              Во всяком случае недовольство Карасубы только усилилось.              Карасуба продолжала угрюмо пялиться на меня сквозь челку, а наши мечи по-прежнему давили друг на друга, упираясь кромками. Каким-то образом, несмотря на сложившуюся ситуацию, девушка умудрялась выглядеть по-детски обескураженной.              Наконец, вздохнув, она покорно покачала головой и отпрыгнула назад, освобождая между нами широкое пространство.              — Эмия, — произнесла она голосом родителя, отчитывающего своего глупого ребенка. — тебе хоть кто-то когда-нибудь говорил что невежливо игнорировать девушку которая хочет тебя убить?              — … Нет, — неуверенно ответил я, чувствуя, что вопрос звучит слегка нереалистично. — не могу сказать что кто-то когда-либо это делал, — хоть Фуджи-нээ несколько раз и называла меня тупоголовым за то что я не обращал внимания на чувства девушек, но я все же сомневался что она имела ввиду именно это.              — А, — понимающе кивнула Карасуба. — Тогда это все объясняет. Да, именно так, — она убрала левую руку с рукояти нодачи, и положила её на плоскую сторону лезвия. — Так вот в чем дело.       — [[[Усиление!]]] [[[Передача!]]]              Я почувствовал как всплеск энергии исходящий от Карасубы, вновь удвоился, но сразу же разделился пополам…              Пряди рыжих волос, срезанных с моей головы острым как бритва лезвием, протянувшимся из рукояти меча Карасубы, на несколько метров позади меня, пройдя через пустое пространство там где мгновение назад была моя голова. Обнаженное лезвие плашмя прошло так близко от моего черепа что я почувствовал его хладное прикосновение. Прикосновение его металла к моей коже.              Без всякого предупреждения, без времени на подготовку, я все же сумел отреагировать. По ощущениям атака была почти что мгновенной. К тому же когда слово «Передача» достигло моих ушей, всё уже было кончено, и я осознал что рядом с моим лицом находится смехотворно длинный клинок, тянущийся там где только что была моя голова. Если бы я не двинулся в сторону, не доверился своим инстинктам и не отступил бы, то он пронзил бы мою голову насквозь, а моем мозгу оказались бы почти что шестьдесят сантиметров ледяной стали.              На другом конце, теперь уже невообразимо длинного клинка, скалилась Карасуба, усмехаясь так широко, что были видны почти все ее зубы. Ее предупреждение закончилось:              — Можешь ведь и голову потерять.              Серые глаза широко раскрылись, губы растянулись в стороны ещё больше, открывая моему взору ещё больше зубов, пальцы на рукояти сжались сильнее, и одним, неуловимым движением, она развернулась и замахнулась. Я пригнулся и меч взмыл над моей головой взъерошив волосы. Однако промах не был окончанием движения, остаточный импульсный удар прошелся по улице, разрушив большую ее часть и внося хаос.              В итоге удар прошелся сквозь светофорный столб, ни капельки не замедлившись при этом, с легкостью разделил серый металл, и опрокинул его на землю словно срубленное дерево, прежде чем продолжить разрывать воздух пока наконец не достиг небоскреба возвышавшегося над улицей.              Из всех окружающих нас зданий только это было создано из стали и стекла. Одного из чудес на которые способен современный человек, оно возвышалось над нашими головами так высоко что, казалось, даже облаков касалось. Его поверхность была настолько идеальной, покрытой гладким стеклом, что отражала небо по всей своей поверхности, окрашивая стекло в лазурь. И все же несмотря на архитектурные замыслы и достижения в строительстве, перед таким мечом все теряло смысл — он просто вонзился в бок здания так же легко, как и во всё прочее.              Стекло разлетелось вдребезги, тысячи сверкающих осколков взметнулись в воздух а затем обрушились на улицу осыпая дорогу стеклянным дождем. Весь нижний ряд окон полыхнул от того что меч пронзил их подобно ударной волне, с одинаковой легкостью рассекая и металл и стекло. И когда лезвие наконец вышло с противоположного конца, оставив позади себя разрушенное здание ранее бывшее архитектурным искусством, я наконец убедился в том что единственная причина по которой небоскреб все ещё стоял это его ширина. Будь он чуть уже, ничто не спасло бы его от уничтожения.              А лезвие, тем временем, выйдя с другой стороны небоскреба, прорвалось сквозь второй светофор, оказавший чуть больше сопротивления чем его собрат, и окончило свой удар. Его острие оказалось позади Карасубы; седовласая девушка, казалось, без труда держала массивный клинок в своих обманчиво тонких руках. Меч оставил вокруг сплошные развалины, и наступило короткое мгновение тишины, прежде чем последние обломки разрушающейся округи, которой он стал виной, наконец начали падать на землю.              Один удар следовал за другим, срезанные половинки светофоров врезались в покрытую стеклом дорогу. Звук эхом разнесся по улицам разносясь по ним словно выстрелы. Они разбились вдребезги, ударившись о твердый асфальт, украшая его еще большим числом осколков разноцветного стекла, поспешившим присоединиться к братству, украшающему его поверхность.              — Итак, что я хочу сказать тебе, — начала Карасуба. Её голос разносился по успокоившейся улице, и тон был легким и настроенным на продолжение разговора. — не игнорируй меня вновь, и мне не придется прибегать к чему то подобному чтобы привлечь твоё внимание. Ладно?              — Справедливое замечание, — ответил я поднимаясь с корточек, и отряхивая осколки с волос и плеч осколки стекла.              — Ну и отлично, — удовлетворенно кивнула Карасуба. Бросив быстрый взгляд на свою левую руку, она улыбнулась и вновь перевела взгляд на меня. — И поскольку ты, кажется, очарован моим Священным Механизмом, позволь сказать тебе что прав ты только наполовину. Усиляющий Механизм действительно улучшает сущность цели, а не её физические возможности. Вот почему мои рост и вес не увеличиваются всякий раз когда я им пользуюсь. Но~, — улыбка её стала лукавой, она слегка раздвинула ноги и присела на корточки. — если знаешь что нужно делать, то легко можешь выбрать отдельные аспекты усиления. Например вот так.       — [Усиление!][Усиление!][Усиление!][Усиление!][Усиление!]              Клинок вылетел из-за её спины, увеличиваясь в геометрической прогрессии до тех пор пока не вытянулся к горизонту. Длина его лезвия была настолько велика, что превзошла даже самые высокие из небоскребов вокруг.              — Единственное что ты должен понять, Эмия, — улыбка Карасубы определенно стала злее. — что когда речь заходит об ускоренной передаче, расстояние, масштаб и размер абсолютно не важны.              Затем Карасуба развернулась, взмахнув длинными волосами, и махнула гигантским мечом.              И вот на этот раз небоскрёбы действительно пали. Так же как башни, здания и все остальное стоящее в поле нашего зрения. Ничто не спаслось от раскола надвое.              Будто бы сам мир начал рушиться, и земля содрогнулась оттого что все начало падать.              Опустив свои крылья, похожие на те что были у летучих мышей, и сложив их на спине, я позволил им исчезнуть, а гравитации притянуть меня к земле. На короткое мгновение я падал вниз как камень, ветер тормошил мое тело, а глаза не переставали двигаться, ища следы падения ещё одного тела, пока, наконец, моё тело не остановилось приземлившись на опрокинутый небоскреб.              У меня было достаточно времени для того чтобы перед ударом увидеть свое отражение на стеклянной поверхности. Мои ноги согнулись чтобы погасить импульс от приземления, и армированное стекло треснуло, поглощая мой вес. Под каждой ногой образовалась тонкая паутина трещин, но само стекло, к счастью выдержало. Приземлившись я понял, что проскользил вниз на пару футов, пока наконец не обнаружил на гладком стекле достаточно устойчивое место. И наклонная поверхность здания совсем в этом не помогала.              Обретя равновесие, я не стал тратить время на лук, зная что пользы мне это не принесет никакой и просто заменил его мечами Каншо и Бакуей а сам внимательно рассматривал окружающее пространство. Несмотря на то что явных признаков опасности не было, бдительность я не ослаблял и был наготове, зная что скоро она за мной явится.              В драке всегда сложно следить за временем. Адреналин может сыграть с разумом дурную шутку, заставляя короткие мгновения между ударами мечей, растягиваться на целую вечность, а иногда и долгие обмены ударами показать за одну секунду. Так что мне сложно было сказать как долго мы сражаемся, но если судить по положению солнца, прошло не больше часа а то и полчаса. Но все же, за это короткое время, окружающий ландшафт очень изменился.              Оглядевшись вокруг я увидел лишь разрушенный город. Ущерб был ограничен областью всего в несколько миль, практически финансовым районом, в эпицентре которого и началась наша борьба, но то что лежало внутри этой области можно было теперь смело назвать разрухой. Некогда могучие сооружения лежали поверженные, опрокинутые словно детские кирпичики, и обломки их словно части тела валялись повсюду вокруг меня. В поле нашей битвы ничего теперь не возвышалось.              Даже небоскрёб, на котором я стоял не стал исключением. Когда-то он тянулся к небу, и по высоте соперничал с облаками, но теперь, как и все прочие, был сбит на землю. Это вполне мог быть тот самый небоскрёб который Карасуба повредила в начале нашего боя. Его стеклянные панели конечно выглядели знакомо, но в сравнении со всеми остальными зданиями, лежащими вокруг, трудно было опознать именно его.              Во время своего падения он опустился на другое здание, в итоге сыгравшее для него роль подпорки, и не дающее теперь полностью рухнуть на землю. Вершина его теперь была всего лишь в нескольких десятках метрах над землей, вместо прежней сотни. И все же несмотря на это, небоскрёб этот оставался самым высоким в округе зданием — потому то я и решил на нем остановиться. С него открывался наилучший для поиска неуловимого противника вид.              Прошла целая минута с тех пор как я приземлился на почти упавший небоскреб, а я так и не заметил признаков присутствия девушки. Вскоре без происшествий прошла вторая минута, за ней третья, но нападения не последовало. Тишина охватившая мертвый город, была абсолютна, и меня в развалинах этих каменных джунглей, охватило ощущение полного одиночества.              Но не смотря на атмосферу спокойствия я не позволял себя одурачить и не ослаблял бдительность, продолжая сканировать окружающее пространство и терпеливо ожидая нападения, которое, я точно знал, должно случиться. Во время краткого диалога, я уже успел получить некоторое представление о стиле боя Карасубы, и уже привык к понравившейся ей игре в кошки-мышки. Хоть признаков и не было но я знал: она наступает. Оставался только один вопрос — замечу я её до того как она нападет или уже после?              С моим магическим чутьем, в городе совершенно лишённым людей, легче легкого было бы обнаружить человека где бы он не прятался. Но, как я быстро понял, мое магическое чутье было практически бесполезно в случае Карасубы. Всякий раз исчезая из виду, она «выключала» свой Священный Механизм, возвращая свой уровень магических резервов к изначально мизерному, таким образом «выключая» себя для моего чутья.              Чтобы компенсировать это, для ее поиска я был вынужден использовать свои человеческие чувства. Укрепив слух и зрение я осмотрел руины, ища любые признаки своего седовласого противника, прислушиваясь к любым звукам, которые помогли бы мне ее отыскать. Я осматривал все вблизи и снаружи, обращая особо пристальное внимание на брошенные машины и любые крупные обломки, за которыми она могла бы спрятаться. Всё это время я проворачивался на месте так чтобы постараться уследить за каждой стороной, но по прежнему ничего не замечал и не слышал. Ни одного даже малейшего шороха.              … И наконец я двинулся.              Стеклянная панель разлетелась в дребезги, и в самом её центре появилась огромная дыра. Времени думать у меня попросту не было, когда я почувствовал внезапную вспышку силы, идущую из под ног, мое тело отреагировало инстинктивно и я отпрыгнул назад.              У меня едва хватило времени на то что бы подумать, прежде чем я снова вынужден был двигаться, отпрыгнув в сторону, потому как от небоскреба почувствовался ещё один всплеск силы. И снова стеклянная панель, на которой я только что стоял, разлетелась, обзаведясь дырой.              Я проскользил по поверхности небоскреба, рывками двигаясь то вправо то влево, не останавливаясь, и держась впереди атаки. Панель за панелью взрывались как только я наступал на них, поднимая в воздух фонтаны битого стекла так, будто бы что-то изнутри их пронзало. После меня так или иначе оставались вихры битого стекла, и потому мне не оставалось ничего кроме как побежать вниз по поверхности здания.              Поскольку всё моё тело двигалось чисто инстинктивно, мои рефлексы постоянно держали меня настороже, не нуждаясь в каких либо мысленных командах. Зная это я мог полностью сосредоточиться на источнике атаки. Возможно все дело было в адреналине, бегущим по венам, но мне казалось что время замедляется, почти что останавливается, и то что должно быть кратким мгновением превращается в целую вечность. Похоже было на мерцание затвора камеры, мой разум запечатлевал каждый момент словно картинку.              Я спрыгнул с одной панели, на этот раз назад, прыжок дал мне возможность ясно рассмотреть след разбитых стеклянных панелей, позади. Я перевёл взгляд на стекло, которое только что покинул, сосредоточив на нём все свое внимание, и стараясь как следует разглядеть то что с ним происходит.              Но даже с моим повышенным вниманием, и внутренним временем, замедлившимся до состояния улитки, я почти ничего не увидел. В одно мгновение стеклянная панель была целой, а в следующее уже разлеталась вдребезги. А мимо моего лица в тот момент, между прочим что-то пролетело, и пролетело очень близко, взметнуло челку и устремилось к небесам.              Я с удивительной ясностью увидел как крошечные осколки стекла зависли передо мной, сверкая словно капли дождя, медленно вращаясь, словно бы удерживаемые невидимыми нитями. И вот как раз между ними словно крошечный столб удерживающий небеса от падения на землю и находился узкий клинок.              Я поймал себя на мысли о том, что смотрю в свою медовую радужку отраженную от полированной поверхности с расстояния лишь в ладонь. Клинок сразу же исчез, я и понять не успел как стал смотреть уже в пустое пространство. Лезвие втянулось вниз также быстро как и появилось, не оставляя никаких следов. Моя нога приземлилась на следующую стеклянную панель, и я сразу же отпрыгнул в сторону. Погоня возобновилась, кончик клинка нодачи продолжил нанизывать на себя стекла, быстро словно огонь из пулемета.              Естественно я не был доволен тем что это продолжилось, но даже когда я уклонялся от атак, мой разум прорабатывал десятки стратегических выходов, которые можно было бы использовать для того чтобы вытащить Карасубу наружу и я старался выбрать самый полезный среди них. Но прежде чем я успел подумать, решение было буквально выдернуто из моих рук потому что атака прекратилась.              Мне потребовалась лишь секунда для того чтобы понять что нападения на самом деле не было, и ещё одна чтобы понять что все это не было уловкой. Я резко остановился и мои ботинки мгновение проскользил по гладкой поверхности. Я быстро попытался вычислить местоположении Карасубы всем своими чувствами, прежде чем она снова сможет скользнуть в свое укрытие.              Оказывается, в этом не было необходимости, так как Карасуба сама за мной пришла.              Я почувствовал ещё один всплеск силы, на этот раз идущий сзади, а не снизу, и сопровождаемый звуком разбитого стекла. Я едва успел повернуть голову чтобы поймать её взгляд, как Карасуба поднялась из стекла, зло улыбаясь и выкрикивая:              — Эмия!              Рубанула вперед.              Отбросив Каншо и Бакую в разные стороны, я бросился вперед и развернулся как раз чтобы спроецировать ещё пару мечей, скрестить их и принять удар ее нодачи, который должен был расколоть меня надвое. Сила удара оттолкнула меня назад, заставляя скользить по поверхности. А всё потому что под ногами не было никакой опоры.              Просто прекрасно. Все шло именно так как я того хотел.              Даже с Усиляющим Механизмом, дающем ей резкий скачок в силе, и Тоуки, добавляющим вес её ударам, я всё ещё сохранял преимущество в грубой силе. Если бы я попытался, то уверен, смог бы удержаться на месте. Все что мне нужно было сделать это немного взрыть ногами поверхность на которой стоял, и я бы остановил движение.              Но вместо этого я позволил удару оттолкнуть меня назад, а когда она нанесла ещё несколько ударов я притворился что меня отбросило, медленно заводя её туда, куда я хотел.              Последовал простой обмен ударами, никаких дополнительных эффектов от её Священного Механизма или каких-либо особых проекций с моей стороны, просто старомодный бой на мечах, во время которого она изо всех сил пыталась убить меня, а я в свою очередь делал все возможное для того чтобы вести ее куда нужно. Самым сложным было ловить правильные моменты. Мне нужно было двигаться в определенном темпе: пойду слишком быстро — она заподозрит неладное и не последует за мной; слишком медленно — и я упущу шанс. К счастью, Карасуба, казалось, была более чем счастлива следовать за мной. Пользуясь своим агрессивным стилем боя, она просто сияла, с нетерпением атакуя каждую дыру в моей защите, особенно целясь в незащищённую голову.              Держа Каншо в левой руке я заблокировал удар по горлу, и ответил тем же, держа Бакую в правой. Карасуба отклонилась в сторону избегая атаки с наименьшим преимуществом, белый меч прошелся так близко что мне показалось будто бы его острие коснулось её горла. Но мираж исчез и я тут же получил удар в бок. Моя собственная атака слегка меня же и дезориентировала оставляя дыру на правой стороне тела, чем Карасуба и не преминула воспользоваться. Но её тычок, который должен был пронзить меня, оказался отброшен в сторону внезапно появившимся на его пути Каншо.              Подметив шанс для атаки, я замахнулся на её запястье все ещё вытянутое вперед из-за неудачного удара. Но вместо того чтобы защититься или отпрыгнуть назад, Карасуба со своим чрезмерно агрессивным стилем боя, убрала руку с мечом избежав потерь конечности, и вновь опустила его на мой череп, воспользовавшись тем же самым движением которое применила для избегания моей атаки. Но прежде чем её меч смог приблизиться ко мне хотя бы даже наполовину, Каншо уже удачно отклонил нодачи в сторону, а я воспользовался моментом, чтобы отступить назад.              Такой обмен повторялся раз за разом. Я атаковал, каждый раз оставляя дыры в защите, которыми Карасуба не медлила пользоваться, но каждый её удар в мою предполагаемую брешь, блокировался мечом. И каждый раз, блокируя атаку, я подбивал её двигаться следом за мной, неуклонно ведя её к цели шаг за шагом.              Это был безумный стиль сражения, почти что самоубийственный. Используя навыки, которые Арчер развил за бесконечные часы тренировок, я намеренно оставлял дыры в своей защите, чтобы заманивать её. И каждый раз, когда она пыталась воспользоваться этой возможностью, я уже готов был её остановить. Принцип, лежащий в основе такого стиля, на самом деле был прост: оставляя дыры в защите, я точно знал, куда ударит мой противник. А если я точно буду знать куда последует атака, то я точно буду знать, как защититься, и даже смогу использовать предвидение чтобы создать возможность для контратаки. Это был довольно безрассудный способ ведения боя, и одна-единственная ошибка могла бы стоить мне жизни. Но в обмен на подобный риск можно было овладеть стилем, который мог бы позволить мне соответствовать более быстрым и сильным противникам.              Карасуба, однако, ни тому, ни другому требованию не соответствовала. И в скорости, и в силе, я значительно её превышал. И все же, несмотря на то что стиль изначально не был предназначен для подобного боя, он был идеальным для стиля меча Карасубы, безбоязненно прыгающей на любую брешь. Каждый раз, когда я оставлял подобную брешь, Карасуба без задней мысли пользовалась ей, и мысль о том что лучше этого не делать, никогда в голову ей не приходила. Таким образом несмотря на риски, я решил пользоваться этим стилем, потому что он позволял мне задать темп схватки.              Карасуба в конце концов заметила, что я делаю — и это было естественно, потому что она не могла не заметить. В моей защите было столько недостатков что она просто не могла отмахнуться от них как от простых случайностей. Возможно, она могла бы свалить это как на ошибку дилетанта, порожденную самоуверенностью, но это при условии, что ей удалось бы нанести с пару ударов. Но каждый удар, несмотря на все «бреши», был отклонен и понимание ею сути являлось лишь вопросом времени.              Я даже точно мог сказать в какой момент это произошло. Глаза Карасубы расширились, и в своей атаке она дрогнула, едва не споткнувшись. Она глянула на меня, ища на моем лице подтверждение своих подозрений и нашла его. Я увидел как недоверие сменилось благоговением, тут же поменявшись на какую-то маниакальную эмоцию. Улыбка, полная эйфории, растянулась на её губах, а сама девушка с ликованием удвоила темп атак, с новой силой бросившись на меня, почти что взломав смертельно опасную брешь в моей защите.              Похоже, она всем сердцем одобрила мой способ сражения.              Битва продолжалась еще несколько секунд, и Карасуба все загоняла меня назад, подталкивая к краю небоскрёба. Именно тогда, когда край поля боя оказался в паре ярдов от меня и я должен был либо научиться сражаться в воздухе, либо спрыгнуть вниз, я наконец ощутил. Почти что бесшумное завихрение, просигналившее о приближении. Это был настолько тихий звук что я, если бы не ожидал его, то точно пропустил бы. Но звук тем не менее никуда не исчезал, и становился все громче по мере их приближения.              Не сводя глаз с Карасубы, чтобы не выдать свой маленький обман, я сосредоточился на шуме и мысленно попытался предсказать время и место, в котором они до нас доберутся. К сожалению, я понял, что в своем привлечении внимания Карасубы, веду себя слегка нетерпеливо, и потому отдалился от места назначения, оказавшись в паре шагов от нужного места.              К счастью проблема оказалась легко устранена. Когда Карасуба нанесла следующий удар я, вместо того чтобы отпрыгнуть назад, как и было раньше, встретил атаку лоб в лоб. Я слегка расширил стойку скрестив свои мечи и полностью заблокировал её удар, удерживая нодачи на месте, одновременно с этим останавливая импульс её атаки, в первый раз с начала боя помешав ей двинуться вперед.              Карасуба с другой стороны скрещенных мечей слегка озадаченно на меня смотрела, хмурившись от неожиданной перемены стиля моего боя. Это непонимание, однако тут же сменилось тревогой потому как она услышала звук приближающихся мечей.              Я мельком увидел её расширившиеся глаза, прежде чем она пригнулась, почти что упав на пол — и избежав таким образом того, чтобы её голова была отрезана от шеи оригинальной парой Каншо и Бакуи, копии которых я на данный момент держал в своих руках. Вращающиеся, белый и черный металлические диски в бурном танце сталкивались друг с другом, звеня словно колокольчики, прежде чем разлететься в разные стороны.              Каншо и Бакуя — мечи словно бы женатые, обречены всегда соединяться друг с другом даже если один из них будет утерян. Узы мужа и жены, породившие эти клинки, притягивают их друг к другу придавая им магнетическое сопряжение так, чтобы один всегда находил другой.              Когда мечи-супруги заставили Карасубу пригнуться, создав паузу в сражении — короткую передышку, нужную мне для того чтобы провести контратаку. Я отпрыгнул назад как раз в тот момент когда Карасуба нырнула под мечи и бросился через край здания в воздух прежде чем расправить крылья и позволить ветру унести меня ввысь.              В тоже мгновение я развоплотил свои мечи, и вместо них спроецировал лук. Металлический черный лук Арчера, занял место в моих руках. Его вес был очень знакомым и успокаивающим. Отработанным движением я оттяну тетиву назад, пока она не натянулась до упора. Не теряя времени на то что бы натянуть стрелу, я просто прицелился и выпустил снаряд пропустив энергию прямо через лук.              Все это я проделал за единое мгновение. В это же время кто-то успел бы лишь моргнуть. И к тому времени как Карасуба оторвала взгляд от своего укрытия, то поняла что первый из моих снарядов уже летит в нее. Она едва успела среагировать вовремя.              Она нырнула в сторону, перекатившись и от греха подальше отпрыгнула назад и сменила направление, сразу же оказавшись на пути другой стрелы. И снова вынуждена оказалась уворачиваться, а затем вовсе нырнуть в сторону, чтобы избежать ещё большего количества снарядов.              Ситуация была похожа на то, чем наш обмен ранее и начался, вот только теперь позиции поменялись. На этот раз убегать и уворачиваться вынуждена была Карасуба, потому что я вел заградительный огонь, выпуская дождь стрел издалека. Она зигзагами двигалась то влево, то вправо, по поверхности небоскреба, отступая и стараясь увеличить между нами расстояние. Она извивалась, ныряла и отскакивала с пути стрел, седые волосы волочились за ней после каждого разворота; и вообще, казалось, что она таким образом танцует, искусно уклоняясь от снарядов.              Но несмотря на все свои усилия, ото всех снарядов уклониться ей не удалось. Я был слишком близко, и расстояние было слишком маленьким, чтобы она успевала отреагировать. Мои атаки были слишком быстрыми для того чтобы она вообще могла бы это сделать. Если бы мне не приходилось каждый раз натягивать тетиву, то я мог бы стрелять с просто невероятной скоростью, а Карасуба попросту бы не успевала.              Поэтому те, от которых не могла увернуться, она просто разрубала. Вновь продемонстрировав свое уникальное умение владения мечом, Карасуба разразилась шквалом ударов даже не замедлив шага, качаясь и уворачиваясь, разрубая стрелы еще в полете.              Но все же этого было недостаточно. Количество выстрелов, которое я мог бы сделать было слишком велико, и вскоре, несмотря на все ее усилия, нескольким выстрелам удалось пробить ее защиту и нанести удар. Они разорвали одежды, обнажив мягкую плоть, и оставили алые линии на коже, обратившиеся в порезы и раны.              Конечно же, даже треть её ран не была смертельными. У меня не было никакого желания видеть её мертвой, даже если она не разделяла моих чувств, потому все мои выстрелы были направлены отнюдь не в смертельно опасные точки. Вместо этого я направлял большинство стрел на конечности, стараясь вывести её из строя. Ей удалось избежать или заблокировать самых худших попаданий, но все же она набрала достаточно порезов и ранений чтобы их нельзя было больше игнорировать.              При других обстоятельствах эти неглубокие ранения можно было бы отбросить в сторону как несущественные, поскольку непосредственно на ход боя они никакого влияния не оказывали. Но в подобно долгой битве все по другому. Царапины и порезы по мере затягивания боя постепенно будут накапливаться, и она будет чувствовать замедление, а потом и слабость, поскольку каждая из крошечных, казалось бы несущественных ранок, медленно начинала оказывать воздействие на организм. И скоро девушка поймет, что каждая дополнительная капля крови, которую она потеряет из-за порезов, станет той ценой, которую ей придется заплатить.              Выдержав град стрел, который, с её точки зрения продлился, наверное, целую вечность, Карасуба наконец добралась до укрытия. Отступив от того места в котором мы начали сражение, она бросилась в большую дыру в стеклянной панели — ту самую, которую она самолично проделала, когда попыталась устроить мне засаду.              Сразу же нырнув в дыру, Карасуба оказалась в безопасности, защищенная от моих стрел, скрытая от моего взора. Спустя мгновение после того как она скрылась, я почувствовал, что её магическое присутствие также померкло, погасло словно пламя свечи не оставив после себя никаких следов. Без сомнения, это было результатом того что она «отключила» свой Священный Механизм и таким образом вновь оставила меня «слепым».              Опустив лук и паря в воздухе, я уставился на дыру, в которой она исчезла. Как бы мне не хотелось нырнуть следом, я все же не решался. Сражаться с Карасубой на ограниченной территории, будет сущим кошмаром. Итак на открытой местности проблемно было уворачиваться от её атак, а уж там…попытка уклониться от её длинного меча будет выше моих сил. Мне так или иначе придется воспользоваться одним из своих сильнейших Небесных Фантазмов, чтобы покончить с ней прежде чем она успеет атаковать. Ни того, ни другого я предпочел бы не делать.              Кроме того, даже если я и направлюсь за ней, шанс того что я её вообще найду был низок. Карасуба, казалось, обладала необычайной способностью полностью маскировать своё присутствие, простирающуюся гораздо дальше простого сокрытия магической ауры. Я не совсем уверен в том, что именно она делала, но в течении всего боя я, казалось, не мог заметить её каждый раз до тех пор, пока она едва ли оказывалась у меня под носом. И потому мне не нравилась идея искать её в этом лабиринте, в который, вероятно, превратилось здание. Возможно, именно по этой причине она туда и улизнула. Она либо надеялась на то, что я последую за ней, либо знала, что не осмелюсь, и воспользовалась этим, чтобы создать паузу — потому как сражаться стало тяжело.              В любом случае идти за ней сейчас было просто нереально. И, кроме как обрушив всё здание целиком, рискуя убить её, больше мне ее никак не выманить. Оставалось только ждать пока она вновь выйдет. Даже менее чем через час сражения, стало мучительно ясно, что Карасуба, несмотря на всю свою хитрость, отнюдь не самый терпеливый на свете человек. Ей никогда не удавалось утерпеть и не броситься в бой дольше чем несколько минут.              И вот теперь, смирившись с очередным длительным ожиданием, я поправил крылья и стремительно понесся к земле. Я совершенно не был уверен в своей способности к полетам, и потому мог выполнять лишь простейшие маневры. Несмотря на мои искренние попытки улучшить этот навык, с момента перевоплощения мне до сих пор было трудно ориентироваться в воздухе. Потому мне казалось, что спокойно я буду себя чувствовать только лишь стоя обеими ногами на земле. И кроме того, если бы я попытался одновременно летать и сражаться, то скорее всего просто сломал бы себе шею, врезавшись лицом в какое-нибудь здание.              Так что, вместо того чтобы идти на риск и умереть самым нелепым образом, я решил приземлиться в стороне от того, что раньше было офисным зданием. Оно упало рядом с небоскребом, практически касаясь его, да и на его белоснежной кафельной поверхности, казалось, было гораздо меньше окон. Кроме того, оно было гораздо уже, и, следовательно, ближе к земле, чем небоскреб. Как только я приземлюсь, нужно будет успокоиться и подождать. Карасуба, несомненно, попытается вновь напасть на меня.              Или так мне казалось.              Оказалось, что Карасуба куда менее терпелива, чем я того ожидал. Я не успел даже добраться до офисного здания, как она уже последовала за мной.              Я все ещё парил в воздухе, примерно в дюжине ярдов от места приземления и держал лук наготове, на всякий случай глядя на небоскрёб. Вот почему услышав звук бьющегося стекла, доносящийся сверху, я поднял голову и узрел прекрасное зрелище в виде Карасубы, выпрыгнувшей из окна, с дикой улыбкой на лице, поднявшей меч над головой и летящей вниз вместе с осколками.              Несмотря на все мои намерения не терять бдительности во время боя с Карасубой, одного безумного вида её, словно ангела мщения спускающейся ко мне и выкрикивающей мое имя, было достаточно для того чтобы застать меня врасплох. Я застыл на месте недоуменно уставившись на неё и единственной мыслью, задержавшейся в моей голове, было: «О черт!».              Упав с неба Карасуба, завертелась в воздухе подтянув колени к груди и бросаясь вперед. Она резко развернулась, все ещё держа меч над головой. И перед тем как она подготовилась, я заметил как её нодачи начал удлиняться…              [Усиление!]              И ещё…              [Усиление!]              А затем ещё…              И ещё… В итоге каждое усиление удвоило длину ее меча, и теперь когда она завершила первый оборот, и начала второй, лезвие стало таким длинным что вонзилось в небоскреб проходя сквозь него как сквозь воду.              Десятки стеклянных панелей разлетелись в дребезги, и осколки стекла дождем посыпались за ней. Но она и не думала останавливаться. Она продолжала вращать клинок, усилив его еще в несколько раз, заставляя его увеличиваться по экспоненте в длину.              [Усиление!][Усиление!][Усиление!][Усиление!][Усиление!][Усиление!][Усиление!]              — Вот черт! — на этот раз я прокричал вслух, нырнув в сторону и используя крылья чтобы оттолкнуться. Как раз в этот момент массивный меч на меня и упал. Я услышал, как воздух взвизгнул словно птица, пролетевшая мимо, а лезвие его стало таким длинными что охватило весь город. Со все растущим чувством неверия, я продолжал наблюдать за тем, как меч продолжает рассекать город надвое.              Бетон и сталь раскалывались на его пути, принося дальнейшей разрушение зданиям, несчастным потому, что оказались на его пути. Клинок тем временем ударил в землю, рассекая асфальт и стальные трубы под ним, будто бы их и вовсе не было, все глубже погружаясь в землю.              Но и тогда он не остановился и все продолжал движение вниз, потому что вращательное движение его владелицы заставляло его вгрызаться в земную твердь. Но несмотря на то, что Карасуба продолжала вращаться вниз, лезвие вдруг начало подниматься вверх, и вырвалось на этот раз совсем с другой стороны города, продолжая уничтожать всё на своем пути и устремляясь к небесам.              [Отмена!]              Массивный клинок начал возвращаться к своей исходной форме, уменьшаясь в размерах и сигнализируя об окончании атаки Карасубы. Последствия упомянутого выше нападения оставили копию города Куо в руинах. Линия, которую образовал клинок просто разделила его на две части.              Дематериализовав крылья, я пролетел буквально пару футов и приземлился на стену рухнувшего офисного здания. Ну, по крайней мере на половину рухнувшего офисного здания, потому что теперь оно было разрезано на две половинки. Как только моя нога коснулась твердой поверхности, Карасуба тут же перепрыгнула на другую половинку здания. Её ноги подогнулись, она опустилась на одно колено, а нодачи вернувшийся к первоначальной длине, уютно устроился в её руке.              Позади неё с неба на землю падала колоссальная, верхняя часть небоскреба, закрывая собой почти что все небо. Земля сотряслась когда он упал, вибрация затронула здания вокруг и поднялась к ногам, в то время как сам небоскрёб казалось просто взорвался. Словно упавшая ваза, поверхность небоскреба попросту вспыхнула, а каждая стеклянная панель на его поверхности разлетелась вдребезги.              Ударная волна, которую он породил, была оглушительной, а воздушный удар представлявший из себя дикий шум, поймал меня в объятия. Будто чем-то твердым, меня едва не сбило, дергая то за одежду, то за волосы. Карасуба, сидевшая напротив была неподвижна, а её конский хвост от ветра метался по лицу.              Наконец все затихло, звуки затихли, оставив после себя долгожданную тишину, нарушаемую только лишь звоном битого стекла. Осколки продолжали устилать землю словно дождь.              — Хах… ах… — Карасуба стояла на земле на коленях, её лицо было мокрое от пота, а волосы, также мокрые прилипли ко лбу. Усталость её была очевидна, и с каждым вздохом плечи опускались и поднимались. Несмотря на все то воодушевление, с которым она бросила мне вызов, ясно было что битва берет своё. Независимо от того, как она притворяется, очевидно было воздействие Усиляющего Механизма на её юное тело. За последнее время эффект был очень большой, и потому последствия и начали проявляться.              Карасуба попыталась подняться на ноги, но у неё ничего не вышло. Ноги просто подкосились, и она упала на колени, растянувшись на земле и оперившись ладонями о землю для того, чтобы не упасть окончательно.              Когда она упала, волосы опали вокруг неё словно ореол, закрывая лицо от посторонних взглядов. Она стоял на четвереньках, продолжая тяжело дышать. Я уже начал думать, что слегка переоценил её. Несмотря на мощный старт, ей просто не хватило выносливости, чтобы в таком же темпе продолжить борьбу, и теперь установка крайнего срока на закат солнца выглядела просто слишком долгой.              Как раз в тот момент, когда я раздумывал не подойти и не проверить ли как она, или же просто подождать пока она придет в себя, мое внимание привлек странный шум. Сосредоточившись на звуке, я понял, что исходит он от седовласой девушки передо мной. Плечи Карасубы тряслись, но не поднимались и опускались, а дрожали. К тому же за завесой волос, скрывающей лицо, я видел, что она зажала ладошкой рот.              Затем, совершенно неожиданно она фыркнула. Этот звук был чем то средним между выдохом и смешком. А затем она и вовсе разразилась смехом.              Я ошеломленно наблюдал за тем как Карасуба откинулась на руки назад и засмеялась. Она обхватила одной рукой живот, а другой держала меч сбоку, и радостно смеялась, не обращая ни на что внимания. И это был довольно приятный звук.              Спустя какое-то время смех Карасубы окончательно стих, и она успокоилась. Её хорошее настроение ни капли не уменьшилось, она повернулась ко мне и улыбнулась, глядя сквозь налипшие на лоб, мокрые от пота волосы. На лице её было такое легкое, открытое и беззаботное выражение лица, которое я ни за что не ожидал бы увидеть на лице убийцы.              — Да уж, — начала она, медленно произнося слова из-за тяжелого дыхания. Своими серыми глазами она по-прежнему продолжала сверкать на меня из-за мокрых от пота волос. — Это ведь было что-то, да?              Едва она успела закончить как её настиг новый приступ легкого смеха.              Все ещё смеясь, Карасуба вновь попыталась встать, и на этот раз ей удалось. Приподнявшись на нетвердых ногах, и покачиваясь в попытке обрести равновесие, Карасуба потянулась и громко застонала.              — Это было настолько давно, что я уже и забыла, каково это — просто высвободить всё. Вот она, обратная сторона жизни здесь: все здесь настолько хрупко что я вынуждена быть осторожной во всем. Когда иду куда-то, когда что-то делаю. В любой момент я случайно могу что-то разломить пополам, — Карасуба зашагала, сначала медленно и спотыкаясь, но затем все увереннее и увереннее, пока наконец не начала двигаться с обычной грацией. — Что ж, думаю это и есть та цена которую я должна платить.              Ноги Карасубы сами собой понесли её к краю здания, и она остановилась прямо на выступе. Упавший небоскреб оказался за её спиной. Если она и боялась падения, то явно этого не показывала. Бросив широкий взгляд на город, она была совершенно спокойна. Спустя буквально мгновение она оторвала взгляд от вида посмотрела на свой нодачи. Подняв меч к лицу, она распахнула свои серые глаза, осторожно осмотрела лезвие и снова их закрыла.              Некогда совершенная сталь клинка была разрушена. Острая кромка лезвия была сломана, месиво зазубрин больше напоминало пилу чем меч. Трещины покрывали всю его длину, искажая отражение, и ширина прорех начиналась от толщины волоса, и заканчивалась широкими настолько, что я удивлялся тому как эта штука под собственным весом до сих пор не развалилась. Еще одного удара он не выдержит, это было бы ясно любому.              — Эх, — подметила Карасуба, ничуть не огорчившись от вида покорёженного меча. — похоже, с ним покончено.              Бросив на него последний взгляд, она слегка пожала плечами и небрежно перебросила меч через плечо. Словно лампочка ударившаяся о наковальню, клинок разбился в дребезги, рассыпав множество осколков по земле, оставив после себя лишь груды раздробленного металла и рукоять.              Но второй нодачи оказался в руках Карасубы еще до того как первый успел разбиться.              И вновь я вспомнил о сходстве между эффектами Усиляющего Механизма и Укрепления. Каждое усиление повышало эффективность объекта, делая его более прочным или острым, но в свою очередь накладывало определенную степень напряжения. И точно также как в случае с Укреплением, если энергии пройдет слишком много то объект в итоге сломается — что и произошло с нодачи. Не выдержав накопившегося напряжения от многочисленных усилений, он разлетелся вдребезги практически рассыпавшись в пыль.              Как и остальные три.              Уже не в первый раз Карасуба вынуждена заменять свой клинок. Этот уже четвертый. Остальных постигла участь последнего.              Сначала я недоумевал, почему нодачи Карасубы были такими… пустыми? Почему у кого-то столь жаждавшего битвы в мече не было прописано истории боя как у других клинков? Но битва продолжилась, я видел как она вынуждена вновь и вновь менять мечи и наконец понял в чем дело.              Причина по которой история боя не была прописана в клинке заключалась в том что ни один из мечей не прожил до конца битвы. Последствия усиления слишком сильно ударяли по структуре и потому они и ломались, а девушка вынуждена была искать им замену ещё до того как бой окончится.              — Знаешь, — начала Карасуба, повернувшись ко мне спиной и глядя на город. — я люблю этот город.              — Неужели? Не похоже, — мягко ответил я проследив за её взглядом, и окинув взором городской пейзаж.              Сердце города Куо лежало в руинах. Миля за милей рушились офисные здания, образуя вокруг нас круг, и хоть большая часть и была образована зданиями в непосредственной от нас близости, остальная часть города всё же не осталась неповреждённой. Подобно линии разлома от землетрясения, линия разрушения проходила через весь город, протягиваясь от горизонта до горизонта, разделяя всё сущее на две части. И мне не нужно было оглядываться чтобы понять, что линия проходящая от горизонта до горизонта проходит через то здание на котором мы с Карасубой стояли разделяя нас.              Уничтожители городов — вот кем были Драконы на самом деле.              Я честно думал что Карасуба является исключением из этого правила. Хоть я и знал что она опасна, знал о её мастерстве, но все же никак не мог заставить себя поверить в то что она обладает настолько необузданной силой, с которой в принципе может управится.              Если бы мне пришлось сравнивать её с одним из моих клинков, то я бы все же поместил ее в категорию Анти-Армия, а не Анти-Крепость. Я знал, что с ограниченностью человеческого тела, к тому же не до конца сформировавшегося, она никогда не сможет направить необходимую силу для уничтожения целого города.              Но я оказался неправ.              Она использовала Усиляющий Механизм так, как я себе и представить не мог. Владела им с таким мастерством, которое было на несколько уровней выше возможностей любых носителей Священных Механизмов в её возрасте. Даже Киба не мог управляться со своим Священным Механизмом так же виртуозно как она со своим. И вот теперь, осматривая последствия нашего короткого диалога, я понял, почему Сона и Гремори так стремились изолировать её от города. Она и правда могла бы стереть его с лица земли фактически за одну ночь. Но, как бы то ни было, будь это настоящий город а не его копия, число погибших было бы катастрофическим.              А мы ведь только начали.              — Но я и правда люблю это место, — ответила Карасуба не потрудившись даже оглянуться на меня и продолжая смотреть на разворачивающийся вид, ветер трепал ее волосы заставляя седые пряди плясать. — Здесь я выросла. Здесь покоятся все мои самые ранние и счастливые воспоминания. Даже если я толком здесь какое-то время и не жила, менее дорожить этим местом как домом я не стала. И нет места которое я люблю больше, — пожала плечами Карасуба, все ещё стоя спиной ко мне. — И точно также мне нравится его уничтожать.              — … Карасуба… Это не любовь, — сказал я ей прямо.              — Нет, — покачала она головой. Голос ее звучал странно-меланхолично а седые волосы колыхались на ветру словно волны. — Именно что любовь.              Тон этой абсолютной искренности привел меня в замешательство, и я осознал что во все глаза уставился на девушку, в свою очередь наблюдающая за городом, который она, видите ли любит, даже глядя на его разрушение.              — Ты знаешь почему драконы всегда одни? — после долгой паузы Карасуба наконец заговорила вновь, по-прежнему стоя ко мне спиной. — Почему каждый дракон, который попадается тебе то в сказках, то в реальной жизни, оказывается в итоге одинок? Знаешь, почему все это? — Карасуба не стала даже ответа дожидаться и махнула рукой. — Всё из-за этого.              Взмах ее руки охватил вид на Куо, точнее на разрушенные ею здания.              — Драконы… они убивают. Всё убивают.              И рука Карасубы опустилась.              — Они единственная в мире раса, которая проживает свой век в одиночку. У них нет ни семей, ни кланов, ни племен. У них нет культуры, зачем она им если вне боя они встречаются друг с другом чрезвычайно редко? Они ничего не создают, потому что после их встреч не остается ни памятников ни даже городов. Они никогда ничего не создают, только лишь разрушают, потому-то у них нет ни письменных произведений, ни литературы касательно их истории. Все что они оставляют после себя это смерть и разрушение. Пламя их единственное творение, а опустошение — наследие.       — Даже рождаются они одни. Яйца отложены и все — их сразу бросают. Бросают на произвол судьбы, оставляя вылупляться в одиночку, ожидая что они с первых часов жизни будут сами о себе заботиться. Первое что обычно видят новорождённые это пустая темная пещера. Не зная ни материнского тепла, ни гордости отца, ни даже того кто на самом деле их родители, — может потому они уничтожают без задней мысли? Что такое убийство матери для того, у кого своей матери никогда не было? Разрушение дома для того, у кого и своего не было? Какой смысл имеет чужая жизнь для тех, кому не о ком кроме себя заботиться?       — Драконы рождаются одни и умирают одни. Родившись в этом мир ни с чем, они покинут его ни с чем.       — И вот почему, — Карасуба повернулась ко мне. Улыбка её стала почти что меланхоличной от того, что она смотрела на меня полуоткрытыми глазами. — Это последний мой год здесь.              Я моргнул сбитый с толку внезапной сменой темы и переменой в ее поведении. Наблюдая за ней сейчас, я даже думал что она сейчас казалось почти что нормальной.              — Что ты хочешь этим сказать? В смысле твой последний год?              — Все как ты услышал, — улыбка Карасубы стала чуть шире, а глаза прикрылись. — По окончании года я сразу же уйду. И на этот раз никогда не вернусь.              — Я… я не понимаю, — осторожно признался я. Зачем ей уходить? Как я понял, Карасубе нравится здесь жить.              — Конечно не понимаешь, — скорее смирившись с моим непониманием чем опечалившись от этого факта, Карасуба покачала головой а пустая и бессмысленная улыбка вскоре вернулась на лицо. — Но ты ведь и не дракон, не так ли? — загадочно заявив это она повернулась лицом к городу и махнула в его сторону рукой.       — Ты что, не слушал меня? — спросила она не глядя на меня. — Мы убиваем. Наша сила, сама наша природа заставляет нас делать это. Смерть следует за нами куда бы мы не шли, точно также как свет за восходящим солнцем. Хотим мы или нет но это происходит. И в этом вопросе мы не имеем выбора.              — Выбор есть всегда, Карасуба, — твердо ответил я ей. — никто не заставляет тебя сражаться или даже убивать. Не судьба решает драться тебе или нет, а ты сама. Если бы захотела, ты могла бы жить совершенной обычной, мирной жизнью. В безопасности.              — О, как? — Карасуба из-за плеча одарила меня насмешливой ухмылкой. — Неужели? — она подняла свой нодачи, и я в ответ напрягся ожидая новой атаки, но почти сразу же расслабился, увидев что она направляет острие меча куда-то в сторону горизонта. Он был направлен на здание на другом конце города, на широкое и величественное многоэтажное здание, выделяющееся среди других строений словно дворец. Мне потребовалась лишь секунда чтобы узнать его.              Это была академия Куо.              — Тогда скажи мне, Эмия Широ, — Карасуба опустила оружие. — если я так хорошо контролирую свою судьбу, объясни мне, что случилось? Почему не прошло и двух месяцев как на мой город обрушилась армия падших, так жаждущая вновь разжечь древнюю войну?              — Какое это вообще имеет отношение? — спросил я искренне озадачившись. Это ведь по сути было правдой, потому что Кокабиэль почти что начал войну. Этот Усиляющий Механизм вообще никакого отношения к катастрофе не имеет. — То что произошло в академии, никакого отношения к тебе не имеет.              — Так уж? — Карасуба изогнула бровь, и улыбка её стала лукавой. — Подумай, Эмия. Неужели не имеет? — она склонила голову на бок но улыбка её не угасла. — Тогда как насчет этой, так называемой «бригады хаоса»? Неужели и они со мной никак не связаны?              — Связаны. Я не могу отрицать того, что причина по которой Бригада Хаоса прибыла сюда — это ты, но вины твоей в этом нет. Прямой, во всяком случае, — ответил я. — Они охотились за Усиляющим Механизмом. В момент когда они узнали о его существовании, они погнались бы за ним, чтобы ты не делала. Напрямую к тебе это не имело никакого отношения. Дело в твоем Усиляющем Механизме.              Повисло молчание. Карасуба, повернувшись спиной ко мне смотрела вниз на город.              — Ты всё еще не понял, да? — она медленно покачала головой и глухо рассмеялась. — Ты был так близко. Ответ буквально вылетел у тебя из под носа. Она отвернулась от выступа и посмотрела на меня, все ещё насмешливо покачивая головой. — А давай ещё раз попробуем? Карасуба не глядя указала на академии Куо. — Только лишь в этой школе учится более дюжины демонов, и это число, кажется, с каждым годом лишь растет. А в радиусе тридцати миль от него живет ещё почти сотня, но все в пределах города. Это больше, чем в любом городе за пределами мегаполисов, во всей Японии. О, но нет. Они не такие мирные как эти. Среди них есть особы королевской крови. Например принцесса Преисподней, родственница самого Сатаны. Ни в одном месте, кроме самой преисподней, не найдешь такой престижной компашки демонов, собравшихся в одном месте, и по какой-то причине решивших из разных мест собраться здесь. Карасуба указала рукой на церковь. — А ещё там. До недавнего времени эта церковь была лишь старым заброшенным зданием. Но два года назад здесь начали гнездоваться стаи ворон. Карасуба начала приближаться ко мне, неуклонно сокращая расстояние между нами длинными но легкими шагами. — И давай не будем забывать о двенадцатикрылом ангеле, недавно нанесшем нам визит. За все время их существования, подобных экземпляров осталось не больше пяти, и все же он счел нужным удостоить нас своим личным присутствием и нисшествовать в Куо, — Карасуба указала мечом на небо. — И впервые за почти что тысячу лет, мы стали свидетелями того, как одно из самых могущественных божественных созданий вело войну прямо здесь, в небесах над этим прекрасным городом.              Карасуба остановилась как вкопанная, прямо над краем пропасти, разделявшей здание надвое, и всего в паре ярдов от меня.              — А ещё ты, — её серые глаза впились в мои. — Ты, повсюду таскающий с собой целое поле битвы, существо настолько неправильное и искаженное, что даже древние драконы глумятся над тобой и называют тебя мерзостью. Ты, существо, которое по всем правилам не должно было существовать, тем не менее стоишь здесь, передо мной, в том самом городе в котором я живу.              На её губах появилась насмешка.              — Странно, не так ли? — спросила она широко раскрыв руки. — Странно, что все эти твари рая и ада собрались здесь, в таком крошечном месте? Интересно что это могло их всех сюда притащить? Будто бы их что-то притягивает.              — И это «что-то» — ты? — спросил я прервав седовласую девушку. — Хочешь сказать что все они здесь из-за тебя?              — А ты что, хочешь сказать не так? — закричала она внезапно разозлившись, так что отчуждённость которой она ранее была наполнена улетучилась, оставив после себя лишь ярость. Её глаза блестели от переполняющих эмоций а голос эхом отдавался от стен пустующего города. — Ты что, и правда собрался притворяться в том, что я за все это не несу ответственности?              Карасуба смотрела на меня через тонкие щели век. Её серые глаза впивались в мои взывая опровергнуть её слова, призывая убедить в обратном… и… возможно я даже увидел в них намек на мольбу. И я хоть убей не мог понять, откуда бы ей там взяться.              И в тот же миг, несмотря на то что Карасуба стояла так близко, что я мог бы протянуть руку и достать до неё, показалось так… будто бы она была очень и очень далеко.              — Когда мне было девять… — медленно заговорила Карасуба, тщательно проговаривая каждый слог, словно бы желая убедиться что я понимаю каждое слово. — это место было почти полностью лишено влияния сверхъестественного. На многие мили вокруг не было ни одного демона. Ни единого. Но теперь, когда мне шестнадцать, в двух шагах от моего дома живет почти сотня таких вот, а также множество других монстров. И ты думаешь, все они случайно здесь собрались? — внезапно рыкнула она. — Что все это одно грёбаное совпадение за другим?!              Она смотрела на меня с такой яростью, что мне на мгновение показалось: сейчас она перепрыгнет через эту пропасть между нами и набросился на меня… но внезапно, девушка резко осела, плечи её опустились, сама она вся сдулась словно воздушный шар. Вся ярость просто покинула её.              — Подумай, Эмия, — взмолилась она совершенно усталым голосом, полностью соответствующим её усталости внешней. — Что из себя представляет дракон?              Я искренне недоумевал. В последние несколько минут я увидел иную сторону Карасубы, отличающуюся от того что ожидал увидеть, и я совершенно понятия не имел, что и думать. Всё, что я о ней знал, подсказывало мне что она без остановки будет атаковать меня, пытаясь разрубить пополам. Но вот она, стоит передо мной и использует не меч, но свои слова. Но всё же, несмотря на неожиданность, этот поворот не был неприятным, и я решил сделать то что она просит.              Итак, что такое дракон? Дракон это сверхъестественное гигантское существо, традиционно принимающее облик гигантской, крылатой рептилии, хотя и существуют исключения. Также они были существами невообразимой силы, считались самой могущественной расой в мире. И хоть их сила и могла варьироваться, даже слабейшие из них были смертельно опасны, а самые могущественные настолько сильны, что даже боги были им не ровня. Они были настолько могущественными, что одно только их присутствие могло привлекать внимание…              И тут мой разум затуманился, а осознание ударило словно молния.              — О… — тихо охнул я, чувствуя себя слегка ошеломленным от того что все начало собираться в единую картину.              — Ну да, — Карасуба грустно улыбнулась и откинулась назад, на руки. — Вот ты и понял, — и она усмехнулась. — Мы, драконы, всегда будем жить в ох-какие-интересные времена.              «Даже в те немногие случаи, когда драконы не хотели никому вредить, они все равно убивали. Сила притягивает большую силу, но нет расы более могущественной чем драконы,» — слова, сказанные Гремори на собрании, полыхнули у меня в голове, заставив почувствовать глупость от того, что я был так невнимателен, когда ответ был прямо под носом. «Сверхъестественные существа всех видов будут стекаться к ней, привлеченные силой. В скором времени Куо попросту станет точкой образования многочисленных сверхъестественных катастроф».              И Сона и Гремори предупреждали меня, что появление дракона в городе привлечет другие сверхъестественные существа. Но мне интересно, почему никто из них ни разу не подумал о том, что они и правда были ею привлечены? Что истинная причина, по которой они много лет назад все перебрались в Куо, возможно, заключалась в драконе, скрывающимся на его улицах?              Карасуба была здесь задолго до того как в город прибыл хоть кто-нибудь из нас, и Куо тогда еще был самым обычным городком. Куо стал местом, наполненным демонами, лишь несколько лет назад, именно после того как Карасуба пробудила свой Священный Механизм. Мы знали, что присутствие Ддрайга привлечёт сюда других, так почему же никто не заподозрил то, что мы стали незваными гостями, что именно мы стали той опасностью которую и притягивает дракон?              — Большая сила притягивает еще большую силу, — произнесла Карасуба подтверждая мои подозрения. — Таковы правила этого мира. А более могущественного существа чем дракон нет. А Небесный дракон фактически также силён как и ты,— все ещё улыбаясь Карасуба отвернулась и пошла прочь направляясь обратно к выступу. — Так было всегда. Тем, кто являются носителями Священных Механизмов суждено жить в интересные времена, поскольку само их существование будет притягивать к ним неприятности, словно трупный запах мух. И все они, без исключения, погибали под тяжестью бесчисленных монстров, которые за ними приходили.              Она остановилась достигнув выступа, и лицо её скрылось из виду — она начала рассматривать город оставив моему взгляду только спину и развевающиеся на ветру седые волосы…              … Причем ставшие уже не серыми а каштаново-коричневыми.              Я увидел её ментальным взором. Не ту, кем она стала, а маленькую девочку, которой она когда-то была. Ребенок, столь же невинный сколь и её брат, с такими же каштановыми волосами чуть выше пояса, стояла на краю и смотрела на свой дом. И в этот момент, меня впервые захлестнула волна сочувствия Карасубе.              Каково это было, расти вот так? Преследуемая и ангелами, и демонами, привлечёнными ароматом мощи Ддрайга, обещаниями силы, заключенными в его душе? Они прибыли в этот город в её поисках, сами этого не осознавая. Неосознанно они явились сюда, неся за собой опасность.              Какого это расти с осознанием этого? Знать что каждый монстр шастающий по улицам, каждый Падший, бродящий в поисках жертв, каждый демон развращающий невинные души в городе — все до единого, все они были там из-за тебя? Какого было девятилетнему ребенку осознавать что она представляет опасность для всего что знает и любит, просто одним своим существованием? Что она чувствовала узнав правду? Шок? Недоверие? Растерянность? Ярость? Страх?              Отчаяние?              — Они придут за мной, — Карасуба подняла вверх голову, перестав обращать внимание на город и глядя в небеса. — и я ничего не смогу сделать для того чтобы их остановить. Я пыталась, поверь, пыталась, но все бесполезно. Они просто продолжают приходить. Так что же мне остается делать? Если останусь, то буду лишь представлять опасность для всех, — а следующие слова она практически прошептала, едва слышно. — … А я ведь не могу этого допустить, да?              — Именно поэтому, — она осеклась на полуслове. Она смотрела в вышину, взглядом ища в небе что-то чего я не мог увидеть. После примерно минуты молчания, не отрываясь от неба она заговорила, тихим голосом, в котором однако по прежнему слышалась убежденность. — … Я уйду. Прежде чем моя сила станет слишком велика, прежде чем я уничтожу всё, я уйду, — Карасуба отвела взгляд от неба и снова посмотрела на меня, затем зажмурилась и улыбнулась, но улыбкой очень пустой, не несшей в себе ничего. — И на этот раз не вернусь никогда.              В пустом городе где было лишь двое, дул ветер. Струясь по заброшенным улицам и крышам домов, он атаковал нас заставляя одежду шуршать, но мы… всё не отрывали друг от друга глаз.              Карасуба затем подняла меч и положила его себе на плечо.              — И поскольку это мой последний год здесь, я обязательно попрощаюсь с ними как следует.              — Под «ними», — сказал я уже довольно хорошо понимая о ком идет речь. — ты подразумеваешь своих родителей?              — Совершенно верно, — она наклонила голову набок и уставилась вдаль в сторону жилого квартала. Не прошло и часа как мы там с ней были. И мне не нужно было гадать чтобы понять на что она смотрела. — Как я уже сказала, это мой последний год и думаю, будет правильно, если я с ними попрощаюсь. Я заканчиваю школу.              — Выпускаешься? — я нахмурился и озадаченно на неё посмотрел. — Но ведь в этом нет никакого смысла. Тебе же всего шестна… — и до меня дошло прежде чем я успел закончить. — Вот как… Вот почему ты пропустила год. А мне еще показалось странным то что ты так хорошо учишься.              — Эмия, я разве похожа на ту кто будет по уши в книгах сидеть? — хмыкнула Карасуба, вернув себе часть былой самоуверенности и одарив меня ухмылкой. Покачав головой она продолжила. — Учителя, оценки, математика, история… все это меня не волнует.              — Тогда зачем тебе всё это? Ничего этого не было бы, не учись ты так же усердно как тренировалась.              Она лишь лениво пожала плечами.              — А что ещё мне оставалось делать? Что ещё я могла предложить им из желаемого? Ни сверхъестественный мир, ни сила их не интересовали. Они просто хотели жить обычной жизнью и вместе создать семью. Просто им не повезло, что у них родилась я, — Карасуба покачала головой и её седые волосы закачались. — Да уж, им пришлось пережить такое несчастье. В таком случае наверное говорят: «родилась под несчастливой звездой», или что-то вроде того.              Карасуба горько рассмеялась.              — Большую часть своей жизни я только и делала что доставляла неприятности, а теперь вот-вот вместе с ними исчезну. На самом деле, теперь единственное, что я могу сделать — это усиленно взяться за учебу. Я ненавидела учиться, но ведь каждый родитель хочет чтобы его дитя окончило школу? Как дочь, которая не причинила своим родителям ничего, кроме страданий, я хочу подарить им на память что-то приятное о себе. Моим маленьким прощальным подарком будет зрелище того как их маленькая девочка заканчивает школу. Последнее приятное воспоминание прежде чем я навсегда исчезну.              — Постой, — прервал я ее увидев кое что в её словах. Я вспомнил отчеты Соны и понял, что меня беспокоит. — Это ведь не правда. В течение многих лет ты получала отличные оценки, и лишь это причина по которой тебе разрешили пропустить класс. Но даже так, если ты делаешь все это для того чтобы закончить пораньше школу, то значит… — выражение её лица заставило меня похолодеть, и осознание хлынуло на меня словно ведро ледяной воды. — … Как… долго? — спросил я наблюдая за усталой улыбкой, появившейся на её губах и совершенно неподходящей кому то столь юному. — Как долго ты к этому готовилась?              В ответ её улыбка стала шире. И я понял.              С самого начала.              С самого начала, с девяти лет, она знала, что ей нельзя будет остаться. Что однажды ей придется покинуть это место и никогда больше не возвращаться. И с тех пор она к этому готовилась.              Прежде чем успел что-то сказать, я понял что время разговоров окончено.              — Что же, похоже, я слишком долго пробыла в прострации, — повернувшись ко мне Карасуба махнула мечом перед собой. — Давай тогда продолжим с того места, на котором и остановились.              Дыхание Карасубы за последние несколько минут нормализовалось, пока разговаривала, она воспользовалась возможностью передохнуть, и теперь не показывала ни единого признака былой усталости. Даже пота не было. Она выглядела посвежевшей и готовой к новому раунду.              Обычно человек не может вот так оптимально восстановиться лишь за несколько минут, но у меня складывалось такое ощущение, что к этому приложила руку небольшая способность её Усиляющего Механизма.              — И последний вопрос, — произнес я прежде чем она успела напасть.              Карасуба на полпути остановилась, как раз когда собралась напрячься и напасть. Склонив голову она посмотрела на меня своими серыми глазами словно обдумывая мою фразу. Спустя мгновение она пожала плечами, вновь сузила глаза, улыбнулась и опустила клинок.              Приняв это за согласие, я быстро задал вопрос который мучил меня с самого начала.              — Чего ты хочешь? — получив в ответ растерянный взгляд я уточнил. — От меня. Что ты от меня хочешь? Какой во всем это смысл? — я махнул рукой указывая на поле боя. — Я ничего в твоих действиях не понимаю. Только лишь то, что ты специально меня искала. Так чего же ты от меня хочешь? Что ты надеешься со всего этого получить?              На единое мгновение, я даже готов был поклясться что мне померещилось, но Карасуба будто замялась, но быстро взяла себя в руки и улыбнулась.              — Чего хочу? — усмехнулась одарив меня голодной улыбкой. — Эмия, с чего ты взял что я хочу от тебя чего-то, кроме хорошей драки?              — Нет, дело не в этом, — я покачал головой. — Если ты только этого и хотела, то могла бы получить это и другими способами, — Сона сказала что Карасуба был замечена в школе во время посещений. То есть в тот день в школе были Серафалл и Сазекс. И ни за что на свете я не поверю в то что она пропустила их. Если ей нужен был могущественный враг, то почему она не стала преследовать их? Почему она пришла за мной полностью проигнорировав Владык так, будто бы они не стоили её времени? — Ты могла бы спровоцировать меня на драку, напав на любого демона в школе. Но ты этого не сделала, и вместо этого искала встречи со мной. Ты игнорировала всех, не важно какими сильными они были, и сосредоточилась только на мне. А это значит что только я могу тебе что-то дать. Что-то большее чем драка. Что же ты хочешь?              — Эмия, ты себя слишком сильно недооцениваешь, — её ухмылка стала шире, и я мог увидеть ее зубы. — Не многие могут сражаться со мной так как ты. А что касается того, почему именно ты… Ну, — она пожала плечами. — Какая еще причина нужна для того чтобы сражаться с кем то сильным, кроме самого волнения от боя?              И каким то образом несмотря на жажду крови, вновь начавшую литься из неё, я знал что её слова не были ложью.              Но она уже не дала мне шанса возразить, так как сразу прыгнула сокращая расстояние между нами и направляя меч на меня.              И таким образом, наша битва возобновилась.              Я вспомнил как впервые увидел сражение Слуг.              Нелюди.              Такая мысль сразу же пришла мне в голову. Я понял даже если бы не был магом. Их движения были слишком быстрыми, реакции превосходили все что только можно, и мой разум мог принять лишь одно — ошибочно было посчитать их людьми.              Каким же невежественным я был, наблюдая, как во дворе школы сражаются Арчер в красном и Лансер в синем и понимая, что они лишь существа в человеческом обличье. Любой бы догадался — они просто очень сильно отличались.              Но больше всего мне запомнилось чувство подавленности и беспомощности перед их силой.              Меч наносил удары так быстро что они оставляли после себя лишь остаточные образы, удары копья, казавшиеся размытыми пятнами, не могли быть замечены моими глазами. Я знал, что не смогу противостоять им. Если бы я попытался, то был бы уничтожен всего одним ударом. Они были существами явно превосходящими любого человека, так что, смешно было полагать что хоть кто-то может с ними справится.              И потому, я не мог не задаться вопросом: а если бы в нашу драку кто-то вмешался, обо мне бы тоже самое подумали?              Наши удары сыпались друг на друга дождем, черно-белые вспышки моих китайских мечей, и серое лезвие её меча, оставляли в воздухе светящиеся дуги устремляясь навстречу друг другу. Вся улица полнилась лязгами наших оружий, в то время как мы сталкивали их в бесконечной буре заостренной стали. Сплетаясь, уклоняясь, и подныривая под ударами, мы кружили вокруг почти что танцуя, отвечая друг другу ударами.              Мы летели вперед по улице жилого квартала. Финансовый центр города, был оставлен далеко позади, и никто из нас в ходе битвы не останавливался чтобы перевести дыхание. Оставались лишь образы. Никто из нас даже не планировал смягчиться. Сквозь пространство мы начинали атаку за атакой, вырубая все что некрепко стояло. Об этом могли свидетельствовать следы в виде разбитых машин и поваленных деревьев.              Каждый удар и контратака которые были направлены в мою сторону предназначались для убийства. Это были смертельные удары. Но не смотря на знание того что промах будет стоить мне жизни, я наслаждался битвой.              Это было довольно поразительное открытие. Я никогда раньше не думал о сражении как о чем то доставляющем удовольствие, но как о средстве достижение цели которое можно использовать чтобы спасти других. Сражение никогда само по себе мне удовольствия не доставляло. Возможно, это был непреднамеренный побочный эффект моей реинкарнации, возможно, это было как то связано с моей недавно обнаруженной Гордыней, а возможно и вообще с чем-то другим, но осознав, что обмениваюсь ударами с седовласой девушкой потенциально садистского уклада характера, противопоставляя ей металл и своё умение, я чувствовал как по венам буквально физически течет трепет и понимал, что мне на самом деле весело.              Сражения всегда были такими захватывающими или только сейчас я начал это замечать?              Я был настолько сильно поглощен этими мыслями, что перестал обращать достаточно внимания на окружающую обстановку, и это в конечном счете стоило мне удара плечом о фонарный столб. С той скоростью, с которой мы двигались, это получился не простой удар. Он заставил меня закрутиться, почти сбив с ног, и заставив проскользить по дороге пока я наконец не сумел восстановить равновесие.              Все было кончено довольно быстро, буквально за долю секунды, но Карасубе этого было более чем достаточно. Она всегда пользовалась любой подставившейся возможностью — таким уж она была человеком.              Соображая очень быстро я обогнул фонарный столб так, чтобы он оказался между нами, тщетно надеясь на то что он замедли её удар. Ее меч прорезал металлический столб так же легко как воздух, заставив меня отпрыгнуть назад для того чтобы избежать удара. Но всё равно в итоге закончилось тем, что Карасуба оказалась вынуждена изменить курс, и также обогнуть столб, чтобы добраться до меня. Но эта её секундная задержка дала мне возможность полностью восстановиться и выставить надежную защиту.              Видя что возможность для атаки упущена, Карасуба прервала свою атаку и опустилась на землю еще ниже, широко расставив ноги и выставив оружие перед собой. Она сжимала его обеими руками направляя острие прямо на меня.              И мне даже не нужно было дожидаться всплеска энергии чтобы понять что произойдет: эту конкретную атаку я уже много раз на себе испытал. Но на этот раз вместо того чтобы действовать как обычно, и уклониться по пути, я решил попробовать кое что другое.              Позволив Бакуе выскользнуть из моей руки и упасть на землю, я схватил свободной рукой Каншо, но правую руку положив на рукоять а левую на плоскую сторону лезвия. Я держал клинок перед собой, плоскими сторонами к себе и Карасубе, ожидая момента начала ее атаки.              Долго ждать не пришлось, так как я почувствовал уже знакомый всплеск силы — предвестник скорого нападения. И вот когда она передала эту силу мечу, я наконец отметил куда именно указывало острие, и осторожно переместил Каншо так чтобы он оказался между мной и предполагаемым мною, путем её атаки.              И на этот раз, когда клинок удлинился двигаясь со скоростью на которую я не успевал отреагировать, то не нашел на своем пути ни плоти, ни пустого воздуха, но сталь Небесного Фантазма преградившего ему путь. Используемый как щит, Каншо крепко держался под натиском меча, не выказывая никаких признаков явного напряжения, и блокируя атаку. Но мне, с другой стороны, жилось не так уж и хорошо. Я ожидал мощного удара, и соответственно подготовился к нему, убедившись что крепко стою на ногах и удерживаю клинок. Теперь же казалось, что я недооценил то количество силы которое она приложила, потому что мне хоть и удалось неожиданно легко удержать Каншо, но опора была слегка неправильна, и потому меня отбросило назад, ноги заволочились по земле, а голова замоталась из стороны в сторону. Вот так удлиненный меч отталкивал меня назад.              Я должно быть проехал с дюжину метров прежде чем меч достиг своей максимальной длинны, и спустя ещё пару футов мне наконец удалось окончательно заставить себя остановиться, хоть мне и пришлось туго от того что ноги, за счет импульса, оказались врыты в землю.              Опустив клинок я увидел как Карасуба бросилась на меня с широко раскрытыми от ужаса глазами. И я прекрасно понимал почему. Несмотря на то что был отброшен на приличное расстояние, я всё же смог в первый раз, удачно заблокировать этот удар. И если выражение лица показывало хоть что-то, то Карасуба, наверное, точно никогда раньше не видела чтобы подобный удар блокировали.              Однако ошеломленное выражение вскоре исчезло с её лица.              — Да уж, — радостно улыбнулась она, еще больше расширяя стойку, опуская центр тяжести ближе к земле, крепче сжимая меч и направляя его на меня. — А ты становишься всё интереснее, да, Эмия?              И вновь я почувствовал всплеск силы и вновь выставил перед собой плашмя Каншо чтобы принял на него удар.              Но на этот раз дело не ограничилось одним ударом.              В то же мгновение когда я заблокировал первый удар, за ним последовал еще один, а затем еще и еще, пока я наконец не понял что меч Карасубы втягивается и вытягивается словно автомобильный поршень, нанося бесконечные удары. Мне казалось что я столкнулся с градом пуль, а не с ударами одного меча.              И самым разумным решением было бы уклонение. Просто уклоняться от её атак прыгая то в одну то в другую сторону, и использовать скорость чтобы опередить её. Карасубе по-прежнему нужно было целиться перед выстрелом, а это требовало времени. Слишком много времени. За то время что понадобилось ей чтобы направить на меня клинок, сжать его покрепче, чтобы убедиться что он не вылетит из рук при выстреле, а затем наполнить его силой своего Священного Механизма… я уже успею уйти.              Именно так мне до сих пор и удавалось отражать эту атаку. И мне правда легче было бы уклониться, чем стоять на своем и отражать. Уклонение будет разумнее, безопаснее так что это я обычно и делал. Но опять же, если я уклонюсь, значит отступлю от Карасубы, и суть не в том, что у меня был какой то план или ловушка для неё, а в том что я не смогу встретить её атаку лицом к лицу. И еще, почему-то, какая то часть меня просто взбунтовалась при мысли о том, чтобы отступить от Карасубы.              Потому я и отказался.              Расставив ноги пошире я твёрдо стоял на своих двоих, и встречал лоб в лоб каждый её удар, блокируя плоской стороной Каншо.              Каждый удар был быстрым и стремительным, почти что мгновенным для моих чувств. Словно серые полосы света, они прыгали ко мне слишком быстро для того чтобы за ними можно было уследить глазами. И если бы я пытался блокировать их реагируя зрением, то уже давно оказался бы проткнут, настолько это было невозможно. И потому вместо того чтобы пытаться блокировать удары после того как они уже были запущены в меня, я блокировал их предсказывая то место куда они выстрелят, помещая Каншо на их пути даже до того как они начнутся. В конце концов как бы быстро что-то не двигалось, оно неспособно обогнать то что уже ожидает в конце пути.              Мои руки двигались словно размытое пятно от того что я ставил Каншо на пути каждого удара. Искры вспыхивали от скребков нодачи, ударяющих с такой силой что стальное лезвие звенело от каждого столкновения. Честно говоря, мне это напоминало капли дождя стучащие о жестяную крышу. Снова и снова она пыталась пронзить меня, выпуская шквал атак в надежде на то что хотя бы один из них проскользнет сквозь мою защиту в виде Каншо, ожидающего на пути каждого удара.              Но в этом и был изъян её атаки. Хоть скорость с которой вытягивался меч и была выше скорости моего восприятия, но сама Карасуба быстрее не была. Она не могла просто стрелять своими атаками куда захочет, слишком крепко нужно было держать меч, чтобы скорость не выбила его из рук, к тому же каждый раз когда она готовилась выстрелить её сила вспыхивала, предупреждая меня о том что атака вот-вот начнется.              Мои глаза безошибочно следили за острием её нодачи, с легкостью опознавая каждое движение. Я блокировал удар за ударом, держась на ногах так же твердо как после того что случилось в прошлую атаку. Я чувствовал напряжение в руках и плечах, поскольку каждый удар по Каншо, угрожал попросту вырвать меч из рук, и потому мои мышцы и сухожилия отчаянно сражались чтобы удержать его. Но несмотря на все это, я не сдавался и держался стойко, не отступая ни на дюйм.              А затем, без всякого предупреждения, атака просто кончилась.              Сначала я даже не заметил, мое внимание было настолько сосредоточено на острие, в ожидании следующего всплеска силы возвестившего бы об атаке, что мне потребовалось несколько секунд чтобы понять что атаки то больше нет.              Подняв глаза чтобы посмотреть что же происходит, я увидел что Карасуба стоит в той же позе что и раньше. Широкая стойка, одна нога впереди другой, на лице все ещё голодная ухмылка, а острие меча направлено на меня. На мгновение я растерялся от того что заставило её остановиться, пока наконец не почувствовал как нарастает концентрация её силы.              В отличии от острых шипов, которые я чувствовал раньше, сейчас все было по другому. Это был устойчивый рост силы и я чувствовал как она тщательно собирала и формировала его внутри себя, а затем просто толкнула в меч, демонстрируя такой уровень изящества, который раньше я от неё и не думал увидеть. И я видел как он действует на её нодачи: металл становился тверже, плотнее, но формы своей не менял.              Именно в тот момент я почувствовал что здравый смысл во мне берет верх. В голове вспыхнули предупреждающие знаки приказывающие уклоняться. Не нужно было быть гением, чтобы понять что любая атака которую она сейчас произведет, будет совершенно на ином уровне в сравнении с тем что было до сих пор и что стоять на пути такой атаки будет максимально глупо.              Теперь, когда атака усиливалась дольше, у меня было достаточно времени чтобы избежать её, и судя по всему Карасуба, сосредотачиваясь на подготовке атаки, не могла двигаться. А всё что мне было нужно — это двигаться. Убраться с дороги, или использовать возможность чтобы напасть на неё, пока её защита ослаблена — и уже не придется сдерживать то, что она в меня планирует запустить.              Так я и собирался поступить. Я уже было напряг ноги, готовясь к прыжку, и мысленно наметил расстояние, которое мне предстояло преодолеть, как всё прекратилось — как только я увидел её лицо.              Серые глаза Карасубы тлели от возбуждения, самым натуральным образом светясь, а губы были сложены в голодную, обнажающую зубы ухмылку. Когда она поймала мой взгляд, стало ясно что она знает о ходе моих мыслей, потому как ухмылка стала насмешливой и наконец она очень сознательно подняла бровь бросая вполне очевидный вызов.              Ах, ну это все меняет.              Все мысли о бегстве вдруг исчезли из моей головы, и я успокоившись начал приготовления к нападению Карасубы. Видя, что я собираюсь стоять на своём, Карасуба вновь возбужденно ухмыльнулась. И сделала это так, что я неосознанно это выражение лица скопировал.              Если бы я мог устать уходить от атак Карасубы, то в конце концов это и случилось бы. И какая-то часть меня просто бушевала при одной только мысли о побеге от чего бы то ни было, особенно от девушки на три года младше меня, имевшей в своем распоряжении лишь толику моей силы.              Это просто было глупо. Я так и знал. Часть моего сознанию которую я мысленно обозначал как «Арчер» в максимально саркастичной манере указывала на десятки причин по которым всё то, что я делал являлось крайней степенью глупости. Но я просто не мог заставить себя думать об этом.              Кроме того, Сона сказала что мне почаще нужно проявлять Гордыню. Но я-то всегда считал её синонимом глупости.              Я врыл ноги глубоко в землю, буквально воткнув их в асфальт, подняв сначала одну и топнув, а потом и другую. Опустив Каншо я убрал левую руку за лезвие положив меч плашмя на предплечье. Таким образом я не смог бы обеспечить максимально быструю атаку, но зато придам ему вес. Складывалось такое ощущение что мне понадобится вся сила которую я только смогу высвободить в одно мгновение.              Закончив приготовления, я посмотрел на Карасубу, которая, должно быть ждала пока я закончу, потому как в тот момент когда наши взгляды встретились, она начала атаку. Маниакально улыбаясь, Карасуба выставила меч вперед и потоки её силы вновь возросли. Она не пыталась изменить направление атаки целясь в самый центр моего тела, прямо туда, где я держал готовый к отражению Каншо.              И я заблокировал этот удар.              Но был отправлен в полет.              Явная сила стоящая за этим толчком была огромной, превосходящей всё что я только мог себе представить. Мои руки едва могли удержать Каншо на месте, в то время как я сам в мгновение ока оказался отброшен с одного конца улицы на другой, взрывая ногами траншеи в дороге и уничтожая все на своем пути, не способный остановить импульс. Письма и конверты стаей взорвались вокруг, от того что я врезался во что-то и это что-то, оказавшееся почтовым ящиком сбил.              Я боролся с этим импульсом каждой унцией своего тела, боролся против меча, ещё глубже зарываясь в землю ногами, чтобы получить еще больше поддержки, пытался заставить себя остановиться — но мне не удалось даже замедлиться. Земля разрушалась под моими ногами от того, что я был отброшен назад. Её меч просто продолжал вытягиваться не сгибаясь и не ломаясь даже тогда когда я напрягал все свои силы чтобы отразить его…              … пока наконец давление на Каншо попросту не исчезло.              Даже без толкающего меня нодачи, я всё ещё пролетел назад на несколько метров, пока наконец не сумел остановиться, зарывшись ногами в землю настолько, что она начала осыпаться подо мной, и не использовал импульс чтобы затормозить.              Несмотря на то, что я был свободен от толчка, я обнаружил что стою на месте, слегка задыхаясь и разумом отчаянно пытаясь осознать что только что произошло. Сильно тряхнув головой, я медленно отнял Каншо от предплечья и отпустил его, слегка вздрогнув от резкой боли в том месте. Даже не глядя на руку, я понимал что неважно насколько она нечеловеческая — на ней останется синяк. Тем не менее, ничего такого что не регенерировалось бы за пару минут — и потому, слегка потянувшись и буквально стряхнув с рук ощущение скованности я сосредоточился на происходящем передо мной.              Глядя прямо перед собой мимо двойной траншеи, тянущейся из под моих ног, и заканчивающейся на расстоянии примерно в три мили, я видел Карасубу. Она тяжело дышала, явно измученная последней атакой, и стояла, согнувшись пополам, обильно, так сказать, поливая потом со лба землю. Ей удалось удержаться на ногах только опершись о преклоненной колено рукой, и вяло держась другой за нодачи.              Нодачи, к слову, уже развалился на части, рассыпаясь словно песок. Я своими глазами увидел как она ослабила хватку на нем и позволила выскользнуть из своих пальцев, упасть на землю и разлететься в дребезги. И едва она опустила старый меч, как в её руке появился новый.              — «Да уж», — подумал я вытаскивая из земли сначала правую ногу а затем и левую, и ступая на мощенную дорогу. — «Больше никогда так делать не буду», — пообещал я, направляясь к Карасубе, изо всех сил стараясь не обращать внимания на голосок в голове звучавший прямо как Серафалл и говоривший: «Еще раз! Давай еще раз повторим!»              Ещё раз решительно тряхнув головой чтобы заглушить голосок, я ускорил шаг и поспешил вперед, всерьёз задумываясь о том, чтобы сходить к психотерапевту. Видит Бог, я в нём нуждался ещё до того, как начал слышать эти голоса в голове.              Покуда расстояние между Карасубой и мной, идущим неторопливым шагом сокращалось, я кое-что заметил. Опустив глаза, я уставился на Каншо который сжимал в правой руке, и задумчиво нахмурился рассматривая его. Подняв клинок поближе к глазам, я пробежался взглядом по его поверхности и сосредоточился в одном конкретном месте.              Каншо был поврежден.              Это была крошечная полоска, не больше царапинки. Едва видимая линия, не толще волоса, тянущаяся на пару дюймов по черной поверхности Каншо с шестиугольным узором, несомненно была результатом последнего удара выдержанного им. На самом деле царапина была безобидная и еле заметная. Даже я бы ее не заметил, не будь мой структурный анализ всегда активен. А так, я сомневаюсь, что кто-нибудь что-нибудь понял бы, если бы солнечный зайчик не упал.              И это настолько раздражало, так что я не мог не объяснить в чем дело.              Я понятия не имел почему это произошло. Повреждение, если его вообще можно было так назвать, было чисто косметическим, и никоим образом не сказывалось на производительности клинка. Это был лишь крошечный изъян, совершенно микроскопический на безупречном лезвии, и все же по какой-то причине он раздражал меня больше чем следовало бы, словно заноза в пальце или что-то застрявшее меж зубами — эта мысль не выходила из головы.              Опустив рукоять клинка я позволив Каншо выскользнуть из пальцев и упасть на землю. Прежде чем достичь земли, клинок крутанулся один раз и начал исчезать, разрушаясь и рассеиваясь в пылинках света от одной лишь моей мысли, исчезая, как и его собрат Бакуя. Пустив новый мысленный импульс, я спроецировал новую пару. Черно-белая пара сформировалась прямо в моих руках. Подняв их, я быстро оглядел каждый, затем удовлетворенно кивнул и вновь сосредоточился на том что происходило впереди.              Вот так лучше. Безупречные и твердые.              Обратив свое внимание на Карасубу я понял, что она уже начала восстанавливаться. Она все ещё тяжело дышала согнувшись пополам, но ей уже явно не было так плохо как раньше. С такой скорость восстановления, после нескольких минут отдыха она уже будет в состоянии сражаться и я знал, что если и смогу поймать шанс чтобы быстро уложить ее, то надо ловить его сейчас пока она слаба и уязвима.              Но естественно ничего подобного я не сделал. Вместо этого я продолжил шагать, приближаясь к ней пока она степенно восстанавливала силы. Ну и я, во-первых, подобной цели никогда перед собой не ставил. А если бы и ставил, то мог кучей других способов с ней разобраться. Я просто хотел поговорить с ней и найти способ сосуществовать без кровопролития и смертей. Но пока она так увлечена борьбой со мной такого способа не найдется и лучше сразу сразиться с ней чтобы все закончилось. Надеюсь когда она избавиться от этих своих мыслей, то с ней будет легче сотрудничать. Отчасти именно это было причиной того что я ни разу не отступил от нее на нашем поле битвы, даже если это было в моих интересах. я обещал дать ей бой и нарушать этого обещания не собираюсь.              Кроме того, в данном случае время для меня было союзником так же, как и для нее. С закатом все будет кончено, так что если она решила использовать это время для отдыха, а не для сражений, то мне же и лучше. Вот потому то я и позволил ей отдохнуть, не вмешиваясь в процесс.              Кроме того, Карасуба когда отдыхала становилась довольно разговорчивой.              До нее оставалось еще добрых две мили, но я все равно решил высказаться. Не утруждая себя повышением голоса, уверенный что Усиливающий Механизм улучшил вместе со всем телом и ее слух, я сказал:              — Шесть раз.              Увидев, что она подняла голову я понял, что моя догадка верна — несмотря на расстояние она меня слышит. Серые пряди мелькнули перед глазами, которые она сфокусировала на мне, а я продолжил говорить.              — Это твой предел, — уточнил я. — Шесть раз. Ты не можешь усилиться сильнее.              Даже если Усиливающий Механизм будет соответствовать душе владельца, даже если будет рожден с ним и будет иметь всю жизнь на то, чтобы приспособиться — все это не отменит одного факта — человеческое тело не предназначено для удержания мощи дракона. Драконы слишком сильны, практически недостижимы, и сколько бы раз человек не пытался приспособиться, никогда больше крупицы силы присвоить не сможет. Если кто-то попытается сделать большее — умрет. Вот так все просто.              Стоит иметь ввиду что этот факт не делал их менее опасными, поскольку даже малая толика силы дракона небес делала пользователя смехотворно мощным и это лишь показывает насколько на самом деле силен Ддрайг.              Но суть в том, что всему есть свой предел и в течение всего сражения я этот предел искал. Я наблюдал за Карасубой, анализировал ее бой, искал закономерности и слабости, которые можно было бы использовать и все это время тщательно подсчитывал количество усилений. У каждого пользователя Усиливающего Механизма был свой предел, и Карасуба, конечно же, не была исключением. Все, что мне нужно было выяснить это точную цифру. И я это сделал.              И лимитом Карасубы было шесть раз.              — С самого начала ты обманула меня, продолжая без конца усиляться. Мне казалось, что ты могла сделать это столько раз сколько захочешь, и я и понятия не имел как ты это делаешь, — глазами я стрельнул в разрушенный, лежащий на земле нодачи, ныне бывший стальной пылью. — По крайней мере пока не заметил не понимал, что на самом деле ты не усиляешь тело. Ты усиляешь лишь свой меч. Я не уверен как именно это действует. Думаю, твой Усиливающий Механизм воспринимает меч как часть твоего тела, но кажется, за этим кроется нечто большее чем я изначально думал, так как ты можешь усилить лишь меч.              — И вот тогда я начал понимать. У тебя не один предел, а два. Один усиливает твое тело, а другой твоё оружие. Ты достигла предела своего тела за шесть усилений, но меч ты все равно усиливала без проблем. Да и вообще, почему тебя это так заботит? Если ты зайдешь слишком далеко, то худшее что тебя ждет это излом клинка — в таком случае ты просто заменишь его на другой. Все равно у тебя их много.              Говорили, что это довольно гениальное решение проблемы ограничений человеческого тела. Если бы ты могла сдержать в себе настолько большое количество мощи Усиливающего Механизма, то тебе нужно только найти то что можно усилить. И это что-то должно иметь высший предел чем тело. Как оказалось, Карасуба решила использовать свой меч.              И хоть это и не настолько эффективно как самоусиление, и я как раз знал насколько опаснее может стать человек с достаточно мощным оружием. Думая об этом, я понимаю, что метод Карасубы не особенно отличается от моего. Вот только она усиливала клинок, а я свои создавал, но в итоге оба мы сражались оружьями более мощными чем мы сами.              — Потом, ты усилила себя в седьмой раз, — сказал я неспеша двигаясь к ней. Все то время что подходил, Карасуба молча наблюдала за мной, пытаясь восстановить дыхание. В какой-то момент ей удалось подняться на ноги, и хоть ей это удалось и не сразу, но она выпрямилась. — Я сначала тоже задумался. Ты почти что убедила меня в том, что твой предел семь усилений, но я начал замечать, что такую силу ты ни разу долго не продержала. Ну правда, когда ты усилила себя в седьмой раз, то передала в меч лишь половину, и вернулась к уровню шести усилений. Когда я это заметил, то легко понял, что происходит. Дело не в том, что ты решила передать всю свою энергию седьмого усиления, а в том, что у тебя и выбора то не было кроме как избавиться от нее. Ты ведь не можешь так долго держать в себе столько силы, да? Может секунду-другую. И всё на этом.              Кроме того, Усиливающий Механизм обладал еще несколькими меньшими по значению способностями, которые могут удваивать силу своего владельца, и среди них был навык известный как «Передача». Как и подразумевает его название, оно позволяло владельцу передавать всю собранную им энергию взрыва другому человеку или объекту.              Но это не могла быть грубая сила. Если бы это была она, то передача не была бы настолько ужасным действом. Действительно пугающим тот навык делало то что он передавал не чистую силу пользователя, а усиления.              Вот почему она так быстро смогла увеличить лезвие клинка. Если бы она напрямую увеличила длину своего нодачи, то она увеличилась бы лишь вдвое. Но если она передала свое седьмое усиление напрямую в меч, то это уже совсем другое дело. Увеличение в шесть раз было бы эквивалентно увеличению силы в шестьдесят четыре раза, так что, вместо того чтобы единожды увеличить мощность меча в половину, она будет эффективно усиливать его в шесть раз.              Да уж, Усиливающий Механизм обладал такой всеобъемлющей силой что это казалось практически несправедливым.              Но все же, как бы впечатляюще это не казалось, я ничего не мог поделать со странным ощущением…              — Это твой предел? — спросил я честно, даже не пытаясь скрыть разочарование.              И это, привлекло ее внимание больше чем все что я до этого говорил. Не важно насколько усталым было выражение ее лица, вспышка гнева стерла его. Взгляд Карасубы полыхнул, и серые глаза впились в мои.              — Что ты хочешь этим сказать, Эмия?              — То, что сказал, — ответил я, неуклонно приближаясь к ней, хотя расстояние между нами было еще велико. Сколько бы я не прошел, но к ней по-прежнему не приблизился и это, полагаю, показывает насколько далеко меня отбросило. Я посмотрел на окружавшие нас здания, а потом снова на Карасубу. — Это твой предел?              Ее внешний вид был в беспорядке. Одежда была испорчена и порвана, а алые порезы проглядывали сквозь щели. Но все же, не смотря на большое количество ран, одежда почти что не было окрашена кровью. Хоть травмы в основном и были легкие, простые царапины, но должны были обильно кровоточить. В битве это должно было сыграть неприятную роль, но на одежде, тем не менее, было лишь несколько пятен крови. Несомненно, за эту причуду был ответственен ее фактор регенерации.              Но даже с поддерживающей ее регенерацией я все равно начал замечать общее качественное ухудшение ее атак. Она начала замедляться, пока совсем немного, но достаточно для того чтобы это стало заметно. Время, которое ей требовалось на отдых увеличивалось, даже несмотря на то что время боев уменьшалось.              Карасуба изматывала саму себя.              Это не помешало бы ей сражаться до самого конца, но уже значило то что она достигла своего пика в битве. Истощение ухудшало ее удары и притупляло ее свирепость до такой степени и словами нельзя было описать. Слегка грустно было это понимать, но если Карасуба продолжит неуклонно копить ранения и уставать, то все так и пойдет по наклонной.              Если это и правда все на что она была способна, то худшее из того что она могла бы продемонстрировать уже позади.              Я чувствовал себя не в пример лучше. Конечно и у меня были порезы на одежде, это когда с неба сыпался дождь из разбитого стекла стремящийся поцарапать, но ни одному такому стёклышку не удалось повредить кожу. Благодаря усиленному телу мне удалось выйти из битвы практически невредимым.              — Правда? Всё? — повторял я. — Не пойми меня неправильно, ты сильна, — я указал Бакуей на кучу повалившихся зданий в центре города. — Если ты можешь так легко разрушить половину города, то ты конечно же сильна. Вот только…              — Только «что»? — побудила меня Карасуба, когда я замолчал.              — … Пока что ты ни разу в меня не попала.              Что было правдой.              Мы сражались уже несколько часов, но несмотря на то что из всех своих Небесных Фантазмов я ограничился лишь Каншо и бакуей, Карасуба все равно ни разу по мне напрямик не попала. Она приблизилась к этому, но ни разу не коснулась непосредственно моей кожи, так как клинка.              И это сильнее всего на свете заставляло меня чувствовать разочарование, которое я ничем не мог объяснить.              И это было странно. Я должен быть счастлив тому что выяснился ее предел. Несмотря на всю опасность которую она для меня представляла, а она безусловно была для меня опасна, Карасубе не хватало сил уничтожить демона Ультимативного класса. Без преимущества внезапности у нее реальных шансов и не было бы. Ее стиль не позволял застать противника врасплох, так что я не сказал бы что шанс ее победы равнялся абсолютному нулю, но в лобовом столкновении она определенна была бы подавлена. Она впечатляла и была довольно сильна для того чтобы убить Высококлассных демонов десятками, но демона Ультимативного класса? Это лежало за ее пределами. За все то время что она давила меня своей силой, я ни разу всерьез не обеспокоился безопасностью своей жизни. Ей удалось удивить меня, даже припугнуть, но не настолько чтобы я действительно почувствовал дыхание смерти за спиной.              Но после всего случившегося я… ну… ожидал большего. После той встречи в школе, затем столкновения бригадой «Хаоса» и со всеми полученными предупреждениями, я рисковал обрести в голову довольно существенный образ того насколько же могущественной на самом деле Карасуба являлась. И вот теперь, в нашем сражении настоящая Карасуба этому образу не соответствовала.              Это все? Это все что она могла дать? Не представил ли я себе слишком многое, то что не будет соответствовать реальности? Все это было лишь в моей голове? Гнетущее присутствие, которое я почувствовал, когда впервые ее увидел, страх который я испытал когда она подходила слишком близко… все это я себе представил? Неужели все это лишь выдумка моего подсознания? Или я что-то упустил?              Был только один способ узнать.              — Я даже защитился от того что должно быть твоей сильнейшей атакой, но все же отделался лишь парой синяков, которые кстати уже начинают заживать, — что на самом деле было правдой. Я уже чувствовал исцеляющее действие Авалона, успокаивающего боль и возвращающего тело к исходному виду. — Принимая во внимание твой возраст, ты и правда можешь оказаться потенциально самым могущественным обладателем Усиливающего Механизма в истории, и это впечатляет, но… это все что ты можешь мне показать? Все что ты можешь сделать? Потому что коли так, то все твоё хвастовство на тему того что ты отнимешь мою жизнь хвастовством и останется.              Это было более чем опрометчиво, но иногда лучше дернуть тигра за хвост, чтобы он выпустил пар. Очевидно, если стальной блеск в глазах и был каким-то признаком, то мои слова произвели желаемый мною эффект.              — Ты… — рыкнула Карасуба сквозь сжатые зубы, жесткими серыми глазами глядя на меня. Но в итоге вместо того чтобы обвинять меня, как я отчасти и ожидал, ее ярость, казалось бы просто испарилась. Карасуба испустила смешок и покачала головой.              — Да уж, как грубо с моей стороны. Я заставила тебя заскучать, Эмия, — она выпрямилась, и казалось, слегка потянулась и снова встала в свою обычную стойку. — Вот только теперь такого не будет.              Стандартная улыбочка осела на ее лице, несмотря на то что глаза сузились. Сдвинув руку на меч, Карасуба высоко подняла нодачи над головой.              — После всего что ты прошел, я не могу позволить тебе уйти отсюда разочарованным, — она склонила голову на бок, словно раздумывая о чем-то. — Или по крайней мере с головой на плечах.              Затем она словно размылась в пространстве, ее сила вновь вспышкой увеличилась, а сама Карасуба достигла меня быстрее чем кто-то успел бы моргнуть.              Но в подобной спешке, она допустила ошибку.              Как правило, оружие с большим радиусом поражения дает пользователю преимущество. Это почти универсальное правило на поле боя: при прочих равных условиях боец с большей дальностью оружия побеждал чаще чем боец с меньшей. В конце концов, если бы вы могли атаковать своего противника, а он бы вас нет, то очевидно вы бы выиграли. Вот только нодачи Карасубы был настолько длинными насколько вообще может быть меч. Вот только сравнивая с моими клинками… преимущество было очевидно.              Но как и все остальное, длинное оружие имеет свои недостатки. Оно становится громоздким, неудобным при пользовании в помещении и тесных местах, но также совершенно ужасно в плане поражения кого-то стоящего поблизости. Это был его роковой недостаток. Копье легко может убить врага стоящего в двух трех метрах, но если он прямо перед тобой, то оно становится бесполезным словно длинная палка. Именно поэтому копья созданы для того чтобы держать врагов на расстоянии. Владельцы копий знали, что слишком опасно подпускать врагов ближе.              У нодачи был гораздо больший радиус действия чем у моих клинков, но если подойти достаточно близко, то порезать им кого-то станет практически невозможно. Каншо и Бакуя однако не разделяют подобную проблему. Короткие лезвия обеспечивали им идеальную возможность разрезать что либо, и хоть им и не хватало дальности как у нодачи, или как у самой обычной катаны, но даже так они могли позволить мне атаковать противника, стоящего в непосредственной от меня близости.              Карасуба подскочила ко мне держа лезвие высоко над головой, и готовая буквально расколоть меня, но оно было слишком высоко и оставляло в ее защите много дыр. Так что, прежде чем у нее появился даже шанс нанести удар, я уже двинулся.              От того что я оттолкнулся и взлетел в воздух, на земле образовался солидный кратер. Прежде чем сделать свой ход я ждал пока Карасуба не подойдет ко мне так близко, как только возможно. Таким образом она не успеет среагировать на мой удар.              Она махнула мечом вниз так быстро что лезвие буквально обратилось полумесяцем, но все равно это было слишком медленно. Ещё до того, как ее меч приблизился, меня уже в том месте не было. Я шагнул прямо ей навстречу, настолько близко что оказался почти лицом к лицу, поставив ее в такое положение что она попросту не могла атаковать нодачи. Но того же самого нельзя было сказать о моих клинках, потому что я, то ушел из радиуса действия нодачи, но Карасуба уйти от Бакуи не могла. И хоть она и не показывала страха я видел в ее глазах проблески осознания, но было уже слишком поздно.              Я ударил.              Белый клинок прыгнул вперед без какого-либо предупреждения. Его кончик с нетерпением нырнул в очевидную брешь в ее защите. Даже не глядя я был уверен, что попаду. Учитывая то, что я был так близко, импульс ее атаки бросит ее прямо на клинок, и даже если она каким-то образом сможет удвоить или даже утроить свою скорость, все равно не спасется. И потому я с уверенностью смотрел на то как белый клинок изгибается к ней навстречу.                     Вот только когда клинок, который должен был вот-вот вкусить ее плоти…              [Усиление!]              … промахнулся?              Не на дюйм и даже не на фут, а на целый ярд.              Я с недоверием смотрел на то как лезвие Бакуи прорывалось сквозь воздух, как белый клинок проходил сквозь пустоту, на месте которой мгновением ранее была Карасуба. Сама девушка стояла далеко позади, настолько что я даже кончиком лезвия ее поцарапать не смог бы даже если бы вытянулся вперед.              За короткий период битвы, в которой несколько минут растянулись до нескольких миллисекунд, шестерёнки моего разума завертелись словно сумасшедшие, от того что мозг старался понять, что произошло. Но сколько бы я раз мысленно не пробегался по сцене, понять, что увидел все равно не мог. Только-только Карасуба стояла передо мной, а сразу же после, уже в двух метрах позади, и я понятия не имел как она там оказалась.              Но времени раздумывать особенно не было, потому что, как бы то ни было, Карасуба оказалась на два метра дальше чем должна была. Это не только сделало ее недосягаемой для моих клинков, но и поставило меня в опасное положение для ее меча.              В голове тревожно зазвенело. Я посмотрел вверх и увидел в протянутой руке клинок, движущийся прямо по направлению к моему черепу. Даже когда Каншо поднялся вверх в бесполезной попытке заблокировать удар, я знал, что будет слишком поздно. Адреналин быстро пробежался по венам, и я залил конечности Праной укрепляя ноги до абсолютного предела, одновременно с этим отпрыгнув назад и в сторону. Под воздействием силы земля раскололась, образовав два конуса распространившихся из под ног. Я же изо всех сил старался уберечь тело от опасности.              И у меня получилось.              Несмотря на то что я так приблизился, буквально, к делению надвое, мне удалось уйти от удара, практически бросив тело назад и вправо. Кромка нодачи достигла уровня головы прежде чем опустилась к земле, и пролетела совершенно мимо…              [Отмена!]              … но ледяная сталь в моей плоти взорвалась болью.              Впервые с начала боя Карасубе удалось нанести удар.              Глубоко вонзившись в плечо, нодачи с легкостью проник в мою плоть. Только благодаря Каншо, заблокировавшему оставшуюся часть пути, клинок не смог пройти дальше и разделить меня, соответственно, на две половинки.              На мгновение разум заполнился шоком и болью. Я смотрел на самодовольно улыбающуюся Карасубу, пока наконец не среагировали мои рефлексы. Не обращая внимания на возможные повреждения, я шагнул назад. Нодачи с болезненным хлюпаньем потянулся в противоположную сторону из моей плоти, и я наконец отпрыгнул так далеко, как только можно.              К счастью Карасуба за мной не последовала, и я не знал — она не могла или не решалась. Но я не рисковал действовать и продолжил отступать, остановившись только когда расстояние между нами приравнялось сотне метров.              Одна моя рука была прижата к плечу, в попытке остановить кровотечение, а другая Бакуей указывала на Карасубу. Но похоже, мне не нужно было быть начеку, так как Карасуба, казалось, довольствовалась тем где сейчас находилась.              — Ну, — улыбнулась Карасуба каким-то образом умудрилась сказать это самодовольно, даже несмотря на то плечи ее тяжело вздымались с каждым вздохом. — сейчас то тебе весело?              Я едва слышал ее. Мой разум был слишком занят попытками понять, что же черт возьми произошло. Но даже сейчас без постоянной угрозы обезглавливания моей персоны, я не мог понять, что она сделала. Карасуба не двигалась, я в этом был уверен, ноги ее с того момента как я начал атаку, не отрывались от земли, но все же она каким-то образом умудрилась мгновенно удвоить расстояние между нами, а потом вдвое же сократить его. Будто бы…              — Постой, — подал я голос, осознавая истину. От этого мой тон густо окрасился недоверчивостью. — Ты что, только что усилила пространство?              Это… не должно быть возможно. Не было никаких записей о том, что Усиливающий Механизм способен на нечто такое. Хоть некоторые из владельцев и могли манипулировать на расстоянии пространством объекта, но это было возможно только лишь при условии наличия способностей к манипуляции пространством в принципе. Но уж точно никто не знал, что кто-то был способен переписывать это пространство.              — Ты выглядишь удивленным, Эмия, — она склонила голову в легком замешательстве, смотря на меня одним приоткрытым глазом. — Может ты забыл? А я ведь предупреждала тебя, — улыбка Карасубы была просто ужасной. — Когда речь заходит об Усиливающем Механизме, расстояние, масштаб и размер ничего не значат.              — … Значит усилила, — ответил я спустя некоторое время, смутно припоминая что она сказала то же самое вначале нашего боя. Просто я не ожидал что произнесет их буквально.              Если она может использовать Усиливающий Механизм чтобы усилить нечто столь абстрактное как дистанция, то что еще она сможет усилить? Время? Возможно ли что она сможет воссоздать нечто наподобие «Альтерации Времени» Кирицугу?              Я не знал. Но одно лишь предположение было довольно пугающим. К счастью, оказалось, что подобная техника отнимала слишком много сил, и потому невозможно было применять ее. Если дать ей время повзрослеть и овладеть техникой, то кто знает, что она сможет с ней сделать. Когда Карасуба вырастет, мир может стать очень страшным местом.              С легкостью, по привычке я проигнорировал боль и убрал руку с плеча. Пальцы сочились кровью, я повернул голову чтобы осмотреть рану по-прежнему следя за Карасубой. Рана была глубокой, но чистой и не сулила плохих последствий. Удар Карасубы прошел прямо через левую ключицу, разрезав ее также легко, как и плоть, но ничего жизненно важного клинок все же не задел. Но если бы она попала всего на пару дюймов ниже, то возможно перерезала бы артерию или даже легкое. Но даже в таком случае самое страшное что мне грозило так это кровопотеря и неспособность пользоваться своим левым плечом.              Ни то ни другое серьезной проблемы для меня не представляло.              Уже когда я начал отворачиваться, рана начала закрываться и до моего слуха начал доноситься скрип стальных пластин. Если немного подождать в покое, то через несколько минут я уже буду как новенький. Я уже чувствовал, как кровь перестает течь.              И Карасуба, похоже, это поняла.              — Хо~, — Карасуба расширившимися от удивления глазами смотрела на мою рану, хотя я не был уверен насколько она со своего места хорошо могла разглядеть ее. — Так вот что за исцеление у тебя есть. Я конечно знала что демоны быстро исцеляются, но такое… — Карасуба замерла с раскрытым ртом, буквально на середине слова. Со щелчком закрыт рот, Карасуба вдумчиво и хмуро сфокусировалась на моей ране. — Эмия, у тебя там меч в плече, — сказала она непринужденным тоном как и раньше.              Очевидно, видела она достаточно хорошо.              — Ага, — ответил я не глядя. — Меч.              Карасуба в неверии пялилась на меня, пораженная либо мечом, о котором шла речь либо моим невозмутимым ответом на ее утверждение. Наконец она хихикнула и рассмеялась.              — Эмия только с тобой так можно, — хихикала она, качая головой. — Только ты можешь считать нормальным торчащий из плеча меч.              Это было довольно странно. Карасуба так выразилась… будто бы знала. Но это ведь было невозможно… только если она от кого-то обо мне не узнала.              — Говоришь так, будто достаточно хорошо меня знаешь.              — О? — она посмотрела на меня и заулыбалась с закрытыми глазами. — А ты не помнишь? Или может просто не заметил? Скажи-ка, а мы с тобой когда впервые встретились?              — Я впервые увидел тебя в окне.              — Это была наша вторая встреча, — ответила она широкой ухмылкой. Карасуба развлекалась, стуча себя по подбородку. — Хотя, думаю, это и встречей то нормальной не назовешь, так как мы толком и не поговорили. Но с другой стороны наша первая встреча была еще хуже, так что полагаю, считается.              Я оказался сбит с толку, пытаясь вспомнить это событие. Ничего не получалось. Если бы я встречал Карасубу раньше, то определенно бы запомнил.              — Всё нормально, — отрезала мои размышления Карасуба. — В то время ты был слегка рассеян, так что я могу простить тебе твою забывчивость. Как я уже сказала, у нас не было возможности переговорить, — внимание Карасубы сместилось с моего лица на плечо, уже исцелившееся и восстановленное. — Будет больно, так что придется немного потерпеть, — хмуро глядя на меня пробормотала Карасуба. — Похоже, мне все-таки придется снять твою голову с плеч. Я потрачу свое время копаясь в твоем трупе, но все-таки пойму, что у тебя за особенность такая.              Карасуба вновь подняла свой нодачи и держа перед собой его готовилась к новой атаке. Я ответил точно также, слегка припустившись, держа Каншо и Бакую по бокам острыми кромками наружу. Хотя, вместо того чтобы броситься на меня, Карасуба лишь задала мне другой вопрос.              — Все ещё разочарован? — видя моё замешательство Карасуба кивнула на мое плечо улыбаясь своей мерзлой улыбкой. — Очко в мою пользу.              Несмотря на затяжную боль от раны я чувствовал, как мои губы начали растягиваться в улыбку.              — И правда, — признался я, кивнув, и почувствовав в груди небольшой толчок гордости за своё достижение.              И, к слову, может мне всё же надо к психотерапевту? Откуда, чёрт возьми, все это взялось? Просто я всегда знал, что со мной что-то не так, но, чёрт, мне точно нужно на прием, если уж я и правда после ранения чувствую гордость. И к слову, это не самая странная вещь, которую я сказал или испытал. Интересно, сможет ли психотерапевт классифицировать Арчера, пытающегося убить меня как форму суицидального поведения? Я не…              Сталь прорвалась сквозь воздух над моей головой. Я уклонился и прыгнул в сторону, буквально избегая удара нодачи Карасубы, потому что она попыталась воспользоваться моим отвлечённым состоянием. Не прошло и полсекунды как Карасуба поравнялась со мной, и мы возобновили наше сражение.              Не желая в полной мере совершать любые нападения после того чем это обернулось в прошлый раз, по крайней мере пока мои ранения не заживут до конца. Я отступил назад и позволил Карасубе последовать за мной вниз по дороге. Используя боевой стиль Арчера я блокировал каждый нанесенный мне удар иногда отвечая одним ударом в ответ, чтобы прервать ее атаку, но не ударить. Карасуба же редко, когда блокировала, предпочитая полагаться на скорость и рефлексы, чтобы не навредить себе, и по итогу уворачивалась и парировала, а не блокировала.              Отвергая любые формы защиты Карасуба бросалась на меня радостно махая мечом в каждую брешь в моей защите. Даже поняв стиль боя Арчера она не переставала атаковать дыры в моей защите. Вместо этого она с энтузиазмом их приветствовала, особенно те которые могли привести к потенциально смертельным ранениям. Словно она была очарована этим стилем боя.              Хоть мне и не на что было надеяться, я также был очарован ее стилем боя.              Проще говоря, Карасуба играла довольно грязно.              Чем больше бой затягивался, тем сильнее я понимал то как сильно Карасуба любила играть грязно. Быстро выяснилось, что концепция честной игры или честного боя не имеет для нее никакого смысла. Она использовала любые трюки, которые были в ее распоряжении, нападала всякий раз когда я ожидал меньше всего, и счастлива была воспользоваться любой промашкой. Ловушки, засады, трюки, все это она использовала все сильнее и сильнее и, откровенно, было довольно интересно наблюдать за возрастающим числом уловок, которые она могла бы произвести вот так ограниченная в средствах.              Она была бы ужасным рыцарем, но убийцей стала бы просто великолепной. Она не была мечницей во всех смыслах этого слова, хотя ей явно нравилось столкновение стали, и она рада была обмениваться ударами хоть целый день если бы конечно могла. Но она не сражалась едиными стилем. Вместо этого она сражалась как профессиональный солдат или убийца, охотно используя грязные уловки, особенно если те могли бы обеспечить смертельное попадание. Этот стиль боя не одобрила бы Сэйбер, но искренне бы похвалил Кирицугу.              — Знаешь, — легко прокомментировал я, отклонив еще один удар. — думаю мой отец одобрил бы твой стиль боя, — я подумал и поправился. — Если бы конечно не убил тебя чисто из принципа.              — Ого? — Карасуба выглядела более заинтригованной чем оскорбленной готовностью моего отца убить ее. Она не остановила попыток убить меня даже во время разговора. — У тебя есть семья, Эмия?              Я в ответ фыркнул.              — Ты не поверишь, — прошлое моего отца, по крайней мере сейчас, можно было бы описать десяткам книг. И дело даже было не столько в Кирицугу. Я еще и об Илии даже не начинал думать. — вот только ты единственная с кем я могу поговорить. Твоя семья тоже не совсем нормальная, — мне вспомнился отец Карасубы — Ичиро.              Я хоть и не понимал в чем дело, но было в этом человеке что-то ненормальное. Что-то тревожное.              Но Карасуба, похоже неверно поняла мою мысль.              Впервые я увидел на ее лице нечто, что можно было обозвать презрением. Ее губы кривились в отвратительной насмешке, даже когда она прыгнула назад чтобы избежать удара.              — Ах, так ты встретил этого червя.              — Червя? — спросил я после того как она отплатила шквалом ударов. — О ком ты говоришь?              — Иссей, — прошипела она, сразу после того как нанесла неприятный удар, вероятно разделивший бы меня снизу-вверх на две части.              — Что? — я знал, что их отношения были плохими, но… — Почему ты его так называешь?              — Как еще можно называть безымянного дракона? Без окалины, без когтей и без клыков, — каждый удар становился все яростнее и менее изящнее, а гнев все нарастал. — Чем он еще может быть если не червем? Драконом может? — она практически выплюнула последнее слово. — Пока я в поте лица тренировалась он днями сидел в своей комнате с членом в руке и ныл о том насколько мир несправедлив, — она буквально рычала. — Какого хрена ему вообще ныть, если все чего я когда-либо желала, уже было подано ему на блюдечке с голубой каемочкой?!              — Он же твой брат… — я не успел закончить потому как вынужден был поднять меч чтобы заблокировать атаку Карасубы, взявшей свой нодачи не как клинок, а как дубинку.              — ОН МНЕ НЕ БРАТ! — в отрицании закричала она. — И НЕ МОЙ БЛИЗНЕЦ! НИКОГДА ИМ НЕ БЫЛ!              Это все было невероятно искаженно. Диапазон эмоций, исходящий из нее, горькая ненависть в голосе, более интенсивная чем все что было до этого. А под этими толщами, под презрением и ненавистью была глубоко затаенная боль. Это было понятно из ее голоса, грубого и гневного, будто старая рана должны образом до сих пор не зажившая, зарубцевавшаяся, и годами спустя начавшая гнить.              Это была ненависть выходящая за рамки простого братско-сестринского соперничества, и причин которыми она так бросалась. Корни этого конфликта лежали гораздо глубже. Чем бы ни была разлука этих двоих она была не так проста, как казалась на первый взгляд.              — Он должен был быть похож на меня, — продолжила она. — Мой близнец, ровесник. А вместо этого он стал таким! Я не позволю чтобы эта тварь, этот червь звался моим близнецом!              — Разве ты не несправедлива? — спросил я продолжая блокировать ее удары несмотря на ускорившийся темп, а также то что ярость заставила ее стать чуть более небрежной. — Дракон Небес не помогал ему стать сильнее как тебе.              Я сразу же понял, что сказал кое-что неверное.              Карасуба замерзла на месте, буквально обратилась в камень, меч отпрыгнул назад чтобы больше уже не полететь вперед. Пока она стояла я чувствовал себя слегка неспокойно, не шевелился и даже не пытался напасть, просто потому что Карасуба чуть ли не вдвое сложившись, в этот момент лишь засмеялась.              — Ты… ты думаешь… — она даже договорить нормально не могла, так сильно смеялась, наклонившись вперед и обхватив себя рукой. — Думаешь, что Ддрайг мне помогал? — даже сквозь смех она смогла заставить вопрос прозвучать недоверчиво.       — Мы говорим о Ддрайге. Существе настолько жестоком, что каждый член из трех фракций, активно пытающихся совершить друг против друга геноцид, готовы просто взять и отложить в сторону свои конфликты и объединиться в разгар чертовой войны. И все для того чтобы уничтожить его. Он монстр, приносящий на Землю только разрушение и смерть, стирающий из истории целые цивилизации только потому что ему скучно.       — И ты, черт возьми, думаешь, что он мне помогал? Что подбежал бы ко мне и с нетерпением предложил силу, что стал бы бегать за мной виляя хвостиком словно щенок? Да ты нахрен надо мной издеваешься!! — яростно выкрикнула она, испарив с лица все веселье. Серые глаза долгое время смотрели на меня, пока наконец вновь не оказались спрятаны за веками — Карасуба вернула себе контроль и пустая улыбка вернулась вместе с ним. — Впрочем ты и не ошибаешься, — ее голос обрез злобные нотки. — Ддрайг сделал меня сильной. Но не так как ты думаешь. Позволь же рассказать тебе.                            Нечто царапало по деревянному полу словно мышиные когти по доскам. Но вряд ли что-то крупнее мыши могло бы потревожить эту мирную ночь.              Лунный свет проскользнул сквозь жалюзи пропуская в темную комнату полосы света и освещая игрушки, разбросанные по полу. В одном углу, напротив шкафа спальни стояли две двухъярусные кровати. Двое их обитателей мирно спали, прячась под одеялами и совершенно не представляя, что нечто царапалось во тьме продвигаясь к ним.              Темный и незримый, он двигался, освещаемый лишь полосками лунного света, проходящими сквозь шторки жалюзи, по направлению к своей цели.              — Эй?              Прошептал детский голос, от страха более тонкий.              На нижней кровати широкие карие глазки осторожно выглянули из под одеяла. Крошечные руки ребенка, лет не более восьми-девяти, подтянули его к подбородку, а глазки забегали по давно знакомой комнате, в тенях ночи сделавшейся странной, в поисках чего-то потревожившего ее сон.              — Есть тут кто-нибудь? — снова прошептала она, расширившимися глазками заглядывая за край одеяла, пытаясь пробиться сквозь непроглядную тьму. — Мама? Папа? Это вы?              Но кроме тишины, царившей в комнате, ответа никакого не следовало. Еще раз оглянувшись вокруг, девчушка расслабилась окончательно, осознав, что никого вокруг нет. Опустившись назад на подушку, она поерзала, пытаясь устроиться поудобнее, затем успокоилась и позволила себе закрыть глаза, медленно но верно проваливаясь в сон…              -скр-              — Ой! — она сразу же села прижав к груди одеяло и яростно оглядываясь вокруг и быстро-быстро дыша. Ее голова поворачивалась то влево, то вправо. Она пыталась заметить источник шума, и изо всех сил напрягала слух, стремясь понять услышит ли нечто вновь… но кроме стука своего собственного сердца ничего слышно не было.              Наконец сплотив ком в горле и набравшись смелости, она выкрикнула вновь:              — Эй? — но несмотря на усилия с губ сорвался лишь страшный шепот. — Есть здесь кто?              Ответа не последовало, и она попыталась вновь:              — Выходи, нет смысла прятаться, я знаю, что ты там. Я тебя слышу.              Хоть она и пыталась казаться храброй, нервная дрожь голоса ее предавала.              — Выходи сейчас же, и я не буду злиться, — она оглянулась и потом только добавила. — Обещаю.              Но ответом вновь была тишина.              Подтянув одеяло к подбородку, она подтянула его даже выше, поровняв с носом, чтобы видны были лишь глаза метавшиеся влево и вправо, в попытках высмотреть нарушителя покоя комнаты. По-прежнему ничего не находя, она перевела взгляд в сторону кровати находящейся над головой.              — Иссей, — прошептала она. — Иссей, ты не спишь?              Она ждала, надеясь получить ответ, наблюдая за дном его койки, но ответа не последовало. И она попыталась вновь, на этот раз чуть громче.              — Иссей? — она огляделась и перевела взгляд вверх. — Иссей, мне кажется тут кто-то есть.              Но несмотря на ее мольбы, единственным звуком, слышимым в комнате было спокойное дыхание младшего брата, дремавшего на верхней койке.              -скр-              — Ай! — зажав рот обеими руками, девочка запаниковала, отступая ближе к стене. Ее глаза обеспокоенно забегали вокруг комнаты в поисках вспышки красного, которую она, определенно на мгновение заметила.              Прошла целая минута, а затем еще одна. Девочка продолжала жаться к стене, до ужаса напуганная, раскрытыми невозможности глазами осматривая комнату и по-прежнему зажимая руками рот. Но по мере того как секунды тикали, страх наконец начал исчезать, и как правило быстро сменился раздражением, снедающим ее терпение, и подпитывающим разочарование. Наконец разгневавшись, она скинула одеяло и закричала:              — Хватит, это не смешно! — посмотрев так грозно, как только могла, она сжала крошечные руки в кулаки и будто бы попыталась ударить по тому осмелился бросить ей вызов. — Если не уйдешь, то я…              И глаза наконец заметили вспышку багровой чешуи, мерцающей словно драгоценность слитые из пламени, мгновенно исчезнувшие под кроватью.              С большой осторожностью она наблюдала за краем кровати, готовая ко всему что там могло появиться, но когда ничего не произошло, она уже понимала что нужно было сделать. И потому снова сглотив, она набралась смелости и осторожно начала пробираться к краю кровати, ползя на коленках.              Одна рука медленно двигалась перед другой, протягивая тело к краю и совершенно игнорируя удары в грудь изнутри. Она остановилась лишь единожды, и то только потому что больше некуда было ползти — наступил край кровати. Лишь на мгновение задумавшись она глубоко вдохнула и медленно опустила голову посмотрев сначала одним глазом вниз, а затем, когда ничего не случилось, и другим.              Увидев только лишь деревянные доски пола, она наклонилась еще сильнее, еще дальше потянувшись вниз так, чтобы можно было посмотреть, что там под кроватью. В самый последний момент она сделала паузу, но прежде чем смелость полностью испарилась, она заставила себя спуститься на пол и посмотреть, что же там могло ее побеспокоить.              Вот только то что она нашла во тьме под кровать не было ни монстров, ни злоумышленником, преследующим ее по ночам. Там ничего кроме старых книг и игрушек, собирающих пыль не было.              Убедившись, что там ничего нет, девочка не смогла подавить вздох облегчения, уже даже начав посмеиваться над собой…              — Чего ты ищешь Детёныш?              Голос прошипел в ухе так близко что она почувствовала жар влажного дыхания на щеке.              — ААА! — девочка закричала, соскользнув с кровати и потащив за собой одеяло, затем ударившись и приземлившись в перепутанную кучу тряпья. Не утруждая себя попытками подняться на ноги, она попыталась сбежать, но тут же споткнулась, потому что ноги оказались запутаны в одеяле.              Отчаянно она пыталась уползти, в ужасе прокладывая себе путь куда-то вперед, и безуспешно пыталась пинками освободить ноги. Ей удалось пробраться лишь на пару футов вперед, и она наконец быстро соскочила и бросилась к двери в сторону выключателя.              Быстро она хлопнула рукой по выключателю и в комнате рассвело. Осветился каждый уголок комнаты, и она завертелась по сторонам, придав к груди руки и едва сдержав на губах и наконец поняв, что встретилась лицом к лицу… ни с чем? Что… ничего не увидела?              Сердце неистово колотилось, длинные каштановые волосы прыгали вокруг от того что плечи опускались и поднимались, а дыхание было слышно наверное во всей комнате.              — Кара-нээ? — у Карасубы чуть сердце в пятки не ушло от голоса брата. Из-за края верхней койки высунулась голова со спутанными волосами. Сонно и непонимающе озираясь мальчик наконец остановил взгляд на сестре и широко зевнул. — Что случилось? — наконец сонно спросил он. — Неужели уже утро?              Несмотря на холодный пот покрывающий лицо, паническое прерывистое дыхание Карасубы медленно начинало успокаиваться, и она наконец взяла себя в руки.              — Н-Нет, Иссей. Все нормально, это просто сон, — она пытается этим успокоить больше себя. И увидев, как голова брата опускается на подушку, она слегка расслабляется. — Ох, Иссей, прости. Я не хотела тебя будить. Можешь спать дальше.              — Но, Кара-нээ, — заныл мальчик, попытавшийся и не смогший сдержать еще один зевок. — Я больше не хочу спать, правда…              И не сумев закончить даже предложение, Иссей упал на бок в свою постель. Его дыхание стало спокойным и размеренным, сразу же как только он ударился головой о подушку.              Карасуба не смогла удержаться от смеха хоть и пыталась зажать себе рот рукой, чтобы вновь его не разбудить. Возвращаясь к стене, Карасуба протянула руку и собралась было повернуть выключатель, но в голову ей пришла мысль.              Со вдумчивым выражением лица Карасуба вернулась к своей кровати, а затем вновь подошла к выключателю. Пару раз пробежавшись взглядом туда-сюда, Карасуба огляделась и громко, самоуничижительно вздохнула. С включенным же светом она скользнула к кровати и опустилась на колени, чтобы проверить что там под ней и не скрывается ли там кто.              По-прежнему неудовлетворенная, Карасуба продолжила обыскивать комнату. Она заглядывала в каждый угол, под комод, даже под шкаф, и открывала каждый ящик. И только завершив осмотр наконец убедилась в том, что в комнате были только она и брат.              Уже более расслабленная Карасуба вернулась и повернула выключатель, а потом бросилась в постель, не забыв по дороге поднять одеяло. Собравшись было скользнуть обратно в кровать, она остановилась и посмотрела на койку брата.              Дотянувшись до него, Карасуба взялась за край кровати и поставила одну ногу на свою, слегка подтянувшись наверх. Склонившись над верхней койкой, она одной рукой потянула одеяло, которое Иссей в какой-то момент скинул и поправила.              — Доброй ночки.              Опустившись на пол Карасуба легла в свою кровать, перевернулась на спину и натянула на себя свое одеяло. Завернувшись внутрь словно в кокон, она закрыла глаза и начала проваливаться в глубины сна.              -скр-              Нахмурившись Карасуба проигнорировала звук, твердо решив не обращать на него внимания. Когда скрежет продолжился, она перевернулась на бок и посмотрела на стену, а затем просто зажала уши. Но даже это не помогло.              — Уходи, — потребовала закрыт уши и глаза, притянув колени к груди. — Оставь меня. Ты не настоящий!              — О, Детёныш, но ведь я самый что ни на есть настоящий.              Карасуба сумела удержаться от дрожи, и отреагировала на голос тем что открыла глаза.              — Вот только ищешь ты не там.              — Да ну? — толкнув себя в сидячее положение, Карасуба развернулась и осмотрела пустую комнату, решив не показывать страх, который чувствовала. — Тогда, где же ты, черт возьми?              Карасуба почувствовала, как постель затряслась от того что зверь рассмеялся.              — О, Детёныш, — прошелестел он голосом в котором звенела жестокость. — Если ты ищешь монстра, то смотреть тебе нужно не дальше своей кровати.              Она посмотрела на кровать, чувствуя, как та начала трястись, потом на ее край и поняла, что нужно делать. Несмотря на былую смелость, страх девочки был очевиден. Руки дрожали, но она заставила себя подползти к краю койки, игнорируя мельтешащие в животе бабочки. С каждым миниатюрным движению по направлению к краю, она чувствовала, как кровать словно бы поднимается и опускается, будто была расположена на груди огромного дышащего существа.              Когда прошла, казалось бы, целая вечность, Карасуба наконец достигла края. С минуту поколебавшись, и рвано дыша, она напряглась и собралась было заглянуть под кровать, но ее остановили.              — Нет, Детёныш, не под кроватью, — засмеялось нечто, шелестя настолько проникающе что девочка так же сильно почувствовала, как и услышала то что ему смешно от ее непонимания. — К тому же… зачем искать внизу, когда монстр уже лежит на твоей кровати?              Она почувствовала его дыхание за свой спиной, жар на шее и в панике обернулась, вглядываясь во тьму, обыскивая кровать и находя лишь подушку и перепутанное одеяло, которое сама и оттолкнула.              — Ты лжешь! — закричала она пытаясь отдышаться и приложив руку к бешено бьющемуся сердцу. Она старалась что бы голос ее звучал яростно, а не напугано. — Здесь никаких монстров, только я.              — Именно, — она почувствовала шипение у уха, влажное дыхание на щеке, уже переросшее понятие шепота. — Единственный монстр здесь… это ты.              — Хватит! — она едва не закричала, но тут же вспомнила кто спал над ней и в последнюю секунду сумела сжать челюсти, так что вскрик обратился шипением, смешиваясь с призрачным смехом вокруг. Выбрав направление, Карасуба постаралась посмотреть так грозно, как только могла и практически рыкнула:              — Это уже не смешно. Покажись! Живо выходи!              — Ну, если ты настаиваешь.              Скользкие чешуйки словно у большой змеи обмотавшиеся вокруг нее были окрашены в багровый, кровяной цвет. Они окружили ее со всех сторон и зажали в своих рубиновых стенах. Карасуба наполовину в панике, наполовину в прострации смотрела вокруг пытаясь понять, что происходит.              — Ты… ты змея? — еле выдавила она.              Стены вокруг задрожали словно танцующие пламя и Карасуба поняла, что это всего лишь был смех.              — Нет, нет, Детёныш. Я не из тех, кто словно червь скользит в траве. Если хочешь узреть меня, то не смотри на землю. Поверни очи чуть выше.              Голос доносился сверху и Карасуба рефлекторно повернулась, но ей были видны лишь багровые чешуйки.              — Нет, еще выше. Чтобы найти меня тебе стоит смотреть в небеса.              Карасуба без задней мысли посмотрела еще выше, и увидев его наконец осознала правду.              Ее окружал лишь кончик хвоста.              Ей улыбался рот, полный клыков цвета слоновой кости, каждый из которых был даже больше чем она. Багровая голова, возвышающаяся над ней держалась на длинной змеиной шее, и находилась гораздо выше чем потолок крошечной комнаты. Но все же ему удалось заполнить это пространство. Даже стены каким-то образом сдерживали его, хотя само существо размерами могло посоперничать с горой.              В то мгновение Карасубы впервые его встретила.              Она встретила Дракона.              — Приветствую, Детёныш, — он кивнул почти что вежливо, наблюдая за ней единственной частью головы не бывшей багровой — изумрудными прорезями. — Итак, мы наконец то встретились. Я Ддрайг, и ты, Детёныш, заставила меня ждать. — И что это? — он склонил голову на бок и вновь выпрямил. Голос его принял фальшивые любопытные нотки — он будто бы притворился что только что заметил ее реакцию. — Что случилось, Детёныш? Чего дрожишь от страха? Ты видишь что-то неприятное?              Ддрайг засмеялся от того что Карасуба закричала и убежала с кровати, несмотря на то, что чешуя должна была преградить ей путь. Не заботясь о себе, Карасуба продолжила ползти прочь, совершенно не обращая внимания на боль, которую испытывала приземлившись на спину. Но это не сильно помогало, потому что не важно насколько она отдалилась от кровати, Ддрайг с легкостью следовал за ней благодаря своей массивной и длинной шее на которой и располагалась голова, хотя тело его и оставалось позади.              — Чего ты суетишься Детёныш? Почему прячешь от страха? Разве ты не видишь, что мы не должны убегать? Не убегать, но сражаться и убивать! Мы — Дракон! И не гоже нам спасаться бегством в ужасе. Это другие должны убегать от тебя, Детёныш. Ибо что еще они могут сделать если не умереть, перед ликом монстра?— мгновение спустя он продолжил. — Они все равно умрут. Так что их поступки ничего не значат.              Поскуливая от ужаса с белым словно простыня лицом, Карасуба пыталась убежать, увеличить расстояние между ней и этим ужасом из самых страшных ее кошмаров… но не могла, потому как не понимала, что с мокрыми от пота руками, скользящими по полу и ватными от страха ногами, далеко она не уйдет.              — Почему ты продолжаешь спасаться бегством? — спросил дракон на этот раз почти что любопытственно, и на этот раз на его змеином лице проступила нечеловечная ухмылка. — Мы высшие, Детёныш. Мы не бежим, потому что мы Драконы, уничтожители миров. Так что, восстань. И не прячься в ночи словно крыса.              Карасубе этого хватило, и она вскочила на ноги и побежала, не важно как далеко, главное чтобы быть подальше.              — Куда ты собралась? — позвал он ее посмеиваясь. — Мы едины, ты и я. Нигде ты от меня не спрячешься, и никуда не сбежишь. Везде я окажусь с тобой рядом. Ты всегда будешь носить меня в себе, куда бы не отправилась. Потому что Я это Ты. А Ты это Я. Монстр. Сама твоя душа так помечена, иначе ты не могла бы нести в себе мою силу. Ты монстр и не меньший чем Я, Детёныш, и бегство этой истины не изменит.              Наконец Карасубе удалось добраться до конца комнаты где она в спешке и столкнулась со шкафом. Ее пальцы, онемевшие от ужаса, пытались уцепиться за ручку, пока наконец не схватили ее и дверь не распахнулась. Она открыла дверь и бросилась внутрь, закрывшись там.              Карасуба отползла к задней стенке уперевшись в нее спиной, во все глаза смотря на дверь, сквозь которую пробивался свет. Прижав колени к груди и обняв их руками, девочка жалась в углу, с ужасом понимая, что лишь небольшая дверь отделяет ее от монстра.              — Почему ты прячешься? — она вздрогнула, до смерти перепугавшись, когда дверь стукнула. Карасуба наблюдала как движутся тени, от того что Ддрайг приблизился к двери. — Ну же, малышка, дай я получше тебя рассмотрю. Не стесняйся, — почти что мурлыкнул он. — Выйди на свет.              Карасуба закрыла голову руками, стараясь забиться подальше в угол.              — Пожалуйста, не ешь меня. Пожалуйста… Мама… Папа… помогите…              — Никто к тебе не придет, — Ддрайг добивающей фразой не оставил сомнений. — Кричи как хочешь, они тебя не услышат, Детёныш. Только Ты и Я. И так будет всегда.              Тени снова шевельнулись. Ддрайг расположился прямо за дверью и Карасуба поняла, что сбежать не получится.              — Я Ддрайг, Дракон что правит Небесами. Или Воля Правления. Я украл принципы господства у Бога и только один лежит на моем пути к Правлению: Альбион. Но он падет, как и многие, — Карасуба буквально ощутила как Ддрайг повернул к ней голову. Даже сквозь дверь она ощущала то как жестокие изумрудные глаза сосредоточились на ней. — И ты, Детёныш, станешь орудием моей мести. Я наделю крохой своего могущества и сделаю из тебя оружие коему нет равных, и твоими руками я свершу месть. И всем сущим буду править лишь я.              Ддрайг не уходил.              Всю ночь он был здесь, продолжая разговаривать с прячущимся в шкафу ребенком, окаменевшим от страха. Если ему и было дело до того слушателя, то он точно не показывал этого, и продолжал говорить о своих планах всю ночь напролет. И девочка, одинокая, поглощенная ужасом сидела в углу, обхватив себя, пока монстр ядовито шипел едва ли не в ее ушах.              Когда наступило утро родители нашли в углу шкафа, спящей на куче одежды. Дочь рассказала им о багровом драконе и монстрах под кроватью, и они забеспокоились. Не из-за Дракона, который, как они думали был простым кошмаром чрезмерно сильного детского воображения, а из-за состояния дочери. Она казалась изможденной и уставшей. Ее глаза не переставая прыгали с места на место, будто бы она была уверена, что нечто выпрыгнет из тени, как только она отведет взгляд.              И хоть они и не поверили ее россказням, но было совершенно ясно то что в них верила она. И потому чтобы успокоить ее, один из них остался у ее постели на всю следующую ночь, а другой на ночь после, не покидая девочку до самого утра.              И, казалось, это сработало, ибо ни одно багровое чудовище не пришло чтобы нарушить ее покой, до тех пор пока они были на страже ее сна. И к следующему утру, девочка вернулась к своему обычному счастливому и энергичному состоянию.              По крайней мере на какое-то время.              Но вскоре все это вернулось. Ежемесячно, затем еженедельно, кошмары медленно проникали в ее сны, пока не оказалось, что каждую ночь ее не терзает все пробуждающийся ужас. И с этим они ничего не могли поделать. Врачи не находили ничего плохого, и даже когда они были рядом, казалось совсем ничего не помогало. Она просыпалась с криками, смотрела в пространство и видела вещи которых никто больше не видел, а иногда даже замечала что-то и кричала даже если рядом кто-то был.              Так продолжалось некоторое время и это начало сказываться на девочке. С каждым утром она становилась все более уставшей, более замкнутой даже не открываясь брату близнецу, пока наконец не стала лишь призраков своего прежнего «я»,              — Я не хочу быть монстром.              Карасуба зажмурилась, зажала уши руками, но все было безрезультатно. Она по-прежнему его слышала. Как бы сильно она не пыталась, его слова всегда проскальзывали мимо пальцем просачиваясь прямо в голову.              Шипящие строки и слова о том, что значит быть Драконом.              — Но это так, Детёныш, ты монстр и даже больше, — довольно смеялся Ддрайг кружа над ней, невидимый даже ее глазу. — Ты станешь разрушителем городов, Несущей Уничтожение. Одно твое присутствие будет знаменовать разрушения и дыхание твоего станет пламенем, — он приблизил голову к ее уху, хоть мог бы этого и не делать, и зеленые глаза с садистской радостью сверкали во тьме. — Ах я вижу. Всю эту смерть что мы принесем, цивилизации что падут. В прошлом я уничтожал цивилизации и Богов, которым они молились, и это случится снова. Все будет гибнуть от одного лишь твоего прикосновения, и каждый узревший тебя обретет страх. Как в старые добрые времена. Смерть будет единственным твоим наследием, Детёныш, и твоими покрытыми кровью руками я пожну месть.              — Нет, нет, нет, нет, ты ошибаешься, — Карасуба качалась на вперед-назад прижав колени к груди, зажимая уши и жмурясь. Она выглядела гораздо худее, костлявее и пижама, всего несколько недель назад плотно ее облегающая, свободно на ней висела. Под глазами у нее был синяки, а волосы тусклой соломы висели по сторонам. — Я не монстр. Ты ошибаешься. Оставь меня в покое!              Но она все же знала, что его слова не до конца были лживы.              Она видела, когда он говорил. Когда описывал разрушения, которые сам учинил, жизни, которые забрал. Она видела образы, возможно воспоминания Ддрайга о том, как он все это делал. И она не знала, это дракон с ней так игрался, или это были видения возможного будущего, но иногда образы накладывались на нее, и именно она, а не Ддрайг убивала других и сражалась.              И несмотря на все, она чувствовала волнение, сквозящее в душе, волнение боя и осознавала некоторые истины его слов. Частью она понимала, что ей придется выбирать между двумя ипостасями — быть трусихой до конца дней своих и той другой… И она понимала, что выберет последнее. Возможно, какой-то частью себя она даже получит от этого удовольствие.              И она ненавидела себя за эти эмоции.              — Мама… Папа… — Карасуба спрятала лицо на коленях, уже в который раз взмолившись неизвестности. — Помогите мне…              — И ты все еще просишь о помощи тех слабаков? — Ддрайг склонил голову набок, озадаченный подобной реакцией. — Ты дракон, Детёныш. У драконов нет ни родственников, ни какой-либо семьи. Кровные узы для нас ничего не значат. Мы родились одни, одни и умрем. Даже если они придут, чем помогут тебе? Они не смогут сражаться или охотиться за тебя, так почему же ты упорствуешь и зовешь таких хрупких существ?              Поразмышляв над этой тайной какое-то время, Ддрайг наконец сдался и покачал головой.              — Полагаю, это мало что значит. В любом случае, они скоро погибнут от когтей Дракона, как и все остальные несчастные людишки.              — Я тебе не позволю! — голос Карасубы потрескивал от ярости, и прежний огонь сопротивления горел в ее глазах при взгляде на Ддрайга. — Слышишь меня? Я не позволю тебе причинить им боль!              Ддрайг засмеялся смехом похожим на гром, исходящий глубоко из его груди.              — Детёныш, — почти что нежно рыкнул он. — Это не я их убью. А ты.              В его словах была железная уверенность, порожденная опытом того, кто видел подобное тысячи рази увидит вновь еще тысячу.              — Начав охотиться, ты естественно начнешь с дома. И кто будет лучше тех, кто сковал тебя в цепи? Лучше насладиться их смертью раньше, чем кто-либо другой украдет их у тебя.              — Я не стану! — уверено закричала Карасуба, пытаясь скрыть неуверенность и страх которые чувствовала от слов Дракона. — Я не причиню им вреда. Я никому не причиню вреда!              — О, причинишь, — успокоил ее Ддрайг своенй железной уверенностью, только усилившей ее страхи. — Причинишь. Позволь показать тебе как.              — ЗАТКНИСЬ! — она замотала головой отказываясь видеть картины изуродованных тел родителей, пытавющих пробиться к ней в разум. — Я не хочу знать! Я не хочу иметь ничего общего с тобой, глупая ящерица-переросток! Слышишь?! Просто оставь меня!              Карасуба сморщилась и крепче зажала руками уши, покачиваясь туда-сюда, что-то едва слышно бормоча и стараясь заблокировать его для себя. Но все было бесполезно. Она пыталась это сделать уже с дюжину раз, и знала, что если Ддрайг захочет чтобы его услышали, то его услышат.              Вот почему она так сильно удивилась, когда в ответ получила лишь молчание.              Впервые заметив это Карасуба осторожно начала открывать глаза в замешательстве оглядываясь вокруг. Она не отрывала руки от ушей понимания что это может быть очередной ловушкой. Ддрайг не впервые так развлекался, давая ей надежду, а спустя мгновение уничтожая. Но по прошествии нескольких секунд Карасуба начала опускать руки и расслабляться, надеясь что хотя бы на ночь Ддрайг оставит ее в покое.              А потом тени шевельнулись.              -брум-              Дверь затряслась, завибрировала от того что кто-то толкнул ее, от чего у Карасубы сердце ушло в пятки. Не задумываясь она прыгнула вперед схватилась за одну из полок, прикрепленных к задней части двери, и со всей силы потянула на себя, не желая впускать Ддрайга.              Она боролась с ним, отступая назад так сильно что пальцы побелели от напряжения. Даже когда дверь вновь дрогнула, она не отступила, просто скрипнула зубами и рванула со всей силой порожденной отчаянным страхом. Но это лишь подтолкнуло Ддрайга к более напряженным попыткам. Острые края полки впивались в ее пальцы, а саму ее тянуло по полу вперед, вслед за открывающейся дверью.              Вскоре, однако пальцы подвели ее и дверь оказалась вырвана из рук. Руки Карасубы бросило ей в лицо, и от двери на нее полился свет…              — Кара? — она не знала, как долго просидела там, но наконец осознала, что с ней разговаривал не Ддрайг. — Кара, дорогая, ты порядке?              — Папа? — Карасуба осторожно опустила руки от лица, щурясь от яркого света, и увидела, как на нее с беспокойством снаружи шкафа смотрит отец. — Это ты?              — Да, дорогая, я, — Ичиро обеспокоенно нахмурился, глядя на старшую дочь сидящую в шкафу и более похожую на загнанное в угол животное, чем на ребенка у которого в панике очень широко были раскрыты глаза. Почти сразу же это выражение лица сползло и лишь глаза его сузились, а на губы вернулась знакомая расслабленная улыбка. Он шагнул в шкаф и протянул руку.              — Я тебя услышал…              — Не подходи! — совершенный ужас в ее голосе заставил его вздрогнуть и Ичиро без задней мысли отдернул руку. И вместе с ним, Карасуба оттолкнулась назад, и двигалась она назад до тех пор пока, спиной не врезалась в стену. Но даже тогда она не оставляла попытки увеличить расстояние между ней и отцом. Ноги скользили по полу шкафа, и она продолжала пытаться углубиться внутрь шкафа, даже вжимая лицо в стену.              — Пожалуйста, только не подходи ближе…              — Хорошо. Хорошо, не буду, — пообещал Ичиро, не меняя выражения лица. Двигаясь медленно что не напугать ее еще больше, Ичиро опустился на пол скрестив ноги и сев прямо за шкафом. — Я не подхожу, видишь? Я просто сяду здесь и отдохну.              Карасуба смотрела на него из шкафа глазами настолько широкими, что он мог видеть только белки.              — У-Уйди… — заикаясь попросила она, прижимаясь к стене. — Пожалуйста? Пожалуйста, уходи. Я не хочу причинять тебе боль, папа.              — Милая, ты не причинишь, — Ичиро не шевелился и лишь мягко рассмеялся. — Я понимаю, что уже не молод, но Кара, я все же не настолько стар. Твой старик не настолько хрупкий, чтобы ему могла навредить маленькая девочка.              — … Но я не девочка, — громкий и панический голос, которым она раньше говорила обратился шепотом, и Ичиро пришлось напрячься чтобы услышать ее. — … Я Дракон.              — Правда? — бровь Ичиро слегка приподнялась. — Забавно, но когда я купал тебя маленькую, чешуи у тебя вроде бы не было. Недавно появилась?              — Ддрайг говорит, что недавно, — игнорируя несерьезность отца, Карасуба продолжила отвечать душераздирающе напугано, так отлично от обычного ее громкого и дерзкого тона. — Он говорит, что у драконов нет семьи.              — О, неужели? Совсем нет? — Карасуба в ответ покачала головой. — И папы нет? — снова покачала. — А мамы?              — Никаких мам. Они вылупляются из яйца. Как и все драконы.              — Драконы, значит? Ну тогда понятно, — Ичиро ударил рукой по колену и улыбнулся ей. — Тогда ты точно не можешь быть драконом.              — Но Ддрайг сказал…              — Милая, — прервал ее Ичиро, говоря очень нежно, давая понять, что не злится. — Ты не вылупилась из яйца. Ты вышла их маминого животика, — положив руки за голову Ичиро взглядом устремился в одни видимые ему дали. — Может ты не помнишь, но когда вы с Иссеем родились, я был рядом. Я прекрасно помню, как впервые вас увидел. Вы двое тогда были такими маленькими, словно котята. Оба могли в одной моей руке поместиться, хотя мама не позволила мне попробовать. Она слишком боялась того что я могу уронить вас, и обещала кастрировать меня если хотя бы попытаюсь. Не говоря уже о том, что вы оба были лысенькими словно яйца. И поверь, если бы твоя мама родила яйца, то я бы заметил. Ты не больше меня Дракон.              — А если больше? — Карасуба со стыдом отвела глаза, уставившись в пол под ногами. — А что если… что если я действительно была монстром?              — Ну и что?              Карасуба с удивлением мотнула головой, и увидел, что отец смотрит на нее так серьезно, как никогда раньше не смотрел. Хоть улыбка все ещё и была на его лице, а глаза были открыты и немигающе смотрели на нее так что она бы встревожилась если бы не любовь, которую она в них увидела.              — Даже если ты поменяешься, это ничего не изменит. Человек или нет, ты по-прежнему Хёдо Карасуба и ничто это не изменит, — Ичиро смотрел на дочь, следя за тем чтобы она понимала, о чем он говорит. — Сначала Хедо, а затем Карасуба. Ты когда-нибудь задумывалась почему именно так? Почему мы ценим семью больше самих себя?       Ичиро сделал паузу. Карасуба понимала, что он ждет ответа и покачала головой.       — Все потому что семья на первом месте, — серьезно произнес Ичиро подчеркивая каждое слово. — И даже если сейчас ты дракон, ты все равно останешься Хёдо Карасубой моей единственной дочерью. Так было так есть и так будет всегда. Ничто и никогда это не изменит.       — Ты и правда думаешь, что если у тебя появится пара крыльев, что ты отрастишь клыки то это изменит ситуацию? — Ичиро посмотрел на нее так что она почувствовала себя слегка глупо даже несмотря на то что эффект сглаживался его улыбкой. — Ты это ты, будь ты человеком или драконом. Ты все равно будешь Хёдо Карасубой, членом нашей семьи, сестрой Иссея и нашей очаровательной, маленькой дочкой.              Ичиро покачал головой.       — Разве ты не понимаешь? Неважно кто ты, твоя суть никогда не изменится. Дракон или нет, ты всегда будешь моей дочерью.              — … Обещаешь?              — Да, — уверенно кивнул он. — Обещаю. Ну же, давай, — Ичиро наклонился вперед и вытянул левую руку переступив через границу шкафа, которую ранее старался не пересекать, держа дверь открытой прямо перед глазами дочери. — Давай вытащим тебя из шкафа, и уложим в постель. Не волнуйся, я побуду с тобой пока тебе не станет лучше. Если понадобится даже на всю ночь.              Карасуба уставилась на предложенную руку с эмоцией близкой к недоверчивости. Это была всего лишь протянутая рука, но для нее, совсем потерявшей надежды во тьме, она была лучом света после длинной ночи. Нежной и очень, очень, очень теплой.              Ичиро терпеливо держал руку протянутой, не позволяя себе сдвинуться с места, и когда дочь протянула ему руку, в ее глазах читалась такая надежда, что у него аж защемило в груди.              Он никогда не хотел видеть такое на лице ребенка, тем более своего.              — Мне… Мне можно… Мне и правда можно…? — Карасуба не могла толком выдать мысль, заикаясь.              Но ей и не нужно было.              — Конечно можно, — без колебаний ответил ее отец. Его глаза потеплели, а знакомая улыбка стала чуть ярче.              И Карасуба протянула в ответ свою левую руку.              Осторожно, словно бы могла спугнуть его, она потянулась к его руке, слегка потянув пальцы назад, когда его пальцы обхватили ее. Вновь погруженная в глубины страха, Карасуба выглядела очень неуверенной, но все же набралась смелости и всеми силами постаралась протянуть ему руку.              Он ответил ей тем же, мягко обхватив ее пальчики и держа их так словно никогда больше не отпустит.              И будь всё так, то все было бы идеально.              — Вот видишь? — Карасуба смотрела на улыбающееся лицо отца. — Я же говорил, что все будет хорошо.              И именно в тот момент все покатилось к чертям.              ЧТО ЗА ДЕРЗОСТЬ!              Чешуйки выросли прямо на руке, закрывая всю ее сверкающей багровой перчаткой, а мягкие пальчики превратились в твердые, ничего не прощающие коготки, что острее любого меча. Не дожидаясь более ни секунды, кроваво-красные клешни, прижатые к руке Ичиро словно челюсти Дракона, с легкостью проникли сквозь его плоть и уцепились за кость.              Ичиро с непониманием смотрел на пропитанную кровью перчатку, покрыввашую его руку, а разум совершенно не замечал боли от собственной изуродованной руки. Произошедшее настолько выходило за рамки его понимания, что он просто не в состоянии был отреагировать, даже когда на перчатке «пророс» изумруд в центре которого появилась вертикальная щель. Щель сдвинулась словно зрачок рептилии чтобы посмотреть на нем, глядя более зло и безумно чем он даже мог себе представить.              Без команды Карасубы, которой оставалось лишь с ужасом смотреть, Усиливающий Механизм начал собирать силу усилив хватку на руке Ичиро, и вонзая кости прямо в кость. Багровая перчатка светилась изнутри, создавая словно бы раскаленный свет, заставляющий ее светиться словно пламя и отталкивая тени становясь ослепительно яркой. и когда, казалось бы, светлее уже некуда, перчатка полыхнула еще раз и…              УМРИ!              Копье раскаленного света, выстрелившее из Усиливающего Механизма было настолько ярким, что казалось будто бы взошло солнце. Карасубе вовремя удалось отвернуться и закрыть глаза. Так она смогла избежать ослепления, но свет все еще пробивался сквозь веки. Она чувствовала, как глаза будто бы высыхали от этого света, но затем лицо омыла волна тепла, согревая щеку и волосы.              А потом свет померк, погрузив комнату обратно во тьму.              И как только Карасуба вновь смогла видеть, сразу же развернулась к отцу.              — Папа…              Но слова застряли у нее в горле.              Перед ней стоял ее отец, живой и почти что невредимый, за исключением одной детали…              … Его левой руки попросту не было.              Начиная от плеча ничего не было кроме почерневшего обрубка плоти, прижженного тем же жаром, что испарил руку. Ичиро непонимающе смотрел на недостающую конечность уже без расслабленной улыбки. Он лишь пытался осознать, что только что произошло.              А потом его поглотила боль.              Удушающий крик вырвался из горла Ичиро. Он упал на пол в агонии сжимая плечо пропавшей руки. Звуки, которые он издавал были настолько ужасными, что напоминали больше крики умирающего животного, чем человека и Карасуба даже поверить не могла в том что их издает ее отец.              — Дорогой, что тут происходит? Дети что… — Айко проснувшись от шума замерла в дверях комнаты, увидев изувеченного мужа, лицо которого уже сильно побледнело. — Ичиро!              Поспешив к мужу Айко упала на колени и попыталась удержать его но тут же отпустила потому что он заорал от боли держась за раненное плечо.              — Дорогой? О господи, твоя рука! Милый, пожалуйста, подожди. Я вызову скорую, только держись!              А прямо за ней на происходящее смотрели широкие испуганные глазки.              Иссей через край своей кровати видел все что произошло. Его глаза скакали от раненного отца, катавшегося в агонии по полу к испуганной матери, истерика которой с каждой секундой только возрастала и к сестре, испачканной в крови отца. Случайно посмотрев вверх, Карасуба увидела его глаза. Он вздрогнул и вжался в постель от страха.              Перед ней.              Он до ужаса испугался ее.              — Вот видишь? — самодовольно прошептал Ддрайг, наблюдая как атмосфера разваливается под крики ее отца. — Ты монстр. До самой последней крупицы своей души, также, как и я.              И она сбежала.              Карасуба отвернулась и убежала. Она проскочила мимо родителей через дверь и бросилась вниз по коридору на лестницу. Перешагивая сразу через две ступеньки, она быстро спустилась вниз и выпорхнула на первый этаж, а затем и вовсе бросилась к выходу. Едва притормозив, Карасуба распахнула дверь, вырвалась на ночные улицы и побежала.              Без цели, без какого-то направления, просто побежала.              Бежала и бежала до тех пор, пока дом не исчез из поля зрения, пока истеричный плач матери не стих, пока не остался лишь единственный звук — стук босых ножек, ударяющихся о землю и темное эхо в виде хохочущего Ддрайга, следующего за ней по пятам.