***
Благодаря редким заработкам Вега, свита продержалась ещё полдюжины дней. Больше никто не нанимал его на длительный срок, торговля Ясмины пошла на спад, потому что на рынке кто-то стал распускать о ней слухи. Якобы в маленьких колбочках на самом деле отрава, якобы после этой мази всю кожу покроет зудящая сыпь и так далее. Один раз Дакин принёс пару монет — его попросили изгнать зафери, но в сумме всё это приносило гроши. Хватало ровно на пропитание и две комнаты — мужскую и женскую. Когда у Вегарда выпал очередной свободный день, Казимира вышла из гостиницы с рассветом. Лишь бы ни с кем не пересечься, не смотреть на хмурое лицо Ана, не терпеть причитания Клаудии, не слушать подбадривания Ясмины. Нет, ничего не наладится завтра или ещё через пару дней. От бездействия зудела кожа, ломило пальцы, мысли скакали в панике, даже тренировки больше не отвлекали. Пока нас не вышвырнули на улицу, нужно пошевеливаться. Вернулась Каз к обеду, взмокшая от жары, раскрасневшаяся, но довольная. Она проскользнула между чужими столиками, где места не хватало для всех сидящих, и остановилась перед свитой Валлета. С широкой улыбкой Каз сдёрнула капюшон, вынула из внутреннего кармана куртки небольшой кожаный кошель и положила перед Аном. Тот перевёл взгляд на подарок и обратно на Каз. — Это что? — К кошелю он не притронулся, будто ожидал, что шнурки распустятся и на стол выползет змея. — Сходила в «ямы», — не сдерживая самодовольства, ответила Казимира. Вегард и Дакин синхронно обернулись к ней. — Чего? — Там даже в такую рань есть бои, — не замечая их мин, сказала Каз и выдвинула стул между Клаудией и Ясминой. Ариан открыл кошель, рассмотрел серебряные монетки. Немного, Казимира застала всего два боя, да и в утренние часы, но хоть какая-то польза. — На ставках подняла, — Каз подхватила с общей тарелки ломтик сыра и указала им на Ана, — как ты и говорил. — А что за «ямы»? — поинтересовалась Ясмина. Голос у неё был такой тонкий, будто она боялась лишний раз привлечь их внимание. Вег обернулся к Ариану и угрожающе понизил голос: — Ты говорил с ней о бойцовых «ямах»? Ан затянул шнурки на кошеле. Лицо стало… довольнее? — Только о ставках. — Золотце, «ямы» — это место, где одни люди дерутся, а другие зарабатывают, делая ставки, кто победит, — объяснила Казимира, склонившись к Ясмине. Сегодня у неё было прекрасное настроение и ничьё недовольное бурчание этого бы не изменило. — А ты чего тут сидишь? Я думала, вы будете на рынке. — Сегодня выходной, — отсёк Дакин, сидевший по другую руку от Яс. Она явно была благодарна, что не пришлось самой объясняться. Ясмина бы запуталась в собственных «Там просто… и мы… Я не хотела, чтобы…». — Даже не приближайтесь к «ямам». — Вег поочерёдно указал на Ариана, Казимиру и повернулся уже к Дакину, но махнул рукой. Этого-то отговаривать не надо, он достаточно адекватен, чтобы не ляпнуть то, что скакало на языке у Каз. — Ставки… — Ставки — это для начала, — перебила она. Вег тяжело вздохнул и медленно прикрыл глаза. Да, он всё правильно понял. — Там ерундовый заработок. Вечером, конечно, будет больше, но я знаю, как удвоить. Надо драться. — Этого я ей не предлагал! — поспешил спасти свою шкуру Ариан. — Драться никто не будет, — чеканя каждое слово, ответил Вегард. Казимира выдержала его взгляд, мысленно посчитала до десяти. — Мне не нужно твоё разрешение. — Ответила тихо и ровно, в тон ему. Вег не сможет её вывести. Только не сегодня. Как будто мне впервой. Как будто рисков не понимаю. Как будто мне в радость подставлять шею под удар. Только никто из вас ничего лучше предложить не может, и даже мою работу выполняют другие, а мне сиди, как комнатной собачонке, и пялься на окно. Нет уж, долго я так не протяну: кто-то да попадёт под горячую руку. Уж лучше кто-то чужой. — В «ямы» ты не пойдёшь. Точка. — Вег со скрипом отодвинул свой стул и встал. Каз поморщилась. От его голоса и уверенности. К зафери. Воспользуемся запрещённым приёмом. — Ваша светлость? — елейным голоском спросила Казимира и не увидела, как Вегард сощурился на неё: «Вот как мы теперь играем?». Именно так. — В её словах есть смысл. — Ариан виновато развёл руками. — Я не прикажу ей драться и не прикажу сидеть здесь. — Пару секунд он раздумывал и, покачав головой сказал, сказал: — Пусть Казимира решает. Даже слова поддержки от Ариана звучали, как уловка, но Каз всё равно испытала благодарность. Вег усмехнулся в сторону. Спелись за спиной. — Ага, а сломанные кости, раны? — Он обернулся к Казимире. — Куда тебе драться? — Мой князь мне разрешил. Ты же сам хотел, чтобы я его слушалась. Расхлёбывай! Казимира тоже встала, но Вег ухватил её за левое запястье. Если бы протез что-то чувствовал, его бы обдало огнём. Не от волнения, а от злости, неприязни, отвращения, что он коснулся без спроса. — Пусти, — процедила Каз и попыталась выкрутиться, но Вег перехватил её другой рукой. — Ты помнишь, что тебя ищут? Гур даже до Мелина донесли. — Он понизил голос. С момента аудиенции Вегард ни разу об этом не упоминал, и теперь Казимире показалось, что он проболтался. — Назовусь другим именем, — предложила она. — И кто, по-твоему, составляет половину их бойцов и целевой аудитории, если не преступники? — Ага, самые надёжные люди, которые не сдадут тебя за вознаграждение. — Маску надену, — парировала Каз. Она уже думала об этом по пути в гостиницу, прикидывала варианты. Может, платок повязать на нижнюю часть лица? По глазам-то с такого расстояния никто не узнает. Вег насмешливо приподнял брови. — Ладно. Ясмина? — Он обернулся к Яс. — Ты её лечащий врач, скажи, Каз может драться? Та раскрыла рот, смотрела то на Вегарда, то на Казимиру, то на Ариана, прикидывая, наверное, кого боится больше. На помощь ей пришёл Дакин. — Не вмешивай Ясмину. — Он положил руку на стол. Не хлопнул, просто положил, бесстрастно и уверенно, будто возвёл вокруг Яс щит. — Сам знаешь, что не переубедишь Казимиру. Собираясь, похоже, начать спорить теперь с Дакином, Вег шумно выдохнул через нос. Едва доставая до плеча Казимиры, поднялась Ясмина. — Я бы сказала, кхм… Я бы сказала, что Каз сможет драться… — Спасибо, золотце, — перебила Казимира и глянула на Вега. — Пусти. — Я не закончила! — Голос Яс звенел, как стеклянный стакан, по которому ударили вилкой. И Казимира, и Вегард уставились на неё. — Она сможет драться хотя бы через ещё дюжину дней. Иначе все мои старания насмарку. Ясмина на долю секунды глянула на Дакина, будто спрашивала, всё ли верно делает, и продолжила: — Я подготовлю больше снадобий, подберу редкие травы. Мы будем во всеоружии. Предательница. — У нас нет лишней дюжины дней, — буркнула Каз. Она снова попыталась выдернуть руку, и Вег навис над столом, схватился крепче, так что костяшки побелели. Если бы протез что-то чувствовал, пальцы бы уже онемели. Вегард похоже, понял, что сдавил слишком сильно, и чуть ослабил хватку. — Драться ты не будешь, — повторил он тише, будто в этот раз Казимира точно бы передумала. Она чуть подалась назад, чтобы дотянуться до спинки своего стула. — Я тебе запрещаю, — продолжил Вег. Ха-а. Это ты зря, аламар. — Хочешь так разговаривать? — спросила Казимира. Лёгкий стул взлетел в воздух и врезался в плечо Вегарда. Клаудия и Ясмина вскрикнули, отпрянули, посыпались обломки, разбились какие-то тарелки-чашки, что-то свалилось на пол. Вег уже выпустил её руку, и Каз шагнула на стол. Если прежде ещё оставались сомнения, и едва слышный голос разума мог пробиться к ней, то Вегард одним своим «запрещаю» только что заглушил их. — Докажи, что я не могу драться, — бросила Каз, на ходу снимая пояс с ножнами. Она отвлеклась на долю секунды — ремешок зацепился — и Вегард уже перехватил её под коленями и перекинул через плечо. Удары посыпались на его спину, плечи, шею, коленом Каз чуть не попала по рёбрам, но Вег стиснул её ноги, чтобы не брыкалась. — Будь по-твоему, — прикрикнул он, чтобы Казимира услышала его за собственным рыком «Пусти!». — Но на улице. На крыльце он поставил её, поднял перед собой руки, показывая, что хочет снять оружие, сделал вид, что отстёгивает металлические наручи, а сам ударил в торс. Аламар! Вег промахнулся — Казимира отпрыгнула скорее по инерции, чем осознанно, нырнула под его руку, перекатилась в сторону и больным плечом вписалась в телегу. Аррр! Не скули! Закуси губу и терпи! Вегард всё чаще блокировал и принимал удары, ставил подножки, пытался схватить её и обездвижить, выкрутить протез за спину. — Прекрати, — выдохнул Вег, скрестив перед собой её руки и не давая дёрнуться. — Я скорее тебя в комнате запру и окна заколочу, чем отпущу туда. Как ты побеждать собралась? — Не твоё дело. Каз ударила его лбом в нос, и хватка Вегарда ослабла. Ударить под дых, врезать слева по рёбрам, справа в печень, локтём в голову. Вег пропустил только первый удар, но все остальные перехватывал. — К зафери, моё! По касательной он ударил в скулу, и Казимира, пошатнувшись, отпрянула на несколько шагов. Вег тоже остановился. — Каз, ты же должна знать, — раздался где-то поблизости насмешливый голос Ариана, — что мужчины не любят женщин, которые сильнее их. Кто ж тебя такую замуж возьмёт? — А ты считаешь, об этом мои думы дни напролёт? — Не оборачиваясь в его сторону, Казимира сплюнула на песок. Судя по привкусу, кровь. — Кто же возьмёт меня замуж? — Скорее ночи, чем дни. — Ан, рот закрой! — рявкнул Вегард. Левый глаз слепило от полуденного солнца, по щекам уже катились слёзы. Казимира знала, как закончить эту драку и поставить точку в разговоре. Слишком подло. Самое то, чтобы обозлить его, оттолкнуть, заставить поверить, что она не кокетничает. Прижимая ладонь к ране в плече, Каз медленно выпрямилась, опустила голову и нетвёрдо шагнула к Вегу. — Тебе хуже? — Он потерял бдительность. — Всё, хватит, ты же видишь… Казимира остановилась перед ним, положила обе ладони на плечи и заглянула в глаза. Он поверил, он встревожен и хочет помочь, он ищет взглядом кровь, тянется, чтобы удержать, если она будет падать. Лакх, он же хочет тебе только лучшего, почему ты ведёшь себя, как последняя сука? На секунду Каз заколебалась. «Запрещаю». Потому что он уже сделал тебя послушной собачонкой. Не-е, не в этот раз. Удар в пах отточенный, резкий, не слишком сильный, но достаточный, чтобы вывести мужчину из строя. Вег осел на колени, хрипя ругательства. Толпа, оказывается, вышедшая посмотреть на это зрелище, взвыла в сочувствии. — Вот так и буду побеждать. — Дыхание сбилось, плечо выло от боли, и осадок мерзотнейшего поступка осел у Казимиры на языке.***
Чтобы ни с кем не пересечься, она снова скрылась на террасе, дожидаясь вечера. Кто-то стукнул в дверь, высунулась голова Ариана. Лакх, от этого гиперактивного чада никак не избавиться. Он бросил Казимире на колени завязанное узлом полотенце, на удивление тяжёлое. — Приложи к плечу, там лёд, — сказал Ан. — Когда пойдёшь? — Хочешь со мной? — переспросила Казимира, прикладывая прохладное полотенце к ноющей ране. Каз сомневалась, что кто-то из свиты станет поддерживать её после сегодняшнего. — Ну да. — Ан упёрся бедром в дверной проём и развёл руками. — Вдруг против тебя поставят женщину. Каз ожидала какую-нибудь скабрезность в роде «Киски дерутся», но Ариан закончил: — И таким подлым ходом всё не разрешится? Кто-то же должен будет дотащить тебя до лекаря. — Ага, и забрать мой выигрыш. Ан указал на неё пальцем и подмигнул: — Обожаю твою самоуверенность. Ну, хоть у кого-то хорошее настроение. Ащ, Алаян, надеюсь, оно будет того стоить. Из гостиницы вышли, как только стемнело. Каз ждала у крыльца последние полчаса и что-то слишком уж нервничала. Дакин, Ясмина, Ариан и… Вегард. Зачем он… А, ну да, Ариана ведь не оставить без присмотра и не отговорить поглазеть. Несколько подходящих точек «ям» Казимира уже узнала и теперь вела всю процессию. — Золотце, — позвала Каз, — а ты уверена, что хочешь на это смотреть? Мордобой, кровища, зубы веером разлетаются. Дакин мрачно глянул поверх головы Ясмины. «Ещё слово, и я нашпигую тебя зафери» — обещал этот взгляд, но Казимира не запугать пыталась, а всего лишь отговорить. Круглое личико в обрамлении тугих кудряшек, пухлые щёчки, глаза, распахнутые в вечном удивлении — всё это заставляло видеть в Ясмине ребёнка, но не взрослую девушку. Ни выругаться при ней, ни рявкнуть и уж точно не отвести на бои без правил. — Если тебе понадобится помощь медика, лучше мне оказаться поблизости, — твёрдо ответила Ясмина и дёрнула кулачком, будто по столу хотела стукнуть. На лице Дакина мелькнула улыбка. Ащ Алаян, ну до чего же они милые. Почему все пары не могут быть такими нормальными и милыми? Почему кто-то должен быть… ну… мной? С узкой улочки спустились к оживлённой набережной, где через каждые пару футов сидели рыбаки, а за их спинами рядками выстроились кошки. Хм, кошки. В Гастине это хороший знак. Каз слегка дёрнула себя за мочку уха, чтобы не сглазить. Ащ, Алаян, ащ. В столице целый квартал выделили для бойцовых «ям», а сколько подпольных прятались от чужих взглядов по всему городу — один Алга знает. Ещё на подходе, на соседних улицах, компания заметила плакаты и вывески: «Самые бесшабашные бои Морбоса!», «Самые высокие ставки и лучшие коэффициенты!». У одной из таких реклам Ариан остановился, рассматривая здоровяка в чёрных шортах, и спросил, не передумала ли Казимира. Чем глубже в квартал они заходили, тем плотнее висели плакаты, пряча под собой кирпичную кладку, тем ближе стояли домики, тем больше надписей красовались поверх старых афиш. И, конечно, тем чаще компанию провожали недобрые взгляды бродяг и воришек. Приближаться никто не смел; как шакалы, бредущие за своей жертвой через всю степь, пока та не рухнет без сил, они шли поодаль. — А почему бы Вегарду не выйти вместе с тобой? — предложила Ясмина, стараясь не глазеть по сторонам. — Не всерьёз драться, а так, — она обернулась к Вегу, — сценку сыграть. — Не выйдет, — ответила Каз, вспоминая, в какой переулок сворачивала в прошлый раз. — Бойцов ставят вразнобой, не факт, что его выпустят против меня. Многие из постоянных бойцов жили здесь же, в этих приземистых глинобитных домиках, что так выбивались из общего красочного вида столицы. Войти в «ямы» можно было только через яркие шатры, на манер цирковых. Один на этой улице, другой — в соседней подворотне, к третьему зазывают беспризорные мальчишки, которые укажут путь через лабиринт подземных ходов. Каз в проводнике не нуждалась. Дакин приоткрыл перед девушками полотно в оранжевую и голубую полосы. Обдало перегаром, сигаретным дымом и застоявшимся потом, Ясмина даже отпрянула от этого смрада и уперлась в грудь Ариана, что стоял позади. Внутри их встретил парень со взъерошенной копной светлых волос, будто он только что вынул голову из бочки с водой и растёр их полотенцем. Его широкая улыбка слепила блеском золотых зубов. На парне был такой же изумрудный жилет, как носил устроитель боёв из Набида. Без лишних расшаркиваний, «жилет» перешёл к делу: — Наблюдатели или участники? — Вот наш участник. — Ариан положил руки Казимире на плечи и подтолкнул вперёд. «Жилет» окинул её взглядом, цокнул языком и огласил правила — минимальная ставка, ограничения по времени, к кому обращаться за телом, если боец погибнет. Дакин протянул Казимире чёрный платок из тонкой ткани. — Вместо маски, — ответил он. — Удачи! — протянула Яс, поддерживая волосы Казимиры, чтобы та повязала платок. — Ты справишься, — поддакнул Ариан с теплотой и уверенностью. Вег молчал. Не смотри на него. Даже не думай. Он здесь не ради тебя, он даже не повернётся в твою сторону. Из шатра вели два выхода — левый для бойцов, правый для гостей. У левого проёма Казимиру ждали две служанки, они показали путь через пустынную площадку без освещения к деревянному сарайчику. Внутри стояли несколько скамей вдоль стен и в центре. В дальнем углу сидели четверо мужчин, которые замолкли, когда Казимира вошла. Напряглись, оценивали соперника. Она села на ближнюю к двери скамью, уперлась спиной в стену и только теперь заметила своего соседа. Он полулежал на скамье так, что свет тусклой лампы на него не падал. Каз подавила порыв отсесть. Мужчина был очень худ и, судя по длине ног, даже выше шпалы-Ариана. Большие бесцветные глаза очерчены углём, жидкая борода не росла на щеках, только на самом кончике острого подбородка. — Привет! — высоким голосом сказал незнакомец и приподнялся на локтях. — Тоже боец? — спросила Казимира, поправляя мягкий платок. Он всё задирался выше — так даже лучше: когда будут слезиться глаза, не придётся утираться. Незнакомец перекатил соломинку из одного угла рта в другой. — А не похож? — Он сел и раскинул руки, предлагая получше себя рассмотреть. По замызганной одежде нельзя было сказать, какого цвета та когда-то была. Растянутые рукава спускались до середины ладоней. А вот это нельзя упускать из виду. Ещё ни одной «ямы», где разрешали оружие, я не находила, но как знать. — Не очень, — честно ответила Каз. Вместо того чтобы болтать без дела, она размяла шею и руки, прохрустела позвонками. Незнакомец усмехнулся чему-то и плюхнулся обратно на спину. Больше они не говорили, и Каз даже пожалела об этом, болтовня отвлекла бы. Первым из сарайчика вызвали здоровяка из той четвёрки в углу. На замену ему привели девушку и ещё двух парней. Каждые минут пятнадцать-двадцать кого-то вызывали, а взамен приводили новеньких. За Казимирой пришли почти час спустя. За это время сосед по скамье ни разу не шелохнулся, но на голос служанки поднял голову. — Постарайся там! — крикнул он так, будто находился на другом конце торговой площади, а не в четырёх футах. «Яма» — это площадка, обнесенная высоким частоколом, и с трибунами сверху по кругу. Отсюда и пошло название — для гостя это и есть яма. Дверца в частоколе открылась, пропуская Казимиру внутрь, и захлопнулась за её спиной. Скрежетнул засов. Освещалась площадка факелами на столбах, песчаный пол пропитался кровью. Каз поправила маску и склонилась, чтобы перешнуровать ботинки, выровнять дыхание. На спине и шее выступил пакостный пот. Перед выходом из гостиницы Казимира собрала волосы, чтобы не мешались, но пряди всё равно падали на лицо. Надо было резать. От света факелов она прикрыла глаза рукой и порадовалась, что не может различить лиц на трибунах. Хватало уже оглушающего галдежа, стука, звона монет, ругани, цокота каблуков. Это что, птица орёт? Здесь рядом и петушиные бои? Нет уж, одно дело зарабатывать на драках людей, но звериные… А соперника я вообще услышу за всем этим? Первым против неё вышел совсем мальчишка. Его так и объявили: «А второму претенденту всего девятнадцать, видали, уже рвется в бой!». Крепко сбитый, коренастый, но неуверенный и дёрганый. — Посмотрим на бой новичков? — поддел ведущий. На трибунах кто-то смеялся, кто-то улюлюкал, подзуживая пацана, но отдельных слов Каз не могла выцепить. Она напала первой. Гомон отвлекал, заглушал шаги, выпады, рваное дыхание врага. Каз позорно пропустила два удара в торс и голову, но, подпустив мальчишку ближе, наверстала упущенное. Удар в солнечное сплетение, локтём в голову, коленом в живот. Соперник отшатнулся к частоколу, но Казимира не дала ему перевести дух, налетела с градом ударов. Он закрыл голову руками, сполз на песок. Несколько ударов ногами по рёбрам, и пацан больше не пытался встать. Где-то высоко над ними раздался звон — драка окончена. Трибуны взорвались от досады. То ли из-за победы Казимиры, то ли из-за того, как быстро закончился бой, — не разобрать. Каз вернулась к тому месту, где как ей казалось была дверь, провела пальцами по шву, но никто не открыл. — Следующий противник — Сакола! В смысле «следующий»? Этого не было в правилах! Казимира искала взглядом «изумрудный жилет», будто смогла бы докричаться со своим вопросом «Какого зафери?!». Дверь напротив открылась, двое слуг унесли паренька, и на песок вышла девушка с коротким ёжиком светлых волос. Каз выдохнула и сжала кулаки. Ариан, зафери бы тебя побрали! Услышали боги твои молитвы. — Вы все помните Саколу? — вопил «жилет» наверху. — Да-а, эта дикарка — наша любимица! Сакола красовалась перед публикой и долго кланялась, так что Каз пропустила момент, когда та бросилась в атаку. Один наскок, и Сакола отступила с хищной улыбкой. Губа недавно разбита, бровь рассечена, нос явно поломан несколько раз. На руке со следами старых порезов Каз заметила татуировку веточки сирени. Даже бывших фрин сюда прибивает. Ага, вот, то, что искала Казимира — свеженький шрам под ключицей. Один-другой выпад, но всерьёз враги не сцеплялись. У Саколы первой иссякло терпение. Она ударила в челюсть и потянулась к шее. Каз перехватила её запястье и выкрутила так, чтобы прижать предплечье Саколы к своим рёбрам, дёрнула на себя, ударила коленом в живот. Фрина вырвалась и отступила, чтобы броситься в новую атаку, но налетела на выставленную вперёд ступню. На Саколу обрушилась серия ударов в торс и голову и тычок локтём под ключицу. У Каз сбилось дыхание, но она не отступила. Пропустила удар в голову, блокировала выпад ноги, перехватила руку Саколы и хотела уже сломать её, но получила лбом в нос. Фрина ударила Казимиру в горло и под коленом, заставляя повалиться на четвереньки. Сакола подлетела с ударом ботинком по рёбрам. Каз только и смогла, что рвано вдохнуть. Ещё один быстрый удар, как атака хищной птицы. Сакола вцепилась в волосы Казимиры, прошипела что-то и с размаха впечатала её голову в частокол. Звон вытеснил всё. Не осталось ни звука, ни картинки. Только тело пульсировало, выло, горело, вибрировало, агонизировало. Каз бестолково сжала в кулаке песок. Сакола налетала с новыми ударами, отходила для размаха и, наконец, свалила Казимиру на левый бок. Сука-фрина будто чувствовала болевые точки — пнула в раненое плечо, чтобы соперница упала на спину. Правая рука перестала слушаться, и левой Каз попыталась защитить голову. Наконец, проступили звуки. Ударили разом, заставляя зажимать уши. Задыхаясь, Сакола остановилась над Казимирой и уперлась руками в частокол. Секундная заминка, но этого хватило. С рыком Каз бросилась на фрину, перехватив поперёк тела, повалила на песок и села сверху. Врезала железным кулаком раз, другой, третий. Сакола попыталась спихнуть её с себя, но новый удар в челюсть вырубил суку. Миловидное лицо уже превращалось в кровавое месиво, а Каз рычала, кричала и не могла остановиться, не хотела. Заставила себя забыть о разрывающемся теле, обо всём человеческом, о том, что уже победила, ведь Сакола не брыкалась и не хрипела. Только кровавые пузыри надувались из её рта и ноздрей, но Каз не останавливалась. Где-то над их головами раздался звон. Казимиру подхватили под руки и поволокли к частоколу. Она выла, чтобы её отпустили. Рука, рука, кохрэ! Кто-то заглянул ей в глаза, задирая веки, предложил воды, спросил, сможет ли дальше драться. — Перерыв, — выдохнула Каз со второй попытки. Горло горело от всего того крика и рыка. — Либо три боя сразу, либо уходишь, — ответили ей. Казимира даже лица различить не могла. — Чем дальше, тем выше ставка. Решай. Не успев даже подумать, она буркнула: «Давайте следующего». Какого следующего? Ты встать не можешь, руку не поднять! Как ты драться, кохрэ, будешь? В голосе её разума слишком отчётливо звучал тон Вега. На трибунах вопили так, будто их облили маслом и подожгли. Каз проморгалась, уставилась на свои окровавленные руки. Будь на протезе обшивка — она бы уже содралась. Голос над головой объявил следующего соперника: — И этого парня вы тоже знаете! — завопил так, будто его тоже объяло пламя: — Фри-и-итьо-о-оф! Казимира откинула назад голову, чтобы увидеть выходящего. Затылок приложился о дерево, ерунда, ещё немного к старому гулу. Сначала она разглядела длинные ноги. Такие длинные, что казалось, им не будет конца. Каз сощурилась, проморгалась, слёзы немного смыли кровь, и видеть стало легче. Казимира узнала своего соседа по скамье в сарайчике. Фритьоф шёл к ней с широкой улыбкой и всё так же зажимал в уголке рта соломинку. Всё в его виде и походке было таким расслабленным, словно он прогуливался по набережной. Фритьоф склонился к Казимире и подал руку. — Ну же, — поторопил он. Каз подняла протез и уронила в подставленную ладонь. В плече что-то хрустнуло, когда Фритьоф дёрнул её вверх, и Казимира тихо взвыла. А казалось, она уже ничего не почувствует. Фритьоф придержал её за шею, потянул к себе и резко впечатал затылком в частокол. Она бы зарычала, если бы хватило дыхания. Не осталось сил отвечать. Вырываться. Защищаться. Для него всё это было забавой, Фритьоф отпустил Казимиру и прошёлся по кругу, а она едва на ногах удержалась. Ну же! Ты сказала, что справишься ещё с одним. Ты сказала, что хочешь приносить пользу. Ты с пеной у рта всем доказывала, что сможешь драться! А теперь что? Нужно, чтобы тебя снова затоптали в песок? Тогда второе дыхание откроется?! Голос разума вдруг зазвучал как Айми. Паршиво. Фритьоф снова оказался перед ней, склонился, чтобы заглянуть Каз в лицо, и переспросил свистящим шёпотом: — Думаешь, я не похож на бойца? — Не с обидой и не с вызовом, а с искренним любопытством. Он ударил её в скулу, и Каз повело влево. Фритьоф за плечи удержал её на месте, поставил ровно, ударил справа. Это повторилось ещё раза два. Как болванчика, её мотало из стороны в сторону. Кукла. Бестолочь. Фритьоф прошёлся вдоль частокола, помахал руками вниз, призывая трибуны успокоится. Каз заворожённо смотрела ему в спину, разобрала, что гости недовольны, может, даже кричали какие-то слова. В поле зрения он не появился, только голос раздался над ухом: — Ну же, боец, не стой без дела. Каз попыталась ударить в сторону звука, но враг поймал её руку и выкрутил за спину так, что пришлось упасть на колени. Фритьоф не отпустил, продолжил тянуть назад и резко наступил Каз между лопаток. В плече снова что-то хрустнуло, искры вместе со слезами посыпались из глаз. Не осталось сил даже на вдох. Фритьоф цокнул и сказал громче: — Я ожидал чего-то интереснее. Он вздёрнул её за воротник рубашки, вновь прижал к частоколу, теперь сжимая горло. Помотав головой, Фритьоф заглянул Казимире в глаза. — Кстати, — шёпот был едва слышен за общим гулом, — твои друзья в сером передавали привет, синеглазая. Су-ука. Казимира заметила только, как он отвёл правую руку назад. Острая боль пронзила живот. Раз. Второй. Сама же себе сказала — следи за рукавами. Спрятанный от чужих глаз, короткий нож не колол, а жалил, даже вдохнуть между ударами Казимира не успевала. Кто-то оттащил Фритьофа, но Каз этого уже не видела. Она сползла по стене, прижимая руки к животу, чувствуя влагу и тепло на пальцах. Странно, протез же ничего не чувствует. Взгляд остановился на мелких жёлтых песчинках. Где-то высоко выли недовольные голоса, и Казимире хотелось завопить, чтобы все они заткнулись. — Эй-эй! Каз! Нельзя отключаться! — говорил кто-то рядом. — Каз! Всё хорошо! Эй, всё будет хорошо, посмотри… Не отключайся, блять! Казимира, я здесь, посмотри на меня!