Помешанные

***

      — Нет, — твердо повторяла себе Свон, рабочий день которой начался с процедуры самовнушения.       Она стояла у своего шкафа и вешала пальто на мягкие плечики, словно растягивая время, когда разглаживала складки на нем. Каждые тридцать секунд Белла судорожно косилась на дверь, поскольку ей грезился доктор Каллен прямо за ней. Не было ни звука шагов, ни другого шума, зато было старое доброе шестое чувство, на которое Белле на самом деле полагаться не стоило.       Переобув слегка истерзанные осенними улицами полусапоги на туфли, которым уже через несколько часов предстояло выслушать ее гневную тираду, и надев медицинский халат, Изабелла собралась с духом. Она резко распахнула дверь, но, конечно, никакого подслушивающего Каллена с этой наглой ухмылочкой на самодовольной физиономии не оказалось. Только лишь группа медсестер удалялась в сторону склада.       А Каллена не было. И Белла, решив не прислушиваться к конгрессу, который устроили голоса у нее в голове, абсолютно точно заключила, что была рада этому.       Нет, очевидно же, что он не может быть нормальным. Конечно нет! Всех, кто хотел постоянства в жизни, уже разобрали стервозные женщины. А хватка их когтей могла соперничать с хваткой гарпий или сапсанов. Так что слова Каллена, конечно, не могли быть серьезными. И Свон не была такой наивной, чтобы поверить его сладким щебетаниям.       Закрыв кабинет, она направилась в приемное отделение, чтобы утереть нос доктору Алибарду своей пунктуальностью и принять смену. Пока немец подписывал ведомость, на ее лице сияла самодовольная улыбка, которая просто уничижала всех вокруг, опуская их самооценку ниже плинтуса. Конечно, только в мелодрамах чья-то улыбка поднимала окружающим настроение. В реальности она раздражала, подбрасывала дровишек в чувство неудовлетворенности жизнью.       — Когда закончишь светиться, как звезда на рождественской елке, прими пациента, — Розали положила на стойку документы и кивнула медсестре, чтобы она забрала их. — Предположительно грипп. Вторая кушетка.       Белла вздохнула, надела перчатки и поспешила к больному. Она опросила ослабевшую тридцатидвухлетнюю женщину и уже заканчивала записывать в историю болезни назначение на анализы, когда сбоку послышался голос:       — Ну что, удачно сходила в туалет? — внутри словно произошел скачок напряжения, и сердце слегка закоротило. Изабелла стала писать быстрее, не позволяя себе внешне как-либо показывать состояние.       — Нет, — отрезала она, не поворачиваясь в его сторону. — Передумала.       — Это не есть хорошо, птичка моя. Может быть, стоит проверить почки? — Карлайл не унимался, добиваясь ее внимания, но внутри зрела ненависть, а не интерес.       — Каллен, тебе, что, заняться нечем? — спустя десять минут рабочего дня ей уже казалось, что силы на исходе. — Сейчас медсестра возьмет у вас кровь из вены, — обратилась она к пациентке, закрепляя историю болезни в изножье койки. — Результаты будут готовы через двадцать минут, а пока попытайтесь расслабиться.       — Конечно, мне есть, чем заняться, — обольстительно произнес доктор Каллен, облокачиваясь на стойку рядом с Беллой, пока она заполняет аннотацию к анализам для лаборатории. — Прямо здесь очаровательная блондинка, как мне может не быть, чем заняться?       — Надеюсь, ты говоришь это и смотришь в зеркало? — усмехнулась Белла, не отрываясь от дела.       — Нет, но это уже прогресс, — она в замешательстве посмотрела на его сияющее маленькой победой лицо. — Ты считаешь меня очаровательным.       — Не я это сказала, — Свон фыркнула и продолжила писать, но вдруг остановилась. — И вообще, отвали-ка ты от меня и поскорее, а то я уже чувствую, как в недрах просыпается желание зарезать тебя скальпелем.       — Ты уже столько раз обещала меня убить, что можно считать меня практически бессмертным, — Карлайл покачал головой, опустив взгляд, а потом заулыбался. — А из головы никак не выходит наша ночь на крыше, — Белла прикрыла глаза, чувствуя, что на этот раз красного лица не миновать. — Ах, что за ночь... Волше...       — Просто, блять заткнись и не трогай меня до конца смены, — выплюнула девушка, вырывая лист из блокнота, на котором писала, но потом исправилась: — До конца жизни!       Как задался день Изабеллы, так он и проходил, раздражительно. То там, то тут мелькал Карлайл, и все, что спасало его от ее острого скальпеля, это уйма работы. Пациенты паниковали и нервничали, даже если повода не было, но кроватями по головам, благо, не били.       В короткий перерыв, который разрешено было организовывать, только если не было особо тяжких пациентов, Белла пила кофе из маленького стаканчика, закусывая его слегка пересушенным домашним печеньем: его накануне испекла доктор Рейнон и теперь, когда женская оголодавшая компания накинулась на ланч-бокс, ощутила за собой непоколебимое право без умолку болтать.       — Ну, а что доктор Каллен, Белла? Вы вместе, не так ли? — не потрудившись перейти на шепот, полюбопытствовала она, что заставило Свон поперхнуться печеньем.       — С какого это перепугу?! — покашливая, возмутилась она с выпученными глазами. Глаза невольно нашли Каллена на другом конце круглой стойки, разговаривающего с доктором Денверсом и еще каким-то мужчиной в белом халате. Белла никогда не помнила его фамилии.       — Да брось, Белла, всем и так ясно, что вы спите вместе, — без капли сомнения сказала доктор Уотсон, многозначительно глядя на коллегу. — Это становится все очевиднее с каждым днем.       — Вам просто заняться нечем, вот вы и тешите себя выдумками, — буркнула Свон, опуская взгляд на столешницу.       — Что ж, видимо, это очевидно для всех, кроме Беллы, как всегда, — хихикнула доктор Рейнон, но стушевалась под неодобрительным взглядом Розали.       — Нам, что, действительно больше нечего обсудить? — решительно спросила она, пытаясь отогнать нежелательное внимание от подруги. — Как будто доктор Каллен и Белла — единственная тема для разговоров.       — Между нами вообще не допустим союз «и», — пробормотала под нос Изабелла, почувствовав, как настроение окончательно испортилось. Внутри словно что-то сгнило, и это было отвратительно.       — Наверное, они меня обсуждают, — тихо произнесла самая молодая из женского коллектива, которая весь разговор переминалась с ноги на ногу в обреченности на что-то ужасное. Все посмотрели в сторону, куда был направлен ее взгляд.       Белла цинично фыркнула.       — С чего бы это им тебя обсуждать? — она с радостью отвела взгляд от трех мужчин на противоположной стороне.       — Люси и Уилл разошлись на днях, — прояснила ситуацию смягчившаяся Розали, потирая плечо расстроенной девушки. В памяти заведующей все еще были свежи сцены их разбирательств.       — Ах, так вот, как его зовут, — Изабелла потерла лоб, отогнав кислую мину. — Всегда забываю это.       — Он урод, не удостаивай его вниманием, — дала совет доктор Уотсон, расправив плечи и глубоко вдохнув грудью.       — Это тяжело — просто взять и забыть, — меланхолично произнесла Люси. — Мы действительно были так долго вместе и, я думала, были готовы пойти дальше, но...       — Дай угадаю: он не хотел все усложнять, — доктор Годфилт с отвращением фыркнула, отвернувшись от особей мужского пола. — Детка, нужно уметь классифицировать мужиков хотя бы на уровне классификации водородной связи. Вот такие приматы, как он, — женщина через плечо указала пальцем на беззаботного с лица Уильяма, — созданы только для того, чтобы трахаться. Это единственное, что они делают безболезненно и в некоторых случаях даже приятно. К ним нельзя привязываться, поскольку все, к чему привязываются они, это спирт ночью и вода утром. Второй тип этих животных на грани вымирания, и большинство особей обитает в офисных коробках. Им нужно постоянство и тихий, спокойный секс. Они будут беспокоиться о благополучии и, в лучшем случае, о твоих чувствах.       — Я просто хотела быть с ним, быть... счастливой?.. — неуверенно вздохнула Люси, пожав плечами. Она бросила еще один тоскливый взгляд на бывшего.       — Не с тем ты хотела быть счастливой, — без сожалений заключила доктор Годфилт, скучающе разбалтывая кофе в стакане. В стакане, где место только виски.       — Даже не заморачивайся, они не о тебе болтают, — доктор Рейнон попыталась успокоить коллегу. — Он же не такая мразь, чтобы обсуждать тебя с друзьями в той же комнате, где и ты.       — А вдруг? Ты же не можешь знать наверняка, — из-за кома в горле голос Люси становился писклявым. Доктор Годфилт молча закатила глаза.       — Белла, а ты что думаешь? — не зная, как еще убедить Люси, доктор Рейнон решила привлечь к обсуждению Свон.       Но у нее были свои разборки полетов в голове. Она косо поглядывала на Каллена в компании человека, который избавился от обязательств до того, как успел схлопотать их, и ей было весьма удобно полагать, что Каллен мало чем отличался от своего дружка. Было не ясно, о чем именно они разговаривали, но Белле хотелось верить, что Каллен согласно кивал, когда Уилл рассказывал об оставленных в прошлом отношениях. Так было бы правильно. Так его слова, сказанные утром у двери в ее кабинет, автоматически становились ложью. Не то чтобы она имела сомнения на этот счет, но все же ей нужны были неоспоримые доказательства истинной натуры доктора Каллена.       — Белла-а, — пропела доктор Уотсон, размахивая рукой перед глазами Изабеллы. — Залюбовалась сладеньким?       — Сдался он мне, — прошипела Белла, решительно настроившись закончить этот бессмысленный перерыв. Во время отдыха положено отдыхать, а не думать о всяких Калленах...       Как только эти мысли посетили ее, в приемной, словно из-под земли, появилась мисс Уйман, широко раскрытыми глазами взирая на беспечные настроения, преобладающие в отделении.       — Это что еще такое? — начальница обдала гневным взглядом женскую компанию. — Работа в отделении стоит, а вы тут кофе распиваете?! А ну, живо за пациентов! Распустились больно, только мне стоит выйти за порог...       Когда все зашевелились, женщина вперилась красноречивым взглядом в Свон.       — Нет, ну ладно они. Ты-то что прохлаждаешься, зная, что инспектор среди нас? — шикнула она на нее, быстро кивнув в сторону, на доктора Каллена, который уже принимал пациента. — Давай, давай, за работу. А после — налаживать связи, — мисс Уйман с намеком кивнула и направилась в другой холл, куда ранее направлялась с документами, что позволило Белле глубоко закатить глаза, не сдерживая себя.       Через минуту уже весь персонал был вовлечен в работу, не желая больше налетов главы госпиталя. Когда время близилось к законному обеденному перерыву, а Белла заканчивала работу с обмороженными конечностями женщины, которая решила впервые выйти на осетра, в ночь, Розали отдернула шторку, окружающую койку.       — Белла, на Мэдисон-стрит авария: автобус перевернулся; через десять минут привезут. Пострадавших много, заканчивай тут поскорее.       — Мы же договаривались с бригадами, чтобы они не делали из нашей больницы склад трупов, пока CARF здесь, — проходившая мимо мисс Уйман не могла оставить разговор без внимания. — Пусть везут в Харборвью, у них есть деньги на взятку, я в этом больше, чем уверена!       — До Харборвью на три минуты дольше, — Розали покачала головой. — Возможно, Каллен и не является инспектором. Возможно, его здесь вообще нет.       — Доктор Хейл, в больнице нет места для слова «возможно», — отрезала мисс Уйман. — Пусть везут, что уж теперь делать! Звоните в интенсивную терапию, пусть готовят палаты.       — Иногда мне кажется, что ей плевать, умрет на человека больше или меньше, — поделилась с подругой Белла, когда начальница удалилась.       — Уже можно было и привыкнуть к этому, — Розали натянуто улыбнулась и пожала плечами. — Ладно, пойду проконтролирую приготовления.       Изабелла кивнула и укрыла пациента пледом, наложив последние швы.       — Вот и все, Маргарет. Сейчас вас перевезут в палату, назначат лечащего врача и скажут, что делать дальше, — выжав из резерва последние капли оптимизма, доктор Свон улыбнулась, дождалась утвердительного кивка от пациента и направилась к стойке в центре помещения, где ее уже ожидала одноразовая операционная одежда, включая перчатки и шапочку.       Особенность хирургического халата заключалась в том, что застегивался он со спины и надевался обычно поверх синего медицинского костюма, который носила бригада скорой помощи. Времени было в обрез, поэтому Белла только избавилась от своего белого халата и надела хирургический.       Вздохнув, она подперла руками бока и анализирующим взглядом прошлась по нервно спешащим людям вокруг, чтобы найти кого-нибудь, кто помог бы ей. Спустя минуту Свон поняла, что все ужасно заняты подготовкой к предстоящему, и в тот же момент вздрогнула оттого, что чьи-то наглые руки решили облегчить ее участь.       — Птичка моя, я уверен, что раньше не упоминал, как тебе идет синий, — конечно, это был доктор Каллен, не упускающий любую возможность подбить клинья к Белле. — Очень сильно идет.       Блондинка озлобленно засопела носом и скрестила руки на груди, даже не смея помышлять о благодарности. Он всегда делал для нее что-то, о чем она его никогда не просила и просить не собиралась.       — Изабелла, а в детском саду в театральных постановках тебе не давали роль паровозика? Ты так правдоподобно пыхтишь, — Карлайл тихо рассмеялся, и, как только последняя пара веревок была завязана, Белла развернулась к нему с убийственным взглядом, указывая на него пальцем.       — Ты! Ты просто невыносим! Можно хоть день прожить без твоих шуточек?       — Конечно, можно, Изабелла. Этот день был вчера, — он довольно улыбнулся, с нежностью в глазах наблюдая, как Свон ходит по краю спокойствия, заваливаясь на сторону нервного срыва.       — Пропишу себе пожизненный курс Ксанакса, — пробормотала она, прикрывая глаза и медленно выдыхая.       — Как закончишь медитировать, будь добра, завяжи и мой тоже, — мужчина повернулся к ней спиной и облокотился на стойку в ожидании.       Белла, борясь с желанием воткнуть ему в спину скальпель из набора, который медработник проносил мимо, начала завязывать его халат.       — Зачем меня об этом просить, если у тебя армия медсестер-воздыхательниц, у которых из-под юбок текут полноводные реки? — раздраженно бросила Свон, порывисто стягивая веревочки.       — Ревнуешь? — Карлайл заигрывающе ухмыльнулся, и Белла стянула веревки грубее. — Если пытаешься передавить мне артерию, то она не там.       — Если я захочу передавить тебе артерию, даже не сомневайся — я найду ее, — решительно заверила его Белла. — Хотя, скорее всего, в твоем случае я выберу вариант попримитивнее и всажу тебе пулю в лоб.       — В моем случае? — доктор Каллен рассмеялся ее словам, сказанным слишком серьезным голосом. — То есть я уже не буду первым парнем, которого ты похоронила, да?       — Ты не мой парень, — остальное Свон решила не отрицать. — И можешь смело оставить эту обреченную на провал, навязчивую идею.       — Нет уж, я лучше смело продолжу добиваться твоего внимания, оно на вес золота, — мужчина обернулся к ней, надевая перчатки. Не позволив ей вставить и слова, он продолжил: — Кстати, ты уже придумала, куда мы пойдем на выходных?       — По домам, — Белла с сарказмом ухмыльнулась, — по разным.       — Кажется, маршрутный лист я буду составлять самостоятельно...       — Каллен, иди к черту и делай, что только ни придет на твою светлую головушку, — если резерв с оптимизмом был расточен, то резерв с язвительностью — напротив.       — Все, что угодно? Тогда смотри не забудь, что сказала это мне, — Карлайл сделал заминку и отодвинул рукав с наручных часов, — в 14 часов 43 минуты, — Белла закатила глаза, и он снял часы, оставив их на стойке. — Я бы взял с тебя расписку, но боюсь, у нас уже нет времени.       Изабелла сдавленно окрестила его придурком, а все, что начало происходить дальше, можно было назвать полнейшей клоакой. Кареты скорой помощи прибыли в одно время, и в отделение доставили около двух десятков каталок; фельдшеры одновременно стали описывать каждую ситуацию и говорить, что из препаратов уже было введено в кровь. Возможно, если бы все успокоились, было бы проще справиться с наплывом работы, но помимо медработников были прорвавшиеся родственники пациентов и сами пациенты (некоторые из них до сих пор были в сознании).       Врачей чудом хватило, по одному на каждого. Травмы в основном были однотипными: переломы, чаще закрытые, вывихи, сотрясения, внутренние кровотечения и разрывы сухожилий. Все, с чем было под силу справиться команде врачей «Вирджинии Мейсон», но с чем не могли справиться сердца всех пациентов. Когда кого-то не удавалось спасти, тело переходило в руки медсестер, а врач отправлялся помогать с наиболее тяжелым случаем.       Хоть Белле и достался трудный пациент, а две приставленные медсестры не могли взять себя в руки, все шло хорошо, и стало еще лучше, когда по другую сторону от кровоточащего тела появились руки в перчатках, длинные и ловкие пальцы которых точно знали, как разобраться с травмой. Почему-то Белле даже не потребовалось поднимать голову, чтобы определить, кто присоединился к ней. Доктор Каллен. Он быстро оценил ситуацию и начал обрабатывать открытую рану на животе, чтобы извлечь осколки из плоти. Свон переглянулась с ним, и, из-за маски было не видно, но в уголках его глаз образовались небольшие складочки, как если бы он улыбался.       — Соболезную, — можно было подумать, что он просто закончил с первым пациентом, но каким-то образом Белла все сразу поняла.       — Долго везли, — Карлайл вздохнул, сосредоточившись на ране. — Давление скакануло, сердце не выдержало.       Изабелле редко попадались тяжелые случаи, и чаще всего смерть обходила ее пациентов стороной, тем не менее, спокойствие Каллена удивляло ее. За годы практики ее сердце, конечно, успело обрасти защитной корочкой, но, видимо, недостаточно толстой и прочной. Она бы не стала вешаться, но сильно расстроилась бы, разочаровавшись в себе. А он словно не знал печали.       Вдвоем они быстро справились со всеми ранениями, и к тому времени уже большая часть пострадавших была направлена в отделение интенсивной терапии. Кому-то предстояло восстанавливаться, кого-то ожидали руки хирургов, а кто-то уже остужался в морге, на цокольном этаже.       — Боже милостивый, что ж вы делаете-то? Что ж творите-то-о? — в неотложку ворвалась истеричная женщина в преклонном возрасте, пошатывающаяся и утирающая слезы платком. — Что ж вы людей-то добрых губите?       К ней сразу же подоспела медсестра, пытаясь перебить ее рыдания:       — Мистер Томпсон в реанимации, пойдемте, — родственница пострадавшего словно не слышала ее слов, как будто ей было легче верить в то, что он умер, а не выкарабкался из могилы. Кое-как ее удалось увести под взгляды уставших врачей, которые уже закончили оперировать.       Белла, отвернувшись от сцены, хмыкнула и вытерла перчатки о халат. Она стягивала маску, обсуждая с доктором Калленом план дальнейших действий с пациентом у стойки, когда ее начали дозываться со спины, вероятно, очередные нетерпеливые, неуважительные родственники, которым в принципе нечего было делать в приемном отделении. Посторонним было положено быть в комнате ожидания, но поток становился таким большим, что сдержать их было сложно.       — Мужчина, обратитесь к сестре или брату, они окажут вам помощь, — резко выдала Изабелла, и вставить что-нибудь непристойное ей помешала только обуревавшая ее усталость.       — Нет, нет, все-таки доза была правильно назначена, — поразмышляв, сказал Карлайл. Он снял перчатки и потер лицо от усталости.       — Но меня, блять, чуть кондратий не хватил, когда у него руку судорогой свело, — Белла нервно рассмеялась. — Меня от обморока остановил факт, что свободных кушеток больше не было и... — Карлайл по-доброму усмехнулся, а Белла, чуть отвернувшись на пару секунд, мысленно дала себе оплеуху.       Это Карлайл, мать его, Каллен. Все это — мишура, а не искренность.       — Белла, — прежде чем Каллен успел бы заговорить ее прелестные ушки, подоспела Розали, встав лицом к подруге и тем самым дав ей повод не оборачиваться. — Есть хорошая новость: мы не умрем с голоду, мисс Уйман разрешила на полчаса отлучиться.       — Вот это да! — наигранно воскликнула Свон, хлопнув в ладоши. — Нам позволено уйти на официальный перерыв. Ее щедрость не знает границ!       — Белла, поверь, лучше просто смириться и прогнуться под ней. Да-да, не смотри так на меня! Я действительно так сказала, тебе не послышалось. Просто посмотри на нее... Она и так на нервах. Того и гляди лопнет, — Хейл аккуратно кивнула головой за спину, где мисс Уйман обреченно осматривала кровавые полы и подгоняла уборщиц.       — Давай просто уйдем отсюда, — изнуренная долгой операцией, Белла вздохнула. Одно радовало — за спиной не поджидал змей-искуситель.       Когда у всех нормальных людей уже закончился ланч, приведшие себя в пристойный вид Изабелла и Розали спустились вниз и направились в свое любимое место в районе больницы. Ничто не предвещало беды, но, перейдя дорогу, они уперлись лбами в вывеску «Ремонт».       — Черт, да они же еще вчера были открыты! — Розали цокнула, и ее пепельные локоны возмущенно подпрыгнули.       — Господи, неужели в этом мире совсем нет постоянства?! — воскликнула Белла, не заботясь о том, что на улице они были не одни. С каждым разом в ее обращениях к богу было все больше и больше негодования.       В итоге, было решено вернуться и пообедать в кафе-ресторане, которое делило с больницей первый этаж. Обычно они туда и носа не совали из-за некоторых перипетий с обслуживающим персоналом, но в этот раз голод одержал победу над принципами. Оставалось только надеяться, что после устроенного когда-то скандала никто не решит напичкать их блюда ядом.       Уже начало темнеть, когда они возвращались обратно, совсем не отдохнувшие, как предполагалось. Каждый раз, когда мимо проходил официант, тянуло заказать бокальчик вина, но каждый раз ждало разочарование. Да, выпей бокальчик, а потом вылети со своего места. Мисс Уйман была слишком дотошная в последние дни. Будь она неладна, эта комиссия!       Так странно вышло, что до поздней ночи Белла ни разу не встретилась с Калленом. Она до полуночи ворочалась под пледом на своем маленьком диванчике в кабинете, но так и не смогла крепко поспать. А потом уже пришлось возвращаться, чтобы позволить отдохнуть другим. Но прежде Свон решила проверить телефон, о наличии которого она так часто забывала. Многие из коллег были чуть ли не одержимы им в перерывы, а ей вот так вот просто удавалось о нем забывать. Но уже через минуту Белла дважды пожалела, что не забыла о нем снова.       Первое сообщение было от непутевого младшего брата, в котором он написал ей подобие поэмы, в которой слезно клянчил деньги.       Второе гласило:       «Куда упорхнула моя птичка?»       И у Беллы не осталось ни одного сомнения в личности отправителя еще до того, как она прочитала его имя. «Ублюдок Каллен». Свон оторопело вытаращила глаза, когда точно убедилась, что это от него. Была середина смены, а также место в системе имел размякший мозг Беллы, поэтому ей не пришло в голову, что на выходных она сама ему написала. Стало быть, она сама преподнесла ему свой номер на блюдечке с голубой каемочкой.       «Откуда у тебя, блять, мой номер?!» — церемониться она, конечно, не собиралась. Ее повергло в шок то, что он еще и в телефон ее влез. Слишком много Каллена на один квадратный метр личной жизни!       Видимо, ответа не пришло, потому что сообщение было отправлено полчаса назад. Но это не помешало Белле негодовать. Это раздражало ее.       И так можно было судить о всей ситуации в целом. У Свон появилась навязчивая мысль, что за каждым ее действием обязательно должен был следить Каллен. И это тотально нарушало хрупкое равновесие ее мира. Это даже вызывало у нее желание срочно скрыться из виду в своей маленькой, пустой квартирке, куда она не всегда любила возвращаться.       — Ну, что-нибудь захватывающее произошло, пока меня не было? — вернувшись в эпицентр приемной, Белла сразу же ринулась к Розали, как к неприступной крепости, которая могла защитить ее. Она озиралась по сторонам, но ничего или никого примечательного среди усталых коллег не было.       — Нет; судя по всему, Сиэтл решил дать нам отдохнуть, — полные губы Хейл тронула улыбка, пока голова склонилась над документами.       — Где гад? — коротко спросила Белла, скрещивая руки на груди.       — Минут десять назад ушел к себе в кабинет. Его сменил Джон, — Розали подавила усмешку, а Свон резко полегчало.       — Тогда я возьму следующего, а ты иди, — она даже улыбалась, словно камень с души свалился.       За пару часов ночного дежурства Изабелла успела принять трех пациентов и довести до кондиции их истории болезни.       — И что, хотите сказать, что пить вообще нельзя? — грубым от кашля голосом пациент допытывался у доктора Свон таким тоном, словно делал ей одолжение тем, что пришел лечиться.       — То, что я вам прописала, не входит в группу антибиотиков, с которыми нельзя употреблять алкоголь, — флегматично произнесла Белла, не позволяя какому-то сопляку нарушить ее спокойствие. Она оторвала глаза от записей, чтобы посмотреть на желтоватую кожу пациента и покрасневшие глаза, и добавила: — Хотя я бы не советовала употреблять спиртное. И не было бы лишним проверить печень.       — Да, обязательно, — он ухмыльнулся, покачав головой. — Чтобы вы еще с меня денег содрали. Обойдемся, — Белле осталось только удивляться, почему ей под ноги еще не плюнули.       Слишком разочаровывающей оказалась смена. И осталось ровно столько же. Столько же невежественных, грубых, кричащих людей.       Девушка не стала провожать его взглядом и подошла к стойке, чтобы отдать документы медсестре.       — Мы его закрываем? — с обаятельной улыбкой спросила девушка в синей форме. Несмотря на поздний час, она не хамила, а действовала со всеми мило и обходительно.       — Да, банальный бронхит. Отправь факс в регистратуру, и... — Белла кивнула, но запнулась, когда что-то маленькое привлекло ее внимание.       На столешнице, под стаканом с ручками, лежала маленькая записочка, сложенная вдвое. И написано на ней было ее имя. Полное имя.       Свон сразу же посмотрела на медсестру, но та быстро спрятала взгляд в бумагах, которые заполняла. Белла закатила глаза и начала разворачивать послание, которое, судя по морщинам на листе, читалось уже не единожды.       «Изабелла, кто-то мне задолжал свидание!       Заеду за тобой вечером послезавтрашнего дня. Если не выйдешь, я не постесняюсь зайти сам.       Увидимся через два часа, не скучай!»       Белла фыркнула, мол, что он о себе возомнил. В принципе, это было привычное поведение для Каллена, с ноткой нескромного самомнения, так что не стоило удивляться.       — Соскучилась? — она вздрогнула, когда аккурат за спиной раздался бодрый голос Карлайла, хотя Белле хотелось не повернуться к нему, а убежать. Убежать и выпрыгнуть прямо в окно. Да только жаль, что отделение было на первом этаже.