Проклятый дар

Я проснулась. Не стала сразу открывать глаза. В конце концов, в новом теле всегда сначала не по себе. Но проблема в том, что оно ощущается совсем не детским. Длинное, как прошлое, стройное. Щекочут волосы на плечах. Медленно, очень осторожно, я открыла глаза и убедилась в своих опасениях. Довольно изящная кисть с золотым браслетиком явно принадлежала не ребенку и так же явно принадлежала мне. Сколько же мне лет? Ничего, пара часов нужна на слияние старой и новой памяти, раз уж я пробудилась рывком. Прошло четыре тысячи лет. Время изменилось на три тысячи восемьсот семьдесят два года, триста двадцать шесть дней, пятнадцать часов, семь минут с тех пор, как я в последний раз его ощущала. Это катастрофа. Сев, я зажмурилась и уткнулась лицом в ладони. Как я могла не родиться раньше? Почему такой большой перерыв? Братья мои, наверное, с ума сошли уже от беспокойства. Интересно, Зеленый все же вернулся? Вада! Бедный маленький Вада! Я надеюсь, кто-нибудь из братьев разморозил его и дал спокойно умереть, иначе... Нет, не может быть, никто не может ждать четыре тысячи лет! Привыкать к новому телу долго не придется, оно почти не отличается от прежнего. Вот только к новому времени нужно будет приспосабливаться. Все изменилось. Из окна было видно, что комната высоко над землей, да и средства передвижения изменились. На столе тетради, книги, ноутбук. Хорошо, я уже начала вспоминать, как что называется. Я учусь в школе, мне шестнадцать. Кошмар, я ведь всегда вспоминала себя гораздо раньше, до пяти лет! Дом мой, я так понимаю, давным-давно разрушен временем. Походив по спальне, я взяла в руки телефон. Пальцы гораздо лучше смятенной меня помнили, что нужно делать. Я просмотрела календарь, заметки. Две тысячи пятнадцатый год. Они сменили точку отсчета времени? С трудом, но я смогла найти информацию. Буквы вспоминались практически сразу. Надо же, счет идет от рождения какого-то человека. Какая нелепица. Но как же мне связаться с братьями? Они ведь сейчас вряд ли зовут себя по цветам. Может быть, мои родители знают, как сейчас работают темпоральные маги? Такие маленькие апартаменты, всего две комнаты. В кухне-столовой сидели мои мама и папа, негромко разговаривали. У меня что-то спросили, но я не поняла. — Здравствуйте, — начала я, но поняла, что говорю на прошлом языке. Судя по непонимающим лицам, все давно поменялось. Ладно, нужно сосредоточиться, — здравствуйте. Мое имя... — Ты не... — дальше я не поняла опять. Все же нужно больше времени на слияние памяти, тем более в таком возрасте. Я что-то тороплюсь, но это ведь так важно! — Я же говорила надеть теплую куртку! — Мое имя Айриллин, — упорно повторила я, — тело вашей дочери было рождено, чтобы стать моим сосудом. На меня смотрели несколько секунд, а потом засмеялись. Что же, видимо, о реинкарнации темпоральных магов здесь не слышали. Очень плохо. Взяв со стола стакан, я присвоила ему отложенный на секунду стазис и подбросила. Естественно, спустя секунду он неподвижно завис в воздухе. — Мое имя Айриллин, — повторила я в наступившей тишине, — я Черный маг времени, переродилась в теле вашей дочери. В разразившемся хаосе было очень трудно сосредоточиться на новом языке, но я старалась. Бледная мама со стаканом в руках сидела на стуле. Она уже приняла успокоительное и почти не реагировала на мои рассказы. Отец же быстро воспринял новое, но все еще относился скептически. Про темпоральный дар они ничего не слышали никогда, и не знали, как найти моих братьев. — Вы можете помочь мне добраться кое-куда? — попросила я. Путь домой всегда легко найти. Меня тянет туда, будто веревка в груди, натянутая между мной и местом первого рождения. Получив согласие, я пошла приводить себя в приличный вид. А то расхаживаю в голубой пижаме, как и не Черный вовсе. Черных вещей в гардеробе оказалось возмутительно мало, но это я исправлю. Натянув черные брюки, нет, джинсы, я надела черную футболку. Расчесав волосы и умывшись, я подошла к ноутбуку. — Ну что, страшный зверь, будем знакомиться, — пробормотала я под нос. Я смогла сама набрать нужный текст, распечатать помог папа. Это единственный способ найти Ваду, если ему не посчастливилось все еще оставаться живым. Я даже не знаю, насколько эффективно работал стазис столько времени между моими жизнями. Отец почти не задавал вопросов. Видимо, ему нужно было смириться с произошедшим, уложить это в голове. Если опираться на мою память об этой жизни, я бы и сама не поверила в такое, если бы не была собой. На месте моего дома теперь красовался жилой комплекс. Как грубо... А я ведь хотела вернуться сюда и спокойно жить. Вдвоем с отцом мы быстро расклеили на всех досках для обьявлений и столбах листы с короткой надписью "Потерялся черный щенок по имени Вада" и моим номером. — Кто вообще этот Вада? — поинтересовался папа, разглаживая последнее объявление. — Мой слуга, — улыбнулась я, крепче сжимая в руке телефон. Пожалуйста, мой хороший, будь уже мертв... За день мне позвонили несколько раз с неопределившихся номеров, но я не брала. Не думаю, что глухой Вада может мне послать голосовой вызов. Хотя, не исключено, что нынешние технологии могли позволить ему слышать. Например, слуховой аппарат или что-то в этом роде. Я все ждала. Ждала, ждала, ждала, одновременно надеясь еще его увидеть и не увидеть. Если он правда прожил такую невероятно долгую жизнь, ему можно только сочувствовать. Мы, Цветные, легко бы так могли, но вся суть в том, что перерождение притупляет чувства прошлых жизней. Мне сейчас вот совершенно плевать на Дарона и на всех, кто успел меня хорошенько позлить. А у Вады такого не было. Да, время лечит, разумеется, но далеко не так хорошо, как реинкарнация. Натянутость в общении с родителями никуда не делась. Я звала их на "вы", потому что они мне чужие, фактически, люди. Но, когда я сказала, что оставлю их в покое, найдя братьев, они засопротивлялись. Все еще видят во мне свою Полину, хотя от нее осталось очень немногое. Утром мне предложили пойти в школу, но я отказалась. Нечего мне там сейчас делать. Там друзья и просто знакомые, которые не могут не заметить перемену, поэтому мне нужно найти другое учебное заведение. Родители обещали об этом позаботиться и оставили меня одну. Но все же матери нужно пить меньше таблеток, это никуда не годится. Хотя сидеть и реветь тоже никуда не годится, в принципе. Плюхнувшись на кровать, я тяжело вздохнула. Хочу домой, назад, в свой тёмный угрюмый особняк. В мрачную библиотеку, в кабинет, погладить стол. Хочу свою кружку, в конце концов. Мне всегда так тяжело распрощаться с любимыми вещами, так тяжело... Пришло сообщение. Я лениво подняла телефон на уровень глаз. Мне за это утро написало столько незнакомых людей со своими глупыми вопросами, что я успела от них устать. Одно слово, состоящее из бессмысленного на первый взгляд набора букв. Но это записанное кириллицей слово, разбившее мне сердце и заставившее радостно подскочить. "Госпожа?" Я с трудом могла держать себя в руках, пока сидела в такси. Мне немедленно хочется увидеть Ваду, а еще Красного, чтобы придушить, потому что не пожалел его. И Синего, чтобы придушить за то, что не пожалел его и не пнул Красного снять стазис или сам не снял. Как можно было заставить мальчика так страдать! Да у него жизнь длиной теперь как две трети моей! Это же куда годится, а? Засранцы! Машина остановилась у одного из подъездов. Несколько молодых мам с колясками и одинокий темный силуэт на лавочке. Будто полный безнадежности — сгорбился, сцепил руки в замок, низко опустил голову. Ждет меня. Уже столько веков ждет меня, бедный щеночек. Мне вдруг стало так стыдно, словно от меня зависело, когда родиться. Я аккуратно подошла к нему. Подняв голову, Вада сначала посмотрел с безразличием. Потом, осознав, вскочил, жадно поедая меня взглядом, хотел что-то сказать. И рухнул на колени, склоняя голову и укладывая ладони на бедра, как и положено. Я присела на корточки, без опасения резко стать старше ласково перебрала волосы на его затылке. До двадцати лет темпоральный дар не работает, даже обратный. Совсем не изменился, только черты лица стали немного острее, будто он физически страдал. Да за столько лет разве можно не пережить страдания? — Привет, щеночек, — улыбнулась я, когда он поднял взгляд. — Моя госпожа, — прошептал парень, все так же влажно, преданно и с восхищением глядя на меня, как тысячи лет назад, — моя госпожа... — Вставай, — я выпрямилась, он торопливо вскочил, — нам о многом нужно поговорить, да? — Х-хотите куда-нибудь пойти? — сипло предложил брюнет, не отводя от меня глаз. — Пойдем, — согласилась я, — где ты живешь? — мне показали на соседний дом, так что я кивнула и направилась туда. Вада, как раньше, пристроился сзади, но я обернулась на ходу и взмахнула ладонью: — Иди рядом. У едва не спотыкающегося о собственные ноги оборотня на лице было написано, что он не может поверить в мое возвращение. Мне было довольно неловко. Такая долгая жизнь — мучение, в этом нет сомнений. А он еще и ждал, плюс ко всему. Бедняжка, как же тяжело ему пришлось... — Ну... — уже в лифте смущенно начала я. — Как ты жил? — Через двести лет после вашей с-смерти началась война, — торопливо забормотал оборотень, будто сто раз прокручивал в голове, что скажет, если я спрошу, — королевство было уничтожено, я жил в л-лесу. Потом сюда опять пришли люди, уже славяне, но я старался к ним не в-выходить, потому что не знал их язык. Когда здесь появился город, пришлось учиться. Я каждый день приходил сюда, а когда тут построили дома, купил квартиру, — поспешно отомкнув дверь, Вада склонил голову, пропуская меня, — простите, госпожа, тут недостаточно роскошно и... — Все хорошо, — с трудом выдавила я, расстегивая куртку. Но все же не смогла сдержать слезы. Бедный мальчик столько лет жил один в лесу, столько лет ждал, верил и ждал, а я даже родиться не могла! — Госпожа? — запаниковал полукровка, хотел меня коснуться и все же отдернул руки. — Простите, госпожа, простите меня, я... Уткнувшись лицом ему в грудь, я всхлипнула: — Ты такой дурак! Зачем, зачем нужно было так долго ждать меня, мучиться, зачем? Я не понимаю, ну почему нельзя было дать ни в чем не виноватому мальчику умереть, почему у меня такие жестокие братья? Ненавижу их, козлов! Осторожно, очень аккуратно обескураженный Вада погладил меня по плечу. Все такой же, как будто и правда последний раз касался меня вчера, а не вечность назад. И пахнет все так же, и на ощупь такой же. Бедняжка мой, ну за что тебе такие мучения... — Знаешь, — шмыгнув носом, я подняла голову, чтобы он мог меня "услышать", — я хочу немножко поощрить тебя за ожидание. — Вы не обязаны, — смутился брюнет, отводя взгляд, — это ведь мой долг. Я буду распоследней свиньей, если не проведу с ним хотя бы эту жизнь, так что могу позволить кое-какие вольности. — Ну вот, за хорошее исполнение долга я разрешаю тебе прикасаться ко мне, как захочешь и когда захочешь, — слабо улыбнулась я. — П-правда? — заикнулся Вада. Я кивнула и охнула, когда меня с чудовищной силой обняли, отрывая от пола. Впечатав меня в стену, оборотень вжался носом мне в шею и шумно обнюхал, нещадно стискивая талию и грудную клетку. Я вцепилась ему в шею, крепко сжимая зубы, чтобы не застонать от боли, зажмурилась. Эта боль ничто по сравнению с тем, что пришлось пережить ему, так что он заслужил свои законные объятия. К счастью, ничего не хрустело. Утолив свой жадный порыв, оборотень отшатнулся, едва не уронив меня. — Простите, госпожа, простите, я не должен был так сильно... — залепетал он, пряча провинившиеся руки за спину. — Все хорошо, — придерживаясь за стену, я как можно естественнее улыбнулась, — я ведь разрешила. — И мне дальше можно будет вас обнимать? — с надеждой и плохо скрытым восторгом уточнил парень. Я хотела было сказать что-то вроде "только не так сильно", но просто кивнула. Этот сверх меры преданный мальчик заслуживает даже сожрать меня без соли. Хотя не такой он уже и мальчик... — Как насчет завтрака? — перевела я болезненную тему. — Я бы хотела какую-нибудь пиццу, а ты? — Я закажу, — проигнорировал мой вопрос, вот же мелочь... — какую вы хотите? — Выбери сам, — махнув ладонью, я присела, развязывая шнурки, пока оборотень торопливо тыкал пальцами в телефон. Я прошла в приоткрытую дверь и оказалась в небольшой и довольно уютной гостиной. Стены обшиты гладким темным деревом, пара книжных шкафов, небольшой диванчик, кресло, массивный письменный стол. На низком стеклянном столике у дивана лежала заложенная закладкой книга. В целом, вся обстановка немало напоминала мою библиотеку, что было приятным открытием. Вада явно не знал, куда себя деть, так что я присела на диван и легонько похлопала по своему бедру. Опустившись на колени и прижавшись скулой к моей ноге, щеночек так счастливо вздохнул и так умиротворенно прикрыл глаза, что я снова едва не разревелась. Бедный, так долго ждал, так долго... Угораздило же ко мне попасть, да еще и привязаться, бедный... — Где меня похоронили? — поинтересовалась я, предварительно потеребив кончик его носа, чтобы обратил на меня внимание. — Я не знаю, госпожа, простите, — смутился парень, — на следующий день после вашей... Смерти, — он сглотнул и аккуратно положил ладонь мне на икру, видимо, чтобы убедиться, что я правда здесь, с ним, — прибыла княгиня Малон, хотела забрать меня, — вот как, вот почему я так резко слегла, да еще и Вада со своим чутьем унюхал, что проблема где-то у меня в животе. Отравила меня, подлюка, — поэтому я сбежал ненадолго, простите. — Не хотел быть ее рабом? — улыбнулась я, давая понять, что не злюсь. — Нет, просто она увезла бы меня так далеко от вашего дома, а я должен был ждать, — смущенно опустил ресницы брюнет. Неужели его правда не волнует, что всякие дамочки, включая меня, используют его как постельную игрушку? Я не стала больше его беспокоить, просто гладила по голове. Кажется, намучившийся за столькие годы парень только и ждал возможности вырубиться у меня на колене. Правда, когда у него завибрировал телефон, он аж подскочил. Дикими глазами уставился на меня, как на чудо-юдо, и быстро успокоился. Я бы, наверное, на его месте боялась, что мне приснилось. Когда ходивший открывать дверь оборотень вернулся с пятью коробками пиццы, я изумленно приподняла брови. — Я думал, будет хорошо, если бы вы смогли выбрать ту, которая больше понравится, госпожа, — застенчиво потупился Вада. Мой маленький милый щеночек совсем не изменился...