Оба они перестали понимать друг друга, а наконец каждый и себя.
И.А. Гончаров «Обломов»
POV Чон Бон Лан Планируемое вчерашним вечером свидание Чонгука не состоялось. Он отменил встречу с Рин Хвой, отправив ей сообщение с извинениями, и оставшийся вечер, а потом ещё и половину ночи, провёл в слезах, как это было на выходных, то и дело проклиная судьбу, однажды пожелавшую их с Чимином встречи. Неоднократно из комнаты моего брата помимо жалобных всхлипов слышалось что-то наподобие: «Почему ты так жесток со мной?» или: «Зачем ты появился в моей жизни?» Несколько раз я предпринимала попытки успокоить оппу, но, к сожалению, безуспешно: он меня даже слушать не желал. Чонгук долго не спал и горько плакал, из-за чего, в свою очередь, уснуть не удавалось мне. Мой брат проводит в слезах каждую ночь с тех пор, как я вернулась домой, и это, как минимум, ненормально. Такими темпами недолго и с ума сойти. В итоге Чонгук смог заснуть лишь к половине четвёртого, благодаря таблетке сильного успокоительного, которую я заставила брата выпить чуть ли не силой. Едва оппа затих, я, решив, что ложиться спать уже бессмысленно, поскольку вставать нужно было через два с половиной часа, сделала себе крепкий кофе, дабы хоть немного взбодриться, и, пошире открыв окно в своей комнате и таким образом обеспечив лучшую проветриваемость помещения, забралась на подоконник. Пока я всматривалась в понемногу начинающее светлеть на востоке небо, скорее по надобности, чем из интереса, в моём сонном сознании роились сотни мыслей, имеющие одну общую черту: все до единой были посвящены Пак Чимину, на которого я злилась настолько сильно, что была готова убить при любом удобном случае или, по меньшей мере, «разукрасить» как следует его смазливое личико с постоянно натянутой на него глупой фальшивой улыбкой. В самом деле, это уже ни капельки не смешно. Едва у моего брата появилась надежда забыть Чимина и начать, наконец, с кем-нибудь встречаться, как этот чёртов Пак, даже ничего не сделав, вновь вынудил оппу опуститься на самое дно и перестать держаться за последнюю спасительную ветвь — Юн Рин Хву. В очередной раз Чимин пленил мысли и тело Чонгука своим недосягаемым, будто божественным, образом. И снова мой брат горько плачет, чуть ли не захлёбываясь собственными слезами, кусает губы до крови и проклинает весь белый свет из-за банальной невозможности признаться парню в своих чувствах. Оппа боится быть отвергнутым, но бездействие приносит ему лишь больше боли, заставляет страдать вдвойне. И эта его нерешительность скорее раздражает меня, чем вызывает жалость. Да, я, без сомнений, волнуюсь за дальнейшую судьбу Чонгука как родная сестра, но не стоит забывать, что он, в первую очередь, мужчина. Раньше мой брат не был столь слабым, каким является сейчас. А кто сделал из него слабохарактерную тряпку, отобрал последнюю мужественность? Верно, Пак Чимин. Вот почему этот парень резко стал мне так неприятен. Раздражает не столько сам Чимин, сколько его не поддающееся логике поведение. Этот парень всегда казался мне нормальным, я помню его со времён далёкого детства и ни разу не замечала за Паком каких-либо странностей. Что могло такого произойти с Чимином, из-за чего он стал творить какие-то необъяснимые вещи? Разрыв с Лин Суан? Вполне возможно. Люди часто сходят с ума после расставания. Мне, на самом деле, не очень-то и интересно, по какой конкретно причине у Пака съехала крыша, я просто хочу, чтобы он перестал издеваться над моим братом. Я более, чем уверена, что Чонгук продолжит избегать своего друга, и они в итоге так и не поговорят. Оба ведут себя как две глупые девчонки, которые бойкотируют друг друга после бессмысленной ссоры из-за какой-нибудь косметики или, например, куклы в единственном экземпляре. Обычно молчание в таких случаях затягивается надолго, если не сказать, до самой смерти. Раз Чонгук не может признаться Чимину в своих чувствах, значит это сделаю я, иначе эти двое рискуют так и продолжить игнорировать друг друга до окончания старшей школы. Да, это, скорее всего, очень не понравится моему брату, и он наверняка меня осудит, но мне надоело видеть оппу постоянно плачущим, а Чимина — холодным и равнодушным. Их нудный спектакль действительно затянулся, и пора третьему актёру выйти на сцену. Зачастую именно действия второстепенных персонажей приводят к развязке сюжета, и я, по всей видимости, должна стать именно тем самым далеко не самым главным героем, от которого зависит дальнейшее развитие событий. Сейчас или никогда. С этой мыслью я слезла с подоконника и, прошлёпав босыми ногами по прохладному полу, отнесла кружку с недопитым кофе на кухню, после чего отправилась в ванную комнату, дабы начать собираться в школу. Ложиться спать уже и вправду бессмысленно, так почему бы не заняться действительно полезными делами с утра пораньше? Ох, как же несладко придётся сегодня в школе тем, кто посмеет спросить меня, из-за чего я не спала всю ночь… Может, получится немного вздремнуть во время какой-нибудь перемены, но это маловероятно. Держись, Пак Чимин, тебя ожидает гнев невыспавшейся и потому очень раздражённой девушки. Ты даже не представляешь, с кем связываешься…***
Я просыпаюсь от ощущения, что меня кто-то несильно толкает в бок. С большим трудом открыв глаза и сонно зевнув, я вижу мутные очертания сидящего слева от меня Чонгука, негромко произносящего: — Лан-и, наша остановка. Устало вздохнув, я покидаю своё место и направляюсь за старшим братом, с трудом пробивающимся к двери, обходя всех прочих пассажиров. Сон ушёл ещё не до конца, поэтому я передвигаюсь довольно медленно, полностью сосредоточившись на поручнях, дабы не потерять равновесие и не расстелиться прямо здесь. Я почти достигаю своей цели, но в следующую секунду происходит то, чего я ни коим образом не могла ожидать. Прямо перед едущим на всей скорости автобусом, откуда ни возьмись, появляется кошка, безмятежно прогуливающаяся по проезжей части. Водитель вследствие этого резко останавливает общественный транспорт, дабы не допустить смерти четверолапого существа, а я, не удержавшись на ногах, совершенно теряю равновесие, и моя правая рука сама собой слетает с жёлтого поручня, за который я, кстати говоря, держалась довольно крепко, но даже это не спасло. Я, резко подавшись всем телом вперёд, падаю на какого-то незнакомого мне парня, заставив того сильно пошатнуться и едва не впечататься спиной в стеклянную перегородку между водительским сидением и основным салоном. Вцепившись пальцами в рубашку незнакомца, я облегчённо выдыхаю, и вся моя сонливость улетучивается в небытие. Спасибо этому парню, что оказался рядом, именно благодаря ему я сейчас стою на ногах, а не валяюсь посреди прохода между сидениями. Чонгуку повезло больше: он стоял возле самой двери и, оперевшись о поручень всем телом, смог удержать равновесие, чего мне, к сожалению, сделать не удалось. Медленно подняв полные стыда и сожаления глаза на порядком ошалевшего парня, я, всё ещё крепко держась за него, тихо произнесла: — Извините… — Да ничего, — легко ответил тот, быстро сменив удивление на снисходительность и слабо улыбнувшись. — Держись покрепче в следующий раз и будь осторожнее. — Х-хорошо… — взволнованно промямлила я, совершенно растерявшись и отведя в сторону смущённый взгляд. Обычно после подобных моментов в дорамах между молодыми людьми, как говорят, пробегает искра, и начинают завязываться отношения. В моём же случае, всё произошедшее — не более, чем недоразумение, глупое стечение обстоятельств. Не нужны мне никакие отношения, тем более с незнакомцами, ведь у меня есть Хосок, которому, к слову, вовсе не обязательно знать о случившемся. Не то, что бы я боюсь ревности со стороны парня, просто ему будет достаточно трудно доказать, что я вцепилась в этого незнакомца лишь по нелепой случайности. — Лан-и, — меня окликает Чонгук, и я разворачиваюсь в сторону источника звука. Мой брат кивнул на место рядом с собой, и я, перестав, наконец, крепко держаться за незнакомца, вежливо поклонилась ему и, извинившись во второй раз, направилась к ожидающему меня оппе. Больше мы с Чонгуком не перекидывались даже парой слов до самой школы.***
Едва звонок оповестил об окончании последнего урока, я самая первая покинула аудиторию и, предупредив брата о том, что у нас не получится отправиться домой вместе, поскольку мне нужно задержаться в школе чуть дольше, чем обычно, нашла наиболее тихое и малопосещаемое местечко в рекреации на втором этаже, с трудом преодолев толпу сверстников, спешащих отправиться по домам. Оперевшись спиной о достигнутую мной через некоторое время стену, я достала телефон из рюкзака и, отыскав номер Чимина среди многочисленных контактов, отправила парню сообщение следующего содержания: Надо встретиться и поговорить. Буду ждать тебя через пять минут в аудитории 119. Вполне вероятно, что Пак не захочет общаться со мной, как и с Чонгуком, но попытать удачу я имею право. В конце концов, должен же хоть кто-то в нашей семье быть решительным. Смелее, Бон Лан, это всего лишь друг твоего родного брата, бояться Чимина более, чем бессмысленно. Родители меня не так воспитывали. К тому же, Пак слишком уж бесит меня, чтобы его бояться. Ведёт себя ничуть не лучше Чонгука. Как девчонки, честное слово… Надеюсь, что сегодня смогу поставить точку в их затянувшемся конфликте и, либо всё исправить, либо сломать окончательно. Зато я сделаю то, что должен был сделать мой брат давным давно, ровно в тот же день, когда начал чувствовать симпатию к своему другу. Может быть, я немного и тороплюсь, делаю поспешные выводы относительно Чимина и Чонгука, но, в любом случае, не стану жалеть о содеянном, потому как считаю свой поступок правильным. Эти парни и не подумают с места сдвинуться, если их не подтолкнуть и не дать команду действовать. Времена идут, человечество развивается, и доминирующая роль постепенно переходит к женщинам. В моём случае это утверждение более, чем уместно. Достигнув необходимой аудитории, я тихонько вошла внутрь и решила не закрывать за собой дверь, чтобы Чимин, в случае чего, мог заметить меня. Пройдя к подоконнику, я поставила на него сумку и присела за находящуюся неподалёку парту, одновременно с этим проверив время на смартфоне. Пять минут, отведённые мной парню, истекли, а его до сих пор нет в назначенном месте. Девушки всегда опаздывают… Тупейший стереотип. Вполне вероятно, что Пак ещё не успел прочитать моё сообщение, а может и вовсе проигнорировал его, как это обычно делают многие парни. Читать смс и не отвечать на них — очень по-мужски. Ну и кто здесь на самом деле мужчина? Такое ощущение, что я… Ношусь с ними, будто наседка, хотя меня никто об этом не просил, я сама взяла на себя ответственность за будущее обоих парней. Не в моих правилах сдаваться, но, кажется, в этот раз я действительно потерпела поражение. Уйти и оставить всё как есть, или же задержаться и таким образом дать Чимину немного, так называемого, бонусного времени? Стоило мне подумать об этом, как я услышала постепенно приближающиеся к моей аудитории шаги. Возможно, это директор Ким, которая проверяет школу на наличие оставшихся для получения дополнительного образования учеников, и мои надежды на встречу с Паком совершенно напрасны, но… Через несколько секунд я замечаю возле двери Чимина собственной персоной. Как обычно, холоден и невозмутим. Я почувствовала резко появившееся из ниоткуда раздражение и уже была готова наброситься на парня с кулаками в любую секунду, но, несмотря на это, продолжала держать себя в руках. Да, это из-за него Чонгук не спит по ночам, вследствие чего не высыпаюсь я. Да, то небольшое утреннее происшествие в общественном транспорте — полностью вина Пака, не моя. Если бы парень вёл себя нормально, ничего этого не произошло бы, и я смогла бы удержать равновесие, будучи не такой сонной. Да, не спорю, Чимину не помешала бы небольшая оплеуха или пощёчина, но я нахожусь здесь, чтобы вправить Паку мозг, а не устроить парню его сотрясение. Давай, Бон Лан, решительно и жёстко, как тебя учили в детстве. — Ты опоздал, — бесцветно произношу я, в упор глядя на вошедшего в аудиторию Чимина. — Ты позвала меня только затем, чтобы заявить о моей непунктуальности? — нахмурившись, задаёт вопрос парень, засовывая руки в карманы брюк. — Если да, то я, пожалуй, пойду. — Нет, стой! — вскочив с места, я заставила Пака остановиться и, подойдя к двери, плотно закрыла её. Чимин наблюдал за моими действиями с неподдельным интересом и даже с некоторым подозрением во взгляде. — Нам надо серьёзно поговорить, — наконец, произнесла я, развернувшись к собеседнику лицом. — И о чём же? — Пак заинтересованно поднял брови. — Поправочка: не «о чём», а «о ком», — сказала я, сложив руки на груди. — О моём брате. — Чонгук? — переспросил Чимин, заметно помрачнев. — И зачем же нам говорить о нём? — Есть причина, — загадочно произнесла я, понизив голос, после чего замолчала примерно на полминуты. — Давай ближе к сути, — нетерпеливо проговорил парень, вновь нахмурившись. — Ты ничего странного за ним в последнее время не замечаешь? — решаю начать издалека, чтобы подобраться к главному постепенно. Спрашивать в лоб — не совсем уместно в моей ситуации, таким образом я лишь спугну Чимина и желаемого точно не добьюсь. — А что я, собственно, должен заметить? — отвечает Пак вопросом на вопрос, этим самым выводя меня из себя ещё больше. Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю, дабы успокоиться и не врезать Чимину со всего размаху, после чего резко распахиваю их и стараюсь говорить как можно более спокойнее, но скрывать сарказм и злобу в голосе становится всё труднее с каждым словом: — То, как он ведёт себя рядом с тобой, например. Его поведение после вашего последнего разговора, действия, взгляд, общий вид. Тебе не кажется, что в Чонгуке что-то изменилось? — Общий вид? — Чимин непонимающе уставился на меня. — Твой брат подстригся? Или ещё что-то со своей внешностью сделал? — Да нет же! — я немного повышаю голос, но спешу унять понемногу разгорающуюся агрессию и далее говорю уже более спокойно, на этот раз без сарказма в голосе: — Не во внешности дело, а в поведении. Ты странного ничего не замечаешь? Например то, что Чонгук стал избегать тебя. Неужели незаметно? — Избегать? — переспросил парень. — Нет, не помню такого. Я, знаешь ли, не шпионю за твоим братом на переменах и потому не знаю, чем он живёт. — Вы же, вроде бы, лучшие друзья, если я ничего не путаю, — моё терпение на исходе. Держись, Бон Лан, ты сильная, ты вытерпишь этого… Чёрт, даже слово приличное подобрать не могу! — Так почему резко перестали общаться? — А вот это уже не твоё дело, — не совсем вежливо ответил Чимин. На его равнодушном лице во время произнесения этих слов не дрогнул ни один мускул. — Мы как-нибудь сами разберёмся с этим, ладно? А ты, будь любезна, не мешай нам и постой в сторонке. Если это всё, что ты хотела сказать, то я пойду. Парень уже собрался уходить и потянулся к ручке входной двери, но я преградила Паку путь собой, не дав покинуть аудиторию. Ну, уж нет… Я не отпущу тебя, пока не доведу этот чёртов диалог до конца! — Чимин-ши, неужели ты правда дурак, раз не замечаешь столь очевидных вещей?! — задала я вопрос на повышенных тонах, чуть ли не срываясь на крик. — По-моему, вся школа уже, кроме тебя, в курсе! — Чон Бон Лан, хватит темнить, я тебя совершенно не понимаю. Ты можешь выражаться яснее? Что за очевидные вещи такие, и о чём, мать их, в курсе вся школа? — слова, после которых я теряю контроль над собой и, с силой толкнув Чимина в грудь, больше не могу сдерживать своей обиды и злости: — Очевидные вещи, о которых вся школа давным давно прознала, а до тебя всё никак не доходит! Пак Чимин, ты реально идиот или притворяешься?! По-моему, только слепой может этого не заметить, хотя я не до конца уверена! Неужели так трудно догадаться, чёрт тебя подери, о том, что ты нравишься Чонгуку?! В аудитории повисает мёртвая тишина, будто после взрыва современной атомной бомбы небывалой мощности: бурлящее жизнью ещё несколько минут назад местечко навсегда стёрто с лица Земли и больше не подлежит восстановлению, а жители теперь никогда не смогут вернуться в свои родные дома, ведь ни тех, ни других не осталось на этом свете. Хмурый взгляд Чимина резко сменяется сначала недоумённым, а через несколько секунд после этого — испуганным. Парень долго молчит, отвернувшись в сторону, вероятно, размышляет над сказанными мной только что словами и ломает голову: шучу я сейчас или же всё на самом деле серьёзно? Здесь не до смеха, Чимин-ши. Знал бы ты, как Чонгук проводит каждую ночь со слезами на глазах и назойливыми мыслями о тебе, совершенно не дающими заснуть. Поверь, уж я-то точно знаю… — Лан-и… — тихо начинает парень, неуверенно повернувшись в мою сторону. — Ты не шутишь? — Нет, — тем же тоном отвечаю я, позабыв о своей агрессии и о всяком сне. Всё-таки подобные разговоры действительно бодрят намного лучше крепкого кофе и максимально холодного душа с утра. — Чимин-ши, ты не просто нравишься ему. Он любит тебя и, поверь, это далеко не дружеская любовь. Мне ли не знать… — последнюю фразу я произнесла куда-то в сторону и настолько тихо, что сама едва смогла её расслышать. — Почему же он сам не признался мне? — следует новый вопрос от растерянного и немного напуганного Чимина. Он явно не ожидал столь резких слов именно с моей стороны. — Очевидно же, — легко ухмыляюсь я. — Он боится быть отвергнутым. Думает, что ты не примешь его чувств и будешь насмехаться над ними, а потом и вовсе попросишь моего брата держаться от тебя подальше. — Какие глупости… — со слабой улыбкой на лице шепчет Чимин, опустив вниз снисходительный взгляд. Я не стала вдаваться в подробности произнесённых парнем слов и потому поспешила уйти, сказав напоследок: — Впрочем, это всё, что я хотела сказать. Не пойми моего брата неправильно и, если сможешь, отнесись с уважением к его чувствам, пожалуйста. Он не перенесёт ещё одного такого удара. — Ещё одного? — не понял парень, слегка нахмурив брови. Ответ последовал незамедлительно: — Я говорю о Чхве Сон Юн. Оппе было неприятно видеть тебя с ней после вашего… — я резко закашлялась, слишком поздно поняв, что явно сболтнула лишнего. Моей целью было рассказать Чимину о чувствах Чонгука, а не говорить о том, что я посвящена во все их совместные занятия. Едва услышав мои слова, парень заметно смутился и стыдливо произнёс куда-то в пол: — Ты и о поцелуе знаешь? — Э-э… Это уже неважно, — простодушно ответила я с улыбкой на лице и попятилась к закрытой двери. — Я рассказала тебе о чувствах Чонгука, то есть, выполнила свою миссию. Что будешь делать с этим ты — дело уже твоё. Я всё сказала. Развернувшись к парню спиной, я нажала на ручку двери, и та немного приоткрылась. Хорошо, я справилась… Теперь отправлюсь домой и немного посплю перед выполнением домашнего задания. Очередной богатый на эмоции денёк. Казалось бы, миссия действительно выполнена, и от меня больше ничего не требуется, но… Вдруг Чимин поведёт себя как мой брат? Да, я рассказала парню о том, что чувствует по отношению к нему Чонгук, но поговорят ли они об этом, найдут ли компромисс? Возможно, Чимин промолчит. Это наиболее вероятный исход событий. Нет, я не могу допустить такого расклада, категорически не могу… Как бы эгоистично это не прозвучало, но я хочу снова начать высыпаться и при том в собственном доме, а не в квартире у Хосока, где я, собственно говоря, и спала нормально в последний раз. Вновь закрыв дверь, я, глубоко вздохнув, развернулась к Чимину и, подойдя ближе к нему, уверенно произнесла: — Вы с Чонгуком должны поговорить. Ему нужно узнать, что ты в курсе его чувств. — И каким образом ты предлагаешь это осуществить? — задал вопрос парень, сложив руки на груди и непонимающе посмотрев на меня. — В школе полно лишних глаз и ушей даже после уроков, да и наша аудитория — не совсем тихое местечко, рядом с ней постоянно кто-нибудь ошивается… Именно в этот момент меня посещает ещё одна безумная идея, и я, ненадолго задумавшись, дабы понять, правильно ли сейчас поступаю, произношу с лёгкой улыбкой на лице: — Знаешь, Чимин-ши… Советую не терять времени зря и просто поехать к нам. Чонгук сказал мне, что не пойдёт на тренировку и отправится домой сразу после школы. Думаю, дома оппа будет через… — краем глаза я проверила время на настенных часах. — Пять или десять минут. Там вы сможете поговорить в тишине один на один, и вам не помешает никто посторонний. Парень задумался на некоторое время, и аудитория вновь погрузилась в тишину. Через несколько секунд Чимин улыбнулся, но вскоре вновь посерьёзнел и, посмотрев на меня, задал вполне логичный вопрос: — А как же ты? В самом деле, а мне что делать столько времени? Кто знает, как долго они будут выяснять отношения… Надо как-то выкручиваться. Я сама говорила, что счастье брата для меня важнее всего. Тем более, если разговор между парнями не состоится сейчас, то его, возможно, не будет уже никогда. Такой шанс выпадает в жизни лишь однажды. — Я пойду… В библиотеку, — я стала на ходу придумывать места, где могла бы провести время, пока мой дом, надеюсь ненадолго, превратится в зал переговоров. — Или к Лиен. Или к Ми Ён… В общем, не переживай по этому поводу, Чимин-ши, я найду, чем себя занять. — Ладно, — легко соглашается Чимин, после чего я беру парня за руку и произношу, с надеждой посмотрев ему в глаза: — Прошу, только не говори Чонгуку, что это я рассказала тебе о его чувствах, иначе брат замучает меня бесконечными лекциями на тему «Вмешательство в личную жизнь». Придумай что-то, только не говори обо мне. Начни как-нибудь издалека и постепенно доберись до главного. Не нужно шокировать моего брата с порога. Возможно, Чонгук не захочет тебя слушать, но не останавливайся ни в коем случае! Прояви решительность, настойчивость. Должен же хоть кто-то из вас быть настоящим мужчиной. И да, если не составит труда, позвони мне или скинь сообщение, когда вы закончите, чтобы я могла вернуться домой, хорошо? И помни: ни слова обо мне. Я тебе ничего не говорила. Казалось бы, я снова собираюсь обмануть Чонгука, но в данном случае это, скорее, ложь во благо. Врать и недоговаривать — совершенно разные вещи. И вообще, если бы я не начала действовать первой, то парни наверняка так и не соизволили бы поговорить. Возможно, их сегодняшняя встреча ничего не даст, но я хотя бы попыталась. В конце концов, никогда не ошибается тот, кто ничего не делает. Мне просто надоела эта глупая стабильность, постепенно превращающаяся в регресс и тянущая нас троих, меня, Чонгука и Чимина, ко дну. С подобным необходимо бороться, чем я, собственно, и занимаюсь сейчас. В ответ на мои слова Чимин лишь обнял меня, что было довольно неожиданно с его стороны, и тихо произнёс с нескрываемой радостью в голосе: — Спасибо. А за что, собственно говоря, спасибо? Понятия не имею, да и спрашивать об этом парня не очень хочется. Возможно, мои предположения о взаимных чувствах всё-таки оказались правдой, но, пока Чимин открыто не признается, это не больше, чем догадки. — Совершенно не за что, — спокойно ответила я, после чего отстранилась от Чимина, и на этом мы расстались, условившись созвониться или списаться сразу после того, как они с моим братом всё выяснят. Выйдя на школьное крыльцо, я набрала номер Лиен, не посетившей сегодня школу по причине простуды, и, предупредив, что скоро нагряну с визитом, отправилась к подруге. Возможно, я успею поспать у неё хоть немного, ибо я уже скоро с ног валиться начну от постоянного недосыпа. Очень надеюсь, что Чимину и Чонгуку удастся выяснить, кем они всё-таки являются друг другу, и больше не будет бессонных ночей, наполненных слезами и постоянными переживаниями. И мой брат, и я давно устали от всего этого. Остаётся лишь верить, что всё действительно закончится хорошо… Главное сейчас — не заснуть в автобусе по пути к Лиен. Разбудить меня теперь будет некому. Я не должна спать. Когда доберусь до дома подруги — смогу делать всё, что угодно, а до тех пор я должна держать себя в руках. Не спать…***
POV Чон Чонгук Оказавшись дома, я первым делом отправился в душ, решив не откладывать это дело на поздний вечер, когда уже ни на что не хватает сил. К тому же, горячая вода обладает отличным расслабляющим эффектом, в котором я стал так часто нуждаться в последнее время. Очень надеюсь, что скоро это всё закончится, и я смогу, наконец, вздохнуть с облегчением. Как и ожидалось, Рин Хва была, мягко говоря, недовольна тем, что я отменил свидание. Включив телефон сегодня утром, я не на шутку удивился: свыше десятка пропущенных вызовов, больше тридцати текстовых сообщений — и все от девушки. Однако, останавливаться на этом Рин Хва не стала. Она неоднократно подходила ко мне в школе на переменах, требуя объяснений касательно моего последнего послания ей. Поначалу я старался отвечать девушке как можно более вежливо, но после третьего раза стал нагло игнорировать её слова, делая вид, что не слышу Рин Хву вовсе. Не сомневаюсь, что девушка теперь расскажет всей школе о Чонгуке-динамщике, отменяющем им же назначенные свидания, по крайней мере, Рин Хва угрожала мне этим. И плевать. Пусть распространяет все слухи, какие её душе угодно. Я давно запятнал репутацию лучшего ученика прогулами занятий без веских на то причин. Терять мне больше нечего, так что, пускай девочка развлекается. Или мстит? Не знаю, что она там собиралась делать. Неважно уже… В последнее время я стал ко многим вещам относиться с наплевательским отношением. Не исключено, что это скоро коснётся и моей учёбы. Если продолжу вести себя как обиженная девчонка, то не смогу хорошо сдать выпускные экзамены и поступить в желаемое высшее учебное заведение, соответственно. Я разрушу собой же построенное счастливое будущее, и виноват в этом буду сам. Я понимаю, что не должен вести себя как тряпка, но сам факт того, что Чимин отвергнет и мои чувства, и меня, сводит с ума. Слишком больно осознавать свою любовь безответной. Впрочем, первый опыт для того и нужен, чтобы показать человеку все плохие стороны любви и не дать в дальнейшем повторить совершённых в прошлом ошибок. Я сам говорил чуть более года назад, что мне отношения не нужны, и моя цель — успешное окончание школы. Я всегда был аромантиком по натуре, а Чимин называл меня скучным из-за этого… Нет, как бы я ни старался, хёна невозможно выбросить из головы. Он давно пленил мой разум и тело, и на спасение уже нет ни единого шанса. Придётся смириться и жить дальше? Да, по всей видимости. Выйдя из душа, я тщательно вытерся полотенцем и, обвязавшись им вокруг пояса, внимательно рассмотрел своё отражение в немного запотевшем зеркале, одновременно с этим медленно проведя рукой по мокрым волосам. Грустно вздохнув, я снова задумался. Как в меня вообще можно влюбиться? Кому нужен ботаник, тратящий на учёбу больше времени, чем на сон? Верно, никому даром не сдались такие парни. Никакой ты не плейбой, Чон Чонгук. Даже отдалённо на него не похож. Я совершенно зря тешил себя пустыми надеждами, стоя утром перед зеркалом и пытаясь хоть как-то поднять свою самооценку. Только и могу, что глупостями заниматься. И когда я успел опуститься на самое дно? Чёртов деградант. Самому от себя противно… Из размышлений меня вырывает звонок в дверь. Лан-и вернулась так рано? Впрочем, моя сестра не стала бы звонить и открыла дверь своим ключом. Возникает вполне логичный вопрос: кого могло принести в такое время? Странно это всё… Прошлёпав по полу босыми ногами до прихожей, я открыл входную дверь, не удосужившись перед этим даже посмотреть в дверной глазок, что было довольно опрометчиво с моей стороны. На пороге я замечаю того, с кем встретиться желал в самую последнюю очередь. Удивлённо изогнув бровь, я в полнейшем недоумении уставился на парня, которого никак не ожидал увидеть у себя дома, и около минуты мы лишь молча рассматривали друг друга, не решаясь сказать ни слова. Наконец, хён молча проходит в прихожую и плотно закрывает за собой дверь, а я отхожу на несколько шагов назад, с опаской следя за каждым движением парня. Лишь через некоторое время до меня доходит, что я стою перед незваным гостем полуобнажённый и, прикрывшись ладонями, я повернулся к хёну полубоком. Достаточно глупо, с одной стороны, ведь мы часто видели друг друга без одежды, и я не должен стесняться лучшего друга, ведь оба уже привыкли к этому, но следует учесть, что к парню я отношусь далеко не по-дружески и потому теперь стыжусь своей наготы перед ним. Почувствовав, как мои щёки начинают гореть от смущения и нелепости ситуации в целом, я сменил удивлённый взгляд на хмурый, дабы хоть как-то спрятать появившееся из ниоткуда стеснение, и спросил, находясь в полнейшем замешательстве: — Ты… Что тут забыл? — Нам надо поговорить, — спокойно произносит Чимин, засунув руки в карманы чёрных брюк. Какого чёрта именно сейчас? Умеешь ты, конечно, момент выбрать, дружище… — Нам не о чем разговаривать… — с обидой в голосе говорю я, продолжая в упор смотреть на друга. — Правда? — саркастически улыбается хён, делая пару шагов вперёд и этим самым заставляя меня отшатнуться в сторону. — То есть, для тебя избегать меня — в порядке вещей? Это игра такая, верно Чонгук-и? Прошу, не называй меня так… Вообще не смотри в мою сторону. Не разглядывай моё тело и не заставляй меня краснеть от одного твоего пристального взгляда. Чимин-и, если бы ты только знал, как сильно это мучит и доставляет удовольствие одновременно… Что за коварный искуситель?! — Мы ещё в прошлый раз всё решили, — бесцветно произношу я, продолжая стыдливо прикрываться и хмуриться. — И я вовсе тебя не избегаю. Просто не хочу с тобой разговаривать… Я, кажется, просил тебя исчезнуть из моей жизни навсегда, если ты забыл! — А с чего ты взял, что я буду тебе подчиняться? — серьёзно спрашивает Чимин, слегка прищурившись и одновременно с этим облизнув нижнюю губу, заставляя меня покраснеть ещё сильнее и чуть ли не сгореть от стыда на месте. Я отвернулся в сторону, не в силах больше смотреть на парня. Зачем ты делаешь это, хён? Почему твои слова звучат так пошло? И когда я успел стать извращенцем, падким на голос Чимина? Чёрт тебя подери, хён, ты невыносим… — Да ни с чего… Просто… — неуверенно мямлю я, тщетно пытаясь связать слова в полноценное предложение. Вдруг моё смущение резко отступает, и я, переведя на Чимина негодующий взгляд, возмущённо произношу на повышенных тонах с некоторой долей сарказма в голосе: — И вообще, почему ты оставил свою девушку одну? Променял Сон Юн на какого-то там друга… Нет, серьёзно, что ты делаешь здесь, когда она изнывает где-нибудь без тебя в одиночестве? Разве так поступают по отношению к своей любимой? — я выделяю с помощью интонации последнее произнесённое мной слово и, сложив руки на груди, подхожу к другу почти вплотную, неотрывно глядя на него. Слабо улыбаясь, хён задаёт самый, что ни на есть неожиданный, вопрос, и голос Чимина в этом момент звучит неестественно сладко и глубоко, будто мой друг в него всю душу вложил: — Оу, Чонгук-и, ты что, ревнуешь? Хён, прекрати это ради всего святого. У меня от твоего «Чонгук-и» крышу сносит, и мне с каждой секундой становится всё труднее скрывать это. По моему телу пробегают мурашки, от чего меня резко передёргивает, что заметить не составляет никакого труда, и я, глубоко вздохнув, отхожу от парня на несколько шагов назад, на своё прежнее место. Поняв, что моё молчание неприлично затянулось, я отрицательно замахал руками и произнёс максимально уверенным голосом, который, к сожалению, дрогнул на последней фразе из-за чёртового волнения: — Вот ещё! Чтобы я ревновал тебя к девчонке? Да никогда в жизни! Хён, ну ты и насмешил, конечно. Я большей глупости в жизни не слышал. Неужели ты подумал, что мне нравятся парни? Ничего подобного. В ответ на это Чимин лишь весело посмеялся и, заметив мой полный недоумения взгляд, произнёс с улыбкой на лице: — А я всегда знал, что тебя очень легко смутить. Ты так смешно стесняешься, Гукки. — Да не стесняюсь я вовсе… — прошипел я сквозь зубы, после чего сказал с возмущением в голосе, вновь начав прикрывать оголённые участки тела выше пояса: — Ты мог бы не пялиться? Твой пристальный взгляд напрягает немного… — То исчезни из моей жизни, то не пялься, — продолжая улыбаться, произносит Чимин, сложив руки на груди, — вечно ты чем-то недоволен. Тем более, чего я там не видел? — Айщ, заткнись! — воскликнул я, смутившись окончательно и покраснев как помидор, после чего развернулся и быстрым шагом направился в свою комнату, где около получаса назад приготовил чистые вещи, дабы надеть их после душа. Остановившись на половине пути, я глубоко вздохнул. Раз уж разговор в любом случае неизбежен, то нет смысла держать друга в прихожей. Повернувшись лицом в сторону парня, я нетерпеливо произношу: — Ну, чего встал? Проходи, раз уж пришёл.***
От лица Автора Чимин сидит на диване в залитой солнечными лучами гостиной и ждёт Чонгука, ушедшего ненадолго в свою комнату, дабы одеться. Уткнувшись взглядом в пол, парень задумался с лёгкой ухмылкой на лице: «Ну да, конечно, не ревнует он… Как это оказывается весело — наблюдать за нагло врущим тебе в лицо человеком в то время, как ты знаешь всю правду. Если бы Лан-и пошутила насчёт чувств своего брата, то Чонгук не стал бы стесняться меня и заливаться краской от каждой произнесённой мной фразы. Он изо всех сил старался спрятать волнение, но таким образом лишь сильнее выдал себя. Слишком заметно было, что ты нервничал, Гукки… Впрочем, я бы в любом случае не поверил тебе, ведь знаю с некоторых пор, что ты чувствуешь по отношению ко мне на самом деле». Эта мысль становится финальной, и размышления Чимина прерываются: на пороге гостиной появляется Чонгук, сменивший бордовое полотенце с узором по краям на свою привычную домашнюю одежду — белую футболку и чёрные шорты. Стерев лёгкую ухмылку с лица, блондин переводит взгляд на вошедшего друга, одновременно с этим мысленно задав самому себе следующие вопросы: «Интересно, как долго Чонгук сможет молчать о своих чувствах? И расскажет ли о них вовсе? Надеюсь, мне не придётся вытаскивать из него силой по несколько слов в минуту». — Ну, что ж… — неуверенно начинает Чонгук, смотря куда-то в сторону и старательно избегая чересчур пристального взгляда друга. — Может… Чаю сделать? «Гениально, Чон! А получше ты ничего придумать не смог?» — разрывается от негодования внутренний голос брюнета, но он изо всех сил пытается подавить его, изображая на лице самое искреннее равнодушие и стараясь быть максимально вежливым с незваным гостем. — Не стоит, — отказывается Чимин, отрицательно помотав головой из стороны в сторону и кивнув на свободное место рядом с собой. — Лучше присядь. Надо поговорить. Наконец встретившись с парнем взглядом, Чонгук вздыхает и, медленно подойдя к дивану, садится недалеко от друга, после чего комната вновь погружается в тишину, нарушаемую лишь тиканьем часов, висящих на одной из стен. Первым разорвать напряжённое молчание решает Чимин, тихо произнеся: — Я не понимаю, что происходит между нами. И тебя я тоже не понимаю. — А что не так? — задаёт вопрос Чонгук, пытаясь выглядеть как можно более естественно, но его якобы уверенный голос звучит для блондина более, чем неубедительно. — Не прикидывайся глупым. Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю, — спокойно произносит Чимин, на несколько секунд отведя взгляд в сторону. «Это ведь твои слова…» — проносится в мыслях у парня, после чего он продолжает: — Ты стал странно вести себя. Избегаешь постоянно, бросаешься непонятными мне гневными заявлениями по поводу Сон Юн. Ты ведь сам хотел, чтобы я поскорее забыл Суан и нашёл себе новую девушку, разве нет? — Забыл Суан… — шепчет Чонгук сквозь стиснутые зубы, пытаясь унять внезапно появившуюся лёгкую покалывающую боль в сердце. — Что? — переспрашивает Чимин, в упор глядя на заметно поникшего друга. — Я хотел, чтобы ты выбросил эту предательницу из головы, — тихо отвечает брюнет, прикрыв глаза из-за неприятных ощущений в левой части груди, — и начал встречаться с кем-то другим. Я вовсе не имел в виду, чтобы ты сначала поцеловал меня, а потом переключился на девчонку. Этот пункт был явно лишним. — Ты всё ещё расстраиваешься из-за того поцелуя? — спрашивает блондин, пододвинувшись ближе к другу, на что тот моментально реагирует и чуть ли не забивается в угол дивана, стараясь максимально отдалиться от парня. — И поэтому меня избегаешь? — Да, я расстроен, — твёрдо произносит Чонгук, открыв глаза через силу. — Но избегаю общения не поэтому. — А почему же тогда? — задаёт новый вопрос Чимин, сев почти вплотную к другу, таким образом не давая тому шанса на побег. — В чём причина? — Я не могу тебе рассказать, — грустно вздыхает брюнет, отворачиваясь от ожидающего ответа парня. — Нет, можешь, — с улыбкой на лице говорит блондин, мягко взяв друга за руку и заставив того резко обернуться. — Потому что я — твой лучший друг и, несмотря на небольшие разногласия между нами в последнее время, продолжаю им оставаться. Если тебя что-то тревожит, то не бойся рассказать об этом. Я в любом случае постараюсь помочь и найти выход из ситуации, какой бы трудной она ни была. Только не бойся говорить правду, хорошо? — последнюю фразу Чимин произносит как никогда ласково и почти шёпотом, пытаясь вселить в друга доверие, но тот, снова смутившись, опускает взгляд вниз, тщетно пытаясь освободить свою ладонь из крепкой хватки парня. «Хён, зачем ты говоришь мне всё это? — проносится в мыслях у Чонгука, совершенно опустошённого. — Ты хочешь довести меня до слёз? Мне слишком больно слышать заботу и ласку в твоём голосе, хотя я и чувствую, что они не поддельные вовсе, а самые искренние. Ты просто не знаешь о моей любви к тебе… Что будет, если я признаюсь? Верно, мы совсем перестанем общаться, потому что ты не сможешь принять моих чувств, просто не поймёшь их. И тогда твои угрозы из детства станут реальностью… Я не хочу этого. Не провоцируй меня, Чимин-и…» — Ты не поймёшь, — дрожащим голосом произносит Чонгук, вырвав-таки свою руку из цепких пальцев друга. — Это слишком сложно… — Ты всегда всё усложнял, — снисходительно говорит Чимин, всё ещё тепло улыбаясь, — а на этот раз постарайся быть проще. Всё намного легче, чем кажется. Ну же, не бойся. — Я не могу… — шепчет брюнет, вновь закрыв глаза из-за резкой колющей боли, казалось бы, только что отступившей, и немного подаётся туловищем вперёд, низко склонив голову. Осторожно взяв друга за плечи, блондин заставляет друга через силу выпрямиться и открыть глаза. — Посмотри на меня, — серьёзно произносит Чимин, в упор глядя на парня, держащего спину прямой лишь благодаря блондину, придерживающему его за плечи. — Смотри прямо в глаза и ничего не бойся. Чтобы тебе было проще, я буду задавать наводящие вопросы. Начнём с простого… Расскажи о том, что ты чувствуешь. — Мне больно… — тихо говорит Чонгук, держась правой рукой за сердце. Неприятные ощущения в левой части груди не становятся сильнее, но и не уменьшаются, заставляя парня чуть ли не плакать от боли. Брюнет старается держать себя в руках, но понимает, что силы почти на исходе: Чимину стоит задать всего один вопрос, чтобы довести друга до слёз от обиды за собственное молчание. Чонгук сам решил игнорировать свои же чувства, за что и поплатился. Никто, кроме него, не виноват в его собственной боли, терпеть которую с каждой минутой становится всё труднее. — Из-за чего? — спрашивает Чимин, продолжая придерживать обессилевшего друга за плечи. — Из-за тебя! — вскрикивает Чонгук, после чего сбрасывает с плеч руки парня и, с трудом преодолев боль, поднимается с дивана, собираясь уйти от разговора, но этого ему не даёт сделать блондин: резко подорвавшись, от хватает друга за руку и разворачивает лицом к себе, после чего произносит на повышенных тонах: — Ты снова избегаешь меня! Почему ты делаешь это? Самому-то ещё не надоело молчать? — Хён, отпусти, мне больно! — громко отвечает Чонгук, нахмурившись и тщетно пытаясь вырваться. — А мне, по-твоему, не больно видеть, как ты стараешься не видеться со мной, не разговаривать и вообще никак не взаимодействовать?! Меня раздражает твоё равнодушие! — Ты сам сказал, что видеть меня не хочешь! — парирует брюнет, почувствовав, как боль в сердце вновь начинает отступать. Надолго ли в этот раз? — Вообще-то это были твои слова, — говорит Чимин намного тише, после чего глубоко вздыхает и, отпустив руку Чонгука, произносит с искренним непониманием и растерянностью: — В самом деле, что с тобой происходит? Ты очень изменился после того случая… Часто грубишь, споришь со всеми подряд, постоянно нервничаешь. Уверен, что тебе нечего рассказать мне? Вздохнув и опустив взгляд вниз, брюнет обходит друга и возвращается на своё прежнее место, после чего устало потирает переносицу пальцами правой руки со словами: — Есть причина… Но, боюсь, ты не сможешь правильно понять меня. Сев рядом с парнем, Чимин кладёт руку ему на плечо и снисходительно произносит: — Ты даже не попробовал и уже успел разочароваться. Может, всё-таки расскажешь? Это действительно не так сложно, как кажется, ты только начни. Давай. Я внимательно тебя слушаю. Перестав держать друга за плечо, блондин складывает руки на коленях, улыбнувшись и выразив взглядом искреннее любопытство. Чонгук сначала смотрит на парня с некоторым недоверием, но через несколько секунд, собравшись с мыслями, глубоко вздыхает и неуверенно начинает говорить: — Да, я избегал тебя не просто так. У меня была на то… Не совсем обычная причина. Дело в том, что чуть больше недели назад, как раз после того поцелуя, у меня появились какие-то странные чувства… Я боялся их и никак не мог избавиться. И постепенно они захватили меня… Полностью. Я больше не мог противостоять им. Делать это стало просто невозможно. Кажется, я сошёл с ума… — нервный смешок. — Мои чувства нельзя назвать нормальными. — Что же это за чувства? — Чимин заинтересованно поднял брови, хитро улыбнувшись. Чонгук слабо улыбается другу в ответ и тихо произносит: — Чувства, от которых крышу сносит, и дышать становится трудно. «Понял ли хён, о чём я говорю? — проносится в мыслях у Чонгука, с любовью смотрящего на своего друга. — Я почти признался ему, но, кажется, слишком завуалировал простую фразу «я тебя люблю», как обычно всё усложнив. Остаётся надеяться на Чимина. Ты всегда был умным, хён, так схвати информацию на лету и на этот раз. Пойми меня и не задавай лишних вопросов, пожалуйста…» «Почти признался… — думает радостный Чимин, из последних сил сдерживаясь, чтобы не наброситься на парня со счастливыми объятиями. — Нет. Я буду держать себя в руках, пока не услышу самые главные слова. До тех пор признание Чонгука не является действительным. Надо ему помочь. Сам он наверняка ограничится излишними метафорами, но никогда в жизни не скажет «я тебя люблю». Раз уж начал, то доводи до конца, Чонгук-и». — Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь, — блондин притворяется глупым, с трудом скрывая счастливую улыбку и торжествующий взгляд. — Можешь сказать… Понятнее? Чонгук глубоко вздыхает, и улыбка мгновенно сползает с лица парня: её сменяет сильное волнение, и брюнет отводит растерянный взгляд в сторону, разрывая зрительную связь с другом. «Неужели этот момент настал? — проносится в затуманенном сознании Чонгука. — Я правда признаюсь в своих чувствах? Не верится… Как бы там ни было, отступать уже некуда. В данной ситуации выход только один». — Только пообещай не насмехаться и не переставать после этого дружить со мной, — просит брюнет, чьё сердце начинает бешено колотиться в предчувствии дальнейших действий Чонгука. — Даю слово, — серьёзно произносит Чимин, готовый услышать самые главные слова от своего предмета воздыхания. «Ты близок как никогда, Гукки, — думает парень, в упор смотря на смутившегося друга, нервно сжимающего губы. — Всего одна фраза осталась. Ну же, действуй, докажи, что ты не тряпка!» — Хён… — голос Чонгука неожиданно для него самого становится жалобным и резко охрипшим от волнения, но парню некогда думать об этом. Если он остановится сейчас, то его молчание будет означать конец всему, и права на повторную попытку брюнет никогда не получит. Глубоко вздохнув, Чонгук в последний раз собрался с мыслями и, немного опустив голову, тихо-тихо, чуть ли не шёпотом, произнёс, нервно перебирая пальцы: — Я… Я… Т-тебя… — ещё один вздох. — Я тебя… Л… Договорить у парня не получается, потому что в этот самый момент Чимин прикладывает палец к полураскрытым губам друга, таким образом заставляя его замолчать. Чонгук переводит испуганный взгляд на блондина и не может даже слова произнести по известной причине. Чимин смотрит на парня полным нежности взглядом и не может оторваться, а брюнет стесняется, чувствует, как щёки начинают предательски гореть, выдавая его смущение, скрывать которое становится просто невозможно, боится реакции друга, но не убирает от лица руку парня, не отодвигается подальше, лишь продолжает молча смотреть в глаза Чимину и тонуть в ласковом взгляде, о чём мечтал чуть менее недели назад. Оказывается, не так уж это и недосягаемо, как казалось сначала. — Тише, — шепчет Чимин с лёгкой улыбкой на лице, всё ещё не отрывая указательного пальца от притягательно алых губ Чонгука. — Не говори больше ни слова. Парень оставляет губы друга и перекладывает правую руку на его плечо, одновременно с этим пододвигаясь к парню почти вплотную. Блондин с восхищением смотрит на брюнета ещё около полуминуты, после чего начинает медленно приближаться к его лицу, заставив Чонука испугаться ещё сильнее и закрыть глаза от неожиданности. «Что сейчас будет? Что он собирается сделать?» — судорожно размышляет Чонгук, чувствуя учащённое биение измученного постоянными переживаниями сердца. Может, им пришёл конец, и с сегодняшнего дня парню больше не придётся плакать по ночам из-за неразделённой любви? Чимин останавливается в нескольких сантиметрах от любимых сладких губ, и в его мыслях проносится: «А правильно ли я поступаю сейчас? Вдруг Чонгук подумает, что я снова воспользовался им? Нет, не подумает. Мои чувства взаимны, и я собираюсь доказать это ему, вовсе не поиздеваться. И на этот раз ощущения Чонгука будут ярче, ведь он пробудился ото сна. Поздно отступать, Пак. Вы оба зашли слишком далеко». Спустя каких-то несколько секунд, Чимин трепетно касается манящих и столь желанных губ, и снова в его сердце взрывается фейерверк, а забытые чувства оживают, становясь в десятки раз сильнее. Чонгука в тот же момент накрывает каскадом из самых разнообразных эмоций, но лидирующую позицию продолжает удерживать за собой страх. Парень понимает, что добился желаемого и смог повторить поцелуй с человеком, успевшим стать родным и любимым за столь короткий срок, и не верит своему счастью. Всё происходящее кажется Чонгуку не более, чем сном, и брюнет боится, что в любую секунду может лишиться Чимина навсегда, проснуться ночью в холодном поту одиноким и брошенным в полной темноте, но, чем дольше длится этот нежный поцелуй, тем больше парень убеждается, что ничего страшного не случится, и его друг всегда будет рядом, как неоднократно обещал это в детстве. Чонгук неумело поддаётся навстречу мягким умелым губам и, почувствовав лёгкое головокружение, обнимает парня за шею обеими руками, дабы удержаться и не разорвать поцелуй, к коему так долго стремился. Брюнет никому не уступит драгоценные секунды счастья, даже самому себе. Чимин продолжает ласкать бархатные губы парня своими, действуя как никогда медленно и осторожно, боясь совершить даже малейшую оплошность и этим самым навредить Чонгуку, постепенно начинающему расслабляться и увереннее поддаваться навстречу. Блондину нравится, что его друг так быстро учится, но отдавать парню позицию лидера Чимин не намерен. Не в этот раз. Слегка прикусив нижнюю губу Чонгука, дабы умерить пыл своего партнёра, Чимин зарывается пальцами в чёрные волосы друга и слабо оттягивает несколько прядей, заставляя друга издать что-то похожее на очень тихий жалобный стон. Блондин немного наказал Чонгука за резко проявленную инициативу и был доволен собой, но, едва услышав жалобные звуки со стороны парня, вновь припал к манящим алым губам своими и целовал их нежно, трепетно, более не проявляя агрессии и будто извиняясь перед другом за свою секундную грубость. А Чонгук прощает. Прощает, потому что любит, и данный поступок кажется парню столь незначительным, что через доли секунды он растворяется в новых ощущениях брюнета, накрывающих с головой. Чонгуку нравится то, чем они с хёном занимаются, и парень хочет, чтобы это волшебство длилось вечно, чтобы сердце бешено колотилось от лёгких соприкосновений губами, а в животе летали стайки бабочек, и удовольствие не заканчивалось никогда… Но ничто хорошее не длится вечно. Чимин в последний раз нежно прикасается к губам, похожим на лепестки прекрасной розы, и медленно отстраняется от лица друга, перекладывая руки с его волос и плеча на талию. Парни одновременно открывают глаза и некоторое время смотрят друг на друга, не отрываясь, с улыбкой на лице и самой искренней и чистой любовью во взгляде. Этот поцелуй дал Чимину и Чонгуку понять, кем они всё-таки являются друг другу. Оба счастливы и ошеломлены произошедшим одновременно. В воздухе витает эйфория. Первым разорвать повисшую тишину решается брюнет, тихо произнеся: — Почти как в прошлый раз… — Даже место то же самое, — улыбается блондин, но его лицо резко становится более серьёзным, когда он замечает появившиеся вдруг слёзы на глазах друга. — Гукки, ты плачешь? Я что-то сделал не так? — Нет… — шепчет Чонгук, медленно помотав головой из стороны в сторону в знак отрицания. — Это было слишком… Хорошо. Договорив до конца, парень всхлипывает и опускает голову вниз, закрывая глаза. Брюнет старательно вытирает время от времени скатывающиеся по щекам слёзы, но не может успокоиться. Чонгук сам не понимает, из-за чего плачет сейчас, когда всё, казалось бы, более, чем хорошо: то ли из-за постоянного психологического напряжения, то ли от ярких впечатлений и необычных ощущений во время поцелуя с другом… Возможно, парень просто привык постоянно проводить время в слезах, и данное состояние стало для него нормой. Чонгук сам себя не понимает. Глубоко вздохнув, Чимин мягко обнимает парня и прижимает его к себе, заботливо поглаживая по спине и утыкаясь носом в чёрные волосы, приятно пахнущие цитрусовым шампунем после душа, а Чонгук обвивает плечи друга слегка трясущимися руками в ответ, изо всех сил пытаясь заставить себя успокоиться, но, к сожалению, тщетно. Слёзы не остановятся, пока все эмоции не окажутся выплеснутыми наружу. — Тише, малыш, не надо плакать, — шепчет Чимин на ухо парню, заботливо улыбаясь и продолжая поглаживать того по спине. — Я здесь, рядом с тобой. Я никогда не оставлю тебя, обещаю. Всё будет хорошо. Чонгук верит, но продолжает плакать, сильнее прижимаясь к другу с каждой минутой. Тот ласково шепчет на ухо что-то успокаивающее, но парень не слушает, лишь утыкается носом в грудь Чимина и с головой утопает в аромате его стойкого парфюма, пытаясь таким образом успокоиться. Сочетающие в себе охлаждающую свежесть мяты и лёгкие нотки ванили духи парня — в меру сладкие и цветуще-весенние, как любит Чонгук. Глубоко вдыхая запах мяты с лёгким шлейфом ванили, брюнет постепенно затихает и вскоре успокаивается окончательно. Парни продолжают сидеть в обнимку и молчать, получая удовольствие просто от того, что имеют возможность находиться рядом. Чимин время от времени целует Чонгука в макушку чёрных волос, от которых приятно веет цитрусами, и гладит по спине, а тот, в свою очередь, начинает понемногу засыпать от ласк парня, поудобнее устроившись у него на груди. Да, это именно то, о чём мечтал Чонгук — заснуть в объятиях своего лучшего друга, почувствовать биение его сердца, находясь максимально близко, и уловить чутким слухом равномерное дыхание. Если раньше парень мог лишь тешить своё воображение по ночам, прижимая к груди белого плюшевого мишку и представляя на его месте Чимина, то с этого момента брюнету больше не придётся мечтать о парне днём и ночью, ведь он теперь рядом. Пройдя через трудные жизненные испытания, Чонгук, наконец, достиг цели и получил желаемое. Отныне главное для парня — не потерять Чимина и сохранить его любовь. Разве может быть что-то важнее жизни и чувств любимого человека?***
Мужчина стоит возле окна в своём кабинете и, без особого интереса смотря на однообразные высотные постройки, к коим успел привыкнуть за много лет, нервно постукивает пальцем с надетым на него аккуратным серебряным кольцом по белоснежному настолько, что даже глаза режет от яркости, пластиковому подоконнику, освещённому персиковыми лучами заходящего солнца. «Время поджимает», — нетерпеливо думает человек, в очередной раз проверяя положение стрелок на наручных часах. Секунды сменяют друг друга одна за одной, минуты тянутся, кажется, бесконечно, а заветного сообщения о переводе денежных средств до сих пор нет. Мужчина начинает сильно нервничать. В этот момент раздаётся троекратный стук в дверь, после чего она медленно открывается, и на пороге помещения появляется опрятный молодой человек — главный помощник и правая рука хозяина кабинета. Ослабив чёрный галстук на шее, дабы было легче дышать, парень серьёзно произносит: — Господин Лин, время истекло. Сегодня также, как и вчера, на ваш банковский счёт не было совершено ни одного денежного перевода. Мужчина раздражённо стиснул зубы и с силой ударил рукой с кольцом на пальце по подоконнику, заставив недавно вошедшего парня легко вздрогнуть от неожиданности. — Вот же сукин сын… — прошипел господин Лин, скривив губы в злобной усмешке. — А я, наивный глупец, поверил этому паршивцу… Знал ведь, что так всё и закончится. — Что планируете делать? — задаёт вопрос парень, подойдя немного ближе к своему начальнику. — Мне отдать приказ вашим людям, или вы сделаете это сами? — Не торопись, — тихо проговаривает мужчина, мгновенно успокоившись. Продолжая загадочно улыбаться, человек стоит спиной к своему помощнику, сложив руки на груди. — Давай попробуем дать мальчику ещё один шанс. Так называемый, бонусный день. Может, он ещё не до конца осознал, во что ввязался, и пока не нашёл нужную сумму. Дадим ему ровно сутки — ни больше, ни меньше. — Если он не перевёл деньги за неделю, то где гарантия, что он сделает это в течение двадцати четырёх часов? — серьёзно спрашивает парень, нахмурившись. — Сонбэним, вы совершенно зря оттягиваете время и понапрасну надеетесь на порядочность этого мальчишки. Неужели до сих пор не понимаете, что он кинул вас? — Ты мне перечишь? — подозрительно спокойно спрашивает мужчина, медленно повернувшись лицом к работнику, не растерявшемуся от реакции господина Лина на его слова. — Я говорю об очевидных вещах, которых почему-то только вы не замечаете. — Покинь мой кабинет, — твёрдо говорит мужчина, указывая молодому человеку рукой на входную дверь. Легко ухмыльнувшись, парень разворачивается и направляется к выходу из кабинета своего начальника. Щёлкнув дверной ручкой, работник произносит напоследок, стоя спиной к господину Лину: — Вы вправе поступать так, как считаете нужным, сонбэним. Но не говорите потом, что я не предупреждал вас о последствиях. Договорив до конца, парень покидает помещение, не забыв закрыть дверь за собой. Мужчина устало вздыхает и потирает переносицу пальцами левой руки, после чего проходит к своему столу и долго стоит возле него, размышляя: «И всё-таки он заслужил дополнительные сутки, но по причине, известной лишь мне одному. Очень надеюсь на твою порядочность. Не смей подводить меня…» Мужчина медленно достаёт телефон из кармана брюк и набирает номер одного хорошего знакомого, работающего в национальном агентстве полиции. Трубку на том конце провода снимает секретарь. Через несколько секунд господина Лина соединяют с его другом, Чен Мин Соком, генеральным суперинтендантом по совместительству: — Джи Хён, рад слышать, — добродушно произносит полицейский, судя по голосу, с улыбкой на лице. — Что заставило тебя позвонить мне в конце рабочего дня? — Есть одно дело, — загадочно говорит господин Лин, резко понижая тон голоса. — Мне нужна твоя помощь. Сможешь достать личное дело одного человека? — Ох, Джи Хён, у меня всегда были проблемы из-за этих твоих личных дел, — обречённо вздыхает мужчина на том конце провода. — Что на этот раз? — Один тип должен мне крупную сумму, — серьёзно произносит господин Лин, уткнувшись взглядом в гладкую поверхность деревянного стола. — Кажется, он решил кинуть меня. Впрочем, от школьника другого ожидать и не следовало бы… Самое время подсуетиться. — А я думал, что ты давно перестал заниматься благотворительностью, — усмехается Мин Сок в ответ на слова друга. — И что там у тебя за история со школьником? Действительно интересно. Расскажешь? — Давай как-нибудь при встрече, — равнодушно отмахивается мужчина, не давая собеседнику сойти с главной темы разговора. — Ну, так что, поможешь по старой дружбе? — Понимаешь, Джи Хён, это ведь подсудное дело, шутить с такими вещами нельзя. Тем более, я здесь далеко не самый главный, надо мной более могущественное начальство. Меня ведь могут уволить без шанса восстановления на службе, и это только в лучшем случае, а могут и посадить на внушительный срок. И куда ты потом прикажешь мне идти с судимостью, если заключение, конечно, не будет пожизненным? — Можешь не напрягаться, Мин Сок, я не маленький и прекрасно понимаю, к чему ты клонишь, — обречённо вздыхает Джи Хён, закатывая глаза. — Пятьсот тысяч вон тебя устроят? — Ты предлагаешь мне взятку? Это так низко с твоей стороны, Лин! — наигранно возмущается полицейский, сильнее раздражая своего друга. Держась из последних сил, господин Лин с пониманием произносит: — А шестьсот? — Даже не знаю… — неуверенно произносит Мин Сок. В ответ на это господин Лин раздражённо говорит, немного повысив тон голоса: — Восемьсот тысяч вон — последняя цена. Либо ты соглашаешься, либо я вешаю трубку и решаю всё сам, а ты продолжаешь впахивать за мизерную зарплату в бесконечно нудном мерзком участке с тоннами ненужных бумажек! — Ладно, я согласен, — сдаётся полицейский, после чего с обидой произносит: — И вовсе моя зарплата не мизерная. И мы здесь не сидим целый рабочий день за бумагами, чтобы ты знал. Мы ловим преступников и обезвреживаем их. Наша цель — обеспечить гражданам безопасность и спокойную жизнь. — Именно из-за таких взяточников, как ты, эта самая безопасность и не обеспечивается, — усмехается Джи Хён, полностью разочаровавшись в своём друге. — Ладно, хватит тебе уже, — останавливает мужчину Мин Сок, после чего, взяв чистый листок бумаги и ручку, задаёт вопрос: — Как зовут-то этого твоего школьника, задолжавшего крупную сумму? Несколько секунд Джи Хён собирается с мыслями, после чего чётко произносит с нескрываемой неприязнью в голосе имя молодого человека, названное мужчине не так давно его родной дочерью: — Пак Чимин.