Монток

— Где это мы? — лишённым всяких эмоций голосом спрашивает Флинт. Машина тормозит на опушке леса, аккурат напротив обветшалого деревянного дома, прикрытого сверху густой кроной деревьев. Янг поворачивает ключ в замке зажигания, глуша двигатель и, всё так же сжимая ладонями руль, вздыхает. — В безопасном месте. Здесь они нас не найдут, — отвечает он и глядит на Флинта. — Ты в порядке? Флинт мрачно усмехается. Ему жутко хочется вдребезги разбить эту машину, свернуть Янгу шею, а ещё сжечь к чёртовой матери грёбаный мир, который отобрал у него всё. Он отобрал девушку. Он отобрал квартиру. Он отобрал лучшего друга. Флинт потерял всё, что только можно было, кроме, пожалуй, работы. Но отпуск заканчивается. Через два дня ему нужно быть на альпинисткой стене в парке развлечений, следя за тем, чтобы неуклюжие любители экстрима не разбили себе нос или ещё что-то, и выслушивать бесконечные жалобы от мамаш, чьё чадо расплакалось, забравшись слишком высоко. Прямо работа мечты. Но плевать, Флинт стерпит и это. Он готов хоть всю жизнь торчать там; готов попросить у Алисии прощение и просто встать перед ней на колени. Всё, что угодно, лишь бы Тим был жив. Лишь бы та сцена, та ужасающая картина его смерти превратилась в какой-нибудь ночной кошмар. Но Тима уже не вернуть. Тим мёртв. — Слышали бы вы себя, — глухо отзывается Флинт, буравя точку перед собой. — Они убили на моих глазах человека — убили моего лучшего друга. Как я, по-вашему, себя чувствую?.. Янг понимающе кивает. Во взгляде воцаряется нечто, похожее на сожаление. — Убийство — это меньшее, на что они способны. — Он вздыхает. — Они пойдут на всё, чтобы добиться своей цели. Избавляемся от одних — приходят другие. Они охотятся за мной последние несколько лет и ещё ни разу не отступали. Флинт шмыгает носом, чувствуя жжение в глазах и, дабы мужчина не видел его слёз, отворачивается к окну. — Кто они такие? — Те, кто хочет вернуть себе свою собственность. — Янг оборачивается и тепло улыбается сидящему неподвижно, но вслушивающемуся в разговор Майклу. От услышанного Флинт прикусывает нижнюю губу. Одна жизнь взамен многих других, ведь неизвестно, скольких ещё людей эти ублюдки убили, прежде чем вышли на нужный след. Тот криминалист был женат — безымянный палец обвивало обручальное кольцо. Возможно, у него остались дети. Возможно, это был его последний рабочий день перед отпуском или пенсией. Возможно, у него были большие планы на будущее. А Тим… Всего лишь сотня подписчиков, но как же он любил их. Как же он обожал снимать свои приключения на камеру, обожал монтировать весь материал и довольствоваться полученными видеороликами. А их посиделки на крышах — когда смотришь на звёздное небо, на город, усыпанный огнями ночной жизни, и мечтаешь обо всём на свете; строишь воздушные замки, которые любит взрывать чертовка судьба. Вот и очередная крепость пала: они планировали посетить Припять вместе с одним русским сталкером и даже рассчитали бюджет, но… Флинт должен был подняться вместе с ним наверх; должен был быть рядом с лучшим другом; должен был его защитить. Холодные пальцы касаются шеи. Флинт вздрагивает и натыкается на хлопающего глазами Майкла. — Помогать?.. Флинт поджимает губы, чувствуя закипающую внутри злость. Это всё из-за него. Это всё из-за Майкла, который, чёрт возьми, и не Майкл вовсе, а Оливер! Впервые при взгляде на найдёныша на лице проскальзывает не то отвращение, не то презрение. Щепотка ненависти поселяется в сердце, охладив некогда тёплое отношение к парнишке. Оставь его там, Флинт сейчас лежал бы на диване в обнимку с Алисией и смотрел очередной эпизод сериала про быстробегающего парня из комиксов или про меткостреляющего парня. Тоже из комиксов. И в перерывах между сериями он бы переписывался с Тимом, обсуждая планы на утро. Тим был бы жив. — Тебе лучше остаться здесь, с нами, — подаёт голос Янг. — С вами? — переспрашивает Флинт. Пей он сейчас что-нибудь, то подавился бы. Янг вместо ответа кивает в сторону Майкла, давая понять, что они вдвоём планируют залечь здесь на дно. — Вы с ума сошли… — чуть ли не шипит Флинт и выскакивает из салона, злобно хлопнув дверцей. Да чтобы он всё бросил и ночевал в какой-то доисторической хижине? Да ещё и с этими двумя? — Флинт, верно? — уточняет Янг, так же выйдя из машины. Он медленно подходит, спрятав ладони в карманах своего длинного тёмного пальто. — Мне, правда, жаль твоего друга. Но если ты вернёшься в город, если засветишься — они тебя убьют. — А здесь я, значит, в безопасности? — иронично парирует Флинт, скрестив руки на груди. Лёгкий ветер заигрывает с волосами, перебирая их, и помогает собраться с мыслями. Шуршит колышущаяся листва, щебечут птицы, а где-то вдали журчит вода, намекая на ручей. Если на секунду отвлечься и присмотреться внимательнее, то окружающий домик лес с его высокими деревьями, сквозь кроны которых пробиваются бронзовые лучи света, кажется невообразимо волшебным, точно обложка какой-нибудь книги. И даже мрачный с виду дом предстаёт в новом свете в виде таинственного укрытия знахаря или секретной таверны лесных путников. Здесь необычайно красиво, не говоря уже о прекрасных ароматах и безграничной фантазии природы. — Да, — отвечает Янг, внимательно глядя на Флинта. — Тебе действительно лучше переждать здесь пару дней, пока не уляжется шумиха. Хотя, если учесть, что тебя разыскивают… — Я ничего не сделал, чтобы травить меня, словно собаку. Мужчина хмыкает. — Может быть. Но для общества это уже не имеет значения — ты преступник. Замечательно: стоило всего лишь притащить к себе домой бездомного, и ты встаёшь в один ряд с психопатами-убийцами и маньяками-насильниками. Так, будто на твоём счету десятки жертв. — Мне нужно связаться с Дэйлардом, — машинально отвечает Флинт. — Он поможет. — Полиция тут бессильна, — отрезает Янг. — Твой детектив теперь также под прицелом. Думаешь, он станет жертвовать своей шкурой ради тебя? Флинт заминается. Дэйлард действительно пытался им помочь. Он желал во всём разобраться, хотя не факт, что правда для него была важнее репутации. — Не обманывай себя, Флинт, — качает головой Янг. — Нам уже никто не поможет. — Будете сидеть в этой глуши до самой смерти? — Моя последняя надежда была разрушена вместе с тем виадуком. Неужели он о том самом виадуке? Хотя, если подумать, то этот — единственный в городе. Заметив вопросительный взгляд Флинта, мужчина спешит пояснить: — Кристофер Эрнандес, как ты уже знаешь, — известный правозащитник. Он занимался инцидентами в Гуантанамо и Абу-Грей, а также одним из первых подверг общественной огласке данные о проекте «Блюбёрд». Он выступает против пыток и экспериментов над людьми. Под его эгидой действует одна организация, в которую я и обратился за помощью. Эрнандес должен был приехать в этот город и встретиться со мной, но они добрались до него раньше. Они давно планировали убрать его, зная, что он опасен, и вот, этот день настал. — Янг качает головой. — Теперь же только Бог в силах нам помочь. Флинт призадумывается, переваривая слова мужчины. Да, это слабо похоже на совпадение. Видимо, ребята в дорогих костюмах не терпят, когда кто-то противостоит им; когда кто-то составляет достойную конкуренцию. — Моя девушка… Она юрист. Может, ей удастся засудить их? Но Янг только усмехается: — Похоже, ты не совсем понимаешь масштаб проблемы. Эти люди работают на правительство, в их руках неограниченные возможности. Они и судьи и палачи. Попытаться засудить их по закону — это всё равно что дать им карт-бланш. Ни один юрист или адвокат не справится с ними. Прости, но твоя девушка тут бессильна. — Мужчина приоткрывает одну из задних дверц, призывая Майкла вылезать из машины. — Но так ведь не может продолжаться, — растерянно произносит Флинт. — Я не могу всю жизнь прятаться — у меня ведь есть работа. Да я свадьбу планировал в следующем году! — Забудь, — отрезает Янг, проведя ладонью поперёк. — Всё это уже в прошлом. Флинт потирает переносицу, изо всех сил отторгая то, что говорит Янг. Нет, это невозможно. Нельзя просто взять и вычеркнуть свою жизнь. Да в конце концов, кто Флинт такой, чтобы бегать от агентов правительства? Что он такого сделал, чтобы стать их мишенью? Вытащил из катакомб исхудавшего юношу? Ну, а как было иначе? Он не мог бросить его там. Не мог! — Слушайте, я благодарен за то, что вы спасли мне жизнь и всё такое, но я так не могу. Я же не какой-то шпион, чтобы постоянно бегать. Я… Я вернусь в город. — Он отмахивается, не желая и дальше слушать уговоры Янга. Однако преградивший путь Майкл вынуждает застыть на месте. — Уйди, Майкл, — как можно сдержаннее просит Флинт. Найдёныш хлопает глазами и мягко ухватывает его за руку. — Идти за мной, — тихо произносит и, идя спиной вперёд и не сводя с Флинта заворожённого взгляда, ведёт за собой в сторону зарослей. — К-куда ты меня ведёшь?.. — не понимает Флинт и озирается по сторонам, пытаясь понять направление или хотя бы запомнить дорогу обратно. Янг провожает их задумчивым взглядом, и вскоре его фигура исчезает, а на её месте возникают густой кустарник и массивные стволы деревьев. Под ногами хрустят ветки и шуршат опавшие листья. Подошва кроссовок не оставляет и шанса невысокой траве, вминая её в землю. Флинт тщетно призывает Майкла остановиться, однако не делает попыток вырваться. Не хочет? Или боится? Он не знает, потому что сам запутался в своих чувствах. Он запутался в том, как следует относиться к Майклу. Или к Оливеру… Лесная полоса прерывается, а на горизонте показывается обливаемый рассветным заревом город. Они стоят на обрыве, с которого простирается великолепный вид не только на кажущиеся крошечными высотки, но и на всю долину, что бескрайней полосой уходит куда-то за горизонт, незримо сливаясь с небом. У Флинта дух перехватывает от поистине живописного зрелища. Он и не предполагал, что в округе есть такие места, где можно поглазеть на город издалека и просто полюбоваться дивной природой. И откуда только Майкл знает?.. — Дом твой, — найдёныш пальцами указывает в сторону города, где муравьями перемещаются автомобили, а затем вновь взирает на Флинта. — Идти можешь. Обиды нет. — Хлопает ладонью по груди. Флинт вздыхает, стараясь подобрать как можно более деликатные слова. Повинен ли Майкл в смерти Тима? Но он ничего не сделал. Парнишка не знает и не понимает, кто он такой, даже собственного имени не помнит. Но почему Майкл спас только его? Почему не бросился на выручку остальным? — Мой друг погиб, — выдавливает Флинт. — Ты понимаешь? Он погиб из-за того, что ввязался во всё это. А моя девушка? Я даже не знаю, в порядке ли она. Майкл хмурится, сдвинув тонкие брови к переносице. — Хороший т-твой друг. Я запомнить ег-го. Но тебя я з-защищать. Флинт усмехается. Печально и от безысходности. Что ему теперь делать? Куда идти, раз на него открыли охоту? Алисия наверняка уже знает обо всём и теперь точно не простит. «Что же мне делать?», — проносится в голове. — Рядом будь, — тут же произносит Майкл. Флинт вопросительно взирает на него. — А дальше что? Что дальше, Майкл? Или мне называть тебя Оливером? — Майкл П-пушистик. Флинт усмехается: пожалуй, Майкл всё-таки останется Майклом, как бы Янг его не называл. Во всяком случае, на это имя найдёныш окликается как на родное. Быть может, оно ему знакомо? Или от него веет приятными воспоминаниями? Флинту остаётся только гадать, но вместо очередного мозгового штурма он переводит взгляд на взлохмаченные волосы Майкла. — Пожалуй, теперь ты и вправду похож на Пушистика. — Флинт осторожно притрагивается к тёмным локонам, разглаживая их и немного приводя в порядок. Майкл удовлетворённо улыбается в ответ, словно мечтал о подобном всю жизнь. — Состриг бы ты их всё-таки — неудобно же. И… — заминается, проглотив вставший в горле ком. — Спасибо тебе за то, что спас меня в мотеле. Это ведь был ты? Ты вытащил меня из задымлённого номера? — Я тебя защищать. — Майкл кивает. Флинт еле заметно улыбается. Ненависть и боль, доселе царапающиеся внутри игривым тигрёнком, стихают, оставив лёгкое волнение. — Может, «Я тебя защищаю»? — предлагает он. — Тебе бы над речью поработать. — П-поработать, — повторяет Майкл. — Да, поработать… — Флинт шумно вздыхает, чувствуя горечь во рту, и отходит от Майкла, метнув взгляд в сторону очертаний города, дабы найдёныш не видел его таким… раздавленным. Никто не виноват в смерти Тима. Был ли вообще шанс что-то изменить? Хоть как-то повлиять на исход? Отчего-то ему кажется, что механизм оказался запущенным ровно в тот момент, когда они приехали на территорию той заброшки. Обычно, если есть хоть какая-то вероятность нарваться на неприятности, они высказывают друг другу свои опасения. Их внутренние голоса будто всегда были настроены на одну частоту. И вот, казалось бы, обычная вылазка, но она вылилась в целый шпионский боевик. Флинт не знает, как ему быть. Довериться Янгу и остаться? Или всё же рискнуть и попытаться жить дальше нормальной жизнью? Нужно отыскать Алисию. Нужно предупредить её обо всём. Наверное, стоит посоветовать ей отправиться к своей бабушке в Торонто, ведь эти ублюдки в дорогих костюмах потеряют след и вряд ли продолжат искать. И всё же довериться типу, который сам когда-то работал на правительство и участвовал в этих экспериментах… Но раз Майкл ещё не подал знак о возможной опасности, что он всегда с успехом делает, выходит, подставы ждать не стоит. Когда слишком часто обжигаешься, огнём начинает казаться абсолютно всё. Майкл подходит к Флинту, мягко ухватывая ладонь. В голубых глазах нет ничего, кроме теплоты и детской наивности. Он, как бы двусмысленно это ни звучало, напоминает самого настоящего щенка, что не даёт впасть в уныние своему хозяину. Но Флинт никакой не хозяин, а Майкл — не животное. — П-помогать? — слетает с уст найдёныша. — Помо… Помога… — он хмурится, словно ребёнок, который не в силах выговорить сложное для него слово. Флинт понимающе улыбается. — «Я помогаю», — поправляет он. — «Позволь тебе помочь». — Позволь т-тебе пом-мочь, — с трудом, но всё же выговаривает Майкл, и Флинт улыбается ещё шире, празднуя победу юноши над самим собой. Щепотка усилий, и тот наверняка вновь сможет нормально разговаривать; он снова станет тем, кем был всю свою жизнь. — Идти за… Идёшь… Идт… — «Идём за мной»? — вновь предлагает правильный вариант Флинт, и Майкл робко кивает, а затем, выдержав короткую паузу, произносит достаточно уверенным голосом: — Идём за мной. Их ладони вновь соприкасаются, после чего они оба идут назад, пробираясь сквозь заросли. Оказавшись напротив деревянной хижины, Флинт тяжело вздыхает, качая головой. Не о такой жизни он мечтал. И лишь одно скрашивает его грусть — Майкл до сих пор жив. Более того, Майкл пытается понять всё вокруг; пытается научиться жить как нормальный человек, пусть и идёт к успеху микроскопическими шагами. Флинт не зря рисковал, вытаскивая его из катакомб, ведь пока Майкл жив, всё это имеет хоть какой-то смысл. Флинт поднимается по гнилому деревянному крыльцу, цепко ухватываясь за перила. В кожу моментально впиваются крошечные щепки, а ступени скрипят под ногами, угрожая вот-вот провалиться. — Это, конечно, не отель, — на пороге дома возникает Янг. Тёмное пальто он успел сменить на потёртые синие джинсы и грязную клетчатую рубашку. В своём новом наряде мужчина больше походит на самого обычного провинциала, нежели на странного проходимца в резиновых сапогах, которые он также переобул. — Но жить можно. Канализации, правда, нет, а колодец пересох. Но тут неподалёку есть ручей — вода там чистая. Флинт встаёт напротив него и кидает мимолётный взгляд в сторону леса. — Какая вам выгода, если я останусь? — внезапно спрашивает он. Янг пожимает плечами: — Я не собираюсь держать тебя тут. Ты парень взрослый — тебе и решать. Но эти несколько дней лучше не высовываться, уж ты мне поверь. — Почему вы не увезли Майкла сюда, а держали в катакомбах? — с толикой претензии в голосе спрашивает Флинт. — Это место любезно предоставил один мой старый знакомый буквально на днях, — отвечает Янг и прищуривается. — Ты серьёзно думаешь, что я желал Оливеру такой участи? Желал держать его на цепи, будто собаку? — Его зовут Майкл. Он… Он сам выбрал это имя. Янг еле заметно качает головой, сдвигая брови к переносице, и скрещивает крепкие руки на груди. — Он совсем не такой, каким ты его знаешь, а дав ему новое имя, ты стираешь его личность. Доделываешь то, что начали те учёные. Непроизвольно сжав кулаки от услышанного, Флинт чувствует, как его распирает дикое желание окрасить лицо мужчины в оттенок бордо. Нужно быть или горделивым ублюдком или настоящим мерзавцем, что, в принципе, одинаково, дабы говорить такое, да ещё и в нравоучительном тоне. — Можно подумать, у вас руки чисты, — чуть ли не цедит Флинт. Янг — это ещё одна правительственная крыса с раздутым эго. — Я спас его. — Как и я, — машинально отвечает мужчина. — Но если я, по-твоему, монстр, тогда кто они? Флинт ничего не отвечает. Задержав на Янге колючий взгляд, он спешно заходит в дом, едва задев мужчину плечом. К его удивлению, внутри царит уют и домашняя, располагающая к себе атмосфера. Деревянные, устланные пыльным ковром полы, тихо скрипят, а в воздухе пахнет елью и кедром. Флинт шмыгает носом, чуть поморщившись от непривычных лесных ароматов и медленно проходит вдоль длинного коридора, по обе стороны которого располагаются дверные проёмы. Он насчитывает четыре комнаты, которые бегло осматривает с порога: гостиная, кладовая и две спальни — одна из них больше напоминает рабочий кабинет. Из окон каждой простирается живописный вид на лес, а прозрачные салатовые занавески гармонично вписываются в аккуратный интерьер. Заметив же самый настоящий камин в гостиной, Флинт ощущает приятную дрожь во всём теле, предвкушая, как будет сидеть возле него и слушать убаюкивающий треск поленьев. — Ф-Флинт? — от голоса Майкла он тут же оборачивается. Найдёныш скромно улыбается. — Хотеть я тебе кое-что показать. — И что же? — Флинт подходит к нему, сунув руки в карманы джинс, и так же улыбается. Что ж, похоже, Майкл делает некоторые успехи в речи. Во всяком случае, теперь его становится легче понимать. Или это уже дело привычки? — Идём з-за мной. — Юноша скрывается в одной из комнат, которая, как позже видит Флинт, последовав, оказывается спальней. В руке неожиданно оказывается жёлтый небольшой фонарь. Майкл тихо смеётся и, нажав на резиновую кнопку, включает его. Освещаемую тусклым светом ламп комнату пронзает белоснежный луч. — Зачем мне это? — не понимает Флинт, уставившись на Майкла. — Т-тогда, там… Т-там было темно. Т-ты испугаться и тоже я. Темно б-было. И это, — он мягко касается пальцев Флинта, чтобы те легли на фонарик, сжав его. — Это п-поможет против т-темноты. Флинт негромко усмехается, внимательно поглядывая на парнишку. Выходит, это подарок? Уж от кого, но получить его от Майкла он ожидал меньше всего на свете. — Б-благодарить я… — Майкл заминается, шевеля губами. — Я б-благодарю тебя. Т-ты… Ты спас меня. — На последней фразе голос Майкла становится более твёрдым, словно с каждым словом приобретает тот оттенок решительности, который присущ мужчинам. — Спасибо тебе, Флинт. Флинт вздрагивает, будто это произнёс и не Майкл вовсе. Связанная, членораздельная и уверенная речь никак не вяжется с тем, что ему доводилось слышать раньше; с худощавым, можно сказать, хилым телосложением, мягкими чертами лица и нескончаемым любопытством в глазах. И всё же это сказал Майкл. — А тебе спасибо, что ты спас меня в мотеле. Раз за разом ты предупреждал об опасности, но я тебя не понимал. Ты очень необычный, Майкл. Уголки губ найдёныша дёргаются, озаряя лицо улыбкой. Детской, наивной, но искренней. Такой, которая свойственна человеку, что неравнодушен к тебе. И эта улыбка оставляет тёплый след в сердце, от которого Флинт чувствует облегчение и даже спокойствие. Он знает, что Майкл непредсказуем, что способен на многое и что может взорваться в любой момент, но тревога уступает место безмятежности. Рядом с Майклом Флинт ощущает себя в безопасности. Он чувствует себя защищённым. — Твоя рана, — подаёт голос Майкл, метнув взгляд на изувеченное бедро Флинта. — Б-больно? — в голосе проскальзывают нотки беспокойства. — Пустяки, — отмахивается. — Та девушка — Регина, кажется, — неплохо меня подлатала. Оно почти не болит, честно. На пороге комнаты возникает Янг, который, замерев, еле слышно присвистывает. — Я не помешал? Флинт мешкает с ответом, глядя то на Майкла, то на мужчину. — Нет-нет, мы просто… Майкл, то есть Оливер… Короче, мы просто разговаривали. Янг облизывает губы и еле заметно кивает. — Я всего лишь хотел уточнить, на сколько ты планируешь остаться. Надо ведь подумать, где и как нам разместиться в доме. Кстати, если ты голодный, в гостиной на столе лежат хлеб и консервы. Словно напоминая о себе, желудок отзывается протяжённым урчанием. Сосущее ощущение моментально сказывается на всём теле в виде лёгкой слабости. Пища важна не только для ума, ведь долго бегать от тех типов будучи голодным вряд ли удастся. Когда Флинт ел в последний раз? Все эти погони невероятно утомляют, пусть и на какое-то время притупляют чувство голода. Он благодарит Янга, а затем, дружелюбно подмигнув Майклу, проходит в гостиную, где мужчина уже успел разжечь камин. Теперь поленья убаюкивающе потрескивают, обволакиваемые языками пламени. Комната наливается теплом. Для полноты картины не хватает рождественских носков и наряжённой ёлки, а ещё праздничного стола и близких людей. Например, Алисии. — Отсюда можно позвонить? — тут же интересуется Флинт и, прихватив ломоть хлеба, усаживается в кресло напротив Янга, который поедает содержимое консервной банки. В воздухе витает аромат рыбы и томатного соуса. — Ни телефона, ни Интернета, — отзывается он. — Я специально выбрал именно это место — оно изолировано от остального мира. — Моя девушка… Они расспрашивали о ней. Я боюсь, что с ней может что-то случиться. Янг, не сводя с него пристального взгляда, засовывает один кусок кильки за другим, неторопливо пожёвывая. При этом ни одна капелька соуса не сползает с его губ, потому что он демонстрирует завидную аккуратность в еде, точно с рождения приученный к столовому этикету. — Будет лучше, если ты вообще оборвёшь с ней связь, — произносит мужчина и подносит к губам металлическую кружку. Смаковать рыбу водой — Флинт испытывает восхищение и отвращение одновременно. Видно, к нормальному рациону этот тип не привык, ведь такими темпами недалеко ушёл от тех извращенцев, что предпочитают пиццу с ананасами. В животе снова урчит. Пожалуй, Флинт готов съесть и гавайскую пиццу, лишь бы не упасть в обморок от голода, но вовремя вспоминает о томящемся в руках куске хлеба и вгрызается в корку, позабыв о всяких приличиях и стеснении. — Хлеб несвежий, — подмечает Янг. — Консервов хватит на пару дней. Я планировал съездить в один магазинчик здесь, неподалёку, — пополнить запасы и прикупить ещё кое-что. Но, боюсь, с этим придётся повременить. Флинт слушает его вполуха, потому что все мысли сейчас о долгожданной трапезе. Пускай чёрствый хлеб далеко не самая желанная пища, но лучше это, чем переваривающий сам себя желудок. Он жадно откусывает жёсткую корочку. Рот наполняется слюной, а тело пробивает лёгкая дрожь, когда кусочки еды медленно сползают по пищеводу. В животе раздаётся удовлетворённое урчание, от вибрации которого Флинт чуть морщится, но продолжает поглощать хлеб. Когда же на пальцах остаётся кусочек размером с виноградину, Флинт смахивает крошки рукавом куртки и языком проходит по рядам зубов, кончиком ощущая забившиеся в щелях остатки пищи. Без зубочисток придётся туго. — Вы сказали, что работали на правительство. — Он переключает внимание на Янга. — А почему ушли? Мужчина, будто ему испортили аппетит, откладывает жестяную банку в сторону. — Это было осознанное решение, — мрачно отзывается он, на что Флинт чуть подаётся вперёд, стремясь если не заглянуть Янгу в глаза, то хотя бы видеть его лицо. Еле заметные морщины выдают не только возраст, который наверняка преодолел отметку в сорок-сорок пять лет, но и в какой-то степени жёсткую натуру. Если он действительно был начальником охраны на секретном правительственном объекте, то с ним необходимо быть предельно внимательным и осторожным. Возможно, любое, даже самое безобидное слово он в состоянии обратить против тебя же, ведь одному Богу известно, как готовят этих ребят и через что они проходят. Те мрази в дорогих костюмах наглядный пример суровой выучки и непреклонной дисциплины. У них всё слажено, всё отработано и схвачено. Флинт уверен: даже, будучи под крылом бывшего начальника охраны, их всё равно найдут, это лишь вопрос времени. — Откуда вам столько известно об этих экспериментах? — снова любопытствует Флинт. — Мне было положено знать обо всём, что творилось в стенах лабораторий. Каждый сотрудник, каждый подопытный и каждая видеокамера представляли определённую степень риска. И моей задачей было свести этот риск к минимуму. Тяжело слышать подобное, особенно из уст того, кто принимал во всём этом непосредственное участие. Но Флинт не столько винит Янга в его злодеяниях, сколько испытывает жалость. Каким же низким духом человеком надо быть, чтобы наживаться на недопустимом? На том, что запрещают и с чем борются международные организации по всему миру? — Вы не давали им сбежать, — задумчиво говорит Флинт. Воображение рисует картины, где изнеможённые худые пленники лабораторий и жертвы учёных-садистов тщетно пытаются выбраться из железобетонной ловушки исследовательского комплекса. Но на выходе их встречает целая рота солдат, возглавляемая Янгом. Мужчина взмахивает рукой, и солдаты открывают огонь на поражение, скашивая убегающих прочь людей, будто лезвия комбайна пшеницу. Оставшихся в живых утаскивают обратно. И всё это сопровождается душераздирающими криками боли и отчаяния. Одним из таких бедолаг был и Майкл. Возможно, он так же пытался бежать, и, чтобы этого не допустить, сотрудники лаборатории стали дрессировать его, словно самую настоящую собаку. Однажды Флинт, когда ещё не встречался с Алисией, помышляя о привычной вечерней мастурбации, случайно наткнулся на БДСМ-игры в петов: один, выступая в роли хозяина, командами натаскивает другого — своего пёсика. Вот только в случае с психопатами-учёными никакое стоп-слово не поможет. Там вообще ничего не поможет. — Я делал свою работу, — вздыхает Янг и поднимается с места, намереваясь убрать остатки своего ужина. Флинт вскакивает следом. — Расскажите, — твёрдо произносит он, на что Янг плавно поворачивается к нему. На лице читается недоумение. — Расскажите, что произошло, — поясняет. — Почему вы спасли Майкла? Почему не кого-то другого? Почему вы скрывались в катакомбах заброшенной лаборатории? Янг сдвигает брови к переносице, всем своим видом показывая, что услышанные вопросы его отнюдь не радуют. Возможно, дело в вызывающей интонации, с которой их озвучил Флинт? Или мужчина попросту не желает раскрывать всех карт, опасаясь, что из очередной жертвы превратится в ещё большего монстра, чем уже есть? Вопреки повисшему в гостиной напряжению, Янг добродушно улыбается и усаживается обратно. — Присядь, — предлагает он и, дождавшись, когда Флинт займёт прежнее место, подаётся корпусом вперёд, сложив ладони в лодочку, словно готовясь прочитать молитву. — Знаешь, сколько таких же, как Оливер? Флинт сначала теряется и лишь вспомнив, что Оливер — это и есть Майкл, пытается подобрать ответ на вопрос. — Единицы? — предполагает он. — Тысячи, — отрезает Янг. — Десятки тысяч. Каждый четвёртый американец — это потенциальный подопытный. Бездомные, одиночки, сироты, преступники и пропавшие без вести — они приоритетный биоматериал в экспериментах, проводимых ЦРУ и Министерством Обороны. Их могут забрать из дома, с места работы или учёбы, могут похитить в переулке или по дороге в магазин. Их всех объединяет один очень значимый фактор — никто не станет их искать. Никому нет дела до сиротки или матери-одиночки. Если ты одинок, то ты идеальная кандидатура для них. — Хотите сказать, у Майкла нет родителей? По-вашему, он сирота? — Я в этом более чем уверен, — кивает Янг. Флинт на мгновенье прикрывает глаза. Если у Майкла нет дома, нет родителей и близких людей, то это означает одно — ему некуда уйти. Он в этом мире совершенно один, и все попытки хоть что-то разузнать в той же полиции теперь можно смело сравнить с попыткой искать ветер в поле. Всё это время Флинт гнался за пустотой. Всё это время он топтался на месте, потому что дороги к дому Майкла не существует. Уход Алисии, смерть Тима — напрасные жертвы на пути к тупику. Флинт не сможет подобрать ключ, потому что замок оказался обманкой. — Почему ты вытащил его? — внезапно интересуется Янг, оторвав Флинта от раздумий. — Я… По-вашему, я должен был оставить его там?.. — Я выбрал то место не случайно: территория тщательно охранялась, большинство помещений было затоплено, а среди туристов и экстремалов, подобно тебе, оно не пользовалось особой популярностью. Плюс я знал, что это последнее место на земле, где они станут искать нас. И вот, — Янг качает головой, — заявляешься ты и уводишь за собой Оливера. Не они, а ты. Флинт, несмотря на шквал эмоций, бушующий внутри, негромко усмехается. — Тщательно охраняли? Нам с Тимом труда не составило пробраться в эту лабораторию. — Упомянув имя погибшего друга, он замолкает, склонив голову вниз. — Черт бы её побрал. Её и этот грёбаный «Монток». — «Монток» не единственный секретный проект, а «Фалеон» — не последняя лаборатория, — отзывается мужчина. — Всё намного сложнее. Поэтому я и заручился поддержкой Эрнандеса — я намерен положить этому конец. Вот только, — он заминается, — теперь я не знаю, кого просить о помощи. Кристофер мёртв, а его сторонники либо проходят главными обвиняемыми, либо залегли на дно. Флинт поднимается с кресла, безразлично взирая на мужчину. — Просите кого угодно, но лично с меня хватит всего этого дерьма, — резко отзывается. Достаточно — Флинт набегался на всю оставшуюся жизнь. Теперь он ни ногой в эти заброшенные лаборатории и базы. — Жаль, — пожимает плечами Янг. — Ведь твои навыки, э-э, лазутчика могли бы пригодиться в одном деле. Флинт, намеревавшийся удалиться из гостиной, замирает прямо на пороге, обернувшись. Чёртово любопытство поигрывает на струнах здравого смысла. — Видишь ли, — начинает Янг, встав и подойдя к нему, — все мои планы, доказательства и информация по секретным проектам осталась там, в лаборатории «Фалеон». — Хотите, чтобы я принёс их вам? — догадывается Флинт. — Ни за что на свете. — Я бы понял тебя, если бы не знал, что среди этих сведений есть и кое-что, что прольёт свет на личность Оливера. Флинт дёргает бровью, но скорее от настырности Янга, нежели от удивления. Да, пожалуй, неплохо бы ознакомиться хоть с чем-то, что могло бы приоткрыть завесу тайны, окутавшую Майкла. Но это слишком рискованно. В прошлый раз Флинт едва смог удрать оттуда и то, можно сказать, по счастливой случайности. Теперь охрана наверняка умножилась в разы и ещё тщательнее следит за периметром вокруг. А если вспомнить, что он в розыске, то собственноручно затянет петлю на своей шее. — Это самоубийство, — констатирует Флинт. Янг разочарованно вздыхает и качает головой. — В таком случае я справлюсь как-нибудь сам. — Мужчина отходит, принявшись убирать следы своей трапезы, в то время как Флинт, почувствовав накатившую резкой волной усталость, решает немного вздремнуть. В глазах ощущается неприятное жжение, а тело одолевает сонная слабость. Он плетётся в сторону одной из спален и, прикрыв дверь, падает на кровать. Лицо тонет в кажущееся невероятно мягкой и воздушной точно облако подушке, а руки машинально находят покрывало, которое небрежно накидывают на спину. Флинт поворачивается на бок, зевнув. Но стоит только на секунду приоткрыть глаза, как взгляд натыкается на обливаемую мраком фигуру Майкла. Найдёныш быстро хлопает ресницами, взирая на Флинта, напоминая привидение из тех ужастиков о проклятых особняках. Он стоит неподвижно и бесшумно дышит, нагоняя ещё больше страха. — Майкл?.. — растерянно шепчет Флинт, приподнявшись на одном локте. — Ты в порядке? Вместо ответа Майкл ухватывает покрывало и осторожно накрывает им Флинта. — Я тебя защищаю, — слетает с его уст. — Не бойся. Спи. Я рядом. — А ты… Ты сам не хочешь отдохнуть? Майкл качает головой и улыбается, словно мальчишка, смотрящий на что-то поистине близкое сердцу. Но Флинт хорошо помнит: так юноша смотрит только на него, будто… привязался к нему. А не привязался ли сам Флинт? Привязался. Ещё с того момента, как Майкл едва не погиб во время перестрелки в криминалистической лаборатории, подобная мысль раз за разом проскальзывала в голове. Когда же Флинт лишь на секунду представил себе смерть найдёныша, то осознал это окончательно. Он привязался к Майклу. Но только ли?.. — Майкл, в другой комнате тоже есть кровать. — Там хозяин, — отвечает паренёк. Флинт хмурится, выбираясь из-под покрывала, и садится, взирая на Майкла снизу-вверх. — Он не твой хозяин, слышишь? Ты человек, а не животное, — звучит твёрдый голос. Как же Флинт устал вдалбливать в голову найдёныша одну и ту же фразу, как устал доносить до него суть этих слов. Но раз за разом это не приносит никакого результата. Раз за разом Майкл всё так же глядит на него, будто пёс, ожидающий команды. И лишь однажды, когда Флинт попытался воззвать к его благоразумию, в голубых глазах промелькнуло что-то, что никак не вписывалось в образ исхудавшего и одичавшего пленника подземелий — человечность. В Майкле по-прежнему есть то, что делало его полноценной личностью. Флинт припоминает слова Янга: новое имя только глубже зарывает шанс на то, что Майкл станет прежним. Его зовут Оливер. С самого рождения его зовут именно так. Такое имя ему дали родители, которых, по словам Янга, и нет вовсе. Но так не бывает. Детей без родителей не бывает, а значит, есть малейшая, пускай микроскопическая, но надежда разыскать их. И даже если мужчина оказался прав, кто-то из родных точно должен быть. Братья, сёстры, дяди и тёти. У каждого есть свои корни, которые откуда-то произрастают. Сам того не замечая, он призадумывается над предложением Янга принести то, что осталось в той лаборатории. Документация, чертежи, архивные записи — это может быть что угодно, но поможет ли почерпнуть хоть какую-то информацию о Майкле? Нельзя оставлять всё вот так, на произвол судьбы. Флинт вытащил его из подземки и только он несёт ответственность за произошедшее. Ни Алисия, ни Майкл, ни Дэйлард и ни Янг, а только он. Ему становится тошно от мигом взвалившегося груза вины. На лбу выступают бусины пота, которые он тут же смахивает. — Ты человек, Майкл, — вновь произносит Флинт. Найдёныш ещё быстрее хлопает ресницами, а затем, ошарашенный какой-то мыслью, шевелит губами. — Ч-человек… — Присядь. — Флинт чуть двигается в сторону, приглашая юношу, и тот аккуратно садится, держа худые руки на коленях, будто смиренный ученик. — Что с тобой произошло? — Флинт смотрит прямо в лицо Майклу, считывая каждую морщинку, дрогнувшую на бледном лице. Игра эмоций выдаёт волнение вкупе со смятением. Майкл пытается вспомнить. — Солдаты, — слетает с тонких губ. — Много солдат. Свет. Свет яркий очень, — Майкл озвучивает слово за словом, не моргая и не шелохнувшись. Голубые глаза смотрят прямо на Флинта, отчего тот едва не тонет в этом пронзительном, но по-своему притягательном взгляде. Это точно безграничный океан; морская бездна, утаскивающая за собой. Глубже и глубже и нет конца этой бездне, этой пропасти, в которую его засасывает. Флинт ощущает себя моряком, чей корабль пал жертвой волны-убийцы, и вода подхватила их обоих, заключив в свой плен. Бездна забирает его, каждый миллиметр тела. Наконец что-то тёмное, словно антипод свету в конце тоннеля, показывается на дне. Но дну и положено быть тёмным, разве нет? Флинт слышит голоса. Он слышит крики и плач. Но голосов становится всё больше, и они наполняются неподдельным ужасом и волнением, словно массовая истерия охватывает каждого говорящего. Флинт видит белые круги, что дисками мельтешат перед ним. Выстрел. Затем ещё и ещё. Звучит целая канонада. Автоматные очереди сначала растворяются в усилившихся криках, затем сливаются с ними, а после заглушают вовсе. Совсем рядом звучит женский голос. Незнакомый, но от него веет непонятным Флинту умиротворением. Будто с ним говорит кто-то, с кем он был знаком очень и очень давно. С кем ему не будет страшно нигде, даже на дне этой невообразимой бездны. — ОЛИВЕР! — громом гремит этот голос. Флинт вздрагивает, словно вынырнув из воды. Он судорожно глотает воздух и слышит всхлипы: окунув лицо в ладони, Майкл плачет, дрожа и захлёбываясь собственными слезами. Недолго думая, Флинт прижимает парнишку к себе, чувствуя, как тот мгновенно обхватывает его плечи, лицом утыкаясь в грудь. Футболка моментально пропитывается слезами Майкла. — Тише… — Флинт машинально зарывается рукой в длинные волосы найдёныша, чувствуя, как пустоты меж пальцев щекочут локоны. — Майкл… Майкл, прости меня… Майкл ничего не отвечает. Он только сильнее прижимается к Флинту, будто боясь, что тот исчезнет, и просит защиты. Ему страшно. — Прости меня, — вторит Флинт. Сам того не замечая, он прикасается губами к макушке паренька, даря заботливый поцелуй и как бы выказывая поддержку. Майкл успокаивается, и теперь лишь редкие всхлипы слетают с его губ. Теперь он не дрожит, точно озябший под дождём щенок, но вздрагивает, стоит только Флинту попытаться взглянуть на него. — Н-не уходи… — раздаётся умоляющий шёпот. — П-пожалуйста, Флинт… Не ух-ходи… Флинт чувствует хорошо знакомую горечь во рту. Это сожаление. Это печаль. Это скорбь. И Майкл просит его остаться. Просит так, как никогда не делал этого раньше. Так, словно Флинт единственный, кто способен его защитить. — Я не уйду, — тихо отвечает он, продолжая водить рукой по голове парнишки. Флинт не знает, сколько проходит времени и сколько он сидит вот так, неподвижно и в обнимку с Майклом. Когда же он пытается чуть отстраниться, чтобы сменить позу, а заодно справиться о самочувствии юноши, то не может сдержать улыбки, слыша размеренное дыхание и даже сопение. Майкл уснул у него на руках.