Монток

Ритмичный писк монитора жизнеобеспечения, вырисовывающего на дисплее светло-голубые зигзаги, ассоциируется у Эрика с мелодией смерти, будто Костлявая сидит возле больничной койки, затачивая свою косу в предвкушении долгожданного момента. Того самого, когда она заберёт ещё одного человека. Эрик не верит в духов или в привидений; скептично относится ко всяким экстрасенсам, называя их обыкновенными шарлатанами, по которым плачет Бродвей. Но с каждым днём ему кажется, что Смерть ходит за ним по пятам, забирая тех, кто его окружает. — Доктор Вуйзе, пройдите в инфекционное отделение! — металлический голос, доносящийся из динамика, выталкивает Эрика со дна мрачных мыслей, возвращая в не менее мрачную реальность. Он стоит у двери в палату, где лежит впавшая в кому Алисия. Врачи прооперировали её, вытащили пулю и сделали всё, чтобы спасти ей жизнь, вот только сама девушка будто не желает возвращаться. Ровно в тот момент, когда она передала ему ту папку, когда упала, сражённая выстрелом и когда оказалась на грани жизни и смерти, Эрик начал считать себя виноватым. Возможно, если бы он настоял на её отъезде, ничего бы этого не произошло. В таких ситуациях следует проявлять особую настойчивость, а он спасовал. Эрик прислоняется лбом к окошку в двери, чувствуя отрезвляющую прохладу, и вздыхает. Алисия всё так же неподвижна. Врачи всё так же бессильны. А он по-прежнему не знает, что ему делать. О Прэлле и Майкле до сих пор нет вестей, равно как и о Янге. Допрос того байкера наверняка пролил бы свет на то, где искать ублюдков в дорогих костюмах, а те, в свою очередь, привели бы его к этим придуркам. Но одна загвоздка: мотоциклиста прирезал сокамерник. Оказалось, что они оба не только из враждующих между собой группировок, но и приверженцы разных конфессий. Как результат: байкера нашли на полу камеры временного заключения с перерезанным горлом. Позже выяснилось, что убийца незаметно стащил канцелярский нож со стола одного из офицеров, пока его пробивали по базе данных муниципальной полиции. Злой рок? Совпадение? Очередной заговор? Так или иначе, потенциальный информатор мёртв, как и надежда разыскать тех двоих. Но у Эрика остаётся ещё один козырь в рукаве — переданная Алисией информация по проекту «Монток». Правда, знать бы ещё как этим правильно распорядиться. — Комиссар звонил, — раздаётся сзади голос Регины. — Детектив-сержант Оливия Фэлкон назначена начальником отдела. В любой другой ситуации Эрик пустил бы себе пулю в лоб. Что может быть хуже, чем работать под руководством Дэйва? Работать под руководством Оливии Фэлкон — тридцатипятилетней женщины с комплексом феминизма, переходящего в сексизм. Уже много лет подряд она торчит на одном и том же месте в прежнем отделе и в прежнем звании из-за обвалившейся карьерной лестницы. Деспотичная и жёсткая стерва, которая не церемонится ни с преступниками, ни с коллегами. Похоже, теперь работа точно превратится в ад. Однако Эрик тут же припоминает слова комиссара о том, что его переводят в группу захвата. На горизонте возникает парадоксальная дилемма: Элтиш или Фэлкон? Кто всё-таки хуже? Но в данный момент ему плевать. Заглотнувшая его апатия в свете последних событий делает своё дело, скоропостижно унося все тревожные мысли прочь. Меньше всего его волнует, как и под кем он будет прогибаться на службе. — Это про неё ты тогда говорил? — Стажёр подходит к нему, скрестив руки на груди. — Что говорил? — сухо переспрашивает Эрик. — Что она… — Девушка смущается, не решаясь озвучить что-то непристойное. — Что она как Дэйв, только без яиц? Да, про неё. — Он отстраняется, глядя на стажёра сверху-вниз, ведь та ниже его на полголовы. — Ты уже в который раз спасаешь мне жизнь? Кажется, в третий. — Я всего лишь прикрываю напарника. — Пожимает плечами. — Ты хороший напарник. — Он кладёт руку на её правое плечо в дружелюбном жесте и еле заметно улыбается. Однако стажёр смущённо поджимает губы, а щёки наливаются розовым. — Убери, пожалуйста, руку, — робко просит она, на что Эрик негромко усмехается, но всё же выполняет просьбу. Наверное, ему всё-таки стоит сбавить обороты. — Что будем делать? Нам же нужно продолжать поиски, — растерянно произносит Регина и кидает взгляд на папку в руках Эрика. — Это стоит показать комиссару и прокурору. То, что там написано… Эти эксперименты… Кто-то ведь должен понести ответственность. Но Эрик только качает головой: — Им это и нужно. Если мы станем светиться, то ляжем или в соседнюю палату, или в морг. Здесь, — он приоткрывает папку, — полно заметок этого Эрнандеса — видимо, он собирался выступить с этим. А что в итоге? В итоге его убили, обставили всё как несчастный случай. — Подрыв виадука — это всё-таки спланированное покушение? — изумляется стажёр. — Если сложить всё воедино, то выходит, что в этом замешаны люди, которые не желают, чтобы такие, как Эрнандес или мы с тобой, подвергли огласке это, — трясёт папкой. — Они убили Эрнандеса и ликвидировали утечку. — Эрик отходит чуть в сторону, задумчивым взглядом изучая коридор, обставленный растениями в горшках и небольшими картинами в пёстрых рамках. — Прэлл вытащил своего зверёныша из секретной лаборатории, которая, по словам Янга, относится к проекту «Монток». Затем неизвестные валят криминалиста, дабы избавиться от результатов экспертизы, а заодно прихлопнуть и нас. Дэйва убили, потому что он влез во всё это. Алисия… Она не только девушка Флинта и ещё один свидетель — она работала в конторе под эгидой Эрнандеса. — Он резко оборачивается, наткнувшись на внимательно слушающую Регину. — Они убивают всех, кто хоть что-то знает про этого Майкла. От подступившего испуга Регина бледнеет на глазах. — Нас тоже убьют?.. — выдавливает она. — Ну конечно: выпотрошат как свиней, — наигранно серьёзным голосом произносит Эрик. — Возьми себя в руки, стажёр, — с нами ничего не случится, если будем держаться вместе. — Я одного не понимаю: зачем было передавать нам эту информацию? — интересуется Регина, намекая на папку. — Алисия сказала, что это как-то должно помочь с поисками. — Эрик потирает переносицу, чувствуя жуткое переутомление. В последний раз он так уставал, когда ему позволили самостоятельно вести одно громкое расследование. Это стоило немалых усилий: координация работы других детективов, сбор и анализ невообразимого количества информации, бесконечные допросы и беседы со свидетелями. Тогда он думал, что его голова попросту взорвётся от дикого перегруза. Но Эрик не сломался. Более того, он заработал себе авторитет в глазах начальства, и все последующие расследования шли намного легче. Но сейчас всё совсем по-другому: комиссар воспринимает его в штыки, никакой толковой информации нет, равно как и плана действий. Беспомощность — Эрик терпеть её не может. — Но как, если это просто материал по проекту? — недоумевает Регина. Но по одному лишь лицу Эрика и последовавшим тяжёлым вздохам становится ясно, что он и сам не знает. У них на руках весомый аргумент против тех, кто стоит выше них. Но как распорядиться им? Как направить столь ценную информацию в нужное русло? Возможно, та же Алисия подсказала бы им, но отныне они сами по себе, точно нефтяники на платформе, что посреди необъятного моря. — Возможно, среди всей этой херни есть ответы. — Эрик принимается листать папку. — Но… — чешет затылок, — я как-то в этом не особо шарю, если честно. — Мой друг мог бы помочь, — предлагает Регина. — Он просто помешан на всех этих заговорах. В конце концов, это он пролил свет на личность вице-президента. Однако Эрик, невзирая на то, каким соблазнительным выглядит предложение стажёра, отвечает решительным отказом. По его мнению, чем меньше людей об этом знают, тем лучше, тем меньше крови будет пролито и тем выше шанс, что секретные агенты оставят их в покое. — Не нужно никого больше впутывать в это, ясно? — повторяет он. — Сами разберёмся. По-хорошему, лучше вообще обо всём этом забыть. От услышанного Регина даже отступает на шаг. — Забыть? Ты это серьёзно? Забыть, что наше правительство ставит эксперименты на людях? Создаёт психологическое оружие? Нарушает конвенции ООН? Они обмениваются настойчивыми взглядами — никто не намерен уступать. Каждый выдаёт своё мнение за истину в последней инстанции. И как бы убедительно ни звучали доводы обоих, всё остаётся так, как есть: они по-прежнему в тупике, а ответы не собираются показываться. Эрик шевелит губами в попытке ответить, но не успевает — на телефон стажёра звонят. Девушка отходит в сторону, не сказав ни слова, а спустя пару минут тихого, даже скрытного разговора Регина меняется в лице, помрачнев. Завидев это, Эрик настораживается, мгновенно прокручивая в голове всевозможные варианты плохих новостей. — Шериф Андерсон звонил, — растерянно сообщает она. — Он сказал, что его помощник сошёл с ума. — Ну, а мы-то здесь причём? — хмыкает Эрик. Если в его юрисдикцию передадут каждый случай сумасшествия в округе, то ему можно будет смело переезжать на постоянное место жительства в свой кабинет. И с чего это вдруг помощник шерифа спятил? — Перед этим помощник остановил парня с приметами Флинта Прэлла. — Знаешь где? — моментально оживляется Эрик, на что стажёр несколько раз кивает. — Тогда едем.

* * *

Место, в которое им пришлось отправиться, не нравится Эрику с тех самых пор, как густую лесополосу, пестрящую сочной зеленью и пушистыми кронами, сменили голые деревья, одиноко стоящие поодаль друг от друга, будто неудачные отростки природы. Резкий контраст пейзажа сначала вызывает короткий приступ изумления, сменяющийся затем накатившей беспричинной тоской, словно в душе гостит унылая осень. Бескрайний ковёр невысокой травы обрывается, встречаясь с выжженной землёй, кое-где усеянной сухими листьями, точно переступаешь границу двух совершенно противоположных миров: яркого зелёного и унылого серого. — Странно, — произносит себе под нос Регина, пальцем скользя по заляпанному экрану смартфона. Эрик, держа одну руку на руле, а второй тихонько барабаня по бедру, бросает на стажёра вопросительный взгляд. — В чём дело? — Навигатор накрылся. — Регина чуть трясёт смартфоном, наивно полагая, что от таких манипуляций внезапно ушедший сигнал вновь даст о себе знать. — Он ни черта не ловит. — Ты же сказала, что его машина на дороге, — напоминает Эрик. — Другой трассы тут нет. — Подмогу бы вызвать, — резонно замечает стажёр, явно памятуя о том эпизоде, когда Эрик наотрез отказался сообщить обо всём в участок и заручиться чьей-нибудь поддержкой. — Думаешь, мы не справимся втроём? — усмехается он, мотнув головой. — Расслабься, стажёр, — парень наверняка уже давно сбежал. — Эрик вздыхает и, выдержав секундную паузу, добавляет: — Лучше вызови ребят из «девятки» — пусть след возьмут. Регина, еле заметно кивнув, ухватывает радиопередатчик и пробует связаться с диспетчером, запросив помощь кинологической службы. В ответ раздаётся шипение. Стажёр ругается, слегка стукнув по рации, на что Эрик дёргает левой бровью и спешит успокоить девушку: — Это стандартная ситуация. Только не психуй. — Мы без связи остались, — фыркает Регина, отбросив затею с радио, и откидывается на спинку сидения, скрестив руки. — Зато вдвоём, — похабная усмешка. — А почему Андерсон позвонил именно тебе? Вы с ним кореша? — А что, завидуешь? — не остаётся в долгу стажёр. — Или ревнуешь? — А тебе самой чего больше хочется? — вновь усмехается Эрик, почувствовав лёгкий кураж от их беседы. Самое главное — не переступить грань. Там, где заканчиваются шуточки, — начинается флирт. Однако Регина продолжает достойно держать оборону: — Ты не в моём вкусе, Дэйлард. — Недостаточно хороший для тебя? Или ты не любишь горячих красавцев? — Я не люблю матерщинников. Возразить Эрик не успевает: сквозь туманную дымку, что необъятной стеной заслоняет горизонт, прорисовываются очертания патрульного автомобиля. Красно-синие спецсигналы панически мигают, точно морские маячки, а дверь со стороны водителя распахнута, что наводит на определённые мысли. Они озадаченно переглядываются, после чего Эрик тормозит машину в паре метров от полицейского экипажа. — Что за хрень? — недоумевает он, прищурившись и пытаясь как можно детальнее рассмотреть автомобиль. Никаких следов борьбы, о которой он думает в первую очередь, вспомнив оборотня, а ещё, если не предчувствуя, то допуская какую-нибудь засаду от тех мразей, что за ними охотятся. Но ни крови, ни следов пуль, ни даже намёка на присутствие помощника шерифа. Ничего. Машина брошена посреди дороги, а её хозяин точно испарился. Эрик дёргает ручку двери, собираясь выйти, но Регина, цепко ухватив его за локоть, останавливает, предлагая немного подождать. Похоже, их мысли насчёт вероятной западни схожи, равно как и нежелание столкнуться с очередными проблемами. Проходит, наверное, минуты две-три напряжённого молчания, прежде чем из тумана показывается фигура помощника шерифа. Невысокий мужчина с небрежно выстриженной бородкой вокруг рта машет рукой, подзывая их себе. Лишь выйдя из машины и сделав пару шагов навстречу, Эрик замечает кровь на его лице и порванный ворот бежевой форменной рубашки, словно помощник вернулся прямиком из какой-нибудь заварушки. — Порядок? — на автомате спрашивает Эрик, внимательно оглядывая мужчину с ног до головы. Высокие ковбойские ботинки перепачканы грязью, к которой налипли сухие листья. Плашка с именем на месте, жетон — тоже. Хотя и сам помощник шерифа выглядит так, каким ему и следует быть — уставшим и желающим посмертного покоя. Эрик давно для себя решил, что даже если ему предложат баснословную зарплату, он ни за что в жизни не примкнёт к шерифскому департаменту — настолько кошмарна тамошняя работа. — Где шериф? — А?.. — слетает растерянное с уст помощника. — Что?.. — Его взгляд, где тёмная радужка глаз почти сливается со зрачком, панически бегает из стороны в сторону, точно солнечный зайчик во власти ребёнка. — Я… — Судорожно качает головой, пригладив тёмные кудрявые волосы. — Я что-то… — Он оседает на мокрый асфальт, тяжело дыша. Регина и Эрик моментально оказываются рядом, пытаясь привести мужчину в чувства. В ход идёт и лёгкая тряска, и успокаивающие реплики, и попытки выяснить, что происходит. Но помощник шерифа лишь беспомощно мотает головой — он сам ничего не понимает. — Свяжись с участком и вызови подмогу, — велит Эрик стажёру, а сам, выудив порядком грязный, но ещё не отработавший своё платок, вытирает им кровь под носом мужчины. — Кто это сделал? Тот тип, которого ты остановил? — с намёком на Флинта осведомляется он, но помощник ничего не отвечает, гипнотизируя отупевшим взглядом асфальт. — Где Андерсон? Он вызвал нас сюда, сказал, что ты не в себе. Ты его видел? Поняв, что ответов можно и не ждать, Эрик, выругавшись, поднимается с корточек и бегло осматривает автомобиль, предположив, что, возможно, помощник, попросту попал в аварию или сбил какое-нибудь животное, которые в здешних местах наверняка не редкость. Но бампер, фары, лобовое стекло — всё в полном порядке. Не в порядке лишь сам водитель, вернее, его сознание, которое словно парит на своей волне, не желая возвращаться к хозяину. Эрик потирает переносицу, чувствуя пока ещё лёгкую головную боль, которая совсем скоро выльется в настоящую пытку, мешающую сосредоточиться, и только собирается узнать об успехах Регины с вызовом подкрепления, как замечает стоящую чуть дальше очередную машину — белоснежный джип, размалёванный голубоватыми полосами с надписью «ШЕРИФ». Похоже, они нашли Андерсона. Он оборачивается, намереваясь подозвать стажёра, но замирает, увидев на холме, что недалеко от них, неизвестную фигуру. Сначала фигура стоит практически неподвижно. Затем в её руках материализуется нечто блестящее, которое фигура прислоняет к себе. — Я не могу ни с кем связаться, — рапортует Регина, но Эрик, шикнув на неё, велит замолчать. Теперь они оба взглядами прикованы к незнакомцу на округлой верхушке холма. — О, Господи… Эрик предполагал и до этого, но слетевшее с уст упоминание всевышнего, рассеивает все сомнения: фигура сжимает оружие. Пистолет ли это, либо что-то ещё — он не уверен, однако уверен, что этот тип собирается свести счёты с жизнью прямо у них на глазах. Эрик сначала окрикивает его, а затем срывается с места, не желая позволить незнакомцу докончить начатое. Он бегом преодолевает метр за метром, пыхтя и матерясь себе под нос. Когда путь плавно набирает градус и напоминает уже подъём в гору, в ход идут руки, что ухватывают горсти листьев вперемешку с комьями грязи, пытаясь нащупать опору, но лишь вспарывают землю. Над головой слышится непонятный громкий стрёкот. Выстрел раздаётся как раз в тот момент, когда Эрик оказывается на самой вершине. Глаза успевают запечатлеть промелькнувшую вспышку. Хлопок, бледная струйка дыма, запах гари и нагретого металла — от разнообразия ощущений, которые с недавних пор стали вполне привычными, он чуть морщится. А при виде раскроенной черепушки, что обзавелась ещё двумя дырками, очень похожими на неровные бильярдные лузы с кровавой каймой, Эрик лишь вздыхает, не собираясь ударяться в сантименты. Не спас, да, но пытался, причём изо всех сил. Правда, когда глаза отсекают лишнее и натыкаются на форменную бежевую рубашку с позолоченной звездой на груди и плашкой, где первая буква «А», первоначальное равнодушие сменяется ненавистью к Богу, в которого он не верит, но который, по его мнению, не догадался наделить всех копов бессмертием — было бы очень удобно. Позади раздаются тяжёлое дыхание и тихое ойканье, не лишённое трепетных нот, — Регина никак не может привыкнуть к тому, что в работе детектива полиции не редкость. Но Эрик не винит её. В последнее время он сам сдаёт позиции, ошибается и поступает так, как поступал в первые годы своей службы, будучи желторотым юнцом. — Ч-что… Что произошло?.. — выдавливает Регина, переводя дух не столько после подъёма, сколько от увиденного. Но Эрик качает головой: на его практике самоубийства одни из самых сложных дел, потому что порой вычислить мотив, подтолкнувший на столь отчаянный шаг, практически невозможно. А какой мотив мог быть у пятидесятилетнего слуги закона, который славился лишь постоянно сопровождающим его резким запахом пота? Андерсон был замечательным шерифом и человеком. Эрик не знал его так хорошо, как, возможно, знала Регина, но такая утрата всё же трогает сердце. Сначала Дэйв, теперь один из шерифов округа — копов становится всё меньше. Копы вымирают, а те, кто за этим стоит, нет. Доселе отдалённый стрёкот теперь становится заметно ближе и громче, отчего выстрел из пистолета, наверное, слышали лишь они вдвоём. Спустя мгновенье над их головами на бешеной скорости проносится вертолёт. Чёрный, он практически сливается с угрюмым небом, и лишь мигающие красные огоньки да ослепительно белый прожектор позволяют заприметить его в рваной дымке облаков. Винтокрылая машина мчится сродни самой настоящей птице, обливая землю под собой ярким лучом. Регина подходит к Эрику, обнимая руками свои плечи. Они оба, словно заворожённые, наблюдают за вертолётом. Когда же тот надвигается к ним, заслоняя всё вокруг белоснежным светом, Эрик приседает к земле, утянув за собой стажёра, и их не замечают, поскольку луч, облизнув макушку холма, вскоре перепрыгивает на голые деревья. — Что происходит? — тут же спрашивает Регина. — Кажется, я догадываюсь, — произносит Эрик, неотрывно глядя перед собой. Туда, где на выжженном пустыре, огороженном остатками колючей проволоки и сетчатого забора, суетятся люди. Одни вооружены автоматами и активно жестикулируют. Другие — в полевой одежде: армейская куртка цвета хаки, резиновые сапоги и перчатки. Третьи щеголяют в докторских халатах, накинутых поверх клетчатых рубашек. Вскоре людей становится настолько много, что Эрику кажется, будто кто-то наступил на муравейник, потревожив тамошних обитателей. Наблюдая за маленькими фигурами, он не сразу соображает, где они оказались. Бетонные строения, наполовину зарытые в землю, ржавые предупреждающие знаки, заброшенные дозорные вышки и величественный, но внушающий не то трепет, не то подозрения радар. Даже издали он кажется гигантским, словно недосягаемый для понимания обычным человеком памятник научного прорыва и технического прогресса. Большой локатор неподвижен, точно замер в ожидании команды или нужного сигнала. Эрик хмурится, понимая, что радар ему жутко знаком, а если включить воображение и на секунду позабыть о снующих на пустыре людях, то и остальные строения всплывают в голове памятными слайдами. Папка, переданная Алисией. Чёрно-белые фотоснимки. Проект «Монток». Эрик чуть задирает подбородок, продолжая смотреть на радар. Мощный. Несокрушимый. Он хозяин этих земель. Я твой господин. Уши будто пронзает очень тонкая шершавая нить, стремительным поездом пройдя через всю черепную коробку и загудев где-то в подсознании. Она оставляет после себя странный гул и противный звон. Нет, это взорвалась не противопехотная мина, как сначала думает Эрик. Он и сам не понимает, откуда возникла такая ассоциация, потому что за годы службы в армии запомнил лишь запах машинного масла и дешёвой жвачки, которую ему всучивали, отбирая сигареты. Эрик мотает головой. Он не бредит, совсем нет. Кто-то только что говорил с ним, властным шёпотом произнеся каждое слово. Кто-то или что-то требовало от него ответа. Радар всё так же неподвижен. Однако Эрику кажется, что сооружение оказывается ближе и теперь чуть ли не нависает над ним гигантским монументом. Железобетонный господин. Подчиняйся. Эрик вздрагивает и оказывается лежащим на спине, испуганно взирая на радар. Локатор смотрит в его сторону, направив свою центральную антенну, точно намереваясь выпустить её как какое-нибудь копьё. Руки касается что-то склизкое и холодное, но именно оно и спасает Эрика от очередной волны непонятной ему паники. Он моментально отдёргивает ладонь, заприметив лениво ползающую змею, что поигрывает языком, издавая едва различимое шипение. Секунда — и она уползает в кусты, скрывшись из виду, но оставив после себя неприятный осадок в виде вспотевших ладоней и россыпи мурашек. Эрик бегло осматривается и замечает сидящую на коленях Регину — она дрожит, осунувшись, а раз за разом раздающиеся всхлипы дают исчерпывающее представление о её состоянии. — Стажёр? — Эрик переводит дух и, выждав пару секунд, подползает к ней, вовремя вспомнив о людях внизу. Неизвестно, кто они такие и с какой целью расхаживают здесь, и поднятый шум наверняка ничем хорошим не обернётся. — Ты в порядке? — Он приседает возле неё, коснувшись плеча. Регина окунает лицо в ладони, а затем утыкается ему в грудь, прижимаясь и прося защиты. — Спокойно, — призывает Эрик. Рука непроизвольно опускается на спину девушки, скользя вверх-вниз в успокаивающем, заботливом жесте. — Мне так плохо, Дэйлард… — отзывается она. — Так плохо… Эрик обнимает её, чувствуя, как намокает рубашка от слёз стажёра и как его пробивает странное чувство горечи. Он сопереживает Регине? Он не эмпат, однако именно сейчас, как никогда раньше, он сочувствует. Он хочет помочь. Хочет поддержать и быть рядом, потому что ещё не делал этого. Регина успокаивается и отстраняется, вытирая остатки слёз рукавом куртки. — Простите… — выдавливает она. — Я… Я не понимаю, что на меня нашло. Эрик внимательно оглядывает её заплаканное и покрасневшее лицо. — Ты слышала голос? — Какой голос? — Регина убирает за ухо прядь волос. — Кто-то разговаривал. Неужели ты не слышала? — Но Регина только качает головой. — Готов поклясться, что мне не показалось. Внезапно всё умолкает. Ветер, до этого поигрывающий с тонкими сучьями деревьев, стихает. Больше не звучат голоса внизу, не слышен стрёкот вертолёта. Тихо, точно перед бурей. Эрик и Регина переглядываются, потому что никому из них это не нравится. В округе будто поселился штиль, но известное дело, что за штилем всегда следует буря. И словно в подтверждение этих домыслов раздаются крики со стороны выжженного пустыря. Трое молодых людей в ярких разноцветных куртках брыкаются в цепких хватах вооружённых неизвестных, что ведут их со стороны одного из строений, где ржавая дверь хлипко покачивается, пребывая на последнем издыхании. — Пустите, подонки! — верещит девушка в малиновой лыжной шапке. — Об этом всё равно узнают! — Заткнись! — рявкает один из автоматчиков, дёрнув её к себе. — Правительственные мрази! — подхватывает ноту подруги парень с щетиной на лице. — Ни хрена вы не прикрыли этот проект! Вы продолжаете свои эксперименты! Эрик осторожно подползает к краю, дабы получше разглядеть развернувшуюся картину. Регина оказывается рядом. — Что происходит? — спрашивает она почти что шёпотом. Но Эрик не отвечает — он искренне надеется, что пришедшие на ум предположения так и останутся предположениями. Меж тем троицу швыряют на землю в паре метров от чёрного и с виду неприметного фургона, вынуждая встать на колени и завести руки за голову. К ним подходят двое мужчин, деловитая осанка которых выдаёт в них если не главных, то явно авторитетных личностей. О чём они переговариваются — Эрик не слышит, но те явно решают судьбу троих искателей приключений, поскольку постоянно оглядываются на них, точно прикидывая и оценивая. Внезапно один из молодых людей, до этого смиренно сидящий под надзором автоматчика, вскакивает и срывается с места, бегом устремившись к забору. До него ярдов двадцать, но ему всё равно не успеть, потому что с десяток охранников моментально вскидывают оружие, криками приказывая остановиться. Однако парень лишь оглядывается через плечо, не сбавляя скорости. Он продолжает бежать. Он бежит ровно до тех пор, пока пара выстрелов не скашивает его острым точечным серпом. Парень падает на живот, а на спине зияют несколько окровавленных дыр. — ДЖОНАТАН! — кричит девушка. Она пытается подняться, но караулящий её автоматчик вынуждает сесть обратно, а вскочившего второго парня бьют прикладом в живот, отчего тот падает на землю, прижимая место удара и корчась от боли. — Заткнись! — командует кто-то из охраны. Переговаривающиеся до этого двое мужчин взмахивают руками, видимо, о чём-то споря, после чего один из них жестом указывает в сторону фургона, фары которого тут же вспыхивают точно по команде. Эрик прищуривается, пытаясь детально разглядеть каждого из мужчин, дабы запомнить. В памяти оседает прямоугольная физиономия с жёсткими, характерными военным, чертами лица. Второго он не запоминает, поскольку тот довольно быстро ретируется, будто почувствовав, что за ним наблюдают. Тем временем девушку и парня силком затаскивают в фургон. Громко хлопает дверь. — Куда они их увозят? — слышится тревожный шёпот Регины. Струи тёплого воздуха ударяют в шею Эрику, но он не придаёт этому никакого значения, полностью сфокусировав взгляд на фургоне, который хоть и рычит двигателем, но по-прежнему неподвижен. Двое гражданских. С десяток вооружённых людей без опознавательных знаков и типы, косящие под каких-то учёных, снующих взад-вперёд с непонятными приборами в руках. Он готов поклясться, что всё это имеет гораздо более глубокий подтекст, нежели рядовое задержание вандалов. Да что там: они убили одного из них, стреляли на поражение, что по закону допускается лишь в определённых ситуациях. Здесь же, можно сказать, хладнокровное убийство перепуганного хулигана. Его можно было остановить и без крови. А что будет с остальными двумя? Их тоже убьют? Закопают где-нибудь в лесу? Растащат на органы? Их ещё можно спасти. Например, вытолкнуть фургон с дороги, а затем, перебив охрану, вызволить ребят. Кажется, теперь Эрик рассуждает, как самый настоящий герой комиксов — этакий лидер сопротивления. Нет, ничем хорошим такая затея не обернётся. Но он давал присягу, и это не просто слова. Эрик только собирается изложить стажёру назревший в голове план, как из одной постройки, наполовину вкопанной в землю, выходят несколько человек в белых комбинезонах. Они тащат носилки, на которых водружены чёрные пластиковые мешки. Эрик на секунду прикрывает глаза — это ведь не то, о чём он думает? Возле уха раздаётся короткий писк — Регина снимает развернувшуюся картину на свой смартфон. — Какого хрена ты делаешь? — негодует Эрик. Если их заметят… Если хоть что-то намекнёт на их присутствие здесь… — Собираю доказательства. — Она водит перепачканными грязью пальцами по экрану, пытаясь сфокусировать камеру. — Я не знаю, что происходит, Дэйлард, но я это так просто не оставлю. Возразить он не успевает: фургон, в который запихали нерадивых вандалов, срывается с места, елозя по кочкам и остаткам асфальта. Спустя какое-то время он выкатывается за пределы огороженной территории, держа путь в сторону трассы. Это шанс. — Пошли. — Эрик откатывается в сторону. К и без того грязной куртке прилипают гнилые листья и сырая земля, безнадёжно испачкав её в подобие причудливого камуфляжа. — Куда? — Регина следует за ним. Лишь когда они сползают с верхушки холма, то встают на порядком затёкшие ноги. Эрик отрывает прицепившийся к локтю лист клёна и отряхивает ладони. — Геройствовать, — решительно произносит он.