Не совсем фиктивный брак, или Red&Yellow Club

Leave us now cause we feel free From petty troubles and misery. They pass unnoticed in this room With Leonora’s piano sound This is our special Red & Yellow Club. (Оставь же нас, ведь мы свободны От дрязг, и бед, и ссор пустых. Здесь, в этой комнате они проходят мимо нас Под звуки пианино Леоноры. Это наш Красно-желтый клуб.) - Ты нажимаешь на кнопку, и играет музыка? - Да. - Та самая, которую они когда-то пели? - Да. - С ума сойти! Правда? - Как видишь, - Хелен глядела на Маргарет снисходительно. Привидение совершенно обалдело от достижений техники и стало непроизвольно покачиваться на диване. Зрелище не из привычных – девушка раскачивается, а синяя обивка дивана не проминается ни на миллиметр. - Почему у нас такого не было? Почему? Почему? - Успокойся, - в покойной душе очевидно пробудилась меломанка, а Хелен хотелось поговорить немного о другом, - ты хотя бы разобрала, о чем они поют? - Да, ну и что? - Красно-желтый клуб, Леонора. Тебе ничего не напоминает? - Ты хочешь сказать, что Леонора из их песни – героиня «Парка Лиственниц»? - Именно. А красно-желтый клуб – это комната в красно-желтых тонах, в которой закрылись ото всех Леонора и Джозеф. - Ты уверена? – похоже, Маргарет сомневалась. - Уверена. Я читала на одном сайте, они сами сказали, что песня написана под впечатлением от «Парка Лиственниц». - Прости, пожалуйста, на чем ты читала? - На сайте. Эх, как бы тебе объяснить… Неважно. Читала, в общем. - Ладно, верю. Ты знаешь, а это ведь очень приятно. Спустя целый век меня читают, сочиняют песни под впечатлением от моих рассказов. Удивительно. Мое тщеславие довольно греется на солнце. - Это еще не все, у них есть песня «Todd, somewhat of a crank». - «Тодд, в некотором роде чудак»? - Да. Как ты правильно догадываешься, это Тодд из «Над самым Лондоном». - Здорово. Правда, необычное название. - Почему? По-моему, вполне подходит. - Подходит, просто… Просто музыка у вас очень странная. - Ну, да. «The Perfect Storm» - вообще особенная группа. Не такие, как все. А вообще, ты, скорее всего, просто не привыкла. Что ты там у себя в начале двадцатого века могла слышать? Классику? Это ведь совсем другая музыка, другой стиль. - Наверное, ты права. - Тебе хотя бы нравится? - Не то, чтобы очень … Непривычно, но слушать можно. - И на этом спасибо. Хоть ты их и недооцениваешь. Это парни всех времен и народов. Были. Точнее, я так считала до сегодняшнего вечера. Зачем-то пробралась к ним, а они злые и обкуренные. - Ты разочарована? - Есть немного. - Обкуренные – это… - Это значит, покурили особую траву и перестали соображать. Мозги сдали на хранение. - Милые люди. Может, и не стоит судить их так строго. Раз они ничего не соображали. Хотя я могу и ошибаться. Мой любимый музыкант, например, оказался далеко не идеальным. - Да ну? И что же произошло? - Ничего особенного. Просто мы с ним еще встретимся. Впрочем, об этом не сейчаc. *** Тусклый свет керосиновой лампы, приятный запах дерева. То тут, то там попадаются полупустые полки. - Вино, вино, вино, куда Джош подевал вино? Я, скрестив руки, наблюдала за Мэтью. Тот методично обшаривал погреб в поисках небольшой бутылочки, которую недавно принес Джош. Мэтью не заметил, как я вошла, поэтому продолжал поиски в одиночестве. Я прекрасно знала, куда Джош поставил вино, но решила подождать, пока Мэтью ко мне не обратится. Я хотела вызвать его на небольшой разговор. - Черт, и здесь нету, - Мэтью пошел прочь от полок, которые только что обыскивал. Он направлялся как раз мне навстречу. - А, леди Уолтер, это вы, - да, да, да, настолько официально он ко мне обращался, почему-то это меня напрягало. К тому же сейчас он держал лампу слишком близко к моему лицу, - вы мне не поможете? Где-то здесь должна обитать бутылка превосходнейшего Грюо Лароз, вот только где именно? - Вино? Дайте подумать. На этих полках нет, на тех и подавно, значит... Знаете, я видела какую-то бутылку вон там, правом углу. Только лампу незачем так близко держать. - Простите. Где, говорите, я не вижу? - Выше. Давайте, я вам посвечу. - Пожалуйста. Вот, теперь вижу. Отлично, сейчас… вот. Благодарю вас, леди Уолтер. Нет, эту «леди Уолтер» пора прекратить. - Собираетесь пить в одиночку? - Я? Эмм… Ну… Тут только я и вы, Джошу вредно, я вообще не знаю, зачем он вино притащил. Так что, видимо… да. Я выразительно посмотрела на Мэтью. - А что… Вы тоже будете? А, ну да, не подумал. Хорошо, давайте только поднимемся. Мы пошли в гостиную, поставили бутылку на стол, я отправилась за бокалами, а Мэтью стал открывать вино. Я вернулась, налила нам обоим. - Хватит, хватит, - остановил меня Мэтью. Я специально налила ему побольше в надежде, что вино прибавит ему откровенности. - Сейчас, еще чуть-чуть. Вот, пейте. Я удобно расположилась, откинувшись на спинку черного кованого стула. Мэтью уселся напротив меня за небольшим круглым столиком. Он явно чувствовал себя немного скованно, бокал дрожал у него в руках, вино едва не пролилось на скатерть. Я доброжелательно смотрела почти ему в глаза. - Вы нервничаете, Мэтью, в чем дело? - Да нет, все нормально, - он взял бокал покрепче, но мои слова явно не подействовали на него успокаивающе. Мэтью зашарил глазами по комнате в надежде найти предмет для беседы, - красивая у вас картина. - Эта? – я обернулась. За спиной у меня стоял мольберт с незаконченным рисунком. Не помню точно, каким, но, по-моему, это была Донсия. А может и не Донсия. - Да. Это… уверенные штрихи. Сразу видно, хорошая художница. Да, - сказано неуверенно и быстро. - Это набросок, на него ушел всего-навсего час. - Тем более. Пауза. - Джош мне как-то говорил, что это рисунок к одному из ваших рассказов. - Он не ошибся, я действительно пишу рассказ. «Донсия». Про испанку. - Да? Это очень интересно. Я, знаете, не читал ваших книг… Что-то мы все дальше и дальше от темы. - Мэтью, - я перебила его, - за что вы меня не любите? Мэтью осекся. Он вперил в меня ставшие большими глаза и замолк. Смотрел так, как будто увидел меня в первый раз. Похоже, я попала в точку. Интересное состояние – одновременно удивлен и о чем-то напряженно думает. Я решила облегчить ему задачу. - Я имею в виду, вы иногда так подчеркнуто вежливо со мной разговариваете. Мне даже кажется, вы меня избегаете. Да вот, пожалуйста, хоть сейчас. Вам ведь неловко в моем обществе? Почему так? Скажите. Снова пауза. Мэтью долго смотрел на меня, потом на обои, затем почему-то на мой рисунок, после чего его вниманием всецело завладело что-то у меня за плечом. Наконец, он посмотрел мне в глаза и вдруг улыбнулся самой теплой из улыбок, которые я когда-либо видела у него на лице. Мы оба засмеялись. С плеч Мэтью как будто спал груз весом в пятьдесят фунтов. - Все хорошо, абсолютно, - кое-как пробормотал он, отсмеявшись, - теперь все хорошо. Каюсь, раньше действительно не самым лучшим образом относился… А, да это и не важно теперь. - Вот и здорово. Теперь, я надеюсь, вы можете называть меня просто Маргарет? Не леди Уолтер, за бокалом вина это как-то неуместно, честное слово. - Так уж и быть, леди… Ой, то есть Маргарет. Разговор вышел короче, чем я предполагала. *** The shades revenged of killing women Who’s soubriquet was carrion-crow. She heard them every day of life Until she was buried into ground. (Духи отомстили за убийство женщины По прозвищу черная ворона. Она слышала их каждый день своей жизни, Пока ее не предали земле.) - Я поняла, я поняла! – привидением завладел совершенно девчачий восторг, - это они «Донсии» начитались. - Да-да, именно, - Хелен захотелось перечитать эту книгу. Интересная история про Донсию Альварес де Морено по прозвищу черная ворона, про ведьму, которая общалась с духами на развалинах старой готической часовни, про то, как ее убил Эдмундо Видаль, враг ее отца, наконец, про то, как духи старой часовни отобрали у Эдмундо всех, кто еще был ему дорог.