Призраки прошлого

Покрытые инеем деревья были повсюду. Сосны, ели… Она находилась в ловушке зимнего леса. Такого прекрасного и такого ужасающего. Он дурманил её разум, и ей хотелось убежать от реальности. На улице начинало темнеть, но от деревьев шёл непонятный ей отблеск, и казалось, что лес светится. Она села на покрытую тонким слоем летнего снега траву и закрыла лицо руками. Гул в её ушах резал словно нож. Это бесило её. Ей хотелось рвать на себе одежду и волосы. Хотелось стукнуться головой о ствол и умереть, чтобы больше не слышать этого проклятого гула. Закрыв глаза, она видела темноту и призраков, находящихся там. Они стояли и смотрели на неё своими мертвыми стеклянными глазами. Их лица были белыми, окровавленными и сгнившими. Рядом с людьми стояли волки белые, черные, светло и темно-серые, коричневые с желтыми и зелёными, даже красными глазами. Такие же окровавленные и такие же сгнившие. Открывая глаза, она снова видела лес. Со всех сторон её накрывали тени деревьев, словно черти, затягивающие её прямиком в ад. По щеке потекла слеза. Её голова разрывалась от всего этого. Она прямо на глазах сходила с ума, начиная дергаться и дрожать. Вдруг чья-то тёплая рука коснулась её плеча, и гул в мгновение прекратился. В лесу стало так тихо, что она могла слышать своё сердцебиение. Рука на её плече была такая тёплая и приятная, что ей захотелось прижаться к ней своей холодной покрасневшей от мороза щекой. И она сделала это. Закрыв глаза и успокоившись, она прижалась к руке. Все вокруг снова вернуло свои обычные цвета и звуки. Она словно оттаяла от всего, что окружало её. Она открыла свои серо-голубые глаза и увидела лицо своего брата. Его темно-каштановые волосы были слегка взлохмачены, как и у всех мальчишек. Лицо его было потное и покрасневшее, а дышал он ровно, но сердце его ещё билось чаще обычного. Грусть также как и всегда присутствовала в его серых глазах. Вечно грустный. Вечно одинокий. Как и она. Именно таким она его запомнила. Он посмотрел на неё и сел рядом. Он обнял её, закутав в свой плащ. Она прижалась к брату, вдыхая его запах и наслаждаясь его теплом. Они не знали сколько просидели посреди леса, но на секунду ей показалось, что снег рядом с ними начал таять. — Мне не важно, убежала ты или нет, — неожиданно сказал он, прервав тишину. — Мне не нужно знать. Он сделал паузу и она подняла свои глаза на него. Он говорил ей, но смотрел в пустоту потупленным взглядом и едва сдерживал слезы, поджимая при этом губы. — Просто… Просто идём домой, — он посмотрел на неё, и слезы сами по себе начали течь по его щекам. — Вернись домой… Не выдержав она ещё крепче обняла брата и начала плакать ему в плечо. Она обнимала его так крепко, как только могла и ей не хотелось отпускать его. Они обнимались и плакали, не зная причины их рыданий. — Я люблю тебя, братец, — прошептала она. — И я тебя… маленькая сестрёнка, — он взъерошил её волосы, а слезы все продолжали течь по его лицу. Темнота. Лес, брат, слезы. Все пропало. Она открыла глаза. Они снова были стеклянными и ничего не видели. В воздухе пахло тухлятиной, рыбой, бродягами и Браавосом. На улице было тихо. Возможно, было утро. Или ночь. Она услышала храп бродяги, сидевшего недалёко от неё. Она снова оказалась жалкой слепой попрошайкой. В её желудке все также урчало, а в чашке для монет было также пусто. Она снова чувствовала себя одинокой и ненужной. У неё снова не было имени. У девочки снова никогда не было родителей, сестры и трёх братьев. Она никогда не была северянкой. Не жила на Севере. Никогда не видела снега. У неё не было Джона Сноу. Не было его улыбки и вечно печальных серых глаз. Но девочке приснился сон, где все это у неё было. И ей казался этот сон более реальным, чем все остальное. Пока никто не видел. Пока рядом храпел бродяга. Пока все ещё спали. Можно было. Но лишь один, только один раз. Она облокотилась об стенку позади неё, и из стеклянных глаз полились слезы. А в голове голос шептал лишь: «Вернись домой».