Первородные

«Долг семьи – научить любить. А когда между нами такое было?». (к/ф «Наступит завтра или нет») -Flashback- Хосигакуре, 21 год назад.       К отцу нельзя было приходить в неподобающем виде. И, к сожалению, обычный костюм, который так нравилось носить семнадцатилетней принцессе, попадал под это понятие. Еще бы. Разве может единственная дочь короля одеваться так же, как любая другая девчонка в деревне? Иша горько усмехнулась, стоя возле дверей тронного зала и ожидая, пока мать закончит придирчиво осматривать ее наряд. Наконец, поправив свисающий с плеча девицы край вышитого золотой нитью зеленого сари, женщина отступила в сторону и вздохнула. - Постарайся не устраивать сцен, хорошо? – грустно проговорила королева. – У отца есть задание для тебя. Не стоит его сейчас злить.       Иша качнула головой, отчего уложенные в прическу черные кудри скользнули по плечам. - Я не могу вам ничего обещать, мама. Сначала я хочу услышать, что от меня ждут.       Харунами Падма шагнула вперед и двумя пальцами коснулась подбородка своего строптивого отпрыска. - В первую очередь, он твой отец. И вправе ожидать от тебя послушания. Ты поняла?       Иша кивнула. - Хорошо, - супруга правителя отошла к двери и чуть приоткрыла ее легким толчком. – Тогда идем.       Тяжело выдохнув накопившийся в легких воздух, Иша вслед за матерью прошла в огромное помещение с широкими окнами, пропускавшими солнечный свет. Приближенные расступалась перед ними, почтительно склоняя головы перед своей госпожой. Темноволосая раджкумари* только презрительно фыркнула. Лицемеры, подхалимы, лжецы – все в сборе. Кружат вокруг повелителя, лебезят, поддакивают. Приторно улыбаются в лицо, а за спиной начинают нашептывать монарху гадости друг о друге. Этим людям не ведомы понятия чести, истины и благородства. Вот почему она предпочитала с рассветом убегать из дворца и проводить время среди простого народа. Пусть, никто там не купается в роскоши, но в том мире больше правды, чем здесь.       Прорвавшись, наконец, через скопление чиновников и служак, они предстали перед сидящим на возвышении мужчиной, волосы которого уже начали седеть. Никаких тронов не было и в помине. Король Суреш предпочитал ковры и подушки, отдавая этим дань далекой родине, которую его племя покинуло несколько столетий назад. Иша только поморщилась, считая подобное поведение показухой, и не более того. - Явилась все-таки, - недовольным тоном заговорил раджа**, поднимаясь на ноги и подходя к новоприбывшим. - Вы сами просили меня прийти, - заметила Иша, смело встречая суровый взгляд зеленых глаз. Таких же, как у нее самой.       За прошедший год отец ни разу не удостоил ее ласкового взгляда, ничем не выказывал хоть какие-то крупицы любви. Только гнев, разочарование и порой отвращение. Постепенно она смирилась с этим, лишь изредка позволяя себе поддаться сжимающей сердце боли. - Я звал тебя часа два назад, - с укором бросил Суреш, останавливаясь перед дочерью. – Небось, слугам пришлось рыскать по всему поселению в поисках тебя! Чтобы подобного не повторялось, ясно?! Твое место здесь, а не на скотном дворе! - Правда? – все же сдержать ехидство не получилось. – И что мне тут делать? Лежать на подушках и смотреть, как эти лизоблюды пресмыкаются перед вами? Нет уж, спасибо! Я лучше пойду кур кормить, толку и то будет намного больше.       О! А вот это уже ярость. Резко схватив несносную девицу за плечи, Суреш хорошенько встряхнул ее, после чего залепил звонкую пощечину. Падма тихонько охнула и прикрыла ладонью рот, чувствуя себя гадко из-за полной невозможности пойти поперек слова мужа. В их обществе не было принято, чтобы женщина перечила мужчине, а потому поведение Ишы истолковывалось как недопустимое. - Советую не забывать, с кем говоришь, девчонка!       Та только потрогала раскрасневшуюся от удара щеку и усмехнулась. - Зачем вы посылали за мной?       Суреш, как ни в чем не бывало, отступил на несколько шагов назад, пристально всматриваясь в своего ребенка. - Я бы и не посылал, если бы это задание мог выполнить кто-то другой.       Иша устало опустила руку. Порой она сама уставала от собственных выходок. Но разве попрешь против унаследованного от папочки темперамента? - Что я должна сделать? - Дом Айчарра замышляет что-то против нашей семьи. Я хочу, чтобы ты узнала, что именно. Если это заговор, то их следует немедленно ликвидировать.       Иша нахмурилась, обдумывая услышанное. - С чего вы вообще решили, будто они что-то замышляют? Кто из советников это напел?       В следующую секунду в руку девицы впихнули письмо. - Можешь прочитать, - милостиво разрешили ей.       Развернув свиток, Иша принялась изучать написанное. Значит, бунт… Убийство короля и зарождение новой династии. Хм… Возвращая обратно донос, она заметила. - И зачем так трястись? У них ничего не выйдет. Без секретов пятого хранилища они ничто. - Вот пойди и скажи это им, - заявил Суреш, складывая на груди руки и отчего-то ощущая желание защититься от стоящей перед ним царевны. – Заодно выяснишь, солгали мне мои «лизоблюды» или же нет. Ты – ищейка, у тебя должен быть нюх на такие вещи.       Иша упрямо тряхнула головой, отказываясь понимать отцовскую логику. - Папа, неужели вы готовы подозревать в предательстве близких людей из-за какого-то анонимного доноса? Айчарра – наша родня.       Суреш только хмыкнул, очевидно, считая подобные речи следствием юношеской наивности. - Вся деревня – наша родня. А в родне не должно быть раскола.       Оставалось только смириться с волей более сильного и исполнить ее. - И как мне выяснять, виновны они или нет?       Вероятно, спрашивать его об этом не стоило. В ответ раздалось злое шипение и жестокие слова: - Как хочешь. Мне без разницы, даже если тебе придется лечь под кого-то из них. Все равно детей родить ты не способна.       А вот это был удар ниже пояса. У Ишы даже перехватило дыхание, а в глазах предательски защипало. Но показать слезы перед всеми было бы проявлением слабости. Поэтому быстрым жестом соединив у груди ладони, она поклонилась и почти бегом покинула залу.       Только выскочив в коридор, девушка позволила себе прижаться спиной к стене и заплакать. Как несправедливо сложилась ее судьба. Еще год назад ее называли самой красивой принцессой в истории деревни. Она собиралась выйти замуж, и подготовка к свадьбе шла полным ходом. Однако все перечеркнуло обязательное обследование, которое должна была проходить каждая девочка из правящей семьи. И диагноз, в один миг превративший ее в изгоя, - бесплодие. Жених отказался от ущербной невесты, отец возненавидел, мать не скрывала разочарования. Еще бы. Кому нужна жена, не способная родить наследника? Иша автоматически превратилась в обузу, которую придется содержать всю жизнь. По Хосигакуре поползли слухи о том, что главный род слаб, иначе у них не рождались бы нездоровые дети. И вот уже дело дошло до заговора против короны. Кому-то просто нужен был повод, и под руку подвернулась она. Вот только никто не мог сказать несчастной отвергнутой близкими девушке, как справиться с такой ситуацией.       Даже брат-близнец не особо-то мог помочь. Родившийся следом за ней, Виджай должен был со временем унаследовать престол. И хоть он оставался единственным человеком, который не отвернулся от нее после случившегося, мог ли он что-либо изменить?       Иша вытерла слезы и с внезапной решимостью расправила плечи. У нее все еще есть Виджай, так? Стало быть, она не одинока и что-то пока заставляет ее мириться с этим местом и этими людьми. Покрыв голову свободным концом сари, она быстрым шагом направилась в покои принца. Ей необходим был его совет. -The end of Flashback-       Стоя перед племянницей на обдуваемом ветром холме, неподалеку от места, где когда-то был ее дом, Иша невольно подумала, сколько лет не вспоминала об этой истории. Что пробудило воспоминания? Девочка, пришедшая расквитаться за свою поломанную жизнь? Как когда-то отомстила она сама. Женщина хмыкнула. Все повторяется. Весь этот мир – чертово колесо с определенным набором событий. Меняются только герои и декорации, не более того. Сколько угодно можно кричать о том, что теперь все иначе, но суть – одна. И вот сейчас напротив нее находится совсем еще юная, но уже пережившая многое девушка, которая так похожа на нее саму. А потому достойна хотя бы разговора. - Любопытно, - произнесла Иша, внимательно рассматривая родственницу. – Чему мог научить тебя Учиха?       Хана поморщилась не столько от напоминания об умершем учителе, сколько от того, кто произнес его имя. - Хочешь проверить это на деле? – бросила она в ответ.       Тетушка усмехнулась. - Бросаешь вызов, - довольно заметила она. - Всего лишь принимаю твой, - парировала Хана, стараясь не позволить запутать себя.       Наследница трона не спускала глаз с сестры своего отца, внимательно наблюдая за каждым движением и вдохом. Все что угодно можно использовать против нее в битве, но ни в коем случае нельзя позволять ей до себя дотронуться. А еще необходимо сосредоточиться на безопасности ребенка. Проблема в том, что для этого нужна концентрация. И время. Следовательно, придется немного поговорить. К тому же, у нее было, о чем спросить. - Я читала дневники отца, - начала Хана, замечая вспыхнувший в очах тетушки интерес. – Он называл тебя безумной.       Иша пожала плечами так, словно ее это не касалось. - Родители считали меня ущербной, брат – безумной. А что такое безумие, Хана? Отклонение от нормы? То, что не вписывается в общие правила? Тогда, пожалуй, я могу согласиться с мнением бхаи.       Хана вздохнула, признавая, что вывести Ишу из себя не так-то просто. - Кое-что в его записях было мне непонятно, - еще немного, и она будет готова вступить в бой, но пока что ей требовалось удовлетворить любопытство. – Папа лишь раз упомянул об этом, сказал, что данное событие повлияло на тебя больше всех остальных.       Иша скрестила на груди руки и чуть наклонила голову, разглядывая собеседницу. - Правда? И что же ты хочешь услышать от меня?       Следующая фраза выбила женщину из колеи и заставила невольно отступить на шаг назад. - Кто такой Рехан?       Ну, вот, опять. Омут памяти стремительно затягивал ее… -Flashback-       Все здесь нравилось Ише: от маленького уютного садика во дворе до небольшой и хорошо освещенной кухни в западном крыле дома. Слева, на выбеленных стенах помещения, висели деревянные полки с пряностями и заполненными разносолами и топленым маслом банками. Неподалеку, в деревянном шкафу с плетеным орнаментом, хранилась всевозможная утварь. Возле него, под изображением божества на низком столике, дымили благовония и лежало подношение в виде небольших спелых слив. Чуть поодаль от большого окна, в углу, примостились мешки с горохом, мукой, сахаром и рисом. Семейство явно не бедствовало, если судить по запасам. Справа находились печь-тандур***, уставленная кастрюлями плита и разделочный стол. В центре помещения стоял стол поменьше и пониже, за которым и приткнулась Иша, методично орудуя ножом, с помощью которого очищала имбирь. Сидели в комнате либо на подушках, либо прямо на полу. И именно на нем сейчас возле девушки крутился один крайне непоседливый ребенок. - Диди! – темноволосый мальчишка пяти лет от роду несмотря на протесты матери забрался Ише на колени. – Диди, а мы пойдем сегодня гулять, правда?       Принцесса ласково потрепала непоседу по волосам. - Конечно, пойдем, Рехан. Сразу после того как закончится дождь.       Сидящая неподалеку Сонали Айчарра улыбнулась, не отрываясь от двух больших камней, используемых для перемалывания специй. - Он тебя совсем замучил, Иша.       Харунами качнула головой, отметая подобную возможность как таковую. - Что ты, у тебя чудесный малыш. - Чудесный, - повторила женщина, собирая в банку измельченный кардамон****. – В пять лет уже пора бегать за отцом и прочими воинами по пятам, а он все цепляется за материнскую юбку, - она поднялась на ноги и, подойдя к стоявшей на огне кастрюле, добавила в блюдо приправу. – Не подумай, что я жалуюсь. Но выслушивать недовольство мужа не очень-то хочется. - Я думала, что у вас крепкая семья, - нахмурившись, заметила Иша, помогая Рехану с удобством устроиться рядом с собой и возвращаясь к чистке имбиря. - Крепкая, - ответила Сонали и заткнула за пояс выбившийся конец сари. – Но ты ведь знаешь, какое у нас общество. В Хосигакуре не так уж и много женщин-воительниц. Большинство из нас вынуждено сидеть дома и думать о том, как бы угодить мужчинам. - Да уж, - фыркнула Иша, стряхивая срезанную кожуру в контейнер для мусора. – Рехан, ты ведь не будешь таким, правда? - Не буду, - мальчик подскочил на месте и ринулся к брошенной в дверях сумке. – А можно я порисую? - Конечно, сынок. – Сонали некоторое время смотрела, как Рехан достает альбом и краски, затем развернулась к дочери короля. – Знаешь, ты гостишь у нас уже около месяца, а он уже жить без тебя не может.       Иша смущенно улыбнулась, нарезая овощ. - Не бойся, я никогда не смогу занять твое место в его судьбе. - Я и не боюсь этого, - молодая мать прошла к собеседнице и опустилась на пол рядом с ней. – Мы слышали, что говорят о тебе в деревне. Не знаю, что думает обо всем этом дядя Суреш, но ты не должна зацикливаться на подобных разговорах.       Иша горько усмехнулась, наблюдая за тем, как Рехан усаживается за стол и принимается за рисование. - Боюсь, что мой отец сам же и поощряет все эти слухи, диди.       Родственница прикусила губу, напряженно о чем-то раздумывая. Затем осторожно рискнула задать вопрос: - Я видела синяк на твоей щеке, когда ты пришла к нам. Это он сделал?       Иша только кивнула, отчего-то будучи в данный момент не в силах смотреть на троюродную сестру. Сонали с сочувствием во взоре погладила ее по щеке. - Как можно поднимать руку на собственного ребенка, не понимаю. Ведь если он способен на это, то может так поступать и с другими. - Нисколько в этом не сомневаюсь, - проговорила Иша и вскинула голову, смотря в никуда. – Знаешь, порой мне кажется, что он никогда меня не любил. Что мы с Виджаем для него всего лишь пешки в политических играх.       Сонали кивнула и коснулась плеча Харунами, стараясь хоть как-то ее приободрить. - Да, я знаю. Тебя ведь хотели выдать замуж за одного из приближенных к королю чиновников, который был в два раза старше тебя. Не думаю, сестрица, что ты была бы счастлива в таком браке. Поэтому не огорчайся, что все закончилось так печально. Возможно, на самом деле, тебе здорово повезло. - Скорее всего, - Иша задумчиво разглядывала двоюродную сестру, пока та вставала на ноги и возвращалась к плите.       За все время, которое она провела в этой семье, ей не удалось почувствовать ничего, что навело бы ее на мысли о предательстве. Нараян, муж Сонали, определенно не замышлял против главы деревни ничего противозаконного. Его душа была чиста как стеклышко, прочитать ее было довольно легко. Но именно это и навевало на размышления о том, что здесь что-то нечисто. Маленький Рехан в силу своего возраста даже не рассматривался в качестве заговорщика. Хозяйка дома производила впечатление обычной жены и матери, вынужденной целыми днями следить за хозяйством. Ише не приходило в голову прощупывать ее досконально. До этого момента. Вероятно, не стоило забывать, что в Сонали течет кровь их семейства, и когда-то она тоже носила имя Харунами. - Сонали, - осторожно произнесла раджкумари. – Я порой думаю, можно ли что-то изменить в нашем обществе. Могу ли я сделать хоть что-нибудь, чтобы все было иначе? - Даже не знаю, - та обернулась к Ише, внимательно вглядываясь в нее. – Что именно ты хотела бы изменить?       Иша вздохнула и собрала в блюдце кусочки имбиря. - Если бы я только могла вырваться из той клетки, в которой приходится существовать, - принцесса встала и направилась к Сонали. – Я воин, в какой-то степени у меня есть возможность избежать того, что у нас принято называть женским долгом. Но, в то же время, я полностью беззащитна перед отцом, - поставив свою ношу на стол, она развернулась к предмету меблировки спиной и оперлась о столешницу ладонями. – Посмотри на тех, кто живет за пределами Хосигакуре. Их женщины более свободны, чем мы. - Ты про шиноби? – Сонали скрестила на груди руки. – Думаешь, что при этом они счастливы?       Собеседница улыбнулась и растерянно тряхнула головой. - Я не знаю, что думать, ведь любые мои мысли могут счесть запрещенными. Мама, наверное, ужаснулась бы, узнав, что порой приходит в мою бедовую голову.       Пару мгновений Сонали раздумывала надо всем, что услышала за время короткой беседы. После чего решительно произнесла: - Тебя ведь прислали шпионить за нами, верно?       Иша вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и усмехнулась. - Да, папа этого очень хотел. Вашу семью подозревают в заговоре против короля. Скажи, нам стоит вами заняться?       Наступившая после этого тишина лишь доказывала, что владелица дома пытается прийти к мучительному для нее решению. Когда же вновь прозвучал ее голос, сомнений у Харунами больше не было. - Так и знала, что ничем хорошим это не кончится.       Иша развернулась к подозреваемой с живостью гончей, взявшей след. - Что ты знаешь? - Иша, я знаю, что дядя не оставит нас в покое. Не ты, так кто-нибудь другой выдаст нас. Поэтому я расскажу тебе правду, если ты обещаешь, что позаботишься о Рехане. Он еще ребенок и не сделал ничего плохого. – Сонали, повинуясь внезапному порыву, схватила кузину за руки. – Обещай, что не оставишь его. Пожалуйста, обещай мне.       Не зная, что и сказать, ошеломленная порывом несчастной матери, Иша взглянула на увлекшегося художеством мальчика. Интересно, как много он запомнит из того, что услышал сегодня? Закрыв глаза, Харунами вздохнула и сжала ладони Сонали в ответ. - Я обещаю.       А далее последовала длинная исповедь, ставшая приговором для молодой семьи. -The end of Flashback-       Иша открыла глаза, чтобы всмотреться в лицо племянницы. - Рехан, - произнесла она дрогнувшим голосом, выдававшим охватившие ее эмоции. – Это тот, кого я не смогла защитить. - А ты пыталась? – последовал хладнокровный вопрос, безжалостно бьющий в больное место.       Женщина усмехнулась. Девочка умеет быть беспощадной. Может подавлять эмоции при встрече с противником, тем самым не позволяя застать себя врасплох. Из нее вышла бы хорошая королева. Правительница, у которой был бы только один недостаток. - А что бы ты сделала на моем месте, Хана? – спросила Иша, не намереваясь сдавать позиции. В конце концов, словесная баталия – это тоже битва. – Что Виджай писал в своем дневнике о моей жизни? Не думаю, что очень многое. - Ты не ответила на вопрос, - напомнили ей. - Кто тебе сказал, что я стала бы на него отвечать? – парировала тетя. – Но раз уж тебе так хочется знать, хорошо, сделаю одолжение. Я на коленях умоляла твоего деда пощадить ни в чем неповинного ребенка. Ему было наплевать. В тот день он не только подавил восстание, казнив всех, до кого мог дотянуться своей королевской волей. В тот день он обрек на смерть себя самого. Видят Боги, он вполне заслужил это. - И ты убила отца собственными руками, так? – подвела итог разговора Хана. – Решила, что ты лучше него и что можешь вершить суд? - Хм, - сложив на груди руки, Иша окинула дочь своего брата презрительным взором. – Ты бы посмотрела на саму себя, прежде чем бросаться словами. Скажи-ка, тебе известна сказка о синем шакале*****?       Хана растерянно моргнула, не понимая, к чему клонит ее тетушка, но все же ответила: - Это история о шакале, который свалился в чан с краской цвета индиго и стал синим. Остальные звери сочли его неведомым божеством и сделали владыкой джунглей. Тогда шакал испугался, что его сородичи могут выдать его, и велел выгнать их из леса. Но старейшина племени сказал собратьям, что отступника можно вывести на чистую воду. Как только стая завыла после заката, Синий шакал не смог противиться своей природе и отозвался на зов. Тогда все животные поняли, что он обычный шакал и не стоит их поклонения. К чему ты вспомнила об этом, тетя? - Разве не понятно? – Иша вздохнула так, словно имела дело с малолеткой, которой требовалось все досконально разжевывать. – Когда-то я решила, что могу быть лучше отца, что могу выбиться из стаи и стать выше них. А в итоге собственная природа взяла верх надо мной. Я – истинная дочь своего папаши. Способная смести все на своем пути. Что я и сделала. А ты сейчас стоишь передо мной и, наверняка, думаешь, что ты не такая, как я, что ты намного лучше. Но в твоих жилах течет та же кровь, что и в моих. И мы с тобой больше похожи друг на друга, чем тебе бы того хотелось. И разве ты пришла сюда не для того, чтобы, убив меня, свершить свой собственный суд? Так скажи мне, Хана. Чем ты лучше меня?