Проклятый дар

Наверное, глухота Вады иногда все же плюс. Он ночью откатился на другой край кровати, так что я получила возможность, не разбудив его, собраться и уйти в школу. Уже в середине первого урока мне пришло сообщение с извинениями, почему-то очень меня умилившее. Пусть этот полукровка и является моей, фактически, вещью, я не могу обращаться с ним так, как обращалась в свое время со слугами, я многое готова ему простить и на многое могу закрыть глаза. Беспокоюсь, забочусь о нем, стараюсь порадовать. Значит ли это, что он для меня уже не просто вещь? Пусть немного невпопад, я спросила, знает ли он, почему я пью всегда из одной кружки. Вада предположил, что это потому, что это моя любимая кружка. Я уже начала набирать ответ, когда учитель гневно потребовал убрать мобильник. В угоду дисциплине я послушалась, с трудом досидела до конца урока. Оборотень, кажется, просек отсылку и написал: "Нет, госпожа, вы же не можете", которое даже в виде букв выглядело как-то потрясенно. Я усмехнулась, набирая: "Ну и кто мне запретит?" Как и следовало ожидать, он не выдержал и пришел встречать меня из школы. Я не стала слушать его жалобный скулеж, приподнялась на носочки, опираясь на широкие плечи, и поцеловала его. Брюнет ответил на объятия с такой жадностью, что приподнял меня над землей. — Я влюбился в вас, как мальчишка, уже на второй день, моя госпожа, — все же немного отстранившись, Вада виновато сделал брови домиком, — я... Я был так счастлив, когда понял, что нравлюсь вам, но я не должен был, я ведь ваш... — Быстро же ты нашла мне замену, Полинка, — смутно знакомый по не моей памяти голос заставил парня напрячься, — даже школу поменяла, чтобы больше со мной не видеться, да? Ах, да, это Максим. Полина рассталась с ним за два дня до моего пробуждения в ее теле. — Прости, но тут все несколько иначе, — повернувшись к бывшему, я поняла, что, кажется, все тайное и "сверхъестественное" всегда крутилось вокруг этого тела, — я думала, вашим запрещено встречаться с людьми. — Нашим? — в отдающих желтизной светло-карих глазах мелькнула паника. — Ты о чем? Это полукровки вот от людей внешне не отличаются, а настоящих видно по глазам и неестественным, дерганым движениям рук и ног при походке, будто они все время хотят опуститься на четыре конечности, да и выглядят всегда намного моложе, чем полукровки того же возраста. Но негоже посреди полного двора детей обсуждать подобные вещи, так что я мягко, без хлопка соединила ладони, и щелкнула пальцами, когда весь мир вокруг меня замер, кроме двоих оборотней, чтобы подкрепить свои следующие слова. — Меня зовут Айриллин, я Черный темпоральный маг, — представилась я, — это тело было рождено, чтобы стать сосудом для меня, так что ты к нему более отношения не имеешь. И вообще, тебе же лет тридцать, да? Не стыдно было девочку развращать? — О Черном было ничего не слышно уже хрен знает сколько, — прищурился Максим, — да и, если нашим запрещено встречаться с людьми, что рядом с тобой делает этот? — Прояви уважение! — грозно рыкнул "этот", чистокровный отшатнулся, потому что, как и среди волков, признание авторитетов происходит почти мгновенно, а опыт и силу Вады видно невооруженным взглядом. — Мы не встречаемся, — мило улыбнулась я, — он моя собственность. Окинув быстрым взглядом полукровку, Макс заметил ошейник на запястье и придвинулся к нему, торопливо шепча: — Ты не должен быть ничьим рабом! Ты же волк! Ты можешь убить ее одним ударом, зачем подчиняться? — Сами же чистокровные всегда презрительно называют нас псинами, — спокойно, но с недобрым прищуром ответил Вада, — как и подобает псине, я предан своему хозяину. — Уже много-много лет, — добавила я, взъерошив светлые волосы шарахнувшегося оборотня, — куда тебе с твоим ничтожным возрастом понять, как устроено было общество. Я проголодалась, пойдем пообедаем, Вада. — Куда желаете пойти, госпожа? — парень предложил мне локоть, мгновенно позабыв о сородиче. — В твое любимое место, — не стала долго выбирать я. После вкусного кофе с пирожными Вада проводил меня домой. Я предложила ему остаться, но он застенчиво попросил разрешения уйти, чтобы до завтра подготовить мне подарок. Я так глупо улыбалась, то и дело вспоминая его бегающий взгляд и стеснительно сцепленные пальцы, что даже не пыталась браться за выполнение домашней работы, просто лежала на кровати и обнимала подушку. Такой милый щеночек, такой ласковый, такой измученный жизнью. Не знаю, на его месте я, наверное, возненавидела бы того, кто обрек на бессмертное существование и бесконечное ожидание. Да, я думаю, что лучше было бы для него умереть, но вот для меня... Я эгоистично рада тому, что он со мной сейчас. Наверное, я бы очень расстроилась, узнав о его смерти. Перевернувшись на спину, я вздохнула. Хочу еще раз увидеть его в волчьем облике, очень хочу. Обычно я довольно прохладно отношусь к животным, но это очень милый и послушный щенок в теле огромного волка, так и хочется почесать за ушами, потискать, зарываясь пальцами в густую темную шерсть. Достав телефон, я нашла вчерашнюю фотографию Мая с Вадой и улыбнулась. Разве не прелестно? Разве не чудо, что эту прелесть мне подарили? Хоть какая-то польза была от Дарона, надо же. Без сомнения, этот оборотень — моя любимая вещь. Придя с работы ближе к вечеру, мама сразу прилегла, выпив пару таблеток. Она попросила меня сходить в магазин, чтобы было, из чего приготовить ужин к приезду отца. Я была недовольна, хотела предложить просто заказать на дом, раз уж плохое самочувствие у единственного в доме, кто умеет готовить. Но нужно быть благодарной за то, что меня вырастили, так что лучше я просто возьму продиктованный список и схожу. Продуктов, вроде бы, не так много, не надорвусь. Увлеченно набирая ответ Ваде, поинтересовавшемуся, во сколько завтра у меня заканчиваются уроки и не буду ли я против зайти к нему за подарком, я вдруг ощутила себя летящей. Не успев понять, что происходит, я крепче вцепилась в телефон и почувствовала резкий и болезненный удар головой.