***
Стояла жара, в воздухе взвывали суховеи; если вглядеться в даль — то можно заметить, что горизонт расплывается. В дали от отеля, где ни одна живая душа не будет слонятся, был слышен моторный рев. На скорости 30 км/ч, по твердому грунту — мчался Иккинг, не зная страха. Он маневрировал между песчаных преград, разгоняясь все выше. Выглядело профессионально, словно Иккинг, с детства за рулём. Однако, если вглядеться, можно заметить — что руки мальчишки, неуверенно держали руль, а движения в пределах безопасности. Беззубик стоял перед огромным валуном, опираясь на него, и следил за Иккингом; мало ли. Проезжая каждый круг — Хеддок набирал скорость. И вот, объезжая последний валун, он намеренно проигнорировал Беззубика об окончании заезда, и сменил направления в сторону песчаного трамплина. На скорости 45 км/ч, он взвыл в воздух. Тело Иккинга покрыло неописуемое чувство — свободы, адреналина и беззаботности. За долю секунды, он получил кучу эмоций, чем за год житья в городе. Но невесомость продлилась не долго. Иккинг потерял равновесие в воздухе, чему последовало жёсткое приземление. Он треснулся шлемом об руль, выпал из сиденья, и скатился по склону вниз; к счастью, байк не провалился вместе с ним. Беззубик ударил себя по лбу, взял костыль, и поспешил к месту падения Иккинга. Когда он прибыл к выступу склона, он откликнул Хеддока: — Эй, идиот! Живой? В ответ, упавший показал жест согласия. Беззубик облегченно выдохнул. Он достал телефон с кармана, и набрал номер Астрид. «Тасманский дьявол», высветилось название контакта. Послышались гудки. Через пару секунд, абонент ответил: — Чего тебе? — Да так, решил спросить «как дела»? — весьма спокойно ответил Беззубик. — Назови одну причину, не посылать тебя куда подальше, и не бросить трубку, — прошипела Астрид. — Иккинг. — Выезжаю. — Подожди секунду. Захвати рыбу, которую Хедер прошлым вечером запекла. Ответом стали гудки. «Ну и ладно. Не очень-то хотелось», — высунул язык Беззубик. Затем, он обратил внимание на Иккинга, что еле взбирался по вертикальной поверхности. Он держался за левое предплечье, и старался не соскользнуть. «Щас твоя любовь приедет, так что — постарайся не отключиться в этот раз», — сказал Беззубик.***
— Иккинг, сколько раз мне надо повторять, чтобы ты был аккуратен? — перевязывая поясницу бинтом, спрашивала Астрид. — Это уже третий раз за месяц. — Астрид, ты не понимаешь, это чувство, когда ты на предельной скорости, под тобой крошится грунт, когда слышишь рев мотора, ты ощущаешь себя — таким невесомым; таким беззаботным; таким… свободным. , — воодушевленно говорил Иккинг. — Понимаешь Астрид… Я чувствую, как освобождаюсь от оков прошлого, что затягивает меня в бездну. Я… Я представляю как они смотрят на меня; как радуются вместе со мной… Понимаешь? — с долькой печали, перевёл взгляд на Астрид, Иккинг. — Иккинг, я не могу понять все твои мысли и чувства, но, пойми и ты, меня сильно трясёт, когда ты так рискуешь. Я не могу спокойно обрабатывать твои раны. Порой, у меня даже руки дрожат, при виде твоих ушибов, — еле сдерживаясь, твердила Астрид. — По этой причине, я отказалась присутствовать на твоих заездах, да бы не сорвать её. Скажи… Разве это ты не понимаешь? Не понимаешь как я себя чувствую, когда ты падаешь со своего гребанного мотоцикла? Как еле ковыляешь до машины, опираясь об мою спину? Ты думаешь я закрываю глаза на это? С таким эгоизмом, ты никак не отличаешься от Беззубика, — тихо говорила Астрид, грубо завязывая узел на бинте. Иккинг молча сидел, и вслушивался в каждое слово. Его голова поникла, а глаза выражали ненависть, презрение и разочарование. Эти эмоции он чувствовал не по отношению к Астрид — а по отношению к себе. Поэтому, он уставился в пол, и молчал; не зная что ответить. Астрид тем временем, закончила перевязку, собрала медикаменты, и собиралась выйти из номера. Однако, как только она коснулась ручки, её откликнули: «Астрид…», — она остановилась, и обернулась. «Спасибо за перевязку», — медленно и неуверенно, промолвил Иккинг. Блондинка опустила ручку, открыла тяжёлую дверь, и спокойно произнесла: «Доброй ночи Иккинг», — и закрыла за собой дверь, оставляя наедине с собой Хеддока. «Доброй ночи Астрид…», — шепчет он вслед уходящей за окном девушке. Астрид зашла в свой номер, где её соседка изящно расположилась на кровати, и с подлинным интересом смотрела на свой телефон. — Он в порядке? — спросила Хедер. — Да, все с ним в порядке, — улыбнулась она брюнетке. — Не хочешь искупаться в бассейне? Я жутко устала, после прогулки с Реддофом. — Нет спасибо, я лучше в душе, — ответила Астрид, и со спешкой зашла в ванную комнату. Хедер прищурилась, подкралась к двери ванны, и услышала звук душа. Она немного поразмыслив, пожала плечи, взяла полотенце с тумбы, и вышла из номера напевая знакомую песню. Тем временем, Астрид сидела на холодном кафеле, опираясь об стенку, а с её глаз стекали слезы, одна за одной. Она устала быть сильной. Она просто хочет побыть одной, и все обдумать; неважно сколько слез и минут она потеряет, она просто хочет сидеть и избавить себя от боли.