«Ваша светлость!
Мéса полностью вышла из-под контроля, зараза может перейти
на всё княжество. Войска не справляются, эти рабы обладают
нечеловеческой силой, оружие их не берёт, огня они не боятся
и жалости не знают. Все они измазаны в чём-то чёрном.
Сперва мы решили, что это кровь, но ошиблись. Воины бегут с поля боя,
а Белые Монахи бессильны перед этой напастью.
Жители деревни, которую мы проходили вчера, рассказали
о каком-то отшельнике. Деревенщины обращаются к нему за травами, лекарствами и советами. Говорят, отшельник предупреждал
о каких-то демонах, что спят под этими горами.
Я взял на себя смелость отправить к нему людей…»
Отрывок из письма О́тто О́льфсена, аскéлского военачальника,
к аскелскому князю Маттéо Бáссо.
23-ий год от Возвращения на поверхность,
6-ой день 7-ой дюжины хиэмса.
— Против меня ты вышла безоружной, — напомнил Вегард, напрягая желваки. — И наёмного убийцу двумя ножами обезвредила. Каз поморщилась, повела подбородком. Услышь такое сравнение Киор-бэй, высмеял бы её. — Ты был один, а на того бедолагу я напала исподтишка. — Бедолагу? — Вегард обернулся к Каз. Даже голос чуть повысил от удивления. — Всё обойдётся, — перебил Дакин тихо, но ровно. — Оружие ни к чему. Я поговорю с ними… — И они расправятся с тобой так же, как с той девочкой, что жила здесь раньше, — подсказала Казимира, кивнув в сторону некогда выжженной травы. — Казнь без суда и следствия. Вегард, зачем ты его сюда выволок? Тот не ответил: всматривался в приближающиеся огоньки факелов. Через минуту уже можно было расслышать выкрики. «Разберёмся с убивцем», «Душегуб», «Привёл к нам беду». Во главе толпы Казимира узнала мужика в соломенной шляпе и с вилами. — Отдайте его нам, — сказал тот, когда люди подошли достаточно близко. Сейчас на чужаков мужик смотрел ещё грознее, чем когда встретил их на въезде в деревню. — Монах Чёрной Длани Дакин принимает нас как гостей, — произнёс Вегард на салданском. Первые ряды затихли. Казимира перевела его слова на гастинский и не успела закончить, как люди снова закричали. Каз повторила громче: — Дакин принимает нас и коригранского князя, его светлость Ариана Валлета. — Не надо пугать нас чистенькими! — кричала толпа. — Пускай князь проваливает! — Какой, она сказала, князь? Предводитель толпы ответил без злобы: — Посторонитесь. Не ваше это дело. Факелы слепили левый глаз, и Каз чуть опустила подбородок, чтобы волосы упали на лицо. — Князей не боитесь, — она повысила голос, — может, Белая и Чёрная Длань вас тоже не страшат? С Гур поругаться хотите? — Отдайте нам засранца, — прорычал главный и воткнул вилы в землю. Прозрачный намёк. — Девочка пострадала из-за него. — Монах-то в чём провинился? — Казимира указала на Дакина, который упирался плечом в балку, поддерживающую крышу. Без этого не мог стоять, ноги не держали. — Он её спас, сам чуть не сдох. Какая-то тщедушная бабка растолкала парней из первого ряда и прошамкала: — Все знают: за чёрными одеждами чёрных дух следует. — Скрюченный палец указывал Казимире за плечо. Толпа зашевелилась, как по команде. Вегард шумно выдохнул, выставил перед собой меч. Первый смельчак из толпы бросился к Казимире. Двумя ударами руки и одним выпадом колена она выбила из рук паренька грабли. Лучше, чем ничего. Перехватила, выставила ржавыми зубцами вперёд, чтобы припугнуть деревенщину и заставить отойти. Древко Каз прижала к рёбрам для упора. Резкими выпадами отогнала тех, кто стоял ближе. Вегард оставался неподвижен. — Не вина монаха, что зафери выбрал эту девочку, — сказал он. Ни тихий голос, ни успокаивающие интонации больше не работали, и Вегард перешёл почти на рык. Казимира перевела, но вряд ли её услышали. Кто-то шагнул к ней, попытался отобрать грабли, назвал резистентской шлюхой. Плоской частью железяки он получил в бок, деревяшкой — под подбородком. Не так сильно, чтобы что-то сломать, но достаточно, чтобы потерять равновесие. Главарь, похоже, терял терпение и стал подначивать своих: — Что мы, с двумя не управимся? Каз перехватила грабли так, чтобы держаться за зубья, а древком бить. Несколько точных ударов достались очередному умнику. Снизу вверх в подбородок — в левое плечо — в солнечное сплетение — и победный, в пах, уже из мелочной мести. Вегард отпихнул ещё двоих обратно в толпу. Скрипнула дверь за их спинами. — Оставайся здесь, — рявкнул Вег. Ещё четверо рванулись в бой. Одного Вегард встретил ударом кулака в челюсть, другого — сбило с ног древко граблей, третьему, совсем мальчишке, острие меча ткнулось в кадык. — Я не хочу проливать твою кровь. — Вегард смотрел ему в глаза, говорил почти доверительно. Даже знание языка не требовалось, хватило взгляда и тона. — Не заставляй. Лезвие опустилось, паренёк отступил, стёр выступившую полоску крови с шеи и смешался с толпой. Деревенские уже были взвинченны, никого не слышали. Они наваливались все сразу — древко вертелось в руке Казимиры, едва не выскальзывало из вспотевших пальцев. Меч Вега сталкивался с граблями, вилами, лопатами, сковородами. Клинок почти не касался людей — отбивал, едва царапал, но не рубил и не рассекал. Каз увернулась от вил, ударила по ногам, и враг упал, как подкошенный. Очередной десяток быстрых ударов Казимиры рассеялся на несколько человек, но она пропустила летящий в челюсть кулак, и всё поплыло в глазах. Новый звук — звон толстой цепи — заставил Каз увернуться. Влево, вниз, поднырнуть. Цепь всё же достала, несколько звеньев саданули по левому плечу. — Каз? — крикнул Вегард. — В норме всё! Она отбила чьи-то вилы в сторону, отступила, наотмашь ударила граблями, вновь отступила. Их слишком много. Слишком. Без причины толпа стихла. Люди зароптали, кто-то попятился, кто-то бросил оружие. Каз обернулась вслед за перепуганными взглядами и увидела, что Дакин спустился к толпе. Из его рта и глаз вытекали чёрные маслянистые дорожки. Каз дёрнулась, по инерции выставила перед собой древко граблей, но остановилась. Он это контролирует. Контролирует же? В считанные минуты поляна перед домом опустела. До Каз ещё доносились выкрики, ещё мелькали огоньки факелов вдалеке, но претензии к монаху, похоже, кончились. Вегард воткнул меч в траву — так резко, будто вложил в этот рывок всю кипящую энергию. Порванная в нескольких местах красная куртка с металлическим грохотом упала на крыльцо. — Опасный козырь, — ответил Дакин на никем незаданный вопрос. Вегард в ответ не то фыркнул, не то посмеялся, не то кашлянул. Он одёрнул рукава рубашки, прошёлся взад-вперёд. — Ты вызвал зафери, чтобы натравить на них? — спросила Казимира. Зубья граблей взрыли землю, Каз оперлась на древко, потому что уже едва стояла. — Припугнуть. — Дакин сплюнул маслянистый сгусток себе под ноги. — Я бы на них не напал. Прозвучало будто с осуждением или оскорблённостью. Но, может, Казимире так только показалось. Всё её тело до сих пор вибрировало после драки, горели пальцы, крутившие шершавую деревяшку, зудело в ногах от полученных ударов. Каз хотела встряхнуться, как пёс, вышедший из реки, взбодриться, избавиться от излишков. Вегард опустился на крыльцо и потёр вспотевший затылок. Не смотрел ни на меч перед собой, ни на Каз с Дакином. — Но ты мог его не сдержать, — настаивала Казимира. — Мог. — Дакин так сосредоточенно вытирал руки о свою рясу, будто в мире не было ничего важнее. — Поэтому козырь опасный. Я могу защитить себя от таких, как они. — Он мотнул головой в сторону деревни. — Но зачем оставаться там, где тебе не рады? — раздался ровный голос за их спинами. Валлет стоял на пороге дома, будто своего собственного. Интересно, это врождённый талант, выглядеть хозяином всего вокруг, или Белая Длань и этому учит? — Находиться здесь — моя обязанность. — Дакин выдержал взгляд Валлета. Каз даже позавидовала — ей смотреть в чёрные глаза было гадко, будто в затылке щекочут, будто в самое нутро всматриваются. — Мне пригодится такой человек, как ты, — ответил Валлет. Не приглашение, не деловое предложение, только сухая личная выгода. Валлет отвернулся первым. Хха! — Приму к сведению, — бросил Дакин и добавил через пару секунд, будто, и правда, забыл: — ваша светлость. Сгорбленная щуплая фигура, голос такой тихий, что приходилось вслушиваться, чтобы что-то разобрать, но твёрдый взгляд. Спокойный в любой ситуации, не ищущий ответов, знающий их ещё до того, как прозвучит вопрос. Первое впечатление о нём оказалось ошибочным, и Каз это признала. Валлет шагнул в сторону, пропуская Дакина в дом, оглядел скромное поле боя и брошенные вилы, лопаты, сковороды, кивнул Вегарду. Тот медленно, будто сонно, качнул головой и указал большим пальцем на дверь. Валлет не спорил и больше ни о чём безмолвно не спрашивал, удалился обратно. Взвинченность Казимиры так и не исчезла, сейчас не заставишь себя просто пойти лечь спать. Ещё эти местные, да и демон, а если за Валлетом по следу идёт кто-то ещё?.. Вегард тоже не торопился уходить, может, хоть так отвлечься? — От монаха ведь не отстанут, — сказала Казимира и приставила грабли к балке, поддерживающей крышу, отряхнула руку о брюки. Глаз уже перестал слезиться после факелов, но зрение возвращалось медленно. Странная, странная херня, когда половина твоей реальности нормальна, а половина плывёт в цветных кругах. — Вернутся ещё. — Конечно, — ответил Вегард. Разбросанные под ногами Казимиры железяки звякнули друг о друга, когда она прошлась взад-вперёд. Едва разобрала продолжение: — Когда он будет один. — Остолопы, — буркнула Казимира. — Они напуганы. — Вегард рвано выдохнул, вытянул ноги. — Главное, чтобы больше боялись монаха, чем демонов. Тупость, страх к демону и породил ненависть к монаху. Каз обернулась к единственному окошку — тусклый свет только что потушили. — Думаешь, Валлет прав? — Казимира вернулась к крыльцу, села на другом конце ступеньки. Левое колено ныло, но не больше обычного, и Каз подтянула его к себе, поглаживая, баюкая. — Ну, что зовёт Дакина с собой? Вегард ответил без промедления: — Нет. — Ковырял старую мозоль на ладони, всем видом показывая, что это занятие ему интереснее, чем болтовня. — Почему? — Каз тоже считала это паршивой идеей, хоть и по своим причинам. Вегард молчал, слишком увлечённый своими болячками, всё ещё тяжело дышал, вздергивал верхнюю губу, как скалящийся пёс. Ясно, на эту тему тебя не разговорить. — Интересно, — Казимира оглянулась посмотреть на потухшее окно, — а Клаудия всё это время мирно спала? Вегард проследил за её взглядом и подхватил свою куртку, чтобы осмотреть. Если бы не ровный свет полной луны, здесь, без фонарей и свечей, Каз бы ничего не смогла разглядеть. — Не-е, у наших воспитателей всегда был такой чуткий сон, что мимо их дверей не прокрасться, — сказал он. На красной коже между металлическими вставками остались дырки, подпалины, где-то пластинки держались только на верном слове и тонком звене цепочки. Каз ляпнула быстрее, чем обдумала: — Проверено на собственном горьком опыте? — Проверено на собственном горьком опыте, — согласился Вегард и, наконец, усмехнулся. Казимира осеклась — Валлет и его телохранитель одинаково криво усмехались, одинаково при этом щурили глаза и одинаково выдыхали. Но если один смотрел свысока, будто шутил над тобой, второй делился шуткой. Или здесь Каз тоже ошиблась, как с монашком? — Значит, ка… Клаудия была у вас воспитательницей? — продолжила она. — Ага. — Вег отложил куртку. — А потом Ариан выбрал её советницей. Занялся мечом — осмотрел лезвие, сорвал пучок травы и повёл им по клинку. Деревенщин он всерьёз не бил, Каз видела это, но всё же кое-где кровь осталась. Наблюдая за чужими ритуалами с оружием, Казимира снова скучала по своему мечу. С идеальным балансом, мягкой кожей рукояти, крепкой гардой, чтобы ломать носы. — А тебя он почему выбрал телохранителем? — спросила Каз, прогоняя навязчивое чувство, что в ладони снова лежит её клинок. Всё равно, что руки лишиться, уж я-то знаю. Ладонь Вегарда чуть сжалась на лезвии. — Ты хоть иногда думаешь, прежде чем сказать что-то? — спросил он, глянув на неё беззлобно, почти с улыбкой. Каз скривила губы и уперлась лопатками в перила — не нравятся вопросы, можешь не отвечать. Пару секунд спустя Вегард всё-таки сказал, заглушая тихую речь шорохом травы по металлу: — Не Ариан это решал. — Ваш Орден? — не отступала Казимира. Не вязалась эта картина с реальностью. — Я, — отсёк Вегард и откинул побуревшую траву в сторону. Клинок отозвался тихим звоном, когда хозяин провёл по нему пальцами. Оружие всё равно что верный питомец — любит заботу и уход, отзывается на твою ласку, а при опасности вспорет глотку твоему врагу. — Неглупый резистент, — стала Казимира перечислять вслух, — воспитанник Белой Длани, похоже, с образованием военного. — Она наконец перевела взгляд с блестящего металла на такие же холодные глаза. — Не поверю, что не нашёл местечка потеплее. Вегард не отвечал. — Вы братья? Это единственное объяснение, которое находила Казимира. — Нет, и ты не первая, кто так решил. Ладно, — он упёрся острием меча в землю, подхватил куртку и встал, — поздно уже, надо выспаться. Вег посмотрел на Казимиру и облизнул уголок рта. — У тебя губа разбита. Ты как вообще? Не сильно задели? Каз утёрлась тыльной стороной ладони — и правда осталась бледная кровавая дорожка. — И не заметила. Да цела вроде, а ты? Вегард оглядел себя, тоже только вспомнив о травмах. На рукаве белой рубахи впитались капли крови — чужой, у Вега остались только пара царапин да синяков: основной удар приняла кожаная куртка. — Может, кому-то остаться сторожить дом? — предложила Казимира, пока Вегард ещё не ушёл, и глянула в сторону затихшей деревни. — Если они снова придут? — Хочешь, оставайся, — ответил Вегард, прервавшись на зевок. — Дважды за одну ночь не сунутся, слишком пересрались. Сейчас до остальных донесут в красках, как он их тут демонами стращал, и разойдутся по домам. Звучало разумно, но беспокойство Казимиры не отступало, и следующие пару часов она просидела на крыльце. Сидеть, слушать, готовиться встречать незванных гостей.***
Позже она вернулась в дом, отключилась в минуту, но спала тревожно. Снился ей протяжный детский крик, и всё казалось, что это где-то там, наяву. Каз хотела убежать или залепить уши воском, ватой, хоть травой, но вокруг была лишь темнота, ни пола, ни потолка, а у неё ни рук, ни ног. Остался только мучительный вой, разрывающий голову. Она уже готова была убить девочку, чтобы прекратить страдания их обеих, когда звук оборвался на высокой ноте. Сквозь сон Каз прорвался запах гари. А следом и алкоголя. Разлепила глаза — по полу стелился не то туман, не то дым. Кто-то сжал её плечо и дёрнул, заставил встать. Казимира различила полыхающую комнату: всё плыло, сливалось в блёклое пятно, то бледнело, то вспыхивало рыжим. Горло сдавило. Перед Каз возник Вегард, встряхнул её за плечи, сунул в руки какой-то свёрток, а после развернул и крикнул уходить. — В окно вытолкну, — пообещал Вег, пока Каз медлила, и подтолкнул в спину. Чья-то влажная ладонь схватила её за запястье и потянула. Пара секунд в дыме и темноте — и они уже на улице. Глоток воздуха застрял в горле, выдавил кашель и тошноту, на языке осела копоть. Дым забирался в ноздри, глаза слезились, ничего не разглядеть. — Где Вег? — спрашивал Валлет поблизости и повторял всё громче. Его перебил глухой удар, вскрик и металлический стук чего-то упавшего. Каз бросила свой свёрток, прислушалась, готовясь защищаться, но треск деревянного, разваливающегося дома всё заглушал. Казимире показалось, что в футе от неё кто-то боролся, барахтался в траве. С грохотом обрушилась крыша, скрипнули остовы дома, будто выдохнули. Удар прилетел в затылок. Подлый, сучий удар. Каз упала на колени, пальцы потонули в мягкой почве. Попыталась оттолкнуться, встать, но голова разрывалась, гудела, перед глазами вспыхивали белые круги. Крик Валлета оборвался на полуслове, прервался металлическим ударом. Ариан звал Вегарда, скулил, матерился и продолжал звать. Казимиру огрели по спине. Холодное железо, тяжёлое, сука, выбило дух, припечатало к земле. Каз попыталась увернуться, отползти. Чья-то нога надавила ей между лопаток. Не дёрнуться. Следующий удар — рёбра. Каз зашипела сквозь зубы, впилась в землю пальцами, уперлась левым локтём; приподнялась на дюйм и снова бухнулась носом в грязь. Хотя бы сгруппироваться, хотя бы закрыть голову. Голова, спина, рёбра, ноги, поясница, руки, голова. Рядом тоже кричали. Голос не узнать. Сапог пнул Казимиру под бок, заставляя перекатиться, железный прут метил в живот, но Каз выставила руку, поймала, тут же вскрикнула от боли в плече и получила ботинком по лицу. Всё снова загудело, вспыхнуло, поплыло. Деревянные балки прогрохотали в последний раз. Где-то поблизости Ариан повторял: «Ве-ег!», шипел, выплёвывал проклятия. — Дакин, — выкашляла Каз с кровью, — Дакин… вызывай… зафери! — Хрипела между ударами, сама не верила, что её услышат. — Пусть… сожрёт их нахер! Она перекатилась на бок, закрыла голову. Проглотила кровь, задержала дыхание, потому что рёбра ныли от вздоха. Замерла. Один из бивших Каз отшатнуся. Левым ухом она почти не слышала, но поняла, что где-то там — ещё трое чужаков. Над ней стояли двое, различила по голосам. Несло от них кровью и алкоголем. Каз знала это сочетание и знала, что случится, когда колотить её им надоест. Вставай-вставай-вставай. Ла-акх! Вставай и защищайся! Первый ублюдок упал лицом к лицу с Каз. Из раззявленного рта вырвались хлюпающие звуки. Что-то со звоном разбилось, Казимира культей прикрыла голову от осколков. — Вег! — выдохнул Ариан, задыхаясь. Меч свистел, разрубая воздух, а с ними животы, глотки. Всхлипы, хрипы и кашель заглушали грохот, должно быть, догорающего дома. Каз перевалилась на спину и вскрикнула, в глазах снова потемнело. Только не разрывы связок, не переломы. Не-ет, не сейчас. Сука, нельзя сейчас. Когда она смогла разлепить от слёз и крови правый глаз, разглядела над собой два мужских силуэта, но этих узнала. Широкоплечий и взъерошенный, а рядом тщедушный в балахоне. — Жива? — со свистящим выдохом спросил Вегард. — Ага, — Каз ответила одними губами, даже напрячь голос не было сил. Она попыталась приподняться на локте, подтянуться к протянутой руке, но — отключилась.