***
— Нáэ дэви́н, кохрэ́?! — от неожиданности Каз забыла салданский язык. Ну, «неожиданность» — это сли-ишком мягко. Дакин стоял по другую сторону круглого столика. Он только что разбудил Казимиру и выбрал такую позицию, чтобы она не дотянулась. Казимира убрала ноги с соседнего стула, но тело едва слушалось. Прошлой ночью она решила не возвращаться в гостиницу. Денег на отдельный номер, конечно, не было, единственный ночлег, который она нашла — столик в углу бара. Того же, на пороге которого Валлет пару часов назад получил по роже. Жалела ли Казимира о том ударе? Ничуть. Повторила бы? Да, только нужно было протез прикупить и врезать с левой руки. Как минимум, челюсть ему сломает. Сюда Каз вернулась почти под утро, когда никого из праздновавших уже не осталось. Не спала даже, так, дремала. Всё снилась какая-то жуть. Незнакомые лица, из глаз и ртов тянется чёрная жидкость. Окна особняка в огне. Взрывается одно окно, второе. Кто-то кричит внутри. Странно, ты ведь всем перерезала глотки. Белый длинный коридор. Бесконечный, сколько ни беги, он не заканчивается. Только лампы тухнут рядом с тобой, и воздух наполняется запахом гнили. Мертвечины. Белая рубашка на чьей-то спине пропитывается кровью, будто человека ножами раз десять проткнули. Белые простыни скомканы, подушки свалены на пол. Он боролся и отбивался, когда ты сдёрнула его с постели и начала душить. Раз за разом Казимира вздрагивала, чуть не падала со стула, пыталась кого-то ударить и просыпалась. Хорошо, что в зале не было свидетелей, а официантки… Похоже, они и не такое видели: никакого интереса. Дакин разбудил её со словами, что Кхан обокрал Валлета, и у свиты снова пара грошей в кармане. — Он вчера выпивал с Кханом, — сказал Дакин садясь. Выглядел свеженьким и отдохнувшим — надо думать, на этой мягкой перинке спать… Ох, Каз, сама виновата. Была бы умнее и сдержаннее, не пришлось бы по углам прятаться. Нет, она не пряталась, но и спать на соседней койке от княжеской советницы не хотела. Могла бы — свалила бы ещё ночью. Но куда, как и, главное, на какие деньги? Казимира провела ладонью по лицу. Комнатный ты цветочек, Валлет, невинная ты девочка-подросток. Где ж были твои мозги? — А Вег где был? — спросила Казимира. Горло бы промочить, а то во рту так и стоял привкус мерзкого пойла. Она огляделась в поисках официантки, но в зале было тихо и пусто. Интересно, вода здесь тоже платная? — Где-то был, — с непробиваемой логикой ответил Дакин. Ты ведь, наверняка, не раз получал по лицу, так разговаривая с людьми? Вслух этого Каз не спросила, мысленно посчитала до пяти и выдохнула. Дакин рассказал, что Валлет заметил пропажу только утром. Был уверен, что виновен Кхан. Ариан обвинил во всём Вегарда. Мол, тот бросил Валлета одного в баре, пренебрёг своими обязанностями. Так, слово за слово, Вег назвал Ариана идиотом и ребёнком, который без чужого присмотра не проживёт. Ариан его послал. На весь коридор их было слышно. Всё это Казимира выуживала с полчаса. Каждое слово будто стоило Дакину по золотому карисосу. К этому времени Каз добилась от официантки кувшина воды и двух стаканов. Осушила свой в три глотка. Ла-акх. — А сейчас там что? — спросила Казимира. Пальцами она прочесала волосы назад, убрала пряди с лица. Голова гудела, но не после выпитого вчера, а после сна. Шея, плечи, спина, поясница, задница, ноги — затекло абсолютно всё. — Ариан и Клаудия сидят в обеденном зале. — Говоря, Дакин глядел на улицу через широкое окно, будто высматривал кого-то. Официантка подошла, чтобы с неприязнью посмотреть на них и распахнуть ставни. Полсекунды прохлады и сразу же накатила жара. Час ранний, а воздух уже прогрелся. — Вегард ушёл. — Куда ушёл? — Казимира ногтями отстукивала нервную дробь по липкой столешнице и не могла остановиться. Дакин поморщился на этот звук. Пришлось убрать руку в карман и слегка ущипнуть себя за ногу. Спокойно. — Не сказал. Желудок Каз издал вой умирающего в пустыне шакала. Может, вчера Ариан открыл в этом баре счёт, когда всех угощал? Может, в этот счёт можно вписать завтрак на двоих? — Деньги за машину остались у Клаудии, — продолжал рассказывать Дакин. — Но этого мало. Валлет… Злится. Казимира прижала ладонь к животу. — На себя пусть злится, остолоп. Все мы на него злимся. Может, ещё разок врезать? Хотя бы для эмоциональной разгрузки команды. — А Клаудия злится, что он не рассказывает, кто его ударил. — Дакин повернулся к Казимире всем корпусом. Брови приподнял. — Слышала что-нибудь? Он же после тебя вчера из бара вышел. Каз расправила плечи. — Ты наблюдательный. — Когда мало болтаешь, многое видишь. Хорошая философия, надо взять на вооружение. — Нет. — Каз посмотрела ему в глаза. — Я ничего не слышала и не видела. Дакин кивнул. Помолчали. А что тут говорить? А делать что? Соваться к Валлету сейчас было бы гиблой идеей. Всё равно, что под копыта дикой кобыле лезть. Ждать новостей? Каких? Кхан за ночь мог укатить из княжества. До границы с соседним Ханаби здесь рукой подать. Ни его, ни украденного теперь не найти. А Вегард куда ушёл? Явно же не бросил Ариана даже после спора. Эти двое как старая супружеская пара, которая так прикипела друг к другу, что и после взаимных пожеланий смерти не разойдётся. У Вега есть план. У Вега всегда есть план. — Надо дождаться возвращения Вегарда, — сказала Казимира вслух. Она обводила пустой зал взглядом, заметила официантку, что пялилась в их сторону. На её лице читалось: «Проваливайте или заказывайте, нечего сидеть». Конечно, счёт Валлет не открыл, и о завтраке его свита могла только мечтать. — Я тоже так подумал. — Дакин выудил откуда-то из складок балахона серебряную цепь с треугольником, стал перебирать в пальцах, как в трансе глядя в окно. — Поэтому решил поискать тебя. Клаудия сказала, что ты тоже сегодня не ночевала в номере. — Тоже? — переспросила Каз и повернулась к официантке боком. Подбородок она поставила на ладонь и показала девушке средний палец. Дакин проморгался, будто только проснулся или вышел из транса, посмотрел на Казимиру. То ли ей показалось, то ли у него во взгляде, и правда, мелькнул испуг. — Да неважно, — отмахнулся Дакин. — Ну, раз ты упомянул, значит это вопрос жизни и смерти. — Каз налила себе, кажется, уже третий или четвёртый стакан воды. К своему Дакин не притрагивался. — Что поменьше из тебя не вытянуть. Дакин понизил голос, руки опустил, говоря: — Ариан сказал, что Вег не ночевал в номере. Вернулся утром. Все решили, что… Кхм. Валлет всё время вворачивал в разговор какое-нибудь «споришь даже с Вегом» или «Вега надо было разозлить». Ерунда. Идиотские шуточки его идиотской светлости. Но это «Все решили…». Казимиру это покоробило. Вся свита видит. Вся свита судит. Ла-акх. Профессионал, рассудительная наёмница, ко всему подходит с холодной головой. Видел бы тебя Киор-бэй, от стыда бы к Алаян провалился. Стоп. Он не ночевал в номере? А, ну да. Вспомни этот бар прошлой ночью — большой выбор, кто на него только не вешался. Вегард не упустил шанс. Как там было? Воспользовался случаем. Валлеты. Плевать. Это не твоё дело. Не подтверждай их догадки, не смей показывать эмоции. Свободный человек может ночевать, где и с кем ему угодно. Казимира мотнула головой. — Нет, я его не видела. — Вот, тон почти удался. — Я не должен был этого говорить. — Дакин сжал пальцы левой руки в кулаке правой. Щёлкнул суставами. — Не говори ерунды. — Каз хлопнула ладонью по столу. — Зафери со свитой Валлета. Что мы будем делать? — А мы не часть свиты Валлета? — переспросил Дакин. Кажется, такая резкая смена темы его напрягла. — У нас… — Казимира поводила головой из стороны в сторону. — У нас всегда есть шанс найти местечко получше. Ты говорил, что едешь до Мехшеда. Почему до него? Там твоя семья? Друзья? А если ты будешь тарахтеть чуть меньше, Дакин, может быть, и не заметит, как выбил тебя из равновесия одной фразой. Женщина, дыши в перерывах между словами. — Нет. — Дакин снова перевёл взгляд на цепь, что лежала на коленях. — Твой храм? — Каз снова опустошила стакан. Залитый водой желудок должен был на время забыть о голоде. — Он по пути к Мехшеду, да. — Серебряный треугольник звякнул по деревянному столу. Дакин нервным движением вытер грязный развод с металла. — Думал, вернуться. — Думал? — уцепилась Каз. — Сейчас решил по-другому? Дакин помолчал и сжал треугольник в ладони, так чтобы острый край впился в основание большого пальца. — Ещё не решил. — Дай угадаю. — Казимира откинула голову назад, разглядывая подкопчённый потолок со следами сигаретного дыма. — Ты нарушил какие-нибудь правила? — Ага. — Дакин усмехнулся под нос. — Тсучейми́н ва тсучейни́бито о бодасý. — Дакин закрыл на секунду глаза, осекаясь. — Это хидонская поговорка. Значит «грешник видит грешника». Каз тоже не сдержала улыбки. Всё верно. — Нам нельзя покидать свои посты, — Дакин посмурнел, мыслями возвращаясь к своему ордену, — а я из той деревни уехал самовольно. — Они тебя убить пытались, — напомнила Казимира и ткнула пальцем в стол. — Дом твой сожгли. — Так-то не мой. — Дакин стыдливо буркнул себе под нос: — Это они его отдали Ордену… — Да какая к зафери разница! — вспылила Каз. Официантка снова уставилась на неё с осуждением, и Казимира уже в открытую показала средний палец. — Пока бы тебе пришло разрешение сверху, деревенские бы уже оттёрли с вил твою кровь и пожар бы потушили. Судя по хмурому лицу Дакина, её слова ничем не помогали. — Это будет сложно объяснить. Казимира успокоилась, спросила тише: — Какое наказание? Дакин выставил руку на свет из окна, оттопырил пальцы и покрутил ладонью то так, то эдак, разглядывая линии и старые шрамы. — Наказания бывают разные. — Он пожал плечами и отдёрнул руку, будто обжёгся. — Десять плетей, пара месяцев заточения, год обета молчания и работа в храме… — За то, что ты жизнь свою спасал? — Каз не сдержалась и перебила его, вздёрнув левую бровь. — За то, что ослушался приказа и бросил людей в опасности, — ответил Дакин с нажимом. Он сам верил в справедливость своего наказания. Спорь с ним, доказывай что-то — всё равно, что с Валлетом объясняться. Что ни мужик, то узколобый п… — Это Гастин, а не какая-нибудь Коригра, — сказала Казимира, своё несогласие пряча за усмешкой. — У нас зафери не нападают каждый день, как по расписанию. Проживёт эта деревня без Чёрного Монаха дюжину дней. — У Чёрной Длани строгий устав, — ледяным тоном отчеканил Дакин, словно Каз подстрекала его нарушить этот самый устав. Ну, технически, он уже справился без её помощи. — Любое ослушание будет наказано. — Ну и посылай их куда подальше. — Каз откинулась на спинку стула. Поясницу прострелило от боли. Ащ, Алаян, столько лет в сырости, конечно, все кости будет ломить, как у старухи. Казимира прохрипела, потирая спину: — Тебе так нужно туда возвращаться? Дакин пожевал губу, помолчал с полминуты. — А ты почему вернулась к своим? — Дура была, — честно ответила Казимира. — Чего там, в двадцать лет понимала. — Она отбросила волосы с лица. Воспоминания о возвращении в Гур заставляли её нервничать. Лакх. — Поверила, что мои заступятся. Хер там. — Каз прикусила ноготь на указательном пальце, вспоминая выражение лица Киор-бэя, когда она остановилась на подъездной дорожке. За его спиной уже стояли трое Белых. — Да правильно, наверное. Чего миндальничать. Преступники должны нести наказание. — Казимира встала и хлопнула Дакина по плечу. — А ты не преступник. Не возвращайся туда. С Валлетом, конечно, тоже не сладко, но… Всегда есть шанс найти местечко получше. Кстати, о лучше. Ты вчера что-то говорил про магазин с протезами? — У тебя нет денег, — напомнил Дакин. Желудок Каз взвыл снова — да не напоминай. — За смотр денег не берут. Казимира не звала Дакина с собой, и он понимающе не навязывался. Нужно одной прогуляться. Проветрить голову, отвлечься, всё снова обдумать. Она вышла на крыльцо, огляделась по сторонам. Сегодня небо было мрачным, солнце то выглядывало из-за туч, то исчезало снова. Воздух густой, влажный, будто даже липкий. И заферова жара. Рубашка Каз уже вымокла, липла к спине, воротник хотелось оторвать, чтобы не елозил по коже. Казимира прикрыла глаза, шагнула на песок и свернула направо. Значит, Клаудии Ариан не сказал, откуда синяк. С чего это вдруг? Поумнел и решил, что получил за дело? Или ссыт признать, что ему врезала девка? Да, скорее второе. А к зафери и его, и всю его свиту, и гордость, и шуточки сраные. Надо чем-нибудь поживиться. На одной из оживлённых площадей Казимира нашла палатку со сластями. Та выделялась среди остальных — рыбных, оружейных, ювелирных. Вокруг крутилась толпа ребятишек. Торговец улыбался родителям малышни, забирая их денежки и раздавая конфеты, пахлаву, орехи в карамели, щербет. Пока розовощёкая девочка отвлекала его внимание, Казимира умыкнула с края стола два пергаментных свитка с хэ́лвом. М-м, ещё горячий. Такую сласть из мёда, теста, орехов и кунжута Каз пробовала только на праздниках, и то в холодном подсохшем виде. А этот… Прямо на языке таял. Прежний Набид напоминал Казимире перевалочный пункт, а не город. Так, небольшая станция, где можно переночевать, купить топлива и лучше ничего не есть, а то с толчка полдюжины дней не слезешь. Алкоголь? Ну, если у тебя железная печень, можешь попробовать местный самогон. А вообще, не свети, что у тебя есть деньги. Теперь Набид куда больше походил на Ярмарку, наверное, во времена её зарождения. Архитектура под столицу — каменные дома в два-три этажа, высокие окна, острые крыши. Гастинцы предпочитали крыши покатые и песчаные, чтобы сохранять в помещении прохладу. Но совмещали это с резными ограждениями балкончиков, с голубым и жёлтым камнем, с арочными проходами. Здесь пересеклись культуры юга и центра материка. Да, это ещё не мегаполис, куда съезжаются торговцы со всех княжеств, но уже пометка на карте Зелёной Длани. «Многообещающе». И всё благодаря наместнику князя, который с умом подошёл к делу. Конечно, он старался и ради собственной выгоды, но пока люди здесь всем довольны — стоит ли возмущаться? Задирая голову, чтобы рассмотреть мелкую бело-голубую мозаику над входом в очередной храм Алги или магазинчик, Казимира вспоминала свои дома. На западе, в Пакране — в Дэ́иве и в Кýгу. Её никогда не привлекала жизнь ни на востоке, ни здесь, на юге. Сняла комнату, чтобы было своё пристанище в Гастине, но любила её только из-за соседей. А в Пакране… В Пакран её тянуло, будто корни взывали. Каз только выросла здесь, но родом-то была из вечнозелёной страны на северо-западе. Всё в её внешности — светло-зелёные глаза, чёрные волосы, бледная кожа, рост выше среднего, склонность к худобе — говорило о происхождении. Вот только родной язык Казимира так и не выучила, ни единого близкого знакомства там не завела, а родителей никогда не искала. Даже привить её не удосужились, а за это и платить не надо. Вон, войди в любой храм, в Синий, в Белый… Забудь. Что это там? Выставка кибрийских скакунов? О-о, нельзя проходить мимо. Сколько красавцев! И тягачи с необъятными шеями, и резвые тонконогие кобылки, и боевые кони — послабее тягловых лошадей, но воина в полном обмундировании и с тяжёлым копьём в руках выдерживали. Казимира загляделась, когда чернобокий конь прогалопировал мимо неё. Слушался каждого движения седока, голову задирал горделиво. Да, Каз, может, и предпочитала мотоциклы — один конкретный мотоцикл, — но отрицать статности и величия лошадей не могла. Её бы из Гастина выгнали за такие помыслы. В блужданиях и размышлениях прошли несколько часов. Казимира заглядывала в оружейные лавки и в кафетерии. Прогуливалась по площади, где танцевали девушки и парни в национальных ханабийских костюмах. Музыканты подыгрывали им на гитарах, сáзах и плоских барабанах. Каз загляделась на то, как взлетали подолы красных юбок, как резки и отточены были движения парней, а у девушек — нежны и мягки, будто льющаяся вода. К толпе смотрящих подошёл мальчишка в таком же наряде, как у танцоров. Он протягивал шапку для пожертвований, и Казимира на автомате потянулась к карману. Лакх. Обидно даже, для талантливых ребят не пожалела бы медяка. Она отделилась от толпы раньше, чем мальчишка дошёл до Каз. Хм, если столько торговцев, бродячих музыкантов, путешественников проходят через этот город, здесь наверняка слышали новости со всего Морбоса. Надо поспрашивать. Снова проснулся аппетит, тело вспомнило об усталости после сна, голова разнылась от духоты. Ни красивые ткани, ни драгоценности, ни оружие и протезы мысли Казимиры больше не могли отвлечь. Пятки уже гудели. Думай. Шаг. Думай. Шаг. Думай. Шаг. По всей видимости, Валлет остыл и посылать за головой Казимиры не стал. Правильно, у его порога не выстраивается очередь из желающих пойти на службу. Терпи, княже, тех, кто идёт задаром, сам говорил. Терпи и следи за языком. Двадцать пять золотых за генеральскую тачку должны были позволить беспрепятственно добраться до Мехшеда. Там ещё и на документы для Казимиры хватит, чтобы на постах и в гарнизонах вопросы не задавали. А в порту, по словам Валлета, в банке он снимет деньжат, и экономить больше не придётся. Отлично. Думай дальше. Вегард… Ну, вот, снова мы здесь. Казимира остановилась, прикрыла глаза. Вегард больше не должен занимать её мысли, смущать её словами и отвлекать действиями. Всё это неуместно. Всё это унизительно, тем более, на глазах у целой свиты. Давай, вспомни, кто ты, зачем ты здесь, а главное, из-за чего ты здесь. Хорошо, у тебя есть два пути. Каз огляделась по сторонам и не узнала тихую улицу. Надо вернуться к оживлённым площадям, спросить дорогу. Так вот, два пути. Либо и дальше идти за Валлетом, держать рот на замке, руки в карманах, а голову — в холоде. Идти, как Дакин, хотя бы до Мехшеда, а там… Казимира коснулась своего кулона. Может, ячейку ещё не нашли? Что там со вторым путём? Как насчёт поберечь нервы от всех этих драм и свалить? Найти в Набиде какой-нибудь заказ, обокрасть кого-то, выйти на бой, в крайнем случае. Заработать здесь будет не сложно. Болезненно, но не сложно. Ну же, ты почти выбралась из Гастина, осталось всего ничего. А одна справишься? Даже здесь, в Набиде, видели листовки с твоим лицом преступницы. У тебя нет документов, связей, друзей, транспорта, денег. В мыслях можешь всей свите желать мучительной смерти, но если Гур опять тебя найдут, вместе с Вегом ты отобьёшься, а одна… Казимира снова остановилась. Где-то сбоку загудела машина, Каз зашагала дальше, сжимая кулак от бессилия. Давай. Признай это. Путь всего один. Ты не отпустишь эту кобылку с золотыми подковами. Вы с Валлетами нужны друг другу. Валлетом. Одним. Вот и славно. Решили. Тогда не начинай того, чего не сможешь закончить. Это не то, что тебе нужно. Не то, не там, не с тем. Холод и спокойствие. Ты справишься.***
— Ну, хоть одна вернулась, — встретил Казимиру скрипучий вечно недовольный голос Клаудии. Каз остановилась перед столиком Валлета. Тем же, за которым их вчера дурил Кхан. Всё естество Казимиры противилось возвращению в эту гостиницу, но она себя пересилила. Сегодня за столом сидели Ариан, Клаудия и Дакин. Бедный, сколько же времени ты с ними провёл? На вид будто душу вынули: бледный с синяками под глазами и опущенными плечами. Ариан перевёл на Казимиру хмурый взгляд. Хорошая работа, Каз. За день фингал расцвёл во всей красе. Глаз, скула. Пришлось проявить хоть какое-то удивление, чтобы у Клаудии не возникли лишние вопросы. — Ого, — сказала Каз. — Дакин рассказал про кражу, но вот об этом умолчал. Ариан состроил гримасу — пизди побольше — и дёрнулся от боли. О. Новое развлечение. Казимира села рядом с Дакином, который снова прокручивал в пальцах свою цепь. Мерный звон металла успокаивал. Каз так и подмывало рассказать об услышанных новостях из Каллгиры, но… Не-ет, такой козырь лучше придержать. — А этот где? — Казимира указала на пустующий стул справа от Ариана. Не хотела, чтобы вопрос прозвучал с такой неприязнью в голосе, но как уж вышло. — Думал, ты скажешь, — огрызнулся Валлет и потянулся к портсигару. Достал папиросу, постучал ею по тыльной стороне руки, но не торопился закуривать. — Я его с вечера не видела. — Казимира отвела руку в сторону. Клаудия рывком развернулась к ней, вперилась взглядом, так что Каз моргать перестала. — Тогда, может, ты видела… — не карга она, кобра натуральная. Столько-то яда в голосе, — …кто напал на его светлость? И где ты, его защитница, была в этот момент? — Не представляю. — Каз хмыкнула. — Когда я уходила, его светлость поднимал сотый или трёхсотый тост за своего телохранителя, который в тот момент как раз стоял рядом. Думала, он и проследит за сохранностью светлости. — Последнее слово Казимира выделила в тон Клаудии. Та сощурилась, губы сжала в тонкую линию. Будто если посмотрит вот так ещё с минуту, Каз расколется, со слезами упадёт перед ней ниц и выпалит всю правду. — Но, рискну предположить, — продолжила Казимира, глядя Клаудии в прищур глаз, — что это был кто-то из тех девушек. Его светлость столько коленок своими слюнями залил, ты же видела, сама там была. Ариан перевёл на неё ледяной взгляд — и долго ещё будешь проверять моё терпение? Казимира оттолкнулась от стола, чтобы балансировать на двух ножках стула. — Похоже, он пристал к кому-то нетерпеливому. — Она добавила мечтательно: — Жаль, меня там не было. Я бы пожала ей руку. Клаудия смерила Каз таким взглядом, который воспитанников, наверняка, заставлял пристыжённо прятать глаза, а тех, что помладше — и постели мочить. Казимира в ответ улыбнулась, но что-то за её спиной отвлекло Клаудию от дальнейших препирательств. — Что случилось? — Она встала из-за стола, подалась вперёд, но будто споткнулась о собственные ноги. Замерла, придерживаясь за спинку стула Дакина. Каз обернулась. Через обеденный зал к ним шагал Вег. Прихрамывал, рубашку где-то потерял, только куртку набросил на одно плечо. Лицо в крови, бровь рассечена, сбитые ещё вчера костяшки пальцев, сегодня — месиво. Руки подрагивали. На торсе Казимира заметила свежие порезы, синяки. Брюки порвались на коленях. Каз услышала, как Ариан поперхнулся, закашлялся. Как Клаудия ахнула и прикрыла рот, чтобы больше не издавать звуков. Вегард подошёл к столу и швырнул Ариану пузатый кожаный кошель. Ан ловить не стал, и кошель с красноречивым звоном ударил его в грудь и грохнулся на колени. Ариан снова кашлянул. Каз потёрла глаза и выдохнула по слогам: — Форόн. — Ты нашёл Кхана? — едва слышно спросила Клаудия. У неё будто голос пропал. Так и стояла за стулом Дакина, не могла сесть. Каз глянула на неё — что же это, больше нет желания вести себя с ним, как со слугой? Клаудия то поднимала на Вегарда взгляд, то резко опускала, не в силах смотреть. — Нет, — ответил Вегард. Хрипел, похоже, голос сорвал. Казимира поморщилась от этого звука. — Нашёл другие бои. — Молодец. — Ариан рвано кивнул и, наконец, посмотрел Вегу в глаза. На секунду, не больше. Аламар, извинись! Это же всё из-за тебя и твоей заферовой тупости! Вегард взял со стола бутылку воды и вышел из зала. — Если с этими деньгами что-то случится. — Казимира встала. Ага, спокойствие, рассудительность, холод. К зафери! — Я тебя самого на этот ринг отправлю. Ариан поднял со своих колен кошель, бросил его на стол и перевёл на Казимиру насмешливый взгляд. Как ни в чём не бывало. — Длинный язык — пустая голова, — спокойно ответил Валлет с мягкой улыбкой в уголках губ. — До чего будет приятно отдать приказ отрубить эту голову, когда ты уже не будешь мне нужна. Каз большим пальцем дёрнула себя за передние зубы. — Посмотрим, кто кого прикончит первым.