Монток

Обратная дорога заняла у него меньше часа, потому как Флинт прибегнул ко всевозможным объездным путям, лишь бы скорее добраться до убежища в лесу. Пару раз ему попадались полицейские автомобили, благо, рядом всегда оказывался поворот, которым он пользовался и ускользал незамеченным. Ему удалось выбраться на поверхность в целости и сохранности, хотя перед глазами по-прежнему та же картина: семь трупов, жуткий радар и потерявший рассудок помощник шерифа. Флинт не может найти всему этому рациональное объяснение. Почему включилась сирена? Почему полилась кровь? И есть ли здесь связь? Но даже если нет, слишком много совпадений. Слишком много дорог сходятся в одном месте. Он тормозит машину в паре метров от домика и спешно выныривает из салона, прихватив расстёгнутый рюкзак. Его никто не встречает. Возможно, Майкл попросту робеет, выходя на улицу, а Янг снова отправился куда-то «по делам». И всё же подозрительная тишина не может не настораживать. Флинт вбегает на крыльцо, ступени которого скрипят, и толкает входную дверь. Как он и предполагал — Майкл прочно прикован к дому и всё так же разглядывает книгу. Даже кажется, что в той же позе, будто прошли считанные секунды. — Привет, — осторожно здоровается Флинт, плавно прикрыв дверь, и кидает рюкзак в кресло. Майкл не отвечает и только перелистывает страницу. Шуршит бумага. — Майкл, — уже твёрже произносит, подойдя ближе. Найдёныш отрывается от своего занятия, подняв на него безразличный и показавшийся усталым взгляд. — Ты не хочешь обзавестись новой привычкой — отвечать, когда с тобой разговаривают? У тебя ведь неплохо получается. — Зачем? Поняв, что это бесполезно, Флинт качает головой и, подхватив бутылку с водой, жадно припадает к ней губами, почти полностью осушив. Остатками поливает голову, смывая пот, грязь и пыль. Он чувствует собственный запах, пропитанный трупами и смертью. Ни один одеколон в мире не замаскирует его, и разовый душ здесь точно не поможет. Впрочем, если вспомнить, как разило от Майкла, когда Флинт привёл его к себе домой, то контраст между приятным и мерзким становится легче уловить. Когда же две гадости соседствуют друг с другом, отвращение перестаёшь замечать. С запахами так же. За всё то время, что они в бегах, Флинт ни разу не сходил в душ, Майкл — тоже. От них обоих разит потом, но они успели привыкнуть к грязи. Однако трупный запах не идёт ни в какое сравнение. Он напрочь глушит всё остальное, перебивает кислые ноты выделений и тяжёлый аромат нестиранных носков. Майкл не оставляет новый запах без внимания и чуть морщит нос, пристально взирая на Флинта. — Даже не спрашивай, — отмахивается Флинт, заметив толику интереса на его лице. — Всё равно не поверишь. — Он упирается ладонями в столешницу и глубоко дышит. Катакомбы не хотят отпускать, а мертвецы продолжают нашёптывать тот ужас, что им пришлось пережить. Их семь и все они хотят выбраться. Они хотят освободиться и хотят, чтобы о них узнали. Они жаждут возмездия, а Флинт просто хочет забыть. Майкл бесшумно поднимается и подходит к нему, внимательно оглядывая и не скрывая желания понять, что происходит. Или он пытается прочесть его мысли?.. — Расскажи, — просит он. Флинт отстраняется от столешницы, повернувшись и поджав губы. Его снова трясёт, а мертвецы теперь стоят за Майклом в своих неизменных позах и скалятся. Если он не расскажет, то сегодня ночью они придут за ним и заберут с собой. Утащат его обратно и замуруют среди костей — сделают похожим на них. И к чему был тот рёв сирены? Что нашло на помощника шерифа, раз он приставил к своей голове пистолет? Успел ли тот выстрелить? Что это всё значит?.. — Я видел трупы… — Вопреки смятению, Флинта всё же больше волнуют мертвецы, нежели странные метаморфозы, произошедшие с ним. — Семь трупов, ты представляешь?.. Вечно холодная рука Майкла ухватывает его тёплую ладонь — знак поддержки, никак не иначе. Но легче Флинту не становится, потому что увиденное им не излечит одно простое прикосновение. Во всяком случае, он думает именно так. И Майкл его понимает — слышит и чувствует, а потому, еле заметно улыбнувшись, мягко целует в губы, заставляя забыться. Хотя бы на мгновенье, но выбросить из головы абсолютно всё, кроме тех ощущений, что дарит ему Майкл. Нежность и кротость — они лучшее оружие от того, что затягивается слишком долго. А Флинт слишком долго провёл в той подземке и чуть ли не слился с ней в единое целое. Она стала принимать его, как родного, но не смогла побороть в нём инстинкт выживания. Майкл же глушит все инстинкты, кроме одного — того, чего не отнять у природы — желания в ближнем. Такой жажды, как эта, Флинт не испытывал уже очень давно, и охотно отдаётся ей, не сопротивляясь. Вымотан — да, но ему хватает сил ответить на поцелуй и даже поддаться вперёд, растворяясь в нём. Он кладёт руки на талию Майкла, прижимая к себе и стараясь перехватить инициативу, но тот лишь усиливает напор, точно не желая отдаваться в руки Флинта и терять лидерство вообще. Майкл пытается быть смелым и у него это выходит, потому как такого ожидаешь меньше всего. Флинт ощущает, как вместе с тревогой исчезает и страх. Нежность поцелуя глушит боль, вынуждая её отступить и оставить изнеможённое тело в покое. Жуткие картины меркнут на фоне вспышек, мелькающих в сознании. Их провоцирует напор Майкла, а ещё его ладонь, ловко забравшаяся под футболку и блуждающая по моментально ставшим твёрдым прессу. У него сносит крышу. Она съезжает вместе со здравым смыслом, призывающим вместо непотребств заняться куда более полезным делом вроде ужина. Но завёдшийся с пол-оборота Флинт уже попросту не может оставить всё вот так. Его одолевает противоречивое, но терзающее изнутри желание. Он тихо стонет, когда Майкл разрывает поцелуй, продолжая скользить ладонью по торсу и вкладывая в эти движения, наверное, всю нежность, на которую только способен. По телу прокатывается приятный электрический разряд, будоражащий каждую клеточку тела и настроивший сердце на новую частоту — частоту карнавального барабана; кровь бурлит подобно наваристому чили и прожигает вены, бросая в жар. Он мычит от удовольствия, когда Майкл внезапно прикусывает мочку уха, точно прося не умалчивать, а стонать для него. Флинт игнорирует эту просьбу и получает порцию новых мощных ощущений, которые возносят ещё на несколько этажей выше. Голова начинает кружиться, а тянущее чувство внизу вынуждает позабыть обо всём на свете и следовать правилам игры, которую затеял Майкл. Но Флинт и не пытается им следовать, раз за разом пробуя перехватить контроль над ситуацией и начать дирижировать самому. Пока безуспешно. Меж тем Майкл, вжав его в столешницу, переключает своё внимание на шею, оттянув ворот, и покрывает кожу влажными метками поцелуев. Они служат контрольным выстрелом, напрочь отшибающим остатки здравого смысла. Флинт не сразу соображает, что такая близость — чересчур поспешное решение и что она может навредить Майклу. Но тот попросту не оставляет выбора, бросив кость. Они берут короткую передышку, но никто не смеет отстраниться. Флинт смотрит на него какое-то мгновение и, не выдержав соблазна, целует Майкла. Теперь уже бесполезно отрицать — он бесповоротно влюбился в этого парня, в эту удивительную находку, ларец с сюрпризом, один из которых Майкл ему продемонстрировал только что. Он вложил туда все свои чувства, включая любовь, что испытывал. — Я так рад, что оказался рядом, — озвучивает Флинт, разорвав поцелуй. — Будь всегда. — Майкл напрашивается к нему в объятия и утыкается носом в плечо. — Смерти запах… Флинт шумно вздыхает, одной рукой зарываясь в его короткие волосы. — Знаю и, поверь, я сам желаю избавиться от него. — Он отстраняется, приводя себя в порядок, но чувствуя крайнюю степень неудовлетворённости. После такой выходки Майкла оставаться спокойным и рассудительным практически невыполнимая задача. Но Флинт постарается, потому что просить найдёныша о большем… Нет, это неправильно. Он плюхается в кресло, ёрзая и чувствуя себя не в своей тарелке. Похоже, придётся где-нибудь уединиться и справиться руками. — Что ты читаешь? — пытается отвлечься Флинт, когда Майкл усаживается обратно и кладёт на бёдра всё ту же книгу. Найдёныш хмурит брови и переворачивает книгу обложкой, пытаясь прочитать название. — Уби… Уб-бить пер… Переше… — юноша водит пальцами по выдавленным буквам названия, обрамлённым позолоченным контуром. — Пересемшик… — Чего? — изумляется Флинт. Слово ему незнакомо и, кажется, вообще в природе не существует — бессмысленный набор букв. — Покажи обложку. — Майкл выполняет просьбу. — «Убить пересмешника». Не знаю, что это за книга, но есть такая птица — пересмешник. — Знаю, — глухо отзывается Майкл и вновь утыкается в текст. — И откуда ты знаешь? — скептично отзывается Флинт, подперев кулаком подбородок. Как же ломит тело. По нему словно каток проехал, причём не один раз, перемолов все кости и раскатав в бесформенную лепёшку. — Не знаю. Флинт не сдерживает смешка. Нет, он никогда не перестанет удивляться Майклу и его поразительной способности ставить человека в ступор всего парой фраз, как и делает это сейчас. Флинт качает головой, не переставая улыбаться, но, вспомнив о сегодняшнем провале в заброшке, моментально меняется в лице. Он так хотел узнать правду о Майкле. Так хотел ему рассказать то, чего найдёныш желал не меньше, но ничего не вышло. Бессмысленное путешествие, где единственная находка — это стена, увешанная фотографиями. И, конечно же, великолепная семёрка трупов, чёрт бы их побрал. На глаза попадается брезент в дальнем конце комнаты, укрывающий что-то небольшое. Флинт всматривается и понимает, что ничего подобного в доме не видел. Возможно, это дело рук Янга, который притащил это нечто и укрыл грязным тонким покрывалом. Что же это может быть? Оставив догадки, Флинт поднимается с места и медленно подходит к своей находке, вытянув вперёд ладонь. Пальцы касаются мягкого шуршащего брезента, а надавив, нащупывают что-то твёрдое. — Какого чёрта?.. — не сдерживается Флинт и осторожно задирает кусок ткани. Взгляд падает на небольшие красные баллоны с надписью: «Огнеопасно». Входная дверь скрипит, и на пороге появляется Янг. Флинт вздрагивает и спешно отстраняется, точно пойманный за кражей вор. На плече мужчины висит винтовка, а руки держат за уши две туши кроликов или зайцев — сложно разобрать, учитывая отсутствие опыта в охоте. Сильно ли мясо зайца отличается от мяса кролика? Этого Флинт тоже не знает, но в том, что две туши — их сегодняшний ужин, нет никаких сомнений. — Я решил, что консервы уже всем надоели, — с порога поясняет Янг и проходит в дом, попутно положив ружьё в угол возле двери. Дичь кладёт на одну из столешниц, оставив за собой дорожку из пятен крови. Флинт морщится и впервые не осуждает вегетарианцев. Конечно, мясо не растёт на деревьях, но всё же картина далеко не из приятных. Янг отряхивает ладони. — Где? Флинт непонимающе хлопает ресницами. — Где что? — Документы, — сухо поясняет мужчина. — Где они? В рюкзаке? — Напоминая строгого родителя, который застукал своего несовершеннолетнего ребёнка за курением, он бегло осматривает комнату и, отыскав упомянутый рюкзак, принимается его вытряхивать. Одержимый поисками, Янг разгребает кучу полезных в походе вещей, а затем обыскивает каждый карман, совсем не заботясь, что в крошечные отделения папка с документами просто физически не влезет. Флинту становится не по себе. Он сглатывает подступивший ком и понимает, что его огорчение в связи с провалом в поисках ничто в сравнении с тем, какие ожидания питает Янг. Мужчина явно не настроен на провал и уж точно не обрадуется, узнав правду. — Где они?! — выпаливает Янг, отшвырнув оказавшийся бесполезным рюкзак. Флинт неспешно поднимается. — Это я у вас должен спросить. — Он решает не сидеть, забившись в угол, и выдавливать одно оправдание за другим, а пойти в атаку самому. Янг со своей любовью быть главным в разговоре с единственно верным мнением, не терпящем критики, очень напоминает Дэйларда. Вот только здесь далеко не рядовой спор. Возможно, речь об их будущем, ведь неизвестно, что ещё, помимо сведений о Майкле, было в тех бумагах. Если Янг не упомянул о вице-президенте, наверняка причастной к экспериментам, то что уж говорить о секретной документации? Если он так сильно печётся об их утрате, то они слишком много значат. — Их нет. Я не нашёл их там, где вы сказали. — Это невозможно… — растерянно озвучивает Янг. — Они должны быть там. — Я обыскал ту комнату вдоль и поперёк — документов там не было. Янг, словно потерявший во всём смысл человек, выглядит опустошённо. Осунувшись, он подходит к одной из столешниц и барабанит пальцами по дереву, отбивая медленное соло, напоминающее мелодию марша. Очень медленного похоронного марша. Раз… Раз-два… Раз… Раз-два… Флинта такие звуки слегка напрягают, но он не подаёт виду, стараясь выглядеть увереннее. Он понял суть тактики — не робеть, а напирать в ответ, если тебя пытаются задавить. С Дэйлардом подобное не прокатило, поскольку детектив-сержант чересчур вспыльчив, чтобы терпеть сопротивление от своей жертвы. Янгу же требуется время, дабы привыкнуть к тому, что и у его собеседника есть зубы. Флинт их показывает. Он не даёт мужчине себя прессинговать, ведь ещё не растерял самооценку окончательно. Некоторая доля самоуважения по-прежнему с ним. Наконец Янг оставляет столешницу в покое и, потерев переносицу, говорит: — О них никто не знал. Никто, кроме нас с тобой. Растрепать об этом ты бы никому не смог, — рассуждает мужчина, — я бы сразу это понял. Флинт, мягко говоря, обалдевает. Это называется: «Примерь на себя шкуру Майкла, когда о тебе говорят в твоём же присутствии». Неприятное ощущение, будто ты трёхлетний ребёнок, ставший предметом обсуждения родственников. Твоё мнение никто в расчёт не берёт — не дорос ещё. В понимании Янга Флинт тоже не дорос. — Вместо документов я нашёл кое-что другое. — И, хотя слова Янга задели его, Флинт производит впечатление абсолютно равнодушного человека. — Вашу, э-э, схему на стене. По лицу Янга скользит толика разочарования — он моментально теряет интерес к разговору и лишь пожимает плечами, явно не намеренный развивать эту тему. Но Флинту плевать. То, что он видел, нельзя оставлять просто так. — Вы пытались отыскать виновных, верно? Там десятки человек, и все, как один, известные политики, включая и действующего вице-президента. — Тебя это удивляет? — сухо отзывается Янг, переключив внимание на Майкла, который, полностью отрешённый, листает страницы книги, видимо, пытаясь отыскать более-менее читаемый фрагмент. Можно ли вообще вспомнить как читать? Или алфавиту придётся учиться заново? Флинт искренне надеется, что нет. — Удивляет, — признаётся он, кивнув для пущей убедительности. — Я не думал, что всё настолько серьёзно. Вернее, догадывался, но мои предположения подтвердились. — Вот, что я тебе скажу, парень. — Мужчина делает несколько шагов навстречу к нему. Флинту приходится чуть задрать голову к верху, потому что Янг неудобно высок. При его телосложении можно сделать солидную карьеру в регби. — Всё это время я не шутки шутил. И если ты до сих пор сомневаешься, то лучше оставь это. — Я видел трупы, — отрезает Флинт, на что Янг отступает на шаг, еле слышно вздохнув и облизнув губы. Нервничает. А услышанное только подливает масла в огонь. — Семь грёбаных тел по соседству с вашей комнатой. Вам это о чём-то говорит? — Нет, а должно? Или хочешь сказать, что я это их убил? — лёгкая усмешка. — Вряд ли вы не пытались открыть ту дверь, — подозрительно отзывается Флинт, не зацикливаясь на реакции Янга. — Вас наверняка беспокоил странный запах. — Он припоминает вонь, царящую в том помещении, но желание вывести мужчину, который уж точно не до конца откровенен, на чистую воду сильнее рвотных позывов. — И, если даже помещение герметично, вы бы нашли способ туда проникнуть. Янгу не нравится весь этот разговор — его лицо мрачнеет, а осанка выдаёт напряжение. — Так кто вы такой, мистер Янг? Мужчина на секунду прикрывает глаза, точно балансируя на самой грани и пытаясь взять себя в руки. Взгляд смягчается спустя какое-то время, а гармошка морщин на лбу разглаживается. Выдержав напряжённую паузу, произносит: — Можешь мне не верить. Можешь не верить никому. Но такими темпами от тебя уйдут все. Даже Оливер. — Он кивает на сидящего найдёныша и спешно уходит в одну из комнат, громко хлопнув дверью. Так, что висящая на стене картина в деревянной рамке спрыгивает с одного из удерживающих её гвоздиков, повисая. Флинт спешит исправить ситуацию, и качает головой. Всё было зря. Янг не тот человек, который раскроет все карты, стоит только слегка надавить. Он тренированный бывший правительственный агент — для него подобные атаки всё равно что комариные укусы. Таких ничто не берёт. А вот отношения угрожающе натянулись, и теперь достаточно лишь неосторожно брошенного слова, чтобы разорвать их с концами. В какой-то момент казалось, что они, наконец, нашли общий язык и прониклись проблемами друг друга. В какой-то момент Янг стал ему доверять и не спроста попросил помочь отыскать те документы. Флинт не производит впечатление надёжного титанового сейфа, способного любую тайну унести в могилу, а те бумаги, он уверен, ей и являются. Похоже, Флинт всё испортил. — М-мисс Моди т-терпеть не… не могла свой дом… — раздаётся голос Майкла. Флинт оборачивается, наблюдая за тем, как тот старательно вчитывается в буквы, водя длинными тонкими пальцами, словно щупальцами, по строкам, и напоминает слепого, читающего азбуку Брайля. И хотя Майкл не пытается выглядеть таким, но Флинт всё равно не может подобрать никакого другого слова, кроме как «ребёнок». Любопытный, не всегда принимающий в толк, что происходит, но при этом не глупый. О, нет, совсем не глупый. Он просто на своей волне, с которой иногда спрыгивает, но лишь на время. Флинт не сдерживает добродушной улыбки и тихонько, дабы не прервать, усаживается рядом. Майкл постоянно запинается, делает паузы там, где это не нужно, коверкает простые слова и походит на сломанный диктофон, воспроизводящий повреждённую запись. — …Врем-м-я, проредён-ное… — «Время, проведённое», — поправляет Флинт, не удержавшись. Майкл на секунду умолкает, после чего повторяет за ним и продолжает чтение. — «Она считала загубленным». Пальцы-щупальца скользят быстрее, а смысл начинает прослеживаться всё чётче. Теперь у читаемых строк появляется нормальная, воспринимаемая интонация, а фразы больше не страдают от болезненных дроблений на половинки слов. — Она б-была… вдова и… п-при этом ж-женщина-хаме… ха… хамле… — Хамелеон. — Флинт, до этого уверенный в своей ремарке, тут же заглядывает в книгу. Он не ошибся. — Женщина-хамелеон… Странно, да? — Хамелеон, — медленно повторяет Майкл и поднимает озадаченный взгляд. Поняв, что от него требуют пояснить, Флинт чешет загривок, и зуд неприятной волной прокатывается по всей голове. Интересно, а через сколько дней появляются вши? Зуд становится сильнее, будто удобряемый этой мыслью, и Флинт отбрасывает её. — Это, э-э, такая ящерица или… рептилия. В общем, ползающая такая тварь. Обычно зелёного цвета, пучеглазая, с таким кривым хвостом, — изображает пальцами крюк. — Они умеют менять окрас: были зелёными — стали, например, красными. Это, вроде как, от окружения зависит, типа маскировка. Майкл заворожённо слушает его, чуть приоткрыв рот и словно наблюдая за выступлением какого-то фокусника. Видимо, объяснять с толикой красноречия или щепоткой интриги Флинт до сих пор не разучился, хотя в остроте языка он всегда уступал Тиму — тот был мастером рассказывать необычные, но захватывающие истории. Ключевое слово «был». Больше он их никогда и никому не расскажет. Майкл ухватывает Флинта за руку, и тот, очнувшись, мотает головой. Одного у найдёныша не отнять — ему всегда удаётся выдернуть из неприятных дум. — Знаешь, — Флинт не смущается руки Майкла на фоне того, что было, и не пробует её убрать. — Ты чем-то похож на хамелеона: такой же непостоянный. Ты то тише воды и ниже травы, то бросаешься на всех; то говоришь загадками, то не говоришь вообще. Я понимаю, что тебе тяжело приспособиться. Но пойми и ты: не каждый стерпит подобное. Некоторые люди… — Флинт вспоминает Алисию и то, как она в штыки восприняла появление Майкла. Отчасти это было на неё не похоже, а отчасти она просто хотела нормальной жизни. — Не все готовы мириться с подобными вещами. Для некоторых если ты слегка не такой, то уже псих. Все привыкли быть тихими, серыми и незаметными. А ты не такой. И держу пари, раньше тоже был не таким. И каким же был Майкл? Наверное, самым обычным, но не серым. Он не был одним из тех, кто подобен безликой массе. Возможно, он тоже пытался выделиться, как это любил делать Тим. Возможно, жалел о каждом бесцельно прожитом дне и всеми силами пытался что-то изменить. Каким был Майкл? Флинт ловит себя на мысли, что, наверное, всё бы отдал, лишь бы взглянуть хоть одним глазком. Посмотреть, как же сильно может измениться человек, будучи в плену бетона и пыли. Хотя всё познаётся на личном опыте. — Доверять мне? — тихо молвит Майкл. Флинту не составляет труда, чтобы расшифровать это послание. Разговор с Янгом на высоких тонах не остался незамеченным. Майкл всё слышал. И всё понял. — Я… — он заминается. Откровенно говоря, после всего, что с ним произошло, Флинт уже и не знает, кому верить. Вроде бы Дэйлард пытался помочь, но в итоге всё же спасал собственную шкуру. Алисия бросила его в самый ответственный момент. А Янг… Возможно, будь он таким же простым парнем, Флинт списал бы его иголки на банальный страх перед неизвестностью, который испытывает и сам. Но кто знает, что на самом деле творится в голове у спецагентов, пусть даже бывших. — Майкл, чтобы люди могли друг другу доверять, они должны быть откровенны, понимаешь? Должны быть честны друг с другом. — А ты? — Майкл бьёт в лоб. Флинт даже отдёргивает руку. Всё это время он требовал от него ответов, желал услышать правду. Но сказал ли сам, какие скелеты у него в шкафу? Ни разу. Приводы в полицию, бурная молодость, включая и ту запретную ночь с Тимом. Выходит, все эти доверительные отношения однобоки. Флинт требует с Майкла, но ничего не отдаёт взамен. Он шумно вздыхает, на секунду опустив взгляд. — Мой ответ тебе может не понравится. Я просто не думал, что мы увязнем с тобой вместе настолько… глубоко. Майкл медленно хлопает ресницами в немом призыве продолжать, что Флинт с неохотой делает: — У меня были небольшие проблемы с законом. И я трахался с Тимом. Но это было всего разок. Вот. — Очередной вздох. — Но вряд ли это очень полезная информация. — Трахался? — на удивление спокойно переспрашивает Майкл и даже позволяет себе лёгкую улыбку. — Э-э, занимался сексом, — мямлит Флинт, потирая шею. При всём своём бунтарском нраве некоторые темы он всё же предпочитает не обсуждать, наложив на них табу. — Брось, Майкл, ты знаешь, что это. Ты почти сделал это. — Трахался с т-тобой? — Что?! — обалдевает Флинт. — Нет-нет, я не это имел в виду. Слушай, забудь это слово, ладно? Ты его никогда не слышал. Это нехорошее слово. Но Майкл всем своим ребяческим видом показывает, что не внемлет предупреждениям. Хорошее или нет, но оно для него не знакомо, а значит, прочно прицепится к языку и будет озвучено в любой, в том числе и самый неподходящий момент. Флинт обречённо вздыхает, сокрушимый собственной глупостью. И кто его только за язык тянул? В животе протяжённо завывает от голода, точно там волк поселился. Учитывая, что остатки завтрака были благополучно опорожнены ещё в подземной лаборатории, а ничего нового желудок не получал, это вполне ожидаемо. Но есть ли чем подкрепиться? Флинт оставляет Майкла и принимается обыскивать шкафы, хлопая дверцами. Но ничего, кроме полупустой банки кофе, не удаётся обнаружить. И лишь две туши кролика накапывают ещё пока маленькую лужицу на полу. Получится ли их разделать? Вроде, ничего сложного — только снять шкуру да выпотрошить. В принципе, любой дурак справится. Флинт берёт первый попавшийся нож и, подойдя к тушам, ухватывает одну из них за шиворот. Ещё тёплая, а мягкая пушистая шерсть приятно ласкает ладонь. Его бросает в дрожь. Он неуверенно переминается с ноги на ногу, прикидывая, откуда лучше всего начать, и решает, что с головы. Флинт подсекает шкуру лезвием ножа, но лишь срезает кончики волосков сверху. Туша по-прежнему не тронута. — Чёрт, — ругается и, отвернувшись, переводит дух. За ним с нескрываемым трепетом на лице наблюдает Майкл. — Я думал приготовить нам поесть, но… — Он оглядывается на туши, что продолжают капать кровью. — Не уверен, что получится. Отец учил меня стрелять, а вот разделывать нет. Флинт вздыхает и отстраняется, краем глаза заприметив небольшую щель между стеной и камином. Вроде бы ничего примечательного, но голову моментально посещает вопрос при виде почти незаметно лежащего свёртка. Очередная находка наряду с теми взрывоопасными баллонами? И на кой-чёрт они вообще понадобились Янгу? Он что, планирует террористический акт? Остаётся только гадать, однако содержимое припрятанного свёртка Флинт всё же узнаёт, размотав тряпку. В ладони оказывается телефон — чёрный и с резиновыми кнопками. — Зашибись, — разочарованно слетает с губ. Разве не Янг говорил, что здесь нет ни связи, ни Интернета? Разве не он строго-настрого велел разорвать все контакты, сидеть тихо и не высовываться? Тогда какого чёрта обзаводится телефоном, ограничивая в таких возможностях других? Флинт на секунду приподнимает взгляд, посылая в прихожую и опасаясь, что мужчина застанет его за разорением тайника, ведь неизвестно, чем это может кончиться. Соблазн позвонить настолько велик, что пальцы неосознанно надавливают на несколько кнопок. Раздаётся писк. Испугавшись, Флинт вздрагивает и мигом заворачивает телефон обратно в тряпку, после чего кладёт на место, и отходит от камина подальше. — И после всего этого я должен отправиться с ним в Мексику?.. — обращается он к Майклу и снова морщится, когда голод вновь даёт о себе знать. Майкл хмурится и внезапно скрывается в одной из комнат. Флинт провожает его недоуменным взглядом и недоумевает ещё больше, когда тот возвращается со свёртком белого полотенца, испачканного голубыми пятнами. — Что это? — Флинт сомнительно изгибает бровь и, поняв, что от него хотят, осторожно разворачивает полотенце. — Откуда ты… — Он удивлённо таращится сначала на Майкла, а затем на пригоршню синих крупных ягод, очень напоминающих голубику. — Это ты сам насобирал? Майкл еле заметно кивает и произносит призывающее: «Кушать». Кажется, сюрпризы и не думают заканчиваться.