В самое сердце

      Эстерсунд — не самый большой шведский город. Население около шестидесяти тысяч человек. По крайней мере, именно такие цифры выдал Google Юлианне Ильиневич. Молодая спортсменка хотела изучить город получше. Сегодня был выходной, и её планы на прогулку по окрестностям были вполне осуществимы. Биатлонистка недавно вернулась с утренней тренировки, и теперь у неё было несколько часов свободного времени. Сейчас она ради интереса читала в интернете про Эстерсунд, расположившись на небольшом диване гостиничного холла.       — Ты серьёзно? — удивлённо изогнул бровь Илья Трифанов. Корреспондент сидел в соседнем кресле и ждал Свету Слепцову — они тоже собрались на прогулку. — Первый раз в Эстерсунде?       — А что такого? — девушка недоумённо воззрилась на него и положила смартфон в карман кожаной куртки. — Меня не очень-то охотно привлекали к гонкам на Кубке Мира, так что неудивительно, что я ни разу здесь не была.       Илья помнил, что Юлианна до этого этапа появлялась в элитном дивизионе лишь на этапе в американском Преск-Айле в прошлом году. Там ей не удалось воспользоваться предоставленным шансом. В спринте девушку постигла неудача: она упала на спуске и повредила винтовку. Запасной у тренеров по каким-то причинам не оказалось, и девушка была вынуждена сойти с дистанции. Ведь падение случилось ещё до огневого рубежа. Второй гонкой, куда поставили Ильиневич, была эстафета. Там она пробежала первый этап, и зашла на два штрафных круга: по одному на каждом рубеже. Феноменальный ход позволил Юлианне отыграть большую часть отставания, и передать эстафету шестой — в небольшом отставании от промежуточного первого места. Шансы на медаль у сборной России были ещё не потеряны, учитывая отсутствие некоторых лидеров мирового биатлона. Сборная действительно боролась за высокие места, но на заключительном этапе Екатерина Шумилова зашла на два штрафных круга. В результате российская команда финишировала седьмой. Тренерский штаб списал вину за провал сборной на Ильиневич и немедленно исключил её из основного состава. Второй шанс ей предоставили только сейчас, в Эстерсунде, где она и набрала очки в первой же гонке сезона.       Илья вдруг вспомнил, что ей только двадцать три года. Юлианна всего на год старше Кайшевой, Мироновой и Сливко — тех, кого относят к категории перспективной молодёжи. Трифанов почему-то не воспринимал Ильиневич как спортсменку, которая недавно вышла из юниоров. Возможно потому, что она достаточно рано стала выступать во взрослых турнирах по лыжным гонкам? Да, наверное, из-за этого корреспонденту казалось, что девушка уже давным давно не юниорка. Поэтому заявление о том, что она впервые оказалась в Эстерсунде, в первую минуту очень его удивило.       Судя по выражению лица Юлианны, она тоже вспомнила свой прошлогодний эстафетный «подвиг». Девушка решила перевести тему.       — Ты, наверное, со Светой погулять хочешь.       — Мы втроём прогуляемся. Тебе же нужен экскурсовод, — подмигнул ей Илья.       — Да брось, — отмахнулась она. — Вдвоём походите. Я уже нашла себе компанию, не беспокойся.       Ильиневич прекрасно понимала, что будет третьей лишней.       — И кто же это?       — Секрет, — усмехнулась биатлонистка.       Ещё с утра она договорилась о прогулке с Надей Скардино и Доротеей Вирер. Фамилию итальянки озвучивать при Трифанове не хотелось. Не секрет, что одно время Илья очень ей симпатизировал, и как знать, прошли ли те чувства. В данный момент у корреспондента было всё хорошо со Слепцовой, и лишний раз напоминать приятелю о прошлом девушка не собиралась.       Трифанов, вспомнив о своих журналистских интересах, проговорил:       — Когда интервью записывать будем?       — Какое? — прикинулась чайником биатлонистка.       — О котором мы вчера говорили. Для биатлонной программы.       — Может, не надо?       — Анька! Биатлонные болельщики желают узнать больше подробностей про твою личную жизнь.       — О моей страсти к трассе? — Юлианна театральным жестом приложила руку к сердцу. — Или о любви к винтовке?       — Ой, не прикидывайся! Ты ж на свидание с кем-то идёшь. Иначе с чего такой парадный вид? Хоть на подиум выталкивай.       — Ага, с моим-то ростом, — улыбнулась девушка, понимая, что её скромных метра шестидесяти пяти будет недостаточно для карьеры манекенщицы. Да и тонкие губы вкупе с чуть большеватым носом с горбинкой немного не вписывались в современные стандарты. — И потом. Почему я не могу выглядеть хорошо просто так?       Вьющиеся волосы Ильиневич оставила распущенными, что очень ей шло. Биатлонистка была одета в светлое платье до колен, чёрную косуху и светлые кроссовки. Рядом с ней на диване лежал шарф, который она собиралась надеть перед выходом на улицу. Нельзя же простудиться в начале сезона!       — О, а вот и Надя, — улыбнулась Ильиневич. Трифанов проследил за её взглядом, и заметил Скардино, только что спустившуюся с лестницы. Юлианна помахала белоруске рукой.       — Так вот с кем ты идёшь! — догадался Трифанов. Похоже, свидания у Ильиневич действительно не было. — Надюш, привет.       Подошедшая Скардино с улыбкой поприветствовала корреспондента и спросила у Юлианны:       — Ещё не все в сборе?       — А кто ещё идёт? — полюбопытствовал Илья.       — Не скажем! — задорно проговорила Надежда, и в очередной раз лучезарно улыбнулась. У белоруски явно было хорошее настроение.       — У вас что, тайное общество любителей кожаных курток? — спросил мужчина, глядя на Надю, которая была в светлых джинсах и… кожаной куртке.       — Ты узнал нашу тайну, — замогильным голосом произнесла Ильиневич, а белоруска задорно рассмеялась. Корреспондент хотел ответить что-нибудь оригинальное, но не успел.       — Илькаааа! — раздался в помещении мужской голос. Принадлежал он невысокому молодому человеку чудаковатого вида, буквально влетевшего в холл эстерсундского отеля.       Спортсмены из разных стран, находящиеся в помещении, с недоумением покосились на нарушителя всеобщего спокойствия. Тот буквально излучал жизнерадостность, сияя ярко-рыжими волосами и улыбкой до ушей.       — Илька, как давно мы не виделись!       Парень, ничуть не смущаясь, плюхнулся на диван рядом с девушкой и потрепал её по макушке. От рыжего молодого человека веяло позитивом и морозным воздухом. Он, видимо, только что пришёл с улицы.       — Так… — медленно проговорила Скардино, лукаво посмотрев на Юлианну. — Познакомишь нас?       — Меня Иван зовут, — тут же представился рыжий. Он улыбнулся Наде и пожал руку Трифанову.       — Привет! — поприветствовала парня Ильиневич. — Давно не виделись! Ты где пропадал? Почему на сообщения в интернете не отвечал?       Трифанов от этой фразы хитро-хитро улыбнулся, предвкушая появления новых вопросов для интервью касаемо личной жизни девушки.       — Это мой брат, — проговорила Юлианна, разрушив идеи корреспондента об их возможных отношениях. — Иван Ильиневич.       — Не знал, что у тебя есть брат, — проговорил он.       Брюнетка пожала плечами. Они с Иваном впервые оказались вместе на этапе Кубка Мира. Когда биатлонистка в прошлом сезоне выступала в Преск-Айле, рыжего братца там не было. Он тогда ещё не работал у латышей. А корреспонденту «МатчТВ» Юлианна никогда не рассказывала про своих родственников.       — Можно и просто Ваня, вам так удобнее будет. И на «ты», — очаровательно улыбнулся молодой человек Наде и Трифанову.       Он оживился, приготовившись рассказывать о своих приключениях. Трифанов сразу понял, что рассказать Ивану было что. Выглядел он более чем странно для холодной эстерсундской погоды: светлые летние шорты, рубашка с пальмами, выглядывающая из-под зимней куртки, летние сандалии на ногах. Было ощущение, что парень вместо курорта случайно прилетел в Швецию. И как он только в снеговика здесь не превратился?       — Ваняра, ты чего в таком виде? — осведомилась Ильиневич, с недоумением глядя на брата. — Заболеть решил?       — Илька, ты не поверишь! — всплеснул руками рыжий. — Отдыхал, я, значит, в Турции. Недельку решил в тепле побыть перед вечной эстерсундской мерзлотой…       — Перед самым сезоном, — констатировала девушка. Факт того, что латыши его отпустили, удивлял биатлонистку.       — Ну да. Мне ещё сказали, мол, ты, Ваня, отдыхай, но из Турции за свой счёт полетишь! Всё-таки, я перед самым сезоном слинял. Дескать, и так слишком большие расходы у нищебродск… то есть, небогатой латышской федерации биатлона, чтобы ещё и мне из Турции билет в Швецию оплачивать. Но, это всё не важно! Отдохнул я просто классно! Море, пляж, алкоголь, красотки… ну, думаю, теперь можно и в Эстерсунд, работать! Я в тот день выпил чуть больше, и… — Иван Ильиневич сделал театральную паузу. — Вместо того чтобы улететь в Швецию, я умудрился купить билет в Новую Зеландию! Умоляю, не спрашивай, как меня угораздило не заметить такую ошибку. Я же не силён в географии! До меня дошло, что я не туда лечу только тогда, когда была пересадка в Абу-Даби! Жаркие Эмираты, согласись, ничуть не похожи на ветреный Эстерсунд. Так вот, оттуда не было прямых рейсов до Стокгольма, или хотя бы до Москвы в ближайшие два дня. Я офонарел конкретно! Ну, думаю, Расторгуев меня застрелит нафиг из своей винтовки! Если попадёт, конечно. Никогда я ещё так не радовался тому, что он мазила!.. Так вот, пришлось мне лететь до этого Веллингтона. А туда добираться больше суток, между прочим! А в Новой Зеландии мне опять говорят, что ни в Швецию, ни в Россию, ни вообще в Европу прямых рейсов нет! Ну, значит, купил я билет до Мельбурна. Подумал, что с пересадкой доберусь. Долетел я до Австралии ещё часов через восемь. Рейс-то не сразу из Веллингтона отправлялся. Короче, в Мельбурне оказалось, что самолёт в Россию недавно улетел. Я одурел совершено и купил билет до Шри-Ланки. Там я приземлился в городе Шрижаба… Шридавжа… Шри-да-я-такая-дура…       — Шри-Джаяварденепура-Котте, — без запинки произнесла Ильиневич. Надя и Илья удивлённо уставились на неё, а рыжий рассказчик восхищённо вздохнул. Он на миг удивился, так как помнил, что география никогда не входила в число увлечений сестры, но тут же продолжил как ни в чём не бывало:       — Так вот, именно в Шри-каком-то-жутко-напудренном-Торте я и приземлился. Ну, думаю: «Отсюда-то я до Европы долечу!». Ан нет! Может, я и долетел бы, но у меня закончились деньги! Зря я, наверное, летал бизнес-классом…       — Ванька, ты совсем уже? — возмутилась его недальновидностью Юлианна. — Тебе там с пальмы на голову ничего не упало? Какой бизнес-класс? Ты олигарх, что ли?       — Нет, я хотел… не один… там просто… — промямлил Иван, и вздохнул, решив продолжить рассказ. — Короче, растерялся я капитально. Что делать? Понятия не имею! Кому позвонить? Вообще не представляю! С Расторгуевым и Беркулисом разговаривать было бесполезно, они придушили бы меня даже через телефонную трубку. Этап-то уже начался! А врач их сборной, клятвенно обещавший быть «как штык», шляется не пойми где. Ну, думаю, по карманам чемодана пошарю. Думал, деньги найду. Надо ж было из этой… Шри-делайла-куры как-то выбираться. Не нашёл. Ну, тут я понял, что погиб. Или с голоду отброшу коньки в Шри-не-знаю-как-ещё-его-назвать-Котте, или, если я всё же доберусь до Швеции, мне даст лыжей по башке Расторгуев, а Беркулис добьёт… второй лыжей. Обе перспективы меня совсем не прельщали, но я решил, что лучше уж помереть на чудесном острове в прекрасном городе Шри… ай, хрен с ним, вы поняли. Я принял решение встретить смерть среди пальм и знойных красоток, а не в эстерсундском снегу от убийственных взглядов латышей. Посидел я пару дней в аэропорту, сожрал все оставшиеся в чемодане продукты, вдруг смотрю… банковская карточка! В кармане этих самых пляжных шорт! Я про неё и думать забыл! Тех денег, что там были, мне хватило на эконом-класс. Долетел я прямо до Стокгольма, а оттуда уже доехал до Эстерсунда. На попутке.       — Да, братец. Ты опять нашёл приключений на свою рыжую голову, — констатировала Ильиневич. Она пыталась понять, какой процент из рассказанного родственником — правда.       — Да! Добрался живым-здоровым и теперь сижу здесь, с вами, — закончил своё повествование Иван.       Молодой человек был превосходным рассказчиком. Во всяком случае, Скардино и Трифанов знатно повеселились. Вполне возможно, он и приукрасил некоторые факты, но описывал свои приключения с юмором.       — Извините, Иван… — начал было Трифанов.       — Просто Ваня, — с улыбкой напомнил Ильиневич.       — Хорошо. Ты что, в таком пляжном виде до Эстерсунда добирался?       — Ага. Куртку мне попутчик одолжил. Почти даром. Он живёт в Эстерсунде, кстати.       — Вань, а кем ты работаешь? — этот вопрос не давал покоя Наде Скардино с самого начала разговора. Определённо, Юлианнин братец был как-то связан с латвийской сборной. Неспроста же он упоминал Расторгуева и Беркулиса? Биатлонистка помнила, что где-то видела рыжего парня. В прошлом сезоне, кажется. Только разговаривали они в первый раз.       — Ванька — доктор сборной Латвии, — пояснила Ильиневич.       — Андрея Расторгуева, — поправил её парень с важным видом. — Ну, и сборной Латвии тоже.       Девушка пожала плечами.       — Значит, ты работаешь на Расторгуева… — проговорила Скардино, а Иван сразу же продолжил: — Замечательного человека и спортсмена, который обязательно побьёт меня своей винтовкой, поскольку я сильно его подвёл…       — Побьёт винтовкой? Расторгуев? — недоверчиво осведомился Трифанов.       — Именно. Ибо стреляет он плоховато, что не может не радовать меня, так как я жутко проштрафился. А так он только побьёт, без пальбы…       — Я не про то, — отмахнулся корреспондент. — По-моему, Андрей — мирный парень…       — Ага, — буркнул Ваня. — Ты просто не знаешь, как он себя ведёт, когда в гневе.       Илья заинтересованно уставился на медика в ожидании сенсации.       — И как же?       — Если честно, я и сам не в курсе, — братец Юлианны беспечно пожал плечами. Сенсация накрылась. — Он ещё при мне сильно не злился. Но всё когда-то бывает в первый раз.       — Надо будет в мужской магазин одежды зайти, — обратилась к Скардино Ильиневич и кивнула в сторону брата. — Этому чудику что-нибудь купить. Кстати, Иванелло, где твой багаж?       — Так… я его потерял! — выпалил рыжий парень и пожал плечами. — Ещё в Шри-каком-то-ворчащем-Коте. Перед посадкой на самолёт.       Юлианна хотела было высказать всё, что думает об его внимательности, но не успела, так как появилась Светлана Слепцова. Она поприветствовала всех, даже Ивана, с которым не была знакома. Выглядела биатлонистка замечательно. Белоснежная куртка выгодно оттеняла её тёмные волосы, а узкие джинсы подчёркивали стройные ноги. К романтической прогулке с Трифановым Света подготовилась на «отлично».       — Вы с нами? — удивлённо обратилась ко всей компании Света. Илья утверждал, что они погуляют вдвоём.       — Нет, не переживай, — усмехнулась Юлианна.       Слепцова посмотрела на корреспондента.       — Ну, Илюш, пойдём?       Мужчина кивнул, поднялся с кресла и приобнял девушку за плечи, после чего они направились к выходу из отеля.       — Любофф-любофф, — вздохнул Иван Ильиневич, проводив парочку взглядом. — Илька, а ты уже нашла себе прынца?       — Ещё один такой вопрос, и я не куплю тебе одежду. Будешь голый ходить, — пригрозила девушка. Все, абсолютно все докопались до её личной жизни в последнее время! — Может, увидев тебя в таком виде, Беркулис и Расторгуев додумаются показать тебя психиатру. Или сдадут полиции за эксгибиционизм.       — Шантажистка! — возмутился он. — Совсем не беспокоишься о своём брате!       — Всем привет! — радостно проговорила внезапно появившаяся Доротея Вирер. Итальянская красотка пришла как раз вовремя - Слепцова и Трифанов только что покинули отель.       Поскольку вся компания собралась, можно было отправляться в путь.       Прогулка получилась не такой, какой её себе представляла Юлианна Ильиневич. Биатлонистка была зла. Точнее, очень зла на своего ненаглядного братца. Мало того, что эта рыжая личность безнадёжно опоздала к началу первого этапа! Теперь, по милости Ваньки, ей пришлось совершить марш-бросок по всем магазинам одежды Эстерсунда! Пусть и небольшого города, но всё же. Хорошо, что компанию ей составили Скардино и Вирер. А то она непременно придушила бы привередливого родственника. Ивана не устраивало абсолютно всё: штаны были слишком длинными, цвет свитера, видите ли, не подчёркивал его бездонные голубые глаза, а ботинки совершенно не шли к цвету волос. К счастью, за поиск одежды для врача сборной Латвии с воодушевлением принялись девушки. Но и у них весьма скоро закончились варианты. Когда дело касалось выбора костюма, Ивану нереально было угодить.       Походы по магазинам Юлианна не любила. Шла-то она туда с энтузиазмом. Однако уже через несколько минут от обилия тряпья, среди которого вероятность откопать что-нибудь стоящее таяла с каждой минутой, у девушки начинала кружиться голова. Спасибо Наде с Доро, что охотно побежали по торговым центрам в поисках одежды для её родственничка.       В конце концов, потеряв всяческое терпение, Ильиневич пригрозила братцу, что не купит ему ничего (абсолютно все Ванькины финансы были потрачены на авиаперелёты). Иван не стал ломаться и взял один из подходящих костюмов, решив, что уже достаточно поиграл «на публику». Жажда внимания к собственной персоне являлась чуть ли не главным недостатком характера рыжего врача. И привлекал он это самое внимание любыми средствами.       После шопинга Надя, Доротея и Ваня пошли гулять к озеру, а Ильиневич решила дать ногам отдохнуть. Ведь сегодня вечером тренировка, а у неё после магазинов раскалывается голова. Её подруги были явно очарованы Ванькой, который, довольный обществом столь красивых спортсменок, сиял как медный пятак. Оставив братца в компании подруг, Юлианна направилась в отель. Ей очень хотелось прогуляться по городу, но после шопинга это желание пропало напрочь. К тому же, после душного магазина шведский ветер пронизывал буквально до костей, и Ильиневич даже пожалела, что надела платье. Хоть и не мороз, но и не лето на дворе.       Эстерсунд Юлианне понравился. Небольшой уютный городок с чистыми улицами и аккуратными домиками. Девушка родилась в маленьком городе. Возможно поэтому атмосфера таких мест как Эстерсунд казалась ей особенной и очень приятной. Жаль, что по берегу озера прогуляться не вышло, но ведь этап ещё не закончен.       Наконец, Ильиневич дошла до отеля и оказалась перед стеклянной двустворчатой дверью, которая медленно разошлась, пропуская биатлонистку внутрь. Юлианна со вздохом ступила на территорию гостиницы. Она искренне надеялась, что Александр Борисович не заметит её в таком виде. Тренер обязательно отчитает её за платье, а ещё больше — за отсутствие шапки на голове. Если заметит, конечно.       В холле было немноголюдно. Многие спортсмены либо тренировались, либо сидели в столовой, либо проводили время в номерах. Юлианна оглядела холл в поисках знакомых лиц. В помещении не было ни одного представителя российской сборной. Поскольку Ильиневич на Кубке мира почти не соревновалась, то и количество её приятелей среди биатлонистов-иностранцев было не таким уж большим.       — Юлианна! Привет!       Возглас Байбы Бендики был настолько неожиданным, что девушка чуть не споткнулась. Юлианна обернулась и тут же увидела перед собой невысокую латышку. Байбе было двадцать пять лет, но выглядела она как вчерашняя школьница. Отчасти из-за того, что не пользовалась косметикой. Немного «пацанский» стиль одежды также не добавлял биатлонистке возраста.       — Я даже не знала, что ты на Кубке мира, — улыбалась Байба, отчего около её глаз образовывались маленькие лучики-морщинки. Они совершенно не прибавляли молодой девушке лет, только свидетельствовали о том, что её улыбка искренняя.       — Да, — улыбнулась Юлианна ей в ответ и присела на свободный диван в холле. Бендика уселась рядом.       С Байбой Ильиневич познакомилась в прошлом году на памятном для себя этапе в Преск-Айле. Близкими подругами они не являлись, но иногда могли переписываться по интернету.       — Не знаю, надолго ли, — продолжила брюнетка. — Не исключено, что тренерский штаб вскоре опять отправит меня покорять кубок IBU.       — Так переходи к нам в сборную! — с энтузиазмом воскликнула Бендика.       Ильиневич понимала, что подобное практически неосуществимо, даже если бы она собралась перейти в латышскую команду. К тому же, братец рассказывал, насколько проблематично получить гражданство Латвии. Юлианна когда-то прочитала интервью какого-то чиновника из мира латышского биатлона. Он говорил, что никому просто так гражданство не дают, а исключение могли бы сделать лишь для именитых спортсменов. «Подумаешь, какие важные! — мелькнуло тогда в голове у брюнетки. — Кто из именитых в здравом уме к ним пойдёт?». Конечно, финансирование хромает, сервис, соответственно, так себе. Но всё-таки интересно. Её достижения в лыжном спорте произвели бы на местных чинуш впечатление? Или для них было бы мало серебра Олимпийских игр вкупе с победами на этапах Кубка мира?       Предложение Байбы весьма удивило Юлианну. У Латвии всего одна квота для женщин. Неужели, Бендика так просто уступила бы более быстрой сопернице место? Впрочем, она ничем не рисковала, говоря: «Переходи к нам!». Ильиневич менять гражданство не собиралась.       Байба истолковала молчание девушки по-своему.       — Я пошутила, — улыбнулась она, решив, что россиянка всерьёз задумалась над её предложением. — У нас гражданство очень сложно получить. Твоему брату просто повезло, что он в Юрмале родился.       — Расслабься, я на твоё место не претендую. Кстати, я тут Ваньку недавно видела, — обронила Ильиневич.       — Да? А сейчас он где? — оживилась девушка.       — Где-то на улице, — махнула рукой брюнетка. — Заявился сюда в рубашке с пальмами и пляжных шортах. Пришлось одёжку ему покупать. Свои деньги он потратил все. Думаю, он сам тебе поведает эту историю. Ты мне потом перескажи, а мы посмотрим, рассказал ли он нам одно и то же. Кстати, пора обедать, — девушка встала с кресла. — Составишь компанию?       — Я уже пообедала недавно, — поднялась Байба следом за ней. — Приятного аппетита, — в очередной раз улыбнулась она.       Ванька, кстати, очень хорошо к ней относился, называя «лучиком света латышской сборной». С ней всегда было приятно общаться.       Как раз в эту минуту из лифта вышел Эмиль Хегле Свендсен. Поскольку народу в холле было немного, он быстро заметил Ильиневич, о чём-то беседующую с какой-то невысокой биатлонисткой. Когда та распрощалась с Ильиневич, он заметил надпись на кофте: «Latvia».       Ильиневич как раз заметила его. Сверкнув глазами в сторону норвежца, она удалилась в столовую, демонстративно приподняв подбородок. СуперСвендсен направился в кафе следом за девушкой. Та быстро взяла свой заказ, благо очереди не было, после чего заняла свободный столик около окна и повесила кожаную куртку на спинку стула. Эмиль почти бесшумно подошёл к ней со спины и, наклонившись к уху, произнёс:       — Приятного аппетита.       От неожиданности Ильиневич чуть не впечаталась макушкой в суперсвендсеновский подбородок.       — Что тебе надо? — тон девушки и сегодня оставался неприветливым.       «До Нового года она будет моя», — вспомнил Эмиль свои же слова и, ухмыльнувшись, сел напротив Юлианны. Та недовольно скрестила руки на груди и одарила норвежца взглядом исподлобья.       — Надеялся, что меня хватит удар, и у Тириль станет на одну конкурентку меньше? — осведомилась она о причинах его внезапного появления.       — Как можно желать смерти такой красивой девушке, как ты?! — удивился норвежец.       Ильиневич пожала плечами и принялась за еду. За столиком установилось молчание, которое достаточно быстро нарушил Свендсен.       — У тебя есть кто-нибудь?       Губы брюнетки расползлись в улыбке.       — Да, конечно.       — Кто он? Я его знаю? — продолжал допытываться Эмиль. — Малышко?       Ильиневич чуть не подавилась супом и посмотрела на него как на идиота.       — Бабиков? Елисеев? Гараничев? Шипулин?       — Ты с дуба рухнул? — опешила девушка.       — Шопен?       — Чего? — с подозрением уставилась на него Юлианна, даже забыв про суп.       — У тебя с ним что-то было?       — Свендсен, — взгляд девушки буквально кричал о том, что норвежцу самое место в психиатрической клинике. — У меня для тебя плохие новости. Шопен умер ещё в девятнадцатом веке! Так что, при всём желании…       — Ну, Шопин! Я оговорился.       — Иди ты, — потеряв интерес к Эмилю, биатлонистка вновь принялась за обед.       Некоторое время брюнетка преспокойно ела, не обращая на буравившего её взглядом норвежца внимания. Наконец, СуперСвендсену надоело молчать:       — Волков?       — Нет, — устало отозвалась девушка. — Это похвально, что ты помнишь фамилии всех мужчин из моей сборной. Но у тебя нет шансов в независимости от того, есть у меня кто-то или нет. Так что, будь добр, оставь меня в покое.       — Ты же сказала, что у тебя кто-то есть?       — Ну да.       — Кто?       — Кто-то.       «Упрямишься, красавица! — подумал Эмиль. — Ничего, посмотрим, кто кого!». Глаза Юлианны заблестели, а на губах заиграла азартная ухмылка в предвкушении эпичного спора. Свендсен понял, что вопрос: «Кто?» здесь задавать бессмысленно, ибо ответ будет одним. Норвежец решил пойти другим путём:       — Он из России?       На этот вопрос уже не ответишь «кто-то». Но Юлианна тоже оказалась не лыком шита.       — Хм… — она задумчиво посмотрела в окно. — Смотря кого ты имеешь ввиду.       — Твоего парня, — не сдался Эмиль.       — Моего парня? — с преувеличенным удивлением воскликнула девушка.       — А у тебя их много?       — Всё может быть, — Юлианна хитро взглянула на оппонента. Эмиль твёрдо решил не поддаваться на провокации и продолжил задавать вопросы.       — Откуда твой парень?       — Понятия не имею, — пожала плечами девушка.       — Где он живёт?       — Где-то.       — Он биатлонист? — Свендсен твёрдо решил вытрясти из девицы информацию. Даже не из интереса, а из упрямства.       — Не знаю.       — Журналист?       — Без понятия.       — У тебя вообще кто-нибудь есть?       — Да, — девушка выжидательно склонила голову, предвкушая следующий вопрос.       — Кто?! — выпалив это, Эмиль почувствовал, что совершил ошибку.       — Кто-то! — как нечто само собой разумеющееся ответила Ильиневич и смерила норвежца победным взглядом.       Да она его просто провоцирует! Пытается вывести из себя. Эмиль чувствовал, что потихоньку начинает закипать. Вот только зачем ей это надо? Хочет позлить? Похоже на то. Поняв, что эту дамочку просто так не прошибёшь, Эмиль решил временно отступить и действовать другим способом. Пора было пустить в ход красивую речь.       — Знаешь, Юлианна, может быть, ты удивишься, но мне безразлично, есть у тебя парень или нет. Ты мне очень нравишься, и я надеюсь, что у меня будет шанс заполучить твоё сердце…       — Через мой труп, — буркнула она.       — Что? — не понял норвежец чёрного русского юмора.       Юлианна Ильиневич закатила глаза.       — Я говорю, сердце моё получишь только после смерти. Когда умру, можешь забрать себе хоть сердце, хоть печень. Если ты, конечно, захочешь пойти ночью на кладбище с набором хирургических инструментов…       — Замолчи! — не сдержался Эмиль. Ильиневич дерзко ухмыльнулась, будто такой реакции и добивалась. Норвежец, однако, решил не идти у неё на поводу, и продолжил: — С первого взгляда я понял, что ты особенная девушка… — «Особенно вредная», — мысленно дополнил он. — Можешь смеяться, но я целыми днями думаю только о тебе… — «Ещё бы! Гьермундхауг не даст забыть». — О твоих бездонных глазах, глядя в которые можно забыть обо всём, об очаровательной улыбке, которая согревает моё сердце в этом ветреном зимнем городе… Ты — настоящая роза среди кактусов!       Тут Юлианна не сдержалась и затряслась в беззвучном смехе.       — Прости, это ты сам придумал или в Гугле нашёл?       — Сам, — Свендсен не понял причину её веселья. На лице девушки не было обычной стервозной ухмылки. Сейчас она улыбалась вполне искренне.       — Пусть я роза, — проговорила биатлонистка. — Но, кто тогда кактус? Ты, что ли?       — Шипулин, — буркнул норвежец.       — Антон? А при чём тут он? — удивилась Ильиневич. — Бред! Да и вообще, тут тебе не… — брюнетка осеклась, забыв, как будет «оранжерея» на английском. — В общем, бабники не в моём вкусе, так что можешь не стараться…       — А почему ты не думаешь, что все мои похождения в прошлом? — вдруг спросил он, посмотрев в тёмные глаза девушки. — Ты судишь обо мне исходя из слухов и стереотипов? Ведь мы с тобой только вчера познакомились! Ты действительно мне понравилась. Почему тебе не пришло в голову, что я уже созрел для серьёзных отношений?       — Да потому, что ты не созрел, Свендсен! — иронично улыбнулась Ильиневич. — Ты как ребёнок! Зачем-то прицепился ко мне. Я тебе на шею вешаться не собираюсь, вот ты и решил меня заполучить. Как дитя обиженное, честное слово!       Норвежец, к своему неудовольствию, понимал правоту её слов. Ну, отказала она ему, и что? Прошёл мимо и забыл. Но нет же! Он ещё и с Гьермундхаугом поспорил. Не будь этого пари, он уже давно отказался бы от этой затеи. Или?.. Эмиль окинул девушку взглядом. Тёмные волосы, наверняка мягкие на ощупь, волнами ниспадали на плечи и оттеняли фарфорово-бледный цвет лица. Можно было бы сказать, что у неё грустные глаза. Бездонные. Да, это слово подходило больше. Эмилю пришло в голову, что именно тёмно-карие, такие, как у неё, глаза чаще всего попадают под это определение. Нет, он совсем не желал в них тонуть. Напротив, возникало желание уйти от этого взгляда, сбежать куда подальше, словно от неминуемой катастрофы.       — Испытывай свои чары на ком-нибудь другом, Свендсен, — чуть низковатый, с лёгкой хрипотцой голос девушки разрушил наваждение. — Адьёс.       Норвежец обнаружил, что она уже успела пообедать. Ильиневич поднялась из-за стола и, взяв со спинки стула куртку, поспешила удалиться. Эмиль окинул взглядом её фигурку. Русская фигурой походила на Домрачеву или Кайсу Мякяряйнен, разве что ростом была пониже. Большой грудью Ильиневич похвастаться не могла, да и это было бы странно при её-то телосложении. Второго размера ей было вполне достаточно.       «Всё-таки надо довести дело до конца», — подумал норвежец, глядя ей вслед и отмечая её стройные ножки. О том, что день назад она ему кого-то напоминала, Свендсен забыл. Ведь если бы он видел Юлианну раньше, обязательно запомнил бы её.