В самое сердце

      «Я никогда не…» — игра, суть которой в том, что человек должен был говорить то, чего никогда не делал. Желательно при этом, чтобы это озвученное в своей жизни делал кто-то из других игроков. В качестве примера Ванька сказал, что он, допустим, никогда не ел макароны, а все остальные загнули по одному пальцу, поскольку питались ими регулярно. Выиграть должен был тот, у кого останется больше несогнутых пальцев. Сию нехитрую забаву спортсменам предложил собственно сам Иван, затащивший норвежцев в гости и вынужденный хоть как-то их развлекать. Юлианна согласилась играть, а вот Расторгуев предпочёл не участвовать, а просто наблюдать. Интарс Беркулис вообще скрылся где-то на втором этаже, оставив молодёжь развлекаться без него.       Брициса не было, Байбы тоже. Ваня пояснил для «поклонников таланта Илмарса», что тот укатил вместе с остальными в аквапарк, находящийся в другом городе. Про Бендику рыжий говорить не стал, поскольку счёл, что данная информация будет для норвежцев неинтересна. Свендсен с сожалением констатировал, что разговор с Байбой придётся отложить как минимум до завтра. Чтобы не вызывать подозрений, он согласился посидеть у латышей в гостях. В конце концов, тут была Юлианна. А в предложенной Ванькой игре можно было узнать друг о друге массу интересного. Впрочем, пока каких-то особенных фактов выяснить не удалось.       — Я никогда… — ход перешёл к Юлианне. Девушка загадочным взглядом обвела взглядом игроков, сидящих вокруг стола. — Не танцевала стриптиз на вечеринке.       Норвежцы неохотно загнули пальцы. Хитрая русская, похоже, решила скосить ряды одним махом.       — А ты чего? — спросил Расторгуев у медлившего Ивана.       — Я не танцевал, — с выражением святой невинности на лице проговорил Ильиневич, наивно полагая, что его прекрасные голубые глаза произведут на латвийца хоть какое-то впечатление.       — Конечно, не танцевал. Ты отплясывал, — медик нахмурился, не припоминая в своей жизни подобных эпизодов. Андрей напомнил: — День рождения Байбы помнишь? Вот там это и было. У Интарса даже видео есть, кажется.       — Я бы глянул, — хохотнул Бё, пока Ванька загибал палец, испепеляя Расторгуева взглядом.       — Не советую, — промолвил латвиец.       — Запись плохая?       — Не знаю, не было желания пересматривать, — признался Андрей. — Мне не повезло наблюдать это вживую.       — «Лайв перформанс», так сказать, — хмыкнула Юлианна.       — Ой, всё! — закатил глаза рыжий врач. — Йоханнес, твой ход.       — Я никогда не красил волосы, — улыбнулся Бё, зная, что Юлианна точно крашеная, да и Свендсен несколько лет назад сверкал белыми прядями. — Эмиль, загибай, давай!       — Ты тоже, — обратился Расторгуев к Ваньке.       — А что я? Рыжий — мой натуральный цвет, — Ильиневич кокетливо похлопал глазами, впрочем, это вновь не произвело на Андрея впечатления. — Если ты говоришь о том случае, когда я зелёнку себе на голову вылил…       — Нет, я про подарок Брицису на день рождения. Ты тогда…       — Не напоминай, — резко воскликнул медик и передёрнулся. — Ладно, признаю, было дело. Но это всё ради искусства!       — А что там? — полюбопытствовал Бё. — Опять стриптиз?       — Да, интересно, — улыбнулась Ильиневич. — Что братишка натворил?       — Потом расскажу, — пообещал Андрей.       — Не вздумай! — пригрозил Ваня. — Я тебе это припомню!       — Сколько угодно. Только Юлианна всё равно узнает. Кто-то заснял твой «презент» и выложил на Ютуб.       Ильиневич сокрушённо обхватил голову руками. Поняв, что трагическая пауза грозит затянуться, Бё взял игру в свои руки и предложил Свендсену сделать ход. Некоторое время игра шла своим чередом. Первым выбыл именно СуперСвендсен, оставив Йоханнеса в одиночку сражаться с Ильиневичами.       — Я никогда не был в Латвии! — Бё с коварным видом глянул на Ваньку. Вместе с недовольно сопящим медиком палец загнула и Юлианна.       — Ты разве там была? — удивился Свендсен.       — Да, Эмиль, — спокойно ответила девушка. Она преспокойно общалась с норвежцем во время игры, будто они и не ссорились каких-то пару дней назад.       Скандинав слегка удивился данному обстоятельству, но это было ему на руку. Так можно и самому к Юлианне подкатить, не прибегая к коварным интригам и помощи Бендики. Хотя… Глядя на Расторгуева, расположившегося на стуле рядом с девушкой, Свендсен вспомнил слухи о романе между ним и Ильиневич и невольно сжал кулаки под столом. Норвежец порадовался, что уже вылетел. У остальных руки пока лежали на столешнице, а напряжения Эмиля никто не заметил. Нельзя сказать, что Юлианна и Андрей выставляли чувства напоказ. Скорее, конспирировались. Так с виду и не скажешь, что они пара. Интересно, зачем это? Неужели думали, что никто не узнает? Эмиль подумал, что если бы они демонстративно строили друг другу глазки или ванильно обнимались, было бы куда лучше. А так в игру вступало богатое суперсвендсеновское воображение, рисовавшее отнюдь не невинные картины их совместного досуга вдали от чужих глаз…       — Ну что ещё я не делал? — всплеснул руками Йоханнес и случайно задел плечо Эмиля, чем отвлёк его от разнообразных мыслей. — Да я уже не знаю, что говорить!       — Сдаёшься? — ухмыльнулся Ванька. Игра подходила к концу, у него, Юлианны и рыжего Бё оставалось по одному несогнутому пальцу.       — Ни за что! — мигом оживился норвежец. — Я никогда… не спал со Свендсеном, вот!       Эмиль удивлённо поднял брови. Похоже, у Бё реально закончились адекватные идеи. Тем не менее, Свендсен перевёл взгляд на Юлианну, ожидая её реакции с определённым интересом. Брюнетка сидела неподвижно, опустив глаза вниз. Она, кажется, стала ещё бледнее, и теперь её профиль напоминал норвежцу бюст какой-нибудь Нефертити, разве что с другим носом. Чуть поднимающаяся от дыхания грудь всё же давала понять, что Юлианна не древняя статуя, а живой человек. Ильиневич нервно поглаживала красный ноготь на указательном пальце, будто думала, стоит ли ей говорить правду. Загнёт палец — проиграет. Но Эмилю казалось, что девушку в данный момент волновало совсем не это. Судя по всему, ни братец, ни Расторгуев не в курсе их «интрижки» на Сочинской олимпиаде. Интересно, как Андрей отреагирует, если узнает?..       — Ну, ты сказанул, Йоха! — проговорил Иван. — Кто ж по-твоему с Эмилькой спал? Я? Или Анька? — Ильиневич пихнул в бок сестру. — Облажался ты, так что теперь мой ход! — обрадовано воскликнул Ванька. Юлианна же промолчала. — Я никогда не купался на озере Блед!       Бё со стоном вышел из игры. Разумеется, Ильиневич намекал на тот случай, когда братья в компании Свендсена здорово наклюкались и устроили пьяный заплыв в Словении. Теперь это вышло рыжему биатлету боком, выбив его в конце игры.       — Илька, твой ход! — пихнул сестру в бок Ванька.       Девушка дёрнулась и почему-то сначала бросила быстрый взгляд на Расторгуева, потом уже более осознанно посмотрела на брата и, наконец, мельком глянула на Свендсена. Этого мгновения хватило Эмилю, чтобы увидеть её некоторую растерянность.       — Мой? — проговорила она. — Ну, да. Я никогда не была в кино.       — Что?! — от удивления Ванька даже не обратил внимания, что проиграл. — Ты серьёзно?! Быть не может! Все в этой жизни были в кино, не ври! — Юлианна пожала плечами. Иван покачал головой. — Охренеть! Систер, ты меня поражаешь! Расторгуев, бери её в охапку и тащи в кинотеатр. Я готов даже билеты оплатить на последнем ряду…       — А почему не на первом? — ухмыльнулся Бё.       — Пораскинь мозгами, — глубокомысленно поиграл бровями Иван.       — О-о, — проделал то же самое Йоханнес.       — Ваньке просто денег на первый ряд жалко, — проговорила Юлианна. — Да и вообще, фильмы дома посмотреть можно. Дешевле обойдётся.       — Кстати, Илька, ты победила! — заметил Иван. — Ничего, я возьму реванш…       — Никаких реваншей! — девушка и сама была не рада, что выиграла. Всё-таки, это было не совсем честно. Благо, Свендсен её не выдал… — Играйте без меня.       — Да ну! — отмахнулся Бё. — Это скучно! Я так вообще жрать хочу. Где тут твоя пивная?       — Она сегодня закрыта, — сообщил Ванька. — Я совсем забыл сказать. Не знаю, почему. Но у меня есть идея! Давайте в картишки разок сыграем? Кто продует — тот готовит ужин.       — Начинается, — под нос проговорила Юлианна по-русски, пока норвежцы, с энтузиазмом воспринявшие идею, принялись придумывать варианты блюд.       — Играешь? — тихо спросил Расторгуев, чуть наклонившись к её уху. Ильиневич кивнула. Куда ж она денется. Откажется — Ванька сразу запрёт её на кухне.       — Ты не будешь? — спросила она так, чтобы Ванька их не слышал. Андрей отрицательно покачал головой.       — И тебе не советую.       — Почему?       — Ты готовить хочешь? — Ильиневич помотала головой. Готовка для неё хуже пытки. Для желудков окружающих, впрочем, тоже. — Поэтому и не советую.       — Ты думаешь… — недоверчиво нахмурилась девушка.       — Выйдем на пять минут.       Андрей тут же как ни в чём не бывало поднялся из-за стола и, не привлекая внимания, вышел из кухни. Норвежцы и Ванька бурно обсуждали, что именно хотели бы съесть, поэтому отлучку латвийца не заметили. Стоило только Юлианне встать с места, как её тут же окликнул брат:       — Илька! — возмутился Ванька. — Ты вообще играть собираешься?       — Да, — ляпнула девушка. — То есть…       — Я тасую карты, — коварно ухмыльнулся Ильиневич, доставая из кармана спортивной кофты коробку с колодой. — Ты куда?       — Подождите, я на пять минут.       Девушка вышла из кухни и осмотрелась в небольшом коридоре. Интересно, о чём Андрей хотел сказать? Неужели…       — Ваня хочет, чтобы ты проиграла, — незаметно подошедший со спины Расторгуев сразу сказал всё, как есть.       — Почему ты так решил? — прошептала Юлианна, повернувшись к латвийцу.       — Прислушайся.       — Да я вам говорю! — из-за стены слышался увлечённый голос Ваньки. — Она ж вообще не умеет готовить!       — Зачем нам тогда объединяться против неё? — не понял Бё. — Я реально есть хочу.       — Так у меня суп грибной приготовлен! Голодными не останемся. А Аньке я хочу отомстить, — Юлианна округлила глаза от удивления. — Я ей как-то сказал последить за пирогом, а она… в общем, пирожок сгорел! По её вине. Вот пусть она готовит сама, хозяйка хренова. Я её супом угощать не буду. А потом ещё и упрекну, что нас голодными оставила. До конца сезона припоминать буду!       — Прикольно! — одобрил Бё. — Я в деле!       — Вот подстава! — возмутилась Юлианна шёпотом. Расторгуев утвердительно кивнул.       Сия знаменательная история случилась в межсезонье, когда Ильиневич гостила в Латвии. Да, Ванька действительно попросил её проследить за пирогом. Вот только он не учёл того, что девушка стояла к нему спиной и в наушниках. А потому, разумеется, ничего не услышала. Братец даже не потрудился дождаться утвердительного ответа и удрал на свидание. В итоге пирог, мягко говоря, подгорел…       — И что ты предлагаешь? — проговорила девушка, с надеждой глядя в глаза Андрею. Ванькина мстя обещала быть страшной, поэтому было необходимо её избежать.       — Тут ушей много, — латвиец взглядом указал на кухню, намекая, что надо бы отойти подальше.       Хоть парни и шумели на кухне, был риск, что их услышат. Готовить Юлианна не хотела и решила, что Расторгуев может поведать ей что-нибудь интересное. То есть, как избежать проигрыша и, соответственно, готовки. Недолго думая, девушка, включив свет, вошла в первое попавшееся (а точнее, единственное) помещение на противоположной от кухни стороне, втянула туда Расторгуева и закрыла дверь на щеколду. Осмотревшись по сторонам, девушка поняла, что оказалась в ванной комнате. То, что надо. Идеальное место для обсуждения коварных планов.       — Можно было просто в сторону отойти, — заметил Андрей, не понимающий, к чему такая конспирация.       — Нет, Андрюш, у брата ухо, как шпионская антенна, — не согласилась девушка и решила включить воду, чтобы окончательно обезопасить их разговор от лишних слушателей.       — Осторожно! — воскликнул Расторгуев, но было поздно. Юлианна не учла того, что выключатель не был поставлен на режим «из крана». Ильиневич поняла свою ошибку, как только на неё из висящего на стене душа обрушилась прохладная вода. Девушка поспешно выключила воду, ругая про себя мужиков, вечно забывающих переключать душ. Она взглянула на Андрея, которому повезло больше. На него попало лишь несколько капель. «Что мне с тобой делать, горе луковое?» — читалось у латвийца во взгляде.       — Жди, сейчас приду, — только и проговорил он, выйдя из ванной. Наверное, решил, что любовь к шпионским играм у них с Ванькой наследственная. Собственно, так и есть…       Юлианна посмотрела на себя в небольшое зеркало над раковиной. Голова промокла, по лицу стекали капли. Девушка порадовалась, что не стала сегодня краситься. Одежда, конечно, промокла. Как теперь домой добираться? Так и простудиться недолго. Тренерский штаб после такого вытурит её сразу же. Перед мысленным взором биатлонистки предстала холёная физиономия Касперовича со словами: «Вы не оправдали возложенных на вас надежд! Отправляйтесь на Кубок России, потом через „Ижевскую винтовку“ попробуете в сборную отобраться». «Ну и бред», — подумала девушка, выжимая сырые волосы.       Вернулся Расторгуев с аккуратно сложенной футболкой в руках.       — Она новая. Переоденься пока. Я выйду.       — Спасибо, — немного растерялась брюнетка.       Расторгуев выйти не успел. В дверь раздался настойчивый стук. Ильиневич почуяла, что это тарабанит Ванька. Она поняла, что «картёжники» давным давно её ждут. «Просто отвернись», — одними губами произнесла она. Андрей повернулся лицом к противоположной стене. Юлианна поспешно принялась стягивать с себя мокрый свитер.       — Есть кто живой? — осведомился Иван.       — А ты порассуждай логически, — посоветовал Расторгуев, с интересом изучая кафель на стене, пока Юлианна холодными от воды пальцами надевала футболку. — Свет включён, дверь заперта изнутри. Очевидно, что есть.       — Расторгуев? Ты, что ли? А Юлианна там не у тебя, случайно?       — Интересное предположение, — хмыкнул молодой человек. Ильиневич стягивала с ног обтягивающие чёрные штаны быстро, насколько это было возможно. Мокрые, они липли к ногам.       — Андрей, я закончила, — вслух проговорила Ильиневич, давая понять, что оборачиваться уже можно. И тут до неё дошло, что братец всё ещё стоял у двери. Расторгуев медленно обернулся с выражением лица, которое давало понять, что лучше было промолчать. Юлианна медленно замотала головой, будто говоря, что не специально вставила своё веское слово так не вовремя.       — Вы там трахаетесь, что ли? — раздался офигевший голос Ваньки.       — Представь себе, нет! — выговорил Андрей, прекрасно понимая, что у Ивана появился новый повод компостировать ему мозги. Да ещё какой повод! Ибо другие версии рыжий даже рассматривать не станет.       — Что делать будем? — шёпотом произнесла Ильиневич, с тревогой глядя на дверь.       — Значит тебя, Илька, можно сразу в повара записывать? — ехидно пропел Иван. — Тогда мы начнём играть без тебя…       Юлианна подскочила к двери и, отперев её, высунулась в щель и вежливо проговорила:       — Я играю. Через пять минут буду.       — У-у… — протянул медик, оглядывая сестру. — Я надеюсь, вы помните, что презервативы в ящике?       — Дался нам твой ящик! Сгинь, пожалуйста, отсюда…       — А, так вы без них?! Боже, как я буду Борисычу в глаза смотреть после такого! Особенно если кое-кто залетит прямо во время сезона…       — Я приняла к сведению. Не залечу. До встречи, — девушка отпихнула братца от проёма и захлопнула дверь. Ильиневич шумно вздохнула и кинула на Андрея очередной виноватый взгляд. — Теперь он будет выносить тебе мозг больше, чем раньше?       — Нам, Юлианна, нам, — поправил биатлонист.       — Прости, — вид у девушки был настолько жалостливый, что Расторгуев вздохнул.       — Проехали. Тебя всё ещё интересует, почему я не советовал тебе играть с Ванькой?       — Да, конечно, — Ильиневич аккуратно сложила свитер, кинутый впопыхах на стиральную машину во время переодевания. — Почему?       — Он жульничает. К тому же, сидит так, что будет ходить на тебя.       — Это всё гены, — вздохнула Юлианна, вспомнив отца. — Правда, Ванька мне говорил, что плохо играет.       — Не знаю, как он играет по-честному, но мухлюет он отменно, — проговорил латвиец. — В ход идут меченые карты, запасная колода, шулерская тасовка и ловкость рук. Ты главное старайся запомнить, какие именно карты выходили. Твой брат обожает достать что-нибудь из рукава. В идеале, конечно, не стоит давать ему мешать карты, но сильно сомневаюсь, что он их кому-нибудь даст.       — Вот уж не думала, что Ваня так действует, — проговорила девушка. Братец, хлопая чистыми глазёнками, утверждал, что отцовские гены ему не передались, и в карты он играет на уровне вчерашнего новичка. — Ты откуда знаешь?       — Наблюдал, — пожал плечами Андрей. Юлианна решила не спрашивать, что и где.       — Но почему ты мне помогаешь? — удивилась она. — Просто по-дружески или боишься, что отравлю?       Отвечать биатлонист не стал, так как за дверью послышались торопливые шаги, и раздался голос Ваньки:       — Да сколько можно-то? Кончайте побыстрее, кролики вы мои биатлонные. Голодные норги уже меня готовы сожрать на ужин.       — Приятного им аппетита, — отозвался Расторгуев.       — Злой ты, Андрюшас! Фу таким быть!       Юлианна решительно отворила дверь, чуть не попав при этом по носу братцу, ехидная улыбка которого растянулась до ушей.       — Я, к твоему сведению, попала под душ! — сходу заявила ему биатлонистка, выходя в коридор. — Ибо кто-то забыл его переключить. Уж не ты ли?       — Не надо тему переводить! — ухмыльнулся Ванька, оглядывая сестру. Футболка определённо принадлежала Расторгуеву. — Всё очевидно. Андрюшас, вот от тебя не ждал ни разу! Могли бы хоть как-то намекнуть…       — На то, что ты всё понял по-своему? — уточнил латвиец.       — На то, что он болван, — буркнула брюнетка.       Возможно, Иван сказал бы что-то ещё, но в коридоре появился Бё, очевидно, уставший ждать Ильиневичей. Взору Йоханнеса предстали полуодетая Юлианна с влажными волосами, Расторгуев, стоящий около стены, скрестив руки на груди, и Ваня, ухмыляющийся как-то подозрительно ехидно. Дверь в ванную комнату была приоткрыта, и на стиральной машине рыжий норвежец приметил вещи Юлианны.       — Оу, — только и выговорил Бё.       — Йоха! — обрадовался ему Ванька. — Предлагаю Ильку на кухню сослать без игры. За отрицание очевидных… я б даже сказал, голых фактов.       — Нет, я за честную игру, — хохотнул рыжий биатлет. — Жду вас за столом.       Иван лукаво подмигнул сестре и Андрею, после чего пружинящей походкой отправился следом за Бё. Юлианна вздохнула и глянула на латвийца.       — Удачи, — проговорил он, с сочувствием посмотрев на девушку. Видимо, не верил в то, что она сможет не проиграть.       — Я справлюсь, — выдохнула Ильиневич и направилась следом за рыжими парнями.       Едва девушка оказалась на кухне, она тут же столкнулась с ошарашенным взглядом Эмиля Хегле Свендсена. Тот явно не ожидал увидеть её в столь странном виде. Йоханнес что-то активно ему нашёптывал на норвежском, размахивая при этом руками, но Эмиль явно его не слушал. Ильиневич поспешно заняла место за столом. Ей было немного неловко. Одно время Юлианна часто носила мини-юбки, благо ноги это позволяли. Но за последнее время она как-то отвыкла от подобной длины, да и мужская рубашка всё же слишком… личная вещь, чтобы вот так сидеть в ней за столом и играть в дурака.       — Ну, что я мешаю? — Ванька указал взглядом на колоду.       — Нет, лучше я, — опередил его внезапно появившийся Расторгуев. Латвиец взял карты со стола и принялся их тасовать. — Мне всё равно с вами не играть.       — Ты — лицо заинтересованное! — взвопил Иван, поняв, что его гениальный план мести может полететь под откос. — Намешаешь Юлианночке козырей. А нам как быть?       — Следуя твоей логике, играть без козырей, — с долей ехидства отозвался латвиец, старательно перемешивая карты.       Зажигательная мелодия, стоящая у Йоханнеса на звонке, помешала Ивану ответить на эту шпильку.       — Clap along if you feel like a room without a roof… — мгновенно начал подпевать телефону Ванька, качая головой как болванчик и кайфуя от самого себя. Про карты он тут же забыл. — Because I’m happy…       Бё, казалось, тоже забыл, что это звонок. Он бодро принялся приплясывать. Точнее, ёрзать на стуле.       — Кто звонит? — спросил у друга Свендсен.       — Дедулька, — отрапортовал рыжий, глянув на экран.       Он жестом велел Ваньке замолчать и ответил на звонок. Суть диалога понял только Эмиль, так как он шёл на норвежском. Бьорндален разыскивал товарищей по сборной, чтобы напомнить им о командном собрании. Бё о нём забыл, но поспешил заверить Уле, что скоро явится вместе со Свендсеном.       — Жаль, Юлианна, но мы сегодня не отведаем твоих блюд, — вздохнул рыжий. — Нам, чтобы остаться в живых, надо бежать как можно быстрее.       — Собрание? Какое? — удивился Эмиль отдельным репликам из разговора Бё и Уле Эйнара.       — Да Мазе просил передать тебе, но я забыл. Сегодня через… — Йоханнес посмотрел на часы. — Через пятнадцать минут. Надо быть.       Свендсен чуть не выругался. Не успеть. Да и сюда зря ездили. Байбы нет, Юлианна всё время со своим Расторгуевым, даже не подойти к ней. Кстати, зачем они уходили вдвоём? Вернулась Ильиневич в таком виде, который наводит на определённые предположения. Очень нехорошие предположения.       — Андрюшас, я отвезу этих гавриков, — проговорил Иван и крикнул норвежцам: — Давайте, шуруйте к тачке, я докину до отеля!       — Я тебе машину не доверю, — хмыкнул Расторгуев.       — Сам шофёром побыть хочешь? Не смеши! Я — водитель экстра-класса!       — Пусть едет, — неожиданно поддержал медика спустившийся со второго этажа Интарс Беркулис. — Ваня, конечно, балбес, но водит он реально неплохо. В стену уж точно не врежется. Да и дорога тут прямая.       — И вообще, это не твоя машина, а спонсоров, — добавил Ильиневич, похлопав не очень довольного Андрея по плечу. — Я тоже могу её водить. И Интарс. Так что, не жадничай! Вон, иди лучше с Анькой опять делом займись. Может, добрее станешь.       — Вали давай! — возмутилась Юлианна. — Тоже мне, фантазёр.       — Ой, не надо тут изображать из себя святую невинность! Я видел, чем вы там в ванной занимались…       — Если видел, то должен понимать, что твои шуточки не имеют ничего общего с реальностью.       — А что, Ваня уже умудрился что-то там нафантазировать? — улыбнулся Беркулис.       — О, да, — буркнула девушка.       — Вань, я не знаю, что именно ты там придумал. Юлианна на самом деле попала под непредвиденный душ, — заявил тренер. — Андрей в комнату за новой футболкой заходил.       — Да? — Иван недоверчиво уставился на молодых людей. — А что же ты, сестричка, орала на весь этаж, что кончила?       — Что?! — опешила брюнетка, но тут же вспомнила, какой именно фразой она спалила своё местонахождение. — ЗАкончила, болван! Я закончила переодеваться и думала дать знать Андрею, что можно оборачиваться.       — Поистине уникальная степень избирательности слуха, — усмехнулся Расторгуев.       — Долго нам ещё ждать? — послышался из коридора возглас Бё. — Ты повезёшь нас или как?       — Скучные вы, — бросил на прощание Ванька. — И неинтересные. Я только порадоваться хотел, а вы… Одна под душ попала, второй, блин, отвернулся! Ишь, благородный какой! Тоже мне, льдина латвийская…       — Ильиневич! — взвыл из коридора Йоханнес, и медику пришлось спешно покинуть кухню.       Эмиль уже ждал их около минивэна, слегка ёжась от прохладного ветра. Ванька с видом босса залез на водительское кресло. Свендсен уселся рядом, а Йоханнес отправился сидеть позади.       — Ну, что, с ветерком? — весело осведомился медик.       — Вези уже как-нибудь, — отмахнулся Эмиль, понимая, что они, скорее всего, опоздали.       — Значит, с ветерком, — констатировал Ильиневич, осторожно выруливая на дорогу. — Ну и дыра! Нет, чтобы в нормальном отеле остановиться! Так надо сюда таскаться со стадиона каждый день. Вы поглядите в окно! Разве это Чехия? Поле, деревья, пасмурная погода. Та же фигня в России была, когда я к бабушке в гости приезжал. Только там дороги похуже…       — Да ладно тебе, — иронично возразил Бё. — Тут, конечно, скучно, но зато миленько. И стадион хороший. Да, Эмиль?       — А? — переспросил Свендсен, определённо думавший о чём-то своём.       — Я говорю, — перешёл Йоханнес на норвежский. — Твоя ненаглядная неплохо смотрится в футболке Расторгуева.       — Андрей? — живо ухватился за фамилию латвийца Ванька. Он, сам того не ведая, временно спас Бё от злости Эмиля. — Зачем вам этот айсберг непробиваемый?       — Айсберг? — заржал Бё и тихо добавил для Свендсена: — Какие у неё ножки! Тут и айсберг не устоит, что уж о тебе говорить…       — Захлопнись по-хорошему, — угрожающе прошипел Эмиль. Они с братьями Бё часто подшучивали друг над другом, в том числе на личные темы. Но сегодня у Свендсена не было нужного настроения. Долгий игнор со стороны Ильиневич вызывал у СуперСвендсена некое раздражение и непонимание. Что вообще надо сделать, чтобы она обратила на него своё внимание? Сегодня Юлианна общалась с ним вполне сносно, чего не скажешь о вечере после эстафеты. Эмиль не понимал перемен в её поведении. Если завтра она бросится к нему на шею, норвежец даже не удивится. Хотя, не бросится. У неё же есть Расторгуев.       Ладно, Ильиневич не интересует его скромная персона. Но что она нашла в этом латыше? Чисто внешне вроде вполне обыкновенный парень. А себя Эмиль, прислушиваясь к доводам журналистов, поклонниц и собственной высокой самооценки, причислял к главным красавчикам биатлонного мира. Рядом с Расторгуевым он ни разу не видел толпу фанаток, кои постоянно увивались за всей норвежской сборной. Правда, чего увиваться за латышами, занимающими места ближе к концу сотни? Их и в трансляции-то показывают, только если Андрей первым эстафету передаст. Правда, они и этой возможностью покрасоваться на экране толком воспользоваться не могут, нивелируя медленной скоростью все усилия Расторгуева и откатываясь на дно турнирной таблицы. А может, Юлианне просто жалко его? Бегунок-мазила из небиатлонной страны, постоянно претендует на медали, но из-за плохой стрельбы постоянно мимо них пролетает. Соответственно, сочувствие, солидарность и все дела. Женщины вообще очень жалостливые существа, очень часто влюбляются именно из сострадания, правда, сами этого не понимают.       Жалость тут, или что иное, но факт остаётся фактом: Ильиневич и Расторгуев общаются теснее, чем хотелось бы. А может, Юлианне важен его, как все выражаются, «богатый внутренний мир» и какие-нибудь душевные разговоры по вечерам? Тогда дело плохо. Это всё очень важно для девушек, и Андрея она не оставит даже ради СуперСвендсена. Кстати, по титулам Эмиль в разы превосходил латыша, чьим высшим достижением считалась победа на чемпионате Европы — не самом престижном биатлонном состязании. Не ему тягаться с четырёхкратным олимпийским чемпионом в этом компоненте.       Несмотря на регалии, Юлианна всё равно не спешит бросаться в объятия Эмиля, поэтому действовать нужно решительно. Была у Свендсена мысль просто попросить её притвориться его девушкой перед Гьермундхаугом, но тогда пришлось бы рассказывать про спор. А этого по понятным причинам делать было нельзя. Что ему остаётся? Вести нечестную игру. Сегодня он окончательно в этом убедился. Жаль, Байбы на месте не оказалось. Но Свендсен обязательно её найдёт.       — Приехали! — воскликнул Ванька, очень быстро домчавший их до отеля. Он ловко пытался втиснуться между двумя минивэнами.       — Вань, зачем тебе так парковаться? Ты же всё равно сейчас свалишь, мог просто чуть в стороне встать, — удивился Бё.       — Не мешай, Йоська, лучше учись. Я — мастер ювелирной парковки!       Ильиневичу удалось осуществить задуманное. Почти… Звук скрежета показался Ивану просто оглушающим, хотя, конечно, таковым не являлся.       — Kakova huya?! Blyat'! — норвежцы не были сильны в русских ругательствах, но смысл этих выражений от них не ускользнул. Разъярённый и, чего уж там, испуганный Иван стукнул кулаком по рулю. — Kakaya suka tut priparkovalas? Uroyu nahren! Fucking shit!       Ванька вылез из салона с трудом, так как поставил машину почти вплотную к соседней. Биатлонисты, подумав, последовали за ним. Оказывается, он втиснул автомобиль между микроавтобусами Болгарии и Бельгии. Если с болгарским имуществом было всё в порядке, то бельгийцам не повезло. На их минивэне сияла свежая и весьма заметная (с определённого ракурса) царапина.       — Расторгуев меня живьём закопает! — схватился за голову медик.       — Да ладно, — хмыкнул Бё, подозревая, что опасаться Ивану надо не Андрея, а хозяина авто, коим являлся единственный на Кубке мира бельгийский биатлонист Михаэль Рёш. — Не думаю.       — Нет! — Ванька издал нервный смешок. — Беркулис будет покупать гроб, Андрюша будет торговаться и сбивать цену, а копать заставят Лусу со Слотиньшем. Ах, Даумантс же на Кубке IBU! Значит, привлекут кого-нибудь из литовцев. Возможно, Домбровски или Каукенаса…       — Ты драматизируешь, — фыркнул Свендсен и вдруг заметил Михаэля Рёша, приближающегося к стоянке. В разборке участвовать не хотелось, тем более пора было на собрание. — Валим, — кинул он Йоханнесу по-норвежски. Ванька и сам как-нибудь выкрутится.       — Нам пора, — ухмыльнулся Бё. — В карты в другой раз сыграем.       Норвежцы, дабы не стать свидетелями расправы над «мастером ювелирной парковки», поспешили к отелю. Ванька тоже заметил приближающегося бельгийца. Рёш улыбался, у него явно было хорошее настроение. Что же он сделает с тем, кто это настроение сейчас испортит? С того самого случая, как Иван вломился в номер к чешским биатлонисткам, их отношения с Михаэлем оставляли желать лучшего. Коукалова зарядила ему по физиономии тяжёленькой косметичкой, и в этом бельгиец винил Ильиневича. Ещё неделю на его лице красовался неплохой синяк, вкупе с чёрной бородой делавший биатлониста похожим на разбойника. Иван с тоской подумал, что живьём его точно не закопают. Сначала Рёш расчленит его с особой жестокостью, и только потом латыши возьмутся за лопату.       Михаэль стремительно приближался, и Иван не нашёл ничего лучше, как спрятаться за машину болгарской команды. За своей Рёш обнаружит его сразу же. Правда, кто сказал, что бельгиец вообще заметит повреждение? Их машины стоят почти вплотную. Царапина расположена около задней фары на стороне, противоположной водительской. «Будь, что будет!», — решил Иван и небыстро направился в отель, дабы не вызвать в свой адрес лишних подозрений. Рёш заметил его, шедшего навстречу, и улыбнулся ещё шире.       — Псих, — буркнул под нос Ванька, побаивавшийся Михаэля из-за вспыльчивого и непредсказуемого нрава и до сегодняшнего случая.       — Фрик, — не остался в долгу бельгиец. В его глубоко посаженных глазах сверкнул недобрый огонёк. — Ты что здесь забыл? Мозг?       — Нет, — фальшиво улыбнулся Ильиневич. — Всего лишь Байбу.       — Ах, да… — Рёш почесал усы. — Мозг же у тебя отсутствует.       — А не пойти бы тебе туда, все знают куда, а, Микки?       — Ты так и не научился посылать людей напрямую, — фыркнул биатлонист. — Всё выбираешь окольные пути. А я, знаешь, люблю более простые дороги.       — Ага, — кивнул Иван и саркастически ухмыльнулся. — Поэтому и свалил в Бельгию, побоявшись конкуренции в сборной Германии!       — Ты ещё меня жизни поучи! — сжал кулаки Михаэль.       — Ты серьёзно попросил меня об этом? Вынужден отказать, — улыбнулся Ванька. — Дел много, я человек занятой.       Решив оставить последнее слово за собой, Ильиневич вприпрыжку направился к отелю. Пререкаться с Рёшем — всё равно что играть с огнём. Тем более, что бельгиец здорово разозлится, увидев царапину на своей машине. Главное до этого скрыться из его поля зрения. Вопрос с компенсацией Расторгуев и Беркулис как-нибудь уладят, а ему, Ваньке, ещё жить охота.       — Привет, Светик! — обрадовано воскликнул он при виде Слепцовой. Она стояла около двери в холле, видимо, собралась пойти погулять. — Сто лет тебя не видел!       — Я столько не живу, — рассмеялась девушка.       Ильиневич заметил, что в паре метров от них остановилась Байба Бендика, судя по всему, нерешившаяся прерывать их едва начавшуюся беседу.       — Бася, детка! — воскликнул Ванька. — Ты готова? Закончила с подружками болтать? Сейчас домой поедем.       Латышка неуверенно кивнула. Она почему-то стеснялась общества Слепцовой. Пусть россиянка в последнее время и не показывала выдающихся результатов, для Байбы она была сродни легенде. Олимпийская чемпионка и чемпионка мира в эстафете, победительница гонок на этапах Кубка мира. В своё время она могла обойти на трассе даже таких легенд, как Нойнер, Бергер, Мякяряйнен и Домрачеву.       — Приятно познакомиться, — пролепетала Бендика.       — Блин! — вдруг воскликнул Иван, глянув в окно. Там, отчаянно сокращая дорогу по неубранному снегу (любит он простые дороги, ага!), бежал Рёш. Как показалось Ваньке, с явным намерением отыскать его и набить морду. Видимо, он обнаружил повреждения на авто раньше, чем хотелось бы.       — Что? — встревожено уточнила Слепцова.       — Светик, солнышко моё! — умоляюще пропел Ильиневич. — Тебя же к Ильке подселили?       — Да, но я живу у Илюхи…       — Отлично! — подпрыгнул Иван. — У тебя есть ключ от её номера?       — А тебе зачем? — удивилась Света. Михаэль споткнулся и упал в снег. Но бельгиец уже был совсем недалеко, и Ваня ляпнул первое, что пришло в голову:       — А я теперь там жить буду.       — С чего вдруг? — Слепцова сегодня была на редкость дотошна.       — Юлианна к Расторгуеву переехала, а меня выгнала на мороз, — на ходу сочинял рыжий. — Я там третий лишний.       — Что? — хором опешили Света и, особенно, Байба. Ехидная ухмылка застыла на лице только что подошедшего Ильи Трифанова.       — Любовь у них там. Чудо под Новый год, — Ильиневич мысленно молил, чтобы Света поскорее отдала ему ключ. — А я, видите ли, мешаю им заниматься се… совместными тренировками.       — Фигасе… — удивился Трифанов. — Посмотрим, как они после этих «тренировок» по трассе поползут. Касперович за такие выкрутасы Аню по голове не погладит.       — Да всё в норме будет, отвечаю! Усачу про них знать необязательно. Свет, только ключ мне отдай, ладно?       — Чего ты так спешишь? — удивилась Слепцова, шаря в кармане форменной куртки сборной России.       — Хочу посетить уборную! — буркнул медик, поняв, что Рёш сейчас войдёт в холл. Тогда ему точно конец.       — На, иди уже, — усмехнулась Слепцова, протянув Ильиневичу ключ. — Четвёртый этаж.       Ванька радостно подпрыгнул и, схватив слегка шокированную Байбу за рукав, быстро вскочил вместе с ней в лифт за мгновение до того, как в холле оказался Михаэль Рёш. Иван был неправ, бельгиец всего лишь забыл в номере ключи от машины. Царапину он не заметил.       А молодые люди, тем временем, ехали на четвёртый этаж.       — Что это было? — растерянно осведомилась Байба. — Мы куда?       — Мы в номер, милая Бася, — улыбнулся Ванька. Бендика поморщилась. — Сегодня ночуем здесь.       — А Андрей? — проговорила она. Иван подумал, что ей вообще всё равно, где спать, лишь бы поблизости был ненаглядный Андрюшенька. Льдина латвийская, чтоб его! Айсберг непробиваемый! Когда до Расторгуева дойдёт, что Бендика смотрит на него влюблёнными глазами? Может, и не дойдёт вовсе. Определённо Байбу надо лечить от льдинозависимости.       — Расторгуев сегодня проведёт ночь в компании моей драгоценной сестрички. Надо уточнять, чем они будут там заниматься? — конечно, Ильиневич имел в виду здоровый сон, ничего больше. Но очень хотел, чтобы Байба поняла его неправильно.       — Нет, — тихо ответила биатлонистка, огорчённо опустив глаза в пол. Ванька мысленно возликовал.       Лифт остановился на нужном этаже, и Ильиневич вышел из кабины. За ним, словно в тумане, последовала Бендика.       — А где остальные? — проговорила она, помня, как они ютились в комнатушке ночью.       — Брицис к Дианке пойдёт, Беркулис, как понимающий мужик, самоустранится и переночует на кухне, Слотиньш… в ванне поспит. Меня, как видишь, сюда отослали. Так что Андрюша с Анюткой сегодня наедине. Ничего, — Ванька бодро похлопал заметно расстроенную Байбу по спине. — И мы с тобой скоротаем эту ночь вдвоём. У них там, правда, более насыщенная программа… А вот, кстати, и наш номер.       — Но мои вещи там остались, — промолвила девушка, заходя в комнату вслед за Ильиневичем.       — Я завтра их привезу, — «Через подставных лиц», — про себя добавил Ванька. Ибо до завтра Расторгуев совершенно точно узнает про его прокол с тачкой.       В этот момент будто по заказу у Ваньки завибрировал мобильный.       — Привет, яхонтовая моя, — ответил он звонившей сестре.       — Братец, где тебя носит? — послышался голос Юлианны. — Меня-то ты домой когда повезёшь?       — Ага, — непонятно к чему ответил Иван и посмотрел на Байбу. — В чёрном ящике. Он на тумбочке стоит, да. Презервативы там.       — Хватит дурью маяться! У меня на сегодня ещё холостой тренаж запланирован, так что тащи свою пятую точку сюда и…       — Слушай, ну вы там не сильно долго предавайтесь страсти, завтра тренировки, — Ванькины фразочки предназначались исключительно для ушей Байбы. Гнев сестры Ильиневича не беспокоил совершенно. Анька отходчивая.       — Что ты несёшь опять?! Я говорю…       — Не волнуйся, мы с Байбой вас не побеспокоим. Любите друг друга сколько душеньке угодно! Передай своему Андрюшеньке, что у нас с Басенькой свидание. Я сегодня уже к вам не вернусь.       — Что?! — удивилась Юлианна до такой степени, что вмиг забыла предыдущие Ванины реплики. — Ты вообще в своём уме? Мне сегодня ещё в стрельбе упражняться! У меня винтовка в отеле!       — Да ладно? Хочешь переехать к Андрею до конца этапа? Ох, сестрёнка… совет да любовь! Я, так и быть, предоставлю вам возможность насладиться друг другом. Но завтра тренировка, помни об этом.       Ильиневич молчала. Видно, собиралась с мыслями.       — Ты разучился понимать русский язык? — наконец, проговорила она. — Я могу Андрея позвать, он на латышском продублирует…       — Ой, ладно! Не буду больше вас отвлекать. Целую, пока.       Не слушая возмущённые реплики сестры, Ваня сбросил вызов и немедленно отключил мобильник.       — Видишь? — заявил Ильиневич. — У них там всё прекрасно. Мир, любовь, весна... то бишь, зима.       Байба даже не взглянула на него.       — Басенька, солнышко моё, ну зачем тебе этот айсберг непробиваемый? — Ванька присел рядом с ней на кровать и приобнял за плечи. — Кроме него на свете есть и другие мужчины…       — Почему? — в голосе девушки сквозила такая печаль, что Иван даже пожалел о своей непонятно зачем начатой игре. — Почему всё так? Как так получилось? Мы с Андреем сто лет знакомы, а я даже заикнуться боялась о чём-то большем, чем просто дружба. И тут появляется твоя сестра. Они знакомы меньше месяца! Как они могли так быстро… нет, не верю! Это на Андрея не похоже!       — А ты откуда вообще знаешь, что на него «похоже»? — вдруг спросил Ильиневич. — Он как-то не афиширует свои связи и прочее. Даже я, великий Ванька Холмс, не смог его расколоть.       — Да тебе никаких секретов доверить нельзя, — чуть улыбнулась Бендика. — Мигом всем расскажешь.       — Враньё! — Иван от возмущения даже вскочил с кровати. — Я до сих пор не рассказал Расторгуеву, что ты в него по уши втюрилась. Эстонцы, литовцы, да и наша сборная уже давно в курсе. И кто уговорил их не выдавать твою тайну? Я! Благодаря моим усилиям Андрюшенька до сих пор пребывает в счастливом неведении о твоей влюблённости.       Байба кисло на него посмотрела. Девушка прекрасно помнила, благодаря чьим усилиям все об этой влюблённости узнали. Дело было в конце одного из межсезонных сборов. Покончив с тренировками, латыши отправились жарить шашлык. Лето, природа… Даумантс Луса, вдохновлённый романтической атмосферой, пробовал было за ней поухаживать, но захмелевший Ильиневич замахал руками и воскликнул:       — Люся, ну ты чо? Она ж в Андрюху тотально втрескалась!       По виду Бендики все догадались, что Ваня не врёт. Латыши догадались об этом уже давно, а сейчас получили подтверждение своим предположениям. Хорошо хоть Андрея там не было, он тренировался отдельно от команды, и Байба впервые была рада этому обстоятельству. Её товарищи по команде Расторгуеву об этом не проболтались до сих пор. Информация просочилась лишь в сборные Литвы и Эстонии, но те пока тоже молчали.       Но тайное обычно становится явным. Рано или поздно Андрей всё узнает. Байба предпочла бы сказать ему об этом сама. Правда, это затея практически неосуществимая. Очень сложно решиться на нечто подобное, рискуя получить хоть и вежливый, но от ворот поворот. А тут ещё Ивона со своими планами решительно-наступательного характера. Которые претворять в жизнь ни в коем случае нельзя. Первый план рыжей уже потерпел полный крах из-за Свендсена, который вылез из душевой в неподходящий момент.       Эмиль Хегле Свендсен. Бендика вспомнила, что норвежец собирался завоевать внимание Юлианны. А что, если он сможет помочь? Эмиль же, кажется, пытался придумать какой-то план. Вдруг сработает? «Нет, это не мои методы», — решительно отбросила подобные мысли латышка.       — Не горюй! — проговорил Ванька. — Всё будет хорошо. Андрей ещё поймёт, какую девушку упустил.       — Ну-ну, — скептически отозвалась Байба.       — Обязательно! — уверил её Ильиневич. — Ведь у меня есть план…       «Опять план», - мысленно вздохнула латышка. В последнее время это слово она слышала чаще, чем за всю жизнь. То Свендсен, то Ивона, теперь Ваня. Генераторы «гениальных» идей. Их энергию да в мирное русло… Ильиневич совершенно точно предложит какую-нибудь чушь, тут к гадалке не ходи. Хотя, кто знает? Хороший вопрос, зачем Ивану надо ей помогать. Юлианна ведь его сестра, и он должен быть рад, что у них с Андреем всё хорошо. Что-то Ваня недоговаривает. Может, у неё и правда есть шанс?..