Монток

Они выныривают из помещения и оглядываются, подмечая с обеих сторон редкие группы сбежавших подопытных, что рыщут вдоль стен, перебирая по ним грязными ладонями, напоминающими отвратительных пауков с тонкими лапками. На полу лежат несколько бездыханных тел в военной форме, окоченевшие руки которых сжимают оружие. Нерешительно топчась на месте, Флинт натыкается на поблёскивающий металлической рамой карабин, и, многозначительно переглянувшись с Региной, наклоняется, подбирая его. — Ты умеешь стрелять? — не столько спрашивает, сколько удивляется Регина. Флинт, неуверенно прижимая приклад к плечу, отозвавшееся болью, поудобнее обхватывает цевьё и сдавленно кивает. Он, конечно, не Робин Гуд, но отец научил его, как обращаться с оружием и как попадать в цель. Вряд ли он превзойдёт своими навыками тренированную Регину, но ему кажется, что та ещё не скоро порадует первоклассной стрельбой, учитывая сильнейший стресс. — У тебя разве нет оружия? — осведомляется Флинт, только сейчас вспомнив, что детективы полиции вообще-то носят с собой табельные пистолеты. Во всяком случае, у Дэйларда был такой. — Они всё отобрали, — сообщает девушка. — Сотовый, оружие — у меня ничего нет. Он понимающе кивает и бегло осматривает лежащие тела охраны, подмечая, что, похоже, на всех них был лишь один-единственный автоматический карабин. Регина, последовав его примеру, выуживает из кобуры заряженный и готовый к бою пистолет. — Порядок? — дежурно спрашивает Флинт. Его настораживает то, в каком состоянии девушка. Как бы не получилось, что наличие пистолета сыграет с ней злую шутку. Но Регина всем своим видом даёт понять, что с ней всё хорошо и она готова к активным действиям. Тогда Флинт предлагает идти дальше, попутно спрашивая, где находится место, в котором последний раз был Дэйлард. По ходу маршрута он также узнаёт, что с детективами оказалась и девушка по имени Джейд, выдающая себя за журналистку. Почему выдающая? Регина, упомянув доводы своего коллеги, считает, что простой журналистке, пусть и пишущей о конспирологических теориях, не может быть известно столько всего. А известно ей многое, начиная от продолжающихся экспериментов по типу проекта «Монток» и заканчивая истинным предназначением того жутковатого радара. И хотя кое-что Флинт уже успел почерпнуть из разговоров учёных, которые будто не придавали значения его присутствию, но некоторые факты он действительно слышит впервые. Джейд, по словам Регины, утверждала, что этот центр — некое подобие склада биологического материала. Если вспомнить бесчисленное множество исхудавших, ужасно выглядящих и одичалых от бесчеловечного обращения подопытных, то всё сходится. Здесь не только ставят опыты, но и коллекционируют людей, чтобы потом пустить их в расход, точно скотину на убой. — Город должен знать правду, — не перестаёт озвучивать Флинт. По его мнению, всё то, чем здесь занимаются, должно быть подвергнуто общественной огласке. К тому же, Регина и Дэйлард — копы, которые просто обязаны будут написать в своих отчётах правду. — Вы вызвали подмогу? — Подмогу? — изумляется Регина. — У нас на глазах члены группы захвата перестреляли друг друга. Мы пытались обрисовать шефу ситуацию, но он дал ясно понять, что здесь нам ничего не светит. Этот центр покровительствует Министерство обороны. Ты хоть представляешь, куда ведут все нити? В любой другой ситуации Флинт бы присвистнул, однако лишь шевелит разбитыми губами, покрытыми запёкшейся коркой крови. Ему тяжело говорить — челюсть будто сдавливают какие-то невидимые тиски, мешающие нормально озвучивать фразы. И хотя Регина не жалуется, сам Флинт ощущает, что его речь больше похожа на невнятное бормотание набравшегося как следует пьяницы. — К вице-президенту. — Он проглатывает букву «р», однако на смысле сказанного это никак не отражается. Регина еле заметно кивает и по ней видно, что она до сих пор не желает мириться с подобным фактом. Наверное, для любого полицейского это сродни тяжёлому удару. Годы службы стране, которая в один прекрасный момент велит увезти тебя в секретную лабораторию и сделать одним из многочисленных подопытных кроликов. Достойная плата, ничего не скажешь. — Эрик считает, что мы ничего не можем сделать, — печально озвучивает Регина, и в её голосе Флинт различает толику скепсиса и даже протеста. Она не согласна с позицией Дэйларда. Она не считает их беспомощными. Она верит, что можно попытаться. Флинт вспоминает слова Янга, яро желавшего бороться. В этой войне стоит тщательнее планировать каждый шаг. — Это не так, — озвучивает он, но вовремя себя одёргивает, избегая подробностей. Когда они выберутся отсюда, тогда можно будет обговорить детали. Сейчас же это пустая болтовня и подпитка иллюзорной надеждой. Флинт молчаливым кивком призывает идти дальше. Нельзя останавливаться — Дэйлард и Майкл могут быть в смертельной опасности. Регина чуть выступает вперёд, показывая дорогу к той комнате, где их и разлучили. Однако они проходят всего немного, прежде чем девушка сбивается. По её словам, место, где она последний раз видела Дэйларда, должно быть прямо за поворотом, вот только их встречает тупик унылого серого бетона. — Ничего не понимаю… — растерянно произносит Регина. — Я точно уверена, что это было здесь. Флинт призадумывается и подходит к стене, нерешительно вытягивая ладонь. Подушечки пальцев касаются холодного и шероховатого бетона, нащупывая борозды и неглубокие трещины. Комната не могла исчезнуть, равно как и дверь, ведущая в неё. Возможно, они просто свернули не туда. И хотя Регина клятвенно заверяет его, что память её не подводит, Флинт считает иначе, ведь девушка пережила серьёзный стресс. Он отстраняется от стены и на секунду прикрывает глаза, потому что ноющее невыносимой болью тело, кажется, отбирает у него все силы. Руки начинают дрожать, а карабин становится невероятно тяжёлым, угрожая вот-вот упасть. Ухватив оружие покрепче и обильными порциями глотая воздух, Флинт оборачивается и замечает дверь на противоположной стороне. Возможно, это она и есть? Он осведомляется на этот счёт у Регины, но та лишь качает головой, объясняя, что нужная им дверь была целиком из металла, в то время как эта сделана из светло-коричневого дерева. Куда она ведёт? В очередную лабораторию? Или в кладовую? Флинт, на свой страх и риск, поворачивает ручку и проходит внутрь. На него волной накатывает прохладный воздух, не пропитанный пылью и медицинским спиртом. — Что это за место? — Регина держится позади, стараясь не отходить слишком далеко, в то время как Флинт внимательно осматривает содержимое комнаты, благо, горящие лампочки под потолком позволяют это сделать. Помещение заставлено столами, на которых мостятся невысокие башенки из картонных коробок и всевозможных папок с исписанными корешками и обложками. — Флинт?.. Он кидает на неё беглый взгляд и лишь пожимает плечами. Ему не хочется разбрасываться пока не подтверждёнными предположениями, хотя на ум приходит лишь одно — архив или же картотека. Однако дюжина телевизоров с видеоплеерами вызывают сомнение. Многие ли архивы располагают такой электроникой? Да и зачем она, если помещение явно предназначено для складирования и хранения всякой бумажной документации? Тогда Флинт подходит к одному из таких видеоплееров и, нажав на кнопку, вынимает диск, на котором чёрным маркером написано: «Тридцать восьмой. Дрессировка. Излучение». Ему до последнего не хочется верить, но второй плеер, откуда удаётся вынуть ещё один диск с подписью: «Шестьдесят пятый. Тест. Утилизация», не дают усомниться — это видеотека, где хранятся видеозаписи чудовищных экспериментов. Флинт только собирается убедиться собственными глазами, как Регина протягивает ему открытую светло-коричневую папку с красной топографической надписью: «Личное дело подопытного №92». — Взгляни на это, — произносит она. На первой же странице — фотография Майкла, но совсем не та, что была в полицейском досье. Задумчивый взгляд направлен куда-то в сторону, неаккуратно торчит воротник ветровки, короткие волосы чуть потрёпаны, нет ужасной худобы. Он выглядит намного старше и… увереннее. Даже самое первое фото лишено такого лёгкого пафоса, как здесь. Флинт вчитывается в слегка выцветшие буквы: «Оливер Стрит, 25 лет. Род деятельности — сталкер». Он впадает в ступор. Майкл всего на год младше и в прошлом был сталкером? Точно так же бродил по заброшкам в поисках неизведанного? Флинт перечитывает одну и ту же фразу несколько раз, но смысл не меняется. Майкл был, можно сказать, коллегой по цеху. Между сталкерами и диггерами царит нейтралитет — нет открытого сотрудничества, равно как и намёка на вражду. Они просто делятся друг с другом опытом, рассказывают жуткие истории о тех местах, в которых побывали, или устраивают совместные вылазки. На этом общие интересы заканчиваются. И если Майкл действительно был одним из них… Возможно, это и объясняет, каким образом он оказался в руках безумных учёных, что подвергли его садистскому эксперименту. Впрочем, стоит только Флинту прочесть краткую биографию, в которой отражены последние события из жизни парня, и его предположения находят отклик. Майкл тайком проник на заброшенный военный объект под названием «Филадельфия» и был схвачен. Затем — перевезён в тюремный сектор закрытого медицинского центра «Фокстрот». — Вот почему ты упоминал о тюрьме, — шепчет Флинт. — Янг вытащил тебя отсюда. А теперь ты снова здесь… Испытание оружия, полученного в результате слияния двух раннее свёрнутых проектов: «Радуга» и «Монток». Образец не откалиброван, все подопытные утратили память, включая Девяносто второго, однако в конечном счёте выжил лишь он один. После — побег и таинственное исчезновение начальника службы безопасности. Оба объявлены в федеральный розыск. Флинт мысленно прикидывает тот масштаб, который открывается ему после прочитанного. Даже если они подвергнут всеобщей огласке этот проклятый центр, ничего не изменится. В одном лишь досье на Майкла упоминается ещё один какой-то секретный проект. Янг говорил, что «Монток» — лишь верхушка айсберга. Это будет продолжаться до тех пор, пока кто-то поистине влиятельный не возьмёт инициативу в свои руки. Они ничего не смогут сделать. Ко внутренней стороне обложки папки на скотч прикреплён диск, который Флинт ухватывает и, прочитав очередную надпись, сделанную чёрным маркером, понимает, что здесь также засняты опыты, судя по всему, проводимые над некогда Оливером. Регина предлагает оставить эту затею, но Флинт лишь отмахивается: — Я должен знать. — Он вставляет диск в пустующий видеоплеер. Раздаётся тихий гул и жужжание дискового привода. Тёмный экран телевизора загорается светлым, после чего на нём появляется зернистая рябь помех, а затем — чёрно-белое изображение, на котором видны трое учёных. Флинт прищуривается, пытаясь рассмотреть лица, и в одном из мужчин он признаёт доктора Цехта. Остальные двое наверняка коллеги, стоящие рядом не из праздного любопытства. Они о чём-то переговариваются и оборачиваются туда, где на кресле привязанным сидит Майкл. Напоминая бедолагу Джейкоба, он едва заметно шевелится, пребывая на грани беспамятства. Троица учёных расступаются в стороны, и в комнату проходит ещё один человек — неизвестная темноволосая девушка, от шеи которой тянется длинная цепь, а рядом с ней осторожно бредёт высокий охранник. Она послушно замирает прямо напротив Майкла. — Первое испытание способностей Девяносто третьей на Девяносто втором. Попытка осуществить слияние программы «Радуга» и проекта «Монток». Из-за сильного электромагнитного излучения возможен сбой видеозаписи. Неизвестная девушка по команде кладёт обе ладони на голову Майкла. Зернистая рябь на экране усиливается, и Флинт едва различает слабые очертания фигур. — Камила… — звучит электронный голос, который гаснет на фоне шипения. Запись обрывается. Флинт шумно вздыхает, на секунду прикрыв глаза. Теперь он знает. Собственными глазами он увидел, как Оливер стал Майклом, как учёные при помощи другого подопытного превратили его в одичалое животное, как стёрли его личность и поломали ему жизнь. И хотя надежда умирает последней, однако Флинт всё же сомневается, что этот процесс обратим. Своими глазами ему довелось лицезреть, как человек тупеет и теряет себя под воздействием какого-то фантастического устройства. Вряд ли это можно как-то исправить. Оливер был самым обычным человеком, но стал Майклом. Стал Девяносто вторым. — Ты в порядке? — осведомляется Регина и осторожно кладёт руку ему на плечо. Флинт сдавленно кивает, не зная, чего он больше хочет: разрыдаться от того, какой же всё-таки жестокий и мерзкий мир, или перевернуть весь комплекс вверх дном. — Флинт, нам нужно идти, — призывает девушка, на что он снова кивает и, бросив на телевизор, поигрывающий помехами, тоскливый взгляд, выныривает из комнаты вслед за Региной. Позади раздаётся звон. Они оба мгновенно оборачиваются, готовые пустить в ход оружие, и замечают прихрамывающего мужчину в белом халате. Пластиковый бейдж на груди небрежно болтается из стороны в сторону, а левая рука прижимает кровоточащее предплечье правой. Приглядевшись, Флинт признаёт в раненом доктора Цехта, который каким-то чудом смог сначала миновать дюжину подопытных, ворвавшихся тогда в лабораторию, а затем не попасться им на глаза после. Везунчик, да и только. Видимо, почувствовав на себе пристальный взгляд, доктор Цехт поднимает голову, а затем пробует убежать, нелепо ковыляя ногами, лодыжка одной из которых вывихнута. Флинт кивает Регине, и они оба настигают мужчину, прижав его к стене. Дула карабина и пистолета упираются в щёки, отчего доктор Цехт вздрагивает, испуганно взирая на обоих преследователей поочерёдно. — Только не стреляйте, — панически произносит он, тяжело дыша, будто олимпийский марафонец. — Пожалуйста, не убивайте меня… Флинт поджимает губы, а в глазах искрятся молнии. Сейчас мужчина не выглядит грозным хозяином лаборатории, способным по щелчку пальца превращать людей в животных. Без своих подчинённых, которые помогали ему творить ужасные вещи, он безобиднее щенка, хотя напоминает скорее лисицу, загнанную в угол и которой знатно прижали хвост. Флинт из последних сил сдерживается, чтобы не нажать на спусковой крючок и не выпустить доктору мозги. Лишь вспыхнувшая в голове светлая мысль удерживает его от долгожданной расправы. Как же сильно царапается изнутри жажда мести, жажда прикончить одного из многочисленных подонков. Регина держится спокойнее и увереннее. — Руки пачкать об тебя противно, — чуть ли не рычит Флинт. — Где вы держите Майкла? Доктор Цехт отвечает ему вытаращенными в откровенном изумлении глазами и учащённо хлопает ресницами. — К-кого?.. — Ему приходится стушеваться, когда Флинт прищуривается и сильнее вдавливает дуло в щёку. — Проклятье… Я не знаю, кто это. Я не занимаюсь личными делами «кроликов». — «Кроликов»? — изумляется Флинт, а поняв, что речь скорее всего идёт о здешних подопытных, злится пуще прежнего. — Вот как вы их называете?! — Мои извинения, — машинально отзывается доктор Цехт, — но не я ввёл эту терминологию. Возможно, нужный вам «кролик» находится в питомнике или в тестовой зоне. Право, я больше ничего не знаю. Что за питомник? Что за тестовая зона? Где это находится? Как туда попасть? Флинт только собирается задать эти вопросы, как Регина перехватывает инициативу: — Куда вы увели детектива полиции? — Ох, мисс, ну откуда мне знать?.. Я ведь простой исследователь… Мне ничего неизвестно о свежих «кроликах». — Враньё, — произносит Регина, вынуждая мужчину взглянуть на неё. — С ним была девушка по имени Джейд. Куда вы их увели?! Ответить Цехт не успевает, поскольку моментально переводит взор куда-то им за спины, точно там кто-то стоит. Перехватив его взгляд, Флинт осматривается по сторонам и замечает стоящую на одном из концов коридора темноволосую незнакомку в грязной сорочке, нелепо свисающей с жутко худого тела, словно на тонкую вешалку надели огромных размеров пончо. Слева от неё возвышается высокий и статный мужчина в военной форме, в то время как справа — очередной учёный в очках с прозрачными линзами. Оба смотрят на них надменно, с претензией на власть, точно хозяева — на сбежавших собак. — Доктор Цехт, — говорит неизвестный учёный, — вы в порядке? — О, да, мистер Броунс. Флинт и Регина озадаченно переглядываются, после чего отстраняются от мужчины, переключив всё внимание на троицу. — Этот тип наверняка знает, где Эрик, — тихо произносит Регина, буравя военного ненавистным взглядом, на груди которого Флинт различает вышитую фамилию «Хэдс». Если офицер знает, где держат Дэйларда, возможно, он знает, где находится и Майкл. Выходит, убивать ублюдка в форме пока не стоит. Меж тем некий Броунс озвучивает: «Приступай», взглянув на длинноволосую худую девушку в сорочке, лицо которой кажется смутно знакомым. Та сжимает тонкие пальцы, напоминающие ветки деревьев, в кулаки и делает шаг вперёд. В ушах раздаётся оглушительный звон, похожий на противное жужжание крошечного сверла и треск, с которым подобное сверло на приёме у дантиста вгрызается в зубную эмаль, превращая её в пыль. Флинт морщится, решив, что о себе даёт знать не покидающая головная боль. Вот только дальше она не идёт ни в какое сравнение с той, что отдаётся по всему телу и особенно в затылке, словно невидимый гидравлический пресс пытается продавить черепную коробку сзади и превратить мозги в подобие зернистого пюре. Ничего подобного он ранее не испытывал, а потому стонет, отшатнувшись к противоположной стене. Карабин выпадает из его рук с приглушённым грохотом, а трясущиеся руки обхватывают голову, словно это должно помочь справиться с внезапно накатившим недугом. Но ничего не происходит. Боль по-прежнему давит, плавно переходя к вискам, и теперь кажется, что уже над ушами закреплены затупленные свёрла, старательно пытающиеся продавить там дыры. У него немеет челюсть. Кажется, будто всё тот же дантист сделал укол анестезии, однако чуть позже Флинт понимает, что попросту сильно стискивает зубы. Настолько, что скрип трущихся друг о друга рядов по громкости едва не превосходит противный звон. Перед глазами возникают непонятные отблески кругов, точно после пристального взора, обращённого к солнцу. Эти круги не ослепляют, однако знатно дезориентируют, вынуждая осесть на пол. Попытки разобраться в том, что происходит, не дают никакого результата и лишь приносят очередной прилив боли, накативший на этот раз с куда большей мощью, нежели предыдущий. Найдя в себе силы, Флинт чуть поворачивает голову в сторону, отчего шейные позвонки пронзают сотни жалящих игл, призывающих не повторять подобных ошибок вновь. Регина, находящаяся напротив, также болезненно мычит, обхватив голову руками. В какой-то момент на её лице проскальзывает отрешённость, очень быстро сменившаяся осознанием. Ей точно открыли правду, ответили на самый главный вопрос всей жизни. Затем за долю секунды она вскидывает пистолет, подрагивающий в её руке. Пальцы тяжело надавливают на спусковой крючок, будто какая-то часть девушки не желает подчиняться. Из направленного на доктора Цехта дула на мгновенье показывается вспышка, одновременно с которой раздаётся хлопок. Флинт даже не вздрагивает, потому что звук кажется ему неестественно приглушённым и доносящимся откуда-то издали. Возможно, никакого выстрела и не было, а блюдце крови, мгновенно выступившее на халате в области груди мужчины, просто образовалось само по себе, равно как и небольшая воронка вспоротой плоти в центре. Доктор Цехт непонимающе таращится на дуло пистолета, откуда лениво выползает дымка, а затем переводит полный замешательства взгляд на рану. Его лицо, где гостит растерянность, бледнеет на глазах, а он сам медленно сползает по стене вниз, оставляя за собой на бетоне смазанную полоску крови. Регина только что застрелила человека. Опомнившись, Флинт отшатывается к противоположной стене, выставив вперёд ладони. На лице красуются капли свежей крови. — Какого хуя?.. — звучит знакомый резковатый голос где-то справа. В любой другой ситуации Флинт бы поморщился, но ему кажется, что он погружён под воду и любой шум напоминает эхо какого-то локатора. Однако голос раздаётся вновь, вынудив всю троицу обернуться и даже отойти на шаг, в немом призыве кому-то из них заступиться за всех. Флинт не верит своим глазам, но приходится, потому что вряд ли Эрика, держащего на мушке сразу троих ублюдков, можно назвать миражом. Хотя именно мираж и напрашивается, когда позади него удаётся заприметить живого и невредимого Янга, поддерживающего потрёпанного Майкла. Флинт готов расплакаться прямо здесь и сейчас. Он не верит. Не верит, что толком и не начавшийся поиск окончился прямо здесь и сейчас — настолько вовремя, что у него даже нет подходящих слов, дабы описать. Он взирает на них с надеждой и благодарностью, позабыв о боли, позабыв о паршивом чувстве собственной беспомощности и о том, что Регина только что убила на его глазах человека, пусть и заслужившего смерть. И всё-таки появление более-менее боеспособного Эрика и мощного во всех аспектах Янга можно сравнить разве что со снисхождением того, кто высится на самом верху. Кажется, Флинт только что обрёл веру. — Кому вышибить мозги первым? — вызывающе бросает Эрик, прищурившись. Под нижней губой виднеется запёкшаяся корка крови, а на остальном лице красуются свежие синяки и ссадины. Может, Флинт поторопился с выводами? Судя по всему, детективу тоже крепко досталось. — Поразительно, — едкий смешок слетает с губ Броунса. — Эти ещё дышат. — Он чуть выступает вперёд, одаривая Янга насмешливо-цепким взглядом. — Решили вернуться к своим обязанностям, мистер Янг? Янг приосанивается, но сохраняет поразительное в этой ситуации хладнокровие. Он отрешённо взирает на обоих мужчин и заостряет внимание на темноволосой девушке, при виде которой напрягается, словно в ней таится какая-то опасность. Флинт, ощутив, как боль отпускает его, с трудом отходит от стены, не переставая поглядывать на едва пребывающего в сознании Майкла. Что с ним сделали? Неужели снова подвергли очередному чудовищному опыту?.. — Регина?.. — Эрик обращается к своей напарнице, которая за всё это время даже не шелохнулась. Она продолжает держать на прицеле уже бездыханное тело доктора Цехта и никак не реагирует на слова детектива, точно не слышит. Что, чёрт возьми, происходит?.. Флинт едва успевает хоть на каплю призадуматься, как Броунс командует: — Убить их всех. Эрик, на лице которого проскальзывает недоумение, не успевает ничего толком предпринять, как Регина, резко развернувшись, стреляет по нему. Тот в последний момент ускользает от пули, кинувшись в сторону, точно кот. Хэдс набрасывается на него, обманным манёвром вскрыв оборону. Детектив и военный схлёстываются в рукопашной, где первый уступает последнему, пропуская удар за ударом. Сначала Хэдс выбивает оружие из его рук, после чего, вытащив из щитка пожарный топор, атакует вновь, размахивая ярко-красным острым лезвием. Янг поджимает губы и бегло осматривается, видимо, подыскивая место, куда можно усадить Майкла, дабы помочь детективу. Флинт и сам собирается бросится на выручку, но застывает, как только темноволосая девушка резко оборачивается в его сторону, вынуждая замереть одним своим пронзительным взглядом. Изничтожающий, полный сокровенной ненависти, он провоцирует мурашки, россыпью разбежавшиеся по коже. — Регина… — И хотя Флинт понимает, что это бесполезно — та впала в подобие транса, отключившись от реальности — однако он не оставляет попыток дозваться до неё: — Регина, мне нужна помощь. Флинт едва поворачивает голову в сторону Регины, как падает на колени, почувствовав мгновенную слабость в ногах. Они будто становятся ватными, не позволяя подняться. Тело охватывает жуткая лихорадка, сравнимая с той, что одолевает во время гриппа. Трясущиеся руки упираются в пыльный пол, а к ладоням прилипают крошечные гранулы бетона, неприятно впивающиеся в кожу. Флинт ничего не понимает. Он не понимает, почему конечности его не слушаются, точно взбунтовавшись и обретя другую жизнь — отдельно от всего остального тела. Он не понимает, почему в голове настойчиво звучит незнакомый голос, не то напевающий необычную мелодию, не то служащий призывом. Он не понимает, почему не в силах избавиться от странного ощущения внезапно накатившей апатии вкупе с нежеланием делать то, что велит самому себе. Он не может себя контролировать. Он не может себе помочь. Драка между Эриком и Хэдсом достигает своего апогея: военный заключает детектива в удушающий хват, обездвижив и лишая драгоценного кислорода. Панически бегающие от страха глаза, кажется, вот-вот вылетят из орбит, точно выдавленные виноградины, а щетинистое лицо Эрика краснеет и напоминает томат, с которого стекают редкие кристаллики воды. Пристрастие к курению даёт о себе знать, отзываясь мгновенно накатившей слабостью. И когда детектив уже не сопротивляется, едва не теряя сознание, Янг вклинивается в поединок. Заблаговременно усадив Майкла недалеко от места схватки, он набрасывается на Хэдса, вынудив отпустить задыхающуюся жертву и переключить всё внимание на него. Тот делает это неохотно, видимо, имея личные счёты с Эриком, однако ему приходится оставить затею с вендеттой, когда Янг швыряет его о стену, точно тряпичную куклу. Такая схватка кажется более справедливой, хотя преимущество одного из дерущихся над другим налицо. Хэдс, пусть и военный в офицерском звании, однако уступает бывшему правительственному агенту, уйдя в глухую оборону — точно так же, как когда-то заставил сделать это и Эрика. От каждого удара он болезненно вскрикивает и отступает ещё на шаг, пока не оказывается загнанным в угол. Когда же это происходит, Янг ставит точку в их поединке: перехватив топор, он вырывает его из рук Хэдса и, повалив на пол, мощным и стремительным движением всаживает лезвие ему в голову. Раздаётся глухой стук, а из размозжённой головы брызгает кровь, точно из сплюснутого пакетика с соком. Минус один. Глядя на всё это, Флинт не сразу соображает, в какой смертельно опасной ситуации оказывается сам. Стоя на коленях, он находится под прицелом Регины. Пистолет упирается ему в лоб, напоминая о себе своим теплом, оставленным от недавнего выстрела. И самое ужасное — он не в силах что-либо сделать. Не в силах каким-то образом отскочить в сторону или подняться. Не в силах сказать Регине, чтобы та взяла себя в руки и прекратила делать то, что делает сейчас. Слова просто не желают вылезать наружу, а любая попытка сосредоточиться на происходящем гасится не свойственным при такой близости со смертью смирением. Флинт думает, что так и должно быть. Вернее, он не думает, однако подобные мысли всплывают раз за разом ярко пульсирующим неоном, сосредотачивающим всё внимание на себе. Кто-то пытается убедить его, что так и должно быть. Кто-то пытается заставить его принять происходящее как должное. Флинт борется изо всех сил, по-прежнему не ощущая собственного тела, и терпит поражение раз за разом. Он будто левитирует где-то в стороне, будто при нём сейчас лишь одна голова, к которой приставили пистолет и которую наполняют опилками чужих мыслей. Темноволосая девушка подходит ближе, взирая уже сверху-вниз, словно на поверженного в гладиаторской битве противника. Но в этом взгляде, Флинт готов поклясться, что ему не показалось, проскальзывает нечто, отдалённо напоминающее сожаление и боль. Боль и отчаяние, присущее человеку, у которого попросту нет выбора, который обязан делать то, что предписывают. Её бледное лицо с едва виднеющимися шрамами не выражает ничего, кроме непоколебимого спокойствия равнодушного человека, но голубые и очень знакомые глаза говорят об обратном. Они говорят о сопротивлении и нежелании делать то, что велят. У неё нет выбора, а у Флинта больше нет воли. Он безволен. Он не может собой руководить, став подобием марионетки, за ниточки которой подёргивают в недетской забаве. Он замечает, как Броунс подлым и не мужским ударом ниже пояса заставляет Янга отпустить его, как едва пребывающий в сознании Эрик хватает руками воздух в тщетной попытке зацепить ноги учёного, однако тот — невероятно изворотливый — избегает обоих и спешно ретируются. Халат тянется за ним белоснежным плащом, словно развевающийся на ветру парус корабля. Возможно, кто-то из разъярённых подопытных окажет милость и прихлопнет эту шваль. Возможно, Броунс благополучно выберется из стен комплекса, создаст собственную подпольную лабораторию и продолжит чудовищные эксперименты. Этого Флинт уже не узнает. Что-то щёлкает. Дуло упирается в лоб сильнее, будто стремясь прожечь дыру своим теплом. Регина готовится выстрелить. Даже не так — она собирается выстрелить. Флинт уже представляет, как огненная вспышка сначала обожжёт кожу, а затем пуля с громким треском черепа за долю секунды пробьёт лунку в его голове и выйдет где-нибудь из затылка, превратив мозг в разжиженную кашицу, которая будет сочиться из обоих отверстий. — Камила, нет! — Голос Майкла, ставший заметно увереннее и твёрже, внезапным светилом зажигает надежду. Однако Смерть уже совсем близко — Флинт ощущает холодные прикосновения её костлявых пальцев, от которых кожа покрывается мурашками. Ощущает, но не перестаёт верить в то, что Регина возьмёт себя в руки, перестанет быть марионеткой в чужой власти. Да, Флинт понял, что всё это значит. Он понял, от чего та потеряла над собой контроль и сначала пристрелила доктора Цехта, а затем нацелилась на него. Ею завладел кто-то. И этот кто-то — девушка, стоящая напротив них и продолжающая испепелять ненавистным взглядом. Майкл не перестаёт обращаться к ней, называя её Камилой. Камила… Тот голос на видеозаписи озвучил именно это имя. Проект «Радуга». Проект «Монток». Испытания оружия. Голос, звавший Оливера при попытке выяснить правду тогда, в спальне… Сбежавшие подопытные. Стирание личности. Дрессировка. Эти голубые и чертовски знакомые глаза. — Она так делала. — Кто такая «она»? Она. — Девяносто третья?.. — озвучивает Флинт и бросает взгляд на Майкла, который, опираясь рукой о стену и прихрамывая, подходит ближе. Если эти двое не родственники, то уж точно вылезли из одной пробирки. Что-то странное царит на лице Майкла. Он будто сам не свой, вернее, очень похож на того, кого довелось лицезреть на фото двухлетней давности. Майкл не похож на Майкла: лишённый детской наивности и решительный взгляд, твёрдый голос и, чёрт возьми, не сгорбленная, а мужественная осанка. Когда это найдёныш успел стать таким… уверенным? — Камила, прошу тебя… — не перестаёт говорить он. — Остановись… Они тебе ничего не сделали. Камила резко оборачивается, едва заметно пошевелив губами, и Янг, доселе готовый броситься в бой и выглядящий достаточно грозно, падает на колени, судорожно глотая воздух. Ладони обхватывают горло, точно пытаясь снять нечто, туго обвившее его. Лицо бледнеет, а на белках выступает красная паутинка сосудов. Янг задыхается. Сплёвывая кровь, Эрик подползает к нему, пытаясь хоть как-то помочь и раз за разом призывает не отключаться. Майкл, наблюдая за этим, мрачнеет на глазах и вновь окрикивает Камилу, которая, сжав кулаки, переключает всё внимание на него. — Коп, отвлеки её! — командует Майкл Эрику, и детектив, отстранившись от Янга, хлопает себя по карманам, видимо, отыскивая пистолет, который лежит в паре ярдов от него. Тогда Флинт включается в игру. Почувствовав, как к нему возвращается контроль над собственным телом, он, мысленно извиняясь перед Региной, бьёт её по ногам, вынуждая упасть, и перехватывает оружие. Пальцы неосознанно надавливают на спусковой крючок, и лишь каким-то чудом пули никого не задевают, врезавшись в опасной близости от Майкла, Эрика и Камилы. Брызгает бетон, а звон в ушах оглушает. Но это срабатывает: Камила переключается на него, а Янг снова может дышать и жадными порциями хватает воздух. Едва Флинт успевает отойти после стрельбы, как на него набрасывается Регина, демонстрируя опасные навыки рукопашного боя. Пошатывающийся Эрик бросается на выручку, но его почти сразу же отшвыривают к стене. Тогда на смену приходит уже порядком оклемавшийся Янг, сжимающий в руках пожарный топор. — Избавься от топора, сейчас же! — кричит Майкл, обращаясь к Янгу. Тот лишь дёргает бровью в изумлении, как с губ Камилы слетает: «Брось в него топором», и мужчина со всей силы швыряет топор в сторону Майкла, который успевает вовремя пригнуться. Раздаётся жуткий металлический звон. С уст лежащего Эрика слетает ошарашенное: «Ебать», в то время как Янг застывает на месте. По нему видно, что произошедшее было вычеркнуто из его головы. Он не контролировал себя в тот момент, когда попытался прикончить Майкла, словно на какое-то время тело перестало слушаться, отдавшись во власть кому-то ещё. Собрав в себе остатки сил, Флинт отшвыривает Регину к противоположной стене. Та ударяется затылком и морщится, тщетно пытаясь подняться. Внезапно её взгляд, некогда выражавший непонимание, меркнет, а на его место возвращается тот, что был раньше, — полный энтузиазма и наивности. Регина меняется в лице и ошарашенно взирает сначала на Флинта, а затем и на остальных, в немом извинении за содеянное. — Я н-не м-могу… — раздаётся её шёпот. Регина устремляет взгляд на Эрика, который так же пробует встать. Одна из рук девушки по-прежнему сжимает пистолет. — П-простите… Флинт видит, как Регина прижимает к виску дуло пистолета. Он хорошо различает щелчок спускового крючка. Грохот выстрела. И треск, с которым входит пуля, размозжив стенки черепа. Регина замертво падает на спину. Эрик застывает, стеклянным взглядом прикованный к русоволосому телу. Он порциями хватает воздух, точно утопающий, в глазах которого ничего, кроме страха и боли. Флинт видит эту боль, он чувствует её, как когда-то чувствовал возле мотеля, наблюдая за гибелью Тима. Эту боль невозможно заглушить. Она добирается до самых отдалённых уголков души, пронзает каждый дюйм изнеможённого тела, выворачивает опустошённое сознание наизнанку. Эрик остаётся неподвижен, точно выключенный робот, у которого произошло замыкание. Он не пытается доползти до безжизненного тела, не пытается изничтожить своими кулаками коридор. Он лишь гипнотизирует взглядом лицо Регины, на которое спали несколько взлохмаченных локонов, а рядом расползается блюдце крови. И прежде, чем Флинт успевает переварить увиденное, раздаётся зловещий голос Камилы: — Не дыши. У Флинта перехватывает дыхание. Разинув рот и хлопая им, словно пойманная рыба, он падает на пол, чувствуя, что не может дышать. Лёгкие стягиваются в морщинистый мешочек, отказываясь наполняться драгоценным кислородом, а сердце бьётся чаще, гоняя последние остатки в крови. К нему моментально подбегает Янг, который пробует предпринять что-либо. Флинт ничего не слышит. Он ощущает катастрофическую нехватку кислорода и все мысли сейчас лишь об одном — как вдохнуть желанный воздух?! Как ему заставить лёгкие работать вновь? Как насытить организм? Как не умереть?!.. Веки тяжелеют, а тело оказывается парализованным и не отзывается на жалкие попытки восстановить связь с реальностью. Флинт теряется в пространстве и времени. Он теряется в себе. Он теряется во всём, что окружает его. Он видит склонившееся над ним лицо Янга, который что-то кричит и бьёт его по щекам. Флинт не чувствует ни ударов, ни боли. Где-то что-то гремит, словно на дно падает кусок арматуры, а затем, точно погружённого в воду, его тянет вниз. Размазываются краски, смывается реальность. Глаза обволакивает мыльная дымка, которая затем распадается на мириады осколков и растворяется в увеличивающейся с каждой секундой мгле. Флинта окутывает мрак.