***
Суета. Одним словом можно было описать Виндхельм в последние пару дней. Город охвачен всеобщей мобилизацией, сбором войск в поход на Маркарт. На рынке стоял такой шум, что Овелли едва ли могла расслышать, какую сумму ей озвучили за купленные для Виттории подарки. Молот снова и снова ударял по наковальне: кузница работа день и ночь. Все были в смятении. Слишком много событий произошло с народом за такой короткий промежуток времени. Горожане всё ещё были в ужасе от преступлений Мясника, а Ульфрик, как нарочно, уводит из города почти всех, кто может держать в руках оружие. Многие недоумевали: как можно бросать свой город в столь тяжелый период? Неужели для Ульфрика какой-то Маркарт важнее своего собственного владения? Ну да. Он же Маркартский Медведь, а не Виндхельмский. Овелли должна была отправиться в Солитьюд уже через час, поэтому все её мысли были заняты сборами вещей и бумаг. Рынок сегодня был переполнен народом. Госпожа Ледяная Волна брезгливо отшатывалась от людей в толкучке около алхимической лавки, судорожно прижимая к груди покупки. Надо было послать на рынок Теона, а не тащиться самой. Вдруг кто-то схватил Овелли за локоть и попытался вытянуть из толпы. Девушка хотела уже было начать голосить, но увидела, кто перед ней. — Разрешите украсть вас на минутку, миледи? — Элдир широко улыбнулся нордке, увлекая её за собой подальше с шумного рынка. — О, Элдир, как ты вовремя приехал, а то мы бы с тобой разминулись! — Овелли взяла его под руку, чтобы не потеряться в толпе. — А Вы куда-то собрались? — удивился эльф, поправляя очки на носу. — Да, конечно, — госпожа Ледяная Волна пыталась вести себя уверенно, будто это была её идея. — В Солитьюд, на свадьбу Виттории Вичи. Я и без того уже подзадержалась в Виндхельме из-за всей этой мобилизации, так что боюсь вовсе опоздать! — поделилась опасениями Ови. — А это может плохо сказаться на имидже всего клана. Двое свернули в тихую узкую подворотню. Элдир наклонился поближе к Овелли, разговор перешёл на полушёпот. Жизнь кипела где-то там, на главной улице. А здесь, в тени глухих стен домов можно было спрятаться от чужих любопытных глаз и ушей. — Верно-верно, — задумчиво закивал данмер. Что же, отъезд Овелли совсем не входил в его планы, но ладно. — Будете налаживать связи, миледи? — Насколько это будет возможно, — пожала плечами девушка. — В худшем случае, просто повеселюсь на свадьбе. — Что ж, — мужчина выдержал многозначительную паузу, — если вдруг что случится, в Солитьюде сейчас пребывает Риша. Помните Ришу, миледи? — О, эта та каджитка, которая прирезала мою кухарку, как свинью? — с иронией уточнила Ледяная Волна. — Да-да, именно она, — не сдержал смешок наёмник. — Так вот, можете обратиться к Рише, если Вам будет нужна помощь. Или если вдруг захотите поработать, то это тоже к ней. — Как я её там найду? — Она сама Вас найдёт, я думаю, — потёр подбородок Элдир. — Заранее прошу за неё прощение, она может быть… грубой. — Ничего, я умею разговаривать с такими личностями, — отмахнулась Ови. — Вы передали Ульфрику то, что я просил? Письмо! Овелли напрочь забыла про чёртово письмо! Куда оно вообще делось? Ох, дейдра, неужели Ледяная Волна оставила его на складах? Обливион поглоти эту бумажку! Девушка не изменилась в лице. — А что, не видно, как Ульфрик сразу в Маркарт засобирался? — усмехнулась нордка, понимая, что оплошалась. — Спасибо, миледи, — Элдир наклонился совсем близко к лицу девушки. — Я знал, что на Вас можно положиться, — прошипел он, смотря ей прямо в глаза. — Ох, чуть не забыл, у меня есть для Вас небольшой подарок! Данмер с довольной улыбкой выудил из внутреннего кармана мантии что-то очень маленькое и вложил в руку Овелли. Девушка с непониманием посмотрела на слишком большое для её пальца серебряное кольцо. Она вопросительно посмотрела на эльфа, стоящего как-то непозволительно близко к ней. — Фамильное колечко с пальца Тонара Серебряная Кровь, — почти промурлыкал Элдир, указывая на герб сгинувшего клана на внутренней стороне кольца. — Лично снял с его обезглавленного трупа для Вас, миледи! — Уф, какая гадость, — вырвалось у госпожи Ледяной Волны. — Спасибо, хоть не отрубленную голову привёз. — Ну, её бы изгои не отдали, — разочарованно поцокал языком маг. — Спасибо, — Ови выдавила из себя улыбку и убрала трофей в кошель. — Не смею Вас больше задерживать, миледи. Буду с нетерпением ждать Вашего возвращения из Солитьюда! — эльф отошёл на пару шагов назад, освобождая проход в узкой подворотне, и раскланялся. — До свидания, Элдир! — Овелли поспешила ретироваться. По спине скатилась капля холодного пота.***
В Хаафингаре стояла отличная погода: солнце светило на безоблачном небе, заставляя снег оседать и таять. Предвещая скорое приближение весны, нескладным хором в кустах снежноягодника верещали синицы. Сибби уже подъезжал к Солитьюду. На этот раз барский сын ехал без какого-либо сопровождения и налегке. Конечно, зачем вообще брать с собой вещи, когда можно взять с собой кошель и купить всё на месте? Под копытами белоснежного фамильного коня хлюпало снежно-грязевое месиво. Черный Вереск размышлял, как бы ему прямо в город заехать на Морозе, чтобы не пачкать сапоги. Поддавшись на обманчивую оттепель, молодой человек распахнул шубу, дав ветру возможность пронизывать его до самых костей. Норд хотел уже было поехать на своём скакуне выше, к городским воротам, но его внимание привлек знакомый голос, доносившийся с конюшен. Этот высокомерный тон Сибби не мог перепутать ни с чем больше: Асгейр Снегоход опять чем-то недоволен. Эти вопли можно было услышать каждый божий день в медоварне. Ну, ровно до тех пор, как совладелец бизнеса Мавен не решил вдруг взять в жёны кузину императора. Господин Чёрный Вереск не смог отказать себе в удовольствии взглянуть на концерт, который устроил жених. — Почему вы ещё не отгрузили доставленное?! — кажется, Снегоход был оскорблён до глубины души. — Его привезли позавчера вечером! По-зав-че-ра! Сибби повернул в сторону конюшен. Перед ним развернулась живописная картина: Асгейр, стоя по щиколотку в снежной слякоти, так что полы его слишком длинной шубы тоже окунались в ледяную жижу, возмущённо отчитывал двух пьяных работяг. Двое нордов еле стояли на ногах и вряд ли вообще понимали, что этот заносчивый богач от них хочет. Асгейр тыкал пальцем в грузовые повозки. — Чтобы до ужина вы всё перенесли в дом Вичи и разобрали, вам ясно?! — Ох, друг мой, не думаю, что эта челядь тебя поняла, — хохотнул Сибби, резво подогнав коня к собравшимся и обрызгав грязью рабочих. — Эй, вы двое! Идите, умойтесь снежком и приступайте к работе. Или придётся нанять вон того орка, он не только справится быстрее вас, но и заодно отобьёт вам почки. Может тогда научитесь работать! Рабочие ворчливо поплелись к ящикам, бурча что-то про несносных богачей. — Сибби! — воскликнул от неожиданности Асгейр, попытавшись изобразить радость. — Т-ты же в тюрьме! — Как видишь, нет, — Чёрный Вереск расплылся в самодовольной улыбке. — Разве я мог пропустить твою свадьбу, дружище? Или ты что, не ждал меня?! — Сибби картинно схватился за сердце и сделал вид, что падает с лошади. — Честно говоря, я ждал, что приедет Хемминг, а не ты, — фыркнул Снегоход. — От него явно было бы меньше проблем, чем от тебя! — Ага, он бы просто напился бы и уснул, — Сибби спрыгнул с Мороза, стараясь наступать на относительно сухие островки. — А мы с тобой такое веселье можем устроить! — молодой человек громогласно расхохотался, увидев, как Асгейр закатил глаза. — Ну что, женишок, ты к свадьбе-то готов? Отлично выглядишь, кстати. По тону было непонятно, сказал это Чёрный Вереск с иронией или на полном серьёзе. Асгейр был как всегда увешан чуть ли не «бабскими цацками», как любил отмечать про себя Сибби. Чересчур длинная медвежья шуба с крупными золотыми пуговицами была раскрыта нараспашку. Из-под шубки виднелись ещё кафтан, рубашка и ещё невесть что. Капуста. Всё это ещё было украшено амулетом Мары и другими крупными кулонами на золотых цепочках. Даже бородка была подвязана золотистой лентой. И на ремне крупная золотая пряжка. Кажется, с чувством вкуса у Снегохода было не очень хорошо, но Сибби эта деревенская вульгарность даже нравилась. Наверное, потому что рядом с Асгейром сам господин Чёрный Вереск выглядел как утончённый столичный модник. — Ой, было бы к чему готовиться, — отмахнулся блондин. — Хотелось бы, чтобы эта вся суета поскорее закончилась, и я вернулся обратно в Рифтен. — Ого, — поразился Чёрный Вереск, передав Мороза конюху и кинув ему несколько септимов. — Ты что, не собираешься оседать в столице? — Оставаться в Солитьюде? Ну уж нет! — Асгейр обвёл рукой вокруг себя, будто бы вокруг было хуже Рифтена. Сибби не понял, что его коллега хотел сказать этим жестом и пожал плечами. Тут хотя бы пахнет морем, а не протухшей речкой. — Тем более я и не могу оставаться, иначе вы там без меня медоварню развалите. — А разве твоя будущая супруга будет не против переезда в Рифтен? — сын Мавен пропустил мимо ушей колкое замечание бородоча. — Ой, а кто её спрашивает? Двое расхохотались и вместе отправились к воротам, ведущим в город. До свадьбы ещё пара дней, так что отдых Сибби от тюрьмы закончится не так уж и скоро. Можно и развлечься.***
Переговоры длились утомительно долго. Высшие чины переливали из пустного в порожнее: нельзя нападать на Маркарт, надо производить разведку. Но как именно это сделать никто ничего дельного предложить не мог. Рикке вообще поражалась, раз Талмор ничего не знал об изгойском восстании, как они вообще успели эвакуировать оттуда своих? Конечно, Эленвен и Ондолемар списывают всё на случайность, но легат понимала, что тут что-то нечисто. Когда Элисиф объявила очередной перерыв, а талморцы под ручку увели Хатту-Ри в сторонку, легат воспользовалась моментом и решила что-нибудь разузнать у молчаливого имперского солдата, сопровождающего консула. — Недавно на службе, легионер? — Рикке пытливо всматривалась в темноту под шлемом. Оттуда на неё также внимательно смотрели два диковатых медовых глаза. — Так точно, мэм, — как-то неуверенно ответил личный телохранитель Хатты-Ри. Услышав знакомый говор, женщина обрадовалась. — О, так ты из Скайрима? На душе у Тартнаха стало как-то погано, нордка так быстро раскусила бретонца по одной короткой фразе. — Да, я родился в Картвастене, — выдал изгой, понимая, что говор у него именно как у жителей Предела. — Но уже достаточно долго жил в Сиродиле. — Ох, так ты из Предела? — грустно вздохнула легат. — Мои соболезнования, солдат. Изгои, говорят, сравняли твою родную деревню с землёй. — Угу, — буркнул Тартнах, не зная, что в таких случаях стоит отвечать. Что изгои поплатятся? Или что ему жаль? Он не присутствовал при взятии Картвастена, но знал, что деревня пала первой. Его соплеменники разминались, поэтому выплеснули всю накопившуюся злость на десяток мирных жителей. Из жителей Картвастена в живых не осталось никого. Рикке отметила, что в глазах легионера проскользнула какая-то жалость, и он поспешил спрятать взгляд. Кажется, солдат был не слишком настроен на разговор. Легат хотела было задать ещё несколько вопросов, но её подозвал к себе взбешённый Туллий. Тартнах облегчённо выдохнул. Хатта-Ри не успела вдоволь нашептаться с Ондолемаром, как ярл Элисиф снова созвала всех к столу. К счастью, она объявила, что собрание на сегодня закрытым. Все разошлись по своим делам, а имперскую проверку сопроводили в их покои. Большая комната в башне Мрачного замка не изобиловала роскошью интерьера. Большая кровать за ширмой для консула и маленькая у двери для телохранителя. Также в комнате были несколько стульев, книжная полка, скамейка, укрытая шкурами для мягкости, и два стола: письменный и обеденный. Толстенные стены, крепкая дверь. Подслушивать тут не шибко удобно. Идеально. Солдат плюхнулся на скамейку и устало выдохнул. Хатта-Ри же приземлилась на подоконник и принялась изучать обстановку за окном. — Почему Талморцы нам помогают? — подал голос наконец Тартнах, когда они с Ришей остались наедине, и избавился от неудобного тяжёлого шлема. Волосы некрасиво замялись под головным убором, поэтому изгой поспешил их поправить, посмотревшись в своё искажённое отражение на округлой железке. — Потому что это их идея, — пожала плечами Риша, отдыхая от образа консула. — В каком смысле? — не понял бретон. — Разве поддержать восстание изгоев — в интересах эльфов? — Любая чепуха, которая дестабилизирует ситуация в Скайриме — в интересах эльфов, — хохотнула каджитка. — Ого, помощь пришла откуда не ждали, — искренне изумился бывший изгой, продолжая рассматривать своё отражение в шлеме. — Не будь таким наивным, мальчишка, — вздохнула наёмница, взглянув на растерянного бретонца. — И не думай, что талморцы изгоям союзники. Им это было нужно только для того, чтобы выманить Ульфрика из Виндхельма. А сейчас мы делаем всё возможное, чтобы он первый подоспел туда и захватил Маркарт себе. — Что? А-а как же изгои? Маданах? — вскочил на ноги Тартнах. — Мы же смогли захватить город за одну ночь! Думаешь, мы не сможем пережить осаду, которую устроят эти норды? — Успокойся, мальчишка, — Риша меланхолично посмотрела на своего напарника, а затем в окно. — Угх, Риша и не думала, что Элдир вообще тебе ничего не пояснил, — в её речи снова начала проскакивать каджитская манера говорить. Видимо, наёмница расслабилась и перестала контролировать свою речь. Она скрестила руки на груди и, нахмурившись, покачала головой. — Что он вообще тебе такого сказал, что ты решил сломя голову догонять меня? — Я… Я даже не могу точно вспомнить, — растерянно пробормотал парнишка. — Он просто спросил меня, собираюсь ли я всю свою оставшуюся жизнь быть на побегушках у Маданаха, признаваемый только своими, или повидать мир, стать частью чего-то большего… что-то в этом духе. — Значит, смотри, мальчишка, — каджитка спрыгнула с подоконника и подошла в Тартнаху. — Риша тебе не Элдир и мозги тебе пудрить не собирается, — она усадила изгоя обратно на скамейку и села рядом. — Время изгоев сочтено. Скоро до них доберутся — не Ульфрик, так имперские псы. Так или иначе, это событие всколыхнёт гражданскую войну в Скайриме с новой силой. А также определит её победителя. А самое приятное, Элдиру совершенно не важно, кто в итоге выиграет войну, ведь любой исход может стать выгодным, — наёмница положила руку на плечо бретонца. — Так что у тебя есть выбор: либо ты остаёшься здесь с каджиткой плести интриги, не обременяя себя принадлежностью к какой-либо этнической или политической фракции, либо… — она указала на дверь. — Вперёд, возвращайся к своему Маданаху. В лучшем случае, ты, мальчишка отправишься обратно прятаться до конца жизни по пещерам и фортам. А в худшем — ты умрёшь и очень скоро. — Я… Я тебя понял, — кивнул Тартнах, отвернувшись от Риши. — Ты очень хорошо показал себя, безупречно сработав во время захвата Маркарта, — продолжила свою речь женщина. — Маданах не зря рекомендовал тебя для этой работы. У тебя есть потенциал, мальчишка. Опыта конечно не хватает, но его как раз можно набраться у Элдира, — пожала плечами Риша. — Вопрос лишь в том, что ты выберешь: предашь свои изгойские навязанные идеалы или отправишься на верную смерть? Тартнах побледней и посмотрел на имперский шлем у себя в руках. Если так подумать, то свой выбор он уже сделал, когда в ночь выехал из Маркарта. Правда тогда он был уверен, что город отныне и навсегда будет принадлежать изгоям, а не вот это всё… — Знаешь, Элдир перед всеми ставит этот выбор — «предай свои идеалы или умри», — вздохнула наёмница, откинувшись на спинку скамейки и отпустив плечо бретонца. — Он будто ломает людей, когда берёт их под своё крыло. И Риша не исключение, если тебе интересно, — Тартнах поднял голову и вопросительно посмотрел на женщину, тогда она продолжила. — Ей тоже ничего не оставалось, как решить: предать Тёмное Братство или умереть от их руки. Давняя история. А Риша же много лет была тёмной сестрой. Было тяжело, но, как видишь, это лучше, чем умереть, — развела руками каджитка, ожидая, что её рассказ приободрит Тартнаха, но тот похоже погрузился в свои тяжкие думы ещё глубже. — Отказ от идеалов учит быть циничнее. Элдир тоже может бросить нас всех в любой момент. Но его люди к этому готовы, это не станет ударом, выбивающим из колеи, — судя по несчастному лицу мальчишки, каджитке надо было бы уже закругляться со своей лекцией. — Рише стоило рассказать это ещё по пути в Солитьюд, верно? — Нет-нет, так, наверное, даже лучше, — вдруг отозвался изгой после небольшой паузы. — Иначе я бы точно развернулся. И скорее всего погиб бы через неделю-другую, — Тартнах выпрямился и посмотрел на свою невозмутимую напарницу. — Я остаюсь. — Умный мальчишка, — благосклонно кивнула Риша. — Тогда передохни немного, перевари информацию, — она хлопнула себя по коленям и встала. — Потом Риша расскажет немного о дальнейших действиях, — каджитка прокашлялась и изобразила из себя тон имперского консула. — А пока разрешите откланяться, меня ожидает Ондолемар. Хатта-Ри ушла, оставив своего телохранителя наедине с его горькими думами.***
Уже вечерело, когда Огнельф уходил с верфей. Он всеми силами пытался влиться в работу, которой раньше занимался его отец, но понимал в этом не больше, чем в магии. А сейчас, когда сестра уехала на свадьбу, ему даже не с кем посоветоваться на этот счёт. Цифры, производственные вопросы, недостача на складе, все мелочи, скрытые от внимания главы клана, — от всего этого пухла голова. Йор молчаливой тенью следовал за ним. Домой не хотелось, поэтому ноги сами понесли норда в таверну. На главной площади было столпотворение: ругались Брунвульф Зимний Простор и Галмар Каменный Кулак. Всем было понятно, что не поделили эти двое. Галмар агитировал всех, кто может держать в руках оружие, отправляться осаждать Маркарт. Брунвульф же напротив взывал к голосу разума, поясняя горожанам, что Ульфрик поведёт их на верную смерть, так ещё и за чужой город. Любопытство победило, и господин Ледяная Волна, растолкав зевак, пробился в первые ряды. Галмар не стеснялся в выражениях и обвинял Брунвульфа в том, что он предатель родины и имперская подстилка. — Идти на войну, когда ярл зовёт — долг каждого настоящего норда! — орал на эмоциях Брат Бури. — Ха, тогда почему ты своего брата-пьяницу в бой не отправляешь, а, Галмар? — не выдержав, громко съязвил Огнельф, обратив на себя внимание спорщиков. Народ вокруг одобрительно загудел. — А ты! — военачальник Ульфрика ткнул в молодого человека пальцем. — Где твоё нордское достоинство, щенок Ледяной Волны?! Твой отец и твой дядя воевали на Великой Войне! Ты позоришь их славное имя, отказываясь взять меч в руки! — Ой, да неужели, — поморщился глава клана. — Ну, раз ты такой умный, что можешь решать, кто должен идти на войну, а кто нет, тогда не уходи от вопроса! Почему пока я должен рисковать своей жизнью на войне, такое отребье, как твой братец Рольф, будет преспокойненько уничтожать мёд в таверне и терроризировать квартал Серых ночами?! — Ты что назвал моего брата отребьем, щенок?! — Галмар спохватился закатывать рукава, чтобы померяться силами с Огнельфом. — Ого, доказывать свою правоту насилием, как цивилизованно! — молодой человек даже развеселился от поддразнивания старика. Если бы это увидела Овелли, ей бы тоже определённо понравилось. Брунвульф попытался перехватить разъярённого Брата Бури, но тот ловко отпихнул своего недавнего оппонента, подлетел к Огнельфу, схватил его за воротник дублёнки и подтянул к себе. Лицо молодого норда оставалось насмешливо-равнодушным. — Конечно, как здорово оставить Виндхельм с тремя хромыми стражниками, когда в городе свирепствует маньяк. Да Ульфрик просто гений! — расхохотался блондин Галмару в лицо. — А знаешь, почему он так сделал? Да потому что ему плевать на свой народ! Каменный Кулак взревел и с размаху врезал Огнельфу прямо в нос. Брунвульф предпринял попытку оттащить Галмара от жертвы, но тот уже замахнулся, чтобы ударить ещё раз. Толпа заулюлюкала. Йор спохватился и перехватил следующий удар военачальника. — Прекратите немедленно! — вдруг раздался пронзительный голосок с другого конца толпы. Огнельф, всё ещё удерживаемый намертво вцепившимся в него соратником Ульфрика, удивлённо повернул голову на звук. Сквозь толпу зевак пробивалась перепуганная Нильсин Расколотый Щит с привычной корзинкой цветов наперевес. — Отпусти его, Галмар! Что вы тут устроили! Да как вам не стыдно! — она подскочила к дерущимся и своими тонкими ручками попыталась ослабить хватку старого вояки. — Ой, привет, Нильсин! — расплылся в улыбке Огнельф; из носа у него прямо на белую рубашку капала кровь. — Не пугайся так, Галмар просто играет! — намекнув на то, что норд ведёт себя, как цепной пёс, глава клана разозлил его ещё больше. — Прекратите! — снова крикнула дочь Расколотых Щитов, с укором посмотрев на Огнельфа. Затем перевела тот же осуждающий взгляд на Галмара. — Разве военный советник может себя так вести?! Брат Бури посмотрел на хрупкую перепуганную девушку, вздохнул и наконец отпустил задиру. Огнельф отшатнулся на пару шагов назад, согнулся и прикрыл нос рукой. Больно, поглоти его Обливион! Девушка тут же оказалась рядом с Ледяной Волной и копалась в своей корзинке в поисках платочка. Галмар потёр кулак и набрал уже воздуха в грудь, чтобы продолжить словесную перепалку с «предателями Скайрима», но Нильсин осадила его: — Хватит уже. Брунвульф, убедившись, что драка не продолжится, отпустил Каменного Кулака. Не став дальше выяснять отношения, военачальник, грозно бряцая доспехами, ушёл в сторону дворца. — Расходитесь, тут не на что больше смотреть! — Зимний Простор замахал руками на толпу и остатки горожан начали лениво расходиться. Он подошёл к господину Ледяной Волне. — Здорово, конечно, ты его приструнил, Огнельф, — усмехнулся сосед. — Язык у тебя так же остёр, как и у твоей сестры. — Ну, до Овелли мне ещё далеко! — засмеялся Огни, с разочарованием смотря на свою испачканную кровью рубашку. Дочь Расколотых Щитов наконец нашла платочек и беспокойно попыталась вытереть лицо господина Ледяной Волны. — Нильсин, не беспокойся ты так, будто я первый раз по носу получаю! — очаровательно улыбнулся ей молодой норд, стараясь не показывать, что ему больно, но девушка случайно задела переносицу, и Огнельф неосознанно зашипел. — Ой, прости, пожалуйста! — нордка испуганно отдёрнула руку. — Что, всё-таки сломали тебе нос? Огнельф попытался его ощупать, но понял, что от любого касания боль пронизывает всё лицо. Он забрал протянутый Нильсин платочек и прижал его так, чтобы кровь перестала стекать по губам и подбородку на одежду. — Не страшно, — отмахнулся блондин. — До свадьбы заживёт, — хохотнул над молодёжью Брунвульф, заставив Нильсин смутиться. Она немного помолчала, а потом грустно произнесла: — Но ты, к сожалению, был прав, Огнельф. Они и так оставили город без стражи, а теперь хотят забрать ещё и вас, — госпожа Расколотый Щит подняла несчастные глаза на собеседников. — Я так рада, что вы остаётесь. Хоть кому-то не плевать на жителей этого города. — Нильсин, а почему ты не поехала в Солитьюд на свадьбу к Виттории? — вспомнил вдруг Огнельф. — Я вот отправил Ови от греха подальше… — Я… я не смогла поехать, — снова потупила взгляд девушка. — Я всё ещё не могу оправиться от смерти сестры и… — она запнулась, в попытке сдержать слёзы. — Не хотелось бы портить людям праздник своим траурным настроением. — Всё равно, лучше было бы уехать из города, пока Мясника не поймают, — отозвался мрачно Брунфульф. — Да, наверное, я и не хочу уезжать… Нильсин посмотрела куда-то сквозь Огнельфа. По спине молодого человека побежали мурашки — во взгляде молодой и симпатичной девушки не читалось абсолютно никакого желания жить.