День: 3
Лайт был рад проснуться в восемь утра и понять, что впервые за все время с той самой ночи ему не снился кошмар. Это обнадеживало: теперь он знал, что ему не придется переживать этот ужас снова и снова каждую ночь, и что иногда он даже сможет спать крепким сном. От этой мысли у него поднялось настроение. Он также был рад тому, что поблизости не оказалось Эл — вероятно, тот встал уже несколько часов назад или не ложился вообще. Для детектива это было обычным делом. Лайт пребывал в хорошем расположении духа целых 1 минуту 23 секунды — за это время он сел в постели, стряхнул с себя остатки сна и прошел по коридору в ванную. И вот тогда он выхватил взглядом собственное отражение. Ты слаб, говорило оно. Ты отвратителен. Лайт закрыл дверь и принял душ. Закончив и одевшись, он прошел в гостиную, где уже сидел Рюдзаки — он ел чизкейк и прихлебывал чай из своей чашки, не отрывая глаз от монитора. Лайт решил, что будет странно, если он вдруг перестанет есть столько, сколько и всегда, так что взял тост с кофе и понес все это к дивану. — Что-нибудь интересное? — спросил Лайт, садясь рядом с Рюдзаки и откусывая тост. — Кажется, убийства Киры прекратились, — ответил Рюдзаки, прикусывая кончик большого пальца. Он поднял глаза и добавил: — Впрочем, этого недостаточно в качестве доказательства, Лайт-кун. — Хм. Я так и думал. — Лайт поставил тарелку с недоеденным тостом на стол. — Я имею в виду те дела, над которыми мы вчера работали. — Пока ничего нового. — Рюдзаки пожал плечами. — Не так много убийств. Но я сомневаюсь, что полиция решила, будто Кира действительно остановился. — В самом деле? — спросил Лайт, делая глоток черного кофе и устремляя взгляд на Эл — тот рассеянно жевал кончик большого пальца. — Не представляю, — признался Эл, и если бы Лайт прислушался, то смог бы расслышать раздраженные нотки в его голосе. Эл терпеть не мог чего-нибудь не знать, а особенно — когда дело касалось его собственных эмоций. — Я пытаюсь добраться до истины, Лайт-кун. — Я тебя не понимаю. — Лайт поставил чашку с кофе на стол и скрестил ноги. — Почему ты не веришь в то, что я — Кира? — Потому что ты это утверждаешь, — ответил Эл. — Если ты действительно Кира, тогда почему ты сдаешься? Это нелогично. — Лишь то, что ты чего-то не видишь, еще не означает, что этого нет, — процедил Лайт сквозь зубы, чувствуя, как в животе ворочается чувство, подозрительно напоминающее раздражение. — Никто меня не контролирует! — Если тебя контролируют, то именно так ты бы и сказал, — многозначительно ответил ему Эл, поелозив на диванной подушке. Лайт нахмурился. — Что ж, как знаешь! — заявил он, тем самым заканчивая разговор. — Нам есть чем заняться помимо чтения, еды и просмотра телевизора? — Разумеется, Лайт-кун, — ответил Рюдзаки, убирая с дивана лаптоп и ставя его на стол. Изящно поднявшись на ноги, он вышел в прихожую, открыл дверь чего-то, что Лайт воспринял за шкаф, и вытащил оттуда какую-то коробку. Лишь когда Эл вернулся, держа ее в руках, Лайт понял, что это такое. — Шахматы? — Удивленно моргнул юноша. — Да, Лайт-кун, не хочешь сыграть? — поинтересовался Рюдзаки, показывая доску, находившуюся в худшем состоянии, которую когда-либо видел Лайт. Краска местами облупилась, уголки истрепались, согнулись и… Лайт заметил, присмотревшись… некоторые фигурки тоже были повреждены. Он быстро их подсчитал, пытаясь определить, все ли на месте. — Конечно, Рюдзаки, — наконец, сказал Лайт, а потом указал на бесцветные фигурки. — Я хочу белые. — Нет, белыми играю я, — покачал головой Эл. Лайт нахмурился, и детективу пришлось объяснить: — Тот, кто ходит первым, всегда побеждает, Лайт-кун. Лайт, сердито на него покосившись, с неохотой взял черные фигурки. Он не стал тратить силы на драку и предпочел сберечь их на нечто более важное. К тому же, физический контакт мог привести к тому, что он оказался бы в плохом положении, а он не был к этому готов. Он не мог этого допустить. Только не снова. Телесный вред он оставит на потом, когда забудет об изнасиловании — а он обязательно забудет. Скоро все снова будет так, будто этого никогда и не было. Он об этом позаботится. Он умрет, он знал об этом. Но он все равно победит. А вопрос заключался как раз в том, кто же останется в выигрыше. Вскоре ходить предстояло ему, так что он просчитал ход Рюдзаки, свои собственные возможные шаги и пять следующих ходов. Фигурки были холодными и твердыми под его пальцами, а Рюдзаки оказался именно таким хорошим стратегом, каким Лайт и предполагал. Они не заговаривали больше трех часов, пока длилась игра. Единственным звуком было еле слышное тик-так-тик-так на дальних часах, а еще мягкий стук по доске, когда фигурки передвигались. Через 129 минут и 36 секунд сложнейшей партии в шахматы Рюдзаки, наконец, изрек: — Хм. Это был прямо-таки подвиг — прямо перед этим Лайт через двадцать три хода съел его королеву. Лайт был удивлен, что от большого пальца Эл, который детектив то и дело жевал, еще не осталась одна только голая костяшка. Лайт знал, что вот-вот победит — он съел одного коня Эл, обе его ладьи, слона, почти все пешки кроме трех и его королеву, самую могущественную фигуру на доске. У этого детектива не было ни шанса. Однако Лайт поразмыслил над значением этого «хм». В их игре в молчанку он победил, но это тихое «хм» значило нечто совсем другое. Может, Рюдзаки просто показал, что знает о своем скором поражении? Да, наверняка — уж Лайт-то знал, как Эл ненавидел проигрывать. Это его «хм» наверняка было раздосадованным ворчанием в ответ на то, что его королеву съели. Скоро Лайт победит, он в этом не сомневался. До той минуты, пока не проиграл. Тремя простыми ходами Эл загнал пешку, коня и слона Лайта в левый угол доски, пока тот при помощи коня и королевы пытался съесть короля Эл. У Лайта осталось двенадцать фигур на доске, тогда как у Рюдзаки всего только шесть. Лайт медленно моргнул и непонимающе уставился на доску — а потом вдруг услышал два слова, произнесенные ровным голосом. Ему на голову словно упал кирпич. — Шах и мат, — проговорил Рюдзаки; уголок его рта насмешливо дернулся. Лайт ошарашенно смотрел на доску, пытаясь отыскать выход из этой западни, но это было бесполезно. Выхода не было. Он был в ловушке. Но это было невозможно, ведь он съел королеву Эл! Его Королеву! Этот сраный ублюдок наверняка смухлевал! Но Лайт ни на секунду не сводил взгляда с доски. К тому же, победа при помощи жульничества была ненастоящей, а Эла никогда бы не устроила нечестная победа над Лайтом. Куда большее удовольствие ему бы доставило знать, что он лучше. Лайт сердито нахмурился; он и правда был жалок. — Ты думал, Ягами-кун, что победишь лишь потому, что съел самую сильную мою фигуру? — поинтересовался Рюдзаки с невинным видом — но Лайт видел его насквозь. Эл насмехался над ним. — Так случается не всегда, Лайт-кун. Даже если ты превосходишь своего соперника в самом главном аспекте, все, что имеет значение — это где ты оказываешься в конце. Лайт встал и, выдавив из себя дружелюбную улыбку, протянул Элу руку. — Хорошая игра, Рюдзаки. — Лайт-кун, я должен спросить. — Рюдзаки быстро пожал его руку и так быстро ее отпустил, словно обжегся. — Если ты — Кира, то почему не пытаешься убить меня? Именно в этом и заключается его цель, не так ли? — Тогда ты неправильно понимаешь мою цель, Рюдзаки, — ответил Лайт, избегая прямого ответа на вопрос. Он не мог признаться, что хотел умереть. Причины его признания в том, что он — Кира, навсегда останутся тайной. — Моя цель заключалась в том, чтобы очистить мир от преступности, создать Утопию — мир без преступников и плохих людей. Я думаю, что плохие люди не должны существовать. Я все еще уверен в этом. — Тогда почему Кира отказался от своей цели, когда был так близок к триумфу? — поинтересовался Эл, и его брови под черной челкой поползли вверх. — А это уже не твоего ума дела, — ответил Лайт — а потом развернулся на каблуках и направился в спальню, решив какое-то время до обеда почитать. Лайт взял с полки книгу, отстраненно подумав о том, что день будет долгим.День: 4
Лайт проснулся с криком посреди ночи. Дыхание было рваным; он ворочался в постели и дергал головой из стороны в сторону, пытаясь увидеть что-то в темноте. Секунду назад он снова был в том переулке. По его телу скользили те руки — касаясь его, царапая его кожу. Снова повалившись на кровать, он с шумом втянул в себя воздух и выдохнул сквозь дрожащие губы. Еще немного таких воспоминаний, и он точно сойдет с ума. — Очередной кошмар, Лайт-кун? Этот голос. Как же он его ненавидел! Будь он проклят за то, что всегда оказывался рядом в самые ужасные секунды. Надо было заключить ту сделку с Рюком на глаза, получить имя ублюдка и убить его. Но тогда бы его ждало справедливое судебное разбирательство — отец нанял бы ему прекрасного адвоката, и тот добился бы для него тюремного заключения вместо смертной казни. А Лайт ни за что не признался бы в открытую, что желает смерти. Это показало бы им, что позволить ему жить было бы для него худшим наказанием. — Очередной? С чего ты взял, что был еще один? — спросил Лайт, глядя невидящим взглядом прямо перед собой. — У всех бывают кошмары, Лайт-кун, а так как тебе восемнадцать, и, как я предполагаю, тебе снились кошмары до этого, каждый плохой сон, что ты видел после первого с момента твоего рождения, можно назвать «очередным», — услышал он голос Рюдзаки. Его глаза начали привыкать к тусклому свету, и он смутно разглядел сутулую фигуру Эл. — Я также сделал этот вывод из тех звуков, что ты издавал во сне последние несколько дней — они свидетельствуют не только о кошмарах, но и о ночном страхе и бессоннице. — Хм. Да, в последнее время у меня и правда бессонница, — признал Лайт. Отрицая, он лишь показал бы Элу, что лжет — и Рюдзаки оказался бы прав. — Ты случайно не знаешь, сколько времени? — Только начало первого. Лайт-куну следует поспать, — спокойно сообщил ему Рюдзаки, и Лайт, наконец, смог различить в темноте эти огромные глаза, уставившиеся на него. — Нет, я думаю принять душ. — Лайт встал. — Лайт-кун, недостаток сна плохо сказывается на мозге… — И это ты мне об этом говоришь? — спросил Лайт с сарказмом. — Я компенсирую недостаток сна сахаром, а ты — нет, так что тебе нужно спать, — парировал Эл. — Душ помогает мне заснуть, — солгал Лайт. — К тому же, что с того, что мой мозг будет недостаточно активен? Дело Киры застопорилось, и меньше чем через девятнадцать дней я все равно буду мертв. — Я не верю в то, что ты — Кира, Ягами-кун, но если в скором времени ты умрешь, то окажешься прав, — признал Эл. — А пока отдохни. Лайт нахмурился, и хоть его сердитый взгляд не остался незамеченным Рюдзаки, тот даже не вздрогнул. Не сказав ни слова, Лайт поспешно вышел из комнаты, мысленно проклиная Эла за то, что тот посмел им командовать. Войдя в ванную, он закрыл за собой дверь и избавился от одежды. От прохладного воздуха по всему его телу поползли мурашки, но он почти тут же включил максимально горячую воду. Он снова скрупулезно тер свое тело, и спустя двадцать минут вылез из ванны и насухо вытерся полотенцем. Обмотав его вокруг бедер, он надел свою прежнюю черную одежду, решив, что сменит ее утром, когда по-настоящему проснется. Как бы трудно ни было ему это признавать, но Рюдзаки был прав (снова): Лайту действительно нужно было поспать, пока его мозг окончательно не откажет из-за сонливости. Вернувшись в комнату, Лайт быстро лег на свою половину кровати, рассеянно подметив присутствие все еще не спящего детектива — тот сидел, все так же согнувшись, на своей половине. Вскоре Лайт заснул спокойным сном, не нарушаемым кошмарами — пока вдруг не проснулся и не обнаружил лицо Рюдзаки в нескольких сантиметрах от своего собственного. Подавив мгновенный порыв вскрикнуть от неожиданности и сесть в постели, столкнувшись лбом с асоциальным детективом, он спокойно дождался, пока Эл отодвинется, и лишь тогда медленно сел, стараясь сохранять спокойное, невозмутимое выражение лица. Его полный презрения взгляд застыл на детективе. — Когда-нибудь слышал о личном пространстве, Рюдзаки? — огрызнулся Лайт. — Слышал, но эта чепуха все равно ничего для меня не значит, — ответил Эл как ни в чем не бывало, снова отворачиваясь к своему лаптопу — тот в какой-то момент переместился из гостиной в спальню и теперь лежал перед Рюдзаки. Лайт мрачно усмехнулся. — Мне следовало догадаться. — Я разбудил тебя, Лайт-кун, потому что появилось дело, которое может тебя заинтересовать — к тому же, уже десять часов утра, — сказал ему Эл. Глаза Лайта расширились и тут же метнулись к часам. Само собой, стрелки на большом циферблате показывали 10:04. Лайт не мог поверить, что столько проспал — он не спал столько со времен десятого класса. Он потер глаза, широко зевнул и кивнул Элу. — Ладно, и что это за дело? — Сперва Лайт-кун должен что-нибудь съесть, — сказал ему Рюдзаки. Лайт нахмурился. — Нет. Так что за дело? — настойчиво повторил Лайт. Он не собирался уступать. Будь он проклят, если уступит Рюдзаки и в этом. — Лайт-кун ничего не узнает о деле, пока не позавтракает. — Стоило Рюдзаки это сказать, как в его нос тут же врезался злой кулак. Лайт совсем потерял голову — он так долго ждал, когда сможет ударить этого ублюдка! Едва не упав с кровати, Эл смог ухватиться за ворот рубашки Лайта, увлекая его на пол за собой. Как только Лайт оказался на Эле, детектив выбросил вверх колено, ударяя Лайта в живот и выбивая из него дух, но за секунду до этого Лайт с силой заехал ему по лицу. Эл увернулся, оказавшись на четвереньках и уже приготовившись встать, как вдруг Лайт выбросил руку и ударил Рюдзаки в подбородок, отчего его лицо дернулось к потолку. Лайт встал, но почти тут же снова оказался на полу — Эл сбил его с ног широким взмахом ноги, и Лайт, потеряв равновесие, полетел назад и упал на живот. Сила удара была такой, что Лайт вскрикнул от боли, впечатавшись в пол грудью. Удивленный такой реакцией, Рюдзаки моргнул и склонился над ним. — Ты в порядке, Лайт-кун? Ответом на это был смачный удар по лицу. Рюдзаки, все еще чувствуя на своей скуле чужой кулак, резко заехал японцу по лицу ногой. Теперь, когда их не сдерживала цепь от наручников, они могли быстро и легко уворачиваться от ударов, не подвергаясь при этом физическим травмам. Другой рукой Лайт схватил Эла за лодыжку и с криком повалил его на пол. Ослепленный собственной яростью, Лайт то и дело пытался достать кулаком до лица Рюдзаки, но тот уже освоился со скоростью ударов Лайта. Он с легкостью перехватил чужое запястье, выворачивая его и заставляя юношу повалиться на спину. Лайт больно проехался по ковру и поморщился. Рыча от ярости, он уже собирался броситься на Рюдзаки, когда детектив вдруг уселся на него сверху. Руки Лайта были плотно прижаты к бокам, удерживаемые коленями Рюдзаки. Японец дернулся и свирепо покосился на Эл — тот поднес ко рту кончик большого пальца и бесстрастно взглянул на парня сверху вниз. Его широко распахнутые черные глаза ужасно раздражали Лайта. — Боевые навыки Лайт-куна стали скучными, — ровным тоном сообщил ему Эл. Глаза Лайта расширились, и ему отчаянно захотелось снова ударить детектива. Спустя несколько секунд его злость поутихла — он обдумал ситуацию и… застыл. Рюдзаки сидел на нем. Придавливал его к полу. Черт, черт, черт, черт! Лайт дал себе приказ оставаться спокойным, но его сердцебиение подскочило из-за бессчетного страха, наполнившего его так стремительно, словно сделался частью его самого. Впрочем, так оно и есть, подумал он. После того ужасного случая страх словно стал неотъемлемой частью его существа, и он это ненавидел. Ужас и злость слились в нем, оседая внизу живота и придавая ему силы каким-то образом скинуть с себя Эл. Не дожидаясь реакции детектива — если бы такая вдруг последовала, — Лайт вылетел из спальни, с силой хлопнув дверью, и понесся в ванную комнату. Оказавшись в ванной, он осел на пол и привалился спиной к двери. Если Рюдзаки захочется помочиться, ему придется делать это в растение, потому что Лайт не собирался выходить, пока не придет в норму и не будет готов. В какой-то момент своих размышлений Лайт заснул и оказался разбужен стуком в дверь несколькими часами спустя — посреди очередного кошмара. Лишь в эту секунду он понял, в какой именно позе заснул — его колени были подтянуты к груди, а ступни касались холодной плитки. Он сидел в позе Эл. Лайт на автомате выпрямил ноги. Он больше не хотел иметь ничего общего с этим человеком. — Лайт-кун, ты закончил дуться? — спросил Эл чуть приглушенным из-за двери голосом. — Если нет, я могу вернуться через час. Или, может, тебе нужно два? — Я не дуюсь, Рюдзаки, — прорычал Лайт, выпрямляясь — но тут же скорчился от боли в конечностях; он просидел в этой позе черт знает сколько времени. — Который час? — Лайт-кун заснул? — последовал невозмутимый ответ. — Просто скажи, сколько времени! — огрызнулся Лайт. — Около 2:15 ночи, Лайт-кун. Запустив пальцы в волосы, чтобы убедиться, что они не растрепались, Лайт встал и открыл дверь ванной. На пороге стоял детектив — Лайт нахмурился и скользнул мимо него, решив взять чего-нибудь перекусить. Он разогрел в микроволновке миску лапши быстрого приготовления, сделал себе чашку кофе и сел за стол. Он ел быстро, и к тому моменту, как он закончил, Эл уже вернулся в гостиную. — Я поел, — сказал Лайт, опуская руки на бедра. — Так что за дело? Рюдзаки, сидевший на диване перед своим лаптопом, поднял на него глаза. — Я раскрыл его, пока ты был в ванной, Лайт-кун. Лайт усмехнулся. Ну еще бы.