Мелочь и Сатана

      Самое паскудное то, что это было утро. Уборщица не успела ещё домыть пол, пол — высохнуть, кофемашина — долить воды в мой утренний депрессо, я — закрепить на шее бабочку, а двери уже скрипели. Я повернулась, чтобы высказать всё, что думаю о стремлении распития алкогольных напитков в столь раннее время, одновременно нашаривая в уме телефон клиники для алкозависимых, и тут же пожалела, что привычка сначала смотреть, кто вошёл, а потом уже высказывать своё мнение, так и не была мной освоена за неделю работы. — …а, это вы, — закончила я свою мысль. — Что будете пить? Этим взглядом мистер Джойс, наверное, и испепелял своих рабов, — а в том, что они у него были, я даже не сомневалась. — Пока не знаю, — ответили мне, размеренно прожигая глазами дыру в бабочке на моей шее. — Но что бы это ни было — смешивай в двойном количестве, ибо сначала пить это будешь ты. Ну, приехали. Мой взгляд упал на картонный стаканчик с кофе, на который я так и не успела надеть крышечку. — Пожелания? — Похер. Весело. Я сжала губы, чтобы они не расплылись в ехидной ухмылке, и потянулась к «Мелитте». — Кофе мне не вставляет, — насмешливо прозвучало из-за спины. Я мужественно проигнорировала эту реплику. Сам напросился.       Пока жужжала кофемашина, я успела отметить, что уборщица уже успела испариться столь же волшебным образом, как и вода с пола. Задумавшись об агрегатных свойствах местных уборщиц, я даже на какой-то миг выпала из реальности, забыв о том, что за стойкой сидит мой худший кошмар на протяжении последней недели. Слава богу, сидел он тихо, так что выпав из реальности, я почти тут же впала в странное, почти медитативное состояние спокойствия и уверенности, которое обычно появлялось у меня только при занятии делом, которое я любила или хорошо умела делать. Джойс, что удивительно, тоже молча наблюдал за тем, как на стойке появляются два новых стаканчика с эспрессо: картонных, конечно же, кто, черт возьми, пьёт кофе из стеклянных; первый я решила оставить себе на потом, придерется ещё, что не видел, что я в него подливала. Так же молча он наблюдал, как из-под стойки появляется полупустая бутылка с ромом, а пока он наблюдал, как по капелькам в кофе течет лимон из моих рук, — я наблюдала за ним. Выглядел он уставшим: под глазами пролегли темные тени, на подбородке щетина, похоже, недельная, шрам как будто бы стал темнее и незаметнее. Был он в белой рубашке и, несмотря на августовский холод, без пиджака. Я подавила в себе желание перегнуться через стойку и проверить, был ли он хотя бы в брюках.       Ром, отмеренный так же по каплям, растворялся в черно-коричневой жиже, а я уже трясла ледоколкой, разрубая лёд на микроскопические осколки, одновременно набирая в специальную пипетку сильнейший сахарный экстракт. Джойс наблюдал за моими действиями со слегка приподнятыми бровями: в какой-то момент я поймала его взгляд и тут же отвела глаза, запоздало отметив какое-то новое выражение, но какое — понять не успела: мой личный утренний ад был готов к подаче. — Пить надо залпом и сразу, как только стакан окажется в вашей руке. Одновременно со мной. Готовы? Взгляд его так и сквозил скептицизмом, но он послушно взял стаканчик и почти синхронно со мной опрокинул в себя его содержимое. Горло пронзила тысяча маленьких осколков, заставив по телу пробежать волну мурашек, тут же смытую огнём чистого рома, затем явилась терпкая кофейная горечь, сглаженная кисло-сладкой ноткой, и я почувствовала, как под пальцами заскребся вогнанный в них адреналин. Джойс поставил стаканчик на стойку, поднес ладонь ко рту и медленно выдохнул. Брови у него теперь находились где-то посередине лба и, признаться, я была от этого в восторге. — Ну как? — отдышавшись, спросила я. Джойс медленно покачал головой, порылся в кармане брюк (я ухмыльнулась), бросил на стойку банкноту, слез со стула и твердой походкой отправился к выходу. Я задумчиво глядела ему вслед, разглаживая в руках купюру: она покрыла бы стоимость пяти таких порций. Наконец я пожала плечами, вылила свой депрессо в раковину и принялась заваривать себе чай.       К чёрту этот бар, к чёрту это утро и к черту этих алкашей. К чёрту этого чёрта.

***

      Вечер был тихим: зал полупуст, за стойкой мирно трепались о погоде несколько уже поддатых господ, с кухни доносились гулкие перестуки ложек. Официантки Аня и Марго молча выслушивали исповеди о кулинарных предпочтениях сразу двоих ви-ай-пи-клиентов за столиком при входе. Я мирно протирала бокалы. Идиллию нарушал только тяжелый взгляд, которым смотрел поверх моей головы господин Джойс, сидя за барной стойкой со стаканом олдфешна, — не иначе как сама Смерть принесла его в бар второй раз за сегодня, рассчитывая, что меня хватит удар, когда я его увижу. Удар меня, конечно, не хватил, но поплохело мне прилично. Я всё старалась убраться с линии его взгляда, но это было сложно, потому что раковина крепко сидела в стойке, а телевизор — в стене над моей головой, и новости, судя по всему, передавали прелюбопытные. — Мэр Хорт ответил отказом на предложение либеральной партии провести последний летний фестиваль за чертой города. Либералы по прежнему считают Самфест слишком шумным и долгосрочным мероприятием для того, чтобы блокировать центр, но мнение мэра остается неизменным: Самфест — важная и ответственная традиция, объединяющая жителей и туристов, а на возмущения партии он ответил просто: вы никогда в нём не участвовали. Теперь к новостям спорта… — Что ты об этом думаешь? Бокал едва не треснул в моей руке, но подняв голову я с облегчением убедилась, что вопрос Джойса предназначался незаметно подошедшему к нему Иоганну. И, против своего желания, я пододвинулась поближе. Тот слегка скривился: — Если мы в этом году снова участвуем, боюсь, бар придется на время закрыть. — То есть? — Эдгар берет отпуск, а Мелина слишком легкомысленна, чтобы отправлять её на Самфест. — А с этой что? — кивок в сторону меня. Я подобралась и превратилась в слух: говорили они вполголоса. — Эвелин? Она работает у нас чуть больше недели… — И уже ебашит коктейли по собственным рецептам, причем угадывая даже клиентам, которых видит впервые. Эдгар рос до такого несколько месяцев. Ушам своим не верю. Меня похвалили?! — Эмм… — Посмотри на Ювера, — взгляды мужчин обратились к одному из беседующих за стойкой. — Он пьет малиновый виски с таким лицом, как будто в стакане божественный щербет. Иоганн, ты когда-нибудь слышал о малиновом виски? Не знаю, где вы её взяли, но если она ещё и знает хотя бы английский, то почему бы не отправить на фест её? — Я, по правде, не в курсе, что она знает… — Интересненько, как ты её нанимал, что ты не в курсе? Эй, ты! Я не сразу поняла, что обращались ко мне. Джойс смотрел на меня, прищурившись, как будто выбирал поросенка на завтрашний ужин. — Что там у тебя с английским? — То есть? — Не притворяйся, что не подслушивала. Уровень знания какой у тебя? — Ну, где-то Upper Intermediate… — растерянно ответила я. — Прекрасно, если она знает о существовании системы уровней — с остальным она разберется. У вас и так все термины на английском. — Что ж, — Иоганн пожал плечами, но в его глазах читалась нерешительность. — Мел, наверное, согласится поработать три дня одна… — Четыре, — неожиданно не согласился Джойс. — Почему четыре? — воззрился на него Иоганн. — Фестиваль же трёхдневный. — Девчонке же надо после него отоспаться? Или у вас тут зомби-вечеринка планируется? — Что за фестиваль-то такой? — не выдержала я. На меня уставились сразу два удивленных взгляда, однако, скосив глаза, я поняла: не два. Больше. Черт, почему у меня такое ощущение, что я только что телепортировалась в это место? — Ты что, не в курсе? — Первый раз слышу, — мрачно ответила я. — Он же третий год идёт, — покачал головой Иоганн. — Неужели ты ни разу не слышала и не видела? — Не до того было, — процедила я. — Ясно, — отрезал Джойс, вставая из-за стойки и доставая бумажник. — Введи её в курс дела, и на всякий случай — в мировые события последних трёх лет. Похоже, мадемуазель проспала это время в хрустальном гробу. Я прожгла его злобным взглядом, но он даже не задымился.       Иоганн проводил его вместе со мной глазами, затем повернулся ко мне и устало вздохнул: — Налей мне чего-нибудь, нам предстоит серьезный разговор. — «Шёпот»? — наугад предположила я. Иоганн кинул на меня свой взгляд исподлобья, и он внезапно потеплел. — Похоже, он был прав. Стараясь не думать о том, что это значит, я достала из морозильной камеры лёд, взяла пресс для цитрусовых и принялась смешивать боссу коктейль.       Не до такой степени, как Джойс сегодня утром, но Иоганн тоже выглядел уставшим: те же темные круги под глазами, взъерошенные черные волосы и сдвинутая набок бабочка на шее, которую мой внутренний перфекционист так и тянулся поправить. Он долго смотрел на меня, внимательно следя за моими движениями и провожая взглядом каждый прибор, и начал говорить только после первого глотка.