Каллгира. Дорога праха

      Перевезти Казимиру в Синий Храм смогли только на четвёртый день. Врачи без конца брали какие-то анализы, осматривали её, проверяли швы и переломы. По их расчётам Каз должна была уже умереть, и это волшебное исцеление вызывало сотню вопросов. У самой Казимиры тоже, но Вегард ни ей, ни медикам полноценного ответа не дал. «Помогли друиды» и только. После этих слов врачи смотрели на него чуть ли не с отвращением — здесь этажом выше ставят протезы, неотличимые от настоящих конечностей, здесь безболезненно принимают роды, здесь спасают жизни с помощью науки и тянутся к просвещению. И в этом же городе друиды устраивают свои ритуалы, жертвуют богам коз и кроликов, чтобы зима выдалась спокойной, чтобы урожай был богат, чтобы дети не болели, и зафери обходили селения стороной. Конечно, врачи корчили такие мины.       На четвёртый день Каз ещё не могла и приподняться без чужой помощи, чтобы сесть. Любое напряжение — и ей будто положили холодный валун на живот. Сдавливало мышцы, тревожило раны, отдавало слабостью в ноги. Казимира быстро оставила попытки, но когда в палату зашли с носилками… Ащ, Алаян, провалиться бы со стыда на этом же месте.       — Не рано? — переспросила Ясмина, которая до того уже пыталась отговорить Каз. — Может ещё через пару дней? Она слишком слаба.       — Храм близко, — с блаженной улыбкой ответила одна из пришедших друидов и передала Вегу сложенную белую рубаху. Странно. Зачем ему одежда друидов? Похожа на его собственную…       — Машина надёжная, на кочках трясти не будет, — заверил мужчина в синей рясе и с медными бочонками на поясе. — Мы лучше позаботимся о вашей подруге.       Добрались действительно быстро и почти безболезненно. Казимиру хотели расположить в общем зале для больных, где койки стояли рядами и заняты были не больше десятка. В помещении стоял такой запах, будто его годами не проветривали — прелая кожа, болезни, травы и микстуры, испражнения, кровь. Может, друиды верили, что воздух, которым дышали больные, должен лечить остальных, а, может, и ещё что похуже себе придумали, но Вегард переспросил:       — Может, мы найдём для Каз отдельную келью?       Похоже, ища, что его смутило, Ясмина огляделась по сторонам — она-то сама училась у Синих, наверняка практиковалась в таком же медкрыле. Справа от них пациент зашёлся кашлем, даже перевалился через край своей койки и выплюнул что-то на каменный пол. Всматриваться Каз не стала, вони хватило.       — Да, мы можем выделить для вас комнату, — с неизменной блаженной гримасой ответила та же женщина-друид. Остальным, носильщикам, будто языки отрезали. — Но плата будет больше.       — Пускай.       Ещё через четыре дня Казимире помогли встать и позволили прогуливаться по Храму. Кормили здесь скверно — жиденьким бульоном с одинокой морковкой и парой картофелин, но случались и хорошие дни, когда на тарелке оказывались каши с яблоками и грушами, скромный салат или сладкая выпечка. Боги точно насмехались над Каз — окна её кельи выходили как раз к рынку, где каждый день жарили мясо. Сочные стейки, кебаб на мангале, пряная курочка на вертеле. М-м-м. Мясо шкворчало на сковородах или капало соком на угли, ветер швырял эти ароматы в комнату, пока голосистый повар приглашал отведать его стряпни. Каз бы и рада! Она бы и вторую руку отдала на отсечение, лишь бы попробовать этот клятый стейк! Но друиды даже проносить мясо в храм не позволяли, только растительная пища.       Торчать в своей келье для Казимиры было уже невыносимо, и она решила осмотреться во внутренней части Храма, в большом зале с алтарями. Сегодня здесь никого не было — ни прихожан, ни друидов.       В витражных окнах мозаика цветного стекла складывалась в рисунок, эту легенду Каз слышала. Азуолас из Брегена, который основал Синюю Длань и построил первый Синий Храм, собирал материал вдоль дорог, близ городов и деревень. Древесину, стекло, камни. Из того, что дала ему природа, и от чего отказались люди Азуолас построил прекрасную часовню, и в первую же ночь в неё явился бог Дийв. Создателю лесов и морей очень понравились эти витражи, и как лунный свет играл в разноцветных осколках. Дийв сказал, что Азуолас на верном пути, и ничто не должно его останавливать.       А ещё Каз слышала, что после этого божественного наставления Азуолас бросил жену с тремя детьми и отправился дальше по княжествам Пакрана нести слово Дийва. Что Синие, что Белые — одни и те же фанатики, только одежды красят в разные цвета.       В этом зале многие боги были Каз незнакомы. То каменные изваяния, то образы, вырезанные из дерева, то рисунки на гранитных плитах. А вот у огромного стекла, вмонтированного в стену, Казимира остановилась. По краям его украшали морозные вихры, а в центре стояли Алга и Алаян, которых разделяла тонкая белая полоса. Его, рыжего, смуглого, как все гастинцы, и её, с кожей белой, как буран, и волосами чёрными, как мёрзлая земля. Нет у гастинцев легенды, как эти двое, такие непохожие, встретились и полюбили друг друга. Алга и Алаян были всегда и всегда вместе. До поры до времени.       От долгого хождения у Казимиры стало тянуть внизу живота, и она присела на подоконнике. Ноги уже устали, шрамы заныли, Каз отряхнула руку о халат — эти витражные окна годами никто не открывал: скопилась пыль и хлопья пепла. Из-за спёртого воздуха начало темнеть в глазах, и Казимира поковыляла к выходу. Не к коридору, из которого пришла, не к дверям в город, а к третьим, незнакомым.       Нужно отдать друидам должное — в коридорах храма запах стоял волшебный. Сладкие фрукты, мягкие ароматы трав, какие-то масла, цветочные краски, выпечка с корицей и цукатами, поджаренные орехи. Вонь из медицинского крыла сюда не проникала. Временами останавливаясь у скамеек и подоконников, Каз медленно шагала по узкому коридорчику. Круглые окошки открывали вид на внутренний двор, залитый светом. Чтобы лучше рассмотреть чаны с синей жидкостью, Казимира прикрыла глаза рукой от солнца. Несколько молодых друидов возились вокруг этих чанов, кажется, стирали в них одежду. Рукава их собственных ряс были высоко закатаны, но всё равно вымокли и стали ещё синее.       По ступенькам Казимира спустилась во двор, нашла взглядом деревянную скамейку, которую с обеих сторон прижимали крепкие яблони. Она с досадой подумала, что время их цвета уже прошло, а от пышных розовых цветков наверняка исходил потрясающий запах.       — Вам помочь? — спросил один из друидов, предплечьем утирая лоб. На лице осталась синяя полоса. — Что-то болит?       — Нет-нет, спасибо. — Каз села на скамью. Если бы мне дней семь назад сказали, что я буду сидеть в саду у друидов и грустить, что яблоня уже отцвела, знатно бы я посмеялась.       Если не вспоминать о зале с больными и кашляющими кровью, Синий Храм стал для неё островком безмятежности и спокойствия, попробуй теперь Валлет её отсюда выманить. Хотя… Один сочный стейк, и Казимира сбросит больничные тапки и побежит за ним.       — А чем вы заняты? — спросила она, заметив, что вся одежда, которая лежала в плетённых корзинах или сохла на верёвках, была синей. Выданные ей ночная рубаха и халат были грязно-жёлтыми и горчичными, постельное бельё обычным, белым. Рясы друидов стирают отдельно?       — Красим, — ответил друид и приподнял ковш с насыщенно-синей жидкостью.       Они рассказали, что таков обряд посвящения в Синюю Длань. Казимира и прежде замечала, что у всякого друида руки, и правда, были синими, но не придавала этому значения. Не та у этих ребят репутация, чтобы с ними хотелось вести долгие беседы.       — Каждый друид должен окрашивать свою рясу, когда цвет начнёт тускнеть. Краска очень сильная, даже немного ядовитая, и въедается в кожу. Так же обскурия проявилась у нашего основателя, господина Азуолоса.       — И вы теперь, как… — Казимира подавила сравнение с Белой Дланью и их «родимым пятном Дэума», — и вы повторяете за ним?       — Приближаемся к его мудрости, — поправил с блаженной улыбкой друид. До того тон его не выдавал фанатичного настроя. — Не зря ведь он был избран Дийвом, чтобы нести слово бога.       Ага-а. Пожалуй, насиделась я под яблонями, выходить из палаты больше не буду.

***

      Друзья посещали её всё реже. Ясмина и Дакин вернулись к торговле на рынке, проведывали Казимиру раз в пару дней. Вегард приходил по вечерам и сидел до той поры, пока Каз не засыпала. Кожаная куртка грела постоянно мёрзнущие ноги. Подрабатывать на стороне Вег теперь не мог — Ана не на кого оставить. О брате он почти не упоминал, и стоило Казимире спросить, как дела у светлости, Вег уводил тему.       — Почему ты никогда не работала вот так? — спросил он как-то вечером. — Ни в свите, ни при дворе.       Сегодня с рынка ветер приносил только запах жжёного масла, и желудок Казимиры заурчал в тоске по мясу.       — Это портило всю игру, — сказала она, пытаясь приподняться. Правую руку всё ещё ломило при упоре, но уже меньше.       — Игру?       Вегард сидел, откинувшись на одном стуле, а ноги сложив на другом. Вид у него был измождённый, но Вег отмахивался: «Да, я сегодня спал. Да, и вчера тоже». От него слабо пахло алкоголем и табаком. Либо пил не больше рюмки, либо только заходил в бар. За Арианом? Лакх, этот же только взялся за голову.       — Ну, помнишь, — Казимира прикрыла глаза. Глубокие вдохи и длинные предложения заставляли ныть рёбра, — я говорила как-то давно. У ассасинов два пути: убиться или спиться. — Вег медленно кивнул. — Я придумала себе третий. Бежать. Игра в бегство.       Он помолчал какое-то время, рассматривая ряд склянок на прикроватной тумбе.       — Помогало?       — Отчасти.       Ариан в палате не появлялся ни разу. Ни вместе с Вегардом, ни один. Казимира не спрашивала, почему. И при встрече не спросит, слишком много засранец о себе возомнит.       Свободное время позволило многое обдумать. А чем ещё заниматься, как не самобичеванием за то, что в погоне за одобрением и слепым «Я всё сама сделаю» чуть не прикончила себя? Давно же пыталась, вот, почти победила.       Ещё и эта идиотская перепалка с Вегом и драка. Каз могла бы смалодушничать и сказать, что её не научили по-другому. Что в Гур не показали, как иначе выстраиваются человеческие отношения, кроме как с применением силы. Кто победит, тот и прав. Да только ей уже третий десяток пошёл, оправдываться воспитанием поздно. Ты за себя в ответе, а не какой-то взрослый, который когда-то сказал тебе грубое слово.       Впрочем, сам план с заработком был не так плох, если бы только Казимира лучше рассчитывала свои силы.       И когда в следующий раз тебе не понравится формулировка, в которой тебе дали совет или приказ, выдохни и подумай, а не устраивай сцен, как базарная баба.       Мстить тому ублюдку с ножами, Фритьофу, Каз не собиралась. Ещё месяц назад она бы придумала план, как проберётся в их заферов шатёр и как всадит во Фритьофа шесть ножей. По одному на каждый её новый шрам. Да, было бы очень славно.       Но так же отчётливо, как водянистые глазки Фритьофа, Каз помнила и его слова. «Друзья в сером передавали привет». Отлично, пусть скажет им, что избавился от Казимиры, пусть её считают решённой проблемой, так даже лучше. Поблагодарим ублюдка и попытаемся забыть о его существовании.       В один из вечеров, когда Вег пытался не клевать носом у её постели, Каз спросила:       — А какая из себя Каллгира? Тебе там нравится? — Каз хотела взбодрить его, нормально вздремнуть здесь Вегард бы не смог и снова бы принялся ворчать, что нечего заботится о его сне.       — О-о, — Вег проморгался и провёл ладонью по лицу. — Там очень красиво. Там не так уж много лесов, в основном горы, реки бурные. На побережье много домов строят — раньше рыбаки только жили, сейчас и особняки богачей всяких, такой вид, мм. А когда выезжаешь из города… — Он запрокинул назад тяжёлую голову. — Нет вот этого, как у вас в Гастине, когда взгляду в пустоши не за что зацепиться. — Вегард махнул рукой, изображая проносящийся мимо пейзаж. — Едешь и едешь по дороге, а ничего не меняется.       — Не знаю, — Каз пожала плечами, — степь бывает очень красива в гюз, такая жёлто-рыжая, прямо полыхает. — Поддавшись воспоминаниям, Казимира прикрыла глаза, и под веками замелькала рыжина, краснота, выжженные солнцем поля. — Или в ряаз, когда цветут маки…       — Я бы хотел это увидеть, — ответил Вег с улыбкой в голосе. — Но сначала ты посмотришь на Каллгиру. И на наши сады, уверен, столько зелени ты в жизни не видела.       — Эй, ну я же за границы Гастина выезжала…       С такой теплотой и любовью, как о Каллгире, прежде Вегард рассказывал только о брате. И о горах и садах Казимире нравилось слушать куда больше, узнавать Вега куда лучше.

***

      Ещё три дня спустя в палате объявился Ариан. И Вегард, и Казимира уставились на него. Он — напрягая верхнюю губу, как скалящийся пёс. Она — щурясь, пытаясь понять, не чудится ли после всех выпитых травяных настоев.       — Как пришёл? — глухо спросил Вегард, будто Ан был пятилеткой, неспособным самостоятельно передвигаться по городу.       — С Дакином. — Ариан упёрся плечом в дверной косяк и указал большим пальцем себе за спину. Сам Дакин в келью не входил.       — Чего надо? — чуть не рыкнул Вег.       Каз покосилась на него в недоумении и с приглашающим жестом повела рукой.       — Проходи, княже.       — Можно? — Ан повернулся к Вегу, ожидая разрешения.       Через секунду сомнений тот кивнул. Вегард занимал оба стула — сидел на одном, на второй закинул ноги, и Ариану место не освободил.       Скрипнули деревянные ножки по половицам, Каз поморщилась. Она сидела на своей кушетке, потирая шрамы, как беременные поглаживают округлые животы. У вас мальчик или девочка? О, нет, вы неправильно поняли, у нас попытка поумнеть.       Выглядел Ан неважно. Алкоголем не пахло, но камзол и белая рубашка были явно несвежи, сальные волосы он собрал на затылке. По всей видимости, этот тоже плохо спал, лицо посерело, глаза и щёки впали.       — Можем мы с Казимирой поговорить наедине? — спросил Ариан снова у Вега. Каз никогда не слышала, чтобы он так тихо разговаривал, будто не хотел, чтобы его услышали.       Вместо ответа Вегард обернулся к ней, обвёл взглядом лицо с заживающими кровоподтёками, перевязанное плечо, руки, поглаживающие шрамы на животе.       — Мы справимся вдвоём, ты можешь идти, — пообещала Каз.       Когда дверь за Вегардом закрылась, Ариан подошёл к изножью кровати и взялся за деревянную перекладину.       — Всё в порядке? — спросила Казимира.       На него смотреть было больно, слишком разительная разница с тем мальчишкой с парковки «Гарцующего пони». Того, в чёрном и серебре, с искрами в глазах и мерзотной улыбкой властелина мира. Вернувшись от Мелина, он не выглядел таким побитым щенком.       — Это ты-то спрашиваешь? — невесело хохотнул Ан и хлопнул по изножью кровати.       Казимира устроилась удобнее, чтобы сидеть к нему лицом, а не боком. Конечно, тело не преминуло завопить: «А вот об этой косточке ты не забыла?», — и Каз тихо зашипела.       Ариан сморщился, наблюдая за ней, и выпалил:       — Прости, что втянул тебя в это и вовремя не остановил.       — Да сама виновата, княже, — отмахнулась Каз, усмехаясь. Для неё прошло уже достаточно времени, чтобы начать шутить. — На любую самонадеянную дуру найдётся свой маньяк с ножами в рукавах.       Ан упрямо мотнул головой, не принимая её ответ.       — Пока ты на меня работаешь, за тебя отвечаю я.       Слова прозвучали инородно, будто Ан смял их, скомкал, чтобы поместились во рту, и заставил себя прожевать.       — Успокойся. — Каз глянула на него снизу вверх, ловя хмурый взгляд. Кажется, впервые за это время он посмотрел ей в глаза. — Я принимала то решение, я проебалась. Всё честно. Тебя никто ни в чём не винит.       Ан усмехнулся в сторону. Чего-то ещё Каз не знала. Он обернулся к оставленным стульям, придвинул к себе один, сел, сохраняя между собой и Казимирой дистанцию.       — За тобой хорошо ухаживают? — Стыд и чуждость в голосе стихли. Уже хорошо. — Что-то нужно?       — Всё есть. — Каз заметила, что его левая рука, перекинутая через изножье кровати, немного подрагивала. Всё, как только встану на ноги, ты, засранец, бросаешь пить. Пока не освободим Каллгиру, там уж точно будет пир. — С едой тут, правда, проблемы.       Ариан молча оглядывал келью.       — Клаудия знает, что ты пробрался в гнездо Синих? — спросила Казимира со смешком. Хотела продолжить в тон детской страшилки, что страшные-страшные друиды с тёмной-тёмной улицы уволокут в свой храм и утопят в чанах с синей краской, но Ан так серьёзно её перебил, что места шуткам не осталось:       — Пока не знает. — Без паузы он выпалил: — Сколько ещё тебя здесь продержат?       — Вряд ли больше дюжины дней. Быстро поправляюсь, лекарствами-то пичкают, как хряка на убой. А что? — Она подалась чуть ближе. Конечно, Казимира понимала, что задерживает Валлета, валяясь на больничной койке. Время идёт, они не могут ни покинуть город, ни начать действовать, но тон Ариана подарил надежду, что какой-то план у него есть, и вот сейчас он может поделиться с ней, что-то предложить. — Есть дело? — напрямую спросила Казимира.       — Нет. — Ариан мотнул головой и нахмурился. Врал, это Каз видела, хотя была уверена, он и прежде не раз её обманывал и оставался непойманным. — Нет, ничего.       Рывком Ан поднялся, чуть не уронив стул. Уходишь? Израсходовал все темы и теперь бежишь от меня, как от пожара? В дверях он остановился, раскрыл рот, собираясь ещё что-то сказать, но бросил только скомканное «Выздоравливай».

***

      Удивилась ли Казимира, когда ещё через пару дней Валлеты пришли вместе? О да.       Удивилась ли Казимира тому, что они рассказали? Мягко сказано.       — Метин Кхан? — спросила она, переводя взгляд с одного на другого. — Тот, что из Набида?       Ариан чуть не светился от радости, Вег в другом углу — прикрывал лицо рукой и морщился. Проходимец предлагает работать вместе? Сколько Ан выпил? Как уболтал Вегарда на это?       Бедром Казимира оперлась о подоконник, наблюдая за тем, как Ариан носился по келье. Прямо пчела, не находящая окна.       — Дакин и Ясмина его встретили, — хрипло ответил Вегард. Казимире даже показалось, что у него сорванный голос. Да нет, ерунда.       Два дня назад на рынке, где торговала Ясмина, к ней прицепился один из торгашей. Дакин в тот момент отошёл купить им обед, а когда вернулся, застал торгаша, швыряющимся ясминиными товарами и орущим на всю улицу. Конечно, Дакин узнал Метина Кхана. Того, который пытался за бесценок выкупить генеральский кабриолет. Того, который показал Вегарду арены для боёв в Набиде, а после украл все выигранные деньги. Того, которого Ариан объявил своим врагом номер два. Первым оставался тот обскурный ублюдок, что поднял восстание в Каллгире.       Кхан тоже узнал Дакина, но сбежать не успел. Яс швырнула ему в лицо какой-то порошок, и Кхан отключился. По словам Дакина, Ясмину так трясло от слёз, что она чуть не попала в него самого. Соседские лавочники стали звать городскую стражу, ругаться, мол, эти чужаки на людей нападают. Пока Кхан был без сознания, Дакин связал ему руки и ноги, а Яс отправил за Вегардом. Торговцам сказал, что этот человек вор и мошенник, может, если вы с ним работаете, городской страже и к вам заглянуть не помешает? Возмущённых как ветром сдуло.       Позднее Кхан рассказал, что денег у него нет и возвращать нечего. Клаудия предложила не тратить время и сдать его страже, вдруг дадут вознаграждение за поимку особо опасного преступника? Но Кхан предложил решение получше.       — Скажите, что это шутка, — попросила Казимира и низко опустила голову, глядя исподлобья то на Вега, то на Ана. Торжествующая улыбка потускнела, будто Ариан ждал оваций.       С прикроватной тумбы он взял землянику, которую сам и принёс со словами «Ты говорила, что здесь плохо кормят». Каз поблагодарила, но не притронулась. Ягодами её и Синие бы угостили.       — В чём проблема? — Большим пальцем Ан утёр губы от сока. — Я несколько дней всё обдумывал, всё просчитал. — Он протянул: — План и-д-е-а-л-ь-н-ы-й.       — План отвратительный, — выдохнул Вегард, откидываясь на спинку стула. — Но единственный, что есть. — Он посмотрел на Казимиру почти с извинением во взгляде. — Откажись, всё нормально.       — Не науськивай её. — Ариан хлопнул Вега тыльной стороной ладони по плечу, и у того напряглись желваки. Надо же, какое слово выучил, «науськивать». Кхан постарался, не иначе.       — Джане, — Ан повернулся к ней с привычной, валлетовской улыбкой. Такой, что не внушала доверия и обещала новые проблемы. Ага, теперь он ещё и гастинский учит. — Джане, выслушай нас, а потом сама решишь. Я не буду приказывать. — Он повёл рукой в сторону её шрамов, и улыбка померкла. Продолжил Ан спокойнее: — Никакой опасности тебе не грозит. Я это гарантирую.       Казимира посмотрела на Вега. Тот прикусил губу и мотнул головой. Он взял с неё обещание, что Казимира больше не станет ввязываться в идиотские истории, что она больше не полезет в пекло и не откажется от помощи. «Я на твоей стороне», — сказал он в тот день так доверительно, что Каз не могла спорить или сомневаться. — «И я всегда рядом. Не забывай об этом».       — Что нужно делать? — спросила Казимира, оборачиваясь к Ариану. Вегард выдохнул, признавая поражение.       После короткого пересказа плана, оставалось ещё немало вопросов, но первым Каз задала:       — Вег, и ты на это согласился?       Краем глаза она заметила, как напрягся Ариан, как расправил плечи и поднял подбородок, глядя на них двоих сверху вниз.       — Времени нет. — Вегард стал осматриваться в келье, будто не проводил в ней много-много часов у казимириной постели. — Идей тоже. Людей, на которых можно положиться, — он уставился на Ариана, — и подавно. Это лучшее, что есть. И ты не обязана участвовать, откажись, мы найдём кого-нибудь. — Вег сцепил пальцы в замок, наклонился вперёд. — Здесь всегда можно нанять кого-то, за пару монет готового…       Да, наверное, она не обязана, но Ариан не соврал — судя по всему, ей ничего не грозит. Ну, может, быть облапанной, большое дело, такое может ждать её на любой оживлённой улице, и тут не надо в шелка одеваться, достаточно родиться женщиной.       А то, что она только-только встала с больничной койки, ну… Это не помешает Казимире врать, втираться в доверие и вскрывать замки. Об остальном позаботится Вегард. И Ариан.       — Мы пытались поступать правильно, но ничего не вышло, — сказал Ан. Похоже, по сосредоточенному лицу Каз уже понимал, что почти добился своего, нужно только чуть-чуть поднажать. — Ты пыталась помочь мне, но ничего не вышло. — Ан шагнул ближе. — Теперь мы будем работать все вместе, пусть и немного противозаконно. И ты должна понимать, что я больше никому не могу этого доверить.       — Когда приступаем?