Сердце клетки каменной

— Приветствуйте Черного Алмаза, моего возлюбленного друга и партнера, — велела Белый Алмаз. И каждый в зале услышал невыраженную угрозу в этом голосе. Алмазы сидели на высоких тронах, нависая над каждым, находящемся в зале. Для Черного не было специального места, но он беспрекословно устроился на лестнице к трону Белого Алмаза, скучающе наблюдая за разноцветной разноликой толпой, положив подбородок на ладонь и упершись в согнутое колено. Программа мероприятия была короткой: этап ненужных подарков и выдавленных через силу поздравлений, а потом скованные танцы под пристальными взглядами власть имущих. Это происходило каждый раз, когда Черному Алмазу приходило время проснуться. Остальное время его камень находился в гробнице, где любой желающий мог безнаказанно попытаться уничтожить его… в теории. На практике те, кто все же отваживался поднять на него руку, быстро исчезали. Не существовало еще незаменимых самоцветов, кроме Алмазов. Аристократы выходили по одному или по парам, преподнося драгоценные для любых самоцветов, но совершенно бесполезные Алмазу дары. В основном Черному, слывшему Разрушителем, отдаривались оружием. Какая-то дура додумалась преподнести набор дорогостоящих составов, излечивающих любые повреждения камня. Белому Алмазу хватило одного взгляда, чтобы запомнить тот бездарный, явно дефектный Сапфир. Желтый Алмаз издевательски посмеялась над синекожим самоцветом. Остальные никак не прокомментировали оплошность. Сапфир поклонилась и молча вернулась к другим. Черный слабо улыбнулся и передал подарок подоспевшей Белой Жемчуг, которая носила коробки и свертки в соседнюю комнату, где их можно будет разобрать. Наконец самая муторная и страшная часть торжества окончилась: все самоцветы исполнили свой долг вежливости. Со своего трона поднялась Белый Алмаз и повелительно взмахнула рукой: — Прежде чем открыть бал, я хочу преподнести свой подарок! Жемчуг, принеси. Гости зароптали. На их памяти такое случилось впервые. Все с интересом наблюдали, как пара Жемчужин выносит огромный, по меркам обычных самоцветов, бутон и протягивает с раболепными поклонами Алмазу. Для него размер цветка был подобран точно и помещался на ладони. Черный Алмаз начал неспешно разгибать один лепесток за другим, совершенно не стремясь увидеть сюрприз. Но в конце концов в его руке остался раскрытый розовый цветок… в котором ничего не было. Самоцвет качнул головой в сторону Белой, но крошечная сердцевина цветка засветилась, и стало очевидно, что что-то там все-таки есть. На лепестки опустилась сформированная, идеально сложенная и прекрасная Янтарь. Все ахнули. Личная Янтарь! Тем более такая красивая. На лице Черного не промелькнуло ни одной эмоции. Он спокойно созерцал, как девушка оглядывается и наконец находит его взглядом. У нее были яркие оранжевые глаза, очаровательная улыбка и сияющее золотом каре коротких вьющихся волос. Она кокетливо расправила юбочку и склонила голову: — Рада служить вам, мой Алмаз. — Я подумала, что она разбавит твою скуку, — ласково улыбнулась Белая, кладя руку на плечо собрата, — и ты останешься с нами чуть дольше, чем в прошлые разы. На лицо Алмаза наползла тень, вызвавшая у самых чувствительных ахи и всхлипы. Цветок в ладони самоцвета начал осыпаться, пачкая сверкающие плиты бального зала жирными черными хлопьями. — Ты!.. — угрожающе начал он, поворачиваясь к Белой и поднимаясь со своего места. — Ой! — вскрикнула Янтарь, сорвалась с руки и упала поломанной куколкой на пол. Разрушение «обертки» коснулось и ее, задев ногу, и оставило в ней черные разводы ржавчины. Самоцвет обиженно и в то же время стойко сжала губы, стараясь не плакать. Черный Алмаз разом успокоился, ничего больше не сказал, подхватил девушку, едва достававшую ему до колен, и без слов унес в комнату с подарками. Там одна прозорливая Сапфир оставила ему подарок с уделом на будущее. — Начинайте танцевать, — велела Алмаз, возвращаясь на трон, с которого тоже успела подняться. Самоцветы, выбитые из колеи склокой правителей, неуклюже разбились на сложные геометрические фигуры и завели сложные вереницы хороводов. В такие минуты, когда светились их разные камни, они все чувствовали успокаивающее единение. И только неприступные Алмазы никогда не ощущали ничего подобного… В задней комнате суетились Жемчужины разных цветов. Ведь Черный Алмаз нагрянул так внезапно, да еще и лично! И он требует помощи для своего подарка! Янтарь вела себя удивительно стойко для своего вида, старалась улыбаться и кивать пересаживающим ее на стол Жемчужинам. Те, очнувшись после первого шока, быстро отыскали набор, отпросили честь вскрыть его самостоятельно и сноровисто замазывали повреждения самоцвета. Златоглазая, будто не замечала сочувствия в их глазах, щебетала о том, что ее Алмаз самый лучший, щедрый и добрый. — Почему ты согласилась стать моей? — вдруг спросил до этого молчавший Алмаз. Он устроился на полу незаметно, чуть в стороне, будто и не Алмаз вовсе. Жемчуга, оставив Янтарь восстанавливаться, забегали с новой силой, умоляя повелителя пересесть на — хотя бы! — подушку. Он на их потуги мало обращал внимания, даже не одергивал, продолжая разглядывать самоцвет. Янтарь ростом была ненамного ниже Жемчугов или Кораллов, с которыми, в некотором роде, была схожа, однако, из-за округлых форм казалась меньше. У нее были светлая, кремовая кожа, желтых и оранжевых оттенков платье с газовыми фонариками на плечах и пышным, тоже газовым подолом, под которым прятался белый непрозрачный подъюбник. На ногах у нее были светло-оранжевые балетки, украшенные крупными рыжими бусинами. Самоцвет выглядела очень юной, а камень у нее на груди сиял от избытка эмоций. — Я сама согласилась, — горячо заверила Янтарь звонким высоким голосом. — Белый Алмаз лично пришла в Ясли, дабы выбрать того, кто будет вам служить, мой Алмаз! Мы все могли отказаться, но я решила согласиться! Черный Алмаз посмотрел на нее испытующе. Черные круги под его глазами делали взгляд не столько суровым, сколько усталым. Янтарь состроила самые честные глаза, какие могла. — Разве ты не знала, что я не задерживаюсь надолго… здесь. Скоро я усну вновь, а ты останешься одна. Почему ты согласилась? Янтарь потупилась, качая поврежденной ногой. Она не хотела говорить своему господину о том, что Белый Алмаз поставила ультиматум: или кто-то согласится, или все будут расколоты. Она вызвалась, потому что была самой крепкой, и был шанс, что она переживет сначала службу у Разрушителя, а потом и его потерю. Эмоциональные Янтари являлись очень привязчивыми и хрупкими созданиями. Не было никаких шансов, что она выдержит… — Впрочем, это твое дело почему, — вдруг пожал плечами Алмаз, повергая всех слуг в шок. Чтобы Алмаз — и отступился! Да Хоумворлд рухнет раньше! Хотя, кажется, он и так рухнул, а они и не заметили… — Рад, что Белый Алмаз хоть что-то выучила за годы общения со мной, — произнес самоцвет и поднялся. — Куда вы, господин? — воскликнула Янтарь, тоже подскакивая. Нога уже поджила, и она забегала по высокому столу, не зная, как спуститься. В этой высоте было почти три ее роста, а ноги все еще оставались хрупкими. Такой прыжок, и ей окончательно придется вернуться в камень. А там — проснется, а Алмаза уже нет! От такой перспективы у Янтарь закружилась голова. Хотя, возможно, это сказалась высота. Алмаз, видя метания своего подарка, хмыкнул и протянул раскрытую ладонь девушке. Жемчужины застыли в отдалении. Они-то рассчитывали показать, как спускаются мелкие камушки, но лишь когда высокородный уйдет… Ведь не бывает так, чтобы у стола не было ступенек сбоку, чтобы все могли легко курсировать туда и обратно, не ломая ног. Те же Кораллы вообще грации не обучены. Им-то как убираться? Янтарь легко вспорхнула на руку Алмаза. Тот естественным движением посадил ее на плечо и удалился из комнаты. — Ты это видела?! — единым хором произнесли самоцветы, оставшись одни. — Неслыханно! — Какая дерзость! — Едва ли моя госпожа хотела подарить такую хамку! Я скажу своему Алмазу, как недостойно она себя ведет! Она ее заменит на подобающую! — А, по-моему, она милая, — робко всунулась Коралл в перекличку Белых Жемчужин. — Заткнись! — хором ответили ей девушки.