В самое сердце

      Место, где остановились спортсмены, было очень красивым. Отель располагался рядом с Бледским озером, посредине которого находился остров с живописным замком. До биатлонного комплекса от Бледа нужно было ехать минут двадцать-тридцать. Был ещё отель недалеко от трассы, но там могла поселиться только одна команда. Как правило там жили словенцы. Поэтому почти все команды всегда останавливались в Бледе. Все неудобства с лихвой компенсировали живописные пейзажи маленького городка. Недаром именно этот этап многие называли самым красивым.       Юлианна потянулась на просторной кровати и медленно поднялась с неё, накинув на себя атласный халатик. Сейчас она сама себе напоминала не спортсменку, а какую-нибудь отдыхающую. За тем исключением, что ей скоро предстоит идти на утреннюю тренировку.       Девушка сделала пару шагов и тут же оказалась около окна во всю стену и раздвинула шторы. Солнце ещё не поднялось над горизонтом, и маленький городок не пробудился. Ильиневич сладко зевнула, прикрыв рукой. Хоть не вставай с мягкой постели, но нельзя. Тренировки.       С номером Юлианне повезло. Он был светлее и просторнее, чем в Эстерсунде. Две кровати, одна из которых сейчас пустовала, огромное окно, из которого открывался прекрасный вид на озеро и замок на вершине скалы. Самая настоящая сказка!       Соседкой по комнате вновь оказалась Света Слепцова. Но за те дни, что биатлонисты находились в Словении, она так и не ночевала здесь. Похоже, Светлана всерьёз решила устраивать с Трифановым совместный быт.       — А тренеры не против? — удивилась тогда Ильиневич.       — Да ну их, — отмахнулась Слепцова. — Мне карьеру скоро заканчивать. Биатлон — это ещё не всё, знаешь ли. Тем более, — она лукаво взглянула на Юлианну. — Для женщин личная жизнь перед соревнованиями очень даже полезна. Впрочем, я думаю, ты в курсе. Если надо будет — смело веди кавалера сюда, я у Илюхи буду…       — Ладно-ладно, иди уже, — Ильиневич не восприняла слова подруги всерьёз.       Слепцова переехала к Трифанову, а Юлианна наслаждалась одиночеством. Свендсена она со времён полёта почти не видела. Твёрдо решив не повторять ошибок прошлого, девушка всячески скрывалась от норвежца. А он не особо её искал. Личные переживания сейчас стояли у Ильиневич на втором месте. Главное было удачно провести этот этап, чтобы закрепиться в основе. После Эстерсунда Юлианна шла одиннадцатой в тотале, что было лучшим результатом среди россиянок. Поговаривали, что в Нове-Место её возьмут. Но, как всегда говорили в подобных случаях, это не точно. Поэтому удачно провести гонки для Ильиневич было просто необходимо.       — Эмиль, я тебя в последний раз спрашиваю, куда ты её дел? — возмущению норвежского «солнышка» Йоханнеса Бё не было предела. В просторном номере перерыто было буквально всё. Вещи валялись как попало, а волосы Бё были взъерошены от напряжённых поисков.       — Сам потерял — сам и ищи! — огрызнулся сидящий на кровати Свендсен, не отрывая взгляд от ноутбука.       Угораздило же его поселиться в одном номере с этим рыжим чудом! Тарьея, с которым Свендсен обычно останавливался в одном номере, в Поклюку не взяли из-за проблем со здоровьем. С Йоханнесом, конечно, тоже было весело, но сегодня он просто вынес Эмилю мозг.       — Где ты, моя любимая? — скорбно взвыл Бё. — Где ты, моя желанная? Почему ты покинула меня?       Рыжий с напускным трагизмом воздел руки к потолку.       — Сколько раз тебе повторять, не трогал я твой шоколад! — взревел Свендсен.       — Что у вас тут происходит? — в дверном проёме показалась голова Уле Эйнара Бьорндалена.       Великий норвежец жил в соседнем номере. Уле, вероятно, надоели возмущённые вопли мини-Бё, и он решил проверить, в чём дело.       — Эмиль съел мою шоколадку! — указал на товарища биатлонист. — Я требую компенсацию морального ущерба!       — Ты, наверное, сам сожрал её и теперь принялся выедать мне мозг, — возмутился Свендсен.       — Ясно, — улыбнулся Бьорндален и пошёл дальше по своим делам, прикрыв дверь номера. К причудам друзей он давно привык.       — Покинула меня моя прекрасная мечта! — продолжал сокрушаться Йоханнес.       — Смотри, — злорадно сказал Эмиль, не отвлекаясь от монитора. — Разжиреешь на своих шоколадках, а я всё золото за тебя соберу!       — Фуркада не забудь предупредить! — парировал Бё. — А что это ты там читаешь?       — Да так, новости, — Эмиль захлопнул крышку ноутбука прямо перед носом рыжего.       Не говорить же ему, в самом деле, что там была открыта вкладка под названием «Как влюбить в себя девушку, которая тебя ненавидит?». Свендсен до сих пор ничего подобного не читал. Проблем с противоположным полом у него никогда не было, но что делать с Юлианной Ильиневич он понятия не имел. Советы на той страничке оказались на редкость маразматичными. Какие-то пункты Эмиль, конечно, проделывал когда-то, но это нельзя было назвать безотказным средством для всех дам. К каждой девушке всегда нужно искать особый подход.       Как именно завоевать Ильиневич он пока не решил. Притвориться равнодушным? Поздно. На короткое время Юлианна может и озадачится, почему СуперСвендсен вдруг к ней охладел, но потом возненавидит его ещё больше. Да и времени на всё мало. До Нового года осталось всего два этапа, а дело, по сути, не сдвинулось с мёртвой точки. Нет, этот способ не подходит. Наоборот, ухаживать за ней изо всех сил и исполнять все капризы? Это как раз могло дать определённый эффект, но Эмиль не хотел прибегать к этому способу сам. Оказывать знаки внимания и дарить цветы? Можно, но нет гарантии, что Ильиневич не двинет подаренным букетом по суперсвендсеновскому лицу.       Да уж, задача. И о чём он только думает? Он, главный донжуан «байатлон фэмили», сидит, и размышляет, как соблазнить какую-то русскую? И главное из-за чего! Из-за дурацкого спора! Стоило признать, что Ильиневич действительно в какой-то степени его привлекала. В Сочи она была ещё совсем не такой, как сейчас. Более милой, улыбчивой. Её глаза просто излучали оптимизм и веру в лучшее. А что сейчас? Слово «миленькая» теперь к её внешности не применимо вообще. Такой типаж Эмиль называл «стервозным». Чёрные волосы, резко контрастирующие с ними светлые, почти прозрачные глаза, тонкое лицо, скулы…       — Эми-и-иль, — протянул Йоханнес. — О чём задумался?       — О гонке, конечно же, — не моргнув глазом, соврал Свендсен. — Это ты у нас всё о жрачке мечтаешь, а я предельно сконцентрирован на завтрашнем спринте.       — Ой ли, — отмахнулся Бё. — Кстати, мы с Ванькой вчера вечером с русскими поспорили.       — С Ильиневичем? — оживился Свендсен и отложил ноутбук в сторону. — С какими русскими? На что?       — Ванька мне ещё со времён Эстерсунда желание должен, — начал издалека Йоханнес. — Я скажу, чтобы он купил мне шоколадку.       — Примитивно мыслишь, рыжий, — улыбнулся Эмиль.       — Ничего, я отыграюсь! — с азартом потёр он руками. — Короче. Мы спорили на стрельбу Расторгуева и Юлианны.       СуперСвендсен вскочил с кровати и задумчиво зашагал по комнате.       — Они всё-таки встречаются?       — Не знаю, не суть! — Бё сделал вид, что перемены настроения друга не уловил. — Трифанов и Занин утверждают, что Юлианна отстреляет в спринте лучше Андрея.       — А ты?       — А я поставил на Расторгуева.       — Ты дурак? — осведомился Эмиль. — Ты вообще видел, как он стреляет?       — А ты видел, как она стреляет? — не остался в долгу рыжий. — Поверь, она мажет чаще, чем Ларс Бергер в своё время. Или ты плюнешь на логику и тоже на свою любимицу поставишь?       — Я не на кого ставить не буду, развлекайтесь без меня. Но блин! Поставить в стрельбе на Расторгуева…       — Ой, ладно! Может, я и лоханулся. Ничего, если что проигрыш на Ваньку спихну. Это он всё горланил: «У Андрея процентовка лучше!». Сбил меня с толку!       Эмиль злорадно ухмыльнулся.       — Удачи вам выполнять прихоти русских журналистов.       — Иди ты, — отмахнулся Йоханнес, который и сам уже пожалел, что ввязался в спор из серии «кто настреляет больше воробьёв».       — В общем, я не знаю, что делать, — вздохнула Байба Бендика и опустила взгляд на дно кружки.       Сидящая за столом аудитория в лице сестёр Фиалковых безмолвствовала. Словацкие биатлонистки впервые видели подружку в таком настроении. Обычно весёлая Байба сегодня была грустной и задумчивой.       — Ты точно влюбилась? — на всякий случай уточнила Паулина. — Может, ты путаешь это чувство с уважением, например? Или с простой симпатией?       Латышка отрицательно покачала головой. Ивона сочувственно похлопала её по плечу.       — Не переживай! Может, ты ему тоже нравишься?       — Он меня не замечает, — проговорила девушка. — Смотрит как на друга.       Паулина ободряюще улыбнулась Байбе.       — Ну, раз смотрит — уже хорошо! — оптимистично произнесла блондинка. — Пусть пока как на друга.       — Я не знаю, что мне делать, — обречённо повторила Бендика. — Смотрю на него и улыбаюсь глупо всё время! Мямлю постоянно что-то невнятное. Не знаю, как правильно себя вести.       — Будь собой, ты классная! — улыбнулась Паулина.       — Ага, — латышка поёжилась, будто замёрзла, хотя в столовой было тепло. — Он считает меня хорошим другом, не более! Я не знаю, что должно произойти, чтобы он посмотрел на меня как на девушку.       — Типичная френдзона, — констатировала Ивона. — Чтобы он увидел в тебе девушку, надо быть девушкой.       Байба удивлённо на неё посмотрела.       — Ивона имеет в виду, что тебе нужно сменить стиль, — пояснила мысль сестры Паулина. — Ты очень симпатичная, но кепки, штаны и толстовки… не совсем подходят для твоих целей.       — Так мужчин не соблазняют, — добавила Ивона.       Сёстры были очень похожи внешне. Обе родились осенью. Паулине в октябре исполнилось двадцать четыре, а Ивоне в ноябре — двадцать два. Они всегда поддерживали друг друга и держались вместе. Обе были хорошими подругами и всегда могли выслушать человека. Именно сейчас Байбе и нужен совет. Она понимала, что слегка сменить образ ей не повредит. Стильная блондинка Паулина как никто подходила на роль советчицы. А Ивона и сама недавно перекрасилась в рыжий, чтобы меньше путали с сестрой. Ей тема смены имиджа также не была чужда.       — Я пока не планировала никого соблазнять, — проговорила Бендика. — Я для начала просто хочу ему понравиться.       — Лучше сначала всё-таки соблазнить, — заявила Ивона. — После этого рыцарь твоей мечты не отвертится.       — Нет не лучше, — возразила Паулина, догадываясь, в кого именно влюблена Байба. — Не все молодые люди поймут подобные поползновения со стороны «друга». Действовать нужно постепенно.       — Вокруг да около можно долго ходить, — не уступала рыжая. — А пока Байба медлит, рыцарь найдёт себе другую, и…       — Ладно, — выговорила Бендика, решившись. — Соблазнять так соблазнять. Что надо делать?       — Ну, это ты, Байба, сама должна, — взглянула на неё Паулина, не слишком-то довольная её решением. — За тебя никто не будет лезть в постель к Андре… кхе-кхе… — покашляла блондинка поняв, что чуть не сболтнула лишнего. — В общем, ты давай сама.       — Было бы неплохо, если бы тебе удалось пробраться к нему в номер, — оживилась Ивона, начав строить коварные планы. — Скажем, во время вечерней тренировки. Пока рыцаря нет, ты быстренько создашь там романтическую атмосферу, накинешь на себя лёгкий халатик и, когда он придёт, проговоришь соблазнительно: «Ой, милый, а я случайно мимо проходила…».       — А потом окажется, что ему сейчас не до этого, и вообще он устал после тренировки, — ехидно вставила Паулина. — Нельзя действовать так! Это наоборот может отпугнуть.       — Надо действовать как можно быстрее! — не сдавала позиций Ивона. — Пока ты тут сидишь и чаёк пьёшь, твоя любовь может уже с кем-то знакомится!       — У него тренировка, — неуверенно проговорила Байба. — Не думаю…       — Мало ли хорошеньких барышень-биатлонисток, журналисток и просто поклонниц вокруг?       — Журналистки обычно гоняются за Фуркадами, норвежцами или русскими, — возразила Фиалкова-старшая.       — Кстати, — спохватилась рыжая. — А в кого ты влюблена-то?       — Не в Фуркада, — уклончиво ответила Бендика.       — Но бегает он тоже быстро, — ввернула Паулина, схлопотав недовольный взгляд от латышки. Байба уже начала подозревать, что блондинка догадалась, к кому именно она питает романтические чувства.       — В общем, мы тебе поможем. Накрасим, халатик найдём… — начала Ивона. — А ты решай вопрос с номером. Рыцаря раньше времени туда не пускай. Чтобы потом, когда он обнаружит твоё присутствие, выбора у него уже не осталось.       — Это плохая, очень плохая идея, — вздохнула Паулина, понимая, что её никто не послушает.       — Девицы-красавицы, я приземлюсь к вам? — к столику подошёл Иван Ильиневич с тарелкой салата в руках.       Биатлонистки синхронно кивнули. Рыжий немедленно уселся между Паулиной и Ивоной. Ильиневич был как обычно бодр, весел и игрив. Его чёрную футболку украшала скромная надпись: «Иван всегда прав».       — Приятного аппетита, красавицы, — он обвёл взглядом присутствующих девушек. Они уже давно поели, но Ваньку это не смутило. — Настеньке привет передавайте.       — Обязательно! — улыбнулась Паулина.       В Поклюке после перерыва возвращалась в большой биатлон Анастасия Кузьмина. Завтра должна состояться её первая гонка после декрета. Паулина Фиалкова, в отсутствии Кузьминой, примерившая на себя роль лидера словацкой сборной, ничуть не сожалела о том, что, возможно, ей придётся теперь с этим званием расстаться. Она, как и все биатлонистки-соотечественницы, очень ждала возвращения двукратной олимпийской чемпионки.       — Прямо сейчас и передадим, — уверила его блондинка.       Быстро попрощавшись с молодыми людьми, сёстры Фиалковы удалились из столовой. Некоторое время Бендика молчала, и медик не пытался это молчание прервать. Он с большим увлечением жевал салат из каких-то листьев.       — Вань, — нерешительно проговорила Байба, решив начать действовать. — Ты ведь с Андреем в одном номере живёшь, да?       — Да, — ответил Ильиневич, не понимая, к чему она клонит.       — А я с Даумантсом.       — Ну и? — цель расспросов по-прежнему оставалась невыясненной, но у Ивана уже начали зарождаться кое-какие предположения.       — Давай поменяемся? — с надеждой вымолвила она.       — Чем тебе Луса не угодил? — рыжий доел, положил вилку на тарелку и переключил всё внимание на латышку.       — Даумантс тут не при чём. Просто… у Андрея вид из окна лучше!       Медик скептически посмотрел на девушку. Номера Расторгуева и Бендики находились на одной стороне, причём рядом, и принципиальной разницы в пейзаже снаружи не было. Значит, причина была другая. Мозг Ильиневича напряжённо работал, пытаясь определить, какую выгоду можно извлечь из данной ситуации.       — Значит, вид у него лучше… хм…, а мне из-за этих ваших «видов» перед Беркулисом отчитываться. Он же обязательно поинтересуется, почему это его драгоценный Андрюша живёт в номере не с врачом, а с очаровательной особой женского пола…       — Интарсу об этом говорить не обязательно! — поспешно заверила его Байба.       — Ясно. Вот поселитесь в одном номере, потом в декрет уйдёшь на олимпийский сезон. Как я Беркулису в глаза смотреть буду?       — Ваня! — возмутилась девушка. — Я не собираюсь в декрет.       — Ладно-ладно! А зачем тебе тогда в номер к Андрею?       — У него вид из окна лучше! — судя по тону, Байба уже пожалела, что затеяла этот разговор.       — Раз такое дело… я тебя к Брицису поселить могу! У него пейзаж точь-в-точь как у Расторгуева!       — Вань, ну пожалуйста! — девушка трогательно подняла брови.       — Ещё один такой взгляд, и я подумаю, что у вас что-то было!       — Не было пока ничего!       — Пока? — уточнил Ванька. Девушка поняла, что проболталась, и замолчала. — А Андрей знает о твоих наполеоновских планах?       Бендика промолчала в очередной раз.       — Ясно всё с тобой, амазонка-завоевательница, — усмехнулся Иван. — Переезжай, фиг с тобой.       Байба просияла.       — Ванька, ты лучший!       — А как же Андрюша? — ехидно протянул Ильиневич, но, наткнувшись на недовольный взгляд латышки, проговорил: — Сегодня можешь переезжать. Будет недоумевать — скажи, что я… короче, придумай что-нибудь. Беркулису, само собой, ни слова.       Бендика поёрзала на стуле.       — Вань, у меня ещё одна просьба.       — Ну.       — Ты можешь не пускать Андрея в номер часов до семи и вообще не афишировать раньше времени мой переезд?       — Ого, у тебя планы! — присвистнул медик. — Ты как себе это представляешь? Мне, что, к батарее его наручниками приковать?       — Если тебе не трудно…       — Байба, да о чём ты вообще? Если я подойду к Расторгуеву с наручниками, он может меня неправильно понять. Он сам по себе не драчун, но на каратэ когда-то ходил. Врежет ещё мне по башке с вертухи. Не, я так рисковать не хочу. Тем более, у вас завтра спринт. Силушки, знаешь ли, поберечь надо. Лучше оставь брачные игры до лучших времён…       — Вань, да мне просто с ним поговорить надо! — с кристально честным видом уверила его девушка.       — Ой, ладно, попробую помочь, — сдался Ильиневич. — Ты ведь не отстанешь. Только вы там потише говорите. И желательно не долго. А то мне Беркулис башню свернёт.       Блед в самом деле очень красивый город. Идеально подходит для романтических прогулок. Того же мнения придерживался и Илья Трифанов. Но отчего-то именно сегодня тащиться фоткаться к тому большому сердечку не было никакого желания. Света Слепцова его настроения не заметила и потащила на прогулку после тренировки. Девушка искренне радовалась каждому дню своего пребывания на Кубке мира и тому, что была возможность побыть с молодым человеком. Илья тоже был рад наличию Светланы рядом, но настроение отчего-то оставляло желать лучшего.       Сделав несколько селфи для Инстаграма, молодые люди продолжили гулять по берегу Бледского озера. На пути им встречалось много биатлонистов. Кто-то бегал, кто-то просто гулял по живописной местности, пользуясь свободным временем между тренировками. Мимо пробежали Кайса Мякяряйнен и Мири Гёсснер. Блондинки с улыбкой помахали парочке рукой. Света радостно улыбнулась им вслед. Русских заметно не было. Возле вертикально стоящего сердца на деревянной платформе, выдающейся в озеро, образовалась целая очередь из парочек и просто желающих пофоткаться.       — Сколько народу, — отметила Слепцова. — Хоть хватай их всех и бери интервью!       — И не говори, — ответил Илья. — Будто в первый раз сюда прилетели.       Где-то за спиной раздался заливистый смех, который Трифанов не мог не узнать. Корреспондент невольно обернулся и обнаружил Доротею Вирер в компании Доминика Виндиша и, кажется, Федерики Санфилиппо. Итальянцы шутили, смеялись и фотографировались на фоне лазурно-голубого озера со сказочным замком на острове. Илья подумал, что ему тоже не мешало бы научиться жить сегодняшним днём, как Доро. Не думать о прошлом, не сожалеть…       — Приве-ет! — из-за спины Трифанова выскочил невесть откуда взявшийся Ванька Ильиневич.       Уж кто всегда мог бы выделиться из толпы, так это Иван. Кислотно-оранжевая куртка резала глаз и даже делала бледнее его яркую шевелюру. Зато ослепительную улыбку Юлианниного братца никакая одежда затмить не могла.       — Чего тухнем? — спросил он, обнимая парочку за плечи. — Да, согласен, скучное место, хоть и красивое…       — Нормальное место, — вступилась за Блед Светлана. — Ой, смотри, там Надюши! — заметила она у берега Скардино и Писареву. — Я подойду?       Илья кивнул, отпустив Свету к подругам. Мимо него и Ивана, смеясь, прошли итальянцы. Доротея обернулась и подмигнула Трифанову. Ванька послал итальянке воздушный поцелуй.       — Дорочка такая классная! — непосредственно заявил он, не замечая отсутствие улыбки у Ильи. — Жаль, замужем. А так я бы…       — Ты чего хотел-то? — неприветливо осведомился Трифанов. Иван ухмыльнулся, и журналист понял, что его банально спровоцировали на ревность. — Ты не подумай… Просто мы со Светой вдвоём гуляли, а тут ты…       — Илюх, помощь нужна позарез, — не стал развивать тему Ильиневич. — Помнишь вчерашний спор с Бё? Типа Расторгуев лучше отстреляет, чем Юлианна…       — Помню, — улыбнулся журналист. — Я как раз придумываю желание.       — Ага, понятно, — перебил Иван. — Тут такое дело… если ты мне сегодня поможешь, а я завтра выиграю спор, то ты мне не будешь ничего должен. А если я завтра всё-таки проиграю, то исполню два твоих желания.       — Интересно, — протянул Трифанов. — И что от меня требуется на таких-то условиях?       — Просто взять интервью у Расторгуева.       Журналист недоверчиво уставился на Ивана.       — Тебе даже не обязательно его в эфир выпускать. Просто надо Андрюшу занять на часок-другой.       — То есть, просто поговорить? — удивился Илья. — Впускать интервью с Расторгуевым пока как-то повода нет, пойми…       — Не надо в эфир, просто отвлеки его и всё.       — Тебе-то это зачем?       — Ему сюрприз готовят, — заговорщицким шёпотом пояснил Ванька и лукаво поиграл бровями. — Девушка одна.       — О, — удивился журналист. — Какого рода сюрприз? Что за девушка?       — Всё-то тебе расскажи! Я, как благородный человек, не могу открыть тебе имя прекрасной дамы. Но я знаю, что ты однажды брал у неё интервью.       Трифанов улыбнулся, вспомнив ещё не вышедшее интервью с Юлианной.       — Так завтра же спринт. Силы, вроде как, надо поберечь…       — Твоё дело — занять Расторгуева, — отмахнулся Ванька. — А там посмотрим.       Байба Бендика не верила своим глазам. Сёстрам Фиалковым потребовалось около часа, чтобы привести её внешность в необходимое для романтики состояние. С макияжем девушки не переборщили — всего лишь грамотно подчеркнули длинные ресницы и небольшие, но очень выразительные глаза. Ивона где-то нашла бордовый атласный халатик, который Байбе очень шёл. Однако девушка, оказавшись в столь откровенном виде, жутко засмущалась. Её решимость таяла с каждой минутой. Это на словах всё так просто, а на деле… Может, если бы ей удалось каким-то образом заставить Андрея выпить пару бокальчиков (да и самой принять для храбрости), дело пошло бы на лад. Но Ванька «как врач сборной» категорически запретил спаивать лидера латвийской команды. Да и не стал бы пить Андрей накануне спринта.       — Мы, наверное, сегодня просто поговорим, — робко проговорила Байба понимая, что на большее накануне гонки можно не рассчитывать.       — Даже не думай! — одёрнула её Ивона. — Мы что, зря старались?       — Нет, не зря, — сказала Паулина. — Думаю, увидев тебя сегодня, Андр… тот, в кого ты влюблена, посмотрит на тебя как на симпатичную девушку. Но вам лучше действительно только поговорить. Завтра всё-таки спринт.       Байба задумчиво кивнула. Может, стоило оставить всё как есть? Пусть бы шло всё своим чередом. Ну, раз уж взялась, надо довести дело до конца. То есть, хотя бы признаться. А там — будь, что будет…       Илья Трифанов уже около часа мучил вопросами лидера латвийской сборной. Расторгуев держался стоически, но он явно утомился по второму-третьему разу отвечать на однотипные вопросы о сервисе, спонсорах и стрельбе. Пару раз Андрей пытался намекнуть, что, возможно, пора закругляться, но Трифанов нарочно этого не замечал.       — Чьи результаты в этом сезоне тебя впечатлили больше всего? — устало спросил Илья, решив разнообразить их беседу.       — Фуркад великолепно начал сезон, — терпеливо произнёс Расторгуев. — Бабиков с Цветковым успешно провели пасьют в Эстерсунде. Бьорндален ходом хорош.       — А среди женщин?       — У женщин много хороших спортсменок. В лидерах сейчас Лаура Дальмайер, но она и в прошлом сезоне показывала отличные результаты. А кто удивил… Юлианна Ильиневич, пожалуй. Её скорость впечатляет.       — Стрельба, наверное, тоже, — оживился Трифанов, пристально поглядев на латвийца.       — Да, не очень стабильная, — спокойно ответил Андрей.       — Как и у тебя.       — Да.       Несколько секунд мужчины молчали. Трифанов тянул время как мог. Это было сложно, учитывая, что Расторгуев отвечал весьма лаконично и кратко. Однако корреспондент пока справлялся. Осталось не так уж долго продержаться. Как только Расторгуев снова думал сказать, что наговорил уже достаточно, слово вновь взял Илья:       — Говорят, что самые красивые девушки в мире — русские. Что ты об этом думаешь? — неожиданно спросил он.       — Красота не зависит от национальности, — Андрей удивился подобному вопросу от корреспондента спортивного канала.       — А биатлонистки? — не отставал Трифанов. — Тебе нравится внешность русских биатлонисток?       — Я плохо помню, кто сейчас в вашей сборной, — решил уйти от ответа Андрей. Слепцову он видел недавно, но про неё упоминать Расторгуев не счёл нужным. Трифанов мог не правильно понять. Про отношения Светланы и Ильи Ванька Ильиневич прожужжал ему все уши. А остальные спортсменки постоянно менялись.       — Светлана Слепцова, Татьяна Акимова, Юлианна Ильиневич…       — Их я знаю, — улыбнулся Расторгуев. — Очень хорошие биатлонистки. Светлана — Олимпийская чемпионка, Татьяна, если я правильно помню, получила премию «Новичок года», а Юлианна… — Трифанов выжидающе уставился на него. — Юлианна быстро бежит.       — Как и ты. А потом так же срезается на стрельбе, — у латвийца уже выработался некий иммунитет на фразы про его «прекрасную» работу на рубеже, поэтому он только порадовался, что увернулся от обсуждения чужой внешности.       — У Юлианны всё впереди, и стрельбу она может улучшить. Она ведь недавно на Кубке мира.       — Недавно, — подтвердил Трифанов и со вполне искренним интересом задал вопрос: — А вы в Преск-Айле познакомились или уже в Эстерсунде?       — В Преск-Айле мы не пересекались.       — Значит, в Эстерсунде, — констатировал Илья и посмотрел на часы. Андрея уже можно было отпускать. — Раз между вами столько общего, пожелаешь ей удачи?       — Я не очень-то привык желать удачи через прессу, — проговорил латвиец. — Я лучше ей об этом скажу лично.       — Ах, лично… — протянул корреспондент и лукаво улыбнулся. — Что ж, думаю, ты сам решишь, каким именно образом это сделать.       — Да, конечно, — сказал Андрей. Ему показалась странной интонация Ильи, но он не придал этому значения.       Хоть температура воздуха в Бледе была плюсовой, воздух всё равно казался прохладным. Во время пробежки лёгкий ветер дул в лицо, приятно охлаждая разгорячённую от долгого бега кожу. Вот только нос чуть-чуть замёрз…       — Бегаешь? — голос Эмиля Хегле Свендсена возник будто из ниоткуда.       — Грибы собираю, — ехидно отозвалась Юлианна, продолжая бежать. Норвежец, видимо, решил к ней присоединиться. Некоторое время спортсмены молчали.       — Слушай, а давай попробуем пообщаться без сарказма и намёков на прошлое? — вдруг предложил Эмиль, причём, вполне искренне.       — Не думаю, что у нас это получится, — хмыкнула девушка, перейдя на шаг.       — Почему бы и не попробовать? Вот ты, например, чем увлекаешься?       — Делаешь вид, что тебе правда это интересно? — вновь хмыкнула брюнетка и скрестила руки на груди, пытаясь закрыться от собеседника. — Ладно, слушай. Юлианна Ильиневич, двадцать три года, гражданка Российской Федерации, не замужем, детей нет. Водолей. Вроде всё.       — Браво, — поаплодировал ей норвежец. — Цитируешь Википедию просто блестяще. Но это я уже прочёл. Мне другое интересно. Какие фильмы смотришь, какие книжки читаешь. Вот, например, что последнее ты прочла?       — Книжку про яды, — сощурившись, заявила девушка. — Думаю, какую именно дрянь подсыпать конкурентам Шипулина в борьбе за БХГ.       — Ты опять в этих карих линзах, — заметил Эмиль. — Без них тебе идёт больше. А что касается ядов, то начни с Мартена. Алиби я тебе обеспечу.       Последнее предложение он произнёс тише, слегка наклонившись к уху Юлианны. Брюнетка отметила, что Свендсен прикрыл её от ветерка, шедшего со стороны озера. Рядом с норвежцем стало как-то теплее, и нос больше не мёрз.       — Эмиль, это всё ни к чему не приведёт, — проговорила она, стараясь не смотреть норвежцу в глаза. — Друзьями у нас стать не получится…       — Юлианна, — обратился он к Ильиневич. — Ты мне нравишься, и я был бы рад с тобой встречаться. Но я не хочу торопить события. Просто знай: если тебе от меня вдруг что-нибудь понадобится, я сразу помогу. В любое время.       — Вот шоумен, — по-русски буркнула брюнетка. Разум не верил Свендсену ни капли. Жаль, о сердце того же самого не скажешь.       — Что ты сказала? — не понял её мужчина.       — У меня есть молодой человек! — отчеканила Юлианна, решив обрубить всё на корню. — Я люблю его, и…       — Он биатлонист?       — Да! — выпалила Ильиневич, никого конкретно не имея в виду. Не будет же Эмиль всех подряд проверять.       — Расторгуев?       — С чего ты взял? — удивилась девушка.       — Значит, он, — вздохнул Эмиль. — Я же всё вижу. И как вы в самолёте мило общались, и как ты уснула у него на плече…       — Но… — попыталась протестовать девушка.       — Я понимаю, — продолжал он. — Но я не верю, что у вас всё серьёзно. Я же вижу по твоим глазам, что ты не чувствуешь по отношению к нему того, что до сих пор испытываешь ко мне. Поэтому я уверен, что у меня есть шанс.       — Какое самомнение! — возмутилась Юлианна, забыв даже возразить, что они с Расторгуевым не встречаются. — Земля не вертится вокруг тебя, Эмиль! Пойми ты уже это!       — Земля, конечно, не вертится, — согласился он. — Но твои чувства ко мне всё-таки не прошли. Я надеюсь, ты скоро поймёшь, что моё отношение к девушкам сильно изменилось со времён Сочи. Тебе начать всё сначала мешает уязвлённая гордость, понимаю. — Свендсен явно видел, что во взгляде Ильиневич уже не было такой уверенности в своих словах, как в Эстерсунде. — Я готов ждать, Юлианна. Поверь, даже дольше, чем ты думаешь.       Оставив последнее слово за собой, Эмиль гордо удалился в отель, оставив Ильиневич растерянно глядеть ему вслед.       Свендсен не спеша поднимался по лестнице на третий этаж. Совершенно очевидно, что Юлианна не верит в серьёзность его намерений, поэтому и боится к себе подпускать. Правильно, кстати, делает, что не верит. Но Эмилю-то от этого не легче. Даже не из-за того, что уже всерьёз замаячила перспектива проиграть спор. В это он вообще зря ввязался. Тот факт, что Ильиневич продолжает его динамить, Свендсена почему-то нервировал. Она ещё и морочит голову этому Расторгуеву.       Эмиль решил, что действовать в одиночку бесполезно. От тараканов в Юлианниной голове просто так не избавиться. Помочь ему в этом деле мог Иван Ильиневич. Он был просто идеальной кандидатурой на роль союзника. Пошляк, весельчак, любитель своднических операций… Все эти факты ему стали известны со слов Йоханнеса Бё. А ещё Ваня очень любит свою сестру и желает ей всего самого наилучшего в личной жизни. С ним Эмилю надо было срочно побеседовать. При правильном подходе Ванька мог стать на его сторону и помочь в завоевании Юлианны.       СуперСвендсен аккуратно постучал в дверь номера, где со слов Бё должен был обитать Ванька. Соседом медика был Андрей Расторгуев, но его Эмиль видел в холле, поэтому латвиец им не помешает.       Открыла норвежцу Байба Бендика, чему он несказанно удивился. Девушка растерянно поправила прямые волосы, лихорадочно оглядывая Эмиля. Будто ожидала увидеть кого-то другого.       — Здравствуй, Байба. Можно войти? — приветливо проговорил норвежец, одарив девушку оценивающим взором.       Бендика нервно потеребила тонкий бордовый халатик и промолвила:       — Зачем?       — Поговорить. Это касается Юлианны, — в голове Эмиля уже начал созревать новый план. Через Байбу тоже можно многого добиться, может, даже большего, чем через Ваньку.       — Ладно, заходи, — неохотно отступила девушка. — Только ненадолго.       — Кого-то ждёшь? — Эмиль осмотрелся по сторонам.       Порядок в комнате был идеальным, будто в комнате только что похозяйничали горничные. Не заправленная кровать выделялась на этом фоне. Наверное, латышка её поправляла, когда Свендсен постучал.       Байба Бендика смотрела на норвежца снизу вверх, продолжая теребить пояс атласного халата. Он, наверное, должен был быть совсем коротким, но из-за невысокого роста девушки почти доходил до колен. Бендика заметно волновалась. Явно ждала кого-то. Судя по виду, на ночь.       — Не важно, — уклончиво ответила она, пытаясь побольше запахнуть халат, не развязывая пояс.       Вероятно, у Байбы был небольшой опыт в ношении подобных вещиц. Ей явно было неуютно в халате, который скользил по коже, как идеально смазанные лыжи на спуске, отчего его постоянно приходилось поправлять. Интересно, для кого она так старалась? Впрочем, Свендсен догадывался…       — Я не знаю, чем тебе помочь, — продолжала девушка. — Мы с Юлианной не на столько тесно общаемся, так что мне нечего сказать.       — Думаю, помочь мне ты всё-таки можешь, — задумчиво проговорил Эмиль, налив в пустой стакан вишнёвый сок. Он приготовился изложить свой ещё не до конца готовый план.       — Привет, Андрей, — улыбнулась Юлианна, заметив Расторгуева, поднимающегося по лестнице. Девушка быстро нагнала латвийца. — Ваньку видел?       — Привет, — улыбнулся он. — Давно уже.       Иван вообще сегодня как-то странно себя вёл. Бурчал что-то про режим, завтрашний спринт и недосып. А потом он и вовсе куда-то испарился, оставив Андрея отвечать на многочисленные вопросы Трифанова.       — Мы с ним собирались в морской бой вечерком поиграть, — проговорила девушка. — Но мне сегодня как-то не до этого. Надо его предупредить.       — Я передам, — сказал Расторгуев.       — Не надо, я лучше сама, — ответила Ильиневич. А то братец потом выест Андрею мозг. — Ванька же у тебя живёт?       — Да, я как раз в номер иду.       — Я с тобой. Сразу его предупрежу.       Юлианна бы вообще не беспокоилась, но Ванька собирался кого-то ещё позвать. Собрать игроков братец решил в её номере, но сегодня у девушки разболелась голова (всё этот СуперСвендсен!), и она не хотела устраивать у себя массовые посиделки.       Дойдя по лестнице до третьего этажа, Ильиневич споткнулась на последней ступеньке и чуть не встретилась носом с полом. Расторгуев тут же подхватил её за руку, не дав упасть.       — Отличная реакция, — усмехнулась девушка, заметив, что у неё развязался шнурок. Ясно из-за чего она чуть не упала. — Спасибо.       — Да не за что, — пожал плечами Андрей.       — Ты иди, я догоню, — проговорила Юлианна. — Шнурок завяжу только.       — И чем же, по-твоему, я могу помочь? — удивилась Байба Бендика словам Свендсена.       Эмиль невозмутимо отпил из стакана вишнёвый сок с таким видом, будто это было вино. Байба не решилась его одёргивать. Бутылка вина, к слову, тоже стояла на столе. Её предоставила Ивона. «Для надёжности плана». Но пить Бендика не собиралась. Не накануне гонки.       — Можешь, — повторил Эмиль. — Ты ведь…       Договорить норвежец не успел, так как в дверь постучали. Байба резко дёрнулась и случайно задела руку Эмиля. Сок выплеснулся, и на белой футболке норвежца стало быстро расползаться бордовое пятно.       — В ванну, быстро! — шёпотом скомандовала Байба, решительно запихивая Свендсена в душевую.       — Вань, я зайду? — раздался из-за двери голос Расторгуева.       — Блин! — прошипела Бендика, захлопывая дверь ванной перед носом озадаченного норвежца. Романтический вечер явно пошёл не по плану.       Байба быстро подскочила к входной двери и резко распахнула её.       — Андрей, — проговорила латышка, пытаясь мило улыбнуться. Но замаскировать растерянность было не так просто. — Я… ты… э-э-э… в общем… мы теперь вместе. Ну, не в этом смысле, — на щеках девушки проступил румянец. — В номере.       — Да? — удивлённо улыбнулся Расторгуев. — А Ванька, значит, к Даумантсу перебрался?       — Да. Он сказал, что там вид из окна лучше… — Бендика с тревогой покосилась на дверь душевой. — И попросил поменяться.       Несколько секунд биатлонисты молчали. Байба нервно покусывала верхнюю губу и теребила халат. Как незаметно для Андрея телепортировать Свендсена она придумать не могла.       — Я пройду? — наконец, проговорил Расторгуев. Только тут Байба поняла, что всё ещё держала его на пороге.       — Да, конечно! — выпалила девушка и случайно дёрнула пояс сильнее, чем следовало. Бант, разумеется, развязался. Выдавив из себя неловкую улыбку и ругая про себя Ивону, настоявшую на этом «наряде», Бендика поспешно завязывала бант обратно. Это было не так-то просто. Атлас так и норовил выскользнуть из дрожащих пальчиков.       Как назло из-за двери душевой появился Эмиль в одном полотенце. Байба ошарашено раскрыла рот и застыла с не до конца завязанным поясом в руках. Такого фортеля от норвежца она не ожидала. Свендсен сиял как Большой хрустальный глобус в лучах солнца, и довольно улыбался. Заметив Расторгуева, он не сильно переменился в лице, а вот брови Андрея слегка приподнялись от удивления.       — Привет, — ухмыльнулся норвежский биатлет и встал за спиной Байбы, отчего девушка слегка дёрнулась. — Что ты здесь делаешь?       — Я здесь живу, — ответил Расторгуев и хотел ещё что-то добавить, но в этот момент в номере появилась Юлианна Ильиневич.       Улыбка медленно сползла с лица русской биатлонистки, когда увидела полуобнажённого Эмиля и Байбу в атласном халатике. Она увидела шампанское на столе, не заправленную кровать…       — Кажется, нам здесь не рады, — заметила девушка, сверля Эмиля ледяным взглядом. С лица норвежца уже давно сползла самодовольная лыба, и он выглядел как нашкодивший котёнок.       — Я так понимаю, мне можно не возвращаться сегодня? — невозмутимо поинтересовался Расторгуев.       — Андрей, ты всё не так понял! — с отчаянием воскликнула Байба. — Мы с Эмилем… мы…       Девушка поняла, что не в состоянии придумать достойное объяснение. Она в атласном халате, Свендсен в полотенце, обстановка, располагающая к романтике… Что бы она сейчас ни сказала, Расторгуев ей не поверит. Совсем.       — Байба, — устало откликнулся латвиец. — Если вам так нужен номер на ночь, можно было просто заранее предупредить. Я найду, где переночевать.       — Но…       — Беркулису я не расскажу, не бойся. Вы взрослые люди и сами знаете, что делаете.       — Но…       — Я так понимаю, мой братец здесь больше не обитает? — громко произнесла Юлианна, демонстративно оглядывая помещение. — В таком случае, приятного вам времяпровождения! Добрых, так сказать, снов! — девушка попыталась произнести фразу спокойным голосом, но получилось не очень. — По-моему, Андрей, мы с тобой тут лишние, — заметила она нарочито бодрым тоном. Расторгуев кивнул. — Идём?       — Счастливо, — попрощался латвиец и покинул номер.       — Счастливо оставаться! — весело добавила Ильиневич, пытаясь замаскировать невесть откуда взявшуюся обиду. Она быстро вышла следом за латвийцем и хлопнула дверью.