***
Жизнь всегда преподносит нам больPOV Автор
Пение птиц самое великолепное что можно услышать по утрам. Только некоторые люди увлеченные своей рутиной, не могут остановиться и насладиться прекрасной мелодией. Рутина — самое что есть печаль, особенно в городе. Все идет своим чередом у всех, никакой разнообразии. Повседневность есть, была и будет. Любая красота в фильме — это отрывки в промежутке суеты. Повседневность окружает наш образ жизни. Когда огненный шар охватывает каждые уголки земли, здешние люди уже понимают что пора просыпаться и идти. Только один дом, продолжает быть тихим и пустым. Дом Иккинга. Он никак не может смириться с произошедшим. Ночные кошмары так и продолжают мучить его. Утро Иккинга начинается в обед.POV Иккинг
Сплошные кошмары, О Тор за что мне это? Каждый раз, когда открываю свои веки, передо мной оказывается телефон. Он не раз трезвонил в это утро, мысль его разрушении кажется мне весьма неплохой. Я взглянул на часы. Опаздываю. Как обычно. После, я отправился умываться. Мой завтрак переходит в обед, который будет происходить не дома, а в столовой. Я схватил свой рюкзак, надел зелёную толстовку, белые кеды, бейсболку, и вышел из дома. Около школы было толпа народа. Ясно, не попаду я сегодня на первый урок. Обойдя толпу, я поднимался по лестнице. Некоторые маленькие группы людей сидели на бетонных ступеньках и обсуждали общие темы. На последней ступени, я споткнулся и упал. Мои локти отозвались жгучей болью, как и колени. Позади меня я уловил знакомый смех. Этот хохот, как у слона или зебры, я нисчем его не спутаю. «Сноттлаук» — сразу подумал я. — Хаха! Что рыбья кость, снесло ветром? — усмехнулся он. — Так это ты сделал мне подножку! — Незнаю о чем ты, — пожал плечами Йоргенсон. — Будешь знать как подкатывать к моей девушке! — Я опаздываю, мне не до тебя, — ушёл Иккинг. Я сидел столовой, и дожевывал свой «завтрак» или «обед». Было тихо. Моя любимая атмосфера. Как вдруг, рядом со мной приземлился знакомый рюкзак. Я повернул голову влево, и моему виду предстала одна из моих бед. — Доброе утро? — поприветствовала Астрид. — Бывало и получше. — Опять проспал? Ты зачастился с этим Хэддок, а был таким прилежным мальчиком, — сказала она, откусывая сандвич. — Что ты хотела? — Что случилось Иккинг? За месяц ты заметно изменился. Даже твои тупоголовые друзья перестали за тобой ходить. — Не твое дело, — ответил я. — Если не расскажешь, то тебе станет хуже. Поверь, я знаю. — Мой «завтрак » окончен, — встал я со стола. — Стой, мы не договорили Хеддок! — подцепила она мой рукав. — Если я опоздал на алгебру, то будет плохо. Поверь, я знаю, — процитировал я выставляя кавычки. Затем, я выдернул свой рукав, и ушёл на урок. Невыносимая Хофферсон, откуда ей дело до меня? Не нужна мне ее жалость. Потороплюсь лучше в кабинет, а то мало не покажется. В этот момент, коридор охватил до жути раздражающий звон. «Просто прекрасно », — пробубнил я про себя.***
Когда я доковылял до кабинета алгебры, я резко распахнул дверь без стука. Мои глаза были ослеплены ярким светом, что исходил от окон. Этого стоило ожидать от светлой стороны здания. — Иккинг Хэддок, что вы себе позволяете? Опаздывать на мой урок? Не серьёзно с вашей стороны, — прошипела учительница. — Я опоздал всего на пару минут, что вы кипишуете сразу. — Хэддок, что за тон? Я гляжу у вас с манерами проблема. Вижу ошибку ваших родителей, распустили ребенка. — Говорю как хочу, имею право. Можно мне уже присесть? — пропустил я мимо ушей замечания насчёт родителей. — Ах ты маленький, не воспитанный мальчишка! Да кто ты такой чтоб со мной так разговаривать? Вызывай своих глупых, неотесанных родителей, живо! совсем обленились детей воспитывать. — Не смейте разговаривать о них в таком тоне! Вы черствая и прогнившая женщина отнюдь не понимаете о чем толкуете! Если вы так хотите поговорить с моими «неотесанными» родителями, то отправляйтесь в ближайшее кладбище! — прокричал я. Ярость поглотила меня. Были мыслишки выкинуть ее с окна, а остатки выбросить собакам, но я сдержался. Я покинул кабинет сильно хлопнув дверью. Выйдя из этой адского здания, мою кожу покрыл приятный холодок. Накрапывал дождь. Этот неприятный разговор, пробудил мои воспоминания о родителях. Во мне пробудилась печаль и тоска. Сдерживать слезы не оставалось сил. Я встал под поток дождя, и дал волю чувствам. Неожиданно, кто-то тронул моё плечо. Даже не вглядываясь назад, я понял кто это. Ладонь знакома мне. — Что тебе надо Хофферсон? Тоже считаешь что мои родители неотесаные? — шептал я. — Нет. Я думаю, они воспитали прекрасного человека, — говорила Астрид. — Ты лучше чем ты думаешь. Эти слова… Нежный голос матери пронесся у меня в голове. Я впервые вижу её такую. Такой доброй, искренной и нежной. Словно другой человек стоит позади. — Я сочувствую о смерти твоих родителей. Иккинг, я понимаю какого это. Прошу, скажи мне что случилось. Я не могу смотреть на тебя. Смотреть, как ты рушишь себя, — встала под дождь она. — Прошу, дай мне частичку боли, что внутри тебя. Я чувствовал себя, словно с мамой. Астрид. Она напомнила мне её. У меня на душе стало легче. Мой тяжелый груз испарился в её прикосновениях. Я решил что можно ей рассказать. — Мы попали в автокатастрофу. Очнувшись, я видел как мама лежала мертвая в крови и огне. Как отец на последнем вздохе, пытался спасти меня. Меня вытащили из машины, и оттащили подальше, — вспоминал я жуткие сцены. Был взрыв. Я видел как их уносит пламя, Астрид. Я наблюдал за их смертью, просто сидел, и смотрел, — запнулся я. — Теперь, это меня преследует в кошмарах из-за дня в день. Когда я это рассказывал, слезы текли по щекам, а мой взгляд был устремлен в небо. Мне становилось легче от мыслей, что они меня слушают; где-то там далеко. — Я скучаю Астрид… Я так сильно тоскую по ним. Мне не хватает их… — моё тело стало содрогаться от потока слез. И тут же, меня окутали теплые объятие; такие нежные и родные. Я припал к её шее, и крепко обнял, шепча благодарности. Порой молчание и крепкие объятие, согреют в любую стужу