Монток

Детектив-сержант Дэйлард не был порядочным полицейским. Он этакое живое воплощение «плохого копа», который превышает свои полномочия, разбивая в кровь лица задержанных, не отчитывается в срок перед начальством и неустанно хамит коллегам. И нет, дело не в отсутствии такта или в завышенной самооценке. Дело в работе, которую ему приходится выполнять. Деформация личности полицейского детектива отдела похищений и насильственных преступлений происходит уже после первой десятки трупов, отчего твою улыбку или вежливость могут запросто принять за первые признаки психического отклонения. Улыбаться, глядя на труп или в красное от слёз лицо матери, отчаянно желающей найти потерявшегося ребёнка, — ненормально. Посылать своего коллегу, зная, что от вежливости он умнее не станет, — часть своеобразного этикета, который чтут лишь в стенах участка. Работа накладывает неизгладимый отпечаток. Наверное, поэтому Дэйларда бросила уже третья девушка, а соседи винят его в неоправданной грубости и брани через каждое слово. — Как же ты меня заебал, — протягивает он, глядя на то, как к его письменному столу окрылённой походкой направляется Дэйв. На лице гостит самодовольная ухмылка. Такая, которая свойственна человеку, чей заклятый соперник потерпел сокрушительное поражение. — Чего припёрся? — Эрик-Эрик, — Дэйв цокает языком и аккуратно кладёт на край стола, что называется, серьёзную бумагу — приказ комиссара полиции, заверенный его подписью и печатью. — Кажется, кое-кого сняли с задания. Вот досада-то, — усмешка. — Кто-то остался без премии на Рождество? — А тебе лишь бы под чужую дверь насрать, да, Дэйв? — парирует Эрик, даже не глядя на бумагу. Он и так прекрасно знает, что его отстранили от дела по убийству торгового представителя, и передали все материалы крысёнышу, который стоит сейчас перед ним и злорадствует, будто Гринч. — Валяй, забирай дело. Я посмотрю на то, как ты выступишь с обвинениями. Дэйв снова усмехается, скрестив на груди руки, в то время как Эрик, абсолютно расслабленный, откидывается на спинку стула, вертя в руках карандаш. — А что не так с обвинением? — решает поинтересоваться мужчина. — Ну, ты же сам говорил, что нарушение в процессуальных действиях. А что в этом случае будет? Правильно — ни-ху-я. Удачки тебе, в общем. Может, эта пустышка и прокатит в суде. Его собеседник только собирается возразить, как в кабинет входит русоволосая молодая девушка — стажёр, не так давно получившая звание детектива и закреплённая за Эриком в качестве протеже. — Вам письмо из криминалистического кабинета, — протягивает Эрику конверт, который он тут же перехватывает и вскрывает. — И ещё: там, в коридоре ждёт одна важная шишка. — Из Департамента? — тут же предполагает Эрик, оторвавшись от двухстраничного письма. — Из Бюро, — коротко поясняет стажёр. С уст Эрика срывается немногословное, но удивлённое: «Блядь», после чего он велит пригласить гостя к нему в кабинет. Девушка зазывает визитёра внутрь, которым оказывается высокий, атлетического телосложения мужчина зрелых лет. Армейская выправка, короткие тёмные волосы и аккуратно выстриженная бородка вокруг рта — ребята из Бюро все как на подбор, а их педантичность и раздражает, и вызывает зависть одновременно. — Детектив Дэйлард? — Незнакомец засовывает руку во внутренний карман своего тёмного пиджака, а затем демонстрирует фирменное удостоверение с золотым жетоном и тремя большими синими буквами. — Агент Кэрпбелл, ФБР. — Что, опять кто-то банк ограбил? — хмыкает Эрик и откладывает письмо в ящик стола, прекрасно понимая, что в ближайшие пару часов ему, скорее всего, не дадут его спокойно прочесть. Агент оглядывается на стоящего рядом Дэйва и никак не реагирует на его приветливую, можно сказать, подхалимскую улыбку, после чего вновь обращается к Эрику: — Мы можем поговорить наедине? — Конечно. Дэйв, вали нахер. Его коллега адресует ему холодный взгляд и молча выходит, не забыв при этом громко, демонстративно захлопнуть дверь. — Парни из Бюро у нас нечастые гости, поэтому я даже не знаю, что сказать, — теряется Эрик, разведя руками в стороны. — Я буду предельно краток, учитывая, что мне отнюдь не льстит здесь находиться. Ваш участок, знаете ли, детектив, пользуется дурной славой, а вы — в первую очередь. — Прячет удостоверение обратно. Эрик тут же меняется в лице, понимая, что и в этот раз перед ним напыщенный и горделивый федерал, позволяющий так себя вести лишь благодаря той власти, которой его наделил Минюст вкупе с жетоном в кожаной корочке. Агент Кэрпбелл меж тем продолжает, позволив себе чуть улыбнуться: — Сейчас мне нет дела до того, чем вы тут занимаетесь. К вам на днях заходили двое молодых людей, припоминаете? — бархатной интонацией спрашивает он. — Допустим, — сухо отзывается Эрик, поняв, о ком именно говорит этот тип. — Видите ли, этим делом занимается наша контора и нам бы не хотелось, чтобы к этому была причастна местная полиция. Это вопрос не столько юрисдикции, сколько профессионального понимания. — А на каком основании? — О, вам нужна официальная бумага? Она придёт к вам завтра с утра. Мы даже можем предоставить разрешение прокурора штата, — снисходительным тоном отвечает агент Кэрпбелл. — Давайте не будем усложнять друг другу жизнь? Вы не мешаете нам, мы — вам. Вот так запросто шишки сверху могут забрать твои полномочия, присвоить себе твои заслуги, оставить тебя не у дел, сетуя при этом на неспособность хоть как-то повлиять на конечное решение. Эрик уже давно понял, что в полиции главный тот, у кого есть власть и связи. Не важно, хороший ты коп или плохой и сколько дел ты раскрыл, но против ребят в элегантных костюмах дорогого покроя ты ничто. Для них ты самая обычная гончая, которая делает за них всю грязную работу и довольствуется тем, что есть в виде жалкой заработной платы и единственной в год премии. — Что они натворили, раз им на хвост сели вы? — внезапно интересуется Эрик. — Делайте свою работу, детектив. — Детектив-сержант, — раздражённо поправляет он, гордый за своё звание. — Чудно, — усмехается агент Кэрпбелл и застёгивает пуговицы своего пиджака. — Удачи, детектив-сержант. — Он разворачивается и направляется к двери, но останавливается прямо на пороге. — Да, кстати, — произносит, обернувшись, — избавьтесь от результатов дактилоскопии. Поверьте, не стоит влезать в это. — Предостерегающая улыбка. — Ещё раз удачи. Эрик негромко фыркает, проводив фигуру агента неприязненным взглядом. «Вот же урод. В рот я ебал всех этих федералов», — мысленно негодует он, а потом вспоминает о письме, что прямиком из криминалистической лаборатории. Если козёл из Бюро знает о результатах, то наверняка знает и о письме. Но Эрику плевать. Он сам решает, во что ему влезать, а от чего держаться подальше. Эрик ухватывает письмо и пробегает глазами по строчкам, игнорируя непонятные научные термины и формулы, больше напоминающие заклинания для призыва тёмных сил, и заостряет внимание на дактилоскопической карте, где, помимо оттисков фаланг пальцев, имеется короткое досье на человека, чьи отпечатки и подвергались экспертизе. — Твою мать… — всё, что слетает с его уст, когда он вчитывается в содержимое письма и понимает, насколько всё серьёзно.

* * *

Те несколько дней, что прошли после инцидента в парке, Флинт приходил в себя, лёжа на диване. Алисия помогла обработать раны, смыла запёкшуюся кровь, сделала компресс и наложила стерильные повязки там, где это потребовалось, не забыв заклеить пластырями ссадины. Теперь лицо больше не напоминает вздувшийся шар, хотя в некоторых местах по-прежнему остаются припухлости. Флинт не сразу сообразил, что ему выбили два зуба и что Майкл привёл его домой. Как он смог отыскать обратную дорогу и донести его тело до самого порога — загадка. Но в одном Флинт уверен точно: Майкл спас их, хоть и зверски обошёлся с предводителем той банды грабителей. Меж тем Алисия, кое-как оправившись от того факта, что её бойфренда избила на улице кучка хулиганов, пришла в негодование, узнав, что ей придётся терпеть присутствие Майкла ещё какое-то время. Она была благодарна юноше за спасение Флинта, но всё же настаивала на том, что пареньку нужно идти своей дорогой и что он уж точно не может остаться с ними. От Тима по-прежнему не было никаких вестей. Исчез ровно в тот момент, когда в одиночку вышел из той проклятой заброшки. Что ж, теперь уж точно пора ставить в известность копов, ведь такая пропажа начинает набирать серьёзные обороты. Выходит, нужно будет поставить детектива Дэйларда в известность. А пока… Пока ему ничего не остаётся, кроме как и дальше разгадывать голубоглазую и длинноволосую головоломку. Всё так же лёжа на диване с ноутбуком на бёдрах и искоса наблюдая за тем, как Майкл пытается соединить несколько кусочков мозаики, Флинт понимает, что чем больше он узнает о таинственном юноше, тем больше вопросов посещают его голову. Настоящая лохматая загадка. Решив даром времени не терять, Флинт часами сидел в интернете, пытаясь откопать хоть какую-то информацию о подобных случаях. Он просмотрел сотни форумов диггеров и сталкеров, но максимум, на что натыкались тамошние братья по духу, — это застрявшие в узких расщелинах подземных коммуникаций животные, начиная от кошек и заканчивая енотами. Людей ещё никто не находил. Похоже, Флинт в этом деле первооткрыватель. Он потирает уставшие от многочасового сидения за компьютером глаза и снова задумывается над тем, что произошло в парке. Всё это можно попробовать объяснить банальным страхом и вынужденной самообороной. Вряд ли Майкл владеет техникой рукопашного боя, а потому единственное, что он смог сделать — повалить мерзавца и отгрызть ему ухо. Как же это дико звучит. Флинт будто бы снова оказывается там, в парке, а перед глазами вновь возникает страшная картина истошно кричащего от боли и истекающего кровью Мопса и лежащего возле него оторванного уха. Но на месте бандита мог быть кто угодно: сам Флинт, Алисия или кто-нибудь ещё. Стоит только Майклу почувствовать опасность, как он снова накинется. Флинт старательно игнорирует глупые предрассудки, но всё же берёт себе за правило — ни в коем случае не злить Майкла, иначе он снова что-нибудь выкинет. Глаз высосет, например. Нет, здесь точно нужна помощь специалиста. — Флинт, — зовёт его Алисия, остановившись на пороге комнаты. Он не сказал ей, что Майкл сделал с грабителем, иначе парнишке уж точно пришлось бы искать новое место для ночлега. Достаточно и того, что девушка со скрежетом зубов согласилась потерпеть его присутствие ещё пару дней, хотя это был последний срок. Что будет потом — Флинт даже не представляет, ведь если настоящий адрес места жительства Майкла так и останется неизвестен, тот получит статус самого настоящего бездомного, а там и до голодной смерти недалеко. Флинт откладывает в сторону ноутбук, и, кинув на Майкла мимолётный взгляд, поднимается с места и подходит к девушке. — Я должна тебе кое-что сказать, — тут же начинает она, но так, чтобы её слышал лишь он, — сегодня вечером к нам придут гости. Флинт удивлённо взирает на Алисию. «Только бы не собрание проклятого читательского клуба…» — Кто? — Моя очередь принимать девушек из читательского клуба. Это фиаско, Флинт. Это тот самый момент, когда тебя заставляют выбирать, что для тебя дороже: жизнь чужого человека или отношения. Он облизывает губы, собираясь с мыслями. — Ты это серьёзно? — изумлённо спрашивает. — Вот прямо сегодня? Прямо в тот момент, когда мы по уши в дерьме? — Это ты втянул нас в чёрт знает, что. И нет, я не собираюсь что-то переносить ради этого типа, — она глядит за его спину, натыкаясь на задумчивого Майкла. — Будет лучше, если ты сводишь его куда-нибудь. В ту же парикмахерскую. — Нет, — отрезает Флинт, — мы никуда не пойдём. — Флинт, я не хочу ссориться из-за этого. — Последние несколько дней ты только этим и занимаешься, — неожиданно резко произносит он, но, заметив, как побледнела Алисия, вздыхает и смягчает тон. — Слушай, он слишком непредсказуемый. Это чудо, что он ничего не натворил в участке или в той лаборатории. — К чему ты клонишь? — настораживается Алисия, подозрительно покосившись на Майкла. — Что если он умом тронется на глазах у твоих подруг? Выкинет что-нибудь? — поясняет Флинт. — Что тогда? К тебе же вообще ходить перестанут. Алисия хмурится, понимая, к чему клонит её бойфренд. Ей неохота признавать, но в чём-то он определённо прав. — Тебя же не уволят из-за этого, не лишат зарплаты или премии, — продолжает напирать Флинт. — Позвони, перенеси это собрание на следующую неделю. Ну, обидятся они и что с того? Это всяко лучше, чем потом объясняться перед копами. — Что, прости? — опешила Алисия. — Да это так, мысли вслух, — отмахивается. — Так мы договорились? Алисия ничего не отвечает и молча удаляется на кухню. В следующую секунду оттуда доносится её виноватый голос, сообщающий какой-то Анжелике, что сегодня собрания не будет. Флинт облегчённо вздыхает: теперь-то день просто обязан закончиться без происшествий. Хотя, если верить всяким афористичным утверждениям, о которых ему часто рассказывала Алисия, то ещё многое может измениться, как, например, согласно тому же закону Старджона, где ничто не может идти правильно. Но он отбрасывает тревожные мысли и глядит на то, как Майкл успешно соединяет ещё несколько кусочков мозаики и тщетно пытается загрести ложкой хлопья из миски. — Давай помогу? — тепло предлагает Флинт и, поборов накатившее волнение, усаживается рядом. Рука осторожно ложится на левую тёплую ладонь паренька, сжимающую ложку, и помогает правильно выбрать наклон, чтобы подчерпнуть кукурузные хлопья. Со второй попытки им это удаётся, на что Майкл, словно увидевший волшебство ребёнок, лучезарно улыбается и тут же отправляет ложку в рот. Капли молока падают ему на подбородок, отчего Флинт усмехается: — Аккуратность в еде — это не про тебя, верно? — он стягивает к пальцам рукав своей толстовки, намереваясь вытереть молоко. — Можно? — осторожно интересуется. Майкл ничего не отвечает, но по одному лишь пронзительному взгляду голубых глаз Флинт догадывается, что ему дали «зелёный свет», и аккуратно смахивает капли с подбородка юноши. — Ты левша? Майкл непонимающе хлопает ресницами. — У всех людей разные ведущие руки, — тут же поясняет. — Какой рукой ты привык всё делать? Майкл приподнимает левую ладонь, на что Флинт снова усмехается: — Значит, левша. — Левша, — тихо повторяет юноша, не сводя с него внимательного взгляда. — Мы можем поговорить? — внезапно интересуется Флинт. Он решает вывести паренька на чистую воду. Майкл ничего не отвечает, позволяя продолжить. — Я сейчас не про парк. Я хочу поговорить о тебе вообще. Ты понимаешь меня? — Поддаётся чуть вперёд. — Мне тяжело понять, — тихо отзывается Майкл, уткнувшись взглядом куда-то в сторону. — Зачем… — Зачем тебя заперли в катакомбах? — решает уточнить Флинт. — Тюрьма. Флинт открывает рот от удивления. Пожалуй, такого ответа он уж точно не ожидал услышать. — Что… что за тюрьма? — осторожно, боясь, что называется, потерять контакт, спрашивает он. — Солдаты. Люди, — мелодично поясняет Майкл, — и Он. — Кто? Но Майкл, будто заворожённый, будто бы он снова вернулся в место своего заточения, продолжал уже складно, невзирая на вопросы Флинта: — Он решил, что там нас не найдут. Он говорил, что я щенок, за которым нужен уход. Он помог. — Это он вытащил тебя из тюрьмы, о которой ты сказал? Это его мы видели в тоннелях? Майкл улыбается, тепло глядя на Флинта. — Он бы тебе понравился. Он добрый. Он хороший. Он мой Хозяин. Но раз я теперь с тобой, значит… Ты мой Хозяин? Флинт прикрывает рот тыльной стороной ладони, всеми силами борясь с шоком, сковавшим его, и старательно переваривая всё услышанное. Ему казалось, что он в какой-то степени склеил кусочки мозаики, но теперь выясняется, что пазл намного круче и крупнее того, который он себе представлял. — Тогда, в парке… — выдавливает Флинт. — Ты сказал, что боишься того, что будет… Как это понимать? Ты имел в виду нападение хулиганов? Ты как-то предугадал это? Или ты говорил о чём-то другом? Майкл улыбается ещё шире. — Тук-тук, Флинт. В дверь тут же стучат, отчего Флинт вздрагивает и глядит сначала в сторону прихожей, а затем на Майкла. «Тоже мне Матрица, блин», — тут же проносится в голове. Он поднимается с места и бредёт к двери, в то время как Алисия лишь выглядывает из-за угла кухни, продолжая разговаривать по телефону. — Вы? — Флинт даже чуть отходит назад, глядя на стоящего за порогом детектива Дэйларда. — Разговор есть, приятель, к тебе и к твоей «находке», — несколько обеспокоенно произносит тот, одарив мимолётным взглядом виднеющуюся с кухни фигуру Алисии. — Новости хорошие? — с надеждой в голосе спрашивает Флинт. — Уже известны результаты экспертизы? Дэйлард сдержанно выдыхает, подбирая нужные слова. Перед глазами вновь возникает то письмо, а в голове тревожно звучат слова агента ФБР. Не ввязывайся в это. Не ввязывайся. Это большая ошибка. — У вас большие проблемы, ребята, — отвечает он. Левая рука, заведённая за пояс, ложится на холодную рукоять пистолета. — Твой друг находится в федеральном розыске.