Чёртова дюжина

      — Ты – ведьма, — сообщает ей черноглазый мальчишка, выбираясь из кустов. И раньше, чем она успевает отреагировать, показывает обе ладони, мол, спокойнее, и добавляет вербально: — Сейчас я всё объясню.       И он объясняет. И Лили узнаёт, что она ведьма, волшебница, магичка, магесса и ещё куча возможных синонимов. Колдунья, в общем. И все вот эти прорастающие цветы и парение – её магия. И что не каждый чистокровный может управлять своими стихийными выбросами (тут ему Лили, конечно, не поверила, это же так же естественно, как дышать!). И что у них это именно выбросы. Неконтролируемые и обычно спровоцированные страхом или злостью (вот уж бред!) В общем, мальчишке Снейпов (его зовут Северус, надо запомнить) она верит, но не до конца. Хотя то, что она не цветочная фея или фэйри, конечно, создаёт новые просторы для её фантазии и магии.       А потом Снейп приносит ей палочку своей матери. Английский дуб и перо феникса, тринадцать дюймов, что бы всё это ни значило. У Лили с её помощью совершенно ничего не получается, а вот Северус запускает и струю воды, и маленький фейерверк, и даже создает букет цветов, который тут же ей и дарит. А потом, краснея, признаётся, что у него как раз, в отличие от Лили, так управлять своей магией не получается, зато получается управляться с маминой палочкой, и он знает много теории, и хотел бы с ней дружить. Лили милостиво кивает, про себя твердя: «Дуб, феникс, тринадцать. Английский дуб, перо, в дюймах».       Лили пока не знает, что это значит, и значит ли что-то вообще, но запоминает, а придя домой, записывает. Просто на всякий случай.       Они с Северусом проводят вместе всё лето. Северус рассказывает ей сказки, Северус рассказывает ей про травы, Северус рассказывает ей про животных. Северус рассказывает ей всё, что только знает, а чего не знает, ищет в небольшой материнской библиотеке и рассказывает. Северуса в её жизни становится так много, что на родную сестру времени как-то совсем не остаётся, и Лили умудряется даже не заметить этого, увлечённая новым таинственным миром. И если тайны этого мира не пасуют перед тандемом Лили и Северуса, они записывают это в тетрадку, ту самую, первая страница которой разделена на три части выведенным аккуратно:       «Английский дуб –       Перо феникса –       13" – » — и обещают себе обязательно найти все ответы потом, когда будут учиться в Хогвартсе. Собственно, слово «Хогвартс» крупными буквами выведено на второй странице, потому что всё, что они знают, – что получат письма в одиннадцать.       Наверное, они могли бы узнать о нём кучу всего, но мама Северуса о школе рассказывать не желает. Мама Северуса вообще много чего не желает: чтобы сын ходил в магловскую школу, чтобы сын общался с маглами, чтобы сын одевался как магл… И да, «чтобы сын общался с маглокровкой» тоже попадает в этот список, а Северус не общается ни с кем, кроме Лили, и носит ужасную блузу с рюшами и старую кожаную куртку. Северус уверяет, что кожа на ней драконья. Лили мечтает увидеть дракона вживую (или даже завести себе маленького) и рисует их на полях тетрадок, когда лето заканчивается.       Лето заканчивается, мама Северуса и родители Лили вздыхают спокойно, Петунья фыркает, а Лили прилежно учится и целую неделю не видит Северуса. В воскресенье они, не сговариваясь, приносят на своё место тетрадки с конспектами (в Лилиных – магловская математика, немного литературы, естествознание и география, а Северуса мама начала учить зельеварению, поэтому его конспект – сплошная мешанина из ЗОТИ, УЗМС, травологии, астрономии и самого зельеварения) и хохочут. Теперь они встречаются только по выходным, обмениваются тетрадками и погружаются в чудесный новый мир, сидя на скамейке в холодном парке (Северус выучил согревающее, и даже в зимние холода у них почти лето). Маме это надоедает ближе к Рождеству, и она просит познакомить её с мальчиком. Папа только фырчит и подкручивает усы, а в вечер знакомства и вовсе берёт себе дополнительную смену, чтобы, как объяснила мама, не нервировать Северуса.       После знакомства с мамой вместо парка Лили с Северусом встречаются в гостиной Эвансов в пятницу с обеда до ужина. И так – до самого лета.       А дальше проходит год, и вот уже Северусу приходит письмо – утром девятого января. «Уважаемый мистер Снейп, уведомляем вас о зачислении на первый курс Хогвартса», – всё как надо. Северус радуется. Северус, подпрыгивая, носится по её гостиной, как заведенный снитч (хотя их вроде и не надо заводить). Лили пытается радоваться за друга, правда пытается. Но может думать только о своём письме, до которого ещё целая вечность.       А дальше проходят три недели, и Лили исполняется одиннадцать, и не происходит ровным счётом ничего. Лили обидно до пощипывания в глазах, до ногтей, впивающихся в ладони, до первого в её сознательной жизни стихийного выброса, обернувшегося ураганом в родной гостиной. Северус, откинутый к самой стене, – к счастью, в стоящее там кресло, – смотрит на неё с таким восхищением, что смущение резко заменяет собой всё остальное, и Лили сбегает на улицу. Ну и, конечно же, заболевает – а кто останется здоровым, проведя целых полчаса на улице в конце января в одной кофточке?       Северус приносит ей зелье, которое сварил сам, а когда у неё из ушей начинает валить пар – хихикает. Лили хотела бы обидеться, но, увидев себя в зеркало, тоже начинает хохотать.       Становится легче.       В апреле Северус от матери узнаёт заклинание «Акцио» и пытается приманить её письмо. Приманивается письмо Петуньи. От директора. Некрасивое. Лили с Северусом запирают обратно свежевскрытый ящик, и никогда об этом не говорят.       Письмо Лили приходит к ней на третьей неделе июля, когда в Хогвартсе наконец заканчивается учебный год и учителя начинают обход маглорожденных. Письмо Лили приносит сама замдиректора – профессор Минерва МакГонагалл. Северус, не дождавшись Лили на обычном месте, приносится к ней домой, и вместе они заваливают профессора целой кучей вопросов, которые они все эти годы копили в тетрадочке. (Северус почти уверен, что она бы их прокляла, если бы была малефиком, им повезло.)       Прощание на Кингс-Кроссе проходит скомканно – Туни называет её фриком, Лили в ответ ляпает о письме, и дальше уже всё как в тумане. Лили помнится только папино веское: «Запомни, дочка, нет ничего лучше старых друзей*», и вот она уже заходит в вагон. Что она умудрилась потерять Северуса где-то на перроне, Лили понимает, только когда в её купе нагло заваливаются какие-то мальчишки. Она честно пытается успокоиться, но у неё не выходит совершенно ничего. И когда Северус всё-таки находит её, она накидывается на него с претензиями, а потом в их разговор влезают эти невоспитанные мальчишки, а когда Лили решает уйти, они ещё напоследок передразнивают её и обзывают Нюниусом!       Мысль о том, что Туни назвала её уродкой только потому, что была не знакома с этими идиотами, заставляет Лили слабо улыбнуться.       Когда Блэк распределяется ко львам, а Северус, перед тем как отпустить её к Шляпе, на секунду сжимает её руку, всё становится кристально ясно.       «Только Слизерин. Пожалуйста, не Гриффиндор. Только Слизерин».       И Шляпа её слушает.       О своём решении Лили жалеет почти мгновенно – к грязнокровке за слизеринским столом отнеслись более чем прохладно. Но потом рядом садится Северус, и снова становится тепло.       Девчонки, конечно, объявили ей бойкот, и ей было достаточно сложно, учитывая, что с другими факультетами тоже пока не ладилось, но Северус сжал аккуратно её руки и сказал:       — Мы вытянем, Лили. Слышишь? Мы справимся. Со всем.       И она поверила.

***

      К рождественским каникулам жизнь в замке более-менее налаживается. Учёба им с Северусом даётся легко, общение с ровесниками – чуть тяжелее, но Лили старательно смягчает ядовитые подколки Снейпа, а он – её чрезмерную для слизеринки доброту. В сумме, хмыкают они, получается один среднестатистический слизеринец.       К тому Рождеству они налаживают отношения со всеми факультетами, кроме родного. К концу года, подтянув знания магического этикета и попав в пятерку лучших первокурсников, одолевают и эту преграду. Проблемой остаётся только тандем Поттер-Блэк, но, в конце концов, это повышает их с Северусом навыки дуэли, и Лили бы перестала себя уважать, если бы смогла спокойно общаться ещё и с этими идиотами. Мало ей было чистокровных с их закидонами, что ли?       К пятому курсу Лили – лучшая в чарах, на втором месте (конечно же, после Северуса) по зельеварению и лучше в снятии проклятий, чем в их наложении. Что, впрочем, не отменяет того, что проклинает она тоже со всей широты слизеринской (для многих это синоним слова «отсутствующей») души. Бои с Поттер-Блэковским тандемом идут с попеременным успехом, и есть у Лили подозрения, что именно это, а не всё прочее становится причиной того, что декан приглашает её в Клуб Слизней.       Знакомство с лордом Волдемортом не заставляет себя ждать.       Англичанин, но воспитанный иной культурой, он считал необходимым изменить имеющийся уклад. Считал необходимым расширить программу хотя бы до уровня Дурмстранга, чтобы школа по праву вернула себе первое место. Считал важным раннее погружение маглорожденных в магическую среду (Лили попыталась представить свою жизнь, если бы в ней не было Северуса, и не могла). Считал, что нужно возвращать утерянные знания. Считал важным оградить магический мир от магловского прогресса и их же войн…       К выпуску Лили принимает метку. К девятнадцати – кольцо от Северуса. В двадцать она погибает, когда Орден Феникса решает контратаковать и напасть на лаборатории Пожирателей.       Северус Снейп становится одним из жутчайших кошмаров Ордена, в одиночку уничтожает Джеймса Поттера, Сириуса Блэка, Питера Петтигрю и Бенджамина Фенвика (просто попался под руку), за что после падения Лорда и приговаривается к пожизненному в Азкабане.       Об убийстве оборотня в обвинении, конечно, ни слова. ______ *Old friends and old wine are best («Нет ничего лучше старых друзей и старого вина»), английская поговорка. Но говорить одиннадцатилетке про вино, имхо, немного лишнее.