***
Тогда он совсем плохо знал папу, жил с ним всего пару месяцев и старался во всём угождать. Поздняя весна — середина мая. Он прекрасно запомнил дорогу и уже один ходил в школу. Как-то раз на обратном пути встретил крупного бело-рыжего щенка. Пёсик крутился в парке, там, где Рамси гулял после уроков. Бросив рюкзак на скамейку, Рамси изучал лабиринт детского городка. С высокой башни виден был весь парк. Он не боялся высоты и забрался по ступенькам на самый верх, а после и вовсе залез на двускатную деревянную крышу. Взрослые, которые гуляли с детьми в парке, не разрешали им этого делать, но он ведь был один и ему никто не запрещал. Такое огромное пространство открылось перед ним: для пятилетнего сродни тому, чтобы забраться на Эверест. Рамси с любопытством наблюдал за фигурками людей внизу. Они мельтешили на пятачке детской площадки, словно муравьи. Толстая тётка в цветастом платье играла со своим малышом в песочнице. Две девчонки постарше возились с куклами на скамейке. Вперед уходила цветущая парковая аллея. Слева маячили витрины магазинов, чуть дальше — улица, по которой он каждый день ходил в школу. А за дорогой виднелся собственный кирпично-серый дом. Внизу, у окрашенной в белый цвет каменной клумбы, обнаружился лохматый забавный щенок. Греясь на солнышке, он почесал задней лапой за ухом и весело тявкнул, когда какой-то мальчишка на велосипеде промчался мимо него. Рамси осторожно спустился вниз, крепко держась за деревянные опоры крыши. Мигом скатился по горке и подошёл к щенку. Брякнулся на колени перед ним и улыбнулся. Пошарил по карманам курточки и отыскал вафли, которые остались со школьного обеда. На траву высыпались крошки, и щенок облизнулся: наверняка был голоден. Рамси подвинул к нему угощение и наблюдал, как щенок жадно принялся за еду. Пёсик точно бездомный, ведь ошейника на нём нет. Целую неделю Рамси приходил в парк после уроков и играл со щенком, делился остатками школьного обеда, гладил и обнимал. Он так любил животных и думал упросить отца забрать собаку домой, но так пока и не решился. Однажды ночью Рамси обнаружил щенка под кроватью в своей комнате, видно, пёсик шёл за ним, когда он возвращался домой после прогулки. Рамси ничего не заметил, погрузившись в свои мечты, и, наверное, целый вечер щенок проспал в своём укрытии. Рамси ужасно обрадовался, накормил щенка тем, что осталось после ужина, а утром встал раным-рано, чтобы погулять с ним. Уходя в школу, запер щенка в комнате и успел убрать следы грязных лап в коридоре до того, как проснулся папа. Когда Рамси вернулся домой, то обнаружил, что его комната разгромлена. Скучая взаперти, щенок устроил настоящий бедлам. Разорвал тетрадки, лежащие на столе, опрокинул банку с гуашью. Теперь пол устилали обрывки бумаги, а безобразная белая клякса, похожая на толстого, многолампового монстра, поселилась на зелёном ковре. Дополняли картину разгрызенные солдатики и фломастеры, раскиданные по всей комнате. Рамси впал в отчаяние, увидав устроенный питомцем бардак. Обернувшись, он заметил, что щенок поскоблил когтями дверь. Светлое дерево уродовали глубокие тёмные борозды. Рамси опустился на корточки и схватился за голову, сцепив руки на затылке. Это был полный провал. Если папа всё это увидит, то ни за что не разрешит оставить собаку. К его приходу Рамси кое-как убрал беспорядок и выкинул в мусорный контейнер во дворе испорченные вещи. Пятно от краски так и не смог оттереть, а только размазал его по ковру ещё больше. И, конечно, с царапинами на двери тоже не мог ничего поделать. Наклонившись к щенку, Рамси строго сказал: — Ты же должен понравиться папе, а если так будешь себя вести, то точно никому не понравишься, даже мне. Пёсик скулил и мёл хвостом по полу, словно на самом деле всё понял. Рамси обнял его за шею и погладил по голове. Он больше не злился, вот только лишь переживал, как папа отреагирует на собаку. Вечером Рамси долго не мог решить, как же сказать о щенке. Вяло ковырялся в своём ужине и поглядывал на папу исподлобья, пытаясь оценить его готовность завести домашнее животное. — Что, еда не нравится, дурачок? — папа окинул его недовольным взглядом и встал из-за стола. — Посуду поймой, только поаккуратнее на этот раз, — отдал распоряжение он. В прошлый раз Рамси перебил половину тарелок. Не нарочно, конечно. Папа сильно ругался и даже отвесил подзатыльник. Рамси отодвинул в сторону тарелку с недоеденным картофельным пюре. Так и не придумал, как лучше подать информацию и поэтому сказал напрямик: — Папа, давай заведём собаку, — полным надежды взглядом уставился на него. — Ещё чего. Может сразу слона? Не выдумывай, дурачок, от животных один мусор, грязь и шум, — заключил папа, сделав глоток из кружки с чаем. Рамси только хотел начать уговаривать, как в дверном проёме появился пёс. Цокая когтями по кафельному полу, щенок подошёл к столу и положил голову ему на колени. Как видно, Рамси неплотно закрыл дверь, когда запирал пса в комнате, потому тот сумел выбраться на свободу. Рамси замер, не зная что сказать. Папа удивлённо приподнял брови, поглядев на щенка. Наклонился к Рамси и заглянул в глаза. — Чтобы этой блохастой твари сегодня же в доме не было! Неужели ты думаешь, что умнее меня, раз притащил щенка в дом и спрятал? — Т-так случайно вышло, он с-сам за мной пришёл. Пожалуйста, давай его остав-вим, — упрашивал Рамси, заикаясь от испуга. Он ещё долго заверял, что сам будет ухаживать за собакой, что она не доставит хлопот, однако папа был непреклонен. Он выставил пса за порог, как Рамси не умолял его оставить. Рамси глянул на отца исподлобья и твёрдо произнёс: — Я тогда тоже уйду. Ральф — мой друг, и я его не брошу, — он, конечно, уже успел придумать щенку имя. Папа лишь усмехнулся: — Вот как. Ну, иди. Шнурки-то тебе завязать, уродец? Сам ведь ты ничего не умеешь, — едко бросил он, наблюдая за тем, как он надевает кроссовки и куртку. Рамси нахмурился и плотно сжал челюсть. — Я сам! Папины губы исказила неприятная усмешка. — Иди-иди. По улицам ночью волки бродят и едят непослушных детей, — сообщил на прощание он и распахнул дверь. Когда он вышел из дома, уже зажглись первые фонари, было прохладно и сумрачно. Добрых два часа он искал пса по окрестностям, исследовал вдоль и поперёк весь парк, но так и не нашёл. Совсем стемнело, Рамси забрался под ярко-жёлтую пластиковую горку и обнял себя руками. Он совсем уже замёрз, но домой идти не хотел из-за упрямства и страха. Всего лишь пару дней назад ему крупно влетело из-за того, что поспорил с учительницей, и теперь он знал, что не стоит злить отца. Однако, притворяться и врать он тогда ещё не научился. Казалось, что если он бросит пса на произвол судьбы, то это будет равносильно предательству. Ральф стал его другом. А разве можно оставить друга на улице? Небо нахмурилось и разразилось слезами, и Рамси тоже заплакал. Было так страшно, одиноко, и очень холодно. Живое воображение рисовало картины ужасных монстров, что обитают в ночи, и он уткнул голову в колени, чтобы их не видеть. Домой возвращаться ещё страшнее. Наверное, времени прошло немало: у него уже занемели руки и ноги, когда он услышал шаги и отцовский голос сверху: — Вылезай, дурачок, — папа наклонился и заглянул под горку. — Мало того, что тупой, так ещё и упрямый, — недовольно поджал губы и схватил его за шиворот, вытащил наружу. Дома папа его здорово отлупил и долго отчитывал за то, что пошёл ему наперекор. Рамси, глотая слёзы, прижался к стене, и не смел поднять глаз. Тогда он всё ещё думал, что папа его любит, пусть и злится. Он ведь пошёл искать в дождь и спас от притаившихся в тенях монстров. Мать никогда бы так не поступила. Её не волновало, где он бродит ночью.***
Во сне Рамси снова был испуганным пятилетним ребёнком, замершим в своём укрытии. По толстому пластику детской горки монотонно долбили крупные капли дождя, а зловещие тени нависали над ним, становясь всё ближе с каждым мигом. В этот раз отец не пришёл и не спас его, кажется, и он его бросил. Рамси проснулся в слезах и с больной головой. За окошком забрезжил рассвет, но ледяные щупальца кошмара всё ещё не отпускали. Порядка десяти минут понадобилось на то, чтобы прийти в себя и выбросить из головы обрывки страшного сна. Он чувствовал себя разбитым, но уснуть больше не смог. Встал и пошёл умываться, стараясь не глядеть при этом в зеркало. Конечно, ощущал себя глупо, но до сих пор боялся увидеть там Белого Медведя. Когда Рамси спустился на кухню и без особого аппетита позавтракал, раздался телефонный звонок. Это был отец. Он сообщил, что вернётся через две недели, и Рамси рассчитывал на то, что в этот момент будет уже далеко от дома.