Противоположности

— Здравствуй, Шерлок, — она даже не скрывает удивления в голосе, увидев его перед собой.       Детектив пришёл в больницу лишь раз. Узнал, что брат жив, и ушёл. Поэтому видеть его сейчас на пороге дома Майкрофта особенно удивительно. Он бесцеремонно проходит вперед, заставляя её отойти в сторону. — Привет, Молли. Как ты? — Что ты здесь делаешь?       Он оборачивается, не получив ответа на свой вопрос и услышав лёгкую, но совсем непривычную резкость в её голосе. Кажется, это первый раз, когда она отвечает вопросом на вопрос, не заботясь о том, что подумает Шерлок. — Пришел навестить тебя и своего брата. — Зачем?       Это окончательно сбивает его с толку. И всё, что он может — это ответить на вопрос. — Майкрофт ведь пострадал, и ты помогаешь… — Нет, Шерлок. Я спросила зачем, а не что случилось, и что происходит.       Честно говоря, она просто устала пытаться быть той Молли Хупер, которая тщательно оберегала всё свое общение с ним. Устала пытаться завязать разговор, придумать тему, быть удобной. — Джон уговорил, — бормочет детектив, внезапно увлекаясь одной из картин на стене.       Под «уговорил» наверняка подразумевается «заставил», и они оба это прекрасно понимают. Хупер изгибает губы в горькой усмешке. Конечно, это весьма предсказуемо. — Что ж, можешь сказать ему, что твой брат чувствует себя уже лучше. Пока соблюдается строгий постельный режим, но врач говорит, что всё будет хорошо.       Мужчина кивает и идёт к выходу. Хупер следует за ним, чтобы потом закрыть дверь. Уже выйдя из дома, он снова поворачивается к ней лицом. — А что насчет тебя, Молли? Как ты?       Она помнит их последний разговор. Знает, что он тоже помнит. Уверена в этом. — Уже лучше, спасибо. Хорошего дня, Шерлок.       Дверь закрывается сразу же, как Хупер договаривает его имя холодным тоном, сохраняя непроницаемое лицо. Но как только детектив пропадает из виду, она закрывает глаза, чувствуя, как одна слеза катится по щеке. Её плечи не трясутся от рыданий, лицо остается таким же безэмоциональным, и единственным проявлением слабости служит эта слеза.       Их последний разговор произошёл через несколько дней после того самого телефонного звонка, когда они оба сказали такие важные, но такие пустые с какой-то стороны слова. Детектив всё объяснил и извинялся много раз, хотел, чтобы всё было, как прежде, но Молли поняла, что не может так. Больше нет. Вернуться к тому, чтобы снова быть на побегушках у Шерлока, выполнять любое его поручение и делать вид, что ничего не было, оказалось выше её сил. Так она ему и сказала. Она позволила себе тогда плакать при нем, да и после, когда мужчина уже ушёл (она его выгнала, вообще-то). Она много плакала тогда.       Смахнув слезу, она пошла на кухню. До прихода детектива она спросила у Майкрофта, хочет ли он есть, и, получив положительный ответ, поставила суп на плиту. Теперь же девушка поднимается по лестнице на второй этаж, глубоко дыша, чтобы окончательно успокоиться и прийти в себя. Постучав, она снова получила разрешение войти и открыла дверь. Поставила поднос, а уже потом закрыла дверь. На этот раз попытки отодвинуть тяжелые портьеры не было, и она просто включила светильник на тумбочке. — Можно мне?..       Она неуверенно смотрит на кровать, потому что стула в спальне нет. Может, ей стоило принести его заранее, но она очень сомневается, что смогла бы. Стул, конечно, не сильно тяжелый, но нести его пришлось бы по всей лестнице, а это было бы сложновато для хрупкой девушки. — Конечно. Садитесь, мисс Хупер.       Она опускается на кровать очень осторожно, чтобы его не задеть, и ставит поднос на колени. — Я… Мне придется…       Девушка злится на себя за то, что постоянно лепечет при нём с тех пор, как они оба оказались здесь, в этом положении. Но она не уверена, как лучше сказать, что ей нужно кормить его.       Мужчина кивает. — Делайте, что должны, мисс Хупер.       Она тоже кивает, набирает суп и осторожно подносит к его губам, как и вчера вечером лекарство. Но опасения понемногу испаряются с каждой ложкой. Это оказалось вовсе не так страшно, как представляла девушка, и, Хвала Небесам, ей удалось даже ни разу не пролить еду. Когда уже половина съедена, Майкрофт заставляет Молли вздрогнуть от неожиданного вопроса. — Что случилось? — О чем вы? — Перестаньте, мисс Хупер, я ведь вижу. Что произошло?       Она отлично знает, что пытаться скрыть что-то от него — бессмысленное занятие. У него взгляд слишком проницательный, пробирающийся в голову и, кажется, читающий мысли. Холмс-старший всё видит, анализирует и знает. — Шерлок приходил, — тихо отвечает она, зная, что и этих слов будет достаточно, чтобы он понял.       Они никогда не говорили об этом — одна из их негласных запретный тем. Но он был там, во время того телефонного разговора, он стоял возле Шерлока, видел и слышал то же, что и его брат. — Чего он хотел?       Майкрофт и не допускает мысли, что тот приходил просто его навестить, потому что беспокоится, ведь это звучит смешно, если речь о Шерлоке. И это справедливо. Это горькая, но честная правда. — Джон заставил прийти и узнать, как вы себя чувствуете.       Наступает молчание, потому что больше говорить у неё нет ни сил, ни желания. Девушка водит ложкой по тарелке, размешивая уже давно остывший суп. — Как прошёл разговор?       Она издаёт смешок. — Честно? Не очень. Паршиво, если точнее. — Этого следовало ожидать. — Точно, — соглашается Хупер, кивая. — Знаете, — она поворачивает голову, смотря на него и ожидая продолжения, — я мог бы сделать так, чтобы он пропал на какое-то время. Даже для моего брата найдутся методы, которые его испугают.       На этот раз смешок искренний, веселый. Холмс улыбается легко, но так тепло, и Молли думает, что, возможно, некоторые неприятности стоят того, чтобы их пережить.

***

      В следующий приём лекарств она осматривает спальню и понимает, что здесь нет телевизора, а самостоятельно читать книги мужчина пока не может. Поэтому, собрав всю свою храбрость в кулак и набрав в грудь побольше воздуха, девушка решается на вопрос: — Хотите, я вам почитаю?       Она ожидает чего угодно, но только не вежливо ответа: — Я был бы вам очень благодарен, мисс Хупер.       Улыбается немного удивленно и смущенно, смотря в сторону. — Предпочтения? — На ваш вкус.       У неё уходит семь минут на то, чтобы спуститься вниз, найти что-то подходящее и вернуться обратно. Вот только стула всё также нет, и ей не остаётся ничего другого, кроме как сесть на его кровать. Она читала не спеша, тихо, но при этом так, чтобы отчётливо было слышно каждое слово. Никто из них не заметил, как прошел час. Молли почувствовала, что засыпает, а потому попрощалась, пожелала доброй ночи и пошла в свою комнату, где приняла душ и легла спать.

***

      Всё шло хорошо. Хупер давала необходимые лекарства, кормила Холмса и читала ему вслух каждый день. Жизнь в этом большом доме понемногу становилась более привычной, раз или два в неделю приходила Антея, чтобы позаботиться обо всем необходимом, вроде еды, и поговорить с Майкрофтом о чём-то, что касалось его работы и во что девушка не вникала и даже не пыталась.       Врач также приходил, проверял самочувствие своего пациента. И в один из таких дней он вышел из комнаты Холмса, избегая её взгляда, отчего-то весь красный и сконфуженный. — Что-то произошло? — она чувствовала, что ответ ей не понравится. — В общем, прошло уже достаточно времени. Теперь к лекарствам, которые вы давали ему всё это время, нужно добавить мазь. — Мазь? — Да. Нужно обрабатывать ожоги на руках, животе и груди. — Я… Я думала, от них уже не избавиться. — Нет. Но можно сделать их менее заметными. Я уже уведомил мистера Холмса. Он… Оказался не в восторге, но согласился.       Проводив доктора, девушка вернулась на кухню и посмотрела на банку с мазью, оставленную врачом. Вот черт…

***

      Неловкость возвращается с удвоенной силой в этот день. Не составляет труда представить, какая именно реакция была у Майкрофта, особенно судя по лицу доктора, который вышел тогда из его комнаты. Хупер уже представляет, как сейчас он скажет ей, что об этом и речи быть не может. Она не знает, огорчит её это или подарит облегчение.       После лекарств, уже привычных, теперь следует мазь, и Молли застывает возле тумбочки, закусив нижнюю губу. — Вы можете этого не делать. — Что? — Я могу нанять человека, которому платят за подобную работу. Не заставляйте себя, мисс Хупер. Вы вовсе не обязаны.       До неё с опозданием доходит смысл. Она снова дала ему повод думать, что он ей противен. «Ты просто идиотка, Молли Хупер». — Дело не в этом, мистер Холмс. Просто я подумала, что вы не захотите, чтобы я… Делала это.       Наступает молчание, и мысленно девушка успевает дать себе три подзатыльника, прежде чем слышит голос Майкрофта: — Мисс Хупер… Молли… Сядь, пожалуйста.       Он впервые произнёс её имя. Ошарашенная, она садится на постель, смотря в его глаза. — Я попросил тебя жить здесь и помогать мне. Я доверил тебе свою жизнь. Тебе, а на кому-то ещё. И ты действительно думаешь, что я сделал бы это, если бы мне могли быть неприятны твои прикосновения? — Наверное, нет, — неуверенно отзывается девушка. — Определённо нет. Мы можем приступать? — Конечно, — кивает она и тянется за баночкой.       По комнате разносится запах мяты и шалфея, сама мазь на ощупь приятная, прохладная, она насыщенного темно-зелёного цвета, словно густой лес. В первую очередь Хупер принимается за его руки, начинает с кисти, мягко втирая круговыми движениями. Поднимает взгляд всего на секунду, дабы убедиться, что всё в порядке, и продолжает. Ощущения, честно говоря, непонятные, но ничего неприятного в этом она не находит.       Дальше. Руки остались не тронутыми огнем, в отличие от шеи. Молли сглатывает слюну и в очередной раз думает, что лучше бы этим занимался какой-то специалист, а не она — патологоанатом, робеющая от одного только взгляда Майкрофта Холмса. Но он, тем не менее, молчит, и это дает силы продолжать. Совершенно не смело она поворачивается немного ближе и протягивает руки, осторожно убирая ткань, чтобы шея была открыта.       Она чувствует пальцами его кадык, потом и как бьется пульс. Он умеренный, ничуть не учащённый, и девушка, честно говоря, немного завидует Холмсу, который остаётся абсолютно спокойным в такой ситуации. Она уверена, что её пульс сейчас скачет галопом, а что бы было, если бы положение вещей было противоположным? Представить страшно. Она убеждает себя не поднимать глаз, но отчётливо ощущаемый мужской взгляд буквально вынуждает это сделать.       Ей кажется, что всё замирает в этот момент — от её рук до стрелок часов, что стоят на тумбочке. Она вообще-то не слишком хорошо разбирается в людях и читать их по лицам никогда не умела, но что-то подсказывает, что теплота взгляда Майкрофта не обманчива. Она настоящая, и она манит к себе, словно зазывая. — Мистер Холмс.       Антея врывается в комнату подобно смерчу, заставляя Хупер проскочить и выпрямиться. — Ой, простите. Мне надо было постучать. Просто я узнала… — Да, следовало, — перебивает Майкрофта со сталью в голосе, что даёт понять, что он ещё долго не забудет об этом.       Молли встаёт и собирает всё обратно на поднос. — Мы всё равно как раз закончили, — отзывается она, кляня себя за двусмысленность слов, и покидает комнату также быстро, как в неё ворвалась Антея.

***

      Мытьё посуды всегда её успокаивало, поэтому сейчас девушка стоит, тщательно проходя губкой по уже давно чистой тарелке, которая в этом не нуждается. Она слышит шаги позади себя, но специально не реагирует. — Похоже, я вам помешала.       Хупер выключает воду и поворачивается к брюнетке. — Не говори ерунды. Я же сказала, что мы как раз закончили тогда. — А я и не о мази. — Тогда это ещё большая ерунда. Чай, кофе? — Только если ты мне расскажешь, чем это вы там занимались, — она запрыгивает на высокий стул, прищуривая глаза, — помимо приёма лекарств, конечно. — Тогда можешь уходить, ибо рассказывать нечего.       Антея смеётся непривычно задорно и громко. — Чай. Я буду чай, Молли.

***

— Так ты скажешь, что это было? — Ничего не было, — невозмутимо отвечает девушка, размешивая свой чай вот уже минуту. — Да, ладно, Молли, я же видела. Вы почти поцеловались! — Тш-ш, — шикнула Хупер, кинув на нее грозный взгляд.       Не хватало ещё, чтобы это услышал Майкрофт. Вероятность, конечно, мала, но всё же. — Ничего подобного. Я бы его не поцеловала. — Из-за последствий аварии?       Лицо Антеи вмиг становится серьезным, как и голос. Честно, Хупер даже обидно от подобного предположения. Она всегда считала, что ни возраст, ни внешность не могут являться настоящими помехами для отношений. И её оскорбляет, что Антея, с которой они уже стали, пожалуй, подругами, такого низкого о ней мнения. — Что ты говоришь? Конечно, нет. Это вообще не важно для меня.       Напряжённость сходит с лица Антеи, и она вновь становится весёлой. — Тогда почему?       Молли откусывает кусочек пирожного и запивает горячим чаем, чтобы помедлить с ответом. Ответ — для неё самой так точно — очевиден и вертится на языке, но отдает неприятным давящим чувством в груди. — Потому что это ни к чему не приведёт. К хорошему точно. Мы… Мы совершенно разные с ним, и тут ничего не выйдет. — Только из-за его работы? — непонимающе хмурится брюнетка. — Дело не только в ней, — она тяжело вздыхает. — Я не могу заинтересовать такого, как он, Антея. Взять, к примеру, хотя бы Шерлока. Как бы иронично это не звучало. — Молли, они, конечно, братья, но при этом во многом совершенно разные, поверь мне. И что значит «не можешь заинтересовать»? Ты красивая, умная, с тобой никогда не скучно. Прямым доказательством этому является тот факт, что до этой аварии вы регулярно с ним встречались в кафе.       Щёки Хупер тут же заливаются румянцем. — Что, думала, я не знаю? Ага, конечно.       Антея ухмыляется и подмигивает. Следовало догадаться, что она знает, пусть они никогда и не говорили об этом. Эти встречи, конечно, имели место быть, но они не значили ничего такого. Правда же?