Кафе «Нимфа» открывалось ровно в одиннадцать часов утра, и работало до самой полуночи, а иногда и дольше. Маленькое и невзрачное, оно было более чем популярно у местных жителей — студентов, преподавателей и школоты. Да и поколения постарше местечко это любили до глубин своих душ. Ольга Львова, работающая тут официанткой, честно недоумевала, почему это заведение так приглянулось им всем — серое, будто бы блёклое, оно пропахло насквозь старым деревом и ветошью… Хотя, наверное, именно тем оно ей и приглянулось. А ещё — еда тут была отменная. И официантки красивые, как говорил ей Саша смущающе томным голосом, мягко притягивая к себе за талию.
А ещё сюда можно было с животными. Некоторые тут и вовсе основательно закрепились: та же ярко, почти огненно, рыжая кошка, прозванная за цепкие лапки и любовь полежать на камешке у входа Горной Ящеркой. Называли её все по-своему: Аша, Яща, Ящерица, но суть не менялась. Маленькая, со скользящей гладкой шёрсткой, она очень скоро стала любимицей всех. И Оля — не исключение. Потому-то и искала ей дом с таким усердием, будто потерявшемуся в бездне отчаянья разорённому родственнику.
— Саш, возьмите её к себе! Катя не против будет, да и Даша с Владом — тоже!
Парень насупился, усаживая девушку к себе на колени и утыкаясь носом в короткие, приятно пахнущие, волосы. Брать к себе в ещё не отремонтированную квартирку, да и то неполноценную, мелкое, вечно кусающее за пятки, существо ему не хотелось отчаянно. Но смотреть на обиженную мордашку любимой не хотелось ещё больше. Потому, взвесив все за и против, парень выдал оригинальнейшую идею:
— Давай я у соседа спрошу? Мало ли он возьмёт?
Дверь тихонько звякнула и внутрь, переговариваясь, вошли Катя с Дашей. Следом вплыли, словно ледоколы в северном море, молчаливые и статные Влад и Володя. У Оли всего на миг перехватило дыхание. Пусть она и знала, что они все добрые и даже милые, но порой всё же пугали… Что Катя, с её лёгкой руки прозванная капитаншей за суровый взгляд, что Влад, тихий и мрачный, словно тень — оба жутко порой выглядели, если не сказать «всегда». А Даша, не смотря на весьма задорный нрав, всегда ходила тяжело и будто бы на разборки. И только Саша в их компании порхал, аки мотылёк. Что очень уж льстило ему.
А вот, кстати, о Володе она судить не могла — появлялся он не настолько часто, как эта четвёрка, да и был замкнут о себе не распространялся. Чаще сидел, уткнувшись в книгу, и молчал. А если говорил, то исключительно по существу и ровным, ненабатным, голосом. И как-то само-собой сложилось впечатление, что разговорчив он бывает только в трёх случаях — если речь об его будущей профессии, об учёбе, или если в роли собеседника выступали Катя или Влад. Львова уже едва ли не по инерции строила теории об отношениях друзей между собой, и как-то ну очень резонно смотрелся тот факт, что Голубикина уселась с Владимиром за один столик и даже чай взяла такой же.
— Лоэнгрин! — завопила друг Даша, уставившись с высоты своего немалого роста на большого, пушистого кота с длинной золотистой шёрсткой. — Тебя отныне будут звать Лоэнгрин!
…и тут у Кати с Володей появилась новая тема для обсуждения — тихо крикающая, или же просто говорящая сама с собой, Даша. Черников расспрашивал Катю про этого самого Лоэнгрина и причём здесь безответная любовь и сбитая лебедь. Саша тихо прыснул в кулак и положил голову на плечо своей девушке. Ящерка, до мирно лежавшая на камешке у входа, вдруг подскочила с места и рванулась с места, трясь об ноги посетителей. Оля проводила её взглядом и вдруг тоже подскочила. «Перерыв же заканчивается! Сейчас повар вернётся — и за работу!»
Кошка же, преодолев несколько столиков, вдруг уселась Кате на ногу и жалобно замяукала. Не в состоянии слушать это, Катерина попыталась было дотянуться до кошки и взять её на руки, да только не тут-то было — та ловко извернулась из цепких рук девушки и принялась мяукать ещё громче. Катя выпрямилась, проверила наличие кошачьих вкусностей в кармане и в полной боевой готовности нырнула с головой под стол, пытаясь-таки всучить пушистой акробатке (нет, ну никак иначе это не назвать! и зачем она убегает?) пару лакомств. Самому богу неведомо, зачем девушке это сдалось, но она была непреклонна. И когда Ящерка наконец лакомство приняла, Катя, довольная собой, вылезла наружу.
— Ай! -…треснувшись затылком об угол стола. А следом за головной болью на её больную головушку вылилось двести миллилитров горячего чая. — Ой!!!
При нелепой попытке спасти одежду и волосы от промокания, Голубикина умудрилась сшибить и чашку Володи. Тот подскочил и принялся отряхивать брюки. Влад, сидевший с ними рядом, благоразумно отошёл в сторону, держа свою чашку в руках. Правильно сделал, не пострадал.
— Ты в порядке? — с каким-то волнением осведомился Владимир, садясь на другой, сухой стул, напротив Кати. Та то ли рыдала, то ли смеялась. — Эй?
— В полном, мать его за ногу. — жалобно протянула Катя. — Прощения прошу… Виновата. How are you?
По факту, Голубикина могла обращаться к Черникову на «ты», как это делал он, но почему-то совесть не позволяла (неловко ей было), но и «выкать» всякий раз что-то не то, так как быть-то? Катя решила местоимений второго лица избегать в принципе. Удавалось. Да хотя бы просто потому, что английский знала и в случае чего, вот прям в безвыходной ситуации, могла перейти на него. Суриков едва заметно всякий раз подмечал, что этакая смена речи у неё от волнения, но внимания тому факту никто особого не придавал. Даша, вон, порой арии из оперы «Лоэнгрин», на немецком, затягивала, и ничего.
«Как дети малые! — выходя из раздевалки уже в фартуке и с бейджем официанта, подумала Оля, заправляя прядь коротких волос за ухо. — Нет чтоб сразу к делу, им чайные прелюдии подавай!..»
***
Краской в комнатах новоприбывших соседей пахло жутко. Так, что проходя в общую кухню, даже полоумная баба Нюра нос зажимала. А ребятам и хорошо — поголовно все любили этот запах. Хорошая краска с хорошим запахом. А ещё все уши зажимали. Особенно — по вечерам, когда вот ну приспичивало двум подругам поорать вдоволь. И вроде бы звукоизоляция, да только ничерта не помогало. Тут уж любой мог стать, как баба Нюра. Но соседи предпочитали молчать в тряпочку, потому что уж лучше пусть так, чем эта четвёрка бы была наркоманами какими, аль алкоголиками — тогда бы орал уже Вова, за большие заслуги свои перед общежитием по искоренению оных был прозван надзирателем. Что Машеньке с первого, что Игорьку с четвёртого было известно, что обнаружься у новеньких нечто этакое — местная санинспекция пойдёт и остальные комнаты проверять. А оно им не надо. Потому и молчали в тряпочку, да и не лезли к странной компашке.
А Володя был новыми соседями доволен. Очень доволен. Хотя бы потому, что люди они совестливые, да порядочные. А ещё дали ключ от основной двери — чтоб в ванну попасть было можно. И вот, улыбчивый и весёлый, перекинув через плечо полотенце, он направился в недавно отремонтированную ванную. (Дружным — не очень — голосованием было решено её чинить первым делом.)
Только вот прийти он пришёл, но не учёл один очень важный нюанс — не он один сегодня в чае искупался и не он один по вечерам любит понежится в водичке. Потому пришлось срочно отворачиваться и мысленно молиться за свой слух. А выскочившая из комнаты Даша очень успешно сделала фотографию. И отправила Оле.
— Господи! Дашка! — завопила Катя, натягивая кофту обратно, будто бы сейчас кто-то вернёт те несчастные несколько мгновений и ей не придётся так краснеть. — Ну и нафиг?
Влад, оперевшись на дверной косяк молча сверлил в Володе и Катерине дырки. И первому от того было явно не по себе. Он всё ещё стоял спиной к ванной комнате и искренне пытался выгнать из головы навязчивый образ.
— Дураки!.. — улыбнулся Саша, как бы невзначай заглянув Даше через плечо, в фотоаппарат. — Никогда бы не подумал, что Катя всё же спортивное носит…
— А ты что думал? Она же брутальный мужик в душе. — закатила глаза Волчкова.
— Я думал, что только хочет таковой казаться… А на самом деле милая и пушистая. И, всё же, кружевное носит.
Влад тактично кашлянул и нахмурил брови, как бы не к чему сжав массивные кулаки. Саша загадочно улыбнулся и, послав другу воздушный поцелуй, скрылся в комнате. Суриков же мгновенно сменил тон взгляда и уставился на Катю, будто пытаясь морально поддержать, но вышло наоборот. Та покраснела ещё сильнее и, сорвав с крючка халат спешно в него закуталась и рванула прочь. Владимир прижался спиной к стенке и медленно наполовину сполз вниз, прикрывая рукой лицо.
— Иди в душ, туда же направлялся? — кивнула в сторону ванной Волчкова, словив небрежно громко брошенное Черниковым «Да куда уж теперь» и, наверное, первый мат за их недельное знакомство. Влад тихой тенью скользнул в гостиную, где скрылась Катя. И уже когда все вдруг будто померли и воцарилась тишина, Владимир позволил себе ввалится внутрь и залезть в ванну, предварительно с горем пополам соорудив из листа бумаги табличку с весомым «Занято».
***
— Ну твою дивизию… — Оля упала лбом в стол и удручённо уставилась на Сашу. Тот, угрюмо надул щёки и медленно выпустил изо рта весь воздух. Львову эта картина несколько развеселила. — Эй, Саш, почему у Кати парня нет?
— Потому что дура. — помешивая чаёк в кружке, ответил парень. Лицо шатенки вдруг сделалось любопытным. — То что Катя дура мы все знаем. Ну, в плане человеческих отношений. Так-то, конечно, нет. Наверное. — Саша бросил в кружку пару кусочков сахара и уставился в окно. Оля пришла к ним с утра пораньше, часов так в шесть, а при условии что все, считай, до восьми дрыхнут без задних ног, было довольно тихо. Даже слишком. Львова перебралась к парню на колени и продолжила допрос.
— А у Даши?
— Потому что Лоэнгрин. — парень поднёс к губам кружку и отпил чаю.
— А у Влада?
— Парня?! — и кружку он поднёс явно для того, чтобы, подавившись, выплюнуть в неё чай обратно.
— Девушки! — резко покраснела Оля, треснув Сашу по спине. Тот стал кашлять чуть тише.
— Потому что ему это не надо. — и, предвидя глупый вопрос своей избранницы, читающийся в блестящих азартом глазах, добавил: — И он не педик.
— А у Владимира?..
— Потому что… Потому что гладиолус…
Ответ был спонтанным и абсолютно необоснованным — просто аргументы закончились. Да и судить о книге по обложке не стоит — вдруг есть у Володи кто-то. И Олю это «кто-то» не устраивало.
— Эй, а, может, они с Катей, ну, парочка?..
Тяжко выдохнув, Саша тихо-тихо прошептал Львовой на ушко:
— Я напишу тебе такой фанфик.
А проходящая мимо Катя ненароком решила, что Саша, хитро щуря глаза, шепнул Оле на ухо нечто явно эротического характера — та вспыхнула, как маковый цветок в период цветения и, не долго думая, повисла у своего парня на шее. Катя фыркнула и прошла мимо. У кого-то брачные игры (в чём капитанша не сомневалась, ибо из-за спины тут же послышался стон и копошение), а у неё — работа. И кошки. Много кошек. А ещё — надо бы извинится перед соседом… Не то все эти случайные случаи, да к тому же ещё и все в один день, могли как-то сказаться на их общении, чего ну совсем не хотелось. Только ведь нашли общий язык.
