***
Шаги вместе с перестукиванием зонта — такой знакомый звук, отдающийся эхом в груди. Молли вся цепенеет, костяшки белеют от того, как сильно пальцы сжимают бумагу. Ни в чем не повинные отчёты безнадёжно измяты, но ей плевать. Она слышит ещё шаги, другие — женские. На мгновенье приходит облегчение — если с ним Антея, то ей будет немного проще. Но дверь открывается и облегчение исчезает, словно его и не было — это не Антея, совсем не она. Женщина рядом с ним одета в платье-футляр красного, даже морковного цвета. И губы у нее тоже красные. На лице выражение высокомерия и презрения ко всему этому месту, словно одно нахождение здесь делает её грязной. Майкрофт же серьёзен, как и всегда. — Шерлок, мисс Хупер, добрый день. Познакомьтесь, это Джиллиан Андерс. Женщина кивнула всё с той же надменной улыбкой, словно нужно было подтвердить его слова. — Джиллиан, это мой брат Шерлок. И доктор Молли Хупер, она работает здесь патологоанатомом. Молли передёрнуло от сухости его тона и этих жалких скупых слов. Вот и всё, что он может о ней сказать. «Работает здесь патологоанатомом». Ей стало тошно и не осталось сил что-то сказать, она не посчитала нужным даже кивнуть. На это Майкрофт никак не отреагировал, а вот к брату обратился. — Шерлок, приличные люди вежливо отвечают при знакомстве. — Например? — он оторвался от бумаг, которые изучал. — Что рады познакомиться. Ты знаком с этикетом. — Да, но я предпочитаю не врать без повода.***
— Добрый день, мисс… Женщина замолчала, без малейшего смущения демонстрируя, что не помнит имени, и ей нет до этого дела. — Меня зовут Молли Хупер, мисс Андерсон. Майкрофт знакомил нас, если вы забыли. Она отреагировала — на его имя. Молли не собиралась называть его «мистер Холмс» здесь и сейчас при этой женщине. И плевать ей, нравится ли это Джиллиан или нет. Хотя, честно говоря, не плевать — хочется позлить её в отместку за всё это высокомерие. — И зачем вы здесь? До того, как Молли успела что-то ответить, в разговор вклинилась Антея, говоря четко и безапелляционно. — Я привезла Молли, и она останется здесь, потому что так хочет мистер Холмс. — Он без сознания. Как же он вам сказал? — До того, как потерял сознание. Это была ложь. Молли знала Антею уже достаточно хорошо, чтобы это заметить и понять. Может, женщина перед ними тоже это понимала, но доказать точно никак не могла, так что села обратно, поджав губы. Прошёл час, тянувшийся очень медленно. Молли сходила к автомату и купила кофе, который был отвратительным, но хотя бы занял трясущиеся руки. Наконец, дверь палаты открылась, и оттуда вышел доктор с двумя медсестрами. — Состояние мистера Холмса стабилизировалось. Сейчас он в сознании и потребовал, чтобы к нему вошли вы, — он посмотрел на Антею, которая кивнула в ответ. Она вошла внутрь, и Молли, только сейчас осознавшая, что сжимает в руке пустой бумажный стаканчик, выбросила его и вздохнула. Что теперь? Ей нужно поехать домой? С Майкрофтом все в порядке, смысла оставаться здесь нет. Она посмотрела на Джиллиан, всё внимание которой было до сих пор сосредоточено на телефоне. Она даже не старалась сделать вид, что её интересует состояние Майкрофта. Её жениха, между прочим. Только Хупер хотела уйти, как дверь открылась снова, и вышедшая оттуда Антея тут же взяла её за руку. — Он хочет видеть тебя. Тут Андерс всё же отреагировала. Она встала, преисполненная возмущения. — С какого это перепугу Майкрофт хочет видеть её? — Он дал чёткие указания. И даже если он только пришёл в сознание, его слово было законом для охранников у двери, так что Джиллиан не могла ворваться туда с выяснением ситуации. Поэтому, несмотря на сильное недовольство, она осталась там в коридоре вместе с Антеей, а Молли вошла. Палата была светлой и чистой, здесь даже не было запаха медикаментов, как обычно бывает в таких помещениях. Майкрофт, лежащий на больничной койке, вызвал у неё сильное чувство дежавю. Его глаза были закрыты, и она подумала, что он, возможно, заснул, так что можно выйти, но в этот момент раздался голос: — Здравствуй, Молли. Голос слабый, тихий и хриплый. Она не скажет ему «Что, уже не мисс Хупер», потому что язвить человеку, которому плохо, точно не в её правилах, но такая мысль возникает. — Здравствуй. — Ты можешь подойти ближе? Может. А может развернуться и уйти. В конце концов здесь сейчас должна быть не она. Тихо вздохнув, она сделала два шага вперёд и оказалась возле него. — Присядь, — он указывал, что ей сделать, но делал это мягко, будто просил. Проклиная всё и всех, а особенно себя, что слушается его, Хупер придвинула ближе единственный стул в палате и села. С этого расстояния ей удалось лучше осмотреть Майкрофта — бледный и обессиленный, над воротом больничной одежды проглядывались шрамы. Ему удалось сфокусировать взгляд на ней. — Я рад, что ты здесь. — Мне позвонила Антея. Она не была рада быть здесь. И уж точно не была рада, что здесь он. — Единственный раз, когда кто-то получит щедрую премию за своеволие. Молли убрала мешающую прядь волос за ухо. — Значит, ты всё-таки не говорил ей этого сделать. — Я был один у себя в кабинете, когда отключился, так что нет, не я. Она кивнула, не зная, что могла сказать на это. — Что произошло? Я думала, благодаря лекарствам такого не должно было произойти. Холмс отвёл взгляд, явно обдумывая, что ей сказать. — Возможно, я забыл принять их. — Сколько? — её голос немного зазвенел, что не скрылось от его внимания. — Около недели. Может, больше. Молли прикрыла глаза, и на этот раз громкий вздох разрезал тишину палаты. Она столько лечила его, заботилась, чтобы он в итоге наплевал на приём лекарств и оказался здесь, в больнице. Не было смысла спрашивать, почему он так сделал. Молли знала, что ответы будут о работе и делах, большой занятости и прочем. — Молли, я хотел поговорить с тобой. — О чём? — О нас. — Никаких нас нет, Майкрофт, — он встала. — И тут должна сидеть не я, а твоя невеста. — Она мне не невеста. — Все эти статьи в газетах врут? И то, что она здесь, это совпадение? — её голос был резким, но не громким. Не хватало ещё, чтобы кто-то за дверью услышал это. — Поверь, она не хочет быть здесь. — Верю, — губы изогнулись в горькой усмешке. — Но это ничего не меняет. Мне нужно идти. Молли стремительно приблизилась к двери и взялась за ручку, но замерла, когда Майкрофт закашлял. Посмотрев на него, она поджала губы и подошла. На столике очень кстати оказалась бутылка воды и стакан, который она тут же наполнила. Но мужчина был слишком слаб и продолжал кашлять, так что аккуратно подняла его голову другой рукой и, выждав, пока он немного затихнет, начала поить. Когда всё прошло, Молли убрала стакан и почувствовала прикосновение к руке. Зная, что этого делать нельзя, она всё-таки не смогла устоять и посмотрела в его глаза. Сейчас на нём не было маски равнодушия, но эмоции разобрать не удавалось. — Мне очень жаль, что всё так произошло. Я не должен был так поступать и надеюсь, что ты простишь меня однажды, если сможешь. Останься. Боль в груди вернулась — не физическая, совсем нет. Молли сжала его ладонь в ответ. — Мне тоже жаль, Майкрофт. Не забывай больше про лекарства. Она развернулась и вышла из палаты. Проигнорировав пытливый взгляд Антеи и, недовольный — Андерс, Молли направилась к выходу из больницы, чувствуя, что слезы вот-вот побегут по щекам.***
У неё отключился мозг, едва Антея сказала о том, что Майкрофт в больнице. Но Молли нужно было уйти сразу, как только доктор вышел из палаты и сказал, что его состояние в норме. Ей нужно было развернуться и уйти, не медля, а не входить туда. Это было ошибкой. Идти туда, говорить с ним и позволять прикасаться к себе — ошибка. Сейчас, сидя на своей кухне в большой теплой кофте и обхватив кружку с чаем ладонями, Молли понимала это предельно ясно. Четыре с половиной месяца. Четыре с половиной месяца прошло с того ужасного дня, когда он четко обозначил, что всё, что происходило, было лишь работой. Работой, за которую она не взяла деньги. Работой, которая никогда не была таковой для самой Молли. И за этот срок — чёртовы четыре с половиной месяца — стало немного легче. Боль перестала быть острой, стала просто тянуть что-то в груди. Девушка снова привыкла к монотонному распорядку дня «дом-работа-дом». Она ничего не забыла: не выбросила из головы вечера в том доме, чтение книг вслух и долгие разговоры. Такое нельзя просто взять и стереть, не выйдет. Но можно принять, что это останется в прошлом. Молли, к своему счастью или же горькому разочарованию, а, может, всему сразу, отлично умела это — принимать факт как данность и жить с этим. Ей приходилось мириться и с худшим. Но это, наверное, был самый ужасный раз, когда ей разбили сердце — Майкрофт и здесь оказался неподражаем. Ну почему, почему он говорил ей все эти слова там, в палате? Сейчас, когда уже поздно, когда он помолвлен. Если бы это случилось раньше. Если бы он не ранил её тогда… Но все эти «если бы» пусты и бессмысленны. Случилось то, что случилось. Ничего не изменить, не исправить. Тоби запрыгнул на стол и, хотя обычно Молли ему такого не разрешала, не обращая на это внимание, протянула руку и погладила. Он удобно устроился и мягко заурчал от её прикосновений. — Мы с тобой и с этим справимся, — тихо прошептав обещание, она сделала глоток чая.***
Его выписали на следующий день, и тогда же Майкрофт вернулся в свой кабинет и начал работать с того же места, где закончил. Так, словно на было приступа, не было Молли в его палате и их разговора. Словно не было ничего, что вывело бы его из привычного равновесия. Антея — собранная и холодная — смотрела на него с немым осуждением, за которое даже не выскажешь ничего, и говорила чётко по делу, больше не упоминая Молли. Майкрофт не мог понять, доволен был он этим фактом или удручен. Словно его помощница смирилась с тем, что ничего не изменится, потеряла надежду. Джилианн даже не старалась сделать вид, что ей есть дело до его самочувствия. Однако появление Молли её несколько взбудоражило — дело бы не в ревности, вовсе нет. Тут скорее взыграла потеря контроля. Ей не понравилось, что произошло что-то, чего она не хотела. Что ей по сути прямо сказали, что её слово ничего не значит против слова Майкрофта. Потому Андерс додумалась спросить у него «Почему она была здесь?», как только вошла в палату. Никаких вопросов о самочувствии, а сразу вот это. Холмс был слаб и сильно расстроен, потому только сказал «Потому что я так захотел». Больше никаких вопросов не последовало. А через три дня заявилась к нему, игнорируя раздражение Антеи, которая даже не успевала дотянуться до кнопки, чтобы предупредить его. Джиллиан подошла к его столу, протягивая левую руку вперёд. — Вот, смотри! Прелесть, правда? На безымянном пальце было кольцо из белого золота, на котором сиял цветок из драгоценных камней. Ярко-розовые лепестки и белая сердцевина. Она поднесла ладонь так близко, что ему пришлось отстраниться. Блеск был ошеломляющий, а сам вид кольца донельзя кричащий. — Лучшее кольцо девушке может подобрать только сама девушка, не так ли? Она ушла раньше, чем получила ответ. Майкрофт откинулся на спинку стула, стараясь дышать спокойно и размеренно. Это не был приступ — просто тошнота. Ему стало плохо от всего этого фарса. Андерс, ходящая туда и обратно, бесцеремонно вламывающаяся в его кабинет и покупающая кольца самой себе в честь их помолвки, которую никто из них не хочет. Хотя ей, кажется, плевать, за кого выходить замуж — у неё перед глазами только возможные перспективы. Она не Молли Мысль билась в голове снова и снова, а фоном проносились воспоминания. Вот Молли нерешительно стучится в дверь его спальни с подносом в руках, а вот Андерс, входящая в его кабинет, будто так и надо. Молли читает ему книгу вслух — Джиллиан говорит что-то советнику на приёме, и вся её поза и тон голоса кричат о превосходстве. Молли дает ему лекарства и бережно втирает мазь без намёка на отвращение — его будущая жена не спрашивает, как он себя чувствует, и говорит, что не может больше находиться в этой ужасной больнице. Она не Молли Молли бы никогда не купила сама себе кольцо на помолвку и, уж тем более, не выбрала бы что-то такое кричащее и, откровенно говоря, безвкусное. Она бы предпочла тонкий ободок золота с каким-нибудь одним изящным камнем. Молли не особо любит украшения. Зато любит крепкий черный чай с мятой, мягкие свитера, старые книги и своего кота. Молли смогла подружиться с вечно отстраненной Антеей и пекла ему шарлотку с яблоками и корицей, хотя Майкрофт и не просил. Она бескорыстно заботилась о нём и смеялась над его шутками. Молли была той, кого стоило беречь изо всех сил, а он слепой идиот, думающий, что знает, как лучше. Никогда Майкрофт ещё не совершал такой большой ошибки. И не осознавал её так поздно.***
— Молли, ты нужна! — Нет, Шерлок. Сейчас десять часов вечера, я вернулась с работы два часа назад и сейчас ужинаю у себя дома. И я точно не поеду обратно, потому что тебе нужен чей-то труп. — Не весь труп, а только… — Я сказала «нет», Шерлок. Умей принимать отказы. Хорошего вечера. Она положила трубку и откинула телефон на диван. Жить стало проще, когда она смогла говорить и делать то, что хочет сама, а не идти на поводу у несносного эксцентричного детектива. Через полчаса, когда с ужином покончено, а Тоби уже довольно лежал у дивана, Молли решает, какой фильм выбрать. Завтра суббота, законный выходной и нет необходимости ложиться рано. Она почти всегда выбирает комедию или мелодраму или всё сразу, а сегодня вот пришла мысль «может, ужасы?». Хупер они не нравятся совершенно, но раз уж в её жизни кардинальные изменения, то почему бы не попробовать? В конце концов, всегда же можно выключить. Палец уже почти нажал кнопку на пульте, когда раздался стук в дверь. Стук повторился, и она вздохнула, поднимаясь с дивана. Если Шерлок думал, что ему удастся вытащить её из квартиры и повезти в госпиталь, то он сильно ошибался. Третий настойчивый стук. Кто-то очень настойчив. Молли открыла дверь, начиная говорить: — То, что ты здесь, ничего не меняет! Но за дверью оказался не тот Холмс. Майкрофт стоял, опираясь зонтом в пол, и смотрел на неё. — В самом деле? Может, карри из ресторана было плохое, и у неё теперь галлюцинации? Молли посмотрела на него шокированно и напомнила себе дышать. — Полагаю, ты ожидала не меня. — Я никого не ожидала, — отвечает она несколько вяло. — Почему ты здесь? — Как невежливо, — он поднимает бровь. — И что, даже не предложишь войти? Предложить? Зачем? — Спасибо, я с удовольствием. И он просто прошел мимо неё, коснувшись локтем руки. Хупер мысленно считает до трёх, а потом закрывает дверь и идёт в гостиную. Зачем бы он не пришёл, это не займёт много времени. Майкрофт в её квартире смотрится неуместно — дорогой, прекрасно выглаженный костюм на фоне не нового диванчика горчичного цвета, полок с книгами и цветка в горшке. — Хорошо, ты вошёл, — она прислонилась бедром к спинке кресла, чувствуя себя несколько неловко в своей же гостиной. — А теперь скажи, зачем ты здесь? Холмс обернулся к ней, окинул фигуру взглядом и с особой тщательностью всмотрелся в лицо, будто что-то пытался в нем найти. И, кажется, нашел. Он вздохнул, потирая двумя пальцами переносицу. — Я хочу поговорить, Молли. — Мы уже поговорили. Больше обсуждать нечего. — Этот брак фиктивный, — резко сказал он, заставив её вздрогнуть. Не от самого тона, нет, а от смысла. Но это не её дело. — Ни я, ни она его не хочет. — Но он будет, — тихо выдохнула она, а потом сложила руки на груди. — В любом случае, меня это не касается. — А я хочу, чтобы касалось. — Что? Он ведь не то имел в виду, просто не мог говорить об этом. — Я совершил ошибку, Молли. Даже не одну. Но самая большая заключалась в то, что я обидел тебя и отпустил. Нельзя было так делать. И нельзя было ждать столько месяцев, прежде чем осознать это и прийти к тебе. У Молли дыхание перехватывает — в горле ком горького сожаления, а в голове очень не вовремя пусто. Ей нужно что-то сказать. Или хотя бы попросить его уйти, потому что — он прав — прошло слишком много времени, сейчас уже нет смысла говорить об этом. Это даже не соль на рану. Он раскроил незажившие швы. Молли одна открытая рана. — Ты не можешь так делать, — она нахмурилась, подбирая слова. — Не можешь появляться вот так и говорить мне все эти слова. Не спустя четыре с половиной месяца и одну помолвку, Майкрофт. Он уже готов что-то возразить, но вдруг раздался стук в дверь, заставляющий обоих вздрогнуть. Хупер хотела проигнорировать. Если это Шерлок, ситуация точно не улучшится. Но стук повторился, и пришло понимание, что, кто бы там ни был, он не уйдёт просто так. С обреченным вздохом и мыслями, что ей после всего этого понадобится что-то крепче чая, она пошла и открыла дверь. Второй шок за вечер — на её пороге Джиллиан Андерс в компании двух телохранителей. — Мисс Хупер. — Мисс Андерс, чем могу помочь? — вряд ли это просто совпадение, что она здесь. — Не можете. И она просто входит в её квартиру с выражением крайней брезгливости. Когда Молли заходит в гостиную, она как раз слышит слова Андерс, которые она гневно шипит мужчине в лицо: — Своим безрассудным поведением ты ставишь под удар нашу договорённость. Или тебе напомнить, что стоит на кону? Ты ведь не глуп, Майкрофт, и всё должен понимать! Хупер садится в кресло, чувствуя вдруг усталость и безразличие. Сейчас в её собственной квартире право голоса есть у всех, кроме неё, так что зачем волноваться и тратить нервы зря? — В этом нет необходимости, — он спокоен и собран. — Я отлично помню. Всё. — Отлично, — она растягивает алые губы в улыбке, почти кровожадной. — В таком случае, поехали отсюда. Здесь нам больше делать нечего. Она смотрит на Молли, которая теперь уже игнорирует её. — Тебе нечего, а я остаюсь. Что он говорит? Зачем продолжает это? — Черта с два. — Я разрываю договор, — вот тут уже Молли не могла остаться отстраненной и посмотрела на него. — Свадьбы не будет, тебе придется найти другого несчастного на роль своего мужа, а я остаюсь здесь, с Молли. Он разговаривал с Андерс, но смотрел на сидящую в кресле пораженную девушку, одним взглядом давая понять серьёзность своих намерений. — С той, кого люблю. Молли не удаётся сосредоточиться ни на чем другом, кроме его глаз. Ей всё равно, когда Андерс, ещё что-то сказав, наконец разворачивается и уходит. Они снова остаются вдвоем. Она поднимается и делает шаг к нему, но пока не прикасается. — Ты не должен был. Что, если ты пожалеешь? Он улыбнулся впервые за четыре с половиной месяцев. Улыбнулся ей и покачал головой. — Я должен исправить все свои ошибки перед тобой, Молли. И жалею лишь о том, что столько медлил. Но меня волнует другое. Она вопросительно смотрит, не понимая о чем он. — Любишь ли ты меня? Знаю, что со мной всегда было откровенно сложно и особенно после всего… — Я люблю тебя, Майкрофт. Всё это время и ещё раньше. Она всё же прикасается — обнимает его так крепко, как только может. Майкрофт пахнет так знакомо и уютно, словно всего этого не было. Он зарывается пальцами в её распущенные русые волосы и улыбается шире. Потом, потом он разберётся с Джиллиан и последствиями, какими бы они не были. Это будет потом. А сейчас Молли в его руках, и это важнее всего.